Охотники ночного города

Часть первая
Два нуля

Начиналось все обыкновенно – бутылка водки, три стакана, стол с драной клеенкой. Тост. Потом Витька поднял стакан, исходящий сивушными маслами, задрал пухлый локоть и выдохнул. Выставил кадык, откинул голову, опрокинул стакан в раззявленный рот. А потом, продолжая движение, опрокинулся сам, вместе с табуреткой, стаканом и куском хлеба в левой руке. Он упал на спину, цельно, монолитно, глухо стукнув затылком о линолеум, но так и не выпустил из рук закуски и стакана. Проход между плитой и столом был невелик, но Витек вписался в него четко и ровно, как опытный гонщик в крутой поворот. Алексей Кобылин, хозяин маленькой однокомнатной квартиры, где выпивали друзья, и ахнуть не успел.

– Витек, ты че? – удивился Серега Конопатов, старший брат Витька.

Брат не ответил. Он лежал на полу, сжимал пустой стакан и молчал. Вроде и не дышал.

– Витька! – позвал Сергей, почесывая небритую щеку. – Да ты чего, в натуре?

Спохватившись, сорвался с табуретки, выбрался из пятачка между столом и холодильником, бухнулся на колени. Схватил брата за плечи и попытался приподнять, но тот глухо булькнул, и на его серых губах проступила белая пена.

Алексей посмотрел, как Серега тормошит брата, пытаясь привести его в чувство крепкими оплеухами, и вздохнул. Он быстро, по-деловому, высадил стакан и полез на стол – братья плотно закупорили выход с кухни.

– Витек, ну что ты, – причитал Сергей, – ну что ты, ептыть!

Алексей на коленях прополз по столу. Свалил на Витька пустую бутылку, смахнул локтем солонку, раздавил блюдце, служившее пепельницей, и благополучно десантировался со стола у самой двери.

– Чего там? – спросил он у Сереги, потирая ушибленный локоть.

– Да не знаю, – отозвался старший Конопатов. – Хрень какая-то. Пена, вон, смотри.

– А его собака не кусала? – спросил Алексей.

– Да, точно! Вчера пришел бухой, ничего не помнил, рука – разодрана. Сказал, что кто-то укусил.

– Понятно, – буркнул Кобылин и побрел в коридор.

– Лех, ты куда?

– К соседке.

– Охренел? Витек загибается, а ты по бабам?

– У нее телефон есть. Пойду, «Скорую» вызову.

– Ага! Давай, гони, Кобылин, – согласился Сергей и отвесил брату звонкую оплеуху.

Алексей вышел в коридор, нашарил босыми ногами шлепанцы, накинул куртку. Потоптавшись по раскиданной обуви, открыл дверь и выбрался на площадку. Оглянулся по сторонам. День. Все соседи на работе. Дома только Петровна – старая карга, что может насмерть заговорить даже участкового. Лехиных гостей она не любила. Да и самого Алекса тоже. Все вспоминала его маму, Валентину, что умерла три года назад, и стыдила Кобылина за раздолбайство. Ругалась, что Алексей, тридцатилетний лоб, нигде не работает, только и знает, что водку жрать с алкашами. Алекс и правда за последние три года нигде не работал. Раньше был курьером, подрабатывал в разных конторах, разносил бумажки по всей Москве. Потом, после смерти матери, крепко запил, да так и не смог остановиться. Отца он и не помнил, родных не знал и потому доживал в маленькой квартирке, выпивая с новыми друзьями, перебиваясь случайными подработками то на стройке, то в магазине. Жил как хотел, не напрягаясь, и другой жизни не желал.

Предвкушая очередную порцию ругани, Кобылин вздохнул, поднялся на этаж выше и позвонил к Петровне. Та отозвалась сразу, как будто ждала, и окрысилась из-за двери, словно учуяла водочный дух. Алекс препирался с ней минут пять. Дверь она так и не открыла, но в конце концов, ворча и стеная, нехотя пообещала вызвать «Скорую».

Поблагодарив, Кобылин начал медленно спускаться по лестнице, цепляясь за перила. В голове крутилась мысль – не вызовет «Скорую» вредная соседка. Вот как пить даст – не вызовет. Алексей даже начал прикидывать, как дотащить Конопатова до соседа медбрата, что жил в соседнем подъезде. Но тут лестница кончилась. Увидев настежь распахнутую дверь собственной квартиры – удивился. Помнил, что вроде ее прикрыл. Зайдя в коридор, он обнаружил, что курток братьев на вешалке нет. Алекс прошел на кухню – и там пусто. Конопатовых как ветром сдуло. Кобылин бросился к окну, выглянул во двор и увидел, как щуплый Сергей тащит на спине пухлого Витька в сторону продуктового магазина. Братья работали в нем – грузчиками, всех давно знали, и Алексей решил, что так даже будет лучше. Там Витьку точно помогут – и стакан нальют, и врача вызовут. Все же какой-никакой, а коллектив.

Алексей обернулся и окинул долгим взглядом разгромленную, уже не в первый раз, кухню. Если что и осталось у него с прошлой жизни, так это любовь к порядку. Бардака он не терпел. Поэтому, не долго думая, нагнулся, подобрал посуду и сунул в раковину. Потом смахнул осколки блюдца со стола в мусорное ведро, заботливо протер клеенку тряпочкой и склонился над мойкой. Ему нравилось мыть посуду: размеренные движения успокаивали, настраивали на мирный лад. Можно ни о чем не думать и просто греть руки в теплой воде.

За Витька он не волновался. Не в первый раз он попадет в больницу, и, дай бог, не в последний. Выживет. Как выживал сотню раз после пьянок в подворотнях, квартирах и бомжачьих лежбищах.

Вздохнув, Кобылин открыл горячую воду и взял первую тарелку с присохшей рыбьей чешуей.

* * *

Когда дверной звонок разразился мерзким жестяным кваканьем, Алексей вздрогнул и выронил стакан. Тот гулко бухнул в мойку, обиженно звякнул и лопнул, засыпав слив крупными осколками. Алексей машинально схватил самый большой, порезался и сунул палец в рот.

В дверь все звонили – настойчиво, но без истерики, словно выполняя рутинную работу.

– «Скорая», – вслух предположил Кобылин и пошлепал в коридор.

Он даже не заглянул в глазок, сразу распахнул дверь настежь. И тут же пожалел об этом.

На пороге стояли двое крепких ребят, и меньше всего они напоминали врачей «Скорой помощи». Один, ростом поменьше, – в черном кашемировом пальто. Лицо вытянутое, крысиное, а под носом жесткая щеточка рыжих усов. Сквозь дымчатые очки он окинул Кобылина неприязненным взглядом и поморщился. Второй – здоровенный детина в кожаном плаще до пят, стриженный наголо и с серьгой в левом ухе, улыбнулся так, как мог улыбнуться тяжелогруженый МАЗ. Сердце у Алексея ухнуло в пятки.

– Гражданин Кобылкин? – осведомился щуплый.

– Кобылин, – автоматически поправил Алексей. – А вы кто?

– Кто надо, – отозвался здоровяк и шагнул вперед, вдавливая хозяина квартиры в коридор.

Под его напором Алексей отступил, и гости ввалились в прихожую. Щуплый быстро закрыл за собой дверь.

– Мужики, вы чего? – тихо спросил Кобылин, чувствуя слабость в районе колен.

Здоровяк распахнул плащ, – словно дверцу шкафа открыл, – и достал короткое помповое ружье. В его огромных лапах оно казалось большим пистолетом, похожим на кремневый. Но это было самое настоящее оружие – блестящее, увесистое даже на вид, источавшее угрозу, как потревоженная ядовитая змея. В лицо Алексею глянул черный провал ствола, похожий на железнодорожный туннель, и он понял: сегодня – не его день.

– Мужики, – простонал он. – Вы чего, мужики? А?

– Поворачивайся, – велел щуплый. – Давай, шевелись.

Алексей, трясясь как осиновый лист на ветру, повернулся и положил руки на затылок – точно как видел в кино.

– Снимай штаны.

– Мужики, – взвыл Кобылин. – Ну, вы чего, а?

– Снимай! – рявкнул здоровяк и выразительно чем-то клацнул.

Дрожащими руками Алексей распустил ремень, и потертые вьетнамские джинсы сползли на колени. В голове мелькали картинки из криминальной хроники, где показывали труп, распиленный на куски и оставленный в ванной. Алексей разом протрезвел и застучал зубами.

– Майку, – сказал щуплый, – майку подними!

Негнущимися пальцами Кобылин зацепил край майки и натянул ее до самых лопаток.

Здоровяк сдавленно хрюкнул. Алексу показалось – от вожделения, и он тихо застонал, борясь с подступившей тошнотой. Краем уха он услышал, как щуплый что-то прошептал здоровяку. Тот тихо буркнул в ответ.

– Нет ни хрена! – бросил щуплый и снова зашушукал.

Кобылин понял, что они решают – как поступить с трупом. Закружилась голова.

– Нагнись! – велел здоровяк.

– Мужики, – снова заныл Кобылин, – мужики, ну вы чего, а?

– Вот заладил, чего да чего, – недовольно отозвался здоровяк. – Нагибайся, кому сказано!

Алексей чуть согнул ослабевшие колени, нагнулся и едва не заплакал. Тут же сильный удар по заднице швырнул его вперед. Он рыбкой нырнул на кухню, под стол, ударился головой о ножку. Не обращая внимания на боль в макушке, ухватился обеими руками за штаны, и завертелся ужом, натягивая спасительные джинсы на тощие ноги. Он еще раз стукнулся головой о ножку стола, но даже не заметил этого. Затянув ремень так, что живот прилип к позвоночнику, обреченно всхлипнул и выглянул из-под стола.

Коридор оказался пуст. Гости ушли, оставив после себя слабый запах дорогого одеколона и машинного масла.

Алекс на четвереньках выбрался из-под стола и так же, не разгибаясь, пополз в коридор, стуча коленными чашечками о линолеум. Очутившись у входной двери, он приник к ней ухом и затаил дыхание. На площадке стояла мертвая тишина. Где-то далеко, под окном, хлопнула дверца автомобиля. Потом загудел мощный движок, и машина стартовала, взвизгнув на прощанье резиной.

Чувствуя неземное облегчение, Алексей поднялся на ноги и закрыл дверь на оба замка. Подергал за ручку. Картонная дверь заходила ходуном, грозя сорваться с петель.

– Вот дерьмо, – сказал Алексей самому себе.

И тут же понял, чего ему сейчас хочется больше всего.

Укрывшись в туалете, он подумал о том, что дверь не защитит его даже от соседских школьников. Ее можно высадить хорошим плевком. Почему он никогда не заботился о двери? Даже замки ни разу в жизни не менял.

Он с содроганием вспомнил бритоголового и подумал, что его не остановит и бронированная банковская дверь. Но что им было нужно? На грабителей гости не походили. На серьезную братву – тоже. Да и брать-то у него нечего – разве что два мешка пустых бутылок да старенький телевизор советских времен.

– Перепутали, – предположил Алексей вслух. – Наверно, с каким-то Кобылкиным.

Сразу стало легче. Да, конечно, перепутали. Наверняка ехали на разборки с должником Кобылкиным, да ошиблись адресом. Увидели, что не тот, кто нужен, дали по жопе и ушли. Все верно. Алексей попытался убедить себя в том, что все так и было на самом деле. В это так сильно хотелось верить, что почти удалось. Но на душе остался тревожный осадок. Глубоко внутри царапалось неприятное ощущение, что все не так просто, как кажется на первый взгляд.

– На хрена им моя жопа понадобилась? – спросил Алексей сам себя.

Не найдя ответа, он решил что тут поможет только хорошая доза стимулятора. Он вышел на кухню, помыл под струей холодной воды все, что смог, достал заначку и отправился в ларек.

Короткими перебежками он добрался до знакомой палатки, обменял мятые десятки и горсть мелочи на бутылку живительной влаги и быстро вернулся. Дома он закрыл дверь на оба замка, подпер ее тумбочкой из-под телевизора и только тогда успокоился.

Ночью спал плохо.

* * *

К концу недели странное происшествие забылось. Алексей перестал передвигаться по двору рывками, как при обстреле, и больше не подпирал на ночь входную дверь тумбочкой. Странные визитеры растаяли как страшный сон, не оставив и следа. Иногда Кобылину чудилось, что все произошедшее – его видение. Большой и качественный глюк, приключившийся с ним на почве острого алкогольного отравления, приправленного шоком от вида заболевшего Витька. Но, к сожалению, списать все на глюк невозможно. Удар по жопе был совершенно реальным, даже синяк остался. Но больше всего Алекс беспокоился за Конопатовых.

Братья пропали. С тех пор как Сергей унес Витька из квартиры Кобылина, их больше никто не видел. Они не появлялись дома, не ходили в магазин на работу и даже не торчали до полуночи у доминошного столика, распивая добытую днем бутыль. Как в воду канули. Карен, носатый кавказец, – то ли хозяин магазина, то ли его «крыша», – тоже не видел их. Алексей забежал к нему на минутку, спросить про Конопатовых, да так и остался на день. Карен сначала шумно сокрушался по поводу пропажи братьев, потом жаловался на то, что работы много, а потом Алексей внезапно очутился у грузовой «Газели» с перчатками на руках. Удивляясь сам себе, он в одиночку перетаскал все упаковки с минералкой в подсобку, и только потом понял, что Карен ни слова не сказал о деньгах за работу. Но чернявый не обидел – и денег дал, и пару пластиковых пузырей пива. Алексей оживился и с радостью согласился поработать грузчиком, пока не вернутся братья.

Работа ему неожиданно понравилась. Она пришлась как нельзя кстати, в карманах давно царило запустенье. Пить Алекс бросил – после визита странных гостей не мог спокойно смотреть на стакан. Даже от запаха мутило. Все вспоминался ствол помпового ружья – черный бездонный колодец, где можно запросто утонуть. Топиться не хотелось. Поэтому Алексей работал на убой, ел сладости, те, что не пробовал с самого детства, и даже стал прикидывать – не удастся ли скопить на новый телевизор. В жизни намечался некий просвет, и Алексей чувствовал себя прекрасно, словно вышел из долгого запоя. Так, собственно говоря, и было на самом деле.

Он бодро таскал ящики три дня. А в пятницу вечером его скрутило. Руки сводило судорогой, да так, что локти прижимались к животу. Болела спина, ноги и лопатки. Мышцы болели не сильно, но постоянно, однообразно, чем доводили до безумия. Организм ныл и страдал, не давая Алексею ни минуты передышки. Он метался по кровати, никак не мог заснуть и беспомощно комкал подушку.

Братья так и не вернулись. Завтра ему предстояло ударно потрудиться – Карен заранее предупредил, что в выходные работы будет много. Но как работать, если весь разваливаешься на куски? Если каждая клеточка ноет, а та, что не ноет, – вопит от боли в полный голос?

В конце концов, он уронил подушку, попытался ее поднять и чуть не свалился с кровати. Выругавшись, Алексей понял, что в эту ночь ему не заснуть. Часы отмерили полночь, рано утром надо вставать – разгружать машину, а он еще даже не заснул. С утра будет как выжатый лимон. Нет, так дело не пойдет.

Привычно засосало под ложечкой. Для хорошего сна существовало одно народное средство, проверенное целыми поколениями. Но Кобылин немного сомневался – не станет ли ему еще хуже. В конце концов, он сдался, шумно почесал поясницу, крякнул и поднялся с кровати. Босиком прошлепал на кухню и распахнул старенький холодильник. Нетронутая бутылка дешевой водки одиноко ютилась в пустом углу, между престарелой сосиской и черствой горбушкой.

– Не буду увлекаться, – пообещал Алексей сам себе. – Только чуточку. Чтобы лучше спалось.

Он достал бутылку и поставил на стол. Привычно обхватил ладонью жестяную пробку, но тут же спохватился и зашарил по столу руками. Во всем должен быть порядок. Не найдя искомого, выругался, зажег свет, и достал из шкафчика последний стакан. И только потом, с чувством гордости за самого себя, взялся за бутылку.

Пробка издала предсмертный хруст и отправилась в мусорное ведро. Алексей аккуратно наклонил бутылку над стаканом, прикидывая на глазок, сколько налить.

– Не увлекаться, – напомнил он себе. – Чуточку. Чтобы спалось лучше.

Бутылка качнулась, пустила в стакан тонкую струйку. Кобылин сжал руку, и предплечье тут же пронзило огнем. Пальцы свело судорогой, и Алексей вздрогнул. Ладонь разжалась, бутылка выскользнула, повалила стакан, скатилась по столу и хлопнулась на пол. Икрящимся фонтаном брызнули осколки, и по кафелю расползлась огромная лужа водки.

– Мля! – выдавил Алексей.

Он с ужасом смотрел на прозрачные осколки, что плавали в луже, напоминая осколки айсберга. Такого с ним не случалось аж со времен училища. Он так растерялся, что даже не знал, что делать. Просто стоял, пока холодная водка не доползла до босой ноги.

– Твою мать, – расстроился Кобылин.

Он широко шагнул, перебрался через минное поле осколков и пошлепал в комнату. Конечно, хорошо бы прибраться на кухне, но сейчас заниматься уборкой не хотелось. Хватит неприятностей. Не хватало еще порезаться.

Запах водки расползся по квартире удушливым облаком. Не то чтобы он был неприятен Алексею, нет. Но он напоминал о несбывшемся желании, а это оказалось на редкость неприятно.

Кобылин немного помялся, потом решительно натянул носки, джинсы и майку. Он решил, что раз ночь пошла псу под хвост, то пропадать следует достойно. С музыкой.

Он накинул куртку и сунул руку в карман. Под пальцами приятно зашуршали деньги, и на душе потеплело. Алексей давно отвык от этого звука. Он достал купюры, позвенел в кармане мелочью и прикинул, что, пожалуй, может позволить себе приличную бутылку, нормальную, из магазина. А не то палево, что он пил в последние полгода. И закусь. Все же в постоянной работе были свои преимущества.

В коридоре он задержался и глянул в зеркало на дверце шкафчика. Из мутного стекла на него глянула небритая рожа. Рост чуть выше среднего, широкие плечи, плоский живот, тощие ноги. Вот только сальные патлы свисают до ушей, а щетина грозит перерасти в бороду. Еще и синяки под глазами. Но если натянуть старый свитер, то, быть может, удастся сойти за гениального художника. Или непризнанного писателя.

Настроение улучшилось. Тридцать лет – это еще не старость. Алексей подумал, что в жизни определенно настала светлая полоса. Он даже попытался припомнить, когда он в последний раз видел Ленку – тощую, как жердь, бабу, старше его лет на пять, с которой он по молодости лет пытался встречаться. Вроде видел ее недавно во дворе. Может, правда свитер купить?

Насвистывая прицепившуюся еще днем мелодию, он обулся, вышел на площадку и аккуратно запер дверь. В подъезде оказалось тихо, все соседи спали, и Алексей тихонько, чуть ли не на цыпочках, спустился к выходу. Еще не хватало кого-нибудь разбудить. И так в прошлый раз дед из пятой квартиры грозился милицией.

На улице он первым делом закурил мятую папиросу, а потом двинулся знакомым маршрутом – наискосок через двор, в сторону круглосуточного ларька, что приютился сбоку от магазина. Там сегодня дежурила Верка – толстая баба, горластая, но добрая. Алексей ее прекрасно знал и был уверен – она-то не подсунет палево.

Проходя по двору, он краем глаза заметил некую странность. Что-то было не так, но Алексей не мог сказать – что. И, только протиснувшись сквозь ряд припаркованых машин и уткнувшись носом в огромный черный джип, понял – что. Таких машин отродясь в его дворе не водилось. Алексей остановился и заглянул в салон. Бесполезно. Сквозь наглухо тонированные окна ничего не видно.

– Вот ведь, – сказал Алексей и сплюнул. – Повезло кому-то.

Водительская дверь тихо щелкнула и распахнулась, едва не смахнув Кобылина с бордюра. Из темного салона на него мрачно глянул здоровенный бритый мужик. В черном кожаном плаще.

– Повезло, – согласился он.

Кобылин попятился, икнул и выронил папиросу. Распахнулась задняя дверь, и Алекс увидел, как в темноте блеснули дымчатые очки.

– Ты садись, – пригласил здоровяк.

– Не, – Алексей помотал головой. – Я пойду. Мне надо.

– Садись, – терпеливо повторил бритоголовый, и в его руках тускло блеснул металл.

На трясущихся ногах Алексей подошел к задней дверце. Тощий подвинулся, поманил за собой пальцем, и Кобылин взобрался на высокое сиденье.

– Дверь, – бросил здоровяк.

Алексей захлопнул дверцу и вздрогнул – показалось, крышка гроба захлопнулась. Его гроба. Личного.

В салоне было темно и тихо. Движок не работал, свет не горел. И даже приборы не светились. Кобылин даже не видел тощего, сидящего рядом, хотя и слышал его ровное дыхание. На секунду почудилось, что он в склепе. И что эти странные ребята вот-вот превратятся в мертвецов, как в том фильме, что крутили вчера по ящику. Алексей так ясно представил себе сгнившие лица, что снова икнул.

– Ага, – согласился здоровяк. – Это правильно.

Щуплый повернулся к Алексу, и его очки блеснули в свете уличного фонаря – зло и опасно, как глаза зверя.

– Ну что, – сказал он, – Вячеслав Кобылин, да? Приятно познакомиться.

– Мужики, – отозвался Алекс, ерзая на кожаном сиденье. – Вы меня с кем-то перепутали.

– Не думаю, – отозвался тощий. – Что, потерял Конопатовых? Пропали братья?

– Вроде того, – растерянно согласился Кобылин.

– Хочешь их найти?

– Нет, – быстро откликнулся Алекс.

– А вот мы хотим. Поможешь по-хорошему или как?

– Мужики, я ничего не знаю. Они как тогда пропали, так их никто больше не видел.

– Это и мы знаем, – сказал тощий. – И еще знаем, где они сейчас. Ты должен нам помочь – пойти к Конопатовым и поговорить с ними. Понял?

– Понял, – Алексей кивнул. – А зачем мне к ним идти?

– Ну ты даешь, мужик, – удивился здоровяк. – Ты жить хочешь или как?

Кобылин подумал. Совсем немного.

– Хочу, – сказал он. – Очень.

– Значит, пойдешь.

– Ладно, – согласился Алексей, понимая, что на этот раз пинком по жопе он не отделается. – А потом чего?

– Скажешь Конопатовым, что мы хотим их видеть, – сказал тощий.

– А потом?

– Потом уйдешь оттуда. Быстро и без лишних вопросов.

– И все?

– Все. Вернешься к себе домой и навсегда забудешь о том, что встречался с нами. И с Конопатовыми.

– Ага, – уныло протянул Алексей. – А вы меня не шлепнете? Ну, как свидетеля?

– Свидетеля? – удивился здоровяк. – Свидетеля чего?

Кобылин замолчал и подумал еще немного. В животе заурчало, да так громко, словно машина завелась.

– Ничего, – отозвался он. – Я же ничего не видел и не слышал. Даже если кто спросит. Да?

– Молодец, – одобрил тощий. – Быстро схватываешь.

Кобылин выпрямился и даже откинулся на спинку сиденья. От сердца отлегло. Вроде никто его не собирается убивать. Попал случайно на чужие разборки, с кем не бывает. Пацаны вроде неплохие: крутые, но не отморозки. Даже в морду не дали. Если все сделать правильно, от него отстанут, зачем им лишний труп?

– Все понял? – осведомился щуплый.

– Ага, – отозвался Алексей, уже уверенно и твердо. – Пойти к Конопатовым и сказать, что вы хотите их видеть. Потом уйти.

– Понятливый, – заметил здоровяк. – А на вид – тормоз.

– Все, кончаем треп, – бросил очкарик. – Поехали, время не ждет.

Здоровяк без лишних слов повернул ключ зажигания, и джип заурчал, тихо, но мощно, как обожравшийся сметаны кот. На приборной доске потусторонними огнями зажглись индикаторы, и машина тронулась с места.

Алексей взглянул в окно на родной подъезд. Сердце кольнуло нехорошее предчувствие – показалось, что видит его в последний раз. Кобылин сглотнул и проводил взглядом песочницу с чудом сохранившимся деревянным грибком. Когда тот исчез за поворотом, Алексей откинулся на сиденье и прикрыл глаза.

* * *

Машин на дорогах было на удивление много. Алексей всегда думал, что в час ночи движение затихает, но оказалось, что это не так. Конечно, нет бесконечного потока машин, нет пробок, как днем, но и пустыми дороги не назовешь. Массивные тушки иномарок плывут по скоростным полосам, и неоновые отблески гуляют по их полированным бокам. Шустрые таксисты на продуктах отечественного автопрома снуют по шоссе между ними, как прилипалы между акулами, подрезают всех и вся, даже сейчас, когда на дорогах полно свободного места. Город живет суетливой насыщенной жизнью, не обращая внимания на то, что наступила ночь. И, похоже, не собирается отходить ко сну.

В окно джипа Алексей разглядывал пролетающие мимо дома. Он даже не догадывался, куда его везут, но зато засек направление – север. И непохоже, что в центр, скорее на окраину. Куда это ухитрились забраться Конопатовы? В ночной клуб или казино?

Алексей представил похмельных братьев в казино и хмыкнул. Нет, скорее всего, они забились в какую-то вонючую дыру, куда брезгуют заглядывать эти крутые парни. Вот они и нашли его, Кобылина. Сами, наверно, боятся испачкаться. Все сходится. В какой-нибудь бомжатник везут. Или на свалку.

Догадка вышла, на первый взгляд, правдоподобной и немного утешала. Если это на самом деле так, то бояться нечего. Главное, не болтать лишнего, не дышать на свалке носом, и все будет в порядке.

В салоне по-прежнему было темно и тихо. Никакой музыки. Братки даже освещение не включили. И молчали. Кобылину стало немного не по себе, но он решил, что так даже лучше. Похоже, новые знакомые – серьезные люди, а не шантрапа, что ради развлечения может отлупить прохожего бейсбольными битами. Главное – ни о чем не спрашивать. И не слушать.

Резкий гудок разбил тишину в салоне и заставил Алексея подпрыгнуть на сиденье. Сердце дало сбой, и только через миг Кобылин сообразил, что это не выстрел в затылок, а мобильный телефон.

Щуплый запустил руку за отворот пальто, достал черную коробочку мобильника. Откинул одним пальцем крышечку и приложил к уху.

– Привет, Вещий, – сказал он. – Это Сэм.

Алексей быстро глянул на него и тут же отвернулся. Он уставился в окно, разглядывая пролетавшие мимо витрины, и сделал вид, что его совершенно не интересует разговор. Не нужно слушать такие разговоры. Вредно для здоровья. Может, уши заткнуть?

– Да. Едем на точку. Да, все по плану. Нет, подкрепления не надо. Хорошо. Отбой.

Тощий щелкнул крышечкой и спрятал телефон в карман. Алексей почувствовал на затылке его пристальный взгляд и влип носом в стекло, сделав вид, что страшно заинтересовался рекламными плакатами.

– Что там? – спросил здоровяк.

– Порядок, – отозвался щуплый, назвавшийся Сэмом. – Вещий волнуется. Напоминает, чтобы не шумели, а то отдаст на съедение Петру.

Здоровяк гулко рассмеялся, и машина вильнула.

– А что с подкреплением? – спросил он.

– Предлагал вторую группу.

– Это с Джеймсом? Ну его на хрен, маньяка. Сами справимся.

– Вот и я так подумал. Делов-то на две копейки. Зайдем, возьмем, что надо, – и обратно.

Здоровяк что-то буркнул под нос и прибавил скорость.

Алексей заелозил на сиденье, пытаясь сдержать дрожь. Во рту стало сухо, а коленки затряслись. Вот и все. Попал. Конечно, не нужны им никакие Конопатовы, они вообще никому не нужны, алкаши чертовы. И не братки это, они так не разговаривают. Опера. Или кто похуже. Зачем им понадобился тихий доходяга Алексей Кобылин? Может, правда братья влезли в какое стремное дело, а он пойдет свидетелем? Ой, как плохо. Не хочется даже думать, что делают со свидетелями.

– Слышь, Кобылкин, – позвал Сэм. – Не трясись. Сиденье ходуном ходит.

– Я Кобылин, – привычно поправил Алексей. – Да я и не трясусь.

– Ну да, – отозвался щуплый. – Фигачишь, как вибратор. Меня аж подбрасывает.

Алексей шумно сглотнул.

– Да ты не ссы, мужик, – бросил здоровяк. – Все будет путем. Ты нам на хрен не нужен. Вернешься в свое болото и будешь дальше бухать. Если все правильно сделаешь.

– Сделаю, – угрюмо бросил Алексей. – А вы меня того.

– Да кому ты нужен, – Сэм хмыкнул. – Тоже мне президент.

– Мужики, отпустите меня, а? – заныл Кобылин. – Зачем я вам? Вы крутые, сами справитесь.

– Не, – отозвался здоровяк. – Без тебя не справимся. Гордись.

– Ну, позовите подкрепление, у вас же есть… – Алексей осекся.

Сэм глянул на него поверх очков, и Кобылину вдруг показалось, что насчет никому не нужного свидетеля получилось как-то неубедительно.

– Что-то ты слишком понятливый, – сказал Сэм. – И разговорчивый.

– Да ладно, Сэммиус, – прогудел здоровяк. – Брось. Хватит его пугать. А то, как дойдет до дела, обосрется и все завалит.

Сэм отвел взгляд и посмотрел в окно, на пролетающие мимо витрины магазинов. Алексей перевел дух, чувствуя, что и правда едва не обделался.

– Ты не бойся, – сказал здоровяк. – У нас своя работа, у тебя своя. Сделаешь – и свободен. А хочешь, денег дадим. Тебе деньги нужны?

– Нет, – быстро отозвался Алексей.

– Фига себе! Сэм, посмотри на человека, которому не нужны деньги. Счастливый!

– А что так? – осведомился Сэм. – Почему не нужны?

– Будет нужно – сам заработаю.

– Во, – бросил здоровяк. – Молодец. А на вид алкаш алкашом.

Сэм хмыкнул и снова глянул на Алексея. На этот раз не зло, скорее с удивлением.

– Я не алкаш, – обиделся Кобылин. – Просто иногда выпиваю.

– Конечно, – отозвался Сэм. – Три года нигде не работаешь, пьешь с дворовыми бичами, почти каждый день. Жрешь погань, да и пьешь дрянь. Мебель пропил. Скоро и квартиру пропьешь, в бомжи подашься. Если не траванешься палевом. И бабы у тебя пару лет не было, не считая той старой шлюхи из третьего подъезда. Конечно, ты не алкаш. Академик.

Алексей онемел. Он судорожно втянул носом воздух, хотел запротестовать, но только зашипел, как проткнутая шина. Правда, все правда. Воздух кончился.

– Мужики, – сдавленно позвал он. – А вы откуда? Из ФСБ?

Здоровяк заржал во всю глотку, с подсвистом, со всхлипами. Большая машина дрогнула, отзываясь на смех водителя. Сэм вяло улыбнулся.

– Нет, – сказал он. – Не забивай себе голову.

– А откуда вы все знаете? – спросил Алексей.

– Оттуда, – здоровяк мотнул головой. – От верблюда.

– Понятно, – со значением произнес Кобылин и вжался в сиденье.

Он уже не дрожал. Стало намного легче, страх отступил, только пот холодил лопатки. Убивать не будут. Может, завербуют? А пусть, пусть вербуют. Может, сгодится еще. В самом деле – терять-то уже нечего. Прав тощий Сэм – до пропасти остался только шаг.

Алексей расправил плечи и сел ровно. Впервые за много лет он кому-то понадобился. Именно он. Не его квартира, не деньги, не полупьяный слушатель, которому можно излить накипевшее – а он сам. Вернее, то, что он может сделать.

– А Сэммиус – это позывной? – спросил он.

Здоровяк снова заржал. Тощий злобно зыркнул на его бритый затылок.

– Знаешь, Фродо, – сказал он. – Я бы на твоем месте поменьше смеялся. Что-то ты развеселился нынче вечером.

– Сэм и Фродо? – переспросил обалдевший Кобылин.

Реклама фильмов мимо него не прошла. Он прекрасно помнил шумиху, устроенную в стеклянном ящике перед премьерой американского фильма. Тут хочешь не хочешь, а узнаешь, кто такие Сэм и Фродо.

– А ты, Сэм, что-то много болтаешь, – угрюмо отозвался здоровяк.

– Да ладно, – отозвался щуплый. – Он никому не расскажет. Правда, гражданин Кобылин?

– Правда, – быстро согласился Алексей и кивнул так, что в шее хрустнуло.

– А если и расскажет, представляешь, что о нем подумают?

Бритоголовый Фродо хихикнул.

– Поэтому и имена такие? – догадался Кобылин. – Чтобы никто не поверил?

– Конечно, – легко согласился Сэм. – Агент Смит, конечно, солиднее, но эта марка зарезервирована нашими заокеанскими коллегами.

Кобылин попытался припомнить, где слышал про агента Смита. Джеймса Бонда он прекрасно помнил, а вот Смита… Вспомнил.

– Гоните, да? – обиделся он. – А я вам помогать собрался…

– Тогда иди за белым кроликом, Нео, – выдавил здоровяк и сдавленно загоготал.

На этот раз его поддержал и Сэм – мелким ехидным смешком. Алексей надулся и уставился в окно. Центр они давно проехали и теперь блуждали по спящим окраинам. Сияющие витрины остались позади, и на спящих улицах царила темнота. Стало зябко.