На электричках до Байкала. Колоритные попутчики, душевные разговоры и 5000 км за 13 дней

Я же остался в одиночестве и минут пять просто пытался отдышаться. И тут до меня дошло, что на этой электричке я заяц – билет я не смог бы купить ни при каких обстоятельствах. Но главное, что я успел и расписание не сбилось. Волнение и физическую усталость как рукой сняло в один момент. Электричка выехала на железнодорожный мост и начала пересекать широченную Волгу. Красота безумная, в которую хотелось погрузиться с головой, но надпись на дверях «Не прислоняться» напоминала о том, где я нахожусь. Я финально выдохнул и зашел из тамбура в основной вагон, чтобы наконец сесть. Электричка почему-то была заполнена почти целиком.

На станции Киселиха за Нижним Новгородом резко встала и вышла половина поезда. Хотя за окном пейзажи напоминали все ту же пустынную Новую жизнь. Искать причины в Гугле не стал. Пусть Киселиха останется загадкой.

В тот день у меня еще не было четкого плана по поводу фотографий и блокнота. Я просто снимал по привычке все вокруг и на всякий случай записывал все, что приходит в голову, – вдруг пригодится. Я сидел и перечитывал уже написанное, понимая, что это идеальный способ рефлексии именно в электричке и важный механизм закрепления сюжетов для будущего. Так в итоге и оказалось.

В Нижнем Новгороде, когда я бежал сломя голову на платформу номер два с платформы номер шесть – вообще в другой край вокзала, на электричку до Шахуньи через Ветлужскую, я вдруг понял, что никуда восточнее Горького я не ездил и не летал. Ни в другие города России, ни в другие страны. Как-то с детства казалось, что там и нет ничего. Ковров был таким краем земли, а на срезе еще Нижний Новгород.

Как только я вбежал в электричку (а там уже все сидели и были готовы ехать), на меня сразу посмотрело полвагона. Причем лица у всех иные. И примерно сразу же на улице начало резко темнеть. В итоге через полчаса за окном наступила кромешная чернота. Я зачем-то, по наставлению Насти, начал читать «Желтую стрелу» Пелевина. И так же, как в книге, перестал слышать звук колес, начал думать о невозможности сойти с поезда и вообще не понимал, ехал я или стоял на месте. Если бы можно было смешать сейчас слова «страшно» и «странно», то именно так бы я описал последние электрички первого дня.

Я сидел и представлял, как выглядит электричка со стороны: среди бесконечной темноты, где вокруг нет ни одного дома с горящими окнами, ни дорог, по которым бегут после работы автомобили с включенными фарами, ни даже фонарей на столбах вдоль путей, мчится светящаяся изнутри колбаса на четыре вагона. Внутри нее сижу я, не понимающий, где именно я нахожусь и есть ли тут пространство и время (сети точно нет уже давно), женщина в грязном пальто, спящая и недвигающаяся (не уверен был, дышит ли она), и ребенок лет пяти. У него было очень грязное лицо и темно-синяя шапка, натянутая почти до носа. Мальчик бегал по электричке, представляя, что за ним охотится какой-то суперзлодей: он прыгал из стороны в сторону, падал, театрально корчился от боли и вскидывал руки вверх в надежде на такую же невидимую, как и его противник, помощь. Я сфотографировал свое отражение в окне, за которым ничего не существовало.

Холодно. Мерзнуть начал с носа.

Последняя пересадка была на станции Ветлужская в поселке Ветлужский у реки Ветлуга. Следующая электричка стояла рядом, нужно было просто выйти на платформе и зайти в другую. Я постоял на улице несколько минут, чтобы удостовериться, что время все-таки идет и у меня будут хоть какие-то попутчики. Что было в электричке на Шахунью, я совсем не помню. Ощущение, что я просто внутренне собрался, забыл обо всех страхах и погрузился в чтение, чтобы не отвлекаться на дорисовывание реальности в голове. Конец был совсем близок, оставалось просто ждать.

– Конечная станция Шахунья.

– Спасибо. Наконец-то. Пойду я отсюда искать гостиницу.

Этот день никак не хотел заканчиваться. Почему-то я думал, что на станции Шахунья приключения прекратятся, но нужно было еще дойти до гостиницы. Проблема в том, что отелей и каких-либо ночевок там почти нет, даже комнаты отдыха на вокзале, так как город совсем маленький. В Шахунье нет даже и 20 тысяч человек, и никто ее не использует в качестве перевалочного пункта. Единственный вариант – гостиница под интригующим названием «Империя». Среди отзывов в интернете: от «Ужас, колючий ужас, я такого места в жизни не видел» до «Для свадьбы хорошее местечко». Но в целом после долгой дороги не так важны условия, лишь бы кровать была и душ.

Была лишь одна проблема – эту гостиницу нужно еще найти. Она отчего-то находилась не в центре города или у вокзала, а располагалась за муниципальной чертой. И на карте ее местонахождение было обозначено как-то размыто, было лишь понятно, что идти до нее около получаса. Страх из последних электричек еще не отпускал, но уже и не сковывал, темные улицы и удручающая тишина добавляли неприятных мыслей. На улицах не было никого, поэтому только мои шаги по грязным дорогам издавали звуки, а телефон с включенным маршрутом светил ярче фонарей. Дойдя до обозначенного на карте места, я увидел лишь поле и зачеркнутую надпись «Шахунья» на дорожном знаке. Несколько раз позвонил в гостиницу – трубку не брали. Заходил во дворы деревянных покосившихся домов – вдруг кто подскажет, но все спали. Мотался из стороны в сторону, подсвечивая фонарем айфона каждую постройку в надежде увидеть «Империю».

Спустя десять минут, которые из-за надвигающейся паники казались вечностью, мне перезвонили:

– Да, да, все верно. Идите дальше по дороге, проходя мимо всех деревянных домов. И там после кустов будет двухэтажная кирпичная постройка, вот вам туда. Поднимайтесь на второй этаж.

Фиолетовая комната с двумя кроватями, вентилятором и маленьким телевизором выглядела спасением. Я готов был рухнуть и заснуть, но надо было сначала помыться. Я взглянул на себя в зеркало перед раковиной: лицо было таким измученным, будто это не первый день путешествия, а уже конец. Открыл кран – горячей воды не было. Вставать через шесть часов.

День 2

ШАХУНЬЯ – КОТЕЛЬНИЧ-2 6:20–7:50

КОТЕЛЬНИЧ-2 – КИРОВ 8:07–10:13

КИРОВ – ЯР 17:16–21:23 (+1 ЧАС)

ЯР – БАЛЕЗИНО 21:37–23:03

Будильник зазвенел в районе пяти утра. Я открыл глаза, скорее всего, только один глаз, в полном ощущении, что вчерашний день – это просто сон. Ничего из этого не было: ни волнения на Курском вокзале, ни разговоров с охранниками контролеров, ни бега по платформам на вокзале Нижнего Новгорода – ничего вообще. Фиолетовые стены гостиничного номера добавляли фарса и сюрреализма. Где я? Зачем я вообще куда-то еду? Ну, вам точно знакома эта утренняя ненависть к себе и всему происходящему вокруг. Обычно после таких мыслей мозг просто уговаривает тебя остаться под одеялом подольше, поспать еще хотя бы полчаса, но оставаться в этой кровати мне точно не хотелось.

Горячая вода не появилась – пришлось надевать ту же одежду, в которой был вчера, так как лимит чистых футболок в портфеле не бесконечен, поэтому ни к чему пачкать собой свежие вещи. Я кое-как почистил зубы, быстро умылся, собрался наспех и выбежал из гостиницы. На улице уже было светло, что радовало. Я немного постоял, вдыхая свежий воздух и разминая шею. Обернулся, чтобы сфотографировать на память гостиницу, и только в этот момент смог увидеть надпись «Империя». Она была нарисована белой краской на мангале, который стоял под лестницей на второй этаж, – вот, оказывается, что я должен был искать вчера в темноте.

Двинул в сторону вокзала. Меня окружали сплошь счастливые лица, которые будто желали мне хорошего дня и заодно извинялись за то, что так сложно было накануне найти гостиницу. Жаль только, что все эти лица были на плакатах: вот депутат предлагает голосовать за наше будущее, через квартал другой будущий чиновник просто улыбается и смотрит на меня, подмигивая. Сзади этого билборда десяток счастливых людей с пакетами и надписью «Модные люди» показывают мне «лайк» своими большими пальцами. Ближе к вокзалу меня приветствовала пара со стильными прическами на рекламе салона красоты «Дежавю», а рядом с ними предлагал зайти в гости мужчина с пачкой долларов с плаката «Деньги на любые нужды». Столько радостных и счастливых лиц, но ни одного живого человека вокруг – слишком рано.

Тогда, в 2016 году, все эти лица даже не догадывались, кто присоединится к ним через три года. Если вы после чтения этой книги загоритесь особым желанием доехать до Шахуньи, то на улице Свердлова – это соседняя с вокзалом улица – вам будет с прищуром улыбаться еще одно счастливое лицо – Иосиф Сталин. Сначала может показаться, что тут, среди этой бескрайней хтони^[1], ему самое место, но не совсем. В 2019 году местные коммунисты установили мемориальную табличку в рамках празднования 75-летия победы в Великой Отечественной войне. По словам самих коммунистов, жители многоквартирного дома, на котором висит портрет Сталина, единогласно поддержали инициативу, но саму доску прибили на высоте пяти-шести метров, чтобы никто не пачкал и не видел, наверное. Вообще, по понятным причинам, памятников и мемориалов Сталину в России почти нет, но вот у Шахуньи эксклюзив – больше привлекать туристов нечем.

А написано на табличке вот что: «Эта улица ранее носила имя Сталина Иосифа Виссарионовича, выдающегося политического и партийного деятеля, Героя Социалистического Труда, Героя Советского Союза, Генералиссимуса Советского Союза. Памятная доска установлена в честь 140-летия со дня рождения руководителя Советского государства». Чудесно, не правда ли?

Если вы до этого момента, читая про этот странный город, интеллигентно сдерживались, чтобы как-нибудь забавно не исковеркать название города Шахунья, то сейчас, кажется, самое время. Но будьте аккуратны: старайтесь сочинять клички поселению только в своей голове, не произнося их вслух. Смеяться лучше тоже втихую, иначе оштрафуют. Как раз после открытия этого мемориала одна журналистка из Нижнего Новгорода предложила переименовать населенный пункт в более матерный вариант, после чего суд оштрафовал ее на 70 тысяч рублей по статье о неуважении к власти. В рапорте подполковника полиции, приложенного к материалам дела, вот что было написано: «По мнению специалиста, слово, будучи индивидуально-авторским новообразованием, отсутствующим в русском языке, содержит однозначные непристойные ассоциации за счет входящего в его состав обесцененного матерного элемента и в силу этого является оскорбительным, неприличным словом, нарушением нормы общественной нравственности и выражает явное неуважение к обществу». К слову, через год эта журналистка совершила акт самосожжения – вы, скорее всего, слышали об этом.

Достаточно угнетающее чувство вызывает Шахунья, вневременное ощущение потерянности, одиночества и забытости.

Я постоял на первой платформе у вокзала. Если бы я знал, как получать удовольствие от табака, я бы точно в тот момент выкурил сразу пару сигарет – как будто бы они собирают все твои мысли в кучу, а потом ты выдыхаешь, бросаешь папиросу и идешь целенаправленно и уверенно в свой вагон. Вообще курение за несколько минут до отправления поезда всегда выглядит очень выверенно, а оттого кинематографично. Мне же пришлось просто постоять минут десять, а потом в голове самому себе сказать: «Ну, пошли, что ли, чего тут еще делать». Ну, я и пошел, чего мне еще оставалось делать. Впереди большая остановка – Киров. До него нужно проехать в двух электричках, между которыми перерыв в 15 минут. В вагоне несколько человек уже спали. Посплю и я. Поезд тронулся.

Сегодня я видел самый красивый туман. Я проснулся в электричке на Котельнич-2 и от неожиданности долго тер глаза, думая, что у меня пелена на них. В конце концов понял, что за окном туман. Ощущение, будто поезд мчит не сквозь уже надоевший лес, а плывет в молоке. Целиком. Причем в парном молоке – пока спал, печку включили на полную мощность.

Наконец-то. Хотя я думал, что случится это гораздо позже. За что мы все вообще любим поезда и электрички, если, конечно, брать исключительно метафизический аспект? За вот эту необычную атмосферу, которую воспевают писатели и поэты. Но ощутить и нырнуть в ту самую мистику позднесоветской романтики электрических поездов – не такая уж и простая задача. Она не открывается твоему взору сразу же, как только ты заходишь в поезд, хотя, может, ты едешь всего лишь из Ховрино в центр Москвы. Погружение происходит долго и возникает только после отречения от привычных норм твоего существования.

И вот сидел я в электричке, не до конца проснувшись, постоянно потирая глаза и высматривая туман за окном, и понимал всем нутром, что вот оно, то чувство, ради которого я и затеял все путешествие. Тогда я безумно радовался, созерцал и фотографировал все вокруг, получая удовольствие от чудесного окружения. Спойлер: накроет меня так еще несколько раз, причем гораздо мощнее, чего я тогда, на второй день, не мог даже предположить.

На станции Ежиха в вагон вошла девушка лет четырнадцати. Ярко накрашенная, с волнистыми волосами, в строгом костюме и с цветами. Вспомнил, что сегодня первое сентября. Школа у нее оказалась на платформе 781-й километр. Хотя здесь было еще пустыннее, чем на Ежихе. Девушка сошла с поезда и пошла по широкой дороге в сторону леса, а я продолжаю ехать в Киров.

У станции 781-й километр за лесом, судя по карте, находится поселок Комсомольский. Недалеко от железной дороги стояла не просто привычная приветственная табличка с названием места, а почти арт-объект. На толстом столбе висел большой желтый прямоугольник – он был совсем пуст, хотя, кажется, на него можно клеить объявления. Сверху над ним был припаян алюминиевый красный знак серпа и молота, а сбоку отдельными буквами должно было быть написано «Комсомольский», но некоторые буквы куда-то подевались и читалось все как «Комс мол». Как будто какой-то модный торговый центр.

Численность населения здесь – 813 человек. И да, там действительно есть школа, и заодно даже Дом культуры. Оба здания, что неудивительно для поселка с таким названием, находятся на улице Ленина. В отзывах на карте ко всем строениям пишет лишь некая Надюшка: «Школа замечательная, хорошие учителя» и «Все здорово». Последнее словосочетание вроде бы относится к Дому культуры, но, может быть, у девушки просто все хорошо. Можно даже сложить у себя в голове несколько фактов и представить, что та ученица, сошедшая с поезда с цветами, и есть Надюшка.

Пока я думал об этой ученице и о том, каково вообще ездить каждый день в школу в другой город на электричке, я незаметно успел пересесть на вторую электричку до Кирова. Что я вообще знал о Кирове? И главное – что я хотел узнать о нем за те семь часов, пока я там буду? В основном из информации в голове существовали лишь тэги-мемы: вятский квас, кировский лес и заодно кировский суд, дымковская игрушка и старое название города – Вятка. Понадобится ли эта информация для быстрого знакомства с городом? Вряд ли. Поэтому, сойдя с электрички, я просто пошел куда глаза глядят. Зачем-то они глядели на метровый знак «Я люблю Киров» у вокзала.