Война Ночных Охотников

– Вполне, – серьезно отозвался Строев. – Я благодарен вам за беседу, Сергей Ильич.

Толстячок тяжело вздохнул и печально улыбнулся, словно сомневаясь в умственных способностях собеседника. Он не сделал никакого знака, ничего не сказал, но машина тотчас мягко остановилась. Дверь с тихим щелчком приоткрылась, и Сергей Ильич махнул пухлой ручкой.

– Ступайте, Строев. Ради общего блага надеюсь, что вы не попытаетесь угробить весь город как в прошлый раз, а будете действовать тоньше. И быстрее.

– Постараюсь, Сергей Ильич, – вежливо отозвался вампир. – Доброго дня.

Одним ловким быстрым движением он выскользнул на оживленную улицу и остановился на тротуаре, щурясь от яркого света. Дверца захлопнулась, и длинный черный автомобиль нырнул в поток автомобилей, растворившись в нем, как щука в темной заводи.

Вампир проводил ее долгим взглядом, и лишь потом оскалился, показав длинные заостренные зубы, все еще походившие на человеческие, но уже не слишком. Он пребывал в бешенстве, кипел от сдерживаемой ярости, но вместе с тем, был доволен. Он действительно получил то, что хотел.

Сунув руку в карман пиджака, он выхватил телефон и приложил его к уху.

– Ну, – с угрозой произнес он. – Порадуй меня.

– Мы вышли на след, – раздался в ответ тихий отдаленный голос, едва прорвавшийся сквозь шум автострады. – Им не удалось далеко уйти.

– Держи в курсе, – резко сказал вампир. – Не вздумайте их потерять. Головой ответите.

Сунув телефон в карман, Строев развернулся, бросил взгляд на табличку с названием улицы и, оттолкнув плечом случайного прохожего, двинулся обратно – в центр. Туда, где его ждала собственная машина.

На ходу он сжимал кулаки – зло, до боли, пытаясь удержать рвущиеся наружу когти. Ему был нужен этот проклятый охотник. Этот кусок мяса. Кем бы он ни стал, и что бы он не сделал. Он был нужен ему как воздух, как кровь, как жизнь. Потому что он мог дать ему то, что Строев желал больше всего на свете – власть. Власть над такими вот пухленькими человечками в черных машинах, самоуверенных в собственной неуязвимости, заигравшихся в полубогов, и оттого не видящих дальше своего носа.

– Диски, – процедил на ходу Строев. – Я получу от тебя винчестеры, чего бы мне это не стоило. Скоро.

Сжав в кармане телефон, он ускорил шаг и ринулся напролом сквозь толпу. Вперед, к своей цели.

* * *

Шагнув в темный зал, Борода нащупал выключатель на стене и под низким потолком вспыхнули тусклые лампочки, болтающиеся на шнурах.

– Лен, помоги, – позвал он, направляясь в угол, к залежам старой мебели.

Охотница, оглянувшись на Вадима, державшего на руках Кобылина, двинулась следом за Гришей. К ним присоединилась Вера, еще в машине перекинувшаяся в свой облик рыжей девчонки и успевшая переодеться. Втроем они выволокли из угла обшарпанный раскладной стол для пинг-понга и поставили его в центре комнаты, прямо под качающейся лампочкой.

– Сюда, – скомандовал Борода бывшему проводнику.

Вадим осторожно, боком, подобрался к хрупкому столу и бережно уложил на зеленые фанерные листы свою драгоценную ношу. Кобылин, откинувшись на спину, раскинул руки и застонал, не открывая глаз. Лена подхватила с кресла чью-то куртку, скомкала ее и сунула под голову Алексею как подушку. Тот выпрямился и тяжело вздохнул.

Они стояли вокруг него, все четверо, разглядывая измученного человека, мало напоминавшего того упрямого бойца, с которым они расстались год назад. Вера застыла рядом с Вадимом, и ее рыжие кудри едва доставали ему до широкого плеча. Прикусив губу она взяла под руку бывшего проводника и тот автоматически притянул ее к себе, словно пытаясь от чего-то защитить. Лена зябко поежилась – в бывшем тире, превращенном в штаб, от голых бетонных стен веяло холодом и сыростью. Лишь Гриша стоял неподвижно, у изголовья импровизированной кровати и, сунув руки в карманы объемистой кожанки, пристально вглядывался в побелевшее лицо Кобылина.

– Гриш, – наконец не выдержала Лена. – Гриш, может врача позвать?

– Ага, скорую, – мрачно отозвался тот. – Давай наберем ноль три, звякнем…

– Пошел ты…

– Айвен поехал за Пашкой, – тихо произнес Вадим. – Он же хирургом был.

Лена бросила на него косой взгляд.

– Когда? – спросила она с подозрением. – Он же снаружи остался.

– Я его послал, – буркнул Григорий. – Близнецов оставил на входе, а Айвена отправил за нашим костоправом. Еще вызвал Костика и дежурных по западу. Ну, Кешу и Семена. С ними еще тот носатый, новенький.

– Когда успел? – изумилась Ленка. – А я где была?

– А ты скакала вокруг Вадима, – отозвалась Вера. – Все ноги мне оттоптала. Хорошо, что твой Петька не видит.

– И ты туда же! Ему же плохо.

Словно в подтверждение ее слов, Кобылин застонал и зашевелился, пытаясь повернуть голову. Он так и лежал на столе – в кроссовках, протертых джинсах и в футболке с пятном крови на левом плече. Здесь, на крашеных листах фанеры, он казался еще более худым, чем там, в палате. Ленка тут же бросилась в угол, где стоял древний железный холодильник, распахнула дверцу, вытащила бутылку воды и быстро вернулась к столу. Ожгла взглядом мрачного Гришу.

– Что стоишь, – процедила она. – Давай, выкладывай.

Григорий шевельнул бородой, насупился, наблюдая за тем, как охотница наливает воду в пластиковый стакан и пытается напоить Кобылина. Подсунув руку ему под голову, Лена чуть приподняла его голову, приложила к его белым губам стакан с водой. Алексей пробормотал что-то, а потом принялся жадно глотать воду, не открывая глаз.

– Гриш, – позвала Вера, отлепляясь от Вадима. – В самом деле. Не хочешь рассказать, что происходит? Зачем мы притащили его сюда, а не в какую-нибудь больницу? Например, ту, которая за кольцом, и где штопали Вадима? Какого черта он весь израненный валяется тут без присмотра докторов?

– Доктора тут не помогут, – мрачно отозвался Гриша.

– Все так плохо?

– Все гораздо хуже. И я даже не знаю насколько…

Ленка вдруг отшвырнула стакан, залив водой бетонный пол и рванулась к Грише. Ухватив его за грудки обеими руками, встряхнула, как мешок с картошкой, толкнула раз, другой, и вжала спиной в стену. Высокая, на голову выше координатора, она наклонилась, заглядывая ему в лицо.

– Хватит, – зашипела она, как взбешенная кошка. – Хватит твоих сраных тайн! За дураков нас держишь? Твои странные звонки, куча денег, контакты черт знает с кем. Думаешь, мы не понимаем, что ты нам лапшу на уши вешаешь почти год?

Вадим беспокойно шевельнулся, повел большой головой, но Вера взяла его за локоть, стиснула длинные пальцы, и проводник замер.

– Думаешь, вы варимся в этом супе из говна и крови, потому что болеем за твою гениальную идею сохранения равновесия среди гребаной нечисти? – рявкнула в полный голос Ленка, тряся Григория. – Да нам насрать! Мы тут с тобой корячимся, потому что ты обещал, что он вернется. С того света вернется. Вон он! Вернулся! А ты стоишь руки в карманы. Сделай что-нибудь!

– Тише, – спокойно сказал Борода. – Не нагнетай. Разберемся.

Лена закрыла глаза, медленно втянула носом воздух. Шумно выдохнула. Открыла глаза, осторожно разжала пальцы, освобождая куртку координатора. Легонько похлопала его ладонью по груди, разглаживая складки.

– Давай, – хрипло сказала она, отступая на шаг. – Излагай. Сейчас.

Борода глянул ей за плечо. На него смотрели еще двое – лохматый громила, похожий на застрявшего посреди трансформации оборотня и рыжая девчонка с острым носиком. Оба дружно скалились, демонстрируя острые зубки.

– Ладно, – буркнул Гриша, отлепляясь от стены. – Ладно.

Вскинув огромную ладонь, он протер лицо, словно умываясь, чертыхнулся и вернулся к столу. Ленка, со скрещенными на груди руками, следовала за ним словно тень.

– Вот что, – сказал Борода, всматриваясь в побелевшее лицо Кобылина. – Я сам пока точно ничего не знаю. Но попытаюсь обрисовать в общих чертах.

Надув щеки, он взглянул на Алексея. Тот, явно успокоившись, вытянулся на столе. Его лицо приобрело мирный вид – словно он заснул, заснул по-настоящему, а не провалился в беспамятство.

– Ну, – с угрозой произнесла Лена. – Давай. Банкуй.

– Не знаю точно, что случилось в той кафешке у Министерства, – тихо сказал Гриша. – Это лишь подозрения. Там были Кобылин, бессмертный монстр и, видимо, то, что мы называем Смертью. Оттуда вышел только Кобылин.

– Это мы и так знаем, – буркнул Вадим. – Потом он зачем-то рванул на вокзал и сгинул.

– Полагаю, – осторожно произнес Гриша. – Что он приобрел некоторые необычные, ну, способности.

– Давай, – подбодрила Вера. – Ты нам про Жнеца уже все уши прожужжал. Подробнее.

– И про аватара, – поддержала Лена. – Что ты там нам заливал? Что Кобылин должен стать супер-одержимым? Дескать, кто-то мертвый, из загробного мира, должен был в него вселиться, а ты опасался, что это произойдет?

– Примерно так, – мрачно отозвался Григорий. – Леха к этому… предрасположен, что ли. Родился таким, чувствует всю ту мертвую дрянь.

– Но это не простое одержание, да? – напомнила Лена. – Не просто безумный дух, владеющий телом, разрушающий все вокруг, в том числе себя?

– Да, – признался Борода, видя, как насторожился Вадим. – Это вселение по-настоящему. Полный контроль. Замена личности, с сохранением тела. Идеально функционирующее сознание с той стороны. Подавляющее личность первого хозяина.

– Это и произошло? – напрямую спросила Вера. – Там, в кафешке, когда он дрался с пауком?

– Вроде того, – Борода потер щеку. – Примерно.

– Примерно? – рявкнула Ленка. – Что значит – примерно?

– Меня там не было, – рыкнул в ответ Гриша. – Дальше у меня только догадки и страшные истории, записанные на папирус тыщу лет назад укурившимися ладаном жрецами и пьяными монахами!

– Давай, – потребовала Вера, поглядывая на спящего Кобылина. – Жги, Гриша.

– Тут на сцене появляется новый персонаж, – отозвался тот, подергивая себя за бороду. – Смерть. Некое явление, с которым Кобылин частенько общался.

– Та самая? – усмехнулась Лена. – С косой?

– Ничего смешного, – отрезал Борода. – Ты много чего повидала, думаешь, что уже все? Дальше некуда? Считай ее супер-существом. Мега сущностью. Мирового масштаба. Уровня законов природы.

– Законов…

– Ой, все, – Борода скривился. – Сейчас не об этом. Считай, что та самая, с косой и в черной хламиде. Вероятно, они заключили какой-то договор. Кобылин получил способности Смерти и упокоил формально бессмертное существо.

– И сбежал? – спросила Вера. – Зачем?

Борода помялся, окинул взглядом неподвижного Кобылина, что начал тихонько посапывать. Казалось, на его бледное лицо возвращаются краски – губы уже порозовели, а под глазами налились темные мешки.

– Боюсь, – мягко сказал Гриша, – что одержание все-таки состоялось. Но это был не заурядный покойничек с того света. Это была сама Смерть.

Вадим тихо зарычал, а Вера невольно отшатнулась от стола. Лишь Лена подалась вперед, впилась взглядом в спокойное лицо Кобылина.

– Не знаю, сохранилась ли его личность, – едва слышно произнес Борода. – А если и сохранилась, то в каком объеме. Он стал тем, чем всегда боялся стать, – всего лишь инструментом. Правой рукой смерти, ее косой. Жнецом. И отправился в дальний путь, чтобы собирать свою жатву. Всех тех, кто, по мнению Смерти, не должен находиться в этом мире. Нарушителей. Безбилетников. Причудливые нарушения вечных законов нашего мира и даже исключения из них. Беспощадный, бесстрастный, как робот, выполняющий свое задание, неуязвимый. Бессмертный. И безжизненный.

– Вот черт, – шепнула Лена, вытягивая вперед дрожащую руку.

– И мне страшно подумать о том, что он пошел на это добровольно, – сказал Борода. – Такие вещи не делаются случайно.

– И что? – вскинулась Ленка. – Сейчас то что с ним? Ты вроде сказал – неуязвимый?

– А тут мы возвращаемся к той самой жопе, о которой я упоминал ранее, – сказал Гриша. – Неуязвимость штука растяжимая. Все же, человеческая оболочка не идеальный вариант для бессмертного бойца. На каждую жопу… На каждое действие найдется свое противодействие. Видишь шрам?

– Ну, – сказала Лена. – Похоже, пуля царапнула по голове. Отсюда потеря сознания…

– Такая царапина для Жнеца – как комариный укус, – отозвался Григорий. – Нет, пуля прошла сквозь голову, а это след от ожога. Изнутри была выжжена дыра, а это то, что проступило наружу.

– Чего? – поразился Вадим. – Да как же…

– Сильнейший электрический разряд, – сказал Борода. – Кое-кто хорошенько выучил домашнее задание и прочитал учебник по Жнецам от корки до корки. Тело восстановилось почти мгновенно. Но информация в нейронах была стерта раньше. Это как магнитом по дискете провести. Полная очистка.

– Полная? – хрипло спросила Лена. – Совсем полная?

– Не знаю, – признался Борода. – Черт его знает, как это работает. И никто не знает. Есть одни исследования, столетней давности. В Австрии лечили пациентов психушки электротоком. Новая модная методика. Потом она получила широкое развитие. И в некоторых документах упоминалось о том, что так были уничтожены несколько аватаров. Аватар обычный, аватар смерти – похоже, правда? Кто-то решил попробовать.

– И получилось? – резко спросила Лена.

– Ну, – Гриша развел руками. – Это же не совсем аватар. Посмотри на него. Он был в сознании, слепил пару предложений. Кажется, у него осталась личность. Его старая личность. Как будто стерты воспоминания о последних нескольких годах. Похоже, эта вещь действительно убила Жнеца. А заодно и нашего Кобылина, оставив нам только Лешку алкоголика.

– Серьезно? – переспросила Вера. – Так избирательно?

– Понятия не имею, – буркнул Борода. – Может, это и не от пули. Может, он перенапрягся. Или его личность была действительно уничтожена в тот момент, когда он стал одержимым. А это остатки памяти, просто эхо. Я не знаю. И никто не знает. И если ты думаешь, что какой-то академик нейрохирург скажет тебе больше, ты ошибаешься.

– Гриша, – тихонько позвала Лена.

– Это обратимо? – резко спросила Вера, подавшись вперед. – Он восстановится?

– Ты меня не слушала? Понятия не имею.

– Строеву – голову оторву, – рыкнул Вадим. – Хватит с ним церемониться.

– Думаешь, это наш упырь? – Борода усмехнулся. – Вот уж нет.

– Это как же? – удивился Вадим. – Мы же у него, считай, Кобылина и отобрали.

– Да, – признал Борода. – Но стрелял не он. Ему как раз нужен был живой и здоровый Кобылин, в трезвом уме и здравой памяти. Чтобы мог рассказать, куда он спрятал те проклятые жесткие диски из подземелий зоопарка.

– А кто же? – удивился Вадим. – Неужели эти новые ребята с Балкан?

– Бинго! – объявил Гриша. – Вот им как раз активный игрок поперек горла. Им сейчас такие проблемы не нужны. Семейка князя давно балуется черной магией и может запросто привлечь внимание Жнеца. Собственно, это я и имел в виду, когда обещал, что Кобылин вернется. Как только узнал, что эти драные интервенты навострили лыжи в столицу. А еще у них обширные вековые связи в старой Европе, там, где про жнецов и аватаров знают много больше чем мы. Думаю, им уже приходилось сталкиваться с чем-то подобным.

– Гриша! – громче позвала Лена, наклоняясь над Кобылиным. – Гриш, смотри!

Борода замолчал, резко подался вперед. Охотник пошевелился, застонал и открыл глаза. Серые, мутноватые, но вполне живые и осознанные глаза.

– Леша, – тихо позвала Ленка. – Леш…

– А? – тихо откликнулся Кобылин, переводя взгляд на мрачного Григория. – Где я?

– Ты у друзей, – сказал Борода, опираясь на стол и нависая над охотником. – Все хорошо.

– Что со мной? – простонал Кобылин, пытаясь приподняться.

Лена попыталась ему помочь, но охотник со стоном откинулся обратно на куртку и зажмурился.

– Голова, – выдохнул он. – Больно…

– Вера, поищи анальгин в холодильнике, – быстро сказал Гриша. – Лен, воды.

Девчонки засуетились, бросились в разные стороны, а Борода нагнулся ниже, с тревогой всматриваясь в искаженное гримасой боли лицо охотника. Вадим тоже придвинулся ближе. Кобылин открыл глаза, увидел плечистую фигуру оборотня и заерзал, пытаясь отодвинуться.

– Тихо, – сказал Борода. – Все в порядке Леша, мы друзья. Все хорошо.

– Отравился, – пробормотал Кобылин, вглядываясь в Григория. – Опять паленую водяру подсунули.

Борода скрипнул зубами, нагнулся еще ниже, всматриваясь в серые глаза охотника. Он хотел что-то сказать, но тут подоспела Ленка. Кобылин, увидев ее, успокоился. Приподнялся, проглотил таблетку и запил водой, делая большие жадные глотки.

– Еще, – скомандовал Борода и Вера, стоявшая за спиной Лены, протянула всю бутылку.

Кобылин закряхтел, приподнялся на локте, другой рукой ухватил бутылку и присосался к ней. Выпив за пару глотков половину, откинулся на скомканную куртку.

– Ох, – сказал он, глядя в потолок. – Как паршиво.

– Леша, – позвала Лена, нащупывая его холодные пальцы. – Леш, помнишь меня?

Кобылин перевел на нее мутный взгляд, постарался сосредоточиться.

– Не, – наконец выдохнул он. – Не помню. Вообще…

Его глаза вдруг расширились, он выдернул руку из хрупких пальцев Ленки, заерзал на месте, озираясь.

– Вообще не помню, – забормотал он. – Мы же дома были… Конопатовы где? Ему плохо стало, помню, пена пошла…

– Вот зараза, – тихо выдохнула Вера, отступая на шаг. – Твою мать.

Кобылин приподнялся на локтях, окинул взглядом всю компанию, потом оглядел темный зал.

– Ребята, вы вообще кто? – спросил он, но тут же прикрыл глаза и со стоном повалился обратно на стол.

Лена покосилась на Гришу. Тот, выставив вперед подбородок, мрачно смотрел на Кобылина. Заметив взгляд охотницы, кивнул – мол, давай, лучше ты.

– Леша, – позвала она, наклоняясь над охотником. – Леш, попробуй вспомнить, что вы вчера делали?

– Уф, – выдохнул тот, открывая глаза. – Плохо… Помню. Голова болит… Пора завязывать с этой дрянью.

– Вспомни, – умоляющим тоном попросила Лена. – Леша, пожалуйста.

Кобылин нахмурил выцветшие брови, стрельнул глазами в сторону плечистого Вадима, потом снова взглянул на Лену.

– Пили мы, – буркнул он. – На кухне, вроде. Потом Конопатову плохо стало. А потом не помню. Потом наверно и меня срубило. Куда-то шли…

Кобылин зажмурился и тяжело задышал.

– Больно, – сказал он совершенно отчетливо. – Не надо.

– Давай, – неожиданно вмешался Борода и, схватив руку Кобылина, стиснул ее, как тисками. – Давай, Леха, вспоминай!

Тот дернулся, постарался высвободить руку, но не смог. Открыв глаза, он с ненавистью уставился на Григория.

– Уйди, – простонал он. – Больно. Тошнит.

По его телу пробежала судорога, и Кобылин откинулся на куртку. На его лбу выступили капли пота, скулы заострились. Лена отпихнула Гришу в сторону и наклонилась над бывшим охотником, шепча успокаивающие глупости.

Гриша отступил на пару шагов, сунул руки в карманы. Вера подошла к нему ближе, с надеждой заглянула в лицо координатора.

– Плохо? – спросила она. – Гриш, как же так?

– Да вот так, – яростным шепотом отозвался Борода. – Хорошо, что вообще живой. Но нам от этого…

Не договорив, он зло махнул рукой. Вера нахмурилась, бросила взгляд на Вадима, поманила его к себе пальцем. Тот по широкой дуге обогнул стол, подошел ближе. Вера ухватила его за плечо, пригнула к себе и что-то яростно зашептала на ухо.

Григорий с тяжелым сердцем наблюдал за тем, как Лена пытается успокоить стонущего Кобылина. Тому явно стало хуже – его била крупная дрожь, ноги подергивались. Он явно был на грани. Тот самый парень, который перевернул весь этот мир и принес самого себя в жертву ради… Ради чего? Спасения одного не самого большого города, который даже не заметил жертвы. Города, в котором помимо обычных обывателей проживали такие твари, от которых и сатане станет тошно.

Стиснув зубы, Борода заставил себя шагнуть вперед, поближе к столу, на котором метался Кобылин.

– Не надо, – бормотал он. – Замолчите. Заткнитесь!

– Тише, тише, – шептала Лена, поглаживая его по щеке. – Потерпи, Леш. Сейчас таблетка подействует и станет легче…

– Не хочу, – выдохнул Кобылин. – Замолчите!

Открыв глаза, охотник в панике вцепился в руку Ленки.

– Пусть они замолчат! – простонал он. – Пожалуйста!

– Кто? – растерявшись, Лена оглянулась на Вадима и Веру, шепчущихся в стороне.

– Все они, – выдохнул Кобылин, опускаясь обратно на столешницу. – Голоса.

– Какие голоса? – дрожащим голосом спросила Ленка. – Леша?

– Все, – выдохнул он. – Кричат… Говорят… Сотни… Тысячи…

Прикусив губу, охотница покосилась на Григория, с немой мольбой вглядываясь в его мрачное, потемневшее лицо. Тот лишь покачал головой – он и сам не знал, что происходит.

– Все будет хорошо, – выдохнула Лена, – Леша, все будет хорошо. Ты у друзей. Расслабься. Успокойся. Просто полежи, отдохни.

– Не хочу, – процедил сквозь зубы Кобылин. – Домой. Надо домой.

– Подожди немного, – шептала Лена, и слезы блестели на ее глазах. – Леша, потерпи. Все пройдет. И поедем домой. Я обещаю.

В кармане Григория забряцал мобильник, и он поспешно отступил в сторону. С облегчением развернулся от гнетущего зрелища и, воспользовавшись удобной отговоркой, быстро отошел в дальний угол, к сваленным в кучу столам.

– Да что такое, – выдохнул он, вынув телефон из кармана. – Опять…

Номер был знакомый. И голос в трубке – тоже.

– Он у вас? – резко спросила Даша, едва Борода успел прислонить мобильник к уху.

– Да, – отозвался Борода. – Мы его нашли.

Даша шумно задышала в трубку, словно не решаясь задать следующий вопрос. Потом, сглотнув, спросила.

– И – как?

– Плохо, – отозвался Гриша, косясь на Ленку, склонившуюся над Кобылиным. – Это не он.

– Как – не он? – выдохнула Даша, и в ее голосе послышались панические нотки. – Вы что там делаете?

– Это его тело, – медленно произнес Борода. – Похоже, он лишился памяти. Распад личности. Это не Кобылин. Не тот Кобылин, которого мы знали, понимаешь?

– Не очень, – призналась Даша. – Я думала…

– Ну, – подбодрил ее Гриша. – Если ты что-то знаешь об этом, выкладывай сейчас. Ты что-то видела на эту тему? Рисовала?

– Нет, – отрезала предсказательница. – Ты сам знаешь, как это работает. Десяток картинок, и ты поймешь, что вот эта подходит к ситуации, когда все уже случилось. Задним умом, типа, все сильны.

– Знаю, – буркнул Борода. – Все плохо, Даш. Он помнит свою жизнь до того, как стал охотником. До того, как на него навалилась вся эта история с потусторонними силами. Боюсь, его личность уничтожена, Жнец выжег его изнутри.

– Но хоть что-то он помнит? – с тоской в голосе спросила Даша. – Черт, не складывается!

– Помнит, как был алкашом, – зло ответил Гриша. – Это… это какие-то огрызки прежнего Кобылина.

– Погоди, – спохватилась предсказательница. – Постарайтесь ему все напомнить. Пусть постепенно вспоминает!

– Когда он пытается что-то вспомнить, его плющит и колбасит, – отозвался Гриша. – Что-то вроде болевого шока. Он весь разбит на осколки и рассыпается прямо на глазах. Ему больно. Говорит, что слышит голоса. Боюсь, это наследие аватара и он действительно слышит ту сторону. Его замкнуло, как розетку, в которую сунули гвоздь. Он настежь открыт для той стороны, и в любой момент… Нет. Даже не знаю, что может случиться. Боюсь, мы потеряли Кобылина в ту минуту, когда он стал Жнецом. А сейчас теряем и его тело.

– Сейчас, – выдохнула Даша. – Один сек. А, черт. Гриш, я тебе сейчас пришлю картинку на телефон. Ты ему покажи, ладно? Потом перезвони, хорошо? А я буду собираться…

– Куда? – резко выдохнул Борода. – Спятила? Сиди на попе ровно! Тебя еще тут не хватало для полного счастья.

– Я приеду, – тихо сказала Даша, – попозже.

– Шиш тебе, – бросил Гриша. – Даже не думай.

– И как ты собираешься мне помешать? – тихо и совершенно спокойно осведомилась предсказательница.

Борода задумался. Вопрос был с подвохом. Если она видела себя в городе, если нарисовала одну из своих картинок, где она сама участвует в делах группы…

– Ты что-то заметила? – спросил Борода. – Поделись.

– У каждого свои секреты, – отозвалась предсказательница. – Некоторые вещи лучше не знать. Я же не спрашиваю, кому ты звонишь по маленькому черному телефону. Ага?

Григорий сосредоточено засопел в трубку. Что она видела? В этом и беда с предсказателями – они и сами порой не знают, что именно они знают.

– Ладно, – тихо сказал Борода. – Только ты поберегись, ладно? Ты у нас одна.

– Да уж постараюсь, – отозвалась Даша. – Господи, как хорошо в институте было. Вот дернул меня черт… Картинку. Лови картинку. Может, это поможет.

Связь отключилась и Гриша, задумчиво посмотрев на телефон, сунул его в карман. Обернувшись, окинул взглядом темный зал. У стола собрались все трое – Лена, Вера и Вадим. Они стояли неподвижно, склонив головы, глядя на человека, распростертого на зеленом столе для пинг-понга. Молча, не шевелясь – как у постели умирающего. Или у свежей могилы.

Выругавшись себе под нос, Борода быстро подошел к столу, плечом оттер в сторону Лену, склонился над притихшим Кобылиным.

– Как он?

– Тише, – зашипела Ленка. – Вроде, успокоился.

– Но как только открывает глаза, у него начинается бред, – добавила Вера, беспокойно щупая карманы своей куртки. – Это просто жутко.

Гриша покачал головой. Кобылин, по его мнению, вовсе не выглядел спокойным. Хоть он и лежал на спине с закрытыми глазами, его пальцы рук непроизвольно подергивались, а плечи были напряжены. Посеревшие веки вздрагивали – словно глаза за ними метались подобно загнанным зверькам.

– Кто звонил? – тихо спросил Вадим. – Айвен?

– Нет, Даша, – автоматически ответил Борода, – вот черт, совсем про него забыл. Куда он только провалился…

Гриша сунул руку в карман, достал телефон и тут Кобылин снова застонал и открыл глаза.

– Где я? – спросил он, увидев Лену, и тут же с испугом глянул на Григория. – Кто вы?

– А, черт, – выдохнула Вера, сжимая кулачки. – Дряньство.

Телефон в руке Григория тихо звякнул, и тот автоматически провел большим пальцем по экрану. Увидев присланное сообщение, открыл его и уставился на картинку, развернувшуюся во весь экран.

– Твою мать, – медленно процедил он. – Да чтоб меня…

– Что там? – спросила Лена, заглядывая в телефон. – Это от Дашки?

Борода медленно поднял руку и отодвинул охотницу, не давая ей взглянуть на экран. Сам он с сомнением посмотрел на стонущего Кобылина, потом перевел взгляд на телефон и почувствовал, как него задрожали руки.

– Ладно, – тихо сказал он. – Ладно.

Развернув экран к охотнику, Гриша наклонился ниже, вытянул вперед руку и позвал:

– Леша! Посмотри сюда, пожалуйста. Леша!

Алексей приоткрыл глаза, покосился на телефон, маячивший у него перед лицом. Борода затаил дыхание. Он знал, что изображено на экране. Это был рисунок карандашом. Быстрый набросок, черно-белый, какие часто выходили из-под пера Дарьи. На картинке была изображена невысокая женщина в темной куртке. Черные волосы, прямые и гладкие, падали на ее плечи, словно диковинная шапочка. На лице, обозначенном крупными мазками, читалась откровенная ярость. Правая рука женщины была вытянута вперед, к зрителю. Она словно упиралась в невидимую стену в попытке отодвинуть ее от себя. А левой женщина прижимала к себе небольшой сверток. И него выглядывало личико младенца – крохотное, едва заметное на экране телефона.

– Красивая, – прошептал Кобылин, поднимая руку и пытаясь дотянуться до телефона.

Коснуться экрана он не успел – по телу пробежала судорога, и Кобылин выгнулся дугой, едва касаясь макушкой столешницы. Ленка, чертыхнувшись, схватила его за руку, Вера за ноги и вместе они попытались уложить охотника обратно. Тот застонал, забился, как рыба, пойманная в сеть, и к девчонкам присоединился Вадим – огромными ручищами ухватил Алексея за плечи и придавил обратно к столу.

– Не надо, – пронзительно закричал Кобылин. – Больно! Больно!

Он прокусил губу, и по белому подбородку потекла кровь. Ленка, уже не скрываясь, рыдая в полный голос, попыталась всунуть ему в рот рукав кожанки, но Кобылин яростно отбивался. Открыв глаза, он уставился в пустоту перед собой и захрипел:

– Хватит… не надо мучить… Лучше убейте…

Ленка хватала его за руки, пытаясь успокоить, Вадим давил на плечи, а Вера, державшая ноги, вдруг вскрикнула и толкнула Ленку в спину.

– Футболка, – выдохнула она, – задери!

Ленка одной рукой задрала футболку и сдавленно охнула. Грудь и живот Алексея были расчерчены старыми белыми шрамами. От когтей, клыков, ножей, и черт знает чего еще. Прямо на глазах они наливались алым цветом, а из некоторых уже сочилась кровь. Казалось, еще минута – и они откроются все разом.

Выругавшись, Лена вернула футболку на место, прижала ладонь к горячей щеке Кобылина, наклонилась над ним.

– Леша, – зашептала она, – пожалуйста, успокойся. Все хорошо. Я рядом. Вера рядом. И Вадим. Мы все здесь. Все хорошо. Все будет хорошо.

Кобылин застонал и открыл мутные глаза.

– Больно, – выдохнул он. – Они кричат. Голова…

– Тише, – шепнула Лена. – Не напрягайся.

– Не хочу. Отдохнуть. Лучше умереть, – выдохнул Алексей. – Дайте мне умереть!

И завыл, как раненый зверь. Лена стиснула зубы так, что они заскрипели. Вадин вскинул голову и бросил сердитый взгляд на Григория, что отступил в сторонку и с затаенным ужасом наблюдал за тем, как Кобылин бьется в судорогах.

– Айвен и врач, – прорычал оборотень, хмуря кустистые брови. – Вррач.

Борода, спохватившись, вытащил телефон, отвернулся в сторонку, стараясь не слушать шепот охотницы, успокаивавшей Кобылина.

– Заразы, просил же отзвониться, – бормотал Гриша, дрожащим пальцем выбирая из списка нужный номер и прикладывая телефон к уху.

Слушая гудки, он обернулся. Лена и Вера все еще суетились над охотником. Он перестал кричать и затих, вытянувшись во весь рост на столе.

– Что там? – рыкнул Вадим, отходя от стола. – Гриша?

– Не отвечает, – быстро отозвался тот. – Засранцы, больше часа прошло…

Борода медленно опустил телефон. Руки его перестали дрожать. Набычившись, он исподлобья глянул на оборотня. Тот тяжело задышал, оглянулся на черный провал двери за спиной.

– Проверь близнецов, – резко бросил Борода. – Лен. Лена!

Оборотень развернулся, направился к двери, и его походка с каждым шагом все меньше напоминала человеческую. У самого входа он замер, встрепенулся, и навострил уши, которые уже начали заостряться.

Григорий выругался в полный голос и зашарил по карманам. Он тоже слышал это – далекий выстрел. Из дробовика. А вот и еще один.

– Ленка! – отчаянно выкрикнул Борода, бросаясь к своему столу.

Отшвырнув в сторону коробки, сваленные за креслом, он вытащил из картонного ящика тяжелый УЗИ и ПМ. Обернувшись, швырнул ПМ в сторону Ленки. Та легко и изящно взяла пистолет из воздуха и метнулась следом за оборотнем к дверному проему. Вера замерла у стола, все еще держа ноги дрожащего Кобылина.

Ударил новый выстрел – уже громче. Один единственный. Вадим, замерший в дверях, казалось, стал еще выше. Его лицо поплыло, изменяясь, как оплывающая свеча.