У кладезя бездны. Псы господни

Мы знаем, что мы от Бога и что весь мир лежит во зле…

Евангелие от Иоанна 5:19

Церковь, как и любая другая организация, нуждается в защите. Как и любая другая организация, она стремится к расширению своего влияния, своих интересов. И рано или поздно форма вступает в конфликт с содержанием и возникает вечный как мир, как человеческое общество вопрос: допустимо ли творить зло во имя добра.

13 июня 2014 года
Рим, Римская республика

Первый раз, когда я прибыл в Рим, меня попытались убить, и только предупреждение добрых людей спасло меня от смерти. Тогда мне просто надо было кое-что узнать… я и не предполагал, насколько взрывоопасной может быть эта информация. Два года назад я был вынужден просто бежать из Рима, подобно вспугнутому выстрелами зайцу. Теперь настало время прояснить все до конца…

Первый раз, когда я прибыл в Рим, в аэропорту было грязно, неубранный мусор лежал в мешках у стен, гнил и отвратительно вонял. Не работали и кондиционеры, а служащие обслуживали пассажиров с прибывшего самолета в час по чайной ложке – итальянская забастовка, это когда люди работают, просто в два раза медленнее, чем обычно. Я слышал про то, что в Риме сейчас совсем другая власть, что король низложен и уступил место Переходному совету, составленному в основном из военных и крайне правых. Я ожидал того, что будет лучше, но ненамного… приход к власти правых всегда означает наведение порядка и обуздание совсем распоясавшего от безнаказанности и потакания населения. Но я даже и близко не мог себе представить, насколько Рим поменяется за эти два года…

Самолет теперь прибыл вовремя… шесть минут для Италии это не опоздание, это швейцарская точность. В аэропорту теперь было чисто, кондиционер радовал прохладой, очереди перед пунктами таможенного досмотра продвигались быстро. Карабинеры в серой форме, конечно, остались, теперь с ними были и собаки – видимо, против наркотиков или для чего-то еще.

– Добрый день, синьор, – поздоровалась со мной не лишенная привлекательности девица в форме финансовой гвардии. – Разрешите…

Я протянул свой дипломатический паспорт, украшенный золотым гербом и выписанный на мое настоящее имя. Она положила паспорт на сканер, отсканировала страницу с именем и фотографией.

– Можете идти, синьор. Желаю хорошо провести время в Италии.

Вот и все. Дипломатический паспорт на настоящее имя все-таки дает какие-то привилегии.

Такси перед зданием аэропорта так же стояли в беспорядке. Хоть в этом Италия сохранилась…

Дорога до Рима всегда была скоростной, после кольца мы попали в трафик, продвигающийся в час по чайной ложке. Водитель эмоционально, со скоростью сто пятьдесят слов в минуту, ругал правительство, идиотов за рулем, поминал Деву Марию вперемешку с ругательствами. Я не реагировал… на итальянцев нет смысла обижаться, они такие, какие есть. Трудно поверить, что здесь и находится главный центр нелегального финансирования всей ближневосточной террористической сети.

Но я полагал, что это так и есть.

В моем списке было шестнадцать фамилий, впечатанных на машинке, и две, дописанных от руки. Этого списка не было нигде, кроме той папки у Юлии. И моей головы.

1. Бадольо, Джованни.

2. Николетти, Массимо. Полковник карабинеров.

3. Алтуццо, Марко. ЕГА ди Сикурта.

4. Параваччини Джон.

5. Ди Джерони Стефан, депутат.

6. Джузеппе «Джо» Кандарелла, депутат.

7. Картьери Томасо.

8. Джеромино Марк – Реджи банка д’Италия.

9. Сантуццо Риккардо.

10. Цезарь Полетти, барон.

11. Да Пьетро Матео, граф.

12. Морпуги Карлос.

13. Кантино Джузеппе – Банка ди Ватикан.

14. Карло Альберто Далла Кьеза, генерал карабинеров.

15. Алавьерде Алессандро, депутат, адвокат.

16. Бокко Серджио.

17. Пьетро Антонио Салези ди Марентини, аббат.

18. Да Скалья, Алессандро Антонио, аббат, Банк Ватикана.

Оба имени, которые были вписаны от руки, принадлежали людям из Ватикана, оба, священнослужители, а один из них еще и банкир. Из остальных – трое банкиры, один страховщик, двое офицеры карабинеров и один журналист. Это только те, чьи имена мне удалось установить быстро, про остальных данных в открытом доступе не было, надо было искать. Не надо быть семи пядей во лбу для того, чтобы понять – отец раскопал что-то, связанное с деньгами.

Последние имена были дописаны ручкой от руки. Это были имена тех, с кем встречался мой отец в Риме тридцать с лишним лет назад. И я не знал, что означают эти имена, хотя знал, кто эти люди, по крайней мере некоторые из них.

Часть имен засветилась в скандальном списке, известном как «Пропаганда-2». «Propaganda Due» – правильное название на итальянском. История эта сама по себе занимательна, так что, пока мы стоим в пробке на Римской кольцевой, я кое-что расскажу вам про «Пропаганду-2», причем несколько больше, чем попало в печать.

«Пропаганда-2» – одна из масонских лож, входящих в так называемые ложи «Великого Востока». Сами по себе масонские ложи являются подрывными организациями, во многих странах они запрещены, а в Российской империи членство в масонской ложе расценивается как акт предательства, предательства Родины и Престола. Правда, степень опасности масонских лож обычно преувеличивается. На самом деле это не более чем коррупционно-патронажная система, в которую вступают для того, чтобы получить поддержку в продвижении по службе – и продвинувшись, помогать уже остальным. У масонов нет ни единого жесткого руководства, ни централизованного планирования – доказательством этого служит количество «диких», никому не подчиняющихся лож, которое едва ли не превышает количество лож официальных. «Пропаганда-2», кстати, тоже вышла из-под контроля и превратилась в «дикую» ложу. Масоны становятся опасными в минуту неопределенности, в минуту слабости престола, как, например, в конце десятых – начале двадцатых годов прошлого века в России, когда масоны (конгломерат крупной буржуазии, депутатов думы и недобросовестных государственных служащих) решили, что Его Величество должен поделиться с ними властью, дать России конституцию и превратить ее в парламентскую монархию наподобие Англии или, прости господи, той же Италии. Есть такое понятие «то ли дурак, то ли враг» – эти люди подходили под него на сто процентов. Есть и еще одна поговорка в спецслужбах – «Дурак хуже предателя»…

Сама по себе ложа «Пропаганда» (тогда она еще назвалась «Масонская Пропаганда») образовалась в 1877 году в Турине. Турин был развитым городом северо-запада Италии, наподобие Милана, здесь развивалась промышленность, банковское дело, появилась мощная прослойка буржуазии. Как известно, экономическое влияние всегда стремится конвертироваться в политическую власть – поэтому итальянская буржуазия стала задумываться: а не сделать ли нам как во Франции. Тем более что правящий в Риме монарх испытывал понятное раздражение от претензий буржуазии на власть и предпочитал демонстративно опираться на менее развитый аграрный юг^[1], посылая туда деньги, которые оказывались в руках мафии. Основные же налогоплательщики, как и следовало ожидать, находились на севере страны, и политика монарха теплоты во взаимоотношения никак не добавляла. Ложа «Пропаганда» стала центром антиправительственной фронды. Это центр элитной фронды – ее контролирует крупная буржуазия, там присутствует часть аристократии, которая сумела отказаться от наследственных наделов и вписалась в экономику нового времени, там же присутствует и часть чиновничества, которой, к примеру, совсем не нравится, что король может отправить их в отставку, потому что так сегодня захотела его левая нога. Утрирую, конечно, но все же аксиомой является то, что любое чиновничество, как класс, обладающий властью, но остро чувствующий свое временщичество, прежде всего стремится освободиться от любого контроля.

Возможно, «Пропаганде» и удалось бы подвинуть монарха годам к тридцатым – политика, когда деньги из индустриального севера отбирались и бессмысленно вкачивались в отсталый юг, пропадая, как вода в решете, – до добра бы точно не довела. Но пришел Муссолини. Этот человек не входил ни в какие околоправительственные, буржуазные и криминальные группировки, кем он был – скандальным журналистом, который умел говорить, много путешествовал и за время путешествий кое-что понял. У него не было никаких связей наверху – но он имел огромный отряд сторонников внизу, на улицах, готовых по его указанию бить, жечь и крушить. Масонство в Италии ему было не нужно точно так же, как и мафия – он чувствовал опасность от него и боролся с ним. Части масонов удалось бежать, часть попала в тюрьму, часть забыла про масонство, а сами ложи ушли в глубокое подполье или оказались временно закрыты, говоря языком самих масонов, – «усыплены».

После гибели Муссолини чиновничество в Италии сменилось почти полностью по сравнению с двадцатыми, в когорте промышленников и буржуа тоже было много лиц и имен. Но интересы остались все теми же, их можно было выразить простой фразой «Возьмемся за руки, друзья, чтоб не пропасть поодиночке». Пропаганда начинает возрождаться. В середине пятидесятых европейское масонство начинает реформу, теперь ложи должны быть пронумерованы для большего порядка. На состоявшейся неизвестно где и неизвестно когда жеребьевке итальянцы получают номер «два», теперь ложа получает современное название «Пропаганда-2».

Шестидесятые и семидесятые в Италии – это годы быстрого экономического подъема, фундамент которого был заложен Муссолини. Впервые Италия выходит на мировой рынок не как экспортер продовольствия и рабочей силы, а как экспортер промышленных товаров. Ее техника занимает весьма специфическую, но емкую нишу. Итальянцы небогаты, и поэтому их техника без лишних изысков, в отличие от германской – германские инженеры делают технику сложной и дорогой просто из любви к искусству. В Италии тепло, мягкий климат, и потому ее техника не рассчитана на экстремальные условии эксплуатации, как русская техника, но потому она и дешевле. Примером экономической экспансии итальянцев становится многопрофильный машиностроительный концерн ФИАТ Джанни Аньели. В отличие от ведущих индустриальных стран, он не стесняется открывать не сборочные, а полноценные заводы в странах третьего мира, оставляя за собой производство только очень сложных, высокотехнологичных узлов. Таким образом, заводы ФИАТ появляются в Аргентине, Бразилии, Мексике, Сомали, Триполитании, Южной Африке, у нас под Багдадом и под Константинополем, в Никарагуа… я назвал не всё. Италия начинает не военную, а полноценную экономическую экспансию в страны третьего мира. Ведущим сверхдержавам это не нравится, но у них нет времени заниматься этим. Идет война в Индокитае, по ее итогам решится судьба региона, а может, и всего мира. Российская империя готовится к тотальной войне с Японией за Дальний Восток и с Британией на море. Американцы готовятся отстаивать свой континент и доктрину Монро силой. Так Италия за двадцать лет становится игроком мирового уровня совсем не там, где хотел Муссолини – в Латинской Америке. И наступает на хвост давнему специалисту по колонизации… угадайте, кому? Вот то-то же…

«Пропаганда-2» в этот момент охватывает почти весь правящий класс Италии. На какой-то момент оказываются охвачены ложей все (!!!) до единого руководители спецслужб, начальники Генерального и Морского генерального штабов, руководители первой пятерки банков Италии, ведущие газетчики и политики, часть прокуроров и судей. Фактически это парламентская монархия, введенная явочным порядком, аппарат, начавший жить собственной жизнью, жизнью Голема. И я не могу осуждать итальянцев за это. Дело в том, что монарх в Италии в то время был не слишком умным, не слишком заботливым, не слишком занятым делами страны… короче говоря, совсем не тем, какой требовался в период экспансии. А экспансия – чертовски увлекательное, доложу вам, дело. И чертовски приятно, когда твоя страна прибавляет в размерах. Потому и сложился такой вот «коллективный» разум, который двигал Италию вперед на протяжении двух десятков лет.

Потом кое-что произошло.

Что? А вот что. Уникальность ложи «П-2» была в том, что в нее принимали не только итальянцев. В раскрытых списках оказался адмирал Эмилио Массера, один из трех участников хунты, сложившейся по результатам военного переворота семьдесят шестого года в Аргентине, командующим ВМФ Аргентины, главной ударной силы переворота. Оказались в ложе «П-2» и некоторые другие латиноамериканские военные, либо уже пришедшие к власти в своей стране в результате переворота, либо собиравшиеся это сделать. Например, боливийцы… очень интересная страна, с давней и своеобразной историей, когда-то развитая ничуть не хуже любой европейской страны. Это заставляет меня говорить о том, что «П-2» выстраивала в интересах Италии экономическое, а возможно, и политическое объединение, включающее в себя Италию, ее колонии и страны Латинской Америки, в том числе крупную – Аргентину. Привлечь их Италия могла двумя вещами: помощью в развитии промышленности и нефтью. Нефтью Триполитании, где были огромные запасы нефти самого высокого класса. Нефть – кровь экономики, а триполитанская нефть – практически единственная надежда для Великобритании. САСШ дружит с Россией; нефтяная Россия, контролирующая нефть на Ближнем Востоке, на Каспии, в Баку и на Севере, считает Великобританию смертельным врагом. Нефть Азии нужна Японии, она хоть и союзница, но не поделится, нефть нужна ей самой. А нефтяные месторождения Северного моря хоть и были открыты, но в полную мощь не заработали, и еще было непонятно, много там нефти или совсем чуть-чуть. В этих условиях планы Италии развернуть нефть в сторону от Европы на трансатлантические поставки в Южную Америку ставили Великобританию на грань гибели.

Непонятно, какую роль в этой истории сыграла Священная Римская империя. Эту страну никак нельзя было назвать «травоядной», напротив, это был первоклассный хищник. Немцам нефть Триполитании была нужна не меньше, чем англичанам – их давно уже беспокоило, что у них на Россию нет никакого рычага давления в вопросах нефтяных контрактов, кроме военного. Нефть Триполитании на европейском рынке конкурировала с российской, и когда возникла угроза ее лишиться, немцы прикинули палец к носу и подумали: да, Россия без труда восполнит недостающий объем, но по каким ценам? К тому же итальянские товары конкурировали с немецкими в Африке, вызывая у немцев понятное раздражение. Но от того, чтобы утверждать, что Священная Римская империя вступила в союз, даже временный, с Британской империей, меня удерживают два обстоятельства. Первое – немцы сильны в военной, но не в геополитической и не в подрывной игре, они были слишком простаками для таких игр, со всей их РСХА и Третьим отделом Генштаба полковника Вальтера Николаи. Второе – немцы никогда ни при каких обстоятельствах не поддерживали коммунизм, не шли на компромисс с коммунизмом, не терпели коммунизм. Так что претендент на роль палача новой Италии только один – Британская империя.

Начиная с семьдесят шестого (обратите внимание на совпадение с датой военного переворота в Аргентине) года в Италии начинается подъем коммунизма. Поднимает голову рабочее, профсоюзное движение… По-хорошему профсоюзных вожаков можно даже понять. У Италии нет столько нефти, сколько у России, экспансия стоит дорого, и чтобы иметь деньги на нее, надо отнимать эти деньги у рабочих, меньше платить им. Да, потом у рабочих будет работа, они будут делать промышленные товары для покоренных добром или мечом стран, но рабочие так далеко не заглядывают. Для справедливости надо сказать, что основной центр бунта был не на предприятиях Милана и Турина, а в студенческих городках по всей Италии! А это уже явный почерк Британской империи, возбуждение недовольства среди молодежи. Британия вообще идеально, лучше, чем кто-либо другой, умеет работать с молодежью, возбуждать в ней антигосударственные и антиправительственные настроения. Не задумывались, почему все негативные субкультуры идут с Британского архипелага? Панк, андеграунд, «Секс-Пистолз». Вот то-то же…

А в семьдесят восьмом умирают один за другим два папы, и на папском троне оказывается ставленник Австро-Венгерской империи, давней британской союзницы в Европе, архиепископ Кракова Кароль Войтыла. В критической ситуации он, к чьему мнению прислушаются все христиане Италии, не сделает ничего, не скажет ничего – и уже этого будет достаточно.

Все это приводит к правительственному кризису восьмидесятого, а потом – к взрыву и коммунистическому мятежу, охватившему всю страну и вынудившему короля бежать. Все это выгодно Британии, как никому. И вот тут свое веское слово говорит Священная Римская империя Германской Нации. В отличие от Британии, эта континентальная страна обладает мощнейшей армией – и она говорит свое слово. Начинается операция «Гладио» – операция по подавлению мятежа в Италии. С ложей «П-2» это если и не согласовано, то она явно не против. Никто из элиты, из буржуазии не хочет в своей стране коммунистического мятежа. При этом Священная Римская империя заявляет, что не претендует ни на итальянские колонии, ни на итальянские (sic!) интересы. Которые могут быть и на другом берегу Тихого океана.

Дальше происходит следующее: итальянский проект объединения с Латинской Америкой немцы всецело поддерживают – об этом говорит поспешно заключенный между Священной Римской империей и аргентинской хунтой договор о дружбе и сотрудничестве, появление германских представителей в Чили. То есть проект выходит на более высокий уровень, и теперь его обеспечивает не только Италия своим флотом, способным вызвать лишь усмешки (при том, что его совокупный тоннаж – половина от британского!), но и Священная Римская империя, мощнейшее в военном плане государство. Британия оказывается снова загнанной в угол.

Что происходит в эти критические времена с ложей «П-2»? Удивительные вещи! Масонство, как и коммунизм, – детища Британской империи, созданные для того, чтобы проецировать британское подрывное и разлагающее влияние на другие государства. Каждому свое, как говорят немцы; для аристократов – масонство, для рабочих – коммунизм, большевизм, троцкизм, анархизм, для молодежи – панк и андеграунд. Так вот, по-видимому, Британия через влияние в масонстве попыталась сначала остановить вышедшую из-под контроля ложу «П-2» (в которую входило все руководство Италии, только король не входил). В декабре семьдесят четвертого Великим Конвентом почти единогласно принимается решение об «усыплении» ложи «П-2». Личо Джелли, магистр ложи «П-2», не подчиняется ему, и ложа становится «дикой». В марте семьдесят пятого Личо Джелли раскрывает часть от известных ему финансовых махинаций «Великого Востока» и получает патент на возобновление деятельности в марте семьдесят пятого – через четыре месяца после «усыпления». Видимо, получение назад патента включало в себя некие тайные договоренности. Они были нарушены – патент снова отнимают в семьдесят шестом. После военного переворота в Аргентине, когда член «П-2» адмирал Массера становится фактически главой Аргентины! С этого времени и по восьмидесятый год ложа функционирует нелегально, но функционирует.

После того как Великобритания окончательно убеждается в том, что Священная Римская империя захватила Италию, чтобы силовым путем затормозить ее распад, вернуть государственность и продолжить латиноамериканский вектор экспансии, она наносит ответный удар.

В марте восемьдесят первого года неизвестный звонит в полицию и говорит, что в отдельно стоящем доме в Ареццо скрываются боевики. С такими делами обычно разбираются германские парашютисты, но на сей раз в дом вламывается полиция. Никаких боевиков она там не обнаруживает, но обнаруживает архив и список членов ложи «П-2» в девятьсот шестьдесят два человека. Более того – список неполный; судя по нумерации, в ложе состоит не менее одной тысячи шестисот человек. Отсутствующие карточки – не случайность, они позволят поддерживать истерию, психоз и охоту на ведьм еще долгое время. На итальянском политическом небосводе до середины девяностых годов была такая ситуация: стоило сказать про кого-то, что он мог быть в нераскрытом списке «П-2», – и репутация этого человека была серьезно подорвана

Что произошло по факту? Впервые за все время существования масонства оказался раскрыт почти полный список членов ложи. Получилось так, что в нем оказалась вся дореволюционная элита страны. И по сути все. Никто не доказал, что члены «П-2» совместно совершили какое-то преступление. Но вот последствия…

Король был вынужден обратиться к Мори, уже занимавшему пост премьер-министра в основном потому, что другие кандидаты запятнали себя членством в «П-2». На «П-2» свалили множество преступлений, включая подозрительный теракт на вокзале в Болонье, больше походящий по почерку на дело рук анархистов, многие другие дела, банкротства банков и бегство капиталов за рубеж – как будто не было видно, что страна катится в коммунистическую пропасть, что в стране анархия и террор, что на улицах Рима – перестрелки между левацкими боевиками и германскими парашютистами. Список попадает во все информагентства мира и «оживляет тему» происходящего в Италии – теперь все с упоением обсуждают его.

Личо Джелли бежит в Аргентину. И точно в это же самое время аргентинская хунта принимает решение захватить Фолкленды – принадлежащий Британии, сильнейшей мировой державе, архипелаг островов. Это сейчас известно, что там нефть, а тогда там были только овцы. Иначе как глупостью желание страны с двумя авианосцами, достаточно старыми, помериться силами со страной с четырнадцатью авианосцами и субавианосцами^[2] назвать сложно.

Что произошло дальше, вы, наверное, знаете. Аргентина потерпела поражение от Британии – Германия не смогла ей помочь. Сил не было, да и все понимали: мир стоит на пороге Второй мировой войны. Россия договорилась о поставке в Аргентину самых современных противокорабельных ракет, но внезапно был заключен мир, буквально когда транспортники с ракетами, замаскированные под обычные гражданские пассажирские самолеты, стояли на взлетной полосе. Личо Джелли вынужден был вернуться в Европу, а хунта в Аргентине потерпела крах, чтобы через шесть лет вернуться после мятежа карапинтадас, людей с зелеными лицами, аргентинского спецназа. В Швейцарии Джелли попал в тюрьму за махинации и в швейцарской же тюрьме скоропостижно скончался. Перед своей смертью Личо Джелли успел кому-то передать какие-то документы – неизвестно, кому.

Убили и многих из тех, кто был наиболее близок к Джелли. Разорилось несколько банков, в том числе банк «Амброзиано» – банк, входивший в Католическую федерацию (банки, которые ранее принадлежали Ватикану). Финансист Микеле Синдона, на которого замыкались многие ниточки, погиб в восемьдесят шестом. В тюрьме, выпив утренний кофе в присутствии двух карабинеров, он с криком «меня отравили!» упал замертво. Хотите знать, какой вердикт вынесло итальянское правосудие? Самоубийство, замаскированное под убийство! И нарочно ведь такое не придумаешь… Хотя в такой стране, как Италия, и похлеще случаются… моменты. И в списке отца я насчитал шестерых, входивших в открытый список «П-2», то есть ровно треть. Это совпадением быть не могло.

Ну как? Не утомил я вас историческими экскурсами? Да… с возрастом становлюсь более словоохотливым, и иногда даже тянет написать мемуары. Или книгу какую-никакую. Историческую. Хотя понимаю, что мое понимание истории мало у кого вызовет положительные эмоции, а книгу вряд ли опубликуют.

Зато – вот и пробке конец, а кто слушал – молодец. Рим во всем его многотысячелетнем величии – перед нами.

Российское посольство располагалось на набережной Тибра, реки, которая видела римских легионеров и боевиков – фашистов Муссолини в черных рубашках. События восьмидесятых годов непоправимо изуродовали здание: российское посольство в Риме было одной из лакомых целей для атак левацких молодчиков. Здание, построенное в стиле модерн, теперь представляло собой этакий гибрид богатой виллы и армейского блокпоста, уродливый и страшный. Здесь стояли две машины карабинеров; не успел я выйти из такси, как у меня не только потребовали предъявить документы, но и обыскали. Дипломатический паспорт и титул произвели на итальянских карабинеров впечатление совсем небольшое – период феодальной раздробленности здесь закончился совсем недавно, им каждый второй аристократ проводит линию родства от короля, князя или великого герцога какого-нибудь государства, которое по меркам Российской империи не заслужило бы даже названия «район»…

Вооруженные автоматами и затянутые в бронежилеты морские пехотинцы отдали мне честь, и я прошел в так называемую консульскую зону – зону общего доступа, где решают вопросы посетителей, выдают паспорта с проштемпелеванными визами и делают тому подобные бюрократические экзерциции. Там меня встретил стажер отдела ноль дипмиссии. Как я узнал, что это стажер? По светящемуся в глазах желанию быть полезным. Хорошо быть таким…

На самом деле хорошо.

– Ваше высокопревосходительство князь Воронцов?

– Он самый. Говорите тише.

– Прошу следовать за мной, ваше высокопревосходительство.

Без запинки выговаривает. Я, например, не могу. Может, сытый голодного никогда не поймет… хотя по мне «сытость» моего титула довольно условна. Она означает лишь то, что когда всем остальным плевать на то, что происходит, я должен встать и шагнуть вперед.

Парнишка открыл неприметную дверь, и мы шагнули вперед. Там пришлось еще раз предъявить документы и кроме того – пройти через новомодный прибор, улавливающий пары оружейного масла и взрывчатых веществ. Я не клаустрофоб, но эта газовая камера у меня никаких добрых чувств не вызывает…

Потом мы поднялись наверх на лифте, на последний этаж. Резидентуры всегда находятся на последнем этаже – поближе к установленному на крыше любого посольства в мире морю антенн и, если армия страны пребывания пойдет на штурм посольства, больше времени, чтобы уничтожить документы. Хотя могут и вертолетный десант ведь высадить…

– Здесь.

– Благодарю.

В кабинете с минималистской обстановкой – среднего роста лысоватый мужчина отложил в сторону «Corriere della sera». Это называется «Мне на тебя плевать» на языке бюрократов. Открою вам маленький секрет – мне на местного резидента Отдела специальной документации МИД тоже плевать. Пусть только выдаст что положено.

– Господин князь Воронцов? – спросил меня этот человек

– Честь имею.

– Титулярный советник Пащенко. Извольте присесть.

– Я не рассчитываю на длительную беседу, господин титулярный советник.

– Извольте присесть, сударь, – с выражением бесконечного терпения в голосе повторил титулярный советник

Я подвинул себе стул и сел. Понятно… началась бюрократическая разборка, меня восприняли в качестве ревизора или контролера. Интересно, у него недостача тут большая? Думаю, средняя, не больше полумиллиона растратил.

– Насколько я понимаю, вы должны передать мне некий пакет, и мы на этом раскланяемся к обоюдному согласию.

– Да… ваш пакет ждет вас. Я просто хотел бы… познакомить вас с местной обстановкой.

– Я весь внимание.

– Обстановка здесь… сложная, ваше высокопревосходительство. Крайне неоднозначная, власть только что сменилась, взаимоотношения с власть предержащими еще не налажены. Нужно проявлять особую осторожность… деликатность, я бы сказал. Не будет секретом – я крайне неодобрительно отношусь к тому, что вы называете «активными действиями». Если в странах второго мира это еще допустимо, то здесь, на территории европейского континента, любые такие… топорные действия приведут к крайне неблагоприятным последствиям и могут послужить поводом к принятию решения о массовом выдворении дипломатов. Это вы понимаете?

– Понимаю. Как и то, что при сдаче-приемке дел обязательно проведение ревизии. Давно делали?

– Что, простите?

– Да так, ничего. Что-то еще хотели сказать?

– Да. Я крайне надеюсь на то, что вы будете согласовывать свои действия с нами, особенно активные.

– Надежды дают нам силы жить. Я получу свой пакет?

– Да, да, конечно. – Резидент снял трубку внутреннего телефона: – Николай! Зайди ко мне, сейчас же…

Меня оставили в кабинете под присмотром этого молодого трудяги, желающего быть полезным, а третий секретарь посольства ненадолго вышел и вернулся с большим, опечатанным сургучом пакетом. Пакет был размером два метра на метр, очень большой для дипломатической почты пакет.

– Извольте получить.

Я проверил печати

– Необходимо расписаться?

– О, нет, нет. Таких инструкций не было.

– В таком случае еще два момента. Первый – я остаюсь в посольстве до конца рабочего дня. Второе – пусть кто-то вывезет меня в багажнике своей машины. Я не хочу светиться.

Третий секретарь скривился; то что он думает обо мне, было написано на его лице.

– Николай, займись гостем. Возьми ключ от восьмой. Не возражаете?

– Никак нет. Премного благодарен.

Третий секретарь кивнул.

Мы вышли в коридор. Николай провел меня в комнату, в которой были стол, два стула и большое зеркало. Понятно – для допросов, работы с перебежчиками.

– Как насчет соседней? – показал я на зеркало.

Николай мне открыл соседнюю комнату, после чего я обезвредил камеру с дистанционным управлением – просто выдернул шнур из разъема. Могла быть и вторая, но не думаю, что местные разведчики столь умны. Если бы были умными, по городу бы не разгуливал генерал Абубакар Тимур…

Вернувшись, я вскрыл пакет. Тяжело вздохнул и начал выкладывать на стол предметы шпионского ремесла. Костюм неприметный, средней цены, не прет-а-порте, заказанный и оплаченный в Риме. Водолазка, туфли отличные, с крепкой подошвой и не спадающие с ног. Пара париков – стародавний шпионский инструмент, один из париков точь-в-точь под мои волосы. Бумажник, кредитные карточки, водительские права. Международные, швейцарские, на имя Ханса Тисса. Швейцарцы говорят на трех языках: немецком, французском и итальянском и посылают в известном направлении всех, кто пытается каким-либо образом навести справки о гражданах Швейцарской конфедерации. Я в совершенстве говорю на немецком и французском и не посылаю тех, кого послать стоило бы. Тоже старость сказывается.

– Бритва есть? – спросил я Николая.

Он посмотрел на меня так, как будто эта бритва нужна была мне, чтобы кого-то зарезать.

– Электрическая или безопасная тоже подойдет, – добавил я.

– Да. – Николай выскочил за дверь.

Пока он искал бритву, я успел полностью переодеться и рассовать по карманам документы и деньги. Когда Николай вернулся, я как раз набивал патронами магазины двух пистолетов. Неприметные, анонимные и до одурения надежные «Глоки», модели 17 и 26, калибра 9 парабеллум, германский. К каждому имелся глушитель, короткий и легкий, титановый. Глушители я положил в кармашек – пока они мне не нужны. В карман рядом с удостоверением инспектора Интерпола. Если меня паче чаяния задержат на улице – это удостоверение поможет мне продержаться некоторое время. Я не считаю огнестрельное оружие первейшей принадлежностью шпиона, скорее придерживаюсь мнения, что разведчик проваливается в момент, когда достает оружие. Но в этом городе меня уже пытались убить, и не исключено, что попробуют еще раз. Не исключено и то, что мне представится возможность кое-кого убить – и ее я не упущу. Есть люди, которые просто должны быть мертвы. И все.