Глава 1
Александр
Внезапный звонок вырвал меня из сна. Едва разомкнув веки, я потянулся к телефону. Кому не спится в два часа ночи? На дисплее высветился номер Ильи Загороднева. Я откинулся на подушки, прохрипев ругательства. Как же мне хотелось послать этого заносчивого мажора в задницу, но он был слишком сильно мне нужен. Скрипнув зубами, ответил на звонок.
– Алло.
– Астров, ты спишь? – раздался громкий бас, и я, зажмурившись, терпеливо досчитал до пяти.
– Уже нет, – изрёк недовольно.
– Ты мне нужен, – проскрипел Загороднев, и я уловил в его голосе совсем другие нотки. Смесь паники и растерянности.
– Что случилось? – выдавил сквозь зубы, едва скрывая раздражение.
В прошлый раз мне пришлось вытаскивать этого раздолбая и его дружков из клуба после пьяной драки. Одного тогда сильно помяли, но от Загороднего старшего эту заварушку удалось скрыть.
– Да тут дело такое… – слова звучали растянуто, Илья явно был не трезв. – Я на трассе, в пятидесяти километрах от города. Домой ехал, батя внезапно вернулся.
– И? – спросил нетерпеливо. – Бензин, что ли, кончился, или ментам нетрезвый попался?
– Если бы, – выдохнул он с истеричным смешком. – Я девчонку какую-то сбил.
Сон как рукой сняло, я подскочил на месте и шокировано переспросил:
– Что? Как сбил? Где? На трассе?
– Нет… – протянул Загороднев с досадой, будто жалел о чём-то. – Когда выезжал с дачи Громова. Она, блин, сама на дорогу выбежала, коза такая!
– Стоп! – я всё ещё не понимал, как этот идиот оказался на трассе. – Ты что, просто взял и уехал?
– А что мне оставалось? – рявкнул он в панике. – Я выпил сильно, и испугался, что засекут.
– Девушка жива?
– Чёрт её знает! Тебе это и предстоит проверить.
Я сжал кулаки до хруста костей. Поверить не мог, что Илья решил просто скрыться с места преступления, вместо того, чтобы помочь той, которую покалечил, а возможно и… Отбросил ужасные мысли. Я очень надеюсь, что девушка жива, и с ней всё будет хорошо.
– Ты так сильно головой ударился или реально надрался?– просипел я. – Вернись сейчас же на место и вызови скорую помощь.
– Не могу уже.
– Что значит – не могу?
– У меня машина в кювете. Ты так и будешь болтать, или наконец-то поднимешь свою задницу и приедешь?
С каким удовольствием я бы послал его далеко и надолго, но всё, что я мог в этот момент – это подавить очередной порыв и как можно спокойнее произнести:
– Присылай своё местоположение.
***
Автомобильные фонари обливали ночную трассу неярким тоскливым светом, в точности отражая моё внутреннее состояние. Я бросил взгляд на карту навигатора и крепче стиснул руль. Осталась всего пара километров до красной точки, где должен был находиться Загороднев.
Мы были знакомы с ним ещё с детства, но большими друзьями себя не считали. Илья никогда не был пай-мальчиком, но в последнее время ему совсем снесло крышу. Наши отцы дружили, вели совместный бизнес, пока два года назад отец Ильи не ушёл в политику, продав свою долю одной влиятельной шишке, которая и протащила его к власти. Мой отец сработаться с новым партнёром не смог, а, может быть, и не дали, впрочем, теперь это уже не столь важно. Теперь важно – в каких долгах мы погрязли из-за этого.
Я притормозил у обочины, вглядываясь в ночной мрак лесопосадки, и только включив дальний свет, смог увидеть разбитую иномарку Загороднева. Врёт его навороченный навигатор метров на сто. Взял из бардачка фонарик и направился к машине, вернее, к тому, что от неё осталось.
Илья стоял неподалёку, опираясь о ближайшее дерево, и курил сигарету. Судя по разбросанным на земле окуркам – далеко не первую.
– Ну, наконец-то, – прохрипел он и, пошатнувшись, отпрянул от ствола.
Зашаркал по траве, еле передвигая ноги. Он – в зюзю. Как его дружки вообще за руль пустили? Лишь когда лицо Ильи оказалось в свете фар, я смог разглядеть его. Чертыхнулся, внимательно его разглядывая. Нос и губа разбиты в кровь, на лбу большая шишка с налившимся фингалом.
– Ты сам аварию подстроил? – процедил вопрос сквозь зубы.
– Угу, – вяло буркнул он. – Пришлось рискнуть, но ничего – живой, как видишь.
– На кой чёрт?
– Так лобовое девка разбила, а щас – будто так и было.
Сжал челюсти, не веря, что всё это происходит взаправду. Загороднев, конечно, тот ещё отморозок, но я и не догадывался, что до такой степени. Он остановился в метре от меня, но я всё равно уловил крепкий запах перегара.
– По-твоему, в полиции придурки работают? – рыкнул я.
– А кто ж ещё?
– Придурок здесь – только ты! Любая экспертиза покажет…
– Вот не надо тут умничать! Без тебя тошно! – перебил Загороднев, смачно сплюнув под ноги. – Домой меня отвези лучше. И смотри, никому ни слова, откуда меня забрал.
– Ты мозги совсем пропил? – зло прищурился. – Как ты своему бате объяснять разбитую машину будешь?
– Скажу, что угнали! А менты-придурки пусть угонщиков ищут, – Илья поплёлся к моей машине. – Поехали, говорю, пока никто не засёк. Это теперь не мои проблемы. Я сидеть из-за той тёлки не хочу.
Двинулся следом, щёлкая сигнализацией и закрывая двери своей ласточки. Загороднев остановился и недоумённо захлопал глазами.
– Какого хрена, Астров?
Молча обошёл его и, открыв только багажник, достал бутылку воды. Небрежно бросил ему в руки.
– Рожу отмой для начала. Мне после тебя салон чистить не хочется. А потом поедем, – я стих, обдумывая, как быть, и решительно кивнул сам себе. – Но не домой, а туда, где ты девушку сбил.
– Чего?! – Илья нервным движением открутил крышку, пытаясь стоять ровно, хоть ему это удавалось с трудом. – Я не поеду туда! Мне не нужны проблемы.
Я стрельнул в него уничтожающим взглядом и холодно произнёс:
– Хочешь ты того или нет, проблемы у тебя уже есть. Причём, довольно крупные. Только до тебя это никак не дойдёт!
– Да что ты заладил…
– Я не собираюсь тебя уговаривать, Илья. Ты можешь остаться тут, и подождать какого-нибудь осла, который закроет глаза на то дерьмо, в которое ты вляпался. И станет твоим соучастником. А я поеду в посёлок и выясню, что сейчас с девушкой.
Загороднев отвернулся, пробурчав себе под нос какие-то ругательства, склонился, неуклюже плеснул воды на голову, и ладонями растёр лицо.
– Чёрт с тобой, – прохрипел он невнятно. – Поехали. Но учти, если хоть одна живая душа узнает – я тебя в порошок сотру! – добавил с угрозой. – Машину у меня угнали, ясно?
Я не ответил. Прикрывать его зад я не намерен. Для этого у Загороднева есть папочка. А мне вообще не следует лезть в это дело.
– Садись, – я открыл дверь своей машины, когда Загороднев вытер лицо своей же футболкой.
Тот скривился, будто я его заставил выпить смертельный яд, плюхнулся в кресло, вальяжно раскидывая при этом ноги, и хлопнул дверью. Я дал по газам сразу, как только сел за руль, и машина снова понеслась по ночной трассе вперед, со свистом разрывая воздух.
– Адрес перекрёстка вбивай в навигатор, – я сунул свой телефон Илье и вновь сосредоточился на дороге.
Тот пьяно квакнул и принялся неуклюже стучать по экрану.
– Готово.
Мы ехали молча. В небе появились слабые просветы, и оно окрасилось в сизый цвет. Вокруг стало гораздо светлее – ночь уступала раннему утру. Путь оказался недолгим, уже через десять минут я притормозил у перекрестка, к которому нас привёл навигатор. Это был довольно широкий проспект, вероятно, он считался в посёлке основным, потому что остальные дороги тут напоминали узенькие закоулки. Глазами обнаружил машину скорой помощи, мигающей в набравшем силу рассвете проблесковым маячком. Рядом стоял автомобиль ДПС, и двое мужчин в форме разговаривали с маленькой горбатой старушкой.
– Доволен? – протянул Загороднев с неким подобием улыбки. Уверен, у него в данный момент поджилки тряслись, до того сильно дрожал его голос, но, тем не менее, он старался казаться эдаким бесстрашным пофигистом. – Тут уже и без нас разобрались. Поехали!
В который раз смерил его презрительным взглядом и приоткрыл дверь.
– Оставайся в машине, – выдавил сквозь зубы и вышел в утреннюю прохладу.
Я шагнул на потресканный, заросший сквозь выбоины травой тротуар, и направился к светофору. С застывшей в жилах кровью осмотрел перекрёсток – к счастью, на нём не было накрытого покрывалом тела. Значит… жива?
Старушка что-то запричитала полицейским, замахала руками и, резво закивав головой, отошла от них. Я воспользовался случаем и направился в её сторону.
– А что тут произошло, бабуль? – обратился к ней, как только она отдалилась от мужчин на значительное расстояние.
– Девочку нашу сбили, Вероничку, – жалобно поделилась старушка, прикладывая ладонь к сердцу. – Совсем ведь ещё молоденькая!
– Насмерть? – едва шевеля языком уточнил я.
– Нет-нет, живая она! Вот только в «скорую» погрузили, ехали долго с Мирного! У нас же тут нет больницы, так, поликлиника с двумя врачами. Вот, с центральной ждали… Господи, дай бог, чтобы всё обошлось.
Облегчённо выдохнул и позволил себе взглянуть на «скорую». В тот же момент машина глухо скрипнула и тронулась с места, увозя пострадавшую от рук пьяного идиота, с которым меня, словно в наказание, столкнула жизнь.
– А где виновник? – голос вырвался с хрипом.
– Скрылся! – со злобой визгнула старушка, блеснув, казалось бы, бесцветными глазами. – Но ничего, поймают! У нас тут камера хорошая стоит, новая. Мне Павел Степанович, майор наш, поведал, что номер машины уже выяснили, так что, вычислят и накажут! – с нотками гордости и веры в справедливость добавила она.
– Было бы здорово, – искренне высказался я, посмотрев на Загороднева через лобовое стекло.
– А ты, милок, откуда будешь? – вдруг спросила она, подозрительно прищурившись.
– Я к другу приехал, – пожал плечами. – Увидел «скорую», решил узнать, в чём дело.
– А у нас тут горе, милок, горе, – всплеснула руками старушка. – Ну, пойду я, помолюсь за Вероничку. Лишь бы живая осталась, лишь бы оправилась!
С этими словами бабулька зашаркала в сторону старенького подкосившегося забора, за которым, скорее всего, был её дом, а я развернулся и пошёл к машине.
– Ну, что там? – каркнул Илья, как только я нырнул в салон. – Все живы – здоровы?
Я прищурился, пробегая по его раздутой побитой роже брезгливым взглядом.
– Звони бате, Илья. Попал ты в этот раз. Тебя уже ищут.
Глава 2
Вероника
Я находилась в каком-то странном месте, запертая внутри большой прозрачной сферы. Снаружи – небо, усыпанное бесчисленным количеством звёзд, а внутри – вода. Большой шар, полностью заполненный жидкостью, в центре которого находилась я, и пустая звенящая тишина, окутывающая меня со всех сторон. Уши были словно заложены, на них давила вода. Я не понимала, как тут оказалась, и почему мне так сложно пошевелиться. Иногда мне удавалось проплыть к краю сферы, и я могла различить странные звуки снаружи. Монотонный писк, чей-то голос, который было невозможно разобрать из-за толщи воды, редкие стуки. Они вызывали во мне смутный страх, заставляющий с трудом возвращаться обратно – в центр шара. Но больше всего я удивлялась тому, что я могла дышать под водой. Просто делать вздох – и ничего не чувствовать, кроме глотка воздуха. Странного, наполненного примесями медикаментов.
Я не знаю, сколько времени прошло, прежде чем шар внезапно лопнул, и всё погрузилось во тьму. Тело стало ощущаться по-другому, невесомость исчезла, а кожа стала чувствовать тёплый воздух. Ко мне вдруг пришло осознание – я просто сплю. И что сейчас настало время проснуться.
– Скажите, когда ей уже станет лучше? Вы понимаете, я не могу постоянно приезжать, больница в пятидесяти километрах от нас!
Недовольный голос тёти Веры был первым, что я услышала, когда открыла глаза. Вернее, мне показалось, что я их открыла, но, по факту, ничего не увидела. Лишь серое мутное пятно. Я попыталась снова. Чётко ощутила взмах собственных ресниц, движение век и зрачков, но перед глазами продолжала стоять непроглядная пелена.
– Давайте вы не будете повышать голос в реанимации, – раздался другой женский голос, тихий и усталый. – Здесь лежат особо тяжёлые пациенты. Свои недовольства вы можете озвучить в министерстве здравоохранения. У меня и так нехватка персонала, а те, что дежурят, делают для пациентки всё возможное.
Я зажмурилась и снова открыла глаза. Бесполезно – перед глазами мерцал серый экран старого сломанного телевизора.
– Тётя Вера? – позвала я испуганно, и услышала сбоку суетливую возню.
– Ника! – облегчённый вздох. – Ну, слава богу!
– Как вы себя чувствуете? – подключился второй голос.
– Тётя Вера, что у меня на глазах? – спросила я, пытаясь поднять руки, но мою попытку моментально пресекло мягкое прикосновение прохладной ладони.
– Пока подключена система, руки поднимать нельзя, – снова прозвучал голос незнакомки.
А параллельно с ним заговорила и тётя:
– Ничего у тебя на глазах нет…
– Как – нет? – мой голос непривычно скрипел, в горле было неприятно сухо. – Но я… я вас не вижу!
– Не волнуйтесь, – тут же принялась успокаивать меня женщина, по всей видимости, сотрудник больницы, в которой я находилась. – Мы обязательно вам поможем, вы поправитесь.
Только эти слова не успокаивали. Я была в панике и чувствовала себя крайне беспомощной.
– Что со мной? Почему я здесь?
– Ты не помнишь? – несколько озабоченно спросила тётушка. – Тебя сбила машина, когда ты переходила дорогу. Ночью! Что ты делала ночью на улице, Ника?!
Я зажмурилась, откидываясь головой на подушку. Попыталась собраться с мыслями и вспомнить, что со мной произошло. Но в голове был туман, настолько же густой, как непроглядная пелена перед глазами. Лишь расплывчатые картинки мелькали в памяти, которые было сложно понять.
– Я… я не знаю…
– Как – так – не знаешь? – продолжала строгий допрос моя единственная родственница.
– Мне нужно осмотреть пациентку, – вмешалась врач, спасая меня от вопросов, на которые я не могла ответить. – Вам лучше подождать в коридоре.
Тётя Вера недовольно цокнула, но я всё же услышала её удаляющиеся шаги.
– У вас ещё родственники есть, Вероника? – негромко спросила женщина, зачем то сжимая мне виски и переносицу прохладными пальцами.
– Нет.
– Хм… – неоднозначно протянула она. – Свет видите?
– Нет.
– Совсем? Я свечу вам в глаз фонариком.
– Если бы вы это не сказали, я бы даже не узнала… – шепчу испуганно, готовая расплакаться.
– Ну всё, без лишней паники, дорогая, – мягко попросила врач, проведя ладонью по моим волосам. – Я приглашу к вам специалиста, направим на МРТ… Всё будет хорошо.
– Такое случается? Это лечится?
– И не такое случается, поверьте, – уклончиво ответила она. – Мы понаблюдаем вас этот день, если всё будет хорошо, то завтра переведём в обычную палату.
– Мне больно вдыхать, – пожаловалась я, когда моё дыхание участилось в попытках справиться с нахлынувшими слезами.
– У вас ушиб двух правых рёбер.
– Вот как… – я сжалась, чувствуя себя ужасно, и тут поняла, что не могу пошевелить пальцами левой руки. – Рука сломана?
– Небольшая трещина, заживёт. И левая лодыжка пока тоже недееспособна из-за вывиха.
– Господи…
– Всё у нас заживёт, не расстраивайтесь, – снова постаралась успокоить женщина. – Главное – вы пришли в себя. У вас была черепно-мозговая травма.
– Зрение из-за этого пропало?
– Возможно… – прозвучал ответ после короткой паузы. – Я приглашу невролога, он вас осмотрит и всё расскажет. Пока отдыхайте, Вероника.
Так прошёл день, за ним второй, но однозначных ответов я так и не получила и от других врачей, которые меня обследовали. Каждый раз, когда я открывала глаза, я надеялась на чудо – что именно сейчас всё встанет на свои места, и мои глаза снова увидят свет. Но чуда не происходило. Зато я вспомнила события той злополучной ночи…
Глава 3
Я, наверное, единственная девушка в мире, которая не любит лето. И нет, не из-за знойной жары или сезона вечной прополки, а потому, что летом нет учёбы. Ведь летом, на каникулы, наше общежитие закрывали, и я была вынуждена приезжать в посёлок и жить в доме тёти Веры. Я прекрасно знала, что мне не особенно в нём рады. Второй муж моей единственной родственницы, Иван Вениаминович, за глаза называет меня дармоедкой, нахлебницей и лишним ртом, который он вынужден кормить. Наверное, если бы я не помогала с огородом, не ухаживала за курами и кроликами, меня бы давно выставили за забор, но тётя высоко ценила дополнительные «рабочие» руки, и продолжала выделять мне крохотную комнату на чердаке, переделанном под второй этаж. Как правило, я всё лето проводила именно там. Иван Вениаминович так боялся, что непутёвая племянница его жены загуляет и опозорит его благородное имя, что толком не позволял мне с кем-либо общаться. Я должна была возвращаться домой до девяти часов вечера, не водиться с неугодными (по его мнению) подружками, а уж о парнях и речи быть не могло. Свободной я себя ощущала, только когда вырывалась в город во время учёбы. Но и перед отъездом успевала получать строгий ультиматум: «Залетишь – сюда можешь не возвращаться». Идти мне всё равно было некуда, да и «залетать» я не собиралась. Поэтому уже второй год возвращалась из колледжа на свой маленький чердак.
У тёти не было своих детей, но был пасынок от второго мужа – Денис. Вот кому было дозволено всё: и гулять с друзьями по ночам, не появляясь дома по нескольку суток, пить, курить, водить в дом девчонок и ничего не делать по хозяйству. Разве что мусорить, оставлять за собой грязную посуду после еды прямо там, где поел: в гостиной, на кухне, в комнате за компьютером, а так же разбрасывать своё грязное бельё повсюду. Дармоедка ведь всё соберёт, помоет, постирает и разложит по местам, ведь иначе получит нагоняй за бездельничество. Денис был на два года старше меня, жил в отдельной пристройке к дому, и часто закатывал вечеринки с друзьями. Особенно когда его отца и моей тёти не было дома. Они уезжали к матери Ивана Вениаминовича на каждые выходные. Бабушка была уже старенькой, с больными ногами, и нуждалась в помощи, но переезжать из родного дома не желала.
«Вас и так там много, сынок, – лопотала она, качая головой. – Куда мне к вам поселиться? Дом-то маленький, не хочу я вас теснить!»
День, когда меня сбила машина, как раз был субботой. Тёти и её мужа не было, а я, после полива, убежала к Вале, моей подруге. У неё был день рождения. Я пробыла в гостях где-то с час, а потом подруга уговорила меня остаться ещё на полчасика. Праздник как-никак, и строгого родственника дома не было. В итоге, у калитки своего летнего пристанища я оказалась около десяти часов. Денис не терял время даром – его компания уже собралась во дворе дома, успела хорошо поддать, и громко веселилась. Соседи не жаловались на шум – уже привыкли. К тому же, как правило, после часу ночи друзья уходили гулять на улицу или к озеру, а в посёлке на ночное гуляние молодёжи никто не обращал внимания.
К сожалению, мой приход не остался незамеченным. Стоило мне скрипнуть калиткой, как меня облепили нетрезвые взгляды парней.
– О, Вероничка! Ты когда с учёбы вернулась? – весело заголосил Никита, который всегда уделял мне больше внимания, чем остальные.
– Здравствуйте, – натянуто улыбнулась. – На прошлой неделе.
– Здравствуйте! – передразнил рослый боров, кажется, Семён, – Денис, ты её в город не пускай больше, смотри, в какую интеллигенцию превращается! – он поднялся с лавочки и выпятил пузо, тыча указательными пальцами на свой пах. – Не правильно здороваешься, Вероничка, вот «здравый ху* нате» – будет по-нашему!
Парни хором заржали, а Денис посмотрел на часы:
– Ты где шляешься, Ника? Время уже так-то не детское.
Да, и я уже не ребёнок. И свои трусы стираю самостоятельно. Но ссориться с «правильным» сыном себе дороже, поэтому вместо колкостей я вполне миролюбиво произношу:
– У Вали день рождения, засиделась, и не заметила, как пролетело время.
– Да пофиг, – хмыкнул Денис, параллельно наливая в рюмку. – За опоздание полагается штрафная!
– Я не пью! – отрезала я и развернулась к крыльцу.
– Неужели никто в городе не научил?! – со смешком хрюкнул боров-Семён. – Ну вы посмотрите, прямо ангелочек во плоти!
– Да ладно вам, – протянул Денис, – Всё она умеет, это при бате моём прикидывается. Да, Вероничка? Но сейчас-то батьки нет, идём к нам, порадуй своей красотой наши грешные очи!
– Поэт, бля! Вы посмотрите, – заржал кто-то.
– Ну, тебе-то, конечно, виднее, – промурлыкала Регина, она никогда не пропускала весёлые гулянки. – Плохому тут втихаря свою служаночку учишь!
– А ты всех по себе не равняй, – парировал Денис, и снова повернулся ко мне. – Поздно ты, принцесса, пришла. Твоя опочивальня занята на неопределённый срок одной безумно влюблённой парочкой. Так что, садись рядышком, мне под крылышко, и без лишних возражений жди своей очереди.
– Что? – ошарашено пролепетала я, поднимая взгляд к окну, где находилась моя комнатка. – Как это – занята?!
Денис хохотнул, задорно играя бровями.
– Тебе наглядно показать? – выдал он, прищурившись. – Идём, пока я добрый!
Сжав кулаки, я подхожу к компании и едва сдерживаюсь, чтобы не расцарапать наглое лицо своего сводного двоюродного брата. Мы никогда не были дружны, но и не ругались толком. Он всегда предпочитал меня не замечать, а я старалась не мешаться. Да и дома Денис появлялся нечасто. Но сейчас я была на грани того, чтобы устроить скандал с битьём посуды.
– Немедленно выгони их! – потребовала сквозь зубы, изо всех сил пытаясь держаться.
Вся свора местных обалдуев стихла, прислушиваясь к назревающей ссоре. Денис сразу переменился в лице, поставил стакан со спиртным и поднялся, возвышаясь надо мной на добрую голову. Он был большой и здоровый, как и подобает деревенскому парню, не могу сказать, что красивый, но среди представительниц прекрасного пола пользовался популярностью. Как говорится, на безрыбье и рак – рыба.
Денис взял меня под локоть и отвёл подальше от друзей.
– А ты чего тут команды раздаёшь? – прошипел мне в лицо. – Ничего не перепутала?
– Это ты, видимо, перепутал комнаты для своих дружков. Раз им так невтерпёж, у себя их запирай, или сразу в комнату к своим родителям веди!
– Да у тебя тут, по сути, своей комнаты нет, – слова сочились ядом, ударяя, словно пощёчина. – Дом – мой, что хочу, то и делаю. Не нравится – проваливай. А если идти некуда, сиди молча и жди, когда выйдут.
– Молчать я не буду, – пригрозила я, выставив перед ним указательный палец, словно строгая учительница. – Как только тётя Вера приедет, я расскажу ей, что ты в их отсутствие дом в бордель превратил!
Денис выдохнул, закатив глаза. Не похоже, что моя угроза его напугала, но он всё же решил сменить свой барский тон на дружеский:
– Ладно, не подумал я немного. Привык, что комната свободна, и забылся.
– То есть, ты хочешь сказать, что в моё отсутствие ты всегда мою комнату таким образом используешь? – выдохнула с недоумением.
Он осекся.
– Нет, конечно! Сегодня так получилось… Давай вот как сделаем: сегодня ты у меня переночуешь, а я у тебя там приберу.
– Приберёшься? – переспросила недоверчиво.
Мне кажется, если этот парень возьмет в руки тряпку, на улице пойдёт дождь из шоколадных лягушек! Причём, они окажутся живые, и вместо привычного «ква» будут мычать, как коровы.
– Ну да, – лицо Дениса скривилось, видимо, он представил это грандиозное событие. – Я всё равно сегодня уйду, и меня не будет до завтра, – и пока я пребывала в растерянности, он подтолкнул меня к своему пристрою. – Иди, Ника, надоела ты мне за эти десять минут на десять лет вперёд.
Я вошла в пристройку, лишь бы не оставаться в компании полупьяных дружков Дениса, и заперлась. Огляделась вокруг – никого. Пластиковые окна были закрыты наглухо, отчего музыка с улицы и громкий гогот компании доносились до меня приглушённо, и практически не мешали. Хотя за этот вечер я так устала, что могла уснуть, даже если над головой танцевать начнут. Нового постельного белья в комнате я не нашла, поэтому покрывало с кровати я решила не снимать. Мало ли, чем Денис занимался здесь среди недели. Девчонок он к себе без стеснения водит.
Возможности умыться у меня тоже не было. Со вздохом открыла шкаф и достала плед. Осталось потерпеть это всё до утра, потом приедет Иван Вениаминович, и весь этот балаган закончится. Легла на подушку и не заметила, как погрузилась в сон. А через какое-то время меня разбудили странные ощущения. Распахнула глаза и почувствовала, как по животу, прямо под футболкой, скользит шершавая ладонь, пытаясь добраться до груди, а в носу зачесалось от сильного запаха перегара…
С громким возгласом я соскочила с кровати и обернулась, пытаясь разглядеть во мраке комнаты того, кто так нагло распускал руки. На кровати в одних боксерах вальяжно развалился Денис. Он лениво подпирал рукой свою явно нетрезвую голову и смотрел на меня одновременно насмешливо и похотливо.
– Ты что себе позволяешь? – зло зарычала на него, поправляя задранную футболку.
Сердце барабанило от страха, как никогда прежде, отдаваясь в голове набатом.
– А ты, типа, против? – протянул он с противной усмешкой.
Ах, ну да. Его величество «первый парень на селе» решил меня полапать. Я, видимо, должна визжать от восторга!
– А ты, типа, решил, что нет?!
– Так легла же в мою кроватку, принцесса, – растягивая слова, заключил он и похлопал ладонью место, где я спала. – Идём, вместе поищем горошинку на перинах…
Скрежетнула зубами, возмущённая его поведением. Раньше Денис не позволял себе подобных выкрутасов. В конце концов, мы почти родственники!
– Я – в свою комнату! – круто развернулась и помчалась к двери.
– Я ещё там не прибрался.
– Тогда какого чёрта сюда пришёл?! Ты говорил, что ты уйдёшь с друзьями!
– Не срослось, вот и вернулся. А тут ты лежишь, такая аппетитная…
– Ты пьян!
– Да хватит тебе орать! – Денис недовольно нахмурился. – Иди сюда, я нам поинтереснее занятие найду!
Он начал подниматься с кровати, и у меня в ушах словно сирена взвыла, предупреждая об опасности. Не помня себя, я подскочила к столу, схватила свой телефон и пулей понеслась к двери. За доли секунды расправилась с замком и рванула в ночную прохладу.
– Стой! Куда? Ненормальная! – кричал мне в спину Денис, но я уже преодолела путь до калитки и вырвалась на улицу.
Домой я сегодня точно не вернусь. А когда приедет тётя, расскажу ей всё, как было. Молчать я точно не стану! Разблокировав телефон, я посмотрела на время – уже два часа ночи. Надеюсь, подруга ещё не спит, ведь идти мне больше некуда. Остановилась на перекрёстке, дожидаясь зелёного сигнала светофора, и набрала её номер. Вокруг ни души – посёлок словно вымер. Только назойливые комары жужжали над ухом. Огляделась с опаской, вдруг пьяный Денис решил затеять со мной игру в догонялки, но, к счастью, и его нигде не было видно.
Длинные гудки никак не кончались – Валя не отвечала. Со вздохом шагнула на потёртую пешеходную зебру. Видимо, своим появлением мне придётся перебудить весь её дом. Попыталась набрать номер снова, как услышала громкое рычание автомобильного двигателя. Подняла голову и с ужасом застыла посреди дороги: прямо на меня с большой скоростью вырулила иномарка. Всего пара мгновений, и я попыталась отскочить назад, но не вышло – машина вильнула в сторону, именно туда, куда рванула я. Резкий удар в бок отозвался дикой болью во всём теле, я почувствовала, как меня подбрасывает вверх, словно переломанную куклу. Ещё один удар головой, и следом – пустота, отдающаяся отдалённым звоном в ушах.