Патронташ охотничьих историй
Посвящается внучке, Дарье, амазонке, что дергала волка за хвост.
Глава 1 Первый патрон
Хоченьский карьер
Еще в Советском Союзе, – а сегодня в суверенной Белоруссии, для всех охотников, как профессионалов, так и любителей воспоминания о первой охоте… первом добытом охотничьем трофее связаны именно с этой птицей, – дикой уткой. Это основной обьект любительской охоты на водоплавающую дичь. Ее численность по подсчетам ученых колеблется. Одни пишут, что уток насчитывают 12 млн. особей, другие – 25 млн. Кряква широко заселила весь земной шар. И любому охотнику, тем более только, что взявшему ружье в руки, охота за утками, кажется тоже простой: что там камыши и холодная вода для молодого охотника, и его страсти. Лишь бы упала, лишь бы переломился от ружейного выстрела лет утиного табунка и глухой ударь оземь или всплеск на тихой заводи, – заставил его радоваться и воскликнуть, – ура, добыл. – С полем! И уже никто, и ничто не заставит молодого охотника, отказаться от чувства добытчика, того древнего ремесла, что и сегодня в крови поколения 21 века.
Не чужда эта охотничья страсть и нам, – охотникам Полесья. Раннее утром, – солнце еще спит, красный диск не видать, – из под матушки Земли – планеты нашей голубой. А охотники – нас, пока трое! Грузимся в крутой внедорожник генерала.
– Саня, может на моей машине поедем, – предлагаю гостям.
– Да нет, у меня джип, – и смеется. И тут же вспоминаем, как однажды этот джип, трактор тянул с леса. Джип без бампера остался.
– Ладно, пусть будет так, лесных дорог нет, надеюсь не найдешь то, опять такой же овраг, – улыбаюсь. —Ладно, едем на джипе, – согласился с гостем. – Пора уже, давай резвее – подгоняю молодежь.Любуюсь природой. Забелевший рассвет, все больше гонит ночь, – прочь. В ранних сумерках, – кусты и трава, река: их силуэты все больше становятся четче. – Так охотники, – ружья, патроны взяли, сапоги рыбацкие не забывайте, – тихо напоминаю прописную истину ребятам. Знаю, что один из них, первый раз на охоте, по птице. Десять минут, и мы у карьера – первого места наших охотничьих приключений.
Подумал про себя, – можно было и пешком топать, место охоты совсем рядом от привала. И так было бы, как раз в руку. Охотники-то приезжие, ночь беседы были, не проснусь еще, сонные, что мухи, а на раннем свежем воздухе быстрее пришли бы себя. А то еще спят на ходу. Вдруг Саша тихо сказал:
– Куда дядька едем, а?
– Так вчера еще все доложил, – отвечаю племяннику, – на карьер, вчера же договорились. А там, как пойдет охота, будете меньше мазать, то будем с утками. Пока едем, пытаюсь немножко рассказать про уток.
– Ребята, утка в августе уже набирает подкожный жир.
– Да так рано, – спрашивает Виталий, новичок на охоте, только-только что купил ружье.
– Конечно, – отвечает генерал, уже как опытный, бывалый охотник. – А то, как же ей, родимой добраться до южных широт.
– А у тебя хоть навык стрельбы есть, а, Виталий?
– Да конечно, тарелочки сбивал.
– А… тарелочки, ну-ну, – подняв брови, хмыкнул Саня, посмотрел на меня, и улыбнулся. – Смотри дядька, а, какой крутой у нас молодой, наваляет сегодня, может нам и не стрелять, – разводя руки в стороны усмехнулся Саша.
И все мы хохочем, радуемся дню открытия охоты, а руки уже так и хотят скорее расчехлить ружье… ощутить его холодную сталь.
– Ой, Виталий, – поправляю молодого охотника: – Заблуждаешься дорогой, не так то просто кряковую утку можно взять без промаха и наповал сбить; это тебе не тарелочки.
Машину, так можно сказать, оставили рядом с высокой группы ольхового кустарника. Тут же, за полем, мелькнули фары еще одной машины.
– А это кто, – спросил Виктор.
– Так сейчас познакомлю, – отвечаю ему, – Это мой друг-охотник Сергей Лазаревич!
Он прикатил на пикапе. За то, что он проживает в моей родной деревне Хочень, почти семь лет, также причисляю его к касте шляхетских охотников. Он вылез с машины и тихо сказал: «С полем»!
– И тебя тоже с открытием охоты, – тиснув другу руку, сказал я.
Все охотник поздравили один одного с открытием охоты. Познакомились.
– Утки в карьере есть, – сказал он.
– Вчера вечером был тут, наслушался вдоволь, – нагонял на нас азарт, Сергей. – Крякает весь карьер, сколько там уток сидит, не считал, но много. А вот поднять крякв на крыло, думаю, что будет, ой как не просто, но у нас есть помощник. Вот взял лайку.
– Очень правильно сделал, – похвалил я друга.
Дик, пес крепкого телосложения, очень похож на волка, крупный, серый окрас очень схож. Прекрасная лайка, с верхним чутьем!
– Как будем уток брать, – улыбается, – это же не лось, возьмем – отвечает Саня.
Сергей предлагает свой план, и он абсолютно точен. Договорились так: Виталий идет с северной стороны, Станиславович берет южный край карьера. Сам пойду с Диком в камыш и будем подымать крякуш.
– Пойдем, Саня, – зову генерала, и вместе топаем к средине карьера. – Саня, – на миг дернул племянника за рукав, – стань здесь, когда утки будут сниматься, они в сторону реки и леса полетят, так что смотри в оба. Не подведи дядьку!
Сам лезу в рогоз и покрученную, что дрот, не высокую лозу, со стороны реки. «Карьер спит» – утка тоже дремлет, нажировала вечером на полях пшеничных, водички напилась, молодняк уже окреп, стал на крыло.
До боли знакомое место охоты – карьер! На стройку клуба выбрали песок из бугра, и он постепенно зарос осокой и камышом. В разные годы охота на карьере по утке, по-разному её и добываем.. В разные годы бывает не всегда одинаково. Когда идут дожди, и лето мокрое, то карьер полный воды. Зарастает камышом и осокой. Лишь а двух местах, ближе к реке, и с северной стороны остаются пятна чистой воды. Перелетная утка шлепается на воду и на день прячется в камышу, плавает себе, где хочет. Несколько пар крякв и чирков выводят тут молодняк. Лысухи, также есть в этом болоте. Без лодки и собаки, птицу не выставить на крыло под выстрел, особенно в августе, плывет впереди перед охотником, только камыш шелестит, да еще и затаивается. Вдаришь налету по крякве, так и смотри, где упала. На чистую гладь воды, или в камыш, то снимай штаны и лезь: добывай.
– А как же, миленький, – не раз поучал молодых охотников, дядька Иван, глядя на вышколенных приезжих городских охотников: «Добыл утку, то и найди, забери трофей: достань, не бросай, нечего лис и ворон кормить». Эту истину все охотники, со временем, очень хорошо усваивали… – Но, в этом году в карьере воды почти нет, по колено, – подумал, а точно ли Сергей уток нашел в карьере.. Какие-то тропы целые натоптаны через карьер, – да это стадо коров гонят на водопой, напрямки его пересекает. Набили дороги, камыш примяли, в помощь охотникам. Хорошо. Сбивать утку буду так, принял решение, чтобы не потерять. «Тикуй», и стреляй, чтобы падала на примятую осоку. Точно найдешь. Слышно, как Дик, отпущенный с поводка вскакивает в карьер. И тут началось! Слетает несколько уток, звучат выстрелы. Огромное утиное стая срывается с насиженного, за «красное лето» место. Еще не пугана не раз, и пошла крутить круги над болотом. То в одном, то в другом месте карьера, лайка Дик дожимает из камыша, затаившихся уток. Крякуши с шумом, хлопая крыльями, срываются с потайных, насиженных мест. Как-то, нехотя, и грузно, как бы не понимая, что случилась. Тревожное утиное кря-кря раздается по всему карьеру. Солнца красный шар уже на небе, рассвет набирает силу, а мы все стреляем по кряковым уткам, и чиркам. У меня уже шесть патронов потрачено зря, а утки не одной. Ай, как стыдно, – дед! А все потому, что зря утку не стреляю, над камышом, так как знаю, что упадет не найду. Да и Дик, если найдет, вынесет на берег, положит, попробуй потом трофей то сыщи, в осоке. А выстрелы гремят, настоящее открытие охоты! Вдали Саня, за кустом лозовым маскируется, и я вижу, что генерал тоже стреляет. Вдруг он увидел меня. Я как раз вылез с стены камыша.
– Дядька, подойди сюда, – кричит он и машет рукой, указывая на лозовые кусты: «Там, дядька, там». Кричит настойчиво: «Утку крякушу сбил, упала прямо перед мной, вот сюда», – указывает мне рукой точное место, где упала кряква. И я иду в брод, по карьеру, не спеша. Лоза, невысокая, но так переплетенная, словно кто- то ее специально скрутил щипцами: путает мне ноги. А вот слезинка воды чистая.
– Здесь смотри. Этот квадрат. Нет-нет, немного сюда, – генерал направляет меня. Всматриваюсь пристально в лозу. Но добычи нет.
– Ты точно видел, что намертво сбил? – спрашиваю племянника.
– Да, утка комком, чисто битая падала…
Светлеет. Охота продолжается. А я ищу утку.
– Нигде нет, Саня.
– Да тут же она, дядька, – настаивает мой племянник по охоте, генерал. – Еще раз глянь, а.
Подлетает, ко мне на помощь, по камышу пес, тоже рыщет кругом. Подбадриваю его: «Ищи Дик, ищи». Вижу, что генерал расстроен, готов сам босиком лесть в болото. Думаю про себя: «Я то не знаю, сколько Саня уток добыл-то, а если только эту утку, одну. Нужно было бы найти», – забил в голову приказ. Терпение. Но нет, не вижу. Я расстроен! С камыша вываливается, в рыбацком костюме Сергей.
– Помоги мне, тут Саня утку сбил, где то затаилась!, – говорю ему. И уже ищем вместе.
– Да вот же она, – вдруг воскликнул вдруг мой друг.
– Ай молодец, ай красавец, спасибо тебе, – весело кричит, обрадованный охотник, который мечется по берегу.
– Ой, Саня рано радоваться… извини друг, разочарую тебя, это только рыжий кусок сухой травы, – разбил всю надежду на найденную добычу, охотника, Сергей.
– Ну что там, ну что же делать, где же она, – охотник чуть не плачет, мечется по краю карьера, туда-сюда, расстроен от потери трофея.
– Да наверно ранил, – кричу ему. – Ты, пойми племянник, утка же хитрая бестия, если подранок, то сколько не ходи по месту, а она так затаилась, что мы вряд её найдем.. А может отплыла в сторону и скрылась в камыше, а там поминай как звали. А бывало со мной и так: нырнет, клюв высунет из волы, так дышит, попробуй ее заметь.
– Все, нету Саня, вот и Дик ее не видит. Он то, точно нашел бы. Ладно дядька, что тут поделаешь, вот две добыл, уже выходите на луг, – успокоился охотник.
– Саня, да ладно, еще добудешь и – тут же поддержал его, —Утка не простой противник племянник… и охота, выстрел по ней, – не всегда бывает точный.
– Все: охота закончена, утку разогнали, пусть успокоится.
– Через час, стаи тут будут садиться опять, но я предлагаю поехать в другое место, – манит нас Сергей. – Там поле скошенной пшеницы. Тюки соломы, хороший подход… Давайте поедем к петле так мы назвали болото, в котором утки прятались на дневной сад, – предложил мне Сергей.
– На наше место! Конечно! Едем, – а как же, тоже думал, как же, туда не добраться то, – согласился я.
– Дик, ко мне! – позвал хозяин собаку. Выжлец почти неслышно приблизился, положил голову ему на колени. Он легонько потрепал лайку по загривку и немного вытащил из ее шерсти катышки репья.
– В машину, – прозвучала команда собаке. Дик крутился рядом с нами, но подчинился команде хозяина. Мои гости на перебой хвалили пса, он то и выгнал всю утку с карьера: «Хороший пес», – раз за разом обращаясь ко мне, как бы ожидая похвалы и с моей стороны. Я крутил руль машины и в знак согласья, кивнул им головой. Тут к разговору подключился и Сергей, он сказал: «Да, доволен псом, как самым лучшим другом… без собаки просто невозможно охотиться, а вообще, Дик – золото».
– Умеет даже улыбаться, только что не разговаривает, – пошутил мой друг.
Виталий, часто изподлобя, посматривал на собаку, и на нас, немного тушевался, так как ни одной утки не взял, зато старательно бабахнул в воздух все патроны. Он стоял рядом с фартовыми охотниками Сергеем и Александром-генералом, чуть не плача. И с завистью рассматривал сбитых ими уток. У Сергея – четыре и у Александра – три.
– Не горюй, ещё добудешь, видишь и сам пустой, а тоже шесть раз стрелял, – успокаивал я Виталия.
Но тут раздалось: – Шесть выстрелов дядька, но не двадцать, – сказал тихо Саша, улыбнулся и посмотрел на молодого, только начинающего охотника.
Виталий услышал:
– Ай, хватит меня поддевать, – он махнул рукой. – Буду тренироваться! А там посмотрим.
Мы ехали в машине и молчали. Был слышен затихающий концерт деревенских петухов, шум дойки на ферме, запахи предосеннего месяца августа: скошенных пшеничных полей и вызревших яблок, от которых уже устали деревья. В этом году их было очень много. Припекало так, что асфальт местами плавился на дороге. Я сказал дремавшим охотникам: «Скоро приедем». На горизонте показалась деревня Хильчицы. Проехали деревню и еще немного по грунтовой дороге. К лесу, что темной линией тянулся за рекой Ствига.
А вот и оно: новое место охоты. Остановились на перекрестке дорог. Место было прекрасное: заросшее лозняком мелким терновником ряской, влекла утку на дневку. А поле вокруг, ранее засеянное пшеницей, долгое время утиным выводкам было охранной грамотой. Генерал и Виталий пошли вместе: их направили к южной стороне уремы, зная, что гости точно будут стрелять. Сергей с лайкой Диком, зашел от грунтовой дороги, что на деревню Ричев. Мне пришлось стать возле вала земли, заросшего малиной и высокой травой. Знал, что утка редко летит этой стороной, но у меня было очень большое желание, чтобы мои гости были довольны. Минут через пять раздался тревожный крик кряковой, целая стая уток, и чирки-трескуны рванули в синее небо утра. Где-то в глубине уремы шумел Дик, выдирая с лозы затаившихся матерых селезней. Вот он – счастливый миг, когда зрение и слух обострен у охотника до предела. Тишину утра расколол дуплет. Неожиданно со стороны охотников вылетает кряква. Моя! Не спеша приклад к плечу, выстрел: падай. А утка летит. Вторым еще раз пытаюсь ее достать, но опять мимо. Выстрелы звучат: один, два, а потом серия! Понимаю, что стреляют три охотника и я этому рад! Утки носятся над насиженным местом, крутя круги над полем и опять идут на посадку в лозу. Но тут их встречают охотники. Еще не прошло волнение и охотничья дрожь, как стая чирков на бреющем полете огибает меня справа: стреляю навскидку, мимо, да что же не так, не могу понять, глаз кривой, или ружье бьет выше… Или обстрел не очень удобный, с разворота. Эх, понятно, опять остановил ружье перед выстрелом, надо было не спешить, а стрелять с проводкой – думаю про себя. Вдруг стало тихо. Утки набрали высоту, стригут крыльями над нами – охотниками, но их уже не достать. Однако хватит! Все мы, довольны и так: «Настрелялись вволю» – гости были в восторге от такого количества утки.
Сергей и Саша-генерал, несут трофеи в руках, словно мне на показ. В одного охотника, и второго охотника-гостя, по три утки: кряковые и чирки. Видно, что ребята настрелялись вволю. Только мы с Виталием опять не добыли даже бекаса. Но лично меня это не волнует: еще не вечер! А вот Виталий, что-то загрустил, в коней! Я молчу, не хочу сыпать соли свои советами, как лучше подстрелить утку. Но все-таки иду к нему!
– Так, Виталий, – у тебя еще будет хороший шанс, – пойдешь со мной. – Около фермы есть затока, петляет, со всех сторон растет кустарник и лоза. Точно, два выводка кряквы видел, еще ранним летом – хлопунцы, а сейчас уже подросли, и стали на крыло, – надеюсь. Так что, вперед!
Подходит Сергей. «Пусть идет со мной», – сказал он. «Ладно» – ответил я. Сергей забирает молодого охотника: они и лайка Дик, уже у заросшей камышом и осокой низине с водой. А мы с генералом прячемся ближе к кустам.Этот участок луга, с обилием болотной дичи. Местный фермер не раз осушал это болото, рыл все новые канавы, но они вскоре заливались, зарастали и все, в том числе вода и птица возвращались на круги своя. Весной, когда на этом месте наблюдал за пролетными гусями, то слышал, как бекас издавал свою песню: блеющие звуки, а также непрерывно кричал – «крекс-крекс», коростель. Но, как то местные охотники давно потеряли интерес к болотной мелочи, лишь порой приезжий москвич Семен с легавой, догоняет бекаса девятым номером дроби из ружья. Все хватит лирики, – пора добывать трофей. Высокий лозовый куст для меня, отличная маскировка. Жду! Кряковая утка, после выстрелов охотников, Сергея и Сани, налетела из-за куста лозы прямо мне в лоб, или как говорят охотники – на штык. Мой выстрел догнал крякву, уже успевшую набрать высоту. Виталий – охотник, из города Мозырь, видел как я сбил утку. Он тут же, крикнул мне: «Классный выстрел, птица бита чисто, мне бы так научиться». Не успел ему и слова в ответ сказать, как он сам выстрелил из ружья.
– А ты, по чем стрелял? – обратился я к Виталию. Он стоял от меня недалеко, за кустом .
– Да чирок пронесся, что ракета. Сразу и не понял, что это птица.
– Попал надеюсь, а?
– Да нет! – прозвучал его ответ.
– Вот оказия-то, – мне как то стало не по себе. Опять мимо, от Виталий, пусть тебе повезет, – подумал я о друге.
Мы продолжали охоту. Выстрелы гремели со всех сторон. Мне удалось сбить еще одного чирка. Все, решил, для меня хватит. Настрелялся. Открытие охоты на утку удалось, не каждый год столько птиц поднимали на крыло. Кобель Дик работал отлично. В самых диких местах он настырно искал утиную стаю и заставлял крякв спасаться влет. Отчасти, пес был для нас на охоте, настоящим другом, отработал на медаль. Трудно описать ту минуту, когда мы собрались у машин, подводя итоги. Только молодого охотника не было. Тут появляется Виталий. В руках он держал кряковую утку. Его лицо так и сияло.
– Молодец, красавец, – сказал Саня.
– Наконец-то, – засмеялся Сергей, – Вот и тебе улыбнулась Диана, богиня охоты.
Мы поздравляли начинающего охотника, который добыл первую в своей жизни утку, от всей души.
– Спасибо, спасибо, ребята, – ответил он? – Теперь за охоту, в огонь и воду!
– Все зависит от тебя, от практики, ты вступил в братство охотников, добыл трофей, так держать, – крепко пожал руку Виталию, подбодрил молодого охотника генерал.
– О, дядька, вот это была охота, – раз за разом повторял племянник. Видно было, что он остался доволен открытием охоты на утку.
«Огонь, а не охота»! – генерал любит употреблять часто это выражение, когда его душа пела от добытой дичи, да после успешных выстрелов.
Плачевно, но при стрельбе влет бывают подранки, но с нами Дик, ай, хороший пес. Он доставал с болота всех подранков. Сергей нашел еще пять крякв, который пес вытащил с воды и бросил на краю болота, у кромки воды.
Лайка носилась по полю, принюхиваясь к еще не остывшим за ночь следам, зайцев и куропаток. Сергей крикнул:
– Дик, на место! – пытаясь успокоить лайку. – Поехали, пора! Однако пес носился еще минут пять, посматривая на хозяина, и как бы посылал ему посыл: «Дай еще побегать». Но хозяин был настроен серьезно, и лайка быстро уселась на свое место в машине.
Охотничий сезон на утку открыт! Генерал и Сергей обстреляли всех. Мы остановили на отдых у самого берега реки Ствига. Был знойный полдень. На небе ни одного облачка, ни малейшего шороха ветерка. Разобрались с дичью быстро, так как солнце жжет и палит; день обещал быть очень теплым. Развели костер. Быстро зажарили еще дома замаринованного карпа, и свиные ребрышки.
– Держи Виталий, – генерал дал другу, в руки стреляную гильзу, наполненную «огненной водой» – и мы все по старому обычаю, за «трапны стрел» поддержали молодого охотника. Виноградное вино, что по дороге, проезжая деревню Хочень, угостил нас, мой брат Евгений Божитов, было похоже на компот в банке. Но вскоре охотники стали заметно веселее, да и разговор стал острее. Так, что все разобрались, что пьем хорошее виноградное вино, домашнего разлива из винограда Изабелла. Конечно, всех тонкостей открытия охоты не описать невозможно. Но мы понимали одну истину: «Успех приходит только после длительной практики»!
Вересницкие озера
Гости уехали в воскресение, Сергей еще раньше, ну а сам на охоту не пошел. Был понедельник. Охотничий день. Было много работы, и я не собирался на охоту. Звонок друга-охотника Сергея прозвучал как гром с ясного неба в начале рабочей недели, уже вечером.
– Давай собирайся, нашел утиный сад, встретимся у твоего дома, что в деревне. А там одной машиной поедем, – быстро прокричал он мне в телефонную трубку.
– Так куда, – спрашиваю, – на карьер?
– Да нет, пусть утки на этом месте отдохнут от нас. Ты, надеюсь не забыл то место, где мы весной, на гусей охотились.
– А точнее, друг Сергей, ну мне напомни, – пошутил я.
– Да за деревней Вересница, – и уточнил сразу, – прямо у дороги, что на деревню Большой Малишев ведет.
– Ладно, едем! Жди Сергей, согласен, уже выезжаю.
Быстро собрался: ружье, патроны, документы, всё в порядке. Мчусь, по дороге, через деревню Борки, через этот ужасный понтонный мост, – думаю про себя, хотя бы не развели, а то плакала моя охота. Мысль одна: «Не пробить бы колесо». Запаски-то нет, и так на понтоне, уже два колеса порвал в щент. Вся правая сторона реки Припять: Туров и деревни, ждут открытие моста через реку Припять. Все верят: «Рыгорович, казав, што да зимы зробяць», – у всех надежда одна – на президента. Полешуки, ой как, не хотят еще одну зиму, на катере, опять по льдинам «шастать». Не заметил, как уже в деревню приехал. А вот и дом родной, реставрирован. «Вот бы отец видел, был бы доволен» – думаю про себя. Всегда, как приеду в родное село, подойду к старой яблоньке, прижмусь к стволу. И станет мне легко и светло. Кажется вот откроется дверь, выйдет отец, мать, бабушка и брат. Но нет их, уже на белом свете. Вдруг дверь открывается: это мои жильцы. Дом сдается по найму. На улице звучит клаксон. Только успеваю спросить у мужиков: «Все ли в порядке, есть какие-то вопросы»?
– Нет, все хорошо, – ответ вполне меня устраивает. Быстро иду к воротам. Сергей уже ждет. Перегружаю с машины ружье и патроны, з ащитную одежду для охоты, резиновый костюм. И только пыль столбом за машиной друга.
– Как это ты так быстро приехал, – смеется Сергей, —Может через мост, напрямки?
–Да-да, напрямки, – отвечаю другу, – Шутник ты, однако… – и оба смеемся. Вечер, вечерняя зорька, беседа друзей, все это дарит нам чуть-чуть настроения, – держитесь утки! Только проехали деревню Вересница, как над осушенным болотом Логузов, засветилась вдали, на границе зрения, огромная, да-да, без преувеличения, стая уток. Мы остановились.
– Давай понаблюдаем, куда полетят, – сказал мой напарник. Стая уток пересекла магистраль. Я удивился, утки просто резко снизились и начала падать на скошенное пшеничное поле: шли низко, не обращали на нас никого внимания.
– Ого, так тут у них насиженное место.
А тот на взводе, рад утиной картине, только и сказал: «Ой и постреляем мы сегодня». По грунтовой дороге, качаясь на ухабах, мы тихонько подкатили ближе к месту охоты и остановились у канавы. А утка-то, а утка: кряковая, чирки, за метров пятьсот делали разведочные полеты и падали, и падали, стая за стаей на пшеничное поле. Тем более, что было еще светло.
– Смотри, наверное на канавы с водой падают сразу, и на поле – поле тоже садятся, – махнул рукой охотник, мой друг. Утки, подлетая к месту, резко пикировали с высоты еще светлого неба, и целыми стаями пропадали из виду, где-то за высокой травой. Идем! Лихорадочно собравшись, в каком-то охотничьем экстазе мы начали подходить к месту охоты. Брели по высокой, в пояс траве, пока не увидели широкую канаву и длинный водоем с камышом, и ряской. Стояли и смотрели, как ведут себя утиные стаи. Часть утиной стаи сразу падала на воду, потом слетала и на бреющей высоте, подсаживались к уже шумным пирующим остатками пшеницы уткам. Наша дальнейшая тактика охоты была похожа на волчью, или лисью прыть: как можно незаметно подобраться к крякушам. Сергей слева, а мне пришлось справа ползти в траве к жировавшей дичи. Мой друг тоже скрадывает. Его не видно, только верхушки высокой травы выдают его место. У него на редкость наметанный глаз. И что еще важнее он очень ловко умеет скрадывать, военная сноровка. Час, два часа подползать к уткам, для него ничего не стоит.
Никто из нас первый не стреляет. Перед мной канава и за метров тридцать кормящаяся стая уток. Их много, они сидят и по одной, и кучками. Стреляй, не хочу. Лежу в траве, прицелюсь, жду выстрелов друга. Но их нет. И только ноздри щекочет сочный, одуряющий запах, только недавно скошенной травы на канаве. Ай, была не была. Привстал, так как по сидящим стрелять не позволяет охотничья этика. Стая срывается с поля, и на развороте налетая на меня. Выбираю, как в тире: покрупнее, селезня. Жму на курок. Что это, осечка? Да нет же! Открываю ружье. В патроннике нет зарядов. Вот старый дурень. И чего было ползти двести метров с незаряженным ружьем. А Сергей стреляет и стреляет. Трясущимися руками нашел патронташ, зарядил ружье. И сидя, с колена, врезал по одиночной утке, запоздало сорвавшейся с поля. Я вытер пот со лба и пошел, уже не таясь, подбирать трофей. Ночь надвинула на озеро Зажитье, что возле деревни Вересница свое первое покрывало – сумерки. Распуганные утиные стаи по пять, по две, кряквы и чирки резко выскакивали с сумерек, рассекая свистом своих крыльев небо, и с шумом прямо перед нами, плюхались на гладь воды. Резко ударил дуплет с места, где в засаде поджидал уток Сергей. И с того края сорвались две кряквы, понеслись прямо ко мне. Первым сбиваю утку на штык, больше не стреляю и бегом к месту падения дичи в траву. Ура, нашел! А утка пошла и пошла на воду, не обращая на охотников никакого внимания. На озере, за метров тридцать от моей засады тоже плавает утка, только что прилетели пять кряковых. Хлопнул в ладоши. Даю им подняться на полоске заката зашедшего солнца и темноты озера: бью дуплетом. Две кряковых на воде. И тут только приходит мысль, а как достать. Но у меня же костюм. Ринулся в воду, да куда там, понимаю, что костюма будет мало.
– Достал, – кричу другу, – уток?
– Да всё хорошо, вода теплая, – Намекает мне на то, что доставать дичь придётся мне.
– Глубоко.
– Да нет, доставай, – ободряет меня друг.
Ну что тут будешь делать. Быстро снимаю костюм, и пока еще битую дичь видно на воде: плыву. Хотел на саженки. Ан нет! Тут какие-то длинные растения, словно лианы в тропическом лесу, путают мне руки и ноги. Это сыть длинная – длиннокорневищный многолетник. Иду на дно. О, слава тебе господи, дно есть. Сразу успокоился. Продрался на цыпочках, чуть-чуть касаясь глинистого вязкого дна, сбросил с себя оковы озера, впереди кучки камыша. И чисто. Можно плыть. Достаю уток и обратно, уже в кромешной тьме, по своей озерной дороге назад к берегу.
– Ой, как не просто заполевать дикую утку, – Еще раз думаю про себя. Сумерки порядком уже стали гуще и только свет фонарика Сергея подает сигнал: «На сегодня отохотились». Еще раз посмотрел на озеро: на воде, чуть подернутой рябью, серебрился лунный свет. И вдруг над самой мой головой пронесли два чирка, если бы не пригнулся, точно бы попали по мне. Тоскливо и глухо, где-то возле реки Припять прокричала выпь. А вот и Сергей.
– Ну, молодцом! Поздравляю! – улыбнулся он, во весь рот, при виде моих трех кряковых.
– И ты молодец, две взял.
– Что-то сегодня мазал часто, – жалуется друг.– Да, ничего, трофей есть, а охота была просто класс, – раз за разом повторял Сергей крепко держа руль машины, на которой мы неслись к домашнему уюту.
Новый день прошел незаметно, наступал охотничий вечер. Приехал, заранее. Пока утки не прилетели: хотелось замаскироваться в траве перед скошенной пшеницей на поле. Сергей должен приехать с сыном Алексеем. Жду. Вот с трассы спускается «Нива», в ней егеря охотничьих угодий Лосиный остров: Бамбиза и Блоцкий. Здороваемся. Улыбаются: «Хотели уток пострелять, аж тут уже занято».
– Да, нет же, всем места хватит, – отвечаю. – Оставайтесь, только еще мой друг приедет с сыном. Но все-таки лучше было бы поступить так, – подговариваю охотников. – Надо, чтобы вы в болоте Лугозов, на канавах стали, что в кукурузе. Когда я приехал, то все утиные стаи шли оттуда. Там, точно утиная дневка! А вот и мои друзья.
Пожали друг другу руки. Пожелали удачной охоты один одному, и Алексей Лазаревич, молодой охотник, с отцом – сразу же направились к озеру, а мне пришлось спрятаться у канавы, что у самого поля. Сел на кочку удобно хороший обзор: густой сырой воздух, запах трав окутал меня своим ароматом. Моя стихия! Ноги свесил в колею, вырытую трактором. Перед мной в двух метрах поле. Присмотрелся. И увидел, как вдали, со стороны реки Припять, стая уток несется прямо мне, в лоб.Я смотрел на них, и думал: «Стрелять или нет?», а утиная стая все ближе. Думаю про себя: «Что медлю, почему не стреляю?». И в последний миг, все-таки страсть охотничья меня заставила резко вскинуть ружье и лупануть уже по уходящей стае. Две кряквы выбиты! А можно было бы, сбить больше! Ну, что-же ты, эдакий растяпа, раньше не стрелял, корю себя. Но теперь жалею, что не сдержался, нужно все таки было пропустить уток на охотников, что сидят в засаде у озера. Ай, как же сразу этого не понял. Зачем помешал. Быстренько снимаюсь с места, понимая, что и дальше, буду отпугивать утку, мешать друзьям и при других налетах утиных стай. Вечер. Утки разлетелись, но ничего, скоро вернуться! Побрел по пыльной дороге, потом вышел на убранное поле ржи. Знакомые места. Сразу же вспомнил друга-охотника Ивана Блоцкого. И зазвучали в моей голове его слова! Словно это было не десять лет назад, а сейчас: «Гена, ты под «грушкой» то стань, это одинокое дерево в центре поля, видишь, показал он мне рукой. А я подниму гусей. Точно на тебя налетят», – учил он меня, так как это его родные поля, тут он вырос и все жизнь охотился. И словно сейчас, огромные стаи серого, гуменника, белолобого гуся сорвались с кормежки, после выстрелов Ивана, и низко, растянувшись на милю, налетел на меня. От такой гусиной наглости, я поднялся во весь рост. И вдарил с гладкоствольного карабина. Один, второй, перезарядил, третий, четвертый гусь сбиты, а один по полю бежит к канаве с водой. А за ним бегу и я. И стреляю с МЦ-21. Раз, два, три, а гусь, словно бронированный убегает от меня, только дробь вокруг его высекает пыль с поля. Кря-кря, вдруг слышу уток. И утиный крик вернул меня от воспоминаний к реальности. Красота: тюки из соломы до самого горизонта. Там и присел, ожидая утиных стай на жировку. У озера стучали резкими раскатами редкие выстрелы. Я смотрел на широкие поля, и думал, почему мне так дороги эти просторы, и понимал в глубине сознания: «Это моя Родина». Вечер был теплый и тихий. В синеве горизонта, над далекой ниткой лозы, за убранным полем пшеницы летала кругами стая кряковых. Она кружилась, кружилась, то поднимаясь ввысь, то летя над самым полем.