001
ОтложитьЧитал
«…если бы я мог выбирать из всех знатных дам и дев мира, я выбрал бы только тебя». – «Тогда, – сказала она, – если такова твоя воля, женись на мне, пока я не стала женой другого». – «Я женюсь на тебе как можно скорее… как только ты пожелаешь».
Мабиногион
…уж таков обычай,
Чтоб были женщины мужской добычей.
Джон Донн
От автора
Эта история – не история приключений Робина Гуда. Нигде главный герой ни разу не поименован именно таким образом, хотя все остальные имена, включая его собственное, основное место действие, эпоха и отдельные эпизоды, несомненно, могут привести к мысли о том, что лорд Шервуда и есть знаменитый герой английских легенд. И все же нет: история не о Робине Гуде и тем более не о приключениях. Она о жизни, и не только главных героев, но и всех, кто соприкоснулся с ними в повествовании. Чья-то жизнь оказалась рассказана более подробно, чья-то менее, но все они сплелись в один узор, как и говорит в эпилоге Робин Марианне.
Зачем мне понадобилось уловка с именем главного героя? Прежде всего, из уважения к почитателям Робина Гуда, чтобы они избежали разочарования, сочтя эту историю именно историей о нем, но, как всегда, не соответствующей их видению этого героя. Другая причина заключается в том, что я и сама понимаю, что созданный в этой истории образ главного героя отличается от традиционного, сложившегося в балладах. Сходство сохраняется в одном: пользуясь словами Жака Ле Гоффа «мужчина представительной наружности, вне закона, борец и бунтарь, повстанец, живущий в своеобразной среде обитания – в лесу». Природа этой борьбы мне и была интересна. Не претендуя на оригинальность, я пришла к той трактовке образа, который читатель найдет в книге «Лорд и леди «Шервуда».
О чем эта история? О разном понимании власти и отношению к ней. Тяжелый долг и постоянная ответственность за принимаемые решения или привилегии в сочетании с правом вершить людские судьбы. О разном подходе к применению вооруженного насилия. Необходимость, разумность, и целесообразность или воплощение собственной воли любой ценой. И, несомненно, эта история о любви, и в первую очередь – главных героев: Робина и Марианны. Но, кроме любви главных героев, эта история и о любви, которую вызывают Робин и Марианна в других героях. Любовь открытая и всеобщая, безмолвная и скрывающаяся за дружбой, таящаяся поодаль и благоговеющая, стремящаяся поработить, не сумевшая смириться с самим ее существованием, доводящая до предательства под личиной высоких материй или ради заботы о собственном благополучии. Разные лики любви откроются в этой истории.
Смешение богов из разных культов – скандинавского, валлийского, кельтского – сделано преднамеренно, как дань эпохи, уход которой неизбежен, и потому имена древних богов проступают в книге, как следы на тающем по весне снегу.
И положительные герои, и отрицательные прежде всего люди. Положительные герои не лишены недостатков, отрицательные – достоинств. Автор с нежностью и любовью относится к первым и с сочувствием ко вторым.
Некоторые обмолвки и неясности найдут объяснение в следующей книге. Она состоит из нескольких частей, объединенных названием «Друзья и недруги».
Пролог
Мне ль в лета юные мои
Судить о Смерти и Любви?
Но мне известно: стрелы их
Опасны для сердец людских.
Нас одинаково разят
И жар Любви, и Смерти хлад.
Они, хоть обликом не схожи,
Готовят нам одно и то же…1
Мелодия растворилась, как облако в небе, подхваченные эхом слова смолкли, и только стрекот цикад нарушал тишину леса. Наступил тот час, когда день незаметно переходит в вечер. По воздуху разлился густой аромат трав и меда, от речной воды повеяло прохладой.
Девушка, певшая песню, сидела на берегу реки. Высокая августовская трава укрывала ее почти с головой от посторонних глаз. Теперь она молчала и смотрела из-под ресниц на кромку леса, который стеной окружал широкий луг на противоположном берегу. Рослый серый конь переминался с ноги на ногу за спиной хозяйки, напоминая о себе шумными вздохами. Она лишь улыбалась, когда он, в очередной раз не выдержав невнимания к себе, дотрагивался губами до ее макушки или руки, и продолжала безмятежно наблюдать за солнцем, склоняющимся к верхушкам деревьев. Шелест тяжелой листвы, шорох травы, ленивый плеск речной воды, набегающей на прибрежные валуны, – все эти звуки, складывающиеся в простую, но безмерно чарующую музыку летнего леса, окутали девушку ласковыми и теплыми покровами, и она растворялась в этой музыке всем своим существом.
Вдруг ее взгляд утратил мечтательность, глаза остро прищурились – она заметила высоко в безоблачном небе едва различимый черный силуэт. Узнав в нем ястреба, девушка подняла лук, который вместе с колчаном, полным стрел, лежал у ее ног. Ее губы изогнула озорная ребячливая улыбка. Тщательно прицелившись, девушка резко отпустила тетиву, и стрела взмыла ввысь.
Внезапно вслед за ее выстрелом раздался свист тетивы. Длинная, хищно сверкнувшая наконечником стрела вмиг настигла ту, что выпустила девушка, и разбила ее в щепы.
Девушка прыжком вскочила на ноги и, ухватившись за повод всхрапнувшей лошади, оглянулась. Над ней – на тропинке, проходившей по склону берега, – стоял высокий охотник, держа в руке длинный лук.
Он был одет в зеленую суконную куртку поверх рубашки из тонкого льняного полотна. Светлые штаны были заправлены в высокие сапоги, на которых поблескивали шпоры. Двойной кожаный пояс охватывал его стан, к поясу крепились ножны с длинным мечом и охотничьим ножом. Лицо незнакомца наполовину закрывала черная полумаска. Сквозь узкую прорезь были видны темно-синие глаза, и девушка замерла под внимательным, пристальным взглядом.
– Разве этот ястреб причинил тебе зло? – спросил охотник, и в его спокойном голосе послышалось неодобрение.
Девушка не ответила, настороженно разглядывая незнакомца из-под полуопущенных ресниц.
– Что же ты молчишь? – он усмехнулся, убирая лук в колчан. – Ты не боишься гулять одна в глухом лесу, при этом петь в полный голос, но испугалась первого же встречного?
– Нет, я не боюсь тебя, – помедлив, ответила девушка, отпуская поводья коня, которые до этого крепко сжимала в ладони.
Ее негромкий голос был таким чарующе мелодичным, что сказанные ею слова прозвучали, словно волшебное заклинание.
– Ты неожиданно оказался рядом. Я не слышала ни самих твоих шагов, ни шороха трав, потревоженных тобой, – так, будто ты вдруг сотворился из воздуха. А лес мне не страшен. До сегодняшнего дня я никого не встречала в нем. Тем более одного из знаменитых шервудских разбойников!
В глазах охотника зажглись веселые искорки.
– Ты не боишься обидеть меня? – хмыкнул он в ответ. – Может быть, я добропорядочный йомен или даже королевский лесничий? А ты обвинила меня в разбое!
Девушка рассмеялась – весело и беззаботно, словно они были не один на один в безмолвном лесу, а разговаривали на многолюдной городской площади.
– Если тебе не нравится, что тебя приняли за разбойника, тогда не носи зеленую куртку – весь Ноттингемшир избегает этого цвета в одежде! Сними с рукава эмблему Шервуда, с лица – маску, а то они заставят кого угодно усомниться в твоем законопослушании!
Ни слова не говоря, охотник снял маску и убрал ее в колчан.
Она увидела, что он молод – едва ли старше двадцати пяти лет, а может быть, и того меньше. Его лицо, больше не скрытое маской, отличалось правильностью черт, словно было выточено резцом умелого мастера римских времен: ни одной неверной, нечеткой линии. Глаза и впрямь оказались цвета ясного вечернего неба. Темные, красивого излома брови слегка изогнулись вслед за едва уловимой усмешкой, притаившейся в уголках его рта. Такие же темные, коротко подстриженные волосы в беспорядке встопорщились, и он небрежным движением поправил их так, что они узким крылом осенили его чистый лоб, оттенив еще больше синь глаз. Не будь при нем оружия, он все равно не смог бы выдать себя ни за йомена, ни за лесничего: высокий, стройный, тонкий в стане, широкий в плечах – настоящее олицетворение воинской стати, завершенное скупыми и точными движениями, ощущением силы и уверенности в себе, исходившим от всего его облика.
Она вдруг почувствовала, что чем дольше смотрит на него, тем труднее ей отвести взгляд от его лица, и особенно от глаз, взгляд которых словно завораживал и проникал в самую глубь ее души.
Как будто прочитав эту мгновенную мысль, мелькнувшую в ее голове, охотник улыбнулся.
– Ну что, бесстрашная девица, неужели облик шервудского разбойника так тебя напугал, что заставил онеметь?
– Нет, – просто ответила она и улыбнулась в ответ. – Если бы я встретила тебя не в этом лесу и в другом наряде, то, наверное, и не подумала бы, что ты один из вольных стрелков лорда Шервуда. Ты похож на рыцаря, а не на разбойника.
Услышав ее подобный отзыв о себе, он весело присвистнул.
– А может быть, ты не так уж далека от истины, и я и есть странствующий рыцарь?
– Где же твой щит с гербом? Рыцарский конь, оруженосец, войско? – рассмеялась она, вопросительно посмотрев на охотника.
– Тебя не обманешь! – и он, посмеиваясь, подал ей руку, помогая подняться по склону, на котором стоял сам. – Ты, должно быть, разоблачила бы и самого лорда вольного Шервуда, даже если бы он предстал перед тобой в королевской мантии!
– Нет, ведь я не знаю его, – сказала девушка, отпуская руку охотника. – Но его имя известно всему графству, да, наверное, и всей Англии. Уж на что я недавно в Ноттингемшире, но и то наслышана о вольных стрелках Шервуда и их смелом предводителе!
Перекинув на грудь тяжелую волну распущенных длинных волос, девушка принялась заплетать их в косу, из которой все равно выбивались своевольные золотистые завитки. Ее тонкие руки, проворно сплетавшие пряди, были открыты до самых плеч, и солнечные лучи с удовольствием ласкали шелковистую смуглую кожу. Девушка была в довольно простом наряде, удобном для езды верхом: светлом льняном платье длиной до колен, короткой верхней безрукавке с капюшоном и маленьких сапожках из замши. Заметив, как пристально смотрит на нее незнакомец, она слегка покраснела и недовольно нахмурилась.
– Почему ты так смотришь на меня?!
Он промолчал. Не услышав ответа, она резко отвернулась, выразив этим движением охватившее ее неудовольствие, и лучи заходящего солнца четко вычертили тонкий профиль ее лица. Вновь встретившись с требовательным и строгим взглядом ее больших, ясных глаз, он почувствовал неожиданное для себя волнение.
– Значит, ты недавно в Ноттингемшире? – переспросил он и понимающе кивнул. – Поэтому я и не видел тебя раньше.
Услышав эти слова, девушка вопросительно изогнула тонкую бровь и посмотрела на него с откровенной усмешкой.
– Разве ты знаешь в графстве всех и каждого?
– Тебя нельзя забыть, увидев хотя бы однажды.
Она склонила голову, смущенная таким прямым ответом, но тут же рассердилась на себя за то, что поддалась смущению, и на незнакомца за то, что он стал этому причиной, и вновь вскинула потемневшие глаза на незваного собеседника. Он же встретил ее взгляд с самым невозмутимым видом, и лишь в уголках его рта промелькнула и тут же спряталась едва заметная улыбка, словно сердитое выражение ее лица только позабавило его.
– Назови мне свое имя, прекрасная охотница, и скажи, куда проводить тебя!
– Меня зовут Мэри, – помедлив, ответила девушка, – и живу я в замке Фледстан. Но мне не нужны провожатые – я в силах сама отыскать дорогу домой.
– О, так ты из Фледстана? – незнакомец на миг задумался. – Ты, наверное, из свиты леди Марианны и вместе с ней вернулась из монастыря?
– Откуда тебе об этом известно?! – изумилась девушка. – У тебя есть во Фледстане знакомые? Или ты знаешь леди Марианну?
Ее вопросы вызвали у него непонятную улыбку, и ответил он тоже непонятным тоном, словно сам немного удивлялся тому, что сейчас говорил:
– Нет, я никогда не видел дочь барона Невилла. Но знаю, что после смерти матери она воспитывалась в Кирклейской обители и месяц назад вернулась в отчий дом. И если ты недавно в Ноттингемшире и тоже живешь во Фледстане, то резонно предположить, что ты приехала вместе с ней.
– Странно! – девушка в задумчивости прикусила губу и бросила на вольного стрелка испытующий взгляд. – Неужели возвращение леди Марианны в родительский дом оказалось таким значительным событием для Ноттингемшира, что об этом знают даже в Шервуде?
– Милая Мэри! – рассмеялся стрелок. – Для того чтобы выжить, будучи объявленным вне закона, надо знать очень много! Поэтому как раз в Шервуде ты встретишь самых осведомленных в графстве людей!
Пока они разговаривали, солнце наполовину скрылось за кромкой леса. Длинные тени стали потихоньку растворяться в подступающих сумерках. Над рекой пока еще едва различимой дымкой начал сгущаться вечерний туман. Девушка негромким свистом подозвала бродившего поодаль коня и дотронулась до руки стрелка.
– Мне действительно пора возвращаться домой – уже довольно поздно, – тихо сказала она.
– Правда, мы с тобой заболтались, забыв о времени! – легко согласился стрелок. – Но ты не волнуйся – я провожу тебя. Не годится девице оставаться в лесу одной в поздний час. Тем более такой беспечной, как ты.
– Чем же я беспечна?! – уязвленно воскликнула девушка.
– Хотя бы тем, что, увидев незнакомца, должна была убежать со всех ног. Вместо этого ты позволила втянуть себя в разговор и задержалась почти до темноты, – ответил он, сопроводив свои слова дразнящей улыбкой, и откровенно расхохотался, глядя на ее возмущенное лицо. – Но я благодарен тебе за доверие, поэтому побуду до Фледстана твоим стражем.
– Я тебе уже говорила, что не нуждаюсь в провожатых! Тем более – в нравоучениях первого встречного.
Подчеркнуто не обращая больше внимания на стрелка, девушка вновь спустилась к реке и вернулась с седельной сумкой, из которой выглядывали густые пучки трав и головки цветов. Прикрепив сумку к седлу, она одним легким и плавным движением села в седло и подобрала поводья, намереваясь тронуться в путь. Но стрелок перехватил повод, заставив коня замереть как вкопанного.
– Ну, если ты отказываешься от моего покровительства, то долг рыцаря все равно велит мне взять тебя под защиту.
– Кажется, мы уже выяснили, что ты не рыцарь! – ответила девушка, высокомерно вскинув голову.
– О, прекрасная и жестокая дама!.. – протянул стрелок, сощурив глаза. – И надо бы для урока оставить тебя в гордом одиночестве, но мне не хочется потом тратить время на то, чтобы выручать тебя из неприятностей. Шервудский лес весьма оживлен по ночам, равно как и дороги графства. Так что тебе может навязать свое общество и второй встречный, и третий, а их намерения могут оказаться не столь мирными, как мои!
Он вдруг обжег ее пристальным мужским взглядом, от которого ей стало не по себе. Веселый, разговорчивый парень, в котором, действительно, ничего не было от грозного разбойника, внезапно исчез. Перед ней предстал совершенно другой человек, и этот другой внушал опасение – мужчина, знающий цену своей силе, не скрывающий своих желаний, не сомневающийся в праве поступать так, как он сам сочтет нужным.
Он почувствовал, как ее охватило смятение из-за произошедшей метаморфозы, и улыбнулся. Чувство опасности, которым еще мгновение назад веяло от всего его облика, рассеялось и сменилось ощущением спокойной силы, способной и стремящейся защищать от любого зла. Девушка облегченно вздохнула, обнаружив при этом, что она и не дышала вовсе, пока была под его темным недобрым взглядом.
– Итак, я тебя убедил, – и он положил ладонь на ее колено.
– Да, наверное, мне лучше согласиться, раз уж ты сам не оставишь меня в покое! – овладев собой, недовольно проворчала девушка. – В таком случае я тоже хочу узнать твое имя. Назови себя! Это будет и данью вежливости, и подтверждением твоих добрых намерений.
Он окинул ее оценивающим взглядом – так, словно взвешивал про себя, можно ли ей доверить свое имя, и, помедлив, сказал:
– Мое имя – Робин.
– Тебя зовут так же, как и лорда Шервуда? – удивленно воскликнула она и, когда он кивнул, рассмеялась. – Вот, должно быть, путаница с вашими одинаковыми именами!
– Нет, – и он, рассмеявшись в ответ, покачал головой. – Нас с ним еще ни разу не перепутали.
Он негромко свистнул, в ответ раздалось ржание, и из-за деревьев на луг выбежал, припадая на переднюю ногу, вороной конь. Подойдя к хозяину, он потянулся к его руке. Стрелок достал из седельной сумки ячменную лепешку и протянул ее коню. Вороной, деликатно дотрагиваясь губами до ладони хозяина, подобрал угощение. Стрелок прикрепил ножны с мечом и колчан с луком и стрелами к седлу, взял обеих лошадей под уздцы и, миновав луг, свернул на одну из лесных дорог.
– Почему твой конь хромает? – спросила девушка, отводя от лица ветку, низко склонившуюся над дорогой.
– Споткнулся, – кратко ответил стрелок, но она заметила, как по его губам скользнула мгновенная и не очень-то добрая усмешка.
Конские копыта мягко опускались в прохладную дорожную пыль. В лесу было тихо, лишь изредка слышались шумные вздохи лошадей. Последний солнечный луч угас, разлилась густая сумеречная синева – как преддверие теплой безветренной ночи, какие и бывают только на исходе лета.
– Расскажи мне что-нибудь о вольном Шервуде, – попросила девушка. – Раз уж мне довелось повстречаться с тобой, грех не воспользоваться таким случаем и не узнать о вашей жизни из первых уст, а не из пересказов!
Стрелок скользнул по ней быстрым взглядом и рассмеялся.
– А ты не только бесстрашная, но и любопытная! Что ты хочешь узнать?
Девушка задумчиво посмотрела в темнеющее небо, размышляя над тем, о чем ей спросить стрелка, потом сказала:
– Например, я слышала, что порядки в Шервуде на самом деле не схожи с разбойничьим укладом. Потому вас в народе обычно именуют вольными стрелками, и только власти зовут разбойниками. Будто бы лорд Шервуда не разрешает своим людям обижать простой люд, и даже купцы обращаются к вам за охраной, когда пускаются в дорогу с товаром или деньгами.
– Так и есть, – негромко ответил стрелок.
– А еще говорят, что он запрещает чинить насилие над женщинами.
– И это правда.
– Тогда почему же ты упрекал меня в беспечности и говорил, что мой путь может быть небезопасным?
– Потому что кроме шервудских стрелков можно столкнуться с обедневшими лордами и их слугами, которые стремятся поправить свои дела с помощью грабежей. И вот тогда я бы не поручился ни за твою честь, ни за саму жизнь.
Она хотела что-то сказать в ответ, но он вдруг замер, весь обратившись в слух.
– Что случилось? – спросила она шепотом, заметив, как он напряженно вглядывается в темноту, и ее охватила передавшаяся от него тревога.
– Слезай с лошади, – приказал он, дернул жеребцов за поводья и увел их с дороги. Она спрыгнула с седла, оказавшись рядом с ним. – Укройся за лошадей и накинь капюшон так, чтобы закрыть лицо.
– Зачем?
– Просто подчинись!
Невольно повинуясь его ставшему властным негромкому голосу, она сделала так, как он велел, и вопросительно посмотрела на стрелка. Он, не глядя на нее, предостерегающе поднял руку, призывая к молчанию, и вынул из ножен меч. Но теперь уже и она расслышала топот копыт скачущих во весь опор лошадей.
Еще несколько мгновений, и из-за поворота дороги на полном скаку выехали два всадника. Стрелок еле слышно рассмеялся и резко свистнул. Услышав его свист, всадники, не сговариваясь, осадили разгоряченных коней.
– Долгих лет тебе, лорд Робин! – воскликнул один из них, приветственно взмахнув рукой. – Уж не нас ли ты собрался встретить с таким почетом?
Оба всадника расхохотались так, что их лошади заплясали и застригли ушами.
– Я же не мог узнать по стуку копыт, кто скачет мне навстречу, Статли! – смеясь, ответил провожатый девушки и убрал меч в ножны. – Вот и пришлось приготовиться к обороне.
– Нам повезло, что к обороне! – хмыкнул в ответ второй всадник, кружа на приплясывающей лошади. – Если бы ты приготовился к нападению, нас бы завтра отпевали. Между прочим, пока ты здесь прохлаждаешься, Джон тебя обыскался.
– Зачем я ему понадобился?
– Он беспокоится о тебе, впрочем, как и всегда! – сказал всадник, которого назвали Статли. – Сегодня сэр Гай пытался поохотиться в нашей Оленьей Лощине, а ты, как вчера уехал, так о тебе ни слуху ни духу!
– И вы решили, что я попался ему на прицел вместо оленя?
– Нет, мой лорд, мы всегда уверены в твоей ловкости и отваге! К тому же если бы сам властитель вольного Шервуда оказался в руках Гисборна, об этом бы уже протрубили глашатаи шерифа во всех уголках графства. Да и Эдгар побывал у вас с рассказами о том, как ты навел сэра Гая на его засаду, вот только не смог объяснить, куда ты сам потом подевался. Ты ведь знаешь Джона, Робин. Он уже грозится разнести по камешкам Ноттингемский замок, если ты немедленно не объявишься живым и невредимым, и ворчанием отвлекает Кэт от подготовки к празднику. Так что поторопись, не то сэр Рейнолд останется без крыши над головой, а мы – без праздничного стола!
Всадники вновь довольно расхохотались.
– Объявлюсь, но позже. Я сейчас занят.
– Мы заметили! – Статли, восхищенно прищелкнув языком, указал товарищу на девушку. – Взгляни, Алан, я даже в темноте вижу, какое миленькое создание – занятие Робина!
– Я давно уже ее разглядел, Вилл, – насмешливо ответил Алан. – Личико, правда, не увидеть из-за темноты да капюшона, но фигурка выше всяческих похвал. Иначе зачем бы Робин решил покрасоваться с мечом в руке? Будь он один, расстрелял бы нас из лука, и дело с концом! А из-за прекрасных глаз… Да, Робин?
Не выдержав, девушка тихо рассмеялась.
– Вы ржете громче собственных лошадей! – недовольно поморщился Робин. – Я всего лишь провожаю девушку через лес ради ее безопасности. Но у вас любое доброе дело вызывает насмешки.
– С каких это пор хорошеньким девицам стало безопасно в твоем обществе? – немедленно отозвался Статли. – Ты бы сделал доброе дело, если бы держался от нее подальше. Или это с ней ты пропадал со вчерашнего вечера, а потом праздновал очередную победу над Гисборном? Почему-то мне кажется, что Джону тебя не дождаться и к этой ночи!
– Ты сегодня очень разговорчив, Вилл, – кратко заметил лорд Шервуда, и в его голосе еле слышно прозвенела сталь.
Стрелки, очевидно, знали цену этим стальным ноткам и замолчали как по команде.
– Передайте Джону, чтобы он пощадил сегодня Ноттингем. И возьмите с собой моего коня – ловчий Гисборна зацепил его стрелой.
– Значит, ты все-таки обменялся любезностями с сэром Гаем, – протянул Алан, переглянувшись с Виллом Статли. – Но мы едем не в сторону твоего лагеря, Робин. Впрочем, можем оставить твоего коня у первого же поста, а потом дозорные приведут его. Кстати, который из жеребцов твой?
– Ладно, не надо, – ответил лорд Шервуда и потрепал обоих коней по гривам. – Он выносливый парень, потерпит. Куда вы направляетесь?
– Как обычно, по дозорам. Через половину постов нас сменят Скарлет с Мартином.
– Хорошо, принимайтесь за дело. Я вас больше не задерживаю, – лорд Шервуда, подсадив девушку в седло, потянул лошадей за поводья, собираясь продолжить путь.
– Подожди, Робин, – остановил его Статли уже серьезным тоном. – Утром в Сауфвэлл проследовал отряд ратников сэра Рейнолда.
– Большой отряд?
– Четыре десятка. Едва ли они отправятся на ночь глядя в обратный путь или куда им там приказано, но будь осторожен.
– Хорошо, Вилл.
– Доброго пути тебе, красавица! – махнул рукой девушке Статли. – Будь милостива к нашему лорду. Он не каждой оказывает такую честь – лично провожать через Шервуд!
– Робин, за тебя замолвили словечко! – рассмеялся Алан.
Пришпорив лошадей, всадники скрылись в темноте. Смолк топот копыт, снова стало тихо. Лорд Шервуда и девушка продолжили путь. Оба молчали, пока Робин не спросил:
– Что-то изменилось, Мэри? – он посмотрел на нее испытующим взглядом. – Мне кажется, ты сердишься на меня.
– Я могла бы догадаться, что у тебя не просто такое же имя, а ты и есть лорд Шервуда. Но почему ты сам не сказал, кто ты на самом деле? Разве ты стыдишься того, кто ты есть? – тихо спросила она, вглядываясь в шагавшего возле ее стремени знаменитого предводителя вольных стрелков.
– Нет, – ответил он, – но если я буду чрезмерно гордиться собой и представляться всем и каждому, то моя известность однажды приведет меня прямо на эшафот.
– Да, у тебя опасная слава, – грустно согласилась девушка, – неудивительно, что ты не доверяешь незнакомым людям.
– Ты говоришь сейчас о себе, – проницательно заметил он, – но дело не в недоверии. Я просто не хотел испугать тебя – мне нравится разговаривать с тобой.
– О!.. – она смущенно смолкла, но ненадолго. – Можно мне еще спросить тебя?
– Спрашивай.
– О каком празднике упоминал стрелок, которого вы называли Аланом? Праздник, к которому мешает готовиться твой друг Джон? Тот Джон, которого людская молва называет Малюткой, да?
– Малютка! – Робин рассмеялся. – Малютка, который выше всех в Шервуде на целую голову! Ох, и придется же мне выслушать от него нравоучений на целый год вперед! Праздник, о котором говорил Алан, это сугубо наш, шервудский, праздник. Его нет в церковном календаре. Этим праздником мы прощаемся с летом. За столами собираются стрелки со всего Шервуда, мы зажигаем большой костер, поем песни, а утром приходит первый осенний день.
Он зачаровал ее рассказом, и она не сразу заметила, что с широкой дороги он неожиданно свернул на узкую тропинку, уводившую вглубь лесной чащи.
– Куда ты ведешь меня? – она встревоженно повертела головой по сторонам, но не увидела в темноте ничего, кроме сплошной стены леса. – Чтобы добраться до Фледстана, надо было держаться той дороги, по которой мы ехали!
– Дорога делает круг, – Робин пожал плечами, – а мы сейчас идем прямо, срезая все повороты.
– Какая же я глупая! – беззаботно рассмеялась девушка. – Подумала, что ты заблудился в дорогах Шервуда, а ты их знаешь, наверное, как свои пять пальцев.
Робин запрокинул голову, чтобы посмотреть на нее, и улыбнулся. Улыбка чудесным образом меняла его лицо, придавая красивым резким чертам юношескую мягкость. Это преображение невольно так пленило девушку, что она не сразу и неохотно смогла отвести взгляд от лорда Шервуда.
– Не сочти за хвастовство, но Шервудский лес изучен мной до каждого заповедного уголка. Он ведь мой дом. За неимением другого.
Ей показалось, что в его голосе неявно, но прозвучали и боль, и сожаление. И ей вдруг захотелось, чтобы он открыл свою душу, где она смогла бы отыскать источник этой боли, а отыскав, исцелить. Это желание испугало ее больше, чем тот его взгляд на берегу реки – взгляд, которым он сумел убедить ее в том, что ей все же нужен в лесу и провожатый, и защитник. И она поспешила заговорить снова.
– Так ты сегодня сражался с Гаем Гисборном? Это был поединок? И кто этот Гай Гисборн?
Лорд Шервуда, не замедлив шага, легко наклонился, сорвал длинную травинку и закусил ее.
– Гай Гисборн – первый помощник и правая рука шерифа Ноттингемшира. На самом деле он и есть настоящий шериф, а не сэр Рейнолд. Что же до сражения, то это можно назвать охотой, скачками, но только не поединком. С Гисборном не слишком удаются поединки: если я выйду один против него, он тут же выставляет против меня всю свою дружину. Ничего не поделать – такие у него правила войны со мной и моими стрелками! А я не подчиняюсь чужим правилам. Так что досталось не мне, а моему Воину.
– А со стороны Гая Гисборна были потери?
– Со стороны Гисборна потери были, – коротко ответил Робин, и его ответ прозвучал так жестко, что она воздержалась от подробных расспросов.
Казалось, что лесной тропинке не будет конца, и девушка с заметным беспокойством приподнялась в стременах, пытаясь отыскать взглядом хотя бы едва заметный просвет среди деревьев. Робин оглянулся на нее и, угадав беспокойство спутницы, прибавил шагу, на что его вороной отозвался неодобрительным фырканьем.
– Леди Марианна будет бранить тебя, если ты поздно вернешься?
Девушка перевела взгляд на лорда Шервуда и слегка улыбнулась.
– Нет. Леди Марианна строга, но браниться не станет. Вот ее отец – иное дело, и мне от него изрядно достанется, если я вернусь позже, чем он приедет из Ноттингема.
Робин неожиданно остановился и раздвинул рукой густые ветви деревьев.
– Вот и твой дом, Мэри!
Девушка спрыгнула с коня и, выглянув из-за руки Робина, увидела в просвете ветвей замок, стоявший на пологом холме среди расступавшегося вокруг леса. Зубчатые стены тянулись к небу, на котором уже зажглись первые звезды. Замок был большим, хорошо укрепленным, опирался на четыре башни по углам, словно зверь на мощные лапы. В стене, обращенной к путникам, были видны массивные, обшитые металлическими пластинами ворота, закрывавшие въезд. У ворот на стенах ярко горели факелы, подъемный мост через ров был опущен, и девушка повеселела.
– Мост не поднят! Значит, сэр Гилберт еще не вернулся.
– А если бы вернулся и мост оказался поднятым?
– Тогда лорд Невилл очень бранил бы меня, – вздохнула девушка, но в ее глазах мелькнули лукавые искорки.
– Правду ли говорят, что барон Невилл дружен с шерифом Ноттингемским? – спросил Робин, по-прежнему покусывая травинку и внимательно разглядывая замок.
– Так утверждает сам шериф. Сэр Гилберт – желанный гость у сэра Рейнолда, но он не связан с ним дружбой, – ответила девушка.
– Зачем нужно шерифу, чтобы Невилла считали его другом? Тем более что сэр Гилберт из старого саксонского рода, а сэр Рейнолд – норманн.
– Да, саксонского, но все же очень знатного рода. При этом сэр Гилберт считает, что саксам и норманнам больше не за что воевать. Еще отец сэра Гилберта – барон Готвальд – согласился на то, чтобы его родовое имя звучало на норманнский манер. И своему сыну он выбрал имя не из саксонских имен. У сэра Гилберта крепкие родственные связи с правящим домом Уэльса. Он богат, его сын сэр Реджинальд – один из самых приближенных рыцарей короля Ричарда и получил от него титул графа Линкольна.
– Последнее, о чем ты сказала, не слишком завидное достоинство, – возразил Робин. – Англией правит принц Джон, а о короле ничего не слышно, хоть крестовый поход и окончен.
– Король Ричард жив, он вернется! – убежденно воскликнула девушка. – И тогда лучше не иметь среди недругов любимца короля. Так что сэр Рейнолд весьма дальновиден.
– Может быть, может быть, – задумчиво прищурив глаза, Робин по-прежнему смотрел на замок. – И все же сэр Гилберт поступает опрометчиво, оставляя дочь одну в замке. Сейчас развелось слишком много охотников за богатым приданым.
– Но леди Марианна не боится оставаться в замке одна. Фледстан хорошо укреплен, – с удивлением возразила девушка. – И, насколько я знаю, она не торопится замуж.