Демон Вершинина

– Роберт уже наверняка обрывает все провода, – Боря встал с пола. Подол халата был испачкан кровью. – А даже если нет, то он сделает всё, чтобы нас утопить. Остаётся всё сжечь и забыть, как страшный сон.

Мне показалось, или что-то внутри меня треснуло? Сначала напряглось, пытаясь удержаться, а потом треснуло с хрустом. «Всё сжечь».

– Не говори так. Клянусь, мы всё исправим.

– Нет! – Боря вскинула руку и ткнул в меня пальцем. – Уже клялся, хватило. Проваливай.

Я засуетился, бросив разводной ключ на пол. Подскочил к веснушчатой бродяжке и приподнял её за плечи.

– Давай, помоги мне.

– Ты не слышал?

– Надо как-то убрать их.

Боря с силой толкнул меня, отчего я чуть не упал, поскользнувшись.

– Проваливай!

В искривлённом злостью лице с трудом угадывался Боря. Всего один поворот и друг обернулся врагом, как на той презентации, и даже не потребовалось изменять реальность.

Я опустил бродяжку на пол – вернее бросил – и медленно пошёл на выход. На секунду задержался у двери в надежде, что меня окликнут, но вместо знакомого голоса, за спиной раздался яростный вопль. Я резко обернулся и оцепенел, увидев, как Боря несётся на меня, замахнувшись разводным ключом.

В этот раз я встретил удар с открытыми глазами, поэтому смог воочию наблюдать, как пространство на короткий миг свернулось, будто полотенце выжали, и, проглотив Борю, вернулось в привычное состояние. На спине снова зажглось солнце, но быстро потухло, я даже не успел испугаться. Боря испарился, и только красные следы сорок третьего размера говорили, что здесь кто-то был.

Когда оцепенение спало, я заглянул в наблюдательную, вышел в коридор, несколько раз выкрикнул имя.

Тишина. Ни души.

Вспомнился отсверк лампы на кромке ножа. Бросок Бори превратил его в смертельную опасность, которую демон полностью убрал из мира. В этот раз, видимо, произошло нечто похожее, и чем больше я думал, тем яснее оформлялась мысль, что Боря исчез всем на пользу. Иногда творению не нужен живой творец. Важна идея, которую другие понесут вперёд. Я понесу. В конце концов, были же Кафка с Менделем. И пусть в другом мире Боря Вершинин целиком сжигает и забывает что хочет, я останусь в этом и продолжу его дело. Но искренне хотелось, чтобы он не сдавался и иногда вспоминал о старом друге.

Выйдя на улицу, я долго стоял, закинув голову. Вдыхал свежий воздух, разглядывал маршруты спутников и считал огоньки планолётов, взмывающих в белую ночь, как когда-то делал это с Соней на первом свидании, когда ещё летали самолёты. Её образ вновь ярко сиял у меня в голове, очищенный от ненависти, наброшенной Робертом.

Сам Роберт сидел неподалёку. Он рассматривал дуло автомата, слушая осечку при каждом нажатии на спусковой крючок и выглядел поникшим. Глядя на эту жалкую картину, я понял, что впервые за долгое время ничего к нему не испытываю. Личная драма ушла на второй план. Теперь передо мной расстилалось туманное будущее, в котором придётся решить проблему с Робертом и закончить начатое Борей, но это будущее ощущалось как что-то из другой, параллельной вселенной.