Некрасов в русской критике 1838-1848 гг. Творчество и репутация

Доброй памяти Бориса Владимировича Мельгунова

К 200-летию со дня рождения Н. А. Некрасова

(1821–1877)

РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК

ИНСТИТУТ РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ (ПУШКИНСКИЙ ДОМ)

Н. А. Некрасов в русской критике 1838–1848 годов: творчество и репутация: Монография ⁄ М. Ю. Данилевская. – Санкт-Петербург: Издательско-Торговый Дом «Скифия», 2022

Издание утверждено к печати Ученым советом Института русской литературы (Пушкинский Дом) РАН 01.11.2018, протокол № 4.

Рецензенты:

д. ф. н. С. В. Берёзкина

д. ф. н. Р. Ю. Данилевский

© Данилевская М. Ю., 2020

© Оформление. ООО «Издательско-Торговый Дом «СКИФИЯ», 2022

© ИРЛИ (Пушкинский Дом) РАН, иллюстрации, 2022

© Музей-заповедник Н. А. Некрасова «Карабиха», иллюстрации, 2022

Введение

Монография посвящена историко-литературной проблеме критического восприятия Николая Алексеевича Некрасова. До настоящего времени не существовало специальной работы, посвященной обзору и тем более анализу критического восприятия современниками одного из крупнейших отечественных поэтов. Нет и сколько-нибудь полного комментированного издания «Н. А. Некрасов в прижизненной критике», аналогичного изданию «Пушкин в прижизненной критике»^[1] и др.

Предпринятый здесь разноаспектный контекстуальный анализ выборки критических суждений о Некрасове позволяет осмыслить основные особенности восприятия Некрасова в 1840-е гг. во всех ипостасях его литературной деятельности современной критикой и журналистикой, закономерность такого восприятия, специфику печатных и приватных, запечатленных в письмах и дневниках, суждений о его творчестве.

Хронологические рамки исследования охватывают период с 1838 по 1848 г. Это годы дебюта Некрасова, его становления как творческой индивидуальности и как журналиста. Правая граница – год смерти В. Г. Белинского, который был центральной фигурой в творческой биографии Некрасова этого периода.

Некрасов вошел в литературу в 1838 г. как поэт, сразу же начал сотрудничать с различными изданиями как автор библиографических обзоров, фельетонов, критических статей.

Он успешно заявил о себе как о прозаике, водевилисте, театральном обозревателе и критике, издателе и редакторе сборников, альманахов и затем двух крупнейших журналов эпохи: пушкинского «Современника», в 1846 г. взятого в аренду у П. А. Плетнева на паях с И. И. Панаевым, и после закрытия «Современника» в 1866 г. – «Отечественных записок», арендованных у А. А. Краевского и возглавляемых им до смерти в 1877 г. Биография поэта, о чьих стихах с 1838 по 1877 г. постоянно высказывалась прижизненная критика, есть биография крупнейшего литератора, направлявшего своей деятельностью литературный процесс.

Поэтому органично и целесообразно соотносить творческую биографию поэта и его восприятие прижизненной критикой с литературными эпохами – сороковыми, шестидесятыми и семидесятыми годами, тем более что, по определению Б. Я. Бухштаба, шестидесятые годы стали «эпохой Некрасова»: «Сороковые годы в истории русской поэзии – период промежуточный между эпохой Пушкина и Лермонтова и эпохой Некрасова. Формирование поэзии Некрасова – наиболее значительное явление в истории поэзии этого периода, но Некрасов в сороковые годы еще только идет к своим великим достижениям»^[2].

В критических оценках современников Некрасов – поэт и личность – назван «человеком сороковых годов», а сама формула восходит к названию некрасовского стихотворения («Человек сороковых годов», 1866–1867). Методологически такая соотнесенность оправдывается еще и тем, что во множестве литературоведческих трудов, общих и посвященных Некрасову, говорится о специфике «сороковых годов» и, в частности, петербургского периода деятельности Белинского, а эти научные труды, в свою очередь, сегодня нуждаются в переосмыслении.

Понятие «сороковые годы» охватывает календарные 1840-е и 1850-е до окончания Крымской войны в 1856 г. Этот период подразделяется на два: 1838–1848, «замечательное десятилетие», названное так П. В. Анненковым в воспоминаниях о В. Г. Белинском в его последний, петербургский, период жизни и творчества, окончившийся со смертью критика в мае 1848 г., и 1848–1856, «мрачное семилетие», завершившееся вместе с Крымской войной.

Для Некрасова 1838–1848 гг. – «замечательное десятилетие» – это, как уже отмечено, годы литературного дебюта; после неудачи первого сборника «Мечты и звуки» (1840) и связанного с ней отказа от своего поэтического призвания – период пробы себя во всех литературных ипостасях: стихотворные фельетоны, перелицовки и пародии, активная журнально-газетная полемика, издание сборников и альманахов «натуральной школы». Также это время «учительной» роли Белинского в его жизни, признание Белинским в Некрасове «поэта истинного» (1845) и первые полтора года издания обновленного «Современника». 1848–1849 гг. – период, когда поэт почти не пишет стихов.

Годы «мрачного семилетия» связаны с другими жанровыми формами. Проза ищет романных форм, пишутся поэмы, создаются знаменитые лирические стихотворения и поэтические циклы Некрасова. Связаны и с другой общественно-политической и журнальной обстановкой и несколько изменившимся ближайшим окружением. Главное событие этого периода – выход в 1856 г. поэтического сборника «Стихотворения Н. Некрасова», который сразу по появлении был раскуплен и принес ему славу «первого поэта».

Литературные шестидесятые и семидесятые годы в той же мере отличаются своеобразием внутри каждого из периодов и по отношению к предыдущим. И потому хронологические рамки данного исследования ограничены «замечательным десятилетием», за частными исключениями.

Обращение к первому десятилетию литературной деятельности Некрасова актуально еще и потому, что применительно к этому периоду проблема его критического восприятия совершенно не разработана.

В исследованиях, посвященных поэзии Некрасова и русской поэзии 1840-1850-х гг.^[3], заметно внимание к критике начиная с 1850-х, за исключением В. Г. Белинского и точечных обращений к критическим отзывам 1840-х гг.

Это обстоятельство легко объясняется именно процессом становления, когда, по формулировке И. Г. Ямпольского, «неясными еще поисками отмечены первые шаги представителей молодого поколения, в будущем виднейших русских поэтов – Некрасова, Фета, Огарева, Полонского, только что вступивших на литературное поприще»^[4]. Б. Я. Бухштаб констатирует, что самоутверждение Некрасова и поэтов его поколения было осложнено тем, что «слишком невыгодным для него было сравнение с только что ушедшими гениями; притом будущее развитие прозы вообще оттесняло поэзию, ослабляло интерес к ней. В прозе, в творчестве писателей молодой “натуральной” школы, руководимой Белинским, находили свое выражение прогрессивные идеи, слагалось мощное направление критического реализма. Поэзия идейно отставала от прозы; один Некрасов шел в уровень с нею; но в 40-е годы и в начале 50-х Некрасов печатал мало стихов»^[5].

Таким образом, относительная бедность критических отзывов о Некрасове в 1840-е гг., сравнительно с последующими десятилетиями, объясняется тем, что поэт, возможно, еще не подал повода серьезно говорить о себе. То «новое слово», которое, по выражению Ф. М. Достоевского, сказал Некрасов, по-настоящему прозвучало позже.

С другой стороны, Б. О. Корман, анализируя индивидуальную поэтику Некрасова, указывает, что характерные черты его лирики (многоголосье, «ролевая лирика», принцип монтажа) формировались уже в 1840-е гг.^[6]

В процитированных исследованиях содержатся сближения Некрасова с А. В. Кольцовым, И. С. Тургеневым, Ф. И. Тютчевым, М. Ю. Лермонтовым; содержатся они и в специальных статьях^[7]. Плодотворный, хотя и не панорамный анализ критического и художественного осмысления некрасовской поэзии представлен в статье А. М. Штейнгольд «Аполлон Григорьев о Некрасове. (Диалектика критических суждений и творческих “соприкосновений”)»^[8]. В 1840-е гг. эти сближения были еще недостаточно явными для критиков, хотя впервые они были проведены именно в конце 1840-х^[9].

В эти же годы Некрасов выступает и во всех других родах литературы, кроме поэтического, в большой степени – ради заработка, однако написанные и опубликованные им тексты (поэтические, драматические, прозаические, критические, публицистические) дают представление о росте литературного мастерства будущего поэта-классика. В синхронном восприятии его литературной деятельности показателен весь спектр оценок, высказанных по поводу дарования, стиля, мотивации (творческой, политической, коммерческой), принадлежности к направлению.

Именно принадлежность к кружку Белинского и направлению «натуральной школы», с одной стороны, рассматривается критиками и впоследствии литературоведами в русле развития русского реализма, с другой стороны – в русле общественного движения и социальной публицистики. Такой выбор ракурсов свел разговор о художественных достоинствах текстов к их идейно-тематическому наполнению и надолго закрепил социологический подход к творчеству Некрасова, а разговор об авторе, участнике разнообразных полемик, – к разговору о его литературно-общественной репутации^[10].

Некрасова и критическое восприятие Некрасова (фигуру и его «тень») стремились осмыслить еще его современники. Первые замечания, свидетельствующие об интересе критики к этому поэту, можно отметить задолго до выхода сборника «Стихотворения Н. Некрасова» 1856 г., после которого к Некрасову пришла слава^[11]. Так, Белинский в первом номере обновленного «Современника», в статье «Русская литература в 1846 году», писал, упоминая стихи Некрасова в числе наиболее замечательных явлений русской литературы за прошедший год:

«О стихотворениях последнего мы могли бы сказать более, если бы этому решительно не препятствовали его отношения к “Современнику”…»^[12].

Однако серьезные критические статьи, посвященные поэзии Некрасова, вышли спустя время после выхода «Стихотворений» 1856 г. Неоконченная и не увидевшая свет при жизни автора статья А. В. Дружинина была начата, вероятно, в 1856 г.^[13] Статья С. С. Дудышкина была опубликована в 1861 г.^[14] Монографическая статья А. А. Григорьева, посвященная поэту, – в 1862 г.^[15]

А между тем еще в 1861 г. в статье журнала «Время», посвященной поэзии А. С. Хомякова, высказано чрезвычайно емкое суждение о Некрасове, именно о сущности его поэзии:

«Поэт истинный – будь он хоть до тла проникнут известным философским созерцанием – как, например, Тютчев, – создает вокруг себя свой целый, особый, неотразимо влекущий мир: осязательно-реальное бытие примут у него самые отвлеченные созерцания, о чем бы ни заговорил он <…> вы чувствуете, что тут не мысль, не голова творили, что это песня. Поэт истинный, чем он ни увлекись, хоть бы даже анализом общественных бедствий, как Некрасов, как ни создавай он себе нарочно тем для своей песни, он вас затянет в свой магический круг, вы войдете с ним в его мир, будете дышать даже душным воздухом этого мира…

Мы взяли нарочно две грани поэзии, две, так сказать, крайности ее – поэта, совершенно отвлеченного от современности, поэта свободного до равнодушия, как Тютчев, и другого поэта, который отдает свое могучее дарование в крепостное рабство современности, и странное дело! равнодушный, свободный Тютчев в поэтических впечатлениях развивает порою глубокие исторические и даже общественные идеи, и вы никогда не почувствуете у него ничего деланного. С другой стороны, что бы ни делал с своей бедной музою Некрасов, – вы, если только песня его родилась, а не сочинилась, можете досадовать на поэта за душный воздух, которым он заставляет вас дышать, но идете за ним в его мир, переживаете его ощущения, как бы личны, капризны, больны и даже ложны они ни были, – переживаете горькие ощущения “музы мести и печали”»^[16].

В неоконченной статье А. В. Дружинин писал:

«Из всех даровитых русских поэтов нашего литературного периода господин Некрасов имеет полное основание жаловаться на отзывы журнальной критики о его произведениях, да вообще о всей сущности его таланта», «о складе его таланта, о его несомненной силе и оригинальности, о луче поэзии, пробивающемся повсюду (очень часто даже наперекор самому поэту) говорить никто не думал»^[17].

 

Схожую мысль развернуто излагает А. А. Григорьев, объясняя молчание критики двумя причинами: первая «заключалась в не зависящих от критики обстоятельствах, и ее разъяснять не нужно», вторая – «домашними дрязгами»^[18] литературы и журналистики.

Объяснение недостаточности критических отзывов положением Некрасова – редактора и издателя – стало общим местом и в литературоведении. Частично оно отвечает объективному положению. Оно не объясняет содержания и характера критических высказываний о Некрасове и по поводу Некрасова, которые появлялись в печати, и современники поэта замечали, читали, учитывали и воспринимали их как литературную критику. Отметим также достаточно большое количество этих отзывов, зафиксированных современниками.

В 1878 г. в «Отечественных записках» был опубликован составленный С.И. Пономаревым перечень журнальных и газетных статей о поэте за 1840–1878 гг.^[19] Он перепечатан в книге А. К. Голубева, одного из первых биографов поэта^[20], и в приложении к IV тому первого посмертного издания сочинений Некрасова^[21]. Позднее библиография литературы о поэте, включая прижизненную критику, была дополнена А. Н. Пыпиным^[22], А. В. Мезьер^[23] и С. А. Венгеровым^[24]. Первый свод критических суждений о Некрасове составлен В. А. Зелинским^[25]. В 1915 г. вышел труд В. И. Покровского^[26]. Критические суждения, наряду с мемуарными, входили в состав различных изданий, посвященных памяти Некрасова^[27]. Библиография прижизненных отзывов о нем и ссылки на перечисленные библиографические, биографические и другие труды присутствуют уже в справочной литературе рубежа XIX и XX вв.: энциклопедиях и Русском биографическом словаре^[28].

Упомянем и труды начала XX в., посвященные литературно-общественным периодам и характеристикам крупнейших лиц: они дают представление о ценностных ориентирах эпохи, сформировавшейся под ощутимым влиянием Некрасова и стремящейся закрепить свод фактов и оценок^[29].

После 1917 г. изучение творчества и биографии Некрасова принадлежало к магистральному направлению науки о литературе. Интерпретация его произведений и автобиографических высказываний в значительной степени была задана идеологической концепцией времени. Искусство рассматривалось как общественно значимый акт в народно-освободительном движении; Некрасов, литературный деятель разночинского периода, представал поэтом и главой печатного органа революционной демократии. Несмотря на неизбежное сужение в освещении сложной личности, чей демократизм был непритворным, а художественное творчество далеко выходило за пределы идеологических деклараций и тем более конъюнктуры, именно исследователями XX в. проделана основная разыскательская, текстологическая, атрибутивная и комментаторская работа, служащая полноценной базой для восполнения лакун в каждой из перечисленных областей. Так, авторство части журнальных и газетных критических высказываний о Некрасове до сих пор не установлено либо спорно. За неимением рукописей их атрибуции способствует уяснение личных и литературных связей поэта.

Критические высказывания о Некрасове многократно цитировались как в специальных статьях, так и в общих работах. Нет необходимости приводить здесь сколько-нибудь полную библиографию вопроса, поскольку в 1953 г. вышло издание «Библиография литературы о Н. А. Некрасове. 1917–1952», подготовленное Л. М. Добровольским и В. М. Лавровым^[30]. В 1960 г. была опубликована библиография литературы о поэте за последние пять лет^[31]. В 1962 г. она была включена в общий указатель под редакцией К. Д. Муратовой^[32]. В 1971 г. вышел библиографический указатель К. П. Дульневой^[33], а в последующие десятилетия обзоры библиографии печатались в «Некрасовских сборниках»^[34]. Проблема критического восприятия творчества Некрасова (если говорить о специфике этого восприятия) в целом находится на периферии исследовательского внимания.

После В. И. Покровского в XX в. единственной попыткой представить свод наиболее существенных критических суждений о поэте явилось издание, составленное А. М. Еголиным: «Некрасов в русской критике»^[35]. Оно вышло в 1944 г., и объем его составляет всего 211 страниц. Освещение произведений поэта в критике учитывалось составителями и комментаторами двух академических изданий сочинений и писем Некрасова^[36] и «Летописи жизни и творчества Н. А. Некрасова»^[37]. Но и в этих изданиях критическое восприятие поэта рассматривалось выборочно и не представляло специальной научной проблемы.

В трудах по истории русской литературы^[38] и русской журналистики^[39], справочной литературе, содержащей биографические статьи о Некрасове^[40], и в биографиях поэта^[41] освещение критического восприятия его творчества также сводится к бесспорным, но недостаточным на сегодняшний день констатациям. Говоря об избранном периоде, упомянем следующее: резкие критические отзывы В. Г. Белинского и отчасти В. С. Межевича о сборнике «Мечты и звуки» как причина переориентации творчества Некрасова от эпигонско-романтического канона к «эгоистическому» направлению, связанному с коммерческим интересом, злободневной тематикой периодической печати и традициями сатиры (фельетон, памфлет, пародия). Далее: «учительная» роль Белинского в становлении творческой индивидуальности Некрасова и одновременно формировании т. н. «натуральной школы»; резкая критика в адрес Некрасова и «натуральной школы» со стороны проправительственной («Северная пчела», «Сын отечества») и коммерческой («Библиотека для чтения») журналистики; критика со стороны московских литераторов славянофильской направленности; в последующие десятилетия – полемика о демократическом направлении и «чистом искусстве». Традиционно отмечается, что критика носила идеологический характер. Однако ее отношение к литературному процессу и представлению современников о литературном даре и мастерстве Некрасова вне концепции народно-освободительного движения недостаточно прояснено.

Подобная трактовка и анализ критических выступлений, посвященных Некрасову или явившихся частью полемики Некрасова с оппонентами периода 1840-х гг., преимущественно получили освещение в литературоведении первой и второй третей XX в. Последняя треть XX в., рубеж веков и начало XXI в. отмечены рядом существенных работ, в которых вектор исследовательского внимания переместился от идеологической сферы к эстетической. Это работы, посвященные истории и роли критики и развития критических идей. В первую очередь назовем труды Б. Ф. Егорова^[42], монографию А. М. Штейнгольд «Анатомия литературной критики (природа, структура, поэтика)»^[43]. Из работ последних лет укажем монографию А. В. Вдовина «Концепт “глава литературы” в русской критике 1830-1860-х годов»^[44].

Обширную и подробную картину русской критики представляет собой четырехтомное издание «Пушкин в прижизненной критике». Но оно посвящено литературной эпохе, предшествующей рассматриваемому периоду. Дополняют представления о прижизненной критике в адрес Некрасова специальные работы, посвященные Некрасову-критику^[45]. Наконец, укажем на обширную мемуарную литературу, опыт литературного монтажа^[46], а также специальные исследования, посвященные проблеме литературной репутации^[47]. Эти работы проясняют контекст полемик.

Полемический характер критических суждений о Некрасове и публичных выступлений Некрасова самоочевиден, так же как их идеологическая составляющая. Но эта интерпретация содержания сужает представление о литературной критике в ее становлении. Несмотря на общественно-политический подтекст критических высказываний, они воспринимались широкой публикой как литературная критика, поскольку литератор писал о литераторе и литературном произведении. В читательское представление о литературной критике укладывались, например, статьи Пушкина и П. А. Плетнева, критика его круга, печатавшиеся в пушкинском литературном журнале «Современник», фельетоны О. И. Сенковского – автора, издателя и редактора коммерческого издания «Библиотека для чтения» и фельетоны Ф. В. Булгарина – автора, издателя и редактора издания коммерческого и политического «Северная пчела».

Следовательно, правомерен вопрос: насколько адекватно и полно критика и публицистические полемические выступления отражали литературные достоинства произведений Некрасова, его уровень дарования, творческую индивидуальность и творческий рост? Поскольку на сегодняшний день наука о литературе дает представление о творческой биографии Некрасова и его месте в литературном процессе, такая постановка вопроса позволяет одновременно проследить динамический процесс творческого роста Некрасова и формирования критического осмысления Некрасова.

Последнее плодотворно не только для дальнейшего изучения творческой биографии поэта и его рецепции. Некрасов был поэтом-новатором, выдающимся редактором и издателем, выступавшим с эстетическими декларациями «направления» (сборники и альманахи «натуральной школы», журналы демократической направленности), и критиком. Следовательно, с течением времени публика, читающая Некрасова (его художественные произведения, критические статьи и выпущенные им печатные издания), во многом становилась воспитанной «на Некрасове». Постепенно происходила «обратная связь», когда сформировавшееся в критике и широкой читательской массе представление о Некрасове программировало восприятие и самого Некрасова (его новых произведений), и современной литературы. А поскольку критика есть самосознание литературы, то анализ системы критических суждений о литераторе первой величины (добавим: в их динамическом процессе) составляет необходимый этап в изучении развития русской критики как важной части литературного процесса.

Множественность ракурсов требует определенной методологической гибкости и выборочности, поскольку любой метод имеет свой предел продуктивности.

Определенная методологическая подсказка нам видится в соображениях Б. М. Эйхенбаума, в 1922 г. утверждавшего, что «Некрасов – сложная и живая историко-литературная проблема»^[48] В 1924 г., посвящая отдельный труд другой историко-литературной проблеме – М. Ю. Лермонтову, Эйхенбаум писал: «Подлинный Лермонтов есть Лермонтов исторический <…> я вовсе не разумею Лермонтова как индивидуальное событие во времени <…> которое нужно просто реставрировать. <…> Мы изучаем <…> движение как таковое – динамический процесс, который никак не дробится и никогда не прерывается <…> Изучить событие исторически вовсе не значит описать его как единичное, имеющее смысл лишь в обстановке своего времени <…> Дело <…> в том, чтобы понять историческую актуальность события, определить его роль в развитии исторической энергии <…> “Исторический Лермонтов” есть Лермонтов, понятый исторически — как сила, входящая в общую динамику своей эпохи, а тем самым – в историю вообще»^[49].

Критическое восприятие поэта также представляется динамическим процессом, в котором мы наблюдаем, с одной стороны, – творческое развитие Некрасова (в чем нам служат опорой исследования и выводы некрасововедов), с другой стороны – формирование его целостного (Некрасов) и специального (поэт Некрасов) восприятия и развитие русской критики, осознающей Некрасова как актуальное явление литературы.

Прижизненное критическое восприятие Некрасова понимается как некий проблемный узел, требующий подхода с нескольких сторон: фактографической, биографической, культурологической, анализа и интерпретации художественного текста.

Исследование предпринято с целью определить специфику синхронного восприятия критикой 1840-х гг. творчества Некрасова в период его становления как поэта-новатора и как литератора в более широком смысле: прозаика, драматурга, критика, фельетониста, редактора, издателя.

Автору и читателю предстоит уяснить меру адекватности и полноты, в которой отразилось в прижизненной критике творчество Некрасова в период становления его индивидуальности. Такой анализ проясняет и величину оцениваемого автора, и состоятельность оценивающей критики.

Предметом исследования выступает целый комплекс явлений.

Во-первых, собственно поэтическое творчество Некрасова, как оно было воспринято, оценено и охарактеризовано русской критикой. Условно говоря, это оценка «Некрасов – поэт».

Во-вторых, вообще творчество Некрасова: его прозаические и драматургические опыты. Условно говоря, это оценка «Некрасов – писатель» (не «поэт»), «Некрасов – беллетрист» (не «художник»).

В-третьих, его деятельность издателя и редактора изданий, воспринимаемых как эстетические декларации. Условно говоря, это оценка «Некрасов – журналист» («литературный промышленник»). В этом случае его стихи в критике упоминаются как стихи «издателя сборника», но не стихи «поэта».

Таким образом, «поэт», «писатель», «художник», «беллетрист», «журналист» суть не только обозначения рода литературной деятельности и жанра произведения, но разные литературные репутации, которые в тот или иной период могут быть неравновеликими и могут состоять в антагонистических отношениях одна к другой.

В-четвертых, творческая самобытность поэта в период становления индивидуального поэтического голоса и литературной репутации.

В-пятых, его деятельность фельетониста и критика и роль в журнально-газетной полемике. Анализ некрасовских статей и фельетонов дает представление именно об их литературной составляющей: диапазоне приемов, стилистике, близости с художественными произведениями. Сопоставительный анализ текстов Некрасова с фельетонами и статьями его критиков позволяет судить о литературных достоинствах современных ему критиков: широте и силе их аргументации, исторической правоте, литературной форме, задачах и мотивации публичного выступления. В частности, предметом исследования оказывается специфика фельетонной критики.

Подоплекой критического суждения могут быть мотивы личного, коммерческого или политического характера. Поэтому:

В-шестых, личные и творческие отношения Некрасова и его критика, которые иногда осложнены предысторией личных и творческих отношений критика и его оппонента. Высказанная печатная оценка Некрасова была опосредованной. По мере необходимости в монографии выстраивается гипотетическая реконструкция ранее не проясненных этапов этих личных и творческих отношений.

Наибольшую важность для исследования представляют печатные суждения о Некрасове. Исчерпывающая полнота обзора выявленных критических суждений о Некрасове избранного периода не представляется необходимой. Приоритет отдан не регистрации односторонних оценок (критик судит о поэте) и не их полюсам (критик «хвалит» или «ругает»), а объемному видению историко-литературной ситуации, в которой произносится характерная оценка, и мере ее полноты, объективности и усвоения последующими критиками (что формирует определенный стереотип восприятия).

Сквозной просмотр периодики выявляет достаточно большое количество публикаций, в которых критик походя высказывается о Некрасове или по поводу Некрасова. Зачастую представляются имеющими отношение к проблеме высказывания критиков о литературном направлении, к которому близок Некрасов, и персонально о литераторах, которые принимают в Некрасове участие. Учет подобных замечаний расширяет представление о литературной полемике, к которой был причастен Некрасов, и его роли в ней. Контекст критического высказывания уточняется посредством привлечения личных документов (дневников, воспоминаний, эпистолярики), художественных и художественно-публицистических произведений самого Некрасова и его современников. Таким образом, в работе использована дополненная другим материалом выборка печатных критических высказываний о Некрасове, сгруппированных в несколько «сюжетных линий».

Сокращения в названиях источников оговариваются при цитировании. Курсив мой по умолчанию. Курсив, полужирный шрифт и подчеркивания автора оговариваются.