000
ОтложитьЧитал
Глава 1
Часы пробили полночь.
Не будь они фамильной ценностью (подарком от влюбленного в нашу прапрабабку Наполеона Бонапарта), я запустила бы в них тапком. Спать хотелось до чертиков. Двенадцатикратный бой курантов показался тонкой издевкой.
На мгновение я представила, как стекло настенных часов рассыпается на мелкие острые кусочки, и хищно улыбнулась.
– Поправьте, если ошибаюсь. Одна из нас, – мама обвела взглядом все наше семейство, собравшееся за круглым столом на просторной кухне, – должна отправиться на отбор невест для этого вашего… короля?
Незнакомец, с ног до головы закутанный в черный плащ, деловито кивнул.
– И выиграть его, кьерра, выиграть! Не забывайте об этом.
Я зевнула, прикрыв рот кулаком. Ну все, представление окончено. Сейчас мама его проклянет, и мы, наконец, вернемся в постели. Даже странно, что она не сделала этого раньше. Не припомню, чтобы мы когда-либо славились гостеприимством.
– И выиграть, – скрипнув зубами, повторила мама и тряхнула головой. Бигуди в ее рыжих волосах угрожающе подскочили.
Будь я поэтом, сравнила бы их с головами змей, а маму – с Медузой Горгоной. Но я была собой, и к тому же мама, как ни прискорбно, не обладала даром нашей пра-пра-пра-прабабки.
Обращать мужчин в камень не умела ни одна из нас. Жаль. Не самый плохой навык.
Я скосила глаза на незнакомца, ведущего себя в доме ведьм слишком нагло и уверенно. Выглядел он странно, будто… чужеродно. Дело было не в одежде (в распахнувшемся плаще мелькнул темно-синий бархатный сюртук), а в поведении и манере держаться: слишком напыщенной и даже немного театральной. Было в этом что-то старомодное.
Незнакомец откинул прядь длинных черных волос, упавшую ему на лицо, и сделал это забавно – одним указательным пальцем, на котором сверкнуло массивное золотое кольцо с драгоценным камнем.
Я насторожилась и перевела взгляд на близняшек. Так и есть, те заинтересованно уставились на украшение, даже теткину юбку отпустили.
Мася, распахнув рот от восхищения, просто смотрела на руку незнакомца, поправляющую завязки плаща, а в зеленых глазах Аси уже проносился пока еще нечеткий, но явно формирующийся на ходу план. Хитрый или не очень – как повезет. Двухлетки не особо изобретательны, но крайне настойчивы в своих желаниях.
Будет крик, скандал и детская истерика. Снова придется чертить защитный круг и до первых петухов читать Петрановскую. Че-е-ерт!
Я досадливо поморщилась и перевела взгляд на тетку. Та сидела на стуле, прислонившись спиной к стене, и одной рукой поглаживала огромный живот (ребенок должен был появиться совсем скоро), а другой задумчиво отправляла в рот сгущенку. Судя по ее отсутствующему выражению лица, она…
– Мара, а маринованные огурчики уже закончились?
Я хмыкнула – угадала.
Мама закатила глаза, молча открыла холодильник, достала полупустую банку и стукнула ею о стол. На белой икеевской скатерти расцвели зеленые кляксы, запахло уксусом.
– О, отлично! – искренне обрадовалась тетя Дара. Кажется, слова незваного гостя она и вовсе пропустила мимо ушей.
Я даже не удивилась, когда добытый маринованный огурец она сначала обмакнула в сгущенку и только потом отправила в рот.
– Меня сейчас стошнит, – сдавленно буркнула Мойра, уткнулась в свой смартфон и тут же оживилась. – Хотя нет, тошнотики подождут! Давненько я сториз не обновляла! Мам, посмотри, пожалуйста, сюда…
Я отобрала у пигалицы телефон, пока та и правда не запостила тетю в соц. сети с каким-нибудь забавным комментарием. Разойдется ведь на мемы! У Мойры был абсолютно невыносимый характер, но великолепное чувство юмора. Учитывая, что ей всего четырнадцать, – не самый худший расклад.
Главное, не прибить ее в ближайшие года два…
Отвлекшись на одну двоюродную сестрицу, я упустила из вида двух других. Роковая ошибка!
Близняшки, видимо, до чего-то договорились. Как в замедленной съемке, я увидела, что Мася утащила со стола вилку, про которую тетка забыла (огурцы прекрасно шли в ход и без столовых приборов), а Ася подозвала к себе Мефа. Ухватившись за пушистый черный хвост, она засеменила за котом.
Я перевела взгляд с одной малышки на другую, отчаянно пытаясь разгадать их план. Тщетно.
– По-вашему, я отпущу свою дочь на отбор?!
Ого, мама повысила голос? Последний раз такое случалось на Вальпургиеву ночь… пять лет назад.
Я повернулась, пытаясь понять, что происходит. Господи, да почему мы еще не выгнали этого наглеца?
– У вас нет выбора, кьерра. Помните, ваш род задолжал мне услугу. В договоре четко сказано… А-а-а!!!
Возмущенный мужской крик разнесся по кухне и заставил маму испуганно заморгать, а тетку схватиться за живот.
– Чего вы тут орете? Хотите, чтобы я родила раньше времени?!
За моей спиной раздалось счастливое похрюкивание. Я обернулась. Так и есть, Мойра снова снимает все происходящее на телефон. Я хотела возмутиться, но тут вспомнила, что телефон, вообще-то, лежал в кармане моей пижамы. Вот это ловкость! Ведьма!
Пока я пыталась смахнуть слезу умиления, незнакомец вскочил на ноги и в гневе воззрился на Масю, прячущую вилку за спину.
– Ты! – рявкнул он и, нагнувшись, ткнул пальцем в малышку.
Дальше произошло сразу несколько вещей: Мася застенчиво улыбнулась и проговорила что-то вроде «дя-дя бо-бо», а Ася отпустила хвост Мефа – их общего фамильяра.
Тетка грозно начала подниматься со словами «А ну, отойди от моей дочери!», мама устало спрятала лицо в ладонях, Мойра вскочила на стул ради более удачного ракурса для съемки, а Меф… Этот пушистый гад оттолкнулся всеми четырьмя лапами и одним прыжком преодолел расстояние до незнакомца. Его челюсти намертво сомкнулись на указательном пальце мужчины.
Все замерли. Меф с осторожностью профессионального вора-карманника стащил зубами понравившееся близнецам кольцо. Оно исчезло в провале его красной пасти.
– Это… что? – ошарашенно спросил незнакомец, растерявший разом всю спесь.
– Это Меф, – кашлянув, пояснила я. Кажется, пора брать дело в свои руки. – Он – фамильяр близняшек. Им приглянулось ваше кольцо, вот они и решили… ненадолго одолжить его.
Незнакомец громко сглотнул. Меф, оставив на его указательном пальце небольшую царапину, победно мявкнул и вальяжно удалился. Его хвост гордо покачивался из стороны в сторону.
– Мы вернем вам кольцо, – пообещала мама. – Как только Меф… Ну знаете…
– И как только вы извинитесь перед моей дочерью, – добавила тетя Дара.
Ася и Мася моментально спрятались за ее длинной юбкой. На довольных мордашках играли плутовские улыбки.
– Извиниться? – Незваный гость чуть не задохнулся от возмущения. – Это фамильная драгоценность! Вы хоть понимаете…
– Хватит!
Удар кулаком по столу вышел таким сильным, что стоящая на нем банка подскочила и опрокинулась. Бабуля всегда умела привлечь внимание.
Мы медленно повернулись в ее сторону. До этого момента она вела себя непривычно тихо, и я, признаться, даже успела позабыть о ее присутствии.
Белый накрахмаленный чепец скрывал ее седые волосы, забранные наверх. В тонких морщинистых руках быстро-быстро мелькали спицы. Бабуля никогда не тратила времени попусту. Даже отдыхая, она предпочитала что-то делать.
– Значит, вы, кьерр, вернулись забрать то, что вам причитается? – медленно проговорила она, не поднимая взгляда от спиц, из-под которых выходило что-то розовое и воздушное.
В бабулином голосе звучала угроза, что абсолютно не вязалось с ее беззащитным видом: длинной ночной сорочкой в цветочек и тапочками на ногах. Впрочем, поверьте, лучше вам не сталкиваться с ней темной безлунной ночью и особенно – на кладбище. Несмотря на возраст, дар она не утратила. Кажется, наоборот, стала сильнее.
– Верно, кьерра, – с неожиданным почтением ответил незнакомец и чуть склонил голову. – Много лет назад вашей семье была оказана услуга, и теперь я, старший в своем роду, прошу вас вернуть долг. Пока лишь прошу, заметьте.
Я с сомнением на него покосилась. На вид ему лет сорок-сорок пять. Старший в роду?
Мой рот приоткрылся, когда до меня дошла вторая часть фразы. Долг? Я мысленно застонала.
– Клятва была принесена на крови. Как вы понимаете, это дает мне право…
– Если хотите поговорить о правах, забегите на обратном пути к адвокату, – спокойно прервала его бабуля. – Мы знаем, что такое настоящая ведьмина клятва. Вот только… где доказательства, что вы именно тот, за кого себя выдаете? Недостаточно знать обращение нашего родного мира, кьерр, – она выделила последнее слово интонацией.
Мои мысли лихорадочно заметались. Если была принесена ведьмина клятва – дело плохо. Никто не даст ее добровольно – слишком большую власть приобретает тот, кто ее получает. Причем не только над самой ведьмой, но и над ее родом.
Единственный способ вновь обрести свободу – выплатить долг.
– Понимаю ваши сомнения, кьерра, – с едва заметным раздражением ответил незнакомец. – Позвольте представиться – седьмой претендент на трон, Бартлей де Камрен.
– Де Камрен… – неопределенно протянула бабуля и обменялась быстрым взглядом с мамой. – Так значит, вы потомок…
– Да, того де Камрена, который помог вашей матери сбежать сюда, в другой мир, и улизнуть от суда инквизиции и пламени костра.
– Вообще-то, – кашлянула бабуля, – не матери, а скорее… прародительнице. Время здесь течет иначе, чем в Лаурии.
– Вот как? – удивился Бартлей. – Что ж, это объясняет ваш прохладный прием.
Я хмыкнула. Будто кто-нибудь может обрадоваться визиту процентщика. Святая простота…
Историю нашей семьи я слышала много раз. В детстве мне часто рассказывали ее вместо сказки на ночь. Одна из первых ведьм в нашем роду, Магдалена, была вынуждена бежать из отчего дома. За ней по пятам следовали инквизиторы. Во времена средневековья ведьм жгли не только в нашем мире, но и в том, откуда пришла Магдалена. Найти прореху между мирами и шагнуть в неизвестность ей помог один из магов. Конечно, не просто так. Он взял с нее клятву исполнить любое его желание. Это было похоже на страшную сказку, где герой обещает отдать то, о чем не знает. В детстве я всегда ждала финал этой истории. Мама целовала меня в лоб и говорила, что все хорошо. Маг не придет. Уже не одно поколение ждет его, события прошлого превратились в легенду, покрылись слоем пыли, а мага все нет. Возможно, он и вовсе сгинул в песках времени.
Пожалуй, с надеждами на то, что маг сгинул, мы несколько поторопились.
Я с любопытством и тревогой смотрела на человека, которым пугали меня в детстве. Это и есть тот страшный и могущественный маг?
Невысокий, коренастый. Он казался выше из-за царственной осанки и каблуков на замшевых сапогах. Волосы длинные, темные, собранные в хвост. Черты лица самые непримечательные, даже цвет глаз толком не определишь: не то мутно-серые, не то болотно-зеленые.
Истинное зрение включилось само, и я разочарованно цокнула языком. Средний уровень, ничего особенного. Злодей из легенды мог бы обладать и большей силой.
– Покажите знак, – потребовала бабуля, врываясь в поток моих мыслей.
– Фамильный перстень только что проглотил ваш кот! – с возмущением напомнил Бартлей.
Бабуля покачала головой.
– Нет, перстень можно и подделать. Да и герб, уж простите, за столько веков мы успели позабыть. А вот знак… Дайте руку.
Бартлей послушался, не ожидая ничего плохого. Мама ухватила его за ладонь и слегка надавала на нее острием кухонного ножа.
– Ай! Что вы делаете?!
Мама, не тратя времени на ответ, чиркнула ножом и по своей руке. Кровь упала на стол единой каплей – тягучей и алой. Едва коснувшись скатерти, кровь вскипела, как лава в жерле вулкана, и застыла. На ее поверхности, как отпечаток на сургуче, проступил ведьмовской знак – перечеркнутый глаз.
– Всего лишь убедились, что вы и правда потомок того, за кого себя выдаете, – с легкой досадой сказала бабуля. Она помолчала, явно осмысливая происходящее. – Итак, вернемся к делу. Зачем вы хотите, чтобы моя внучка выиграла отбор?
– Минуточку! – влезла я. – Внучка?
Мама шикнула на меня, а бабуля даже взглядом не удостоила. Тетка сочувственно подсунула недоеденную сгущенку, из которой торчал маринованный огурец. Я насупилась, но сгущенку взяла.
Глаза Бартлея вспыхнули нетерпением и алчностью. Он торопливо подался вперед.
– Хочу, чтобы она убила короля!
Едва откушенный огурец встал у меня поперек горла. Я взглянула на гостя уже с опаской. Выглядит нормальным, но все психи поначалу кажутся такими.
– Вот как? – с непередаваемым достоинством переспросила бабуля.
Ее взгляд, скользнувший по Бартлею, сказал больше, чем слова. Определенно, если бы не клятва, валяться бы ему уже бездыханным. Ну или корчиться на полу, под плащом уменьшаясь и превращаясь в крысу. Бабуля любила метафоры.
– О, не волнуйтесь! – улыбнулся вдруг Бартлей. – Никаких кинжалов в спальне, никаких ядов. Вашей внучке и делать ничего не придется.
Я не знала, то ли обрадоваться, то ли обиженно засопеть. В его словах прозвучали снисхождение и насмешка. Мне явно не доверяли!
Касси, дурочка, молчи! Убить тебе не доверяют, и правда, очень обидно!
– Каким же образом…
– Все просто! Она пройдет отбор невест и… станет женой короля!
Я распахнула рот, но не нашлась с ответом. Признаться, крыть было нечем.
Шах и мат.
Вот только интересно, кто рассказал этому сомнительному стратегу о нашем родовом проклятии, а?
***
– Я не позволю своей дочери участвовать в этом спектакле! Какой позор для ведьмы – соревноваться за звание лучшей невесты! – Мама в гневе взмахнула рукой, указывая на стену, словно там висели портреты достопочтимых предков.
Будь это так, я бы смутилась под взглядом какой-нибудь уважаемой ведьмы – моей старшей родственницы, но со стены на меня смотрела фреска с изображением Эйфелевой башни, так что я лишь привычно вздохнула: Париж, не жди меня. Жаль, я ведь уже забронировала путевку и взяла отпуск на работе.
Блин, третий год без отдыха! Ну ладно хоть вместо пыльной конторы и надоедливого начальства меня ждет… Хм… А что меня, кстати, ждет?
Тетя Дара отправилась укладывать близняшек. Судя по детскому визгу из спальни, сделать это будет непросто. Малышки явно перегуляли… Бартлей ушел порталом где-то полчаса назад. Я с интересом заглядывала ему за плечо, пока он чертил руну перехода на полу в гостиной. Оттереть мы ее не успели, поэтому вместо ковра благородного серого цвета теперь белел какой-то затейливый иероглиф – концептуальное решение дизайна комнаты, ничего не скажешь.
Все-таки любопытно, как легко магам даются перемещения между мирами. Ведьмы так не умели. Впрочем, и магии у нас не было, только сила, основанная на Слове.
– Ты ведь знаешь, Мара, что мы не можем ему отказать. Клятва ведьмы нерушима. Переступи через нее и утратишь силу. Не забывай, Слово не любит тех, кто бросается им направо и налево…
Я уважительно покосилась на бабулю. Да, она умела заставить других замолчать.
Мама вновь всплеснула руками. Я задумчиво куснула губу.
Конечно, я не стремилась попасть в какой-то крысиный забег, где главным призом был брак. Замужняя ведьма – это даже звучит неестественно и смешно. Но если на кону стоит честь семьи… В конце концов, ведьмы всегда платят по счетам. А кто, если не я? Не беременную же тетку отправлять на отбор. Не думаю, что вкусы короля настолько специфичны, что он заинтересуется бабулей или близняшками. Маму в роли невесты я тоже не представляла. Так что…
Я успела выпятить грудь колесом, когда Мойра, подкармливающая своего фамильяра – тарантула Стефа – громко кашлянула, явно привлекая к себе внимание.
– Ну, кстати, необязательно отправлять на отбор Касси. Я тоже могу.
Все рассуждения о том, что меня и дома неплохо кормят, тут же испарились. Я прищурилась и с подозрением взглянула на маленькую пигалицу. В душе вспыхнул азарт. Кто-то пытается урвать то, от чего я бы хотела отказаться? Не отдам!
– Паспорт возьми, – небрежно посоветовала я. – Но учти, что возраст согласия начинается с шестнадцати лет.
– Кому из нас еще паспорт понадобится! – передразнила меня Мойра. – Ты сама-то едва выглядишь на семнадцать, а тебе на десять лет больше!
Я вспыхнула, на языке завертелись нужные слова, и я прикусила его, чтобы случайно не проклясть сестрицу. Она ударила по больному.
У каждой ведьмы в нашем роду был особый дар, иногда несколько. Например, мама могла есть все что угодно и не поправляться. Ее тонкой девичьей фигурке завидовали все коллеги (мама работала бухгалтером в крошечной типографии). Тетя Дара рожала легко, будто кошка. Возможно, обладай мама ее умениями, и я бы уже имела братика или сестренку, но не срослось. Бабуля чуяла ложь. Ее нос всегда забавно дергался, когда кто-то лгал, а сама она морщилась, будто от противного и резкого запаха. В чем особенность Мойры и близняшек, мы пока не поняли – слишком малы были все трое.
Мне тоже достался дар. Я выглядела гораздо младше своего реального возраста. Наверное, ближе к сорока годам меня начнет это радовать, но пока же этот дар приносил мне больше дискомфорта, чем пользы. Особенно на работе, где меня часто путали со стажерами-студентами.
«Хочешь, я сожру ее тарантула?»
Я хихикнула, гнев схлынул. Сумрак всегда умел охладить мои чувства.
Признаться, в выборе фамильяра я была старомодна. Впрочем, скорее это он нашел меня, чем я его. В день моего лунного крещения он первым явился на порог нашей квартиры. Мама говорила, что когда пришли остальные, я уже кормила его из игрушечной посуды и повязывала бантик.
«И я до сих пор тебя за это не простил!»
Судя по причмокиванию, Сумрак разговаривал со мной из кухни. Надеюсь, он не доедает теткину сгущенку.
«Надейся-надейся!»
Я хмыкнула, но сдавать воришку не стала. Вместо этого вновь с прищуром взглянула на Мойру. Из нас всех ей достался самый красивый рыжий оттенок волос. Мой походил на взбесившийся апельсин, а ее локоны, струящиеся по спине, имели благородный цвет заходящего солнца. Это не я придумала, а мама как-то сказала. Она любит поэтов Серебряного века. Наверное, читать рэп она бы тоже смогла.
– Что, так не хочется сдавать экзамены? – с сочувствием спросила я.
Мойра тут же поникла.
– Ты даже не представляешь насколько, – жалобно откликнулась она и хлюпнула тонким длинным носом. – Математику я точно завалю…
Я покосилась на маму и бабулю, что-то тихо обсуждавших между собой, и поманила Мойру пальцем. Та заинтересованно придвинулась поближе.
– Когда я сдавала выпускные экзамены, тоже едва не завалила парочку предметов. Знаешь, что помогло?
– Что? – затаив дыхание, спросила она. Зеленые глаза заинтересованно вспыхнули.
– Зубрежка! – злорадно ответила я и щелкнула ее по кончику носа, а потом сжалилась и добавила: – Натаскай своего тарантула. Пускай научится штудировать методички с ответами.
На лице Мойры отразилось сначала непонимание, а затем – радость, сменившаяся уважением.
– Ну ты, Касси, даешь! Теперь понятно, откуда у тебя красный диплом!
Я пожала плечами и процитировала:
– Где силой не возьмешь, там хитрость на подмогу.
На гладком лбу Мойры появились глубокие складки.
– Это кто-то из блогеров постил?
– Ага, – и глазом не моргнув соврала я. – Пару веков назад.
– Касси!
– Кассандра!
Бабуля и мама позвали меня одновременно, и я вздрогнула. Если мама называет меня полным именем, дело дрянь…
Имена у всех нас были такие, что не всегда получалось выговорить с первого раза. Ведьма – особенная женщина, так что, согласно традиции, и имя у нее должно быть редким. Например, маму звали Марийдека, но между собой мы почти всегда использовали сокращённые варианты. Кому это нужно – язык ломать?
– Тебе все-таки придется отправиться на отбор, – вздохнув, сказала мама.
Я уже не только успела примириться с этим, но даже начала испытывать чисто кошачье любопытство. Какой мужчина в здравом уме решит организовать себе смотрины невест с конкурсами? Разве что тот, кто скучает по карьере свадебного тамады.
Так что ни споров, ни истерики от меня не последовало. В Париж я в другой раз слетаю.
– И выиграть? – понятливо уточнила я.
– И выиграть, – сурово подтвердила бабуля. Спицы в ее руках замерли. – Поначалу придется пойти на поводу у этого глупца, но мы что-нибудь придумаем…
– Например? – осторожно спросила я.
– Зависит от расклада событий, – туманно протянула бабуля. На ее губах заиграла тонкая улыбка. – Но одно я могу сказать точно: Бартлей пожалеет, что попытался принудить ведьму к браку! Увы, мы не можем навредить ему ни словом, ни делом. Клятва надежно охраняет его, но наверняка найдется лазейка… Ты не выйдешь замуж за короля, не волнуйся. Мы разберемся со всем этим как-нибудь иначе.
Мама кивнула и ласково завела мне за ухо выпавшую из пучка прядку. Я же аккуратно убрала наставленную на мою грудь вязальную спицу, покосилась на розовый тонкий шарфик, свисающий с нее, и все же не удержалась:
– Да, замуж мне бы точно не хотелось. Зачем мне на совести чья-то смерть?
Повисло молчание.
Родовое проклятие не щадило никого. Кто его наложил и как снять – этого мы не знали. Много поколений ведьм нашей семьи бились над этой загадкой, но так и не смогли ничего изменить. Муж или любой мужчина, живший с ведьмой из нашего рода слишком долго, погибал: болезнь или несчастный случай – неважно, но в живых не оставался никто.
Из-за этого мы не выходили замуж и не заводили долгих отношений.
– И чем же ему так не угодил король? – задумчиво пробормотала я.
Мама с бабушкой переглянулись, но промолчали. Впрочем, я и сама понимала, что вопрос больше риторический. Что ж, у меня будет возможность разобраться во всем, так сказать, изнутри.
– Плохо, что мы почти ничего не знаем о том мире, – задумчиво проговорила мама.
Она опустилась на диван и закинула ногу на ногу. Ее пальцы с ярко-красным маникюром (мама любила классику) принялись отбивать дробь по широкому подлокотнику.
– То место слишком давно было нашим домом, – кивнула бабуля и, поднеся к глазам недовязанный шарфик, разочарованно цокнула языком. – Мара, просмотри семейную книгу. Возможно, там найдется что-то интересное.
– Я уже думала об этом, – откликнулась мама. – Вероятность мала, но я поищу.
Разговор дальше не заладился, и мы, посидев еще немного, разошлись по своим комнатам. Наша квартира считалась трехкомнатной, и в каком-то смысле так и было… Просто мы немного расширили ее, поиграв с пространством с помощью Слова. Так моя спальня спряталась во встроенном шкафу. Дернув за ручку, я отодвинула в сторону вешалки с верхней одеждой, поморщилась от въевшегося в шубу аромата духов тети Дары – наши вкусы на парфюм категорически не совпадали, – и нырнула в шкаф, чтобы оказаться в просторной и светлой комнате. Со стен смотрели плакаты со старыми музыкальными группами (ностальгия по детству мешала мне их содрать), окна не было, но вместо него мерцала очень правдоподобная иллюзия. За стеклом высился шпиль Нотр-Дам-де-Пари. В реальности собор сильно изменился после пожара, но иллюзия навечно запечатлела всю его величественную готическую красоту, и, признаться, я не собиралась менять картинку.
В правом углу стоял туалетный столик с весьма скромным набором пузырьков и баночек. Кажется, у Мойры было в два раза больше косметики, что не мешало ей регулярно наведываться в мою комнату и утаскивать понравившиеся экземпляры.
Я прошла мимо огромного, во всю стену, стеллажа с книгами и, ухватив одну из них, рухнула на кровать. Тут же матрас прогнулся еще раз: Сумрак весил не меньше семи килограммов. Не кот, а почти собака!
«Сама такая!»
Я показала ему язык и только потом взглянула на книгу. «Молот ведьм», гласило местами стершееся название. Я нервно икнула и, пошелестев потемневшими от времени страницами, откинула книгу подальше. Нет, гадать по ней я точно не стану.
«Что, страшно, да?»
– Пусть Судьба сама придумывает нам сюрпризы, – хмыкнула я. – Не будем подкидывать ей лишних идей.
Тем более из «Молота ведьм».
Сумрак ответил что-то невнятное, а спустя мгновение – смачно захрапел. Я пихнула его локтем, но не помогло. Пришлось воткнуть беруши и укрыться одеялом с головой.
Отбора я не боялась, нового мира – тоже. Мне даже любопытно было взглянуть на историческую родину. Надеюсь, там больше не жгут ведьм?
Я вздрогнула, представив взметающееся ввысь пламя костра, и перевернулась на другой бок. Ничего-ничего, я быстренько. Только выиграю отбор и домой.
«Оптимистка», – сквозь дрему фыркнул Сумрак.