000
ОтложитьЧитал
Miks Zandis
CIRCLE
Emergency Agency
© 2021 Miks Zandis
© Helena Branch, дизайн обложки, 2021
© ООО «Библос», 2022
* * *
Лицо мужчины – его автобиография; лицо женщины – художественный вымысел.
Оскар Уайльд
Поверх лица у меня находится рожа. Она вполне заурядна, зато подвижна, растяжима и вполне бесстыжа. Зато под рожей у меня расположено лицо. Оно прекрасно и удивительно.
Впрочем, его мало кто видел.
Макс Фрай
Пролог
– Ты же не монахиня. Пойдем сегодня со мной! Там весело. Вчера я впервые по-настоящему расслабилась.
Она внимательно посмотрела на подругу. Сначала она просто сочувствовала своей подопечной, которую в палате интенсивной терапии никто не навещал и даже не звонил, чтобы справиться о ее здоровье. Хотя в этом как раз не было ничего удивительного. Полиция пока не располагала даже домашним адресом иностранки с видом на жительство в Мексике и гражданством Латвии. Ее соотечественницы по давно забытой родине. А расспросить пациентку о прошлом было невозможно: после черепно-мозговой травмы память вернулась к ней только фрагментарно и события прошедших лет обрывались где-то на границе начальной школы. Даже когда ее попросили назвать свое имя, она ненадолго задумалась, виновато улыбнулась и сказала: «Зайка»? Это оказалось ее единственным воспоминанием из детства, когда мама пыталась вытащить ее с игровой площадки. «Зайка, нам пора домой. Зайка, сколько раз повторять…» А затем и отзывалась на это, что-то напоминающее ей слово охотнее, чем на обозначенное в документах имя. Возможно, это был защитный блок, чтобы легче перенести известие, что после автоаварии в машине, в которой она находилась вместе с родителями, выжила только она. В какой-то момент она ей даже позавидовала. Вот бы и ей по-настоящему забыть все, что привело ее сюда, в Сан-Себастьян.
Лечение шло успешно. Каждую свободную минуту она старалась проводить у ее койки, помогала Зайке вставать и делать первые шаги. Они много болтали о настоящем и будущем, интуитивно избегая прошлого, и постепенно сдружились. После выписки она сама предложила беспомощной и не знающей куда идти подруге переночевать в ее квартире. С тех прошел почти месяц. Зайка все еще жила у нее, и она ни разу не пожалела о своем приглашении. За это время неожиданно появившаяся в ее жизни подруга заметно окрепла, на щеках появился здоровый румянец, кожа под солнцем Бискайского залива потемнела. На боли в спине она больше не жаловалась и уже просматривала объявления о найме на работу. Они были почти одного возраста, но она воспринимала Зайку почти как ребенка, с детской непосредственностью открывающего для себя мир. Это было настолько захватывающе, что она, к неудовольствию заведующего отделением, даже отказалась от дополнительных дежурств в больнице. Почти все свободное время они проводили вместе. Если не считать последней вечеринки.
– Так ты согласна? – глаза Зайки засветились радостным ожиданием, и она едва нашла в себе силы ответить отказом.
– Нет. Давай что-нибудь поспокойней. Сходим сегодня в Табакалеру. Я уже заказала билеты. Там выставили импрессионистов и модернистов. Всего на три дня. Ты только представь: в одном месте Моне, Модильяни, Матисс, Ренуар…
Зайка замахала руками.
– Верю, верю, что ты знаешь их всех. Как и все остальное на свете. Ты точно не училась в университете?
– Ну что ты. Родителям это было не по карману. Просто люблю юзать в сети. А потом там же и пообедаем. Или закажем столик в Ikaitz. Помнишь, тебе там понравилось в прошлый раз?
– Но в нем же безумно дорого! Я и так уже месяц сижу у тебя на шее. Для твоей зарплаты медсестры…
– Не волнуйся о деньгах. Я же объясняла, что получила страховку после смерти отца.
– Любые деньги когда – то кончаются. Это неразумно тратить больше, чем зарабатываешь. Да еще не на себя.
– Ты моя лучшая подруга.
– А ты вообще моя единственная!
На глаза Зайки навернулись слезы, и она обняла ее за вздрагивающие плечи.
– Успокойся. У тебя наверняка было полно друзей. И будет еще больше. Ты все вспомнишь. Тебя ждет долгая жизнь. И я рада, что ты со мной. Мне без тебя было бы тоскливо. С кем мне еще общаться, чтобы не забыть латышский язык? И ты еще не восстановилась.
– Но я себя прекрасно чувствую! И Альберто говорит…
– Альберто?
– Ну да, – Зайка опустила глаза. – Мы познакомились на занятиях у физиотерапевта. У него был перелом руки. Упал с мотоцикла. Он такой… прикольный! Мы танцевали с ним весь вечер, а он ни разу даже не пытался… ну, ты понимаешь.
– Не рано ли тебе танцевать весь вечер? Ты еще не прошла реабилитацию.
– Он говорит, что я в полном порядке. Мне так хочется тебя с ним познакомить. А он пригласит друга.
– Но…
– Ты хорошо разбираешься в людях. С кем мне еще советоваться, если не с тобой? Хотя бы посмотри на Альберто. Ну пожа-а-а-луйста. Я готова идти с тобой куда угодно. Хоть в две галереи подряд. А вечером…
– Ну хорошо, – сдалась она. – Только ненадолго.
– Ура! – Зайка вскочила на ноги и захлопала в ладоши. – Здорово! Ты не против, если я возьму твое бордовое платье? У нас одинаковые фигуры. А чуть подкраситься, так нас вообще не отличить. Будем как сестры-близнецы. Знаешь, как парни на таких западают?
– У меня никогда не было сестры.
– И у меня. А вчера, когда я выходила в твоей куртке, хозяйка дома приняла меня за тебя. Она так и сказала: «Лаура, вы чудесно выглядите. Уверена, ваш парень это обязательно оценит». И я не стала ее поправлять.
* * *
Рядом, слабо освещая ночную улицу, мигала неоновая реклама невзрачного полупустого паба, а над массивной железной дверью ночного клуба не было даже вывески. Альберто ждал у входа.
– Сюда ходят только свои, – пояснил он. У него была обаятельная улыбка и острый, ничего не упускающий взгляд. Разговаривая, он активно размахивал руками, и сколько бы она ни наблюдала, не сделал ни одного неловкого движения. Похоже, его перелом был не столь уж значительным. Его приятель запаздывал и пообещал присоединиться к ним внутри.
Запах марихуаны она ощутила, едва переступив порог, и сразу пожалела, что вообще согласилась прийти сюда. Карлос, ее куратор из программы защиты свидетелей, предостерегал ее от посещения подобных мест. «Тебя будут искать, – говорил он, – даже за тысячу километров от Севильи, но точно не в музеях или в театрах. Ты любишь ходить по музеям?»
Этот клуб определенно не походил на музей. Громкая музыка и множество тусклых, едва рассеивающих полумрак фонариков на потолке в первый момент создавали ощущение праздничности, которое быстро исчезало, стоило присмотреться вблизи к обшарпанным стенам и потертым барным стульям. Но на такие мелочи местная публика внимания не обращала. На танцполе пары тесно вжимались друг в друга, и воткнуться в клубок их тел казалось невозможным. Альберто увлек их к барной стойке и, не спрашивая согласия, заказал три текилы. Числа его знакомых было не счесть. Он что – то отвечал подходившим к нему парням и девушкам, шутил, но его взгляд постоянно возвращался то к экрану мобильника, то ко входу в клуб. Отчего он нервничает? Не знает, как управиться с двумя девушками до прихода запаздывающего приятеля?
Она тронула Зайку за рукав платья, сделала знак, что собирается выйти в туалет и, лавируя среди посетителей, направилась в сторону, обозначенную светящейся женской фигурой. Проход к туалетам от зала отделяла свисающая с потолка портьера. Она прошла мимо туалетной двери, отодвинула плотную ткань там, где она смыкалась со стеной, и посмотрела в сторону входа. Минуту спустя в дверном проеме появился новый посетитель. Он остановился и начал медленно оглядывать зал. Его взгляд скользнул по портьере, она в шоке отступила назад и едва не вскрикнула от испуга. Ромеро не мог оказаться здесь случайно. Карлос, вспомнила она. Он должен ее защищать. Надо ему позвонить. Она достала мобильник, отыскала его имя и хотела нажать кнопку вызова, но в последний момент ее что – то остановило. Как они ее нашли, если, по уверению Карлоса, программа защиты свидетелей так засекречена? И он уверял, что после пластической хирургии ее не определит ни одна система распознания лиц. Похоже, их программа не так уж надежна. И ее куратор просто не успеет приехать. Десятки людей вокруг только создавали иллюзию безопасности. Никто даже не посмотрит на опускающееся после удара ножом тело. Не услышит за грохотом музыки выстрела. Или Ромеро не станет убивать ее здесь, пока не узнает, куда она перевела их деньги, и не получит код доступа к криптовалютному кошельку? О том, как из нее будут вытягивать эти сведения, не хотелось даже думать.
Она еще раз выглянула в щелку. Ромеро уже заметил махающего ему от барной стойки Альберто и был на полпути к нему. Несмотря на толкучку, он прорезал дорогу, как раздвигающий воду нос корабля. Он никогда не использует пистолет, вспомнила она. Зато нож в его руках появляется быстрей, чем кто-либо его в состоянии заметить. Сейчас Альберто скажет ему, что она вышла в туалет и…
Больше не раздумывая, она выскользнула из-за портьеры и рванулась к выходу.
– Уже уходите? – не скрывая удивления, спросил охранник, и она в ответ мотнула головой.
– Только на минутку. Забыла мобильник в машине.
– А… – он показал на сжатый в ее руке телефон, но она уже выскочила на улицу и побежала к углу, где оставила каршеринговую машину. Ей надо бежать. Бежать немедленно из Сан-Себастьяна. Из самой Испании. Если они нашли ее сейчас, найдут и вновь, когда она не будет об этом даже догадываться. Уже сидя за рулем, она набрала на латышском текст Сандре:
«Проблема! Скажи Альберто, надо в туалет. Жду на улице. Срочно!!!»
Она завела мотор и приготовилась ждать. Зайка может не услышать звонка или не ощутить вибрации. Что тогда делать? Ее нельзя оставлять в клубе. И она не может вернуться за подругой сама. Или все-таки позвонить Карлосу? Или в полицию? Это будет самым правильным. Надо заставить их приехать быстро. Она набрала 112, нажала вызов и, не вслушиваясь в слова оператора, закричала:
– В клубе на Саламанке убийство! Приезжайте, срочно! Он здесь! Ой…
Оборвав звонок, она вытащила из телефона симку и выбросила в окно. Но не раньше, чем прочитала ответ: «Иду».
* * *
Никогда еще время не тянулось так медленно. Она держала окно машины открытым, и ей казалось, что вдали слышны звуки полицейской сирены. По улице прошел пожилой мужчина с собачкой на поводке. Звук сирены приблизился, и мимо, не останавливаясь, промчалась и исчезла за углом карета Скорой помощи. К входу в клуб подошла компания из двух парней и двух девушек. Из дверей вышла Зайка. До нее было не больше сотни метров. Лаура с облегчением выдохнула, перенесла ногу на педаль газа. И увидела Ромеро. Он, подобно тени, выскользнул следом за ее подругой и поднес к уху телефон. Она прикусила губу и в сердцах бросила на пол бесполезный мобильник. Зайка шагнула к краю тротуара и в нерешительности застыла. В тот же миг в ее сторону рванулся большой черный джип. Водитель включил дальний свет. Зайка шагнула ему навстречу. Мощный мотор взревел сильнее.
– Нет! – закричала она.
Зайка попыталась отшатнуться, но вместо этого от сильного толчка в спину полетела вперед, прямо на укрепленный кенгурятником капот. Ее тело взлетело в воздух, закрутилось, словно закрученное огромной юлой, и упало под колеса. Джип, не снижая скорости, подпрыгнул и помчался прочь.
– Нет!
Уже ни о чем не думая, она выскочила из машины и понеслась к подруге. За ее спиной раздался отчетливый сигнал новой сирены, и темная улица озарилась синими всполохами автомобилей. К клубу она подбежала первой. Зайка, не двигаясь, лежала на дороге. Ее затылок упирался в поребрик тротуара, рядом растекалось темное пятно. Ромеро исчез. Из клуба и соседнего бара выбегали встревоженные посетители. Она склонилась над Сандрой, поправила задравшееся почти до пояса платье, машинально подняла валяющуюся рядом крохотную декоративную сумочку, которую они только сегодня купили в бутике Табакалеры, и коснулась пальцами сонной артерии. У нее затряслись руки. Нет, только не это. Такого просто не может быть. Не с ее подругой. Не с Зайкой. Она только недавно чудом выжила в катастрофе. Ее никто не преследовал, ей не надо было ни от кого прятаться. Она не похищала денег, не свидетельствовала в суде. Ромеро охотился не за ней. Ее ждала долгая и счастливая жизнь. Вся ее вина была в том, что она хотела быть похожей на нее.
При визге тормозов за спиной она выпрямилась. Из-за всполохов синих огней казалось, что они все еще на дискотеке с внезапно оборвавшейся музыкой.
Женщина в форме выбежала из первой машины, склонилась над телом и, как только что делала она сама, приложила пальцы к сонной артерии, потом отрицательно покачала головой. Полицейские из второй машины вошли в клуб. Напарник женщины уже расспрашивал возможных свидетелей.
Она еще раз внимательно огляделась. Ни Ромеро, ни Альберто среди зевак не было. Это не может кончиться так. Не должно. Она выбрала из сумочки мобильник и ID Зайки, вложила вместо них свой документ и кредитную карту.
– Вот, я только что подняла, чтобы не затоптали. Наверное, это ее.
– Спасибо. А вы… – полицейский заглянул в открытую сумочку и поднял глаза, но она уже растворилась в толпе, в городе, в стране, в которую никогда больше не решится приехать вновь.
Часть первая
До
Глава 1
МАРИС
(Две недели до убийства)
Пожарный инспектор появился словно ниоткуда. Только что Марис, вольно откинувшись в кресле, просматривал неоплаченные счета и складывал их в угрожающе растущую стопку, как вдруг в дверном проеме возник тощий немолодой мужчина в обвислом сером пиджаке с оттопыренными боковыми карманами. Задержать его в пустой приемной было некому. Черт, почему он не запер вход в агентство?
Инспектор, не дожидаясь приглашения, подошел к столу и с осуждением указал на деревянную курительную трубку, вставленную в тяжелый декоративный держатель.
– Вам известно, что курение в общественных помещениях запрещено?
Марис с трудом сдержал раздражение. Или подумал, что сдержал.
– Здесь не общественное помещение, а мой личный офис. И я не курю. Вообще. Эта трубка декоративная.
Инспектор повел большим ноздреватым носом с синими прожилками, отчетливо выделяющимся на лице с нездоровой пористой кожей, и повернулся в сторону камина открытого типа, в котором предательски дотлевали остатки бумаг.
– Откуда же тогда запах дыма? А ваш камин – тоже декоративный? И при этом на потолке отсутствует противопожарный детектор.
– Это… это случайно. Я не пользуюсь камином. Тут нет дров. В доме центральное отопление. И вообще – моя фирма только арендует помещение. Обращайтесь к хозяйке. Она располагается этажом выше, прямо надо мной.
Хозяйку он упомянул не без доли злорадства. Хочет, чтобы ей платили вовремя, а свою часть обязательств не выполняет – даже детектор не установила! И из окна при восточном ветре дует так, что бумаги со стола слетают. И… он представил, как, прежде чем навсегда покинуть офис, гордо выложит ей список претензий. Да хоть прямо сейчас! Как только отделается от назойливого инспектора. Дать ему двадцатку на опохмелку? Но сейчас даже такая сумма казалась непозволительной роскошью. На эту последнюю двадцатку можно было вполне прилично поужинать самому.
Инспектор нахмурился, и прожилки на его носу проступили заметней.
– К хозяйке я еще зайду. А пока… пока составлю акт о зафиксированных при осмотре нарушениях. Кстати, покажите мне журнал инструктажа сотрудников по пожарной безопасности. Он у вас, надеюсь, не декоративный?
«Не декоративный, – хотел ответить Марис, – потому что его просто не существует. И если ты сейчас не выметешься, я просто вышвырну тебя вон». Стиснув зубы, он встал с кресла, шагнул к тщедушному инспектору вплотную и, глядя на него сверху вниз, процедил:
– К сожалению, ваш визит у меня не был запланирован. Приходите завтра, и мы все обсудим. А сейчас мне надо срочно покинуть агентство. Такая уж, извините, у меня работа.
– Но…
Маленький и физически слабый человек не может не испытывать в подсознании страх, когда к нему приближается крупная и мощная особь. Этот прием Марис в свою полицейскую бытность нередко применял во время допросов, и почти каждый раз он неплохо срабатывал. Инспектор испуганно попятился и, только оказавшись на безопасном расстоянии по ту сторону двери, выкрикнул сбивающимся на фальцет голосом, что обязательно придет завтра, и уж тогда…
Марис хотел вернуться к письменному столу, но на полпути остановился. Мысль об ужине, как приманка для хищника, разбудила в желудке требовательно заурчавшего зверя. Что, в конце концов, удерживает его здесь, кроме удобного кресла? И еще, кажется, ощущения, что никто его не ждет в другом месте.
Он снял с крючка легкую осеннюю куртку и потянулся к дверной ручке, когда она стала опускаться сама. «Опять этот чертов инспектор», – подумал он в полной готовности окончательно выдавить неугомонного человечка, но вместо него в дверном проеме возник спортивного сложения мужчина. Такого определенно не выдавишь массой. На его висках заметно пробивалась седина, элегантно гармонирующая с добротным серым костюмом. Налоговик или судебный исполнитель, сразу определил Марис. Скорее, судя по дорогим часам, судебный исполнитель. Интересно, по какому долгу? Слетаются, как мухи на запах меда. Только кроме запаха взять с него все равно будет нечего!
Пришедший, не церемонясь, оглядел помещение, прошел к столу, сел в кресло для посетителей и только тогда, казалось, обратил внимание на Мариса.
– А у вас здесь уютно, – похвалил он. – Располагает к доверительному разговору.
Он поудобней устроился в кресле, словно все время в мире принадлежало ему одному. Похоже, избавиться от него будет сложней, чем от пожарного инспектора.
– Знаете, я как раз собирался…
– Ни в коем случае! – перебил мужчина. – Ничего не меняйте. У вас прекрасный интерьер. И ваша трубка! Это просто шедевр. Она же из бриара? Можно?
Не дожидаясь разрешения, он провел пальцем по лакированной поверхности и одобрительно кивнул.
– Отличный атрибут для частного детектива.
– Я не частный детектив, – поспешно вставил Марис.
Получить лицензию, несмотря на юридическое образование и пятнадцатилетнюю работу в полиции, до сих пор мешало одно маленькое обстоятельство, о котором он предпочитал не вспоминать. А новый посетитель, похоже, готовился вбить последний гвоздь в крышку гроба его предпринимательской деятельности.
– Я в курсе, – подтвердил посетитель. – Хотя вывеску с названием вы не установили. Агентство ЧС. Это же не ваши инициалы? Я бы расшифровал аббревиатуру как… Агентство чрезвычайных ситуаций! Угадал? Как раз мой случай. Поэтому мне вас и порекомендовали. Уверен, мы с вами сможем прекрасно договориться.
– Договориться? Так вы… – «не собираетесь прикрывать мою лавочку», едва не сорвалось с языка Мариса, но он вовремя прикусил язык. Вдруг это настоящий и, судя по наручным часам, весьма состоятельный клиент? Или все-таки это изощренный способ проверки деятельности агентства с легкой руки кого-то из бывших товарищей по работе?
– Вы сказали «по рекомендации». Можно полюбопытствовать – чьей именно?
– Видите ли, – мужчина задумчиво почесал подбородок, – этот человек просил не упоминать его имя без крайней необходимости. И если я назову его, вы легко раскроете и мою личность. А я предпочел бы сохранить инкогнито, если мы не договоримся. Вы же еще не сказали, что готовы мне помочь.
– Смотря в чем заключается ваша чрезвычайная ситуация.
– Может быть, вы тогда для начала все-таки сядете? – предложил мужчина. – А то как-то неудобно получается.
– Да, конечно.
Марис уже взялся за спинку кресла, когда отчетливо уловил какое-то движение за входной дверью. Это вполне мог быть вернувшийся инспектор. Или хозяйка дома. Да хоть сам Римский папа! Он быстро вышел в приемную и повернул дверную щеколду, лишь на долю секунды опередив опускающуюся ручку. Неведомый гость безуспешно надавил на дверь снаружи, посопел пару секунд и наконец удалился, а Марис с облегчением вернулся к своему креслу.
– Итак?
Посетитель помедлил и еще раз внимательно осмотрелся, словно оценивая окружающую обстановку. Марис мог бы поклясться, что от этого взгляда не ускользает ни малейшая деталь. Ни резьба на потертом, но вполне респектабельном старинном столе из натурального деревянного массива, ни комод из того же гарнитура, ни затейливая чугунная полка камина. Все это досталось Марису как приложение к арендованному офису. Только кожаное кресло для него выбирала Лига. При покупке он, скрепя сердце, заплатил непомерную сумму, и сейчас впервые подумал, что трата стоила того. На лице мужчины отразилась гамма выражений – от сомнения до полной решимости идти до конца – и он слегка наклонился вперед:
– Дело в моей жене.
– То есть проблема у вашей жены? – на всякий случай уточнил Марис, уже с разочарованием предугадывая дальнейшее. Речь наверняка пойдет о банальной супружеской неверности и документальном подтверждении этого. В лучшем случае – о слежке за супругой. То есть как раз о заурядной деятельности частного детектива.
– Да нет. Проблема, боюсь, у меня. Сейчас я вам по возможности в общих чертах изложу обстоятельства, и вы скажете, беретесь за дело или нет. Если нет – я просто заплачу вам за ваше время, и мы разойдемся. Сколько вы берете за час? Сто евро, двести?
– Ста будет достаточно, – кивнул Марис, подумав, что ему-то как раз спешить некуда, и выразительно посмотрел на часы.