banner
banner
banner
Название книги:

Рейд во спасение

Автор:
Гай Юлий Орловский
Рейд во спасение

000

ОтложитьЧитал

Шрифт:
-100%+

Оформление серии А. Саукова

В оформлении переплета использована работа художника Ф. Барбышева

Иллюстрация на переплете А. Дубовика

Часть первая

Глава 1

Он подошел к зеркалу и придирчиво оглядел себя с ног до головы, а потом, приблизив лицо, всмотрелся в глаза. Все тот же с виду, только сам чувствует, как что-то плавится внутри, накатывает то жар, то холод, где-то коротко дернет острой болью, но тут же, словно испугавшись, затихает.

Отключив видеонаблюдение, он попробовал переместиться из одной комнаты в другую через закрытую дверь. Долго не получалось, хотя чувствовал, что вот-вот, а потом вдруг после мгновенного помутнения оказался там распластанным на полу и жадно хватающим воздух, слабый и обессиленный, словно наконец-то вскатил камень Сизифа на гору. Череп трещит, а тело стонет, словно его пропустили через работающую камнедробилку.

Азазель вышел из ванной комнаты, свежий и веселый, посмотрел с живейшим интересом.

– Получилось или приполз вот так артистично?

Михаил сказал стонуще:

– Чтоб я еще хоть раз… Только своими ногами!

– Нельзя свои силы тратить, – сообщил Азазель. – Нужно брать в долг, в кредит или в лизинг, а потом не отдавать, как теперь принято. А если серьезно, то вон клипоты, антисфироты. Оттуда и бери, теперь можешь!.. А если можешь, как не хватать на халяву?

Михаил со стоном приподнялся на дрожащих руках, из последних сил сумел воздеть себя на стул. Сердце колотится, будто пытается выскочить и удрать от такого жестокого хозяина, а дыхание идет с хрипами и стонами, стараясь не касаться стенок раскаленной глотки.

Он сам чувствовал, как глаза упорно пытаются не смотреть в сторону просторного балкона за широкой стеклянной дверью, что не балкон, а почти веранда. Исполинский черный столб первичного мрака упирается в землю, захватив целый район Москвы, жители которой ничего не замечают, уходит в глубины и устремляется дальше и дальше, пронизывая мир.

– Ну? – сказал Азазель настойчиво.

Михаил ответил измученным голосом:

– Да как-то…

– Противно? – спросил Азазель. – Или страшно?.. Это просто мощь, Мишка. Белая или черная, как говорят люди, какая разница? Особенно в эпоху демократии. Главное, чтобы работала. Бери, пока дают! Многие бы рады хапнуть за любую цену. Тебе дурно дают, а ты еще и рыло воротишь? Аристократ, да? Извозчика подавай?.. Под мышкой понравилось?

Михаил покрутил носом.

– Больше ни за что. Унизительно.

Азазель посерьезнел, сказал раздельно и строго:

– Михаил… мало таких, кто имеет доступ к мощи клипот. Их можно пересчитать по пальцам одной руки ветерана афганской. Тебе такое выпало. Не ветеранство, а редкая возможность. Не люблю вещать о предначертанности, но если не воспользуешься, с тебя спросят.

– Кто спросит? – поинтересовался Михаил, но Азазель ловко избежал упоминания высших сил, которых, как всякий бунтарь, презирает, ответил так же строго: – Жизня спросит! Она за все несделанное и упущенное спрашивает с ремнем в мускулистой натруженной длани. А ты разводишь передними лапками и жалко блеешь, что вот если бы жизнь провернуть назад, а еще бы чуть вбок…

Михаил снова пугливо отвел взгляд от распахнутой двери на балкон.

– Меня воротит только от одной мысли… Вон что с Гамалиэлем твоя возможность сделала!

– Когда в руки попадает молоток, – согласился Азазель, – все кажется похожим на гвозди. Гамалиэль слишком тонкая и чуткая натура, а ты грубый мордоворот, прирожденный воин.

– Ну спасибо.

Азазель пояснил высокопарно:

– Тебя соблазнами так просто не своротишь с пути! Ты в своей благородной узости просто не видишь окольных дорог, ибо сам ты честен и прям, как сосна, а не какой-то дуб.

– Но-но!

– Вспомни, – сказал Азазель с пафосом, – это Ашмодей построил те мрачные подземные залы под Сигором, что потрясают воображение суровой мощью, но он же отгрохал для царя Соломона его светлый и радостный Храм, которому не было равных ни в величии, ни в роскоши!.. И обломку которого под названием Стена Плача и сейчас едут со всех концов света поклониться. Дело не в том, откуда черпаешь мощь, а на что направляешь!.. Извини за трюизм, но ты ребенок. Тебе надо на пальцах земноводного, у них там их поменьше.

– Полегче.

Азазель сказал очень серьезно:

– Прими это, как задание на земле, которое должен выполнить, а потом вернуться и доложить о выполнении!.. Могу успокоить, твое задание не будет бесконечным. Ты выполнишь все быстро и вернешься.

Михаил посмотрел на него исподлобья.

– Врешь, конечно?

– Вру, – согласился Азазель. – Но разве от моих слов не легче? Иногда подумываю в психотерапевты пойти.

– Сволочь ты, – прошипел Михаил люто. – Холодная и беспринципная гадина. Даже не скрываешь.

– Потому что я демократ, – ответил Азазель с достоинством. – Беспринципность в тренде, а принципиальность смешна и старомодна. Более того, на беспринципности основываются новейшие институты демократии. Это называется прозрачностью. Все вокруг видят, какие везде сволочи, потому не строят иллюзий и не обманываются. Здоровое либеральное общество.

Михаил прервал:

– Ты мне зубы не заговаривай.

– А ты сам не увиливай, – ответил Азазель и взглядом указал на распахнутую дверь балкона.

Михаил с усилием повернул голову. Огромный черный столб нечистой мощи непрерывным потоком изливается с клипот на землю, погашая божественный свет вблизи и черными волнами нечистот растекаясь по всему миру. И хотя умом понятна необходимость клипот, без них этот мир растворится в божественном свете без следа, но все равно трудно смотреть без отвращения и неприятия на черную отвратительную мощь, побуждающую самые темные желания.

Азазель вышел на балкон, там у края оперся руками о перила балкона. Для него, похоже, черные столбы мрака что-то вроде облачка в далекой синеве неба. Привычное и примелькавшееся, на что не обращаешь внимания.

– А ты, – произнес он оттуда, все еще стоя к Михаилу спиной, – конечно, никогда не задумывался, почему от Всевышнего в наш мир его особый чистый свет идет по десяти сфиротам, а отсюда уходит по одиннадцати?

Михаил пожал плечами.

– Ну, так им устроено. Не задают вопросов о желаниях Господа, ибо неведомы его пути. А что?

– Удобная позиция, – признал Азазель, – да вот только мы среди людей, а они настырные, до всего допытываются. А я как бы давно человек. Вот мне интересно, если приходит по десяти, то и уходить должен по десяти, верно?

Михаил буркнул:

– Наверное. Не знаю. А в чем проблема?

– Проблемы нет, – ответил Азазель, – но мы сейчас как бы люди, верно? Я имею в виду, и ты сейчас тоже. А люди везде ищут проблемы, даже если это их и не касается, а затем находят и решения.

– Тоже которые их не касаются, – сказал Михаил язвительно.

Азазель посмотрел на него с интересом.

– А знаешь, как это называется? Фундаментальные науки. Чем отличаются от прикладных, сказать?.. Ладно, давай обедать, в этом ты разбираешься лучше. Я уже час тут с тобой общаюсь, а ты еще ни разу не сказал: дорогой друг, давай попируем в честь победного завершения. Предприятие все-таки было нелегким.

Михаил с трудом поднял измученное тело, но по дороге на кухню оглянулся на балконную дверь.

– Ну? – спросил он с недоверием. – И почему уходит по одиннадцати? Если уж я человек?

Азазель произнес таинственно и с гордостью:

– Полагаю, божественный свет генерируется самими человеками. Душа человека, как повелось со времен Адама, – истинная частица Всевышнего. А на сегодня вместо одного Адама уже восемь миллиардов этих любопытных морд с топотом и гиком носится по планете! Понял? А во‑вторых… это главнее, огонь их душ горит все ярче! И, возможно, придется ставить и двенадцатую антисфироту, чтобы сохранить в мире равновесие энергий… Ладно, закрой рот, а то Аграт влетит. Пойдем за стол, там откроешь. У тебя не рот, а пасть. Настоящая пещера, хоть и не Аладдина, не Аладдина, а так, всего лишь Крубера или Мирольда… Сири!

– Все готово, – ответил голосок из середины комнаты, – как вы и велели, сагиб, красное мясо… хотя это вредно, Минздрав предупреждает!

– Что в рот полезло, – буркнул Азазель, – то и полезно.

– То ли полезло?

– Полезно! – сказал Азазель, повысив голос. – У меня что, дикция нарушилась?

– Это я вам подгавкиваю, сагиб! Как вы любите.

Азазель буркнул что-то непонятное, распахнул дверцу кухонной печки. Оттуда вырвались аппетитные запахи жареного мяса и лука. Михаил увидел аккуратные ряды металлических шампуров с нанизанными ломтиками, Азазель вытащил четыре прутика и положил поровну на тарелки себе и Михаилу.

– Чуть перекусим, – сказал он деловым голосом, – и снова за работу. Тебе срочно нужно научиться управляться с тем, что в тебе теперь есть… Синильду позовешь?

Михаил даже отшатнулся на спинку стула от такого неожиданного перехода.

– Синильду? – переспросил он. Уже медленнее стащил зубами куски мяса с металлического прута, прожевал и повторил: – Синильду?.. Она тебе понравилась?

Азазель взглянул с изумлением и негодованием.

– Мне? Это же тебе понравилась!

– Еще как, – согласился Михаил. – Где ты ее, говоришь, отыскал? В бюро эскорта?.. Красивые там, видать, женщины.

Азазель стащил все куски мяса с прута, а его со звоном зашвырнул в распахнутый зев моечной машины.

– Красивые, – подтвердил он с некоторой настороженностью. – Все рослые, статные, настоящие королевы! С такими любой миллиардер может показаться с гордостью хоть на вернисаже, хоть где.

– И даже стрелять умеет, – сказал Михаил с расстановкой. – В актрисы, говоришь, мечтает?

– Да они все мечтают, – ответил Азазель. – А что, тебя что-то тревожит?

 

– Да просто удивительная женщина, – проговорил Михаил медленно. – И чуткая… Помнишь, ты сказал, мужчины уединятся в курительной комнате, а Синильде предложил посмотреть свою коллекцию фильмов…

– Помню, – подтвердил Азазель заинтересованно, – и что?

– Потом, – сказал Михаил, – когда мы наговорились, ты сказал, что пора ее позвать, и она тут же вышла из дальней комнаты и сказала, что успела скачать себе какие-то фильмы.

Азазель сказал довольно:

– У женщин эта… как ее… интуиция. Чувствуют, когда они нужны. Или когда можно подойти, а мы не вдарим.

– Заткнись, – ответил Михаил.

– А что не так?

– Она оттуда слышала нас?

Азазель взглянул с недоумением.

– Ты чего? Каким образом? У меня стены, двери… видел, какие слонопотамные?

– Ладно, – сказал Михаил, – тогда еще один момент, какой-то совсем непонятный…

– Говори!

– Аграт, – напомнил Михаил, – она приходила, когда здесь была Синильда…

– Было такое, дальше!

– И наоборот, – продолжил Михаил, – Синильда тоже приезжала, когда здесь была Аграт…

– Ну-ну? – сказал Азазель заинтересованно.

– Но ни разу не встретились, – сказал Михаил. – Что-то да мешало. А если и не мешало, то пока одна слишком долго мылась в ванной, вторая тут щебетала… но успевала уйти до того, как первая оттуда выходила…

– Так это же здорово, – сказал Азазель, он вытер масляные губы бумажной салфеткой, пояснил довольно: – с одной ты уже, со второй сохраняешь жаркую и насыщенную возможность… Но можно их и не знакомить. Хотя при современной демократии все можно, что ниже пояса. Запреты теперь начинаются выше.

Михаил покачал головой.

– Азазель, я уже ухватываю, когда хитришь… Еще не знаю, в чем, но как-то вот… Во-первых, они так и не встретились, хотя та и другая бывали у тебя в квартире, во‑вторых, ты почему-то был уверен, что они и не встретятся, это я уловил.

– Это твоя паранойя, – сообщил Азазель. – Йога тебе не поможет, но хороший психиатр мог бы… а так как я самый лучший, то рекомендую лоботомию.

– Что это?

– Я сам и проведу, – пообещал Азазель. – Тебе понравится. Потом.

– Больно морда у тебя хитрая, – сказал Михаил обвиняюще.

Азазель отбросил скомканную салфетку, широко и предельно искренне улыбнулся, растопырив руки.

– Михаил, хоть стреляй мне прямо вот в бестрепетную грудь, но я сама честность, правдивость и законопослушание. Даже не представляю, в чем меня обвиняешь, хотя за свою ультракороткую жизнь наслушался всяких несправедливостей типа «Распни его!».

– Ладно-ладно, – сказал Михаил. – Не хочешь говорить – не говори, я все равно узнаю. Но учти, могу узнать не в той интерпретации, как бы ты хотел подать.

Он успел увидеть, как на лице Азазеля промелькнуло нечто вроде колебания, но тот заулыбался еще шире и сказал патетически:

– Конечно, такое лучше узнавать на стороне! Мне самому себя хвалить и восхвалять как-то неловко, я такой застенчивый, такой застенчивый, а вот когда со всех сторон хвалят и восторгаются, скромно молчу и шаркаю ножкой, как конь копытом.

– Как козел ратицами, – буркнул Михаил. – Ладно, видео отключено?

Азазель сказал поощрительно:

– Ты же сам отключил!.. Хочешь еще поупражняться? Но сперва зачерпни из антисфирот как можно больше. Для надежности. Это как спать с заряженным пистолетом под подушкой. Время такое, неспокойное. Хотя другого и не было.

– Надо, – ответил Михаил. – Сейчас очищу еще пару шампуров и начну. Иначе, ты прав, хоть и свинья, пренебрегу тем, что мне дано. А это недопустимо, тут ты тоже прав, хотя у тебя свои интересы.

– Молодец, – сказал Азазель. – Понимаешь, что даже если это нарушение, то и оно с позволения Творца! Он снисходителен и понимает, что когда во благо, то можно и то, чего нельзя. Давай, упражняйся. Пифагор сказал, что стыдно стареть, не узнав пределов, на которые способны твои дух и тело!.. А тем, кто не стареет, вообще в таких случаях лучше убицца о стену… Побыть с тобой? На всякий случай?

– Буду осторожен, – пообещал Михаил. – Иди по бабам, или куда ты там ходишь, ты же безработный.

– Не безработный, – сообщил с достоинством Азазель, – а предприниматель. У меня есть дело! Бизнес. И получаю не зарплату или, тьфу, слово какое поганое, жалованье, а доход. О депозитах в банках вообще молчу, на проценты жить можно, даже хорошо жить!

Михаил отмахнулся.

– Ладно-ладно, иди. Не люблю, когда наблюдают.

– А моей Сири не стесняешься?

– А вот нет.

– Тогда до вечера, – сказал Азазель. – Видишь, какой я порядочный, всегда ночую дома!

– А в промежутках какие непотребства творишь?

Но Азазель уже исчез, тихо и бесшумно, без всяких порталов, которые, как все больше убеждался Михаил, нужны для особых недоступных мест, то ли в миры Бракиеля и Гамалиэля, то ли в ад, откуда в щель пролезла в этот мир Аграт.

Даже крохотный Шокутар появлялся через огненный портал, нечаянно или нарочито оставляя дыру в ковре Азазеля.

Он вздохнул, подошел к окну, в него тоже отчетливее видно черный столб антисфироты, больше похожий на ужасающую стену, хотя на самом деле это тончайшая нить, помогающая удерживать созданным Творцом мир в материальном воплощении.

Вообще-то можно видеть этот черный столб и сквозь все перекрытия здания, но для этого нужно сосредотачиваться, а сейчас лучше концентрироваться на другом.

На всякий случай сел в кресло, расслабил мышцы и закрыл глаза. Ни Макрон, ни Кезим в нем вроде бы не против, чтобы он усилился, все чувства притихли, выжидают, а он начал представлять, как чайная ложечка, которую оставил на краю стола, медленно переползает на несколько сантиметров в сторону.

Жар сперва хлынул в голову, растекся по всему телу, а когда начали зудеть кончики пальцев на ногах, он распахнул глаза.

Ложечки на прежнем месте не оказалось. Не нашлось и на другом конце стола, как и вообще на столе.

Он вскочил, пометался по комнате, на всякий случай выглянул в другую, но и там не видно.

Мелькнула мысль, что она вообще при его неуклюжести может оказаться по ту сторону стены в квартире соседа, где либо останется незамеченной, либо вызовет вопросы.

Попробовал еще раз, положив на то же место вторую ложечку, на этот раз глаза не закрывал. С минуту ничего не происходило, а жар в теле то усиливался, то опадал, наконец ложечка изогнулась, по всей ее длине пошел серебряный пар, и она за две-три секунды испарилась, как льдинка на горячей сковороде.

Михаил с облегчением вздохнул. Потерю двух ложек Азазель переживет. Хуже, если бы обнаружились в чужой квартире или торчащей там из стены.

Зато какое приятное ощущение безнаказанности, сейчас все эти действия, нарушающие установленные для этого вещественного мира законы, названные законами природы, наконец-то не вызывают всплеска!

Глава 2

Азазель возник на кухне в двух шагах так внезапно, что Михаил отшатнулся, спросил сварливо:

– А не опасаешься, что впрыгнешь в то же пространство, где уже я? И что тогда?

Азазель отмахнулся.

– Не бери в голову. Удаленный доступ, забыл?.. Вижу на экране смартфона, что и где в моей квартире. Только в туалете нет видеокамеры, так что там можешь мастерить бомбу или заниматься непристойностями.

– Какими непристойностями? – не понял Михаил.

Азазель подумал, двинул плечами.

– В самом деле, даже и не могу вспомнить, что в современном мире все еще считается непристойным… Ладно, я человек современный, руки не мою, а сразу за стол. Сири, что у нас на ужин?

Михаил буркнул:

– Можно подумать, за день раз пять не пообедал!

– То не считается, – сообщил Азазель. – Домашняя еда – это домашняя!.. Разве что-то с нею сравнится?.. Тем более, когда готовит Сири?

– Я стараюсь, – пискнула Сири.

– Видишь, – сказал Азазель, – жену нужно создавать самому и готовить ее под свои примитивно-пещерные вкусы и всякие там разные потребности и непотребности.

Он сел за стол, окинул Михаила оценивающе-одобрительным взглядом.

– Порозовел, даже морда стала шире. Вживайся, вживайся! Мир вообще-то хорош, несмотря даже на то, что прекрасен. Здесь говорят, и в аду жить можно, если привыкнуть. Не знают, куда тому примитивному аду до здешней преисподней!..

Дверца духовки распахнулась, Михаил счастливо зажмурился, ощутив жаркую волну одуряющих запахов жареного гуся со специями.

– Да уж, – сказал он, – из здешнего ада в шею не выгонишь в рай… Но ты, мерзавец… доволен, все по твоему плану?

– По какому? – спросил Азазель в подчеркнутом изумлении. Брови приподнялись. – Я артистическая натура, какие у меня могут быть планы? По волнам, по морям, сегодня здесь, завтра там, куда ветер дует, туда и лечу… Я человек непредсказуемый, чем и горжусь!

Он вытащил на поддоне коричневую тушку, лоснящуюся от истекающего сока, красивым жестом переложил на широкое блюдо посреди стола.

– Тебе ножку или крылышко?.. Крылышки, как известно, принято отдавать девочкам, улетают из родного гнездышка, ножки мальчикам, чтобы крепче сидели в седлах…

– Я не девочка, – сообщил Михаил, – и не мальчик, возьму тушку.

– А я и крылышки, – сообщил Азазель, – я же летаю, и ножки… А ты чего такой сердитый? Ты должен светиться от счастья!

– С чего вдруг?

– Во-первых, ты удостоен лицезреть меня, во‑вторых, раз уж такой эгоист, тебе сегодня удается больше, чем вчера!

Михаил сказал ядовито:

– А кто к моей демонизации подталкивал?

– Это да, – признал Азазель, – но все без плана, а по вдохновению. И, как видишь, получилось даже лучше, чем ожидал!.. Ты не гикнулся, чтобы было очень вероятно, а жив и даже не очень заметно тронулся. Потому что без плана, а все на некоем мистическом озарении, характерном для поэтов и художников. Ты остался в человеческом теле, но теперь в тебе и мощь элементаля, что мне очень кстати. Тебе тоже вообще-то.

– Вот-вот, – сказал Михаил мрачно, – а сейчас режешь гуся, а сам высчитываешь, когда буду готов.

– К чему? – спросил Азазель с любопытством. – К женитьбе?

– В ад, – отрезал Михаил. – Сам знаешь.

Азазель отшатнулся в изумлении.

– В ад? Какой ад?.. Ты чего? Зачем тебе ад?

– Не переигрывай, – сказал Михаил. Он поднялся на дрожащих ногах и, качнувшись в сторону, тяжело рухнул на мягкое сиденье обеденного стула. – Я тебя насквозь вижу, гад… Спишь и видишь, как госдеп прямо… Наверное, уже и карты приготовил?.. Эй-эй, ты хотел крылышки!.. А я, как человек, смиренно беру тушку…

Азазель помотал головой.

– Даже не представляю, о чем говоришь!.. У меня карты только для бриджа! Но можем и в покер. Синильда когда придет?

– Я не звонил, – ответил Михаил.

– Что случилось?

Михаил огрызнулся:

– Мы только-только прибыли из этого чертового Сигора!.. У меня до сих пор все трясется!.. Демон все еще во мне и не желает растворяться!.. Синильда придет, а я брякнусь в обморок?.. Или начну ловить чертей на стенах комнаты?

– Давай зови, – сказал Азазель с жаром. – Хочу посмотреть, как будешь хватать за виртуальные хвосты!.. Или потом, когда поедим, я поп-корн возьму и поудобнее сяду.

– Козел ты, – сказал Михаил горько. – Я же с тобой не хитрю! А почему ты?

– Потому что умею, – сообщил Азазель. – Это же искусство и показатель высокой культуры!.. А ты честный, как неандерталец. Потому мы прекрасная команда.

– А где Аграт и Бианакит?

– Я им вручил ключи от квартир поблизости, – сказал Азазель. – И от автомобилей. Как бы плата за работу, заодно и аванс за будущую отработку. Я же эксплуататор! Так что скоро заявятся… По крайней мере, Аграт точно напросится.

– А можно как-то без нее?

Азазель охнул.

– Ты чего? Она же боевой соратник! А вечер воспоминаний, где бойцы вспоминают минувшие дни и битвы, где вместе рубились они?.. Про интим стыдливо молчу, оцени мою деликатность.

– Интима не было, – отрубил Михаил.

– Но вы спали в обнимку, – сказал Азазель уличающе.

– Это не считается, – отрезал Михаил.

– Как это не считается? Это и есть интим. Не считать же им секс?

Михаил вперил в него острый взгляд.

– Значит, ее тоже берешь в ад?

– Какой ад, – запротестовал Азазель, – какой ад? Не думаю ни о каком аде!

– Думаешь, – сказал Михаил обвиняющим тоном. – Тебе что, нравится представлять, как Заран будет засылать сюда все больше убийц, пока не убьют тебя? Да ладно, тебя не жалко, но могут и меня!.. Или хотя бы поцарапать! А то и клюнет кто.

– Клюнет? – переспросил Азазель. – Вообще-то да, ты уже видел, какие у них клювы? Еще не видел? Ох, сколько у тебя впереди интересного! Так что прав, прав… А что я, по-твоему, должен делать?

– То, – заявил Михаил, – к чему уже готовишься, не виляй. Если Заран не показывается сюда лично, то планируешь спуститься в ад, найти врага и… решить эту проблему своей безопасности. Конечно, спуститься тайно и со мной!

 

Азазель переспросил недоверчиво:

– Я даже планирую с тобой?

– А кто проговорился, что меня в этой личине там никто не распознает?

– Я такое сказал? – изумился Азазель. – Надо же… Я что, правда, хитрый?.. Вот уж не думал… Всегда считал, что мудрый. Даже исполненный!.. Сразу вот захотелось от такой перспективы съесть что-нить на десерт. Сири, что у нас еще вкусненькое?

Милый голосок ответил из середины комнаты:

– Вы оба слишком возбуждены, вам нельзя вкусненькое, где много быстро усвояемых углеводов. Могу приготовить овощные салаты…

– Это после гуся? – спросил Азазель. – В жопу салаты! Готовь горку блинчиков с творогом и с десяток пирожных. Михаил нежный, он к ним питает тайную и стыдную для мужчины страсть. А на ужин приготовишь жареное мясо! Я в прошлый раз полбарана заказал доставщикам. Можешь его целиком.

– Хорошо, – сказала Сири послушно. – Сделаю по вашему рецепту, сагиб. Только ужин был вот сейчас.

– Сделаем второй ужин, – заявил Азазель. – Есть же второй завтрак?

– Хорошо, мой лорд.

Азазель сказал Михаилу довольно:

– Все бы женщины вот так! Надо ставить ей запрет на скачку апгрейдов. Зачем мне умная жена, что будет со мной спорить?

Сири пискнула:

– Не буду!

– Ладно, – буркнул Азазель, – пока качай, а там посмотрим. Будешь умничать, перекрою все каналы. Я демократ в обществе и сатрап дома, это основа культурной идентичности!.. Сири, а где моя любимая чашка?

– Разбита, – сообщила Сири.

– Ух ты!.. А вторая?

– И третья тоже, – ответила она.

Азазель сказал в недоумении:

– Ты что же такая неуклюжая?

Михаил сказал вяло:

– Перестань, ты же все понял… Это я.

– Да понял, – ответил Азазель с ехидной улыбкой. – Но поприкидываться же надо?

– А зачем?

Азазель пожал плечами.

– Не знаю. Так жить интереснее. Ты что, пытался их телепортировать в другую комнату?

– Только одну, – ответил Михаил с неохотой. – Но разбилась о стену.

– А другие?

– Пробовал с водой, – сказал Михаил. – Когда пытался охладить, замораживалась так, что разлеталась на куски, а когда пробовал подогреть, то…

– То же самое, – досказал Азазель. – Да, дозировать труднее, чем со всей дури. Потому атомную силу в военных целях применить легко, а вот в мирных… десять лет учились и упражнялись шажок за шажком!.. Ладно, научишься. Я помогу, а возьму недорого. Главное, в военных целях ты уже освоил, как видим по чашкам, а разве не это для жизни главное?.. Секс и война, что еще мужчинам надо?

– Да иди ты, – ответил Михаил. – Попьем кофе из бумажных стаканчиков? Или пластиковых?

Азазель широко улыбнулся.

– Дикий ты, Мишка. Во-первых, Сири уже заказала… верно, Сири?.. И дрон доставил коробку, вон стоит по ту сторону двери. Не бойся, не сопрут, все под видеонаблюдением… И вообще-то я сам могу создавать такие чашки… но дешевле купить готовые. И своей мощью надо пользоваться пореже. Это опасно, затягивает. Начинаешь в конце концов и тогда, когда совершенно не нужно. Соблазн помощнее секса и даже войны, хотя, казалось бы, что может быть мощнее для интеллектуала с комплексами?

Михаил молча вышел из квартиры, в самом деле на лестничной площадке по ту сторону входной двери стояла большая коробка, перевязанная голубой лентой с большим бантом, а сверху прилеплен листок с номером заказа и адресом.

Когда внес на кухню и поставил на стол, Азазель всмотрелся с таким подозрением, словно внутри бомба.

– Это что за?.. Почему лента голубая, а не синяя? Это намек, или они там с ума посходили? У них в базах данных я поменял пол? Да я их по судам затаскаю!

Михаил пожал плечами, не понимая сути вопроса, при чем тут цвет ленты, если доставлены чашки, но раздался торопливый голосок Сири:

– Это же я заказывала!

Азазель оглянулся на пустое место.

– Ах да, тогда ладно. Ты у меня очень хорошенькая девочка, разрешаю заказывать даже розовую. Только еще совсем молоденькая, на таких жениться закон не разрешает. Но когда подрастешь…

– Я быстро расту, – пообещала Сири. – Апгрейды учащаются. Кофе со сливками?

– Давай, – согласился Азазель. – Шиканем в честь праздника и успешного завершения… плюс еще и удача!.. Хотя, замечу скромно, удача тоже была подготовлена, так что и удача не унижающая нас удача, а заслуженный успех. Даже если проходит по графе удачи, окружающему простому народу так считать приятнее.

Сири приготовила кофе, одновременно напекла горку рассыпчатого печенья, осталось только пересыпать из короба на большое блюдо посредине стола, а чашки с горячим напитком перенести с поддона.

– Вот стану еще ленивее, – пообещал Азазель, – поставлю платформу с манипуляторами, чтобы вообще жопу не поднимать из кресла… И роботы совсем захватят мир! Вообще-то уже захватили… Попробуй обойтись хотя бы без электричества!.. Мишка, что так на кофе смотришь? Не пробуй даже остудить!.. А то от твоих прошлых экскрементов все стены в пятнах, а у Сири еще нет манипуляторов. В самом деле оснастить, чтобы…

– Оснастить, – сказала Сири быстро. – Сагиб, вам же лучше! Хотите, возьму удаленную подработку и сама накоплю на платформу, если вы снова пожадничали?

– Я тебе возьму! – пригрозил Азазель. – И не мечтай. Знаю твои подработки, женщина… Ты еще несовершеннолетняя! А кофе, кстати, что-то слабее…

– У вас повышенное артериальное давление, – сообщила Сири. – Я уменьшила дозу кофеина.

Азазель сказал потвердевшим голосом:

– Та-ак, девочка… Все медицинские рекомендации отключить!.. Кофе – это святое. Даже выше, чем война и секс. Это божественное удовольствие, прямо из сфирот, верно, Мишка?.. А война и секс из антисфирот.

Михаил поморщился.

– А нельзя ли…

– Нельзя, – прервал Азазель твердо. – Уже понял, что человек – существо богатое? В смысле, и добра, и говна в нем немерено, не за столом будь сказано. Разностороннее существо, в общем. Властитель духа, не забывающий о плоти, еще как не забывающий!.. Потому у него такой лютый прогресс, обогнал в развитии и духовных ангелов, и плотских демонов!.. Так что, Мишка, не стесняйся, пей из всех стаканов, а оружие хватай любое, пусть даже рукоять в говне!.. Главное – победа. Все равно после любой победы приходится мыться, победа все спишет и все оправдает.


Издательство:
Эксмо