Призраки забытых могил

– Мар, не надо.

– Надо. Ты знаешь, как я отношусь к бардаку.

О да, она знала. Когда Маринка жила на даче Элизы, заброшенной, ветхой, то буквально ее вылизала. Все пересушила, выбила, отмыла, отчистила, даже покрасила окна, отыскав в подвале давно забытую олифу и скипидар.

– Но нам поговорить нужно…

– Ничего, за работой у меня рот и уши будут свободными. Тащи все!

Пришлось подчиниться. Средства для уборки стояли в кладовке. Она была небольшой, и обитатели квартиры договорились не захламлять ее личными вещами. Особенно теми, что пахнут рыбой или могут поранить – сын Бобковых туда засунул свои коньки, и они свалились на дядю Пашу, ладно, только поцарапали.

Через пару минут Элиза вернулась к себе. А там уже Мара развела бурную деятельность. Она нашла пылесос, который мгновенно перегревался и отключался, каким-то образом его разобрала и стала чистить.

– Так засрать хорошую вещь, – причитала она. – Настоящий японский пылесос. Таких давным-давно не делают.

– Он отжил свое.

– Не выдумывай. Просто забиты фильтры, и мотор перегревается. Дай тряпку.

– Мар, ты специально время тянешь? – подала голос Ленка, что сидела в кресле с какой-то книгой. – Чтобы отсрочить разговор?

– Да, – коротко ответила та и принялась яростно тереть внутренности пылесоса. – Но порядок навести тоже надо. А еще Богеме волосы покрасить, ходит как кикимора…

– Могу сбегать за краской, – сказала Ленка, захлопнув книгу.

– Девочки, нам всем грозит опасность! – вскричала Элиза. – Мы можем поплатиться за общий грех в скором времени… Так какая разница, какими мы умрем? Седыми или крашеными?

Она подошла к Маре и вырвала из ее рук трубку пылесоса.

– Кто-то знает, что мы натворили пятнадцать лет назад! – уже тихо, но яростно проговорила Богема, уставившись ей в лицо своими разноцветными глазами. – И он сделает все, чтоб мы за это поплатились!

– Этого не может быть. Та тайна похоронена.

– Да? А что ты скажешь на это? – И достала из кармана почерневшую цепочку с кулоном. Увидев его, Мара вздрогнула, а Ленка вскрикнула. Бурый Мишка. Симпатичный щекастый, в пояске с пятью кольцами. Символ Олимпиады-80 в Москве. – Узнаете?

Такой был у человека, которого они четырнадцать лет назад закопали в землю. Глубоко-глубоко…

– Мало ли таких, – пожала плечами Ленка.

– Таких – да. – И перевернула кулон, а на обратной стороне царапина в форме молнии. Ее нанесла на металл их подруга консервной крышкой. Целилась в горло, но олимпийский мишка послужил щитом… Временным!

– Где ты его взяла? – спросила Мара, потянувшись к кулону, но тут же отдернув руку.

– Нашла в почтовом ящике. А до этого фотографии. Ленке я уже их показывала. Теперь ты смотри. – И бросила на пол два снимка.

На одном они своей компанией, на втором – ныне мертвый человек, на шее которого болталась цепочка с олимпийским мишкой. Первое фото было у них у всех, но они избавились от каждого экземпляра, второе видели и тоже изничтожили. И вот оба перед ними. И они проткнуты. На групповом у каждой девочки выколоты глаза и пронзены сердца. А на портрете – прорезь в форме молнии в районе шеи.

Изучив снимки, Мара встала, взяла ведро и направилась к столу, чтобы начать уборку с него. Элиза с поверхности даже крошки не смахнула.

– Я не верю в то, что прошлое восстало из могилы, – проговорила Ленка и зачем-то тоже схватила тряпку. – Мы же не в кино. Помните, мы смотрели «Я знаю, что вы сделали прошлым летом»? И ржали над сюжетом. Только не говорите мне, что мы попали в такой же ужастик!

– В какой-то другой, Ленка, – вздохнула Богема. – Пусть и с похожим сценарием.

– Нет, какая-то херня…

– Согласна, – закивала Мара и бросилась к стеллажу, чтоб протереть пыль там.

– Я так же говорила себе, – поджала губы Элиза. – Списывала все на «белочку». Все, думаю, пришла! Протрезвела, а фотографии никуда не делись. Стало страшно.

– Когда это было?

– Точно не скажу. В запое была, говорю же. – Она решила отбросить вуаль и предстать перед подругами во всей своей «красе». – Протрезвела неделю назад. Тогда же стало страшно. Начала ограничивать себя в алкоголе, чтобы соображать более или менее здраво, но и не сходить с ума от страха. А вчера нашла в почтовом ящике кулон. И тут поняла, это не херня! Прошлое восстало из могилы! Теперь мы все умрем…

– Тихо, тихо, – бросилась к ней Ленка и стала гладить по голове.

– Я же тут всю жизнь живу, вот мне это и подкидывают. А вас найти трудно. Хотя я смогла…

– До нас не дошла очередь? – предположила Мара. До нее доперло наконец, что у них не просто проблемы – беда. – Или именно тебя хотят свести с ума?

– Сердца на фото проткнуты у всех нас, – напомнила Ленка. – И кому потребовалось доводить до психушки Элизу?

– Соседям, например. Если она с собой покончит, они смогут выкупить ее комнату.

– Они хотели, – встрепенулась Богема.

– Но мало предложили?

– Да, но я и задорого не продам. Это мое родовое гнездо. Я никуда не уеду из этой квартиры. Сейчас я понимаю, какой была дурой. Профукала почти все…

– Не вини себя.

– А я виню! Ладно бы, совсем была молодой. Или пьяной. Так нет, двадцать два года, почти двадцать три, трезвая, не глупая, но дала себя охмурить!

– Ты же говорила, что тебя риелторы кинули, – встряла Ленка.

– Не они. Мужик! Из-за него я в долги влезла. А когда бросил меня, опустил ниже плинтуса. Кто-то сильнее становится после ударов судьбы, а я превращаюсь в кашу… В моем случае в водку. Вся в отца. Когда дед умер, он же мог какие-то права на его произведения получить. Выбить льготы. Хотя бы приличный памятник поставить на могилу, пусть и спустя несколько лет. Но ему было проще упиваться, жаловаться на судьбу и ничего не делать. И вот она я, истинная дочь своего отца!

Богема оттолкнула Ленку и выбежала из комнаты.

Ей нужно было успокоить нервы, чтобы не рассказать ВСЕЙ правды.

Пока она не готова.

Глава 5

Она стояла у плиты, помешивала в глубокой сковороде макароны с фаршем и кетчупом, которые в их доме назывались пастой «Болоньезе», чтобы они не слиплись. Борщ уже был готов, он томился. В духовке доходили пышки. Дашутка выключила газ. Ужин она приготовила, осталось подать его.

Мурлыча под нос незатейливый мотивчик, Даша стала накрывать на стол. Тарелки, салфетки, приборы, хлеб, сметана к борщу, да не простая, а с укропом и чесноком, две стопочки под водку. Масик любил выпить за ужином. Она составляла ему компанию.

До прихода Масика оставалось пять минут. Дашутка решила потратить их на себя. Она умылась, припудрилась, халатик сменила. Муж не заставил себя ждать. Явился вовремя. Даша встретила его в прихожей, расцеловала, подала тапочки, приняла из его рук сумку.

– Пахнет корицей, – поведя носом, проговорил Масик.

– Пышки с ней сегодня. И с апельсиновой цедрой. – Саму мякоть они съели, но в их доме было безотходное производство.

– Вкуснятина!

Масик грузно сел на табурет и стал разуваться. Даша помогла бы ему, но знала, он этого не любит.

– А что у нас еще сегодня на повестке дня? – спросил Масик (Максик, он же Максим Борисович).

– Все, что ты любишь: борщ и «Болоньезе».

– Ты ж моя малышка. – Он улыбнулся, и его три подбородка манишкой повисли на груди. – Обожаю тебя.

Масик весил сто восемьдесят килограммов. Когда они познакомились четыре года назад, меньше на пятьдесят кило. Но и тогда он был огромен. Что и привлекло Дашутку. Она обожала толстяков.

– Иди мой руки, а я начну разливать борщ, – сказала она мужу.

– И водочку?

– Конечно. Как без нее? У нас же на первое борщ.

И Дарья с легкостью понесла свои пятьдесят кило в кухню, тогда как Масик потащил свои в ванную.

Оттуда он вышел в халате. Чехле на танк, как говорил он сам. Тот был потерт, чуть выцвел, но купить новый не получалось. Мало шили одежды на тучных людей. Были бы деньги, заказали бы, но они едва концы с концами сводили.

Масик сел за стол. Сграбастал своей пухлой лапой стопку, которая казалась в ней наперстком. Чокнулся с женой, они выпили и приступили к трапезе. Максим Борисович ел с аппетитом, быстро, но не жадно и очень аккуратно. Толстяки, которые закидывают в себя пищу, как в топку, Дашутке не нравились. Они просто заправлялись, как «КамАЗы». Она не могла оторвать взора от тех, кто поглощал пищу со смаком. И не ронял ее себе на грудь. Не чавкал. Пальцы не облизывал. Масика она полюбила в момент, когда увидела, как он расправляется с курицей гриль. Разрезает ее на четыре части, берет одну и за минуту съедает, обсасывает косточки, откладывает их, вытирает рот салфеткой и приступает к следующему куску. Между делом пьет фанту через трубочку. Пять минут – и курицы нет. Вместо нее на тарелке горка костей и пять использованных салфеток.

Масик работал в котельной крупного завода. Его туда одиннадцать лет назад устроила мама, начальник одного из отделов (увы, ныне покойная). Максим Борисович только получил диплом инженера, но первое время трудился простым оператором. Потом его повысили до старшего смены. Сейчас он занимал должность заместителя начальника. Чем гордился. И Дашутка вместе с ним. Жаль, повышение на зарплате почти не отразилось. За ночные смены оплата двойная, а Масик на пятидневке теперь.

Сама Дарья работала на дому. Плела изделия из бисера и продавала через интернет. Так думал муж. На самом деле она хоть и занималась рукоделием, но больше для себя. В семейный бюджет она вносила лепту, это безусловно, но брала деньги из заначки. Смогла заработать пять лет назад приличную сумму. Чудом! Хотела приобрести на них квартиру под сдачу, да недвижимость резко подорожала. Перевела в валюту. Рассчитала так: если жить не шикуя, заначки хватит на десять лет. И это если не работать. Но первое время Даша торговала бижутерией в ТЦ. Там и почерпнула идеи для дизайна украшений. Вскоре Дашутка познакомилась с Масей, они сыграли скромную свадьбу и стали жить-поживать, ничего не наживать.

– Крошка, борщ великолепен, – похвалил стряпню жены Мася.

– Спасибо, я старалась.

– А сама почему не ешь?

– Я напробовалась, пока варила. Буду только пасту.

– Тогда приступим к ней.

Дашутка быстро убрала суповую тарелку в раковину. А на блюдо выложила макароны. Себе тоже положила, но в блюдце. Налила еще водочки. Чокнулись, выпили за хозяюшку.

– Как день прошел? – спросила Даша.

– Нервно. Главный инженер приходил с проверкой…

Он говорил, она кивала, хоть и не слушала. Смотрела, как ест. И улыбалась. Как же она любила своего Масика! Ей даже секс с ним нравился, хотя, чтобы им заняться, приходилось очень постараться. Да и случался он редко. Но Дашутка ждала!

Перед тем как собрать соус хлебушком, Максим Борисович принял на грудь еще стопочку. То была его норма. Ни разу Даша не видела мужа пьяным. Он пил, как и ел, со смаком и удовольствием. Только пищи ему требовалось значительно больше. На нее уходили почти все деньги. В будни Даша готовила завтрак: кашу, яйца, гренки с маслом и вареньем, собирала Масику остатки ужина с собой, минимум в двух больших контейнерах, а вечером вставала к плите вновь. На выходных же они ходили есть в закусочные или, если есть повод, рестораны. Масик давал отдохнуть жене от готовки. Она была благодарна ему за это и не жалела тысяч, что они оставляли каждый месяц в «Макдаке» или «Хачапури».

Жизнь пары была скучной. Масик работал, Дашутка ждала его с накрытым столом. По выходным прогулки до парка или точки общепита. А в отпуск они ездили на Клязьму, где у предприятия, на котором трудился Максим Борисович, была своя база отдыха. Правда, разок слетали в Турцию. Естественно, во «все включено». Но Масику там не понравилось. Лететь тяжело, он едва втиснулся в кресло, а еда непривычная. И водочка какая-то не такая.

– Все было очень вкусно, спасибо, малыш, – поблагодарил жену за ужин Масик и встал из-за стола.

– Ты не будешь пышки? – поразилась Даша. Уж не заболел ли ее благоверный? Не было такого, чтоб он от десерта отказывался.

– Чуть позже. Хочу сначала в душ сходить. Убегался на работе, провонял.

Да, Масик попахивал потом, но Даше запах мужа нравился. Впрочем, она не видела в нем ни одного недостатка.

Зазвонил сотовый. Дарья глянула на экран, поморщилась и отключила на телефоне звук. Через минуту он заурчал – пришло сообщение.

«Выходи к подъезду, если не хочешь, чтобы МЫ завалились к тебе домой!»

Дашутка побледнела. Только этого не хватало! Масик не знает о НИХ! Когда-нибудь Даша расскажет ему, но только не сегодня. Пока она не готова…

– Масик, я отлучусь ненадолго! – крикнула через дверь в ванную Даша.

– Куда ты собралась? – приоткрыв ее, спросил муж. Он разделся, включил воду, но еще не забрался под душ.

– В магазин надо. Я забыла купить кефира.

– Ничего, обойдемся без него.

– Нет, на ночь обязательно нужно выпивать стакан. Мне не трудно, я сбегаю до ближайшего продуктового, пока ты моешься.

– Хорошо. Но больше ничего не покупай, помни, мы экономим.

– Да-да, нам батареи нужно поменять до начала отопительного сезона.

– И мы?..

– Не будем покупать их в кредит.

Муж являлся ярым противником займов. Даже беспроцентных. Говорил, нужно правильно рассчитывать бюджет, а на случай форс-мажора иметь заначку. Она очень пригодилась, когда они залили соседей. Батарея лопнула, когда обоих не было дома. Кипяток хлынул, затопив квартиру, находящуюся под ними. Максик торжественно достал из хохломской шкатулки двадцать тысяч и отправил жену улаживать конфликт с соседями. Ей это удалось. Но о том, что пришлось еще свою тридцатку из своих добавлять, она супругу не сказала.

Дашутка закрыла дверь в ванную и метнулась к холодильнику. В нем стояла литровая бутылка кефира. Она взяла ее, сунула в пакет, достав его из пакета с пакетами, и покинула квартиру.

Телефон опять заурчал. Даша выбежала из подъезда и столкнулась лицом к лицу с Ларисой.

То была ее младшая сестра. Именно она грозилась завалиться в их с Масей семейное гнездышко и разрушить его.

– О, соизволила-таки! – цокнула языком она.

– Лара, ты почему себя так ведешь?

– Как – так?

– По-свински. Я же просила тебя дать мне время.

– А я этого не сделала? – возмутилась сестра. – Договаривались на неделю, но прошло уже пять. Пять, Даша! – И ткнула ей под нос растопыренные пальцы.

– Я же даю тебе денег.

– Засунь их себе…. – Лариса все больше распалялась. – Кинула две десятки, думаешь, достаточно?

– А сколько нужно?

– Нисколько. Просто забери его себе! – И выдернула из-за спины мальчика. Он прятался за Ларисой от Дарьи. Боялся ее, хотя она ничем его не обидела…

Всего лишь продала богатой паре, когда он только появился на свет!

– Привет, Нео, – поздоровалась Даша с сыном. Эти два богатых идиота назвали ребенка в честь героя фильма «Матрица».

Пацан снова нырнул за спину Ларисы.

– Я замучилась с ним, Дашка! – простонала она. – Забери его или сдай в детдом. Я не могу больше…

– Так, давай отойдем, – прошептала та, заметив, что за ними наблюдает любопытная соседка. Дашутка проследовала к выбивалке для ковров. На ней можно было посидеть. – Потерпи еще чуточку, Ларочка.

– Не могу, – мотнула головой сестра. – Да и не обязана я! Почему ты на меня вешаешь свои проблемы? Я своей жизнью должна жить…

– Забыла, как я ради тебя жертвовала если не всем, то многим? Я тебя воспитывала. Не мать, не бабка, а я, девчонка, что всего лишь на три года старше.

– Мне тебе в ноги до конца дней за это кланяться? Спасибо, что не забила на сестру.

– Пожалуйста, – с нажимом проговорила Дарья.

– Но не надо преувеличивать свои заслуги! Я с десяти лет дом вела, за бабкой присматривала, пока ты…

– Зарабатывала деньги для нас обеих, так?

Они могли бы погрязнуть в этой перепалке, но тут захныкал Нео. Он остро реагировал на негатив. Когда Лара сердилась на него… даже не ругала, тем более не била, он начинал строить из мебели, коробок, банок форт, чтобы отгородиться. Нео как будто ощущал отрицательную энергию и хотел защитить себя от нее.

Мальчик родился пять лет назад. Здоровенький, хорошенький, он мог бы стать отрадой для матери. Но Дарья его не хотела. Пыталась избавиться, но никакие средства – как народные, так и уколы – не помогли, а на позднем сроке в аборте ей отказали, пришлось рожать. С ней в отделении, но в ВИП-палате лежала женщина, сын которой появился на свет со множеством патологий. Его держали в боксе сутки, но тот все же умер. Она-то и забрала сына Дашки. Договорилась с главврачом, хорошо ему заплатила, чтобы детей поменяли. С согласия родительницы, естественно. Ей тоже денег отсыпали, и так много, что Дарью угрызения совести даже не посетили. Она не только себя обеспечивает, соглашаясь на сделку, но и сына. Его, кстати, не только деньгами, еще и любовью. Для нее он нежеланный, а эта богатая парочка так мечтает о наследнике. Муж сейчас в заграничной командировке, вернется через неделю с кучей подарков.

– Мы долго пытались зачать, – рассказывала богачка. – Оба лечились. У мужа сперма ленивая, а у меня… Бурное прошлое. Я рокерша. Тусила, бухала, запрещенные препараты принимала, трахалась направо и налево. Износила организм свой раньше времени. И все же я смогла забеременеть, выносить, родить…

– Ты не виновата в том, что мальчик умер, – успокаивала ее Даша. Ее жизнь сильнее потрепала, а ее ребенок жив и здоров.

– Не уверена. Он все болячки мои себе забрал. И скончался. А теперь не знаю, как об этом сказать мужу. Он там, в Америке, скупает игрушки, одежду, даже ту, до которой наш сын дорос бы только через полтора года. У нас и детская оборудована…

Тогда Дашутка еще не понимала, к чему был затеян этот разговор. Главврач глаза раскрыл. И озвучил сумму, за которую у нее готовы купить сына. Она согласилась бы и на меньшую. Но виду не подала. И выторговала еще пару сотен на операцию, о которой давно мечтала.

Выписавшись из роддома, Даша и думать забыла о сыне. С глаз долой – из сердца вон. Тем более он в нем не успел поселиться.

А полтора месяца назад случилось то, чего не могло и в страшных снах присниться. Дарья встретила ту женщину! Да не случайно, та поджидала ее у дома, в котором она выросла. Приехала проведать сестру Ларису, смотрит, знакомое лицо. Не сразу поняла, кто перед ней, пока не увидела шрам на скуле. Когда-то на его месте была татуировка черепа. Привет из рокерской молодости!

– Ничего себе ты изменилась, – присвистнула женщина. – Другой человек просто.

– Вы кто? – сыграла под дурочку Дарья.

– Ой, только не надо кривляться. Ты знаешь – кто. Я тебя пасу не первый день. Помню, как подвозила тебя сюда после роддома. Улица Маршала Жукова, дом 7. Я в девичестве Жуковой была, а родилась седьмого июля. Грех забыть, скажи? – Даша молчала. – Я думала, ты по-прежнему в этом доме живешь, а оказалось, замуж вышла, переехала. Жаль, соседи не в курсе, куда, а у сестры твоей я не стала спрашивать, боялась спугнуть…

Дарья понимала, что хорошего ждать не приходится. Но чего именно ждать, тоже не понимала.

– Жаль, не навела о тебе справок тогда, пять лет назад, – продолжила бывшая рокерша. – Была горем убита, растеряна, напугана, не соображала совсем… Ты же шмара, гопница, дебилка. Отброс общества. Но ты так приятно выглядела и убедительно рассказывала историю своего залета от солдатика, который, как дембельнулся, о тебе забыл, хоть и обещал жениться.

– Это не враки, а правда! – И это было действительно так.

– Сколько через тебя этих солдатиков прошло? Рота, взвод? А от чего твоя бабка умерла?

– От инсульта.

– Который произошел во время самосожжения? Она же чокнутой была. И вроде бы через поколения передаются психические отклонения, но в случае вашей семьи – через два. Хотя в тебе я тоже не уверена.

– Я не понимаю, к чему ты ведешь?

– Твой сын неадекват. Мы делали все для того, чтобы он нормально развивался. Но Нео необучаем.

«Вы назвали сына Нео? И кто после этого неадекват?» – хотела парировать Даша, но не смогла вставить и слова.

– Муж поражался тому, что ребенок тупой, – не замолкала женщина. – Еще и психованный. Мы к каким специалистам только не обращались, никто не смог помочь. Еще Нео совсем на нас не похож. Ни на мужа, ни на меня. На тебя, теперешнюю, немного. Скулы, разрез глаз. Супруг сделал анализ ДНК. Тот показал, что Нео не его сын.

– Пришлось рассказать правду?

– Да. И доказать, что он и не мой сын тоже. Но нашу семью это не спасло. Муж ушел. Точнее, выгнал меня из нашего дома вместе с Нео. Оставил без алиментов. Поэтому я уезжаю в Болгарию. Благо смогла там купить себе домик.

– А как же Нео?

– Он остается с тобой. Я возвращаю тебе сына.

– Он же не вещь.

– Ты его продала, значит… – И развела руками.

– Но по документам Нео – твой сын. Я не писала отказ, мы все оформили так, будто мой ребенок погиб.

Женщина, имени которой Даша не помнила, пошла к машине. Села в нее.

– Нео вон там! – Она указала на качели-лодочки. В одной из них лежал ребенок. – Он спит, я дала ему снотворного. Рюкзак с вещами и документами у него под головой. В кармашке деньги. Пока!

Она завела мотор и тронула машину. Дарья вцепилась в зеркало.

– Стой! – крикнула она. – Я не могу забрать мальчика!

– Тогда отведи в полицию. Скажи, нашла спящим на детской площадке.

– Я так и сделаю.

– Валяй.

– Но тебя найдут и привлекут к уголовной ответственности.

– Пусть. Я пройдусь по всем телешоу, расскажу на всю страну нашу историю. Всем достанется: мужу-абьюзеру, аферисту главврачу, тебе, твари, продавшей дитятку своего. Я такое говно замешаю… Ух! Заработаю, найму хорошего адвоката и отделаюсь в худшем случае условным сроком, а скорее штрафом, а ты захлебнешься в дерьме. И муж твой тебя притопит! Он ведь не знает о том, что у тебя сын имеется?

Она дала по газам. Машина вскоре скрылась. А Дарья направилась к качелям.

Ее сын спал, подложив под щеку сложенные ладошки. У него было тонкое личико. Черты лица правильные. Ресницы с бровями темные, густые. Пацан родился голубоглазым, как большинство младенцев. Интересно, их цвет изменился?

Она тронула ребенка за плечо. Ресницы дрогнули, бровки сошлись, а рот приоткрылся. Нео издал звук, похожий на вздох. Мальчик как будто знал, что ничего приятного его не ждет. Он разлепил веки, глянул на Дашу. Глаза оказались темно-карими, невероятно красивыми. Они встретились с похожими, материнскими. Дашутка улыбнулась мальчику, а он…

Он заплакал! И замахал на нее руками. Благо действие снотворного не прошло, и Нео быстро угомонился. Даша взяла его на руки, предварительно повесив на плечо рюкзак с человеком-пауком, и побежала в дом.

Лара выслушала сбивчивый рассказ сестры и ничего не поняла. Она, как и все, думала, что Дашин сын умер в роддоме. Выпив валерианки, успокоившись немного, та все объяснила.

– Так вот откуда деньги на операцию! – воскликнула сестра.

– И на твои курсы маникюра, – напомнила та. Она оплатила их сестре, а еще оборудование купила, чтобы Лара смогла работать на себя, а не на дядю, которой держал в ближайшем магазине точку с бытовой химией.

– Почему ты не рассказала мне?

– Есть секреты, которые скрываешь ото всех. Я даже в себе некоторые похоронила.

Сестра посмотрела на спящего мальчика.

– Он красивый, правда?

– Невероятно. Но, как сказала его мать, очень странный.

– И что ты намерена делать?

– Я не знаю.

– Вызывай полицию. Скажи, нашла ребенка на улице спящим. Пусть ищут мать-кукушку.

– Ты что, плохо меня слушала? – вскричала Даша, чуть не разбудив мальчика. Он дернулся, привстал, но Лара погладила его по плечу, и он сразу успокоился. Было видно, что ему нравятся ее прикосновения, не то что Дарьины. – Эта кукушка готова сломать жизнь всем, в том числе мне.

– Блефует.

– Я так не думаю.

– Надо действовать, пока она за границу не уехала.

– Не сразу же она в аэропорт рванула…

– Почему нет? ПЦР-тест можно там сдать и улететь на первом же самолете в любую принимающую страну. А есть еще Сербия, Албания, они просто так к себе пускают и находятся близко к Болгарии.

– Лара, я боюсь рисковать, – прошептала Даша. – В кои веки я счастлива и спокойна. У меня лучший муж на свете…

– Чем же он так хорош? – фыркнула сестра.

– Я люблю его, значит, всем.

– Коль твой Масик такой прекрасный, то он поймет тебя и простит. Не говорю, что твоего сына…

– Он не мой!

– Хорошо, мальчика, которого ты родила. Ты, похоже, сама не хочешь его забирать. Что уж о твоем муже говорить? Но он должен узнать о нем и, если кукушка исполнит свою угрозу, поддержать тебя…

– Ничего он не должен. Я обманывала его четыре года. Он разочаруется во мне и бросит.

– Значит, грош цена вашим отношениям!

«Заведешь свои, посмотрим, как запоешь», – хотела возразить Дашутка, но решила не ругаться с сестрой. Ведь именно от нее она ждала сейчас помощи! Поэтому сказала следующее:

– Я все расскажу Масику. Но сначала его подготовлю. Нельзя же вот так сразу… У него давление.

– А мальчика куда?

– Оставь у себя, пожалуйста.

– С ума сошла?

– Ты работаешь на дому, он уже не маленький, пятилетний, я в его возрасте за тобой, двухлетней, присматривала. И у нас не было не то что компьютера, нормального телика. А сейчас дай ребенку планшет, мультики включи, запусти игры, и он залипнет на целый день.

– Нет, Даша, я не буду брать на себя ответственность за чужого ребенка!

– Тогда верни его на качели. Кто-нибудь обнаружит утром. Сейчас ночи уже теплые, до смерти не замерзнет.

И Лариса дала слабину. Она позволила сестре оставить Нео у себя. На пару дней. Потом согласилась на неделю. Денег в рюкзаке мальчика не оказалось. То ли мать-кукушка обманула Дашу, то ли забыла их туда положить. Пришлось свои отдавать. Но это ерунда. Она бы отказалась от всех своих накоплений, лишь бы Нео исчез из ее жизни.

– Потерпи еще неделю, – взмолилась Дашутка. – Клянусь, я все решу.

– Нет, – упрямо мотнула головой Лара.

– До утра хотя бы подержи Нео у себя.

– Три дня ты игнорировала меня, не отвечала на звонки. Как страус голову в песок прятала. Завтра то же самое делать будешь?

И тут она заметила, что Нео ест землю. Зачерпывает горсть и отправляет в рот. Не жует, а пытается проглотить. Давится…

Лара подскочила к нему, начала трясти, чтоб земля вывалилась изо рта.

– Плюй! – прикрикнула на мальчика она. Но того и так вырвало. Лара вытащила из кармана платок, вытерла ему рот. – Воды надо, чтоб попил ребенок, – сказала она сестре.

– У меня кефир есть.

– Нео и без него пронесет. За водой сбегаю в ларек. Сторожи.

И унеслась.

А Дашутка осталась наедине с биологическим сыном. Как себя с ним вести, она не знала. С чужими детьми общий язык находила, могла поиграть, поболтать, но этот мальчик…

Он пугал ее!

В молодости Даша любила романы о сыне сатаны. Все три части «Омена» она прочла не по разу. Когда в ее жизнь вернулся Нео, она вспомнила о них. Этот мальчик был таким странным, что она пыталась рассмотреть под его темными волосами родимое пятно из трех шестерок. Если б он дался ей в руки, Даша детально проверила бы его голову.

Нео говорил. Четко, без проглатывания каких-то букв или звуков. Но мало. Не улыбался. О смехе вообще речи не шло. А вот плакать любил. И хныкать, и вопить. Ладно, когда дите не умеет свои мысли выражать, плачет, но Нео мог. А также читать. Его больше книжки привлекали, нежели планшет. Лариса ему те немногие достала, что были у них. Все изучил, потом начал их переписывать, но по-своему, какими-то каракулями.

Прошло минут пять. Нео начал проявлять признаки беспокойства. Но Даша тоже! Ей пора было возвращаться домой. Там ее ждет Масик. Он уже намылся и сидит сейчас в кухне, облизываясь на пышки с корицей.

Даша достала сотовый и набрала номер сестры.

«Телефон абонента выключен или находится вне действия сети», – услышала она.

Разрядился?

«Нет, отключила, – самой себе ответила Даша. – И сбежала!»

Ее охватила паника. Что теперь делать? Бежать догонять сестру? Но она уже далеко. Вести Нео к себе? Это точно исключено. Звонить в полицию? Тоже не вариант. Пусть ребенка найдет кто-то другой.

– Нео, тетя Лара скоро придет, жди ее, – выпалила Даша. – Ни с кем не разговаривай и не бойся… Все будет хорошо!

После этого Дарья развернулась и побежала прочь. Как с поля боя, которое под обстрелом. Она чувствовала – Нео смотрит ей в спину, и это подгоняло ее. Меньше чем через минуту Дарья скрылась за железной дверью.