Щелчок

Таблетка бессмертия на нее действовала в индивидуальном порядке: после легкого физического раскача энергия перенаправлялась в мозг. Она находила укромный угол от общества. Уходила в себя, в нирвану. Когда торкало сильно, то гуляла по Венере или общалась со слонами в Лимпопо. «Привет, меня зовут Зинаида! Друзья называют просто Зи. Классный у тебя хвостик, давай дружить!». Следовал ответ в ключе: «Давай, милая Зи. Залезай на спину, смелее. Валхалабор тебе все тут покажет». И она гуляла по джунглям, болтая о разном со слоном Валхалабором, пока какой-нибудь кайфовзломщик типа Андрея не вернет со своей водой в реал. Следовала секунда агрессии, нежелание вступать в контакт с социумом. Минут через десять-двадцать Зина окончательно становилась смертной.

Чаще ее крыло слабее, видения были ностальгического плана. Походы с папой по горам Осетии. Горы сливались, как призраки с туманом, а сам папа в этих трипах куда-то оперативно пропадал. Горы ее манили-завлекали обратно, «далеко-далеко ты – девочка – от нас убежала. Возвращайся быстрее, в Чудо».

Или просто перед глазами пролетали улицы Владикавказа. Главное было не в самих этих улицах, и даже не в людях, их населявших, а в вибрации воздуха и земли. Шестнадцать лет она без осознания ощущала каждую минуту, как трясется земля и асфальт Владика от напряжения. Ее сознание это завораживало, она чувствовала дыхание бытия каждой клеточкой организма. Зи уже знала, что пересекая границу на КПП Осетии в Россию мощь этой вибрации стремительно исчезает. На подъезде к Москве о ней остается только память. Как же тогда жить?

Сегодня Зи растащило по новой – представилось будущее. Правильное будущее. Оно не здесь, в клубе за Щелковской. Оно не в Гоа, нет. Волшебный Океан в Гоа, но чужой. Вагон поезда, мерно сопящий мимо южных степей по дороге домой. Бородатый, суровый мужчина, который сделает ей суровых ребятишек, которые будут сбегать с улиц Владикавказа в горы седые и чувствовать – чувствовать пяточками Ахилла вибрацию края. «Зинаида…Зина…Зи тебе пора домой».

Кто-то ее в физическом мире тряс за плечи. После Тимур объяснил, что испугался, когда не увидел ее зрачков. Они куда-то закатились. «Смотрелась хуже покойныци», – путал буквы в слове друг. Парни вытащили ее на улицу на свежий воздух – решение почти из любого затруднения – прямо как была, в джинсиках и рубашонке, накинув чужой шарф горла поверх. Раз вдох, два вдох, двадцать три выдох. Зи прилетела, открыла глаза: