Пляски бесов

Западная Украина, Львовская область, село Волосянка. Реально существующий населённый пункт, раскинувшийся в долине двух рек в далёком 1572 году, село со своей историей, своими легендами, своими достопримечательностями.Волосянка живёт своей жизнью. Днём дед Панас у плетня цигарку потягивает, кумушки грязные сплетни плетут, местный люд прилежно посещает церковь, мужики чарочкой хреновухи не гнушаются, парубки с девчатами женихаются, в общем обычное село, каких много. А вот ночью… Ночью-то всё и начинается, вся изнанка поганая наружу выворачивается – мертвые ходят, кресты летают, ведьмы ворожат, бесы пляшут.Гляди, вон пан Степан после хреновухи дедовой на пригорке прикорнул, вон бабка Леська в ворожбе своей лютой упражняется, вон Царко резвится, а вон невесту мёртвую пользуют, а там призраки упивцев песни у костра поют, а тут сестра воронова вышиванку розами украшает, а вот бабца покойная душу молодую по ночам высасывает, а вот кумушки всевидящие-всезнающие желчью да ядом плюются, а вот отец Василий против беса чашу свою святую поднимает, а вот и свадьба с сыном Господаревым по селу вышагивает, а там, слышишь, ворон в колокола церковные вызванивает, беду вещает. Да много чего было в том месте, всего и не упомнишь сразу-то. И нет здесь сюжета великого, просто жизнь одного села, просто люди, просто пороки, просто хитросплетение судеб. Автору отлично удаётся прописывать образы и характеры своих персонажей, мистическая сторона романа просто великолепна, политическая же составляющая поначалу едва прослеживается, клюнет автор слегка страну, народ, его веру и убеждения, и в кусты спрячется. К концу уже раскрылась Марина полностью, Майданом закончила, пляску бесов туда перенесла. Иногда журналистов подводит их профессионализм, иногда позиция якобы непредвзятого рассказчика, Ахмедову подвело сразу всё, финал слил автора полностью. Крынка разбита…

Если бы у Николая Васильевича Гоголя основной работой была бы специальный политический корреспондент, то на досуге он бы написал нечто подобное. Неплохая, завуалированная под мистический роман, попытка отразить события в современной Западной Украине.И все было бы хорошо, но Ахмедова увлеклась мистикой и попыткой стать Гоголем. Роман не плох и если капнуть поглубже то станут понятны все образы и события представленные в нем. Но копать придется, и глубоко. История откровенно провисает в середине. И если начало вас поманит и вам, как читателю, станет безумно интересно «а что потом?», финал истории вас потрясет и невозможно, при все его жути, будет оторваться, то в середине вы откровенно заскучаете. Потому что язык повествования будет не соответствовать временному отрезку и это начнет сбивать, потому что слишком много всего будет накручено и в событиях запутаешься. И да, попытка оправдать Майдан разгулом бесов? Ну камооон.Не первая моя книга у этого автора. И если «Дом слепых» мне пришелся по душе, то «Пляски бесов» показали себя очень не стабильно.

Покупая эту книгу, я не слишком внимательно читал аннотацию, не обратил внимание на место действия, западная – и западная, Украина – и Украина, главное, что про бесов – интересно же! На самом деле, написать сегодня из России роман про Западную Украину и не коснуться известных политических событий просто нельзя. Я не могу представить себе такого романа. Неожиданно другое: Марине Ахмедовой удалось не просто подняться над внешней причиной конфликта, но и встать в этих горних высях уверенно, на обе ноги, в позе метафизика и не-Роденовского мыслителя. Известно ведь, что большинство нынешних писателей-про-Украину находятся в позе как раз мыслителя Роденовского, вот так примерно выглядит их вдумчивый хохлосрач:Бесы Ахмедовой – равно из украинской деревни и русской классики. Автор расширяет метафору Достоевского и как бы буквализирует ее: это уже не психические структуры, а существа. Эти существа могут вселяться людей, и те – бесноватые – начинают творить всякие зверства. Так происходят конфликты, революции, войны. Вот взять, например, деревню под названием Волосянка из книжки, о которой речь. Лет ей не менее пятисот, и все там было нормально, как у людей. Но однажды один сосед приходит к другому в гости, серпом вскрывает его жену и ее – живой еще – кишками связывает свояка, из подпола вытаскивает малолетнюю дочь: за ноги, головой об стену, насмерть. И дальше много чего еще. Самое главное: не один сосед такой, а целая группа озверевших мужиков. Почти невозможно поверить, что все это столетиями жило за фасадом селянской пасторали и ждало своего часа. Пляски бесов все объясняют.Язык мне не понравился: он похож на кашу – причем постную. В нем уже нет Достоевского, но зато воскресает – не полностью, а до степени заложного упыря – другой наш золотой классик:Пан Степан выходил из хаты и набирал полную грудь этого воздуха, в котором горный хлад мешался с теплом солнечных лучей, а те жадными пальцами уже прощупывали землю, насаждая подснежники, и горечь дымка от подожженных вдалеке палых листьев смягчалась ароматом набухших почек. <…> А уж кто не знает, как жарит украинский полдень летом. Как звенит, собирая на себя, словно на льняную нитку, сельские звуки – мычание скотины, лай собак, бренчание ведер, говорки, приходящие со дворов.Вот так примерно написаны Пляски бесов . Хоть и жарок украинский полдень, но весь этот Гоголь-моголь – эти вареники, хреновухи, паны Степаны, Богданы, Ще, Добре и тын, на который накинута крынка вверх дном, – заставляют вспомнить не Вечера на том самом хуторе , а скорей антураж мультика Жил-был пес – отличного, кстати:Вот еще хороший пример:Он мог дослушаться до того, что начинало ему казаться: то не ручей течет за его спиной, а тянется бесконечный рушник, сотканный из первой травы и цветов, который птицы по краям крест-накрест обшили затейливыми весенним узором.Роман и похож поначалу на такой вот рушник – из тех, что гуцулы продают с лотков польским – или каким там еще – туристам. Но это только поначалу. Потом становится страшно – и антураж как-то скрадывается, а всю классику забываешь. Мертвую паночку, например, пользуют сексуально два раза – сурово, совсем не по-Гоголевски.Марина Ахмедова поступила удачно, развернув действие именно на Западе. В отличие от Донбасса, борьба там имеет историю. У западных повстанцев есть свои призраки и песни – старые. На заднем плане в романе – тайны военных лет, довольно зверский сюжет – про УПА и большевистских карателей: честное слово, с партизанами регулярная армия борется одинаковым способом во все времена. Да и партизаны не отстают. Известно, что народный бунт – бессмысленный и беспощадный, но и народная война немногим лучше.Я не могу дать однозначной оценки: роман и хорош, и плох одновременно. Отличная идея находит в нем не слишком уверенное развитие в сюжете и почти без остатка растворяется в громоздкой авторской речи. Как-то по-другому – раз уже было такое желание – следовало преподнести эту гоголевскую Украину. Примерно до середины я читал в ожидании: события вот-вот развернутся, наберут оборот. Потом понял: никакого нового оборота не будет – и Гоголь, кстати, тоже не особенно динамичен. Роман этот нужно было написать, и написать его нужно было именно Марине Ахмедовой – но каким-то иным образом. Читать или не читать Пляски – вопрос открытый. Текст хорош лишь отдельными местами. Меня, например, сильнее всего зацепили последние 20-30 страниц: православный экзорцизм с участием трех попов и вынесенная в заглавие пляска бесов, шабаш. Хороши и другие эпизоды с участием бесов и прочей нечисти: мистическая линия в книге удалась лучше всех прочих.