000
ОтложитьЧитал
Cерый
А у тебя как велик называется? Койот? А у меня Буливар. Вот так они и познакомились, подъехав почти одновременно к колонке на улице Довженко, воды попить. Обоих не смутило, что у их велосипедов были имена собственные, как у лошадей. И никого не интересовали оригинальные марки велосипедов. Потому как были они все практически одинаковые. Что Украина, что Десна, что Урал. Большие велосипеды с высокой рамой, мощные и надежные. Особняком стояли спортивные и полуспортивные Турист, Спутник, Старт-шоссе. У этих был закруглённый вниз руль и тормоза на этом самом руле. В начале восьмидесятых появились складные Кама и Аист, которые пользовались успехом у девушек и женщин. Вообще, представить себе деревню или дачный посёлок без велосипедов было невозможно. Оно и понятно, ведь съездить по делам, в магазин, да и просто прокатиться по округе гораздо быстрее и интереснее, чем пешком. Автомобили были далеко не у всех и в булочную на них не ездили. Их, автомобили, холили и лелеяли, и загоняли в гаражи. А не выставляли, как сейчас, на показ. А вот велосипеды стояли в каждом дворе, на каждом дачном участке, аж по 3 штуки.
Так вот, вопрос, который задали друг другу подростки, касался не марки велика, а его имени. Попив ледяной воды из колонки, умывшись и остудившись, они познакомились и разговорились. Выяснилось, что, живут они недалеко друг от друга, в одном дачном посёлке. В посёлке все улицы шли параллельно, Ленина, Маркса, Энгельса и Довженко. Как в эту гоп-компанию попал маститый сценарист и режиссёр Александр Петрович, станет понятно, посмотрев на дачи, расположенные на этой улице. Изначально это были дачи Литературной газеты, он так и назывался когда-то: Посёлок Литературной газеты. В те времена, когда на углу Сиреневого, кажется, переулка стоял домик комендатуры (и висела соответствующая табличка). Где был единственный в округе телефон. Это были государственные дачи писателей и представителей окололитературного бомонда, просто известных творческих личностей. Не буду озвучивать громкие фамилии, достаточно сказать, что в одной из дач находится Музей Окуджавы. Подросткам Сергею и Алексу было безразлично, кто там живет. Вообще, посёлок наполняла прорва известных людей.
Как-то, много лет спустя, Алекс, будучи уже взрослым, ехал на машине с другом. Ехали по посёлку. Друг был впервые в этой округе. Ехали не торопясь, как ездят все в дачных поселках такого типа. Алекс показывал на дачи и говорил, кто-где живёт. Сидевший за рулём приятель слушал в пол уха, очевидно отказываясь верить в такое количество известнейших личностей на квадратный километр, невзрачного на вид посёлка. Решили заехать в Мичуринский магазин. Из-за поворота навстречу шёл Евтушенко с авоськой в руке, видимо из магазина. Приятель притормозил, затем вовсе остановился, разинув рот… Это Евтушенко? Его изумлению не было предела. Живой Евтушенко! С авоськой! С торчащими из неё бутылками кефира или молока, хлеба и чего-то съестного. Поехали, поехали, чего рот разинул? Не видел Евтушенко? В магазине они стояли в очереди за известным актёром. Приятель корчил смешные рожи и выглядел обалдевшим и ошарашенным. Обратно ехали в ожидании одного иностранного режиссёра, гостившего где-то в округе. Вот такая была смешная история.
Что же до наших героев, то они, попив воды и умывшись, поехали кататься по посёлку. Благо все улицы и переулки были отличного заасфальтированы. А можно было свернуть в лес практически из любого переулка и кататься по лесу, наслаждаясь свободой. Ведь было лето, каникулы. А лето, как говорил один умный человек, лето-это маленькая жизнь! Можно было часами кататься по округе, разговаривая не о чём, получая удовольствие просто от общения. Да, да. От живого человеческого общения. И когда через много-много лет Сергей трагически погибнет, Алексу так будет не хватать этого веселого, никогда неунывающего простого парня-Сереги Яговкина. А пока они мчатся на своих Койоте и Буливаре по лесу в сторону Самаринских прудов. Окунуться, обсушиться и разъехаться на обед. Что бы после обеда встретиться вновь и собрать всю компанию ближе к вечеру.
Да, компания сложилось сама-собой. Это были подростки примерно одинакового возраста, плюс-минус год или два. Четыре парня и четыре девчонки. Периодически компания расширялась. Все жили на дачах у родственников всё лето, иногда конец весны и начало осени. Хотя, осенью в основном все уезжали в Москву на учебу, но изредка встречались по выходным. К зиме эти встречи прекращались вовсе. Бывало, созвонившись, все приезжали в солнечный выходной, на день варенья. А весной, на год повзрослевшие, начинали ездить с апреля. А уж на майские собиралась вся компания. Кто-то уходил, найдя новых друзей, кто-то приходил, приводя своих. Собирались в разных местах. Это могла быть терраса чьей-нибудь дачи, небольшой сарайчик с сельхозинвентарем, укрытые деревьями и кустарниками от посторонних.
На участках не сажали картошку, не было грядок. Так, иногда можно было увидеть небольшую теплицу в далеком углу участка и посаженную клубнику, больше декоративную, хотя, в отдельные урожайные годы дети объедались этой клубникой. На участках росли в основном яблоки и груши, деревья: ели, липы, сосны, черёмуха, берёзы. Черемуха росла именно как дерево, раскидистое с толстыми стволами. Такое и сейчас растет под моими окнами, но уже в другом месте, в другом дачном поселке. Росло много сирени, прожавшей своими запахами и оттенками. Розовые кусты, разнообразные цветы. Иногда это был просто заросший травой и кустарником участок с заросшей дорожкой, ведущей от ворот в глубь участка к стоявшему там в самой глубине небольшому одноэтажному домику, с покрытой мхом крышей из шифера. Как на даче у одного известнейшего актера, сценариста и учителя, просто прекрасного человека, любимца нескольких поколений советских людей. Который когда-то в одном своём замечательном фильме… так навсегда, насовсем спрыгнул с трамвая… И этот хаос не считался зазорным. Просто человеку так комфортно.
На некоторых участках, особенно Горького и Гоголя были подстриженные газоны и сосны, соседствующие с тропическими зарослями на соседнем участке. И это никого не волновало и не вызывало осуждения. На одном таком участке в переулке Дружбы росли огромные яблони. Созревшие яблоки были размера необычайного видны издалека возвышаясь над деревьями и кустарниками. Решили поживиться. Не из меркантильных соображений, нет. У всех росли яблони и урожай бывало просто некуда девать. Исключительно из озорства и удали молодецкой. Энергия пёрла и била фонтаном. Вот и лазили по соседским садам. К этим же яблоням пробраться было физически невозможно. Заросли были настолько чудовищно дикими, что не с первой ни со второй не с третьей попытки хотя бы добраться до яблонь не удалось. Порванные футболки и рубахи не стоили этих яблок и этих приключений.
Люди, живущие или приезжающие на эти дачи, находили здесь отдохновения, обретали душевное равновесие и спокойствие. Не случайно именно здесь неподалеку находился Дом творчества писателей. И большинство из них именно здесь предпочитало творить, писать свои произведения. И на въезде в улицу Гоголя стоял редкий тогда знак: Подача звуковых сигналов запрещена! Что же касается наших героев, Сергея и Алекса, по молодости они просто не понимали, что их окружает не только замечательная природа, но и замечательные люди, эгрегор.
Отмыв на колонке от грязи свои велосипеды, особенно рамы с нанесенными краской кличками их железных коней, они разъехались по домам. Надпись на одном из них, этих не устающих никогда жеребцах была сделана кроваво красным лаком для ногтей, взятым на тумбочке. Койот! Девчонки потешались над этим названием, именем. Для них это был всего лишь мелкий волчара типа Шакала из мультика про Маугли. Для Алекса же это был не просто Койот, а Эль Койот! Бандит и крутой мачо из фильма про всадника без головы. Клянусь преисподней и её сковородками! Сказал он однажды. Подавляющее большинство обеих полов испытывало симпатию к другому, положительному персонажу, к Морису Джеральду, мустангеру. На взгляд Алекса, мустангер был какой-то слащавый и домашний в исполнении Олега Видова. Ненастоящий какой-то, салонный персонаж. За ним бегали обе главные героини. А Эль Койота, узнав настоящее имя которого, все умирали, было жалко. Мигель Диас, он же Эль Койот был подло убит главным отрицательным героем.
Словом, под седлом у Алекса был Койот, у Серёги-Буливар, понятно из какого произведения или новеллы в фильме. На велосипедах можно было быстро объездить все места, где собиралась остальная компания, а их было несколько. Как-то вечером Алекс заскочил на дачу за Серёгой, что-бы вместе отправиться на поиски остальных. Мобильных телефонов и пейджеров тогда не было и в помине, приходилось быстро объехать несколько укромных мест и найти то место, где все собираются в очередной раз. Остановившись напротив калитки Алекс громко позвал Серёгу, поленившись зайти на участок. Через несколько минут из калитки вышла Серёжкина бабушка. Бабушка была хмурая и недовольная. С отцом в Москву уехал. И почему ты его так зовёшь? Какой он тебе серый? Он волк, что ли. Не смей его так называть! Бабулька повернулась и исчезла за калиткой. С тех самых пор Алекс никогда и нигде не использовал этого сокращения имени Сергей.
Это наш второй дом
Она возвышалась над лесом, как мемориал, как скульптура Родина-мать. Как языческое капище, посвящённое Богу-Солнце, устремляющаяся в небо. Как что-то потустороннее, стоящее на краю посёлка, в самом конце улицы Довженко. Мрачная и нелюдимая, запретная. Закрытая, старая заброшенная водокачка. Монстр, похожий на злобных космических пришельцев из книги Герберта Уэллса. Мощная металлоконструкция из швеллеров и уголков, державшая на уровне верхушек деревьев своеобразный цилиндр, обшитый досками. Внутри цилиндра был бак с водой-сваренная из листового металла бочка с огромной крышкой из досок метров пяти в диаметре, может немного меньше, или больше. Над всей этой конструкцией была дощатая крыша, покрытая оцинкованным листами. На крышу ввёл люк и можно было встать на крышку бака и высунуться из люка, затем оттолкнувшись руками и подпрыгнув, вынести себя на крышу.
Какой замечательный вид открывался с этой водокачки! Верхушки деревьев были ниже крыши и создавалось впечатление что вокруг тебя зелёный океан, а колышущиеся деревья-волны этого беспокойного океана. Алекс часами любовался этими видами. Сравнить было не с чем. И только в Карпатах, находясь в армии, а потом и в других горах, при других, менее романтичных обстоятельствах, он испытывал неописуемый восторг от увиденного. Где-то далеко-далеко на горизонте была Москва с её многоэтажками, а вокруг лес, огромный, как тайга. Весь поселок утопал в этом лесу. И видны были только ближайшие к водокачке дома в конце улицы Довженко. С этой крыши смотрели на майские праздничные салюты, на ней устраивали танцы и дискотеки. Кассетный магнитофон лежал возле люка. Крыша была того же диаметра что и крышка люка под ней. Был огромный шанс во время дискотеки улететь в вечность. Плясали на ней обычно три-четыре человека, самых отмороженных как сейчас говорят. А я бы сказал-отчаянных и бесстрашных. Если добавить к этому тот факт, что танцы часто устраивались не в вполне трезвом виде, можно представить, что чувствовали зрители внизу, жильцы посёлка.
В лето 81-го, 82-го, и может 83-го года водокачка стала основным местом сбора и отдыха. Водокачка и Кафе Лес, о котором я расскажу позднее. Залезть на водокачку было проблематично, так как все лестницы и перила были срезаны газосваркой, после того как она перестала функционировать. Приходилось как-то залезать по этим металлоконструкциям, как правило при помощи товарищей по несчастью. Мальчишки забирались сами, а вот девчонок приходилось затаскивать вдвоем. Один протягивает сверху руку, помогая взобраться, другой страхует снизу, поддерживая и подталкивая. Хотя некоторые атлетические особы забирались без посторонней помощи. Залезть на неё, а тем более слезть, было целое мероприятие. Однако-залезали и слезали. Иногда проводя на водокачке целый день. Но оно того стоило. Лёжа на крыше и глядя на облака, возникало не с чем не сравнимое ощущение парения, полёта. И облака плыли и плыли, и ты плыл вместе с ними, а они-смешные, бесконечные, как сама жизнь. А если начинался дождь, приходилось пережидать его, лёжа на деревянной крышке бака, иногда засыпая ненадолго. Крыша надёжно защищала от непогоды. Потом надо было дождаться, когда металл подсохнет и спускаться вниз. В затяжную дождливую погоду на водокачку не лазили. Находили другие места для времяпрепровождения. Безусловно, не всем удавалось забраться на самый верх, а забравшись на крышку бака, не все вылезали на крышу водокачки. Никого никто не неволил.
В конце концов часто собирались в совершенно обычных местах, послушать музыку, последние привезенные из-за бугра хиты. Тогда не знали этого слова. Ну и конечно, советский андеграунд. Нет смысла перечислять все звучащее из кассетников. Магнитофоны были у всех, кто-нибудь обязательно приносил с собой кассетник, и музыка звучала всегда. Со временем возникла четкая привязка определённых песен к определенным событиям. Даже сейчас, услышав по радио знакомую, но забытую и редко воспроизводимую песню, вспоминаются картинки из жизни. Или события, напрямую связанные с этой песней, запомнившиеся в контексте прослушивание определённой песни из определенного альбома определённой группы. Это были своеобразные реперные точки. Да, именно так. По которым сейчас можно чётко сопоставить происходившее тогда. Группа ELO, альбом 1981 года. Заходя за Стасом, познакомился с девушкой, играющей с детьми на детской (условно) площадке. Дети были не её, она как бы нянька. Сбегали в магазин и уселись в их беседке. Её потом чуть не уволили. Дача эта была буквально в двух домах от дачи Стаса и каждый раз проходя мимо и видя за забором эту девушку с детьми, Алекс постоянно испытывал неприятное чувство стыда за свой глупый поступок. И не пытался больше к ней подкатывать.
Группа URIAH HEEP. А ты слышал ЮРАЙХИП? Нет. Слушали, обнявшись на скамейке на Украинском бульваре в Москве, где она жила. Это ПИПЛ играет. Серёга Яговкин включил что-то тяжёлое и невозможно громкое и грохочущее, но при этом мелодичное и заводное. В результате слушали целое лето DEEP PURPLE. Это KISS, его нельзя слушать в СССР. Это Антон Борщевицкий, сын режиссёра, сам в будущем режиссёр. Алекс включил кассету, даже не зная, что ему записали. Учились курить, сидя на брёвнах в лесу за дачей Леже. Я был создан, что-бы любить тебя. С альбома Dynasty, тогда понравилась и запомнилась навсегда, на всю жизнь. Уверен, это лучшая песня группы. BEE GEES. Альбомы 77, 78 и 79 годов. Танцы на даче у Аньки, на застеклённой терассе в дождливое лето. Обнималки-обжималки и французские поцелуи, как их тогда называли, и петтинг. Все Альбомы БИТЛЗ. С ними Алекса познакомил в больнице один парень, фанат Битлов. Алекс лежал там с желтухой, подхваченной на юге. Приезжала Анюта (Цветочница), привозила сигареты и бросала их в окно на втором этаже. Был октябрь-месяц. Потом Алекс ездил к этому парню домой, жил он напротив Бородинской панорамы. Переписывали понравившиеся Алексу песни со всех альбомов в один сборник. BELLE EPOQUE. Альбом Бамалама 77 года. Слушали под апельсиновый коктейль. Ты откуда? Фестивальная улица? А где это? Это хоть Москва? Москва, Москва. Пришлось поездить какое-то время, её родители были в загранкомандировке, квартира в новом большом доме из жёлтого кирпича пустовала. Там и уединялись, пили коктейли и наслаждались обществом друг друга, слушая эту музыку. Перед телевизором стояла большая софа или тахта, на которой собственно всё и происходило. Потом её институтская компания их разлучила.
А познакомились на прудике, где он купал собаку. Прудик этот смешной находился возле самой железной дороги, возле переулка без названия, идущего от Серафимовича вниз к железной дороге, в сторону станции Переделкино. Там она и жила на даче с бабушкой, на Серафимовича. Он помог ей достать кошку с дерева, вернее котёнка. Туда его загнала соседская собака. Собаки уже давно не было, а он, перепуганный и очумелый, вцепившись наглухо в ствол, отказывался слезать. Хоть дерево пили! Когда Алекс спускался, держась одной рукой, другой прижимая зверёныша, ветка обломилась, и он сорвался, не удержавшись на одной руке. Чего-то там порвал из одежды, её бабуля всё быстро зашила. Замазали ссадины йодом, залепили порезы. Бабуле он очень понравился. И своим поступком, и рассудительностью. Вот таким и должен быть первый мужчина. Сказала она тогда. Как в воду глядела. Они поначалу не поняли этой её сентенции. Потом дошло. А соседские мальчишки, к которым она обращалась за помощью, все, абсолютно все отказались под разными предлогами. Особенно поразило объяснение одного разодетого попугая, как назвала его девочка. У меня все вещи фирменные! На Алексе был Врангель, как тогда называли этот бренд, привезённый из-за бугра. Далеко не дешёвая вещь. И футболка с последнего чемпионата мира.
А что до музыки, взять тот же заводной BONEY M. Слушать его можно вечно и бесконечно. А это уже вся Москва, все районы. Много, много групп и песен. И событий. А что-же водокачка? Думали, что она будет стоять вечно, как молодость, которые никогда не проходит. По посёлку поползли слухи об оргиях на водокачке. Родители запретили там появляться даже тем ребятам, которые никогда там и не были. На какое-то время всё затихло и все успокоились. А потом всё началось по новой. Чашу терпения жителей переполнили два последующих друг за другом случая на водокачке. Сначала оттуда упала одна крупная и полная девушка. Нет, конечно не с самой высоты. Где-то внизу. Пытаясь залезть туда или слезть, сейчас уже не вспомнить. Её подруги вызвали скорую и приехавшие врачи, осмотрев девушку, забрали её в больницу. Наверное, это была Черепякина. Через несколько часов, она, невредимая, вернулась обратно. Но местное население всё видело и сделало выводы.
В этот же день к молодёжи, спускающейся с водокачки подошёл делегированный общественностью мужчина пожилого возраста. Он стал увещевать юношей и девушек, пытаясь урезонить их, взывая к комсомольской ответственности. Не найдя понимания, он прибегнул к последнему аргументу. Мы же, писатели, для вас стараемся, ради вас живём и пишем свои книги. Ребятам было скучно, и они веселухи ради вступили в диалог, который я привожу почти дословно. -Ах, так вы писатель?
–Писатель, пишу в том числе и для вас. Вы должны были читать мои книги. Ну, или кино смотреть, снятое по ним.
–Какое, какое кино?
–Ну как же, каждое лето показывают. Одна книга называется Кинжал, продолжение Медная птица. Вы же выросли на моих книгах, почему вы так себя ведете? И фильмы, снятые в 73 и 75 годах, каждое лето показывают. -Как ваши книги называются?
Писатель повторил.
–Идите вы в задницу с вашими книжками и фильмами. Ничего мы не читаем!
Последняя фраза была произнесена под общей гогот. А напрасно! Мало того, что обидели хорошего человека, так ещё и наврали ему. Действительно, все читали эти книги и смотрели эти фильмы. Зачем было врать? Писатель ушёл, уязвленный в самое сердце. Как выяснилось впоследствии, в это время он работал над своей эпохальной трилогией. Пытался опубликовать в журнале Октябрь в конце 70-х часть своего романа. И только в 88-м перестроечного году люди смогли прочитать одну из частей трилогии. Потом и всё остальное, запрещенное к публикации. Как же тяжело ему было видеть современную молодёжь, Детей Водокачки. Писатель в этот же день поделился, конечно с кем-то этой неразрешимой проблемой с водокачкой. Потому что буквально на следующий день из Дома творчества приехала машина-аварийка. Сварщики со страховочными поясами и шлангами залезли наверх, заварили наглухо нижний люк-лаз вовнутрь этого цилиндра. И срезали начисто всё лишнее оставив внешний каркас, на котором держалась бочка. А чтобы аварийщики работали спокойно, внизу дежурил наряд милиции, который предварительно залез на крышу и всё осмотрел, выгнав оттуда парочку.
Всё было кончено. Если как-то умудриться и забраться к нижнему люку, то попасть вовнутрь будет совершенно невозможно. Продольно-поперечная арматура, приваренная к несущей конструкции, не позволяла проникнуть внутрь. Права народная мудрость: что с возу упало, то не вырубишь топором. Водокачная эпопея закончилась. Наверное, это к лучшему. Обязательно кто-нибудь разбился бы. Остались только надписи, сделанные кем-то из девчонок. На металлической балке в самом низу конструкции светло-коричневый краской было написано: Это наш второй дом. И дата.