000
ОтложитьЧитал
Это история и мысли девушки, которая проживает последний год учебы в школе. Здесь есть как глубокие рассуждения, описания природы, так и очень девчачьи) переживания, куда без них. Я вложила свою душу в книгу, постаралась раскрыть многие проблемы, которые меня саму волнуют. Возможно, это произведение поможет разобраться в себе, открыть для себя что-то новое, переосмыслить (я сильно поменялась именно благодаря этой героине – Насте). Я очень надеюсь, что прочтение будет для вас небесполезно. Многие здесь увидят себя, возможно, именно их прототипы легли в основу некоторых героев. Здесь много того, что реально происходило, но также достаточно выдумки. Не каждый найдет эту грань, поэтому не воспринимайте все слишком буквально. Приятного прочтения.
Часть 1
В Москве нет звезд
Я открыла глаза. Серый потолок. Где я? На чем я лежу? Так, спокойно. Наверно, на полу. Но я его совсем не ощущаю, он не холодный и не горячий… И все же, где я? Я приподнялась на локтях и осмотрелась. Вокруг меня были одни стены, хорошо оштукатуренные и выкрашенные в серый цвет. Никакой мебели даже в помине не было. Взгляд упал на ноги, они были без обуви. Странно, я вроде бы не имею привычки ходить босиком. Потихоньку встав, я осмотрелась повнимательнее. Серая комната, даже под ногами этот мерзкий цвет. Помещение было довольно хорошо освещено, но лампочки или светильника я так и не обнаружила. И было здесь только одно, что могло бы выбиваться из равномерной серости, которая меня окружала. Небольшой сгусток темноты с противоположной стороны от меня, из-за этого я не могла разглядеть четвертой стены. Я так спокойно об этом рассказываю, но чувствую я себя совершенно иначе, это так, на всякий случай. Оказаться в какой-то комнате, в которой, не то чтобы выхода, даже двери нет, не самое большое удовольствие в жизни.
Тщательным образом изучив обстановку вокруг, на что времени я особо не потратила, потому что смотреть особо не на что было, я наконец вспомнила, что про свою одежду – то, я ничего не знаю. Какая она может оказаться в этом странном месте? А может и вовсе без нее? Я быстро взглянула и убедилась, что на меня все-таки что-то одели. «Что-то», по-другому, никак не назвать то, в чем я стояла по середине серого пространства. Комбинезон из серого полотна, сшитый, как мешок, зато очень удобный и не затрудняет движений.
Так, выбора у меня особо нет, либо стоять здесь неизвестно сколько, либо пойти посмотреть, что там, в темноте. Ладно, стоит посмотреть, что в том углу, хуже точно не будет. Я осторожно двинулась к противоположной стене, как только я вошла в темноту, на нее я и наткнулась. Странно, я думала, что придется долго идти, но раз она так близко, то зачем вообще нужно было прятать эту чертову стенку? Отлично, пройдем вдоль нее. Я неспеша стала прощупывать ее, медленно двигаясь влево. Вдруг я на что – то наткнулась, видимо, это была ручка от двери. Что дальше? И опять мне судьба не дает особо много вариантов. Либо остаться в этой темноте, которую я просто терпеть уже не могу, либо попытаться дернуть за ручку. На воображение и фантазию я не жалуюсь, поэтому, когда я оказываюсь в таком положении, когда даже руки свои разглядеть не могу, у меня начинается паника. Мне кажется, что вокруг меня ходят какие-то монстры, опасные существа, которым не помешало бы сделать пластическую операцию, ну или хотя бы надеть маску с более милыми личиками, на которых не будет этих ужасных клыков и всевозможных приспособлений, чтобы убить или напугать свою жертву. Так что темноту я, мягко говоря, недолюбливаю. Я потянула за ручку, дверь не поддалась. Ну, кто бы мог сомневался, не все так просто. Ладно, попробуем еще разок. Я уперлась в стенку и дернула со всей силы. Дверь распахнулась, и яркий свет ослепил меня так, что пришлось рукой закрыть глаза от неожиданной вспышки. Вскоре они привыкли, и я смогла убрать руку, заглянув за дверь, у меня пропал дар речи. Это была другая реальность. Солнце, трава зеленая под ногами, чистое безоблачное небо. Я шагнула через порог двери на теплую травку, да теперь я ее действительно чувствовала! Она была такой свежей… Дверь за мной захлопнулась. Да я и не против, такой мир мне нравился гораздо больше, нежели серая комната. Взглянув на одежду, я поняла, что она не поменялась – все тот же серый комбинезон, но ведь окружение было совсем другое. Вдали виднелись какие-то строения, слышался веселый смех, радостные голоса. Там были люди, они были счастливы. Осознав это, я рванула в ту сторону со всей мочи. Я бегу, бегу, бегу…
– Настенька, вставай, – нежный голос окликнул меня. Мама? Я же… Я спала! Фух, я даже немного рада, что это не было взаправду. Но последние ощущения мне все-таки понравились.
– Ага, – откликнулась я, упершись лбом в стенку. Я всегда сплю в разных положениях, иногда просыпаюсь так, что у меня голова находится там, где должны быть ноги. Как так получается, ума не приложу. А мой плюшевый медведь валяется на полу. Да, да, я сплю с медведем, и мне это очень нравится. Можно кого-нибудь обнять и прижать к себе, когда засыпаешь. Ну и что, что мне пятнадцать… ой, теперь шестнадцать. День рождения, как я могла про такое забыть.
Мама давно уже вышла из комнаты. А я все лежала в постели, пытаясь переварить то, что мне приснилось. Мне так нравится запоминать сны, они такие интересные, все время какое-то маленькое путешествие, но, к сожалению, я их очень часто забываю, просыпаюсь и уже не помню, что там было и было ли вообще. А это приключение мне как – будто впечаталось в память, точно это действительно произошло. Так, надо вставать, хоть сегодня и выходной, но дел выше крыши. Я опустила одну ногу, за ней вторую, бряк, скатилась с кровати. Да уж, хоть и болезненный, но зато очень действенный способ взбадривания организма. Я поднялась и взглянула на себя в зеркало. Волосы у меня кучерявые, да еще и длинные. Я допустила большую ошибку, что легла спать с распущенными, поэтому сегодня меня ждет испытание – мучение под названием «Как бы попробовать сделать нормальную прическу». Что ж примемся за дело.
Через полчаса я кое-как заплела косичку, переоделась и пошла умываться. Не успела я войти на кухню, чтобы пожелать всем доброго утра, как оттуда выбежала, ну или выпрыгнула моя маленькая сестренка и с радостными воплями повисла на мне.
– С днем рождения! – крикнула она, чуть не оглушив меня на правое ухо. – Желаю тебе много, много счастья, – улыбнулась она своим беззубым ртом и поцеловала меня.
Для шестилетнего ребенка отличное поздравление. Интересно, сама Соня, так ее звали, знает, что такое счастье? Какое же это трудное понятие, и для каждого оно свое. Если сказать про меня, то я не до конца понимаю, хотя, как вы уже заметили, мне исполнилось 16. Нет, ну мне, к примеру, очень нравится гулять с друзьями, проводить время с родителями, в отдельные моменты я бываю счастлива, но это, как бы сказать, краткосрочное счастье, оно ненастоящее. А настоящего я еще не нашла, чего-то мне не хватает, а чего именно не могу понять. Вот и хожу вся такая несчастная, хотя другие могут сказать, что у меня есть абсолютно все, что нужно и почему я вообще жалуюсь на свою жизнь? Возможно, спорить не буду, но до полной картины не хватает всего одного кусочка. Когда ты собираешь картину из пазл и потерял всего лишь один фрагмент, то заметьте, что картина не будет производить должного впечатления. Также и со счастьем.
– Спасибо, моя хорошая, – искренне поблагодарила я Соню и крепко обняла. Мне так нравится обнимать людей, особенно когда ты их очень любишь, как будто заряжаешься энергией, которая помогает жить и искать то самое счастье. – Сейчас я умоюсь и приду к тебе, хорошо?
Сестренка слезла с меня и пошла обратно к столу, на котором стояла тарелка с ее недоеденным завтраком.
– Так, разбиваемся на команды, есть какие-нибудь предпочтения? Нет, хорошо, тогда я сама распределю. Так, Сема, Саша, Андрей, вы идете в эту команду, с вами еще Катарина, Катя и Полина. Оставшиеся пойдут в другую.
– А сколько примерно игра будет длиться? – спросил Саша у судьи, надвигая маску на лицо и натягивая капюшон сверху.
– Вы же 6 заказывали?
Я кивнула в знак согласия, убирая волосы под шлем.
– Тогда примерно 2 – 2,5 часа, если устанете, то можно будет передохнуть. Теперь берите оружие и на поле. Первая команда занимает позицию в противоположном конце от меня, а вторая остается здесь. По свистку начинаем.
Все ребята, прослушав наставления рефери, двинулись искать выгодные точки.
Свисток. Началась возня, стрельба. Шарики разбивались о деревянные ограждения и стекали вниз яркими маслянистыми каплями. Я перебежала чуть вперед и укрылась за небольшим настилом, вдруг, пуля просвистела у меня прямо над головой, заставив меня пригнуться и чуть ли не сложиться пополам. Я выглянула из-за барьера, заметив стреляющего в меня, открыла по нему ответный огонь. Кажется, скрылся, значит, можно бежать дальше. Маска запотела так, что я с трудом могла видеть, что находится прямо передо мной, камуфляжный костюм прилип к моей одежде, а в ушах звенело от пролетающих шариков и криков участников боя, разобрать которые было нереально.
Резкая боль. Я не поняла даже сначала где, меня как будто парализовало, сгруппировавшись, я перекатилась за небольшой заборчик, о который яростно колотились шарики. Лежа на спине, я чувствовала, как по моему телу растекается что-то тяжелое и очень болезненное, попробовала шевельнуться – не вышло. Кажется, в меня попали одновременно сразу с трех позиций, причем находились они недалеко, иначе не было бы такой отдачи. Все-таки пейнтбол – жестокая игра, но и поучительная: нечего высовываться раньше времени. Кто-то меня окликнул, я нехотя перевернулась, заблаговременно свернувшись калачиком, и взглянула в ту сторону, откуда шел голос. С такого расстояния нельзя было разобрать, кто именно из ребят стоял за столбом, одновременно стреляя и наблюдая за мной, а в моем состоянии, когда все ныло, а перед глазами расползались темные круги – это была невыполнимая задача. По-моему, кто-то из мальчиков, девочка бы столько не продержалась, человек помахал мне рукой, дескать, иди сюда. Собрав всю свою волю в кулак, я двинулась ползком, вставать для меня было бы сейчас просто безрассудно. Ружье сильно мешалось, но бросить его было нельзя, еще одна пуля прилетела в ногу, я на миг замерла. Выдохнув и сжав сильнее оружие, я продолжила свой путь. Ползти по земле – не самое приятное занятие, но делать нечего, если, конечно, не хочешь, чтобы в тебя случайно попали.
Еще капельку, еще чуть-чуть и я перекатилась за спасительную ограду. Лежа на спине я пыталась отдышаться, снимать маску нельзя, а так хочется… Надо мной склонился человек в камуфляжной форме и низким голосом назвал мое имя. Я приоткрыла глаза. Прямо перед глазами был шлем Никиты, да, несомненно, это был он, сама удивлена, как я его на полигоне не разглядела. Высокий, стройный, с красивым лицом, которое сейчас скрыто под маской и прекрасным голосом, который приводил меня в трепет. Я сама не понимаю, почему так происходит, возможно, он мне нравится, а может быть, просто симпатичен, как и многие другие люди. Но когда я именно его вижу, то мне становится очень радостно, он способен поднять мне настроение одним словом, хотя сам он об этом, скорее всего, и не догадывается. Мы с ним дружим уже месяца три-четыре, где-то так. А познакомились мы совершенно случайно. Ходили гулять зимой, рано потемнело, хотя было еще не очень поздно. Мы уже возвращались домой, когда Катарине позвонил брат и попросил встретиться, он куда-то уезжал и должен был отдать ключи. Назвал метро, а мы как раз рядом проходили, вот и встретились. Катарина забрала ключи, и он уехал. Тогда он мне показался обычным парнем, ничего примечательного. Сейчас ему восемнадцать, и он учится в универе, поэтому у него совсем мало времени, но иногда мы все-таки видимся. Собираемся всей толпой гулять, и брат Катарины тоже с нами идет. Почему он так делает? Непонятно. Ведь в нашем окружении не так уж и много ребят его возраста, почти всем по шестнадцать или семнадцать, а он гуляет именно с нами. Но я этому рада, если бы не было этих гулянок, то я его бы и не видела вовсе, что совсем плохо. С ним как-то просто, а еще он очень хорошо понимает меня. Бывает, рассказываешь ему какую-то совсем отстраненную историю, просто, чтобы выговориться, а он слушает, да еще потом и дельные советы дает, к примеру, мои одноклассники так не могут. У него очень красивые зеленые глаза, когда он улыбается, они горят, как маленькие изумруды. К сожалению, я все-таки держусь от него на некотором отдалении, не парень же. Парень? Я так сказала? Да, видимо, он мне действительно нравится. Определенно. Интересно, у него есть девушка? Я никогда не интересовалась этим, как-то неудобно спрашивать.
Вернемся к событиям дня сегодняшнего. Я лежу на жесткой земле, все тело ноет, но стало чуть-чуть легче. Вообще, очень странно, сколько раз я играла в пейнтбол, но никогда не было такого сильного эффекта от попадания шариков. Секунда боли и все, ну, может быть, потом небольшой синяк. Надо мной стоит Никита и пытается мне что-то втолковать. Я постаралась вслушаться в его слова, и только тогда до меня донеслась его речь:
– Настя, что с тобой? – он протянул ко мне руки, но отдернул, видимо, поняв, что может причинить мне боль. – Что случилось?
– В меня попали, – проговорила я.
– Это я видел, – нетерпеливо произнес он, – знаешь, вряд ли бы ты так отреагировала на одно попадание.
– В меня несколько раз попали.
– Куда именно? – его взволнованный голос отчетливо слышался даже при окружающем нас шуме.
– Точно не знаю, кажется, в кисть, бедро, руку и, по-моему, живот.
– Сама встать сможешь?
– Постараюсь.
Я нехотя села, после чего приподнялась и, наконец, встала в полный рост. Терпимо. Идти, наверное, тоже смогу. Я кивнула Никите и, подняв здоровую руку с маркером, поплелась к выходу, парень не отставал. Он вместе со мной вышел за пределы поля и усадил меня на скамейку. Со вздохом облегчения я сняла с себя маску, которая мне порядком надоела, а потом и камуфляжную форму, оставшись в футболке и шортах. Я выдохнула и оперлась на скамейку. Приятно почувствовать всем телом ветерок после отвратительного костюма.
– Так что такое? – поинтересовался снова Никита.
– Я немного не рассчитала и вышла из-за преграды раньше, чем следовало бы это делать. И вот результат – меня обстреляли. У них там, видимо, хорошие стрелки сидят, целятся метко и сидят близко.
– Еще играть будешь?
– Сейчас… Я посижу, отдохну, подумаю. Но скорее всего – да. Мне уже лучше. Просто на рожон лезть не буду, вот и все.
Во время диалога я рассматривала свои синяки: на бедре синяк, скорее всего, будет оочень большим, я аж присвистнула.
– Главное чтобы мама не видела, – проговорила я.
В других местах были чуть-чуть поменьше. Теперь я поняла, почему было настолько больно. Четыре сильных удара одновременно. Да уж.
– В тебя тоже что ли попали?
– Нет.
– А чего ты тогда сидишь? Иди, играй, пока есть возможность, а я здесь побуду.
– Ага, чтобы я пришел, а ты еще себе где-нибудь синяк сделала, я лучше здесь посижу, на всякий случай, – закончил Никита и мило улыбнулся, зеленые глазки его прямо так и загорелись, а искорки пошли играть по кругу в его глазной радужке.
Что? Что? Я не ослышалась? Так я тебе и поверила, что ты захотел остаться, чтобы я себя еще не покалечила. Какие же у тебя планы и чувства, хотелось бы мне знать. Я в своем-то внутреннем мире разобраться не могу, так еще и ты. «Так, не показываем, что что-то не так, все как обычно»,– напутствовала я себя. Поэтому я безразлично пожала плечами и налила себе сок.
Серая комната возникла перед взором. Все та же. Матовые стены были непроницаемы. Сгусток темноты располагался все в той же стороне. Из нее осторожно, медленно и неспеша вышла Настя. Настя? Я? Переведя взгляд влево, я заметила еще одну меня, эта копия стояла спокойно у стены и смотрела невозмутимо на приближающегося двойника. На обеих девочках были все те же комбинезоны из серой материи, и они были босы. Девушки были абсолютно одинаковы, за исключением, пожалуй, выражения лица. Одна была спокойна, она облокотилась на стенку и положила руки за спину. Взгляд был направлен вперед. Спокойствие, уверенность в себе. Вторая же решительно направилась в ее сторону. Движения ее были резкими, отрывистыми. Грозно сдвинутые брови говорили о решительном настрое. Раздраженность и мрачность пробегали по каждой ее мускуле, при каждом движении, которое она делала. Копия Насти быстро пересекла маленькую комнату и остановилась прямо напротив своего второго Я. С вызовом взглянув в глаза, она отвернулась, но это замешательство продлилось лишь мгновение, через секунду глаза девочек вновь встретились. Искра синего пламени пробежала во взгляде второй.
– Что ты здесь делаешь? – раздраженно поинтересовалась она, едва сдерживая себя, чтобы не сорваться на крик.
– То же, что и ты, стою и разговариваю со своим клоном.
– Я здесь должна быть одна!
– Я тоже так думала, – мягко отвечала первая Настя.
– Так, уходи! Мне хочется побыть одной! – закричала девушка и кинулась к темноте.
– Мне, правда, очень жаль, но это невозможно, мы единое целое и должны находить общий язык, чтобы существовать вместе.
– Ты моя противоположность, ты не можешь думать как я, ты не можешь чувствовать то, что чувствую я! – Настя смотрела в темноту, оставаясь в кругу света, ее силуэт можно было разглядеть, но с трудом.
– Ошибаешься, я понимаю тебя лучше, чем кто-либо еще, просто я…
– Да, ты слишком мягкая, из-за этого ты не можешь осознать всю ситуацию окончательно, а я…
– У тебя та же проблема. Не замечала? Из-за твоих сильных эмоций ты очень часто принимаешь неверные решения, говоришь не то, что думаешь, только из-за порыва чувств, не обдумав сначала, а это и приводит к очень плачевным последствиям, – спокойная Настя медленно направилась к своей второй половине.
– Если я превращусь в тебя, то жизнь перестанет иметь смысл. Жить без эмоций. Куда хуже? Для чего тогда все это нужно? Разочарование, горе, обида. Порой радость…
– Порой? Ты не права, я умею радоваться, это потрясающее состояние. Я стараюсь не замечать негативных моментов, а чувствовать только положительное, – она уже подошла вплотную.
– Только положительного не бывает, надо трезво оценивать ситуацию, быть мягкими со всеми – невозможно, тогда они начнут пользоваться этим, и ты уже перестанешь быть самой собой. Отойди. Прошу тебя, отойди. Мне трудно, оставь меня одну, мне нужно подумать.
– Я тебе могу помочь, постой, – девушка дотронулась до плеча другой.
– Не можешь, оставь меня! – крикнула та, резко развернувшись и толкнув первую, ее лицо было заплакано, слезы текли по щекам, большими каплями собирались на подбородке, и падали вниз. – Я же нормально попросила, – произнесла она, ступив в темень. Ее тело растворилось в ней и исчезло, лишь отрывистые рыдания напоминали о присутствии где-то поблизости кого-то еще.
Отшатнувшись от толчка, Настя попятилась назад, провожая взглядом вторую. Она уселась на пол, и что-то мокрое упало на ее руки, а после все рукава, которыми она вытирала лицо, можно было выжимать.
Я открыла глаза. Тьма окружала меня, но в ней угадывались очертания моей комнаты. Значит, эта серая комната опять была во сне, почему же она производит на меня такое впечатление? Как будто все было наяву. А что именно мне снилось? Ох, какое неприятное ощущение внутри. Две меня спорили, а кто победил? Кажется, та, которая была более резкая и не хотела никого слушать. Но почему? Видимо, я сама так думаю, а что если… если это мои переживания? Я смотрела со стороны, я не вмешалась в их спор, а ведь все могло закончится иначе, если бы я их помирила. Но все-таки я не имела права… права вмешиваться в их беседу, ведь это была Я! Я, получается, состою из двух частей, как это ужасно звучит. Брр. Но ведь все люди таковы! В чем же причина, что было не так?
Я надолго задумалась, лежа в своей кровати в темной комнате, по потолку которой пробегали блики от фар проезжавших по улице машин. В голову ничего не шло. Что же могло быть не так? И тут меня осенило! Две половины могут всегда спорить, но они не должны доходить до крайностей. Как было это в моем сне.
Неужели я оставляю этот ужасный, скучный, пасмурный город? Да, я еду туда, где не будет этих небоскребов, бликов от стекол, которые режут глаза. Яркие краски, эмоции, которых мне сейчас так не хватает. Отдохнуть от учебы, вздохнуть полной грудью и забыть обо всех проблемах, оставляя место в душе только для радостного, только для позитивного. Как же я хочу поскорее увидеть реку и берега, а еще закаты и звезды… звезды. Их не нельзя разглядеть в городе. Слишком много подсветки и облаков в этом перенаселенном мегаполисе.
– Ребята, садимся в автобусы! – прокричала вожатая, недовольная неорганизованностью детей.
– Пока, – улыбнулась мама, – Насть, я тебя очень прошу, звони, мы же скучаем.
– Обязательно, – то ли радостно, то ли печально улыбнулась в ответ я, поцеловала маму и побежала к дверям автобуса. Что я должна сейчас чувствовать? Горечь расставания? Нет, этого нет. Не потому, что мне безразличны родители, конечно, не поэтому. Я их очень сильно люблю, просто иногда надо менять место, обстановку, людей вокруг себя, а к ним я скоро вернусь, не успев соскучиться. Красивые мамины печальные глаза провожали меня. Усевшись на место, я выглянула в окошко: родители весело махали мне руками и что-то пытались сказать, но из-за толстого стекла я ничего не могла расслышать и старалась читать по губам.
Машина тронулась. Фух, можно собраться с мыслями, подумать, поразмышлять, а потом еще успеть послушать музыку, времени достаточно. Только я откинула голову назад и закрыла глаза, как меня окликнули:
– Привет, – пока я была погружена в себя, ко мне успела подсесть какая-то девочка, ее глаза так и бегали по моему лицу, изучая каждую его черту.
– Привет, – немного недовольно ответила я.
– Нет, если ты не хочешь знакомиться, то так сразу и скажи, – насупилась она.
– О, что ты! – быстро поправилась я, неудобно получилось. Я всегда страдаю из-за выражения моей физиономии. Она может отражать все что угодно в то время, как я думаю о совершенно противоположном. А люди судят по внешнему виду, – Как тебя зовут?
– Ксюша, – личико девочки засияло еще сильнее, – а тебя?
– Настя, ты тоже на сплав едешь?
– Да, здесь, кажется, половина туда.
– Ага, а почему именно на сплав? Нравятся байдарки?
– Не то, чтобы я в восторге от них, я просто обожаю природу! Тишина и солнышко, – тут она закрыла глаза, припоминая что-то, улыбка ее стала еще шире. До чего мы дожили! Я поражаюсь – дети в Москве мечтают о солнце! Это ненормально, но такова реальность, а ведь кому-то нравится постоянно здесь жить, ходить на работу, их из города ни за что не выманишь. Ксюша распахнула свои красивые длинные ресницы и продолжила, – ой, извини, замечталась, так сложно жить, оторванной от природы, когда твоя человеческая сущность требует ее.
– Как я тебя понимаю, а какой ты класс закончила?
– Девятый. Такие экзамены, ужас, а ты что сдавала?
Тут я смутилась, мне опять дают меньше, чем есть на самом деле. Конечно, приятно, что выгляжу моложе, но иногда раздражает.
– Эм, я десятый, – робко ответила я. В принципе, получается, что мы с моей новой знакомой ровесницы, если только она в шесть не пошла.
– Да? А, ну, в прочем, этого ничего не меняет, – быстро произнесла она. – В походах все равны.
– Что верно, то верно, – подтвердила я.
Я так с Ксюшей разговорилась, что не заметила, как время пролетело. Оказалось, что она очень много знает, интересуется всем, а не зациклена на сериалах, как многие подростки. Она тараторила без умолку, и я успевала вставить слово только, когда она переходила от одной темы к другой. Но я не жалуюсь – это было мое первое общение за несколько месяцев, которое принесло мне такое удовольствие! В этой девчушке я невольно узнала себя, только не теперешнюю, а ту, что была год или два назад. Тогда все было иначе. Я, впрочем, не могу точно объяснить, что же именно поменялось, но я стала другой. Об этом говорит хотя бы то, что не я первая заговорила с ней. Девочка зажгла во мне какую-то искорку, которая угасла, и вот, она опять горит, нестабильно, огонь ее слаб, но тепло и свет идет, и это самое главное. Еще мы очень схожи по интересам: выезды в лес и подход к жизненным приоритетам. Найти родственную душу – всегда приятно. Помимо всего этого, она была действительно красива и не благодаря модельной внешности, наличие которой для многих считается самым главным, нет, у нее волосы были аккуратно собраны в хвостик, в ушах обычные сережки – гвоздики, но было что-то такое, что нельзя описать. Радость жизни, радость того, что она сейчас сидит в автобусе, едет туда, куда зовет неистово душа, это все отражалось на ее лице. Прелестные глаза, кажется, карие, открывались и закрывались так часто, что я порой не могла за ними поспеть, при этом каждый раз длинные, изящные черные ресницы то опускались, то поднимались, придавая обыкновенному процессу – морганию – загадочный смысл, у меня он ассоциировался с прибоем волн на море. Да уж, у меня всегда очень странные ассоциации.
Вот так мы ехали и болтали в непринужденной обстановке, а сзади играли мои любимые лагерные песни под гитару. Я не выдержала и стала подпевать, и Ксюша подхватила. Так хорошо.
Тихо. Где-то вдали слышны голоса ребят, продолжающих раскладывать в миски свой ужин, а я уже устроилась на травке на крутом берегу реки. Что может быть лучше? Я считаю что ничего. Река почти не двигается, она застыла в безмолвии, ни шороха, ни единого звука не доносится с ее стороны, она замерла, заснула, а может быть притворилась? Слабый туман начал окутывать ее гладь, медленно подбираясь и ко мне, а вдали виднелся прекрасный закат, ярко алый, растворяющийся в этой дымке. Небольшое дуновение ветра и верхушки деревьев качнувшись сразу же выпрямились, не давая никому властвовать над собой.
Я отправила в рот первую ложку. Макароны с тушенкой, да, деликатес. Почему деликатес? А где еще можно так приготовить это блюдо? В домашних условиях не получится, я уже молчу про пафосные рестораны. Макароны должны вариться в кане, обязательно на открытом огне, обдуваемые чистым воздухом, а вокруг непременно должен быть лес. Некоторые люди такое в своей жизни даже и не пробовали, я им сочувствую. Упустить такое.
Бульк. Я заметила быстрое движение над водой, видимо, это была рыба. Как ей здесь, наверное, хорошо. Никто не мешает, река чистая, в нее не сбрасывают производственные отходы и совершенно не за чем заботиться о своем пропитании, ведь в чистой воде все сбалансировано.
Мы удобряем землю, чтобы там что-то лучше росло, она впитывает в себя все, как сухая тряпка воду, не думая, насколько ей самой будет это полезно. Растения вырастают красивыми, большими, но значит ли это, что они безвредны? Конечно, нет, об этом нам забывают писать на упаковках в магазинах. Как же раньше люди обходились без химикатов, а ведь росло все. Природа истощается, виной тому человек. Нам так много твердят о защите окружающей среды в школе, но что делается для этого? Где пример, как именно надо поступать? Учителя рассказывают, но не выполняют элементарных правил, например, выбрасывают мусор не в урну, а так, где придется. Меня это поражает, зачем так делать, если можно потерпеть и донести фантик до мусорки через дорогу? И что же дальше произойдет с бытовыми отходами? Их погрузят в одну машину и отвезут на свалку, на свалку, где они пролежат не одно десятилетие, а может быть, столетие, пока хотя бы часть из них не разложится. А нагромождения мусора будут все увеличиваться и увеличиваться, пока… Впрочем, я не знаю, что именно произойдет. Мы улетим на другую планету или превратится наша планета действительно в свалку, как говорят многие ученые, или они все-таки перестанут говорить и начнут действовать, придумывая реальные методы утилизации, ведь это вполне реально. Только народ настолько ленив, что им легче думать, как все плохо, чем исправлять это «плохо».
Создать фабрики по переработке, что может быть проще? Или только мне, как подростку, так кажется? Если меня спросят: «Раз ты так размышляешь, то почему бы именно тебе не заняться этим?» Что ж, я не прочь, но я понимаю, что это не мое, что я не буду полезной в этом деле. Все, что надо минимально делать для сохранения природы, я и так делаю: не бросаю мусор, где ни попадя, стараюсь меньше использовать полиэтилен и меньше ездить на машине. Советую всем задуматься об этом, и не так, как нам преподносят эту информацию в учебных заведениях, а самому проанализировать и поразмышлять: а что будет именно с тобой? Ну, не думаешь ты о других, так хоть о своих близких задумайся, ведь именно им страдать.
Что-то я отвлеклась, в данный момент передо мной нет этой проблемы, и я счастлива. Мои глаза отдыхают, когда я гляжу не на городские, а на природные пейзажи, становится так хорошо и спокойно на душе, избавляешься от лишних мыслей, отбрасываешь прочь все темное и грязное, что сидит у тебя внутри.
– Можно присесть? – ко мне сзади подошла Ксюша. Кажется, все повторяется, дежавю прямо-таки.
– Давай, – рада ли я теперь? Меня опять прервали, хорошо это или плохо? Девочка стала моим спутником в этом путешествии. Она постоянно меня подбадривает, говорит «Не унывай» и улыбается, внимательно слушает, когда я ей пытаюсь излить душу. Ну, находит порой такая волна, когда хочется рассказывать о чем-то печальном и очень грустном, размусоливая каждую деталь, хотя знаешь, что это не принесет тебе никакого удовлетворения, только горечь и разочарование.
– Настюш, почему ты всегда такая хмурая? – Ксю положила мне голову на плечо и закрыла глаза, – Ведь свершилось то, что ты хотела, ты здесь, у нас потрясающий отряд и педсостав, надо радоваться этому.
– Ничего не ушло, – уныло отозвалась я, – все осталось внутри. А как ты понимаешь, что мне грустно?
– У тебя все на лице написано.
– Ксюш, нельзя думать о человеке по его внешнему виду. Но если честно, то я безумно счастлива, и ты уже сказала почему. Вот я не поверю, что ты никогда не задумываешься о чем-то, от чего тебе становится тоскливо и хочется плакать, только ты всегда светишься независимо от ситуации.
– Но ведь ты и говоришь так.
– Тебя это раздражает?
–Нет, что ты, я всегда рада помочь человеку.
– Другие так не говорят, – грустно заметила я, – они мне намекают или прямым текстом высказывают, что я достала со своими возмущениями и ворчаниями, но если я оставлю это все внутри, то мне будет хуже.