000
ОтложитьЧитал
Адэр просматривал документ за документом и не знал, что делать: радоваться крохам, которые имелись в этой стране, или впадать в отчаяние. Общеобразовательные школы расположены только в крупных посёлках. Государственный университет из-за отсутствия финансирования находится на грани закрытия. Есть десяток больниц для бедняков. Владельцами заводов являются иностранцы. С одной стороны, это плохо: налоги идут в казну других государств. А с другой стороны, у людей есть какая-никакая работа. В полную силу работали каменоломни в искупительных поселениях и прииски. Но драгоценные камни уплывали в Тезар: плата за охрану границ.
Закрыв папку, Адэр подошёл к окну. Взлохмаченные работники скоблили и натирали до блеска парадную лестницу, расчищали аллеи, подстригали кусты.
Наблюдая за усталыми движениями слуг, Адэр с удивлением вспомнил, что слишком долго не покидал замок и не дышал свежим воздухом. Хотя рамы были открыты с утра и до позднего вечера, в кабинете стоял запах залежалых бумаг.
Адэр вышел из комнаты. За поворотом споткнулся о ведро и чуть не свалил стремянку, зацепившись за неё полой пиджака. Охранитель провёл его по незнакомому коридору в мрачный вестибюль и с трудом открыл обитую железом дверь. За порогом всё та же пустошь, разве что поодаль на фоне жёлтой земли и синего неба серел гараж. Ветер доносил специфический запах масла, топлива и резины. Место явно не предназначено для прогулок главы государства.
Адэр хотел повернуть назад, но вспомнил о столе, заваленном бумагами, и пошагал вдоль флигеля. За углом оказался сад. Извилистая тропинка, похожая на русло высохшего ручья, привела к каменной скамье с отломанной спинкой. Адэр очистил сиденье от прошлогодней листвы. Взору предстали выточенные в камне цветы, пчёлы и бабочки с рельефными крыльями. Скамье лет сто, если не больше. На ней сидел исконный хозяин замка. Интересно, кто он? Адэр потёр лоб. Зачем он себя обманывает? Ему не интересно.
Поздно вечером явился Вилар:
– Иди, принимай работу.
Последние дни Адэр ходил в кабинет по запутанным переходам и узким лестницам, дабы не встречаться с рабочими и слугами, занятыми ремонтом. Сейчас он спускался в холл по главной лестнице. Сверкающий мрамор широких ступеней и гладких перил напомнил о дворце Великого. Даже эхо шагов звучало как дома. На белом потолке старинная лепнина. Хрустальные люстры на серебряных цепях. На окнах ажурная кисея. Возле антикварных столиков и кресел, обитых серым бархатом, вазоны с декоративными деревьями.
– Ну как? – спросил Вилар, шагая сзади.
– Неплохо. – Адэр пробежался взглядом по молочно-жемчужным стенам. – Куда ты дел картины?
– Сейчас увидишь.
Пройдя по коридору, освещённому множеством бра, они остановились перед дверями из красного дерева.
Вилар взялся за бронзовые дверные ручки:
– Готов?
Адэр, привыкший к великолепию отцовского дворца, считал, что уже ничто не сможет его поразить. Но перешагнув порог Мраморного зала, понял – он заблуждался.
Над головой синело небо, пенились облака, парили чайки. Под ногами плескалось море. В замысловатых разводах угадывались рифы и стайки радужных рыб. Между зеркал висели картины с морскими пейзажами.
– Где взяли мебель? – поинтересовался Адэр, рассматривая раритетные кушетки и стулья.
– На чердаке. Там столько всякой всячины! – Вилар вытянул руку. – Туда посмотри.
Адэр обернулся. На возвышении стоял мраморный трон. Камень как камень – ни отделки, ни инкрустации, тонкие прожилки, красивый узор и не более.
Над троном, под самым потолком, висела люстра – не люстра, зеркало – не зеркало, изогнутая волной пластина с блестящей полированной поверхностью.
Вилар щёлкнул выключателем. Лист под потолком побелел, и трон заискрился, как шампанское в хрустальном бокале, как узорчатый иней на окне, как алмазная пыль водопада под солнцем.
– Ну как? – спросил Вилар и сам себе ответил: – Потрясающе!
Адэр поднялся по ступенькам к трону. Сел на бархатную подушечку.
– Мой правитель, – прозвучал голос секретаря. – Разрешите ознакомить вас со списком гостей.
Совсем недавно вот так же, держа в подрагивающих руках листы, Гюст зачитывал имена дворян. Но тогда, в прошлой жизни, Адэр был с кем-то знаком лично, кого-то видел, о ком-то слышал. Сейчас за титулами и именами зияла пустота.
– В здешней канцелярии работа велась отвратительно, – проговорил секретарь, сворачивая бумаги в трубочку. – В большинство родословных книг не вклеены фотографии. И я очень сомневаюсь, что в досье актуальная информация. Я помню дворян, которые были во дворце Великого. На их помощь и уповаю. Они мне подскажут, кто есть кто, а я подскажу вам.
Адэр откинулся на спинку трона. Побарабанил пальцами по подлокотникам:
– Позови Малику.
***
Вилар никак не мог уснуть. Сидя на подоконнике, смотрел в звёздное небо. Послезавтра приём. Послезавтра Малика исчезнет. Гюст показал Вилару список тех, кто остаётся работать в замке. Малики и Муна среди них не было. Мун был слишком стар для должности смотрителя. Малике предложили место в канцелярии, но она отказалась.
Послышался шорох. Между деревьев мелькнула тень.
Вилар высунулся из окна:
– Кто здесь?
– Это я, Малика.
– Стой там! – крикнул он и, повинуясь внезапному порыву, выбежал из спальни, на ходу застёгивая рубашку. Только бы дождалась! Только бы не ушла!
Она дождалась. На миг показалось, что удалось зажать чувства в кулаке. Но Малика улыбнулась, и кулак разжался.
– Малика, – сказал Вилар и притянул её к груди.
Сердце билось всё глуше. Каждый удар чуть слышно отдавался в голове и растворялся в хороводе стонущих желаний. Казалось, ещё один толчок, и сердце замрёт в предвкушении чувственного взрыва. Рука съехала с хрупкого плеча, поползла по гибкой спине.
– Пойдём со мной, – прошептал Вилар.
Малика запрокинула голову. Лунный свет коснулся её глаз и рассыпался искрами.
– Я не знаю, что мне делать, – проговорила она и выскользнула из рук Вилара. – Я совсем забыла о платье. Мун закрутился с ремонтом и тоже забыл. У меня есть платья, но они обычные. А заказывать портному уже поздно.
Её слова отрезвили.
– В Порубежье нет магазинов одежды? – спросил Вилар.
– Есть. А толку?
– Можно купить готовое платье.
– Вы видели, какие там цены?
– Не видел.
– И я не видела. Мун сказал: на них лучше не смотреть. – Вздохнув, Малика принялась теребить пуговицу на манжете. – Как думаете, правитель сильно разозлится, если я не пойду на приём?
– Ты пойдёшь на приём!
– Я не могу его опозорить. Там будут такие люди!
– Завтра я куплю тебе любое платье, какое ты выберешь.
Малика отшатнулась:
– За кого вы меня принимаете?
– За человека, который не подведёт правителя.
– Я не смогу вернуть вам деньги. Мы с Муном остались без работы.
– Мне не нужны твои деньги.
– А что вам надо?
Вилар усмехнулся:
– Ты похожа на перепуганного воробья.
– Что вы потребуете взамен? – не унималась Малика.
– Ничего. Мы купим платье и забудем.
– Забудем?
– Обещаю.
Она обхватила себя за плечи:
– Я чувствую себя продажной женщиной.
– Малика! Не смеши!
– Вы ведь не думаете, что я специально ходила под вашими окнами, чтобы выпросить платье?
– Я думаю, тебе пора спать.
Малика кивнула и пошла к замку. Перед тем, как войти во флигель, оглянулась:
– Я забыла сказать вам спасибо.
Вилар широко улыбнулся:
– Завтра скажешь.
Взъерошил волосы и, засунув руки в карманы штанов, побрёл по аллее в глубь сада.
~ 6 ~
Память перепрыгивала через провалы, ныряла в дымку. Виднелись расплывчатые силуэты, слышались приглушённые голоса. Но внезапно память озарялась, и чудилось, что давние события происходят сейчас.
Задыхаясь от гордости и восторга, Адэр бежит по коридору: маленький мальчик, едва достающий до педалей машины, впервые сам проехал вокруг гаража. К кому лететь, как не к отцу? Пусть порадуется успехам сына, посмотрит на него с уважением, а может, на колени усадит. Дорогу преграждает секретарь. Выслушав сбивчивый рассказ, обещает сообщить Великому. И если Моган сочтёт встречу с сыном необходимой, его пригласят.
Каким же он был доверчивым и глупым. Несколько дней не выходил из комнаты, ждал приглашения, до головной боли прислушиваясь к шагам в коридоре. Пока не пришла Элайна и не попросила прокатить её с ветерком.
Вспомнилась сумасшедшая боль. Он упал с лошади. Его окружили конюхи и гувернёры. Среди обеспокоенных лиц мелькнуло белое лицо сестры. Адэра перенесли в спальню. Появился Трой Дадье, сдержанно поинтересовался, есть ли опасность для жизни наследника престола. Выслушав отрицательный ответ, исчез. Сестра несколько долгих дней просидела возле постели Адэра, а отец так и не пришёл.
– Ручная работа, – прозвучал вялый голос. – Очень красиво.
Адэр скользнул взглядом по обеденному залу. Элайна смотрела в окно и машинально мяла в руке кружевные занавеси.
– Хочешь поговорить о шторах?
Сестра недовольно повела плечом:
– Когда я сюда ехала, думала, что мы с тобой это обсудим, это и это. А сейчас выдавливаю из себя каждое слово.
Адэр отхлебнул из чашки остывший кофе:
– Не мучай себя.
– Я хотела тебя поддержать, но у меня не получается.
– Я не нуждаюсь в поддержке.
Элайна повернулась к Адэру. Хрупкая, нежная, ямочки на бледных щёчках, русые волосы, уложенные в чудную причёску – она удивительно походила на мать, будто супруга Могана Великого сошла с картины и прибыла в Порубежье.
Сестра изо всех сил старалась держать себя в руках, но глаза болотного цвета выдавали волнение с примесью тоски и усталости.
Элайна отвернулась к окну и вновь принялась мять в кулаке шторы:
– Кто тянул Вилара за язык?
– Дорогая, не начинай.
– Кто мог подумать, что он способен на предательство.
– Он не предатель.
Элайна опустила голову:
– А кто?
Адэр посмотрел на поникшие плечи сестры, на подрагивающие пальцы, сжимающие ткань. Неужели она до сих пор неравнодушна к Вилару?
– Он друг, который хотел меня спасти.
– От кого? – прозвучал тихий голос.
– От меня самого.
Элайна обернулась. Ей удалось надеть маску и придать себе шутливый вид.
– Поэтому ты стал похож на этот замок? Такой… одинокий. Здесь нет девиц?
– Не знаю.
– Ты не знаешь своих придворных?
– У меня их нет. – Адэр покрутил в руках чашку, поставил на стол. – Как поживают мои племянницы?
– Скучают по тебе. Их некому баловать.
Адэр улыбнулся:
– Почему ты не взяла их с собой? Им бы здесь понравилось.
– Кто бы сомневался? Ты бы разрешил им сидеть на ступенях, сутулиться за столом, бросаться едой, глотать слова. Продолжил бы учить их врать не краснея.
Адэр вздохнул:
– Из меня получится плохой отец.
– Самый лучший. – Как в далёком детстве, Элайна уселась на ковёр возле ног Адэра. Положила руки ему на колени и устремила на него лучистый взгляд. – Почему мой муж не похож на тебя?
– И слава богу.
– Ты полюбишь, Адэр, и твои похождения прекратятся.
– Ты сама себе веришь?
Элайна пожала плечами:
– Я надеюсь.
– Считаешь, что я не люблю Галисию?
Элайна с наигранным видом посмотрела по сторонам:
– А где она? – Вновь направила взгляд на Адэра. – Не отдавай своё сердце кому-то из здешних дам.
– Постараюсь.
– Ты же знаешь отца. Он не позволит тебе жениться по любви. Короли не женятся по любви. Тебе придётся оставить сердце здесь, а самому вернуться в Тезар.
– Ты говоришь так, будто я способен на сильные чувства.
– Отец никогда не примет твою избранницу, – проговорила Элайна, словно не услышав его. – Ты женишься на стране.
Адэр насторожился:
– Отец ведёт за моей спиной переговоры?
– Пока нет, но Трой Дадье уже составил список невест.
– Откуда ты знаешь?
Элайна выдавила улыбку:
– Ты забыл, что мой муж советник Великого?
– Вы с ним почти не видитесь. Что изменилось?
– Тебя выслали из Тезара, и я поняла свою ошибку. Если бы я знала, что задумал отец, если бы Модес предупредил меня, я бы сделала всё, чтобы не допустить этого. – Элайна сузила глаза. – Я тебя расстроила?
– Ничуть. Брак – это клетка для женщин. Мужчина всегда найдёт потайной ход.
– Ты неисправим. Тогда что тебя тревожит?
– Абсолютно ничего, – сказал Адэр и прижался губами ко лбу сестры. Его волнение так заметно? Устал держать себя в руках?
– Какой костюм ты наденешь? – поинтересовалась Элайна.
– Ещё не решил.
– Решай быстрей. Я хочу определиться с платьем. Наряд сопровождающей дамы должен гармонировать…
– Элайна! – Адэр отодвинул сестру от себя. – У меня уже есть сопровождающая дама.
– Вот как… Кто же она?
– Малика Латаль.
– Маркиза?
Адэр покачал головой.
– Графиня? – не унималась Элайна. – Неужели обычная дворянка?
– Простолюдинка.
Казалось, сестру хватит удар: лицо побледнело, по шее пошли красные пятна.
– Ты с ума сошёл, – прошептала она.
Адэр выпрямил спину:
– Не забывайся.
Опираясь на его колени, Элайна с трудом поднялась:
– Ты не вправе нарушать наши традиции.
Адэр встал:
– Ты говоришь о традициях своей страны. Позволь тебе напомнить: сейчас ты не в Тезаре.
Они стояли друг напротив друга. Она прижимала руки к груди. А он… Он поступит так, как решил.
***
Огромное зеркало увеличивало и без того большую гостиную. Вдоль стен стояли кресла на низких ножках. За все предшествующие дни в них никто не сел и вряд ли кто-то сядет – Адэр не любил посетителей в своих апартаментах.
На тёмном, почти чёрном паркете белый ковёр с бахромой. Возле окна софа, мягкая, широкая, обитая серой кожей. Что то, что другое – в прошлой жизни незаменимые вещи. Со своей возлюбленной Галисией Каналь Адэр развлекался в спальне, с благородными дамами забавлялся на софе или кушетках, а девиц низкого происхождения подминал на ковре. Здесь же, в замке, софу иногда продавливал коленями, открывая или закрывая окно, а ковёр протаптывал ботинками, когда не спалось.
Адэр так и бродил бы по гостиной, борясь с бессонницей, если бы не нашёл увлекательное занятие – разглядывание колонн из аспидного камня с выточенными фигурками девушек. Одной ночью он установил возле колонн канделябры, зажёг полупрозрачные свечи. Огоньки свечей затрепетали, отбрасывая блики на чёрный камень. Подключилось воображение, и выпуклые силуэты девушек ожили.
Адэр какое-то время наблюдал за их танцем, барахтаясь в пучине своих дум. Но взор то и дело останавливался на одной фигурке – тоненькой, изящной, с чудным изгибом рук. Сердце застонало: «Галисия…» С этого всё и началось.
Каждую ночь Адэр разглядывал девушек, выискивая в них сходство со своими любвеобильными пассиями. Округлые бёдра – Маньяра. Большая грудь – Ния. Копна кучерявых волос – Лита. Десятки фигурок – десятки имён. Имена закончились, а вверху на колонне остался последний силуэт, непокорный теням и пламени.
Как ни старался Адэр оживить фигурку, переставляя с места на место канделябры, девушка продолжала стоять, дерзко вздёрнув подбородок. Адэр копался в памяти до изнеможения, силясь вспомнить ещё хоть одну горячую подругу, а на ум приходила невыразительная и холодная, как камень, особа. И Адэр дал последней девушке имя – Малика, надеясь, что не за горами то время, когда её место в галерее образов займёт желанный предмет страсти и утех.
Но сегодня было не до ребячества и глупых забав.
Адэр подошёл к зеркалу, одёрнул чёрный фрак, поправил перекинутую через левое плечо белую атласную ленту, усыпанную алмазами – символ чистоты и открытости. Отступив на шаг, окинул себя взглядом. Как всегда, безупречен, но глаза… Разволновался, как его встретят? Пустые переживания! Ему будут рукоплескать хотя бы за то, что он сын Великого.
Достал из кармана листок – его речь перед великосветской толпой. Сегодня он впервые произнесёт чужую ложь. Смял лист в кулаке и бросил в угол комнаты.
Шагая по коридору, прислушивался к гулу далёких голосов. Чем явственнее звучал говор гостей, тем твёрже печатался шаг. Когда взору предстали двери Мраморного зала, от былого волнения не осталось и следа. Адэр остановился, но лишь для того, чтобы между объявлением правителя и его появлением на пороге прошло положенное по этикету время.
Он шёл по мраморной глади моря к возвышению, на котором находилось обычное кресло – по приказу правителя прислуга убрала трон буквально за минуту до прибытия первого гостя. Отвечая кивками на холодные поклоны и невыразительные реверансы, скользил взглядом по костюмам мужей и украшениям дам. И это нищая страна? Смешать с тезарской публикой – не отличишь, кто есть кто.
Сбоку от псевдотрона стояла Малика: кремовое платье с глухим воротом и длинными рукавами (буднично, но терпимо), волосы завязаны на затылке в неизменный узел (могла бы что-то заплести), и взгляд служанки – в пол.
Адэр повернулся к гостям. Позади всех, у дверей, увидел сестру (стыдится). Ничего, скоро всё закончится. Пережить лишь вечер.
– Хочу представить вам мою сопровождающую даму. Малика Латаль! – сказал он жёстким тоном, желая пресечь насмешки над его выбором.
Малика грациозно присела и спряталась за его плечо.
Тотчас забыв о простолюдинке, Адэр окинул публику взглядом – бегло, бездумно, чтобы не сбиться с заданного настроя – и громко проговорил:
– Я, Адэр Карро, отныне являюсь правителем Порубежья. Хотели вы этого или нет, сейчас не имеет значения – я уже стою перед вами. Я не вправе требовать от вас безграничной любви и слепой веры, но обращаюсь к вам с призывом. Поддержите меня на нелёгком пути. Позвольте опереться на ваши крепкие плечи. Помогите мудрым советом. Подскажите мне то, что не услышу. Укажите на то, что не увижу.
Прижал руку к груди:
– Перед вами, потомками славных фамилий, я присягаю в верности Порубежью. Клянусь идти по праведной стезе к процветанию страны! Клянусь благими делами приближать благополучие народа!
Мёртвая тишина… Неужели дворяне надеялись, что он прилюдно откажется от трона? Или думали, что в торжественной обстановке будет назначен очередной наместник? Видимо, придётся покинуть зал под стук собственных каблуков. И что дальше?..
Под потолочным сводом прозвучал низкий с хрипотцой голос:
– Я, маркиз Мави Бéзбур…
Гости, словно отхлынувшее от берега море, открыли взору седого как лунь человека с гладким лбом без единой морщинки.
– …Клянусь следовать за вами, Адэр Карро, до тех пор, пока вы идёте по чистому и справедливому пути.
Послышался мягкий голос:
– Я, граф Юстин Ассиз…
Гости расступились.
Молодой мужчина – брови вразлёт, выпуклые губы, на подбородке ямочка – сделал шаг вперёд:
– …Клянусь поддерживать вас, Адэр Карро, до тех пор, пока ваши слова не расходятся с делами.
Со всех сторон понеслись голоса. Дворяне приносили клятвы и тут же выдвигали требования. Кому? Сыну Великого? Наследнику престола могущественного Тезара? Будущему владыке полмира?
Стиснув кулак, Адэр вонзил ногти в ладонь. Рукой, прижатой к груди, он, если бы смог, сдавил бы сердце, лишь бы замолчала распирающая его злость. На время. Пока он не придумает, как наказать наглецов.
– Они просят то, что вы им сами обещали, – прошептала за спиной Малика.
Место злости заняло смятение: он озвучил мысли? Адэр оглянулся. Плебейка с бесстрастным видом смотрела в пол.
Как горный ручей заструилась мелодия. Зазвучали переливчатые голоса. Певцы исполнили гимн Порубежья.
Адэр стоял возле кресла в ожидании к себе должного внимания со стороны гостей и молил Бога (хотя в Бога не верил), чтобы Малика не ошиблась в титуле и имени подошедшего дворянина. Но дамы, обмахиваясь веерами, украдкой поглядывали на своё отражение в зеркалах, мужи, держа бокалы, вполголоса перебрасывались короткими фразами. Даже сестра и та с унылым видом рассматривала картину.
Адэр запаниковал: ещё немного, и приём превратится в скучную вечеринку с тихой музыкой, надкушенными бутербродами и недопитым шампанским.
Малика вынырнула из-за плеча и встала рядом:
– Как думаете, о чём они будут говорить после приёма?
Адэр одёрнул фрак. Какая разница, о чём? Хотя… Немного поговорят о замке, чуть больше о Мраморном зале. Конечно, обсудят кресло на помосте, мол, какая страна, такой и трон. Затем сравнят престолонаследника Тезара с великим отцом, отметят внешнее сходство. Пожалуй, всё…
– Они знают о вас понаслышке и не могут найти общую тему для беседы, поэтому не решаются подойти. А ещё они думают, что этот приём – спектакль. Думают, что они вам не интересны. И не сегодня завтра вы вернётесь в Тезар.
Адэр заложил руки за спину, перехватив одну другой.
– Помните, вы спрашивали меня, о чём вам говорить с гостями?
Адэр качнулся с пятки на носок.
– Я подготовилась.
Приподняв бровь, Адэр посмотрел на Малику.
– Видите господина, который присягнул вам первым? Маркиз Мави Безбур. Можем начать с него. Рядом с ним супруга Лия. Они женаты тридцать лет. У них две дочки.
Пока они переходили от одной пары к другой, Малика нашёптывала о детях, занятиях и увлечениях гостей. Адэру достаточно было сказать дворянину несколько преисполненных теплоты и сердечности фраз, сделать его супруге пару комплиментов, сверкнуть белозубой улыбкой, и собеседники заметно расслаблялись. Громче звучали голоса, звонче играла музыка. Раздавались взрывы смеха. Слуги не успевали приносить с кухни подносы с угощениями.
Далеко за полночь уставшие от вина и разговоров гости выстроились перед псевдотроном в очередь, чтобы попрощаться с правителем. Малика где-то затерялась. Элайна встала рядом с Адэром и, сжимая ему плечо, награждала родовитую знать самыми благосклонными взорами, на какие только была способна.
Под утро последний гость покинул замок. Адэр уходить из зала не торопился. Запрокинув голову и глядя на чаек в мраморном небе, прокручивал в уме разговоры, снова и снова задаваясь вопросом: кто из дворян достоин сесть за стол Совета? И лишь сестра, нарочито громко зевая за спиной, заставила его подняться с кресла.
Ведя Элайну через холл, Адэр заметил возле входной двери Малику, Вилара и Муна с переброшенными через плечо котомками. Уже поднимаясь по лестнице, увидел, как Вилар открыл дверь, и предрассветная мгла поглотила сгорбленного старика и черноволосую девушку.
~ 7 ~
Солнце заливало спальню. За спиной уютно, по-домашнему, тикали часы. Повернуться к ним и посмотреть, сколько сейчас времени, не было сил, как не было сил откинуть одеяло. Весна дышала летним зноем. Что же будет летом, если уже сейчас проскальзывает мысль о ночлеге в саду?
Стук в дверь звенящей болью отозвался в затылке. От сквозняка всколыхнулись на окнах занавеси.
К кровати подошёл Вилар, держа в руках серебряный поднос с бумагами:
– Догадайся, что это.
Адэр дотянулся до стакана, залпом выпил воду и прижал ко лбу стекло:
– Давай поговорим позже. У меня голова гудит как с перепоя.
Вилар сел в кресло и принялся читать благодарственные письма. Адэр смотрел на него и не понимал, чему друг радуется, почему светятся его глаза, а голос звучит торжественно. Ни один дворянин не станет выплёскивать свои мысли на бумагу ночью, по дороге домой, чтобы на рассвете отправить рассыльного в замок. Скорее всего, дворяне явились на приём с письмами, а уходя, отдали их секретарю или оставили в холле на столике. Надо ли восторгаться словами, написанными не от души?
Вилар отложил последний лист:
– Расскажешь Трою, как всё прошло?
– Элайна расскажет.
– Почему ты не хочешь наладить нормальную связь с Тезаром? На весь замок один телефон, по которому мы не можем поговорить с кем хотим.
– Я ни с кем не хочу разговаривать.
– Я хочу.
– Езжай в город и звони. Телефон есть в любом отделении тезарского банка. – Адэр посмотрел на часы: полдень. – Распорядись насчёт обеда.
Помрачнев, Вилар взял поднос с письмами и удалился.
Последние десять лет – год в ту или иную сторону не имеет особого значения – Адэр входил с друзьями в обеденный зал и отсылал прислугу за дверь. После бессонных ночей или пирушек он не хотел себя контролировать. Поэтому завтракать, а чаще всего обедать без свидетелей за спинками стульев – уже вошло в привычку. Если необходимо провести смену блюд, достаточно позвонить в колокольчик и помолчать несколько минут.
Зная о странной прихоти правителя, слуги бесшумно выскользнули из зала. Адэр сделал глоток горячего кофе и с наслаждением зажмурился.
– Можно задать один вопрос? – прозвучал тусклый голос.
Вилар сидел с потерянным видом и совсем не напоминал того человека, который час назад с воодушевлением читал письма.
Адэр взял крендель, положил ноги на соседний стул:
– Спрашивай.
Вилар помешивал чай, не замечая, что проливает его на стол.
– Ну же! – подбодрил его Адэр и вонзил зубы в сдобу.
– Почему ты приказал убрать трон?
Адэр стряхнул с пиджака крошки. Что ответить другу? Отец умышленно бросил его в страну, где всё чужое, и он всегда будет чужим, с единственной целью – показать, что без Тезара он, как этот мраморный трон, великолепен, одинок и ничтожен. Нет, говорить об этом другу не стоит.
– На троне надо сидеть с гордо поднятой головой, но гордиться пока нечем. – Адэр допил кофе, отставил чашку. – Знаешь, почему Великий отправил нас в захолустье, а не в столицу Порубежья?
– Наместники двадцать лет управляли страной из этого замка.
– Я не наместник.
– Здесь находится архив.
– Его можно перевезти.
– Мы недалеко от границы с Тезаром.
– Зато вдали от цивилизации.
– Тогда почему?
Адэр горько рассмеялся:
– Потому что в Порубежье Великий ничего не создал, не построил и не купил. Этот замок он присвоил, как и страну. Как только объявится истинный хозяин, нас с тобой вышвырнут на улицу. Не удивлюсь, если это произойдёт со дня на день. По всей видимости, так было задумано. Отец ждёт не дождётся, когда я буду ползать у него в ногах и скулить.
Вилар вновь принялся помешивать чай:
– Хозяин не объявится. Замок принадлежал последнему законному королю Грасс-Дэмора.
Адэр потёр лоб. Он забыл, что когда-то Порубежье носило другое название.
– Король сбежал, – продолжил Вилар. – Почему и куда – никто не знает. У него не было наследников, и замок много лет пустовал. В течение века в стране сменилось двадцать семь правителей, но ни один из них не позарился на собственность изменника родины.
На пороге зала появилась Элайна, одетая в дорожное платье:
– Адэр, я уезжаю. Проводи меня.
Он убрал ноги со стула:
– Как? Уже? Я думал, ты немного погостишь.
– Я волнуюсь о девочках. У них новая няня. Я не успела толком оценить её методы воспитания.
– За пару дней ничего не случится.
– Мне здесь нечем дышать. Я хочу уехать.
Адэр покачал головой:
– Понимаю. – И встал из-за стола.
***
Автомобиль скрылся в облаке пыли. Адэр вошёл в замок, сделал круг по холлу, не зная, куда направиться. В голове, как и в сердце, звенела пустота.
В начале коридора, ведущего к кабинету, с ноги на ногу переминался Гюст, прижимая к груди папку.
– Что-то срочное? – спросил Адэр.
– Ничего срочного, мой господин. Бумаги на подпись.
Кабинет встретил привычной тишиной и показался уютным. Всего лишь на миг, пока взгляд не скользнул по столу, заваленному документами.
Адэр сел в кресло и посмотрел в окно. На горизонте вихрилась пыль: автомобиль уносил частичку его души всё дальше и дальше.
Гюст открыл папку:
– Я подготовил два приказа о назначении секретаря.
– Какого секретаря?
– Я один не справляюсь. Я гонец, камердинер, секретарь и слуга в одном лице. Вы созовёте Совет, я вообще разорвусь. – Гюст положил перед Адэром два листа. – Первый приказ о том, что вы назначаете меня секретарём и освобождаете от других обязанностей.
– А второй?
– Я нашёл среди прислуги более-менее толкового человека. Он будет заниматься документооборотом. Осталось всему его научить.
– Хочешь, чтобы государственные дела обсуждались на кухне?
– Не хочу, но иного выхода не вижу.
– Это всё?
Гюст достал из папки ещё один лист:
– Я целый день занимался подбором человека на должность смотрителя замка.
В кабинет заглянул Вилар:
– Вы заняты?
– Заходи. Послушай, какие приходится решать вопросы, – сказал Адэр и кивнул Гюсту. – Продолжай.
– Я взял список работников замка и попросил каждого поставить галочку напротив имени человека, который, по их мнению, мог бы стать смотрителем. Но вышло маленькое недоразумение. – Гюст положил перед Адэром исписанный лист. – Этот человек у вас уже не работает. Просто я забыл его вычеркнуть.
– Мун, – нахмурился Адэр, глядя в список. – Он уволен?
– Вы приказали рассчитать стариков.
– А Малика?
Гюст с озадаченным видом пожал плечами:
– Она не работала в замке.
– Как «не работала»?
– Я сам удивился. Среди личных карточек работников её карточки не было. Я знаю, что она переписывала в архиве документы и вела протоколы собраний. Кстати, печатала быстро и без ошибок. Я предложил ей работу в канцелярии, но она отказалась. Как я понял, из-за Муна.
Адэр постучал пальцами по подлокотникам кресла:
– Староват Мун.
– Староват, – согласился Гюст. – Но его уважают и слушаются. Кстати, за двадцать лет здесь сменилась уйма слуг, но Муна наместники не трогали.
Адэр посмотрел на длинный ряд галочек напротив имени старика, обратил взгляд на Вилара:
– Что скажешь?
– Я сталкивался с ним во время подготовки к приёму. Мун очень сообразительный и не по возрасту шустрый. То, что ему подчиняются беспрекословно, – это правда.
– Вернём?
Глаза друга заблестели.
– Вернём.
Гюст взял со стола бумаги, спрятал в папку:
– Разузнаю, где они живут.
– Я знаю! – произнёс Вилар. – Малика показывала мне свой дом, когда мы с ней набирали в посёлке музыкантов и певцов. Разрешите мне поехать. Это рядом. Я мигом.
– Езжай, – кивнул Адэр.
Вилар вышел из кабинета. Из коридора донёсся его голос:
– Машину! Быстро!
Адэр отпустил Гюста и посмотрел в окно, затянутое сиреневыми сумерками.
~ 8 ~
Ветер врывался в салон автомобиля и хлестал по разгорячённому лицу. Вглядываясь в ненавистную пустошь, Вилар понимал, что заблудился.
Мотор ревел, колёса рвали землю, выбрасывая в чернильный воздух фонтаны песка. Фары выхватывали нагромождения булыжников и одиноко торчащие валуны. Вдруг машину швырнуло в сторону. Раздался скрежет.
Вилар провёл рукой по вмиг вспотевшему лбу. Выбрался из салона, достал из багажника фонарь. Обойдя автомобиль, посветил на искорёженное крыло и колёса, вывернутые в разные стороны. Ударил кулаком по капоту и закрутился на месте. Со всех сторон льнула мгла с размытыми очертаниями низкорослых деревьев и кустов. Порой луна выглядывала в рваную брешь между тучами, но за несколько секунд рассмотреть что-либо не удавалось. Воздух сгущался, и ещё сильнее чувствовался запах моря.
Вилар запрокинул голову и застонал от бессилия. Ему вторила песня крепчающего ветра, взметнувшаяся в небо пыльным потоком.
Вилар сел на землю и привалился спиной к колесу. Он мчался по бездорожью с единственным желанием найти и вернуть ту, без которой его безрадостная жизнь и вовсе становилась унылой. Сквозь завывание ветра слышал тихий голос, в темноте видел блеск бездонных глаз. Слишком жестоким способом Всевышний решил умерить его пыл и остудить горячую голову. И вот он сидит, прислушиваясь к дыханию ночи и беспомощно взирая в пустоту.