Бомба

Фрау же терпеть не могла как Алису, так и её бабушку. Считала их абсолютно неинтересными существами. В свойственной ей манере она как-то достаточно жёстко дала им весьма едкую характеристику:

– Ни перчинки, ни изюминки. Пресно.

По-моему, она даже слегка злорадствовала, когда Алиса меня бросила. А может всё это были лишь мои, ни на чём не основанные измышления. Это, видимо, всегда так. Разве можно понять, отчего между женщинами возникает симпатия или антипатия? Нет, конечно. Мне, во всяком случае, такое понимание было недоступно. Ведь я даже в собственных чувствах разобраться был не в состоянии.

А потом вдруг в зале грянула самая знаменитая увертюра в мире. И это было изумительно. Эта увертюра оглушала человека. Она превращала его в ничто перед лицом рока и диктата собственных страстей. Любовь и смерть вели здесь вечный свой диалог, раскрывая нам лишь некоторые детали своего вечного противоборства. Конечно, все, кто имел отношение к этому проекту, были великими провокаторами. А ещё они были людьми, влюблёнными в музыку Бизе и обожающими фламенко. А оно, как известно, бывает таким разным и всяким. Та группа «Фламенко», которая участвовала в этом проекте была, конечно, преисполнена той безумной энергетикой, без которой фламенко не может быть в принципе.

Здесь каждый актёр, независимо от возраста и пола, был настолько погружён в эту безумно накалённую стихию песни и танца, что оставлял во всех нас ощущение какой-то невероятной искренности. Казалось, что все они просто жили в этом море страстей, прекрасной музыки, щёлканья кастаньет, зашкаливающего напора чувств и эмоций. И бог знает, ещё чего. Нам же они всего лишь разрешили слегка приоткрыть завесу всего этого перфоманса и посмотреть на то, как это бывает, когда жизнь прекрасна, чувства подлинны, а предательство и убийства происходят не в силу корысти и коварства, а просто являются логическим завершением небывалых страстей. Все яркие арии Бизе звучали, в этом контексте фламенко, абсолютно по-другому. Этот синтез оказался настолько удачным, что породил некую магию настоящей страсти. Она никого не оставила равнодушным. Спектакль поразил и удивил нас.

Но самым неожиданным было то, каким образом преобразился весь этот зал. Он хлопал этим чудоартистам стоя. И эти овации, казалось, не знали конца и края. Зал, который до начала представления казался мне чёрной дырой, сейчас был переполнен совершенно сумасшедшей энергетикой. У всех старичков и старух горели глаза. Каждая из этих женщин чувствовала себя подлинной Кармен, а каждый мужчина мнил себя настоящим Хосе.

Словом, это была бомба. Энергетическая бомба. Она взорвалась на этой сцене и смогла подзарядить своей энергией каждого из сидящих в этом зале. Опера была представлена почти в шаманской трактовке и абсолютно по-новому раскрылась перед нами во всём своём очаровании и блеске. Всё-таки магия искусства – великая вещь. И эти постановщики владели ею как истинные чародеи. А ещё она смогла преобразить лица всех этих зрителей, вдохнуть в них утраченную жажду жизни, напомнить им о вкусе и аромате их первой любви, первого поцелуя, первого оргазма. Этим и отличалась, наверное, эта удивительная постановка от того, что можно увидеть в обычных оперных театрах.

В конце спектакля к нам подошли Паоло с Алисой. А рядом с Паоло стояла его женская копия. Без всяких объяснений и комментариев было очевидно, что это его сестра. Он, смущённо улыбаясь, познакомил нас:

– Познакомьтесь. Это моя сестра. А это – наш герой, придумавший ту бомбу, что так рассмешила тебя. Я просил сестру привезти тебе какой-нибудь подарок из Барселоны. Я знаю, что ты очень любишь Сальвадора Дали. Особенно ту картину о рождении нового человека, на которой указательный палец упирается в Каспийское море. Она привезла тебе альбом, в котором есть эта репродукция. А ещё она привезла книгу Дали, которую я просто обожаю. Называется она очень неприлично: «Искусство пука». Моя сестра ухитрилась найти эту книгу для тебя на русском языке. Почитаешь.

Когда эта девушка протянула мне руку, меня как будто вдруг ударило током. Заискрило. Паоло тут же недовольно сказал:

– Вот, вечно ты сестричка, напяливаешь на себя синтетику. Потому и бьёт от тебя током.

Фрау же дёрнула меня за руку и заставила наклониться к её губам.

– Это не синтетика. Это между вами искрит. Три бомбы. Одна во дворе школы. Вторая на этой сцене. И третья – в виде этой девушки. Не слишком ли много для тебя? Выдержишь? Или всё свалишь на Бизе, считая его великим сводником?