000
ОтложитьЧитал
Настоящее – тень прошлого,
будущее – рассеянный свет настоящего.
Человек – это странник с рожденья,
Он родится на судне,
Под которым волнуется время…
Мэтью Арнольд
Часть восьмая
ПЕРЛИ и ТАРСЕНЫ
Земля – это огромный театр, в котором
одна и та же трагедия играется
под различными названиями.
Ф. Вольтер
…там на неведомых дорожках
следы невиданных зверей…
А. Пушкин. Руслан и Людмила
Грань будущего
– Долго тебя не было, – не обратив внимания на приветствие Ивана, со свойственной ему бранчливостью высказался Джордан и, изображая независимость, выставил в сторону ходока нижнюю челюсть и почесал заросшую бороду. Оскалил зубы и противно засмеялся. – А у нас тут Дигон побывал. Важный такой, чистенький. Будто не он с ног до головы провонялся, когда по году здесь не мылся. И не один сюда заявился. А дураков своих приволок. Прятать их здесь удумал. Смех один…
– Кушеры они, – терпеливо поправил его Иван. – Знаешь, Джордан, я вот думаю, что ты всё-таки когда-нибудь сам себе свой язык откусишь и выплюнешь. Поганый он у тебя.
– Не откушу, – насупился местный ходок Кап-Тартара, отступил от Ивана на шаг. – Сам-то, зачем опять пришёл? Воспитывать? Так я уж тут без вас… как-нибудь…
– Помолчи, болтун! – слегка прикрикнул на него Иван.
Он ещё в прошлый раз заметил, что Джордан прямого натиска не выдерживает, пасует.
– Да я…
– То-то! Когда научишься с людьми говорить нормально? Ты же умный человек, а как рот свой раскроешь, так будто… Не буду говорить, в кого превращаешься… Ладно. Ты что, забыл, для чего я к тебе приходил? В будущее пойдём.
Джордан агакнул.
– Ну и!.. – подстегнул его Иван, видя нерешительность собеседника. – Что опять? Бояться ты как будто уже перестал.
– С тобой чего бояться? Другое. Я вот тут… – замялся Джордан и как-то виновато посмотрел на собеседника, словно нашкодил что-то, а теперь пытается выкрутиться. – Ну, после того, как ты ушёл… Я вот думал… А есть ли оно, это будущее?
– Есть. А куда оно денется?
– Вот я и говорю…
– Ты говори, но давай я тебя послушаю по дороге в это самое будущее… А что?
– А ничего! После тебя я туда не совался. – Джордан сжал губы, уморщинил лицо. – Не поверишь, ждал твоего прихода, чтобы стать на дорогу времени. А без тебя – никакого желания.
– Хорошо, что хотя бы здесь наши с тобой желания совпадают. Веди!.. Да, да, сейчас! А что тебя держит? Ну что тебя здесь может держать? Семья? Дети?.. Вот именно, что ничего? Тогда не мешкай, пошли!
– Пошли, – обречённо сказал Джордан, чуть позже буркнул: – Куда только торопимся?
Ведомый Джорданом, Иван легко пробил грань его будущего. Правда, в этот раз пришлось почему-то тянуть ходока, будто пробку из бутылки, но в течение всего нескольких шагов, зато потом тот поистине как пробка выскочил за пределы своего настоящего и совсем перестал тяготить Ивана.
– Ну, КЕРГИШЕТ! – ахнул Джордан, обозревая с открытым ртом раскинувшуюся перед ним ширь.
– Что у тебя? – сделав попытку освободиться из его рук, спросил Иван.
Джордан цепко держался за его рукав и не отпускал.
– Поле… Поле ходьбы… Настоящее! И никаких цветных участков. – Джордан обернулся. – Только там, за нами, темнота…
– Постой, постой!.. Ты же в прошлый раз говорил, что я тебя неоднократно пробивал в твоё будущее. И ты тогда…
– То было будущее прошлого, а сейчас будущее настоящего, – невозмутимо поведал Джордан, как о какой-то безделице.
Зато Ивану его объяснение не сказало ничего, напротив, прозвучало абракадаброй какой-то.
– Ты сам-то понял, что сейчас сказал?
– А что я сказал?
– Вспомни!
– Ну-у… Ты же знаешь, что у меня тут время на время норовит наползти. Иногда оно как будто будущее для меня, но только в прошлом, – начал пояснять он, однако без надежды, что собеседник поймёт его, добавил: – А?
– Продолжай!
– Так я же всё сказал.
Иван вздохнул. Конечно, интересно всё это, но стало надоедать: вот говорят, а друг друга не понимают.
– Ладно, потом поговорим. Итак, ты видишь…
– Поле ходьбы, если я вас всех понимаю правильно. Ям или провалов почти нет, а закрытия… столбы… Столбы есть, но странные какие-то, прозрачные.
– Так, может быть, и должно быть, – подбодрил его Иван, хотя не был в том уверен. – У меня тоже кое-какие перемены.
Перемены заключались в вернувшейся способности свободно ориентироваться и почувствовать себя хозяином положения, а не быть слепым котёнком, которого ведут неизвестно куда.
Временной канал обрамлялся невысокими холмами справа и слева, но впереди явно просматривался монолит будущего. И чем ближе они подходили к нему, тем увереннее Иван чувствовал себя. Здесь он знал точно, где находится, и мог самостоятельно выбирать для себя дорогу времени.
– Вот и граница моего будущего, – оповестил он Джордана, когда туманный водопад истекающего настоящего времени в прошлое окутал его ноги.
Ходок испуганно осмотрелся, инстинктивно хватаясь обеими руками за предплечье Ивана.
– Будет тебе, – отстранился от него Иван. – Давай решай. Здесь меня подождёшь или сам попытаешься вернуться?
– А ты разве сюда не придёшь?
– Мне всё равно.
– Ты приходи сюда, а я тебя лучше тут подожду. Найду ли без тебя дорогу назад? Из своего настоящего будущего? – Джордан выглядел растерянным, но сказал, будто давал наставление: – Раз ты меня сюда привёл, то и уводить должен обратно. Я же тут, в этом поле… нахожусь как в тёмной незнакомой комнате. Ты-то быстро наловчился, а я… – Джордан помолчал, прикидывая что-то в уме. – Но если я тут останусь, то ведь унесёт же меня куда-нибудь. А? И ты меня не найдёшь.
– Никуда тебя не унесёт. Отпусти мою руку. Постой без связи со мной. Один. Давай, давай!.. Ну вот.
– И вправду стою сам, – обрадовался Джордан.
– Здесь стабильный ток времени. Будь только ближе к… Что ты сейчас видишь впереди?
– Ничего особенного. Если вот только… Небольшой уступ перед нами… Ступенька. И она как будто движется… Э-э, КЕРГИШЕТ!.. Она же точно передвигается! Ползёт!
Иван усмехнулся: опять «ползёт».
– Куда же?
– От нас… Осыпается… Край осыпается и ступенька отступает.
– Прекрасно! Ты, наверное, видишь грань моего будущего. Хотя странно. Я вот твоей грани не заметил.
– Ну, так, то ты, а кто я? Ты – КЕРГИШЕТ, а я – так себе, – Джордан сказал и хитро посмотрел на Ивана.
– Ладно тебе прибедняться-то, – хмыкнул Иван. – Но перед тобой ступенька, а у меня – кое-что покруче. Гора.
Он в двух словах объяснил крайне заинтересованному его рассказом Джордану видение монолита своего будущего. Можно было этого не делать, но Иван непроизвольно оттягивал момент ухода за грань настоящего. Что-то там его ожидало? Навряд ли что-нибудь хорошее, если оттуда когда-то толпы людей кинулись по временному каналу в прошлое, лишь бы избавиться от проклятия виртуального мира, в котором они жили.
– Эге, КЕРГИШЕТ! А как же ты на неё взберёшься? – по-своему понял его Джордан. – На гору?
– Зачем взбираться? В ней, надеюсь, как и везде, есть прорехи. Так пройду… Да, если после моего ухода что-то изменится, стой на месте. Если нет, то определяйся по уступу, который видишь.
– Понятное дело, – уныло отозвался моментально поскучневший Джордан. Ему тоже было трудно побороть себя и остаться одному в незнакомом поле ходьбы, да к тому же в своём будущем. – Ты там… – скромно попросил он, – будь недолго.
– Ты же ходок во времени. Что для тебя долго или недолго? Я там пробуду вечность, а для тебя моё отсутствие – практически ничто.
– Оно так…
– Тогда жди! Да я особо зарываться сегодня и не буду. Вначале посмотрю лишь, что там и как.
Иван шагнул к монолиту и слепо упёрся в него руками, ощущая щекотливость в ладонях от таяния стенки настоящего.
Этот монолит сильно отличался от знакомого Ивану в его мире.
Настоящее ли разъедало его неравномерно или будущее сопротивлялось наступлению настоящего, но сплошной преграды не было. Так что вскоре Толкачёв втиснулся в узкую щель, которая вывела его в поле ходьбы будущего.
Впрочем, глубокая увалистая ложбина, ограниченная терассистыми возвышенностями, представившаяся его взору, мало походила на поле. Скорее на ущелье.
Сразу за монолитом, то есть в ближайшем будущем, дорога ходьбы, на первый взгляд, была вполне проходимой, но дальше, подобно бородавчатым наростам, теснились какие-то непонятные образования. Возможно, закрытия. Редкие невдалеке, они густели поодаль, где число их многократно увеличивалось, превратив отдалённое будущее в непроходимый вал, над которым бушевала светотенью мгла. Там, наверное, не было ничего, там заканчивал своё существование параллельный мир перлей…
Тёмный задний фон поля ходьбы, прорезаемый резкими мгновенными вспышками за пределами будущего, придавал панораме дороги времени жутковато-тревожный вид. Так случается перед грозой: округа темнеет, природа затаивается перед первым порывом ветра, и где-то блестят гигантские молнии…
Иван постоял на месте, невесело обозревая такой же невесёлый пейзаж поля ходьбы. Повернуть бы назад, но тогда ради чего он сюда пришёл? Надо было выбирать место и время выхода в реальный мир.
Готовясь проникнуть в будущее Кап-Тартара, Иван хорошо, как ему казалось, изучил пригороды Лондона, но лишь по карте города. Выбрал северную часть, памятуя рассказ Первопредка Эламов о Йоркшире. При том наобум, справедливо считая, где бы он ни реализовался в Лондоне перлей, всё будет одно и то же, поскольку совершенно не знал месторасположения лаборатории Пекты. Или не лаборатории, а чего-то там ещё, откуда он начал пробивать канал времени.
Да и совпадал ли Лондон перлей с Лондоном его мира? Тоже вопрос?
Сомнения терзали его, так ли он всё делает, но и отступать уже от задуманного не было смысла.
Стражи порядка
В реальном мире только-только наступало утро – период глубоких снов и покоя. В такие часы всё словно затаивается перед ошеломляющей деловитостью грядущего дня… Плывут молочные туманы, свежеющий ветерок пробует теребить листву, а каждый неосторожный звук слышен так далеко, что неузнаваем по происхождению: просто звук, колебание воздуха, поток…
Так или примерно так должно было быть.
Но в том реальном мире, где реализовался Иван, ничто не напоминало подобной идиллии начальных мгновений перехода ночи к дневному бытию природы.
Сырой ночной воздух был пропитан гарью пожаров. Где-то далеко постреливали – одиночными и очередями. Невдалеке от точки зоха ухнул взрыв. Разбрасывая искры, догорало высокое здание.
Вокруг – развалины.
Иван глотнул полной грудью после дороги времени, задохнулся, даваясь, стал кашлять. В ответ почти рядом с ним взорвалась граната. Боевой давний опыт бросил его на землю. Он перевернулся, затаился, прислушался. В ушах ещё гудел грохот разрыва и свиста осколков. Чертыхаясь, переполз через груду осклизлых камней в более безопасное, как ему показалось, место, пачкая руки и одежду.
Слишком неожиданно и слишком близко разорвалась граната. Упади она всего в метре в сторону от места своего падения, его изрешетило бы. Спас большой кирпичный блок, отколовшийся от стены, он-то и прикрыл Ивана.
Неужели, появившись здесь внезапно, он, тем не менее, тут же стал мишенью?
– Иго-го! – прокричал кто-то не далее как в десятке шагов, как раз за разрушенной стеной какого-то здания, к которой Иван сейчас прижимался спиной.
– Иго-го! – отозвались чуть, может быть, дальше, но с противоположной стороны.
«Вилка!» – отметил Иван, анализируя обстановку.
Но уходить на дорогу времени он не торопился. Кто знает, как его встретят в другом выходе с неё. Здесь, пока что, пронесло. Если мишенью был он, то, наверное, те, кому он помешал, придут посмотреть на дело своих рук. Тогда: надо подождать их появления и вступить в переговоры, или уж тогда скрыться?
Но ни того, ни другого не хотелось делать.
Проявляясь, Иван помнил рассказ первопредка Эламов из-за Пояса Дурных Веков, так что мог ожидать чего угодно. Однако столь мгновенного нападения не предвидел. Такое впечатление, что на него устроили засаду. Ведь граната должна была практически уже быть готовой к броску тогда, когда он ещё только выходил из поля ходьбы.
Но точку зоха он выбрал сам и совершенно случайно. Может быть, не там, где наметил, рассматривая карту, но выбор у него был в достаточно широком интервале времени, текущего в реальном мире. И излёт ночи выбрал специально, когда все должны спать, и дабы не привлекать внимания к своему неожиданному возникновению перед каким-нибудь случайным свидетелем.
Всё учёл, кроме такой встречи…
Никто не пришёл, не поинтересовался.
Швырнули гранату, напомнили о себе криками – и канули в мраке истекающей ночи.
Сумрак меж тем постепенно рассеивался. Блекли зарева пожаров. Заглохло пламя и в недавно горевшем поблизости здании. Где-то далеко что-то громыхнуло, дрогнула земля, со стены посыпалась каменная крошка и пыль.
Иван тупо смотрел на покрывающиеся рыжим налётом джинсы. Он сидел уже без малого час, а вокруг ничего не происходило. Было холодно, и он, остерегающийся ненароком произвести шум и получить под ноги очередную гранату, стал замерзать.
Но и сидеть – так ничего не высидишь.
Пора бы подняться, пойти, посмотреть, поискать. Надо каким-то образом выбираться отсюда. Находясь на окраине города, он был лишён возможности увидеть события, которые происходят и в этом районе, и в центре его. А они именно там и должны происходить.
Наконец он решился.
Медленно, скрипя всеми онемевшими суставами, поднялся на ноги и осторожно заглянул через кирпичный блок, защитивший его от осколков. За ним всего в нескольких шагах белым облачком курился затухающий небольшой костёр. Над ним металлическая перекладина, подпёртая с двух сторон кирпичами, с подвешенной на нём громадной, покрытой толстым слоем сажи, кастрюлей.
Вокруг костра трое спящих в свободных позах. Одеты в пятнистую камуфляжную одежду, на ногах кроссовки. Один лежал в обнимку с пулемётом, двое других даже во сне не выпускали оружие, по-видимому, автоматы. Пулемёт и автоматы были незнакомы Ивану. Во всяком случае, их конфигурация отличалась от тех систем, которые он повидал, будучи в армии. А там можно было встретить системы подобного оружия различных стран. Рядом со спящими валялись мешки, объедки, вскрытые консервные банки…
Кто-то из них, похоже, и бросил в него гранату.
Непонятно было, кого эти люди представляют собой: засаду, секрет или сами по себе. Последнее Иван тут же отбросил, вспомнив, что за стеной, в которую он только что опирался спиной, был ещё кто-то. Но и в засаде или секрете так безмятежно не спят.
Отмечая и контролируя каждый свой шаг, он двинулся в обход спящих людей. Ему удалось преодолеть не более пяти метров. Со спины раздалась негромкая, но требовательная команда по-английски:
– Стой! Руки за голову!
Иван подчинился и неторопливо, чтобы резким движением не вспугнуть того, кто стоял за ним, обернулся. Почти рядом переминались с ноги на ногу двое с автоматами на изготовке.
Молодые, но тёртые, определил с первого взгляда Толкачёв. От таких ребят сразу не отделаешься, и в противоборство с ними вступать не следовало – моментально прошьют очередью, как бы он не был быстрым.
– Стою, – как можно спокойнее сказал он.
– Видим, – недовольно проговорил один из них, словно Иван своим покорным видом обидел его, и закинул автомат за плечо. – Кто такой?
У него было лицо индуса – смуглое, овальное, глаза сливами, живые, жгуче чёрные, волосы тёмные. Его напарник – увалень с широкой фигурой, особенно ниже груди. Он нервно поводил стволом автомата из стороны в сторону.
– Иду вот… А тут…
Как отвечать или что следовало говорить на заданный вопрос, Иван совершенно не представлял. Не думал о том, так как не предполагал подобной ситуации. Оттого не подготовился. В Афгане моджахедов или подозреваемых либо сразу обыскивали, либо… Нет ничего – иди, есть – другой разговор.
Здесь же всё иначе.
– А тут, а тут! – вдруг взорвался увалень. – Что, а тут? Хлеб и масло вам здесь подготовили, что вы все прёте сюда, будто вас здесь ждут, не дождутся? Подыхайте там, где грядёт, и не мешайте другим это делать, но без вас! Надоели!..
«Блокпост здесь, что ли? – мелькнула у Ивана догадка. – Может быть, пришлых со стороны в город не пускают?»
– Но сказали… – Иван замялся, совершенно не зная, как напомнить им о Пекте.
Если они о нём знают, значит, он попал в то время, ради которого сюда пришёл. Если не знают, то придётся что-нибудь придумывать. Он набрал в грудь больше воздуха, что бы решить сразу все проблемы.
– И этому сказали! – почти простонал увалень и тоже убрал автомат. – Что тебе сказали? Ну что? Он врёт, а вы все уши развесили и как собачки бежите к нему…
– Подожди, Фрэд! Он-то при чём тут? Ты же знаешь… Так что тебе сказали? – обратился индус к Ивану.
Что ему могли пообещать в этом мире?
– Долгую жизнь, – сказал он и опустил руки.
Команды вновь поднять их не последовало, Иван расслабил затёкшие мышцы.
– Если хочешь долго прожить… – увалень, названный Фрэдом, запнулся. – Если не хочешь её укоротить, то можешь, конечно, идти туда, куда идёшь. Но, наш тебе совет, лучше возвращайся туда, откуда пришёл.
– А там, думаешь, лучше? – приободрился Иван.
Первые слова произнесены, ему пока ничто не угрожает. А поговорить надо, можно узнать что-нибудь полезное.
– Откуда? – тоже расслабляясь, поинтересовался индус.
– А! – будто в сердцах отмахнулся Иван, мол, какая разница?
Его ни чего не значащее восклицание, наверное, уже неоднократно звучало перед этими вооружёнными людьми, так что вызвало у них явное понимание.
Они переглянулись.
– Оно так, – упавшим голосом подтвердил Фрэд.
– Вы-то с кем воюете? – наконец решил спросить Иван.
Индус невесело усмехнулся.
– Мародёры, банды… – нехотя ответил он и потерял интерес к разговору.
– Таких дураков, как ты, охраняем, – недовольно проворчал увалень.
Упоминание о дураках заставило Ивана внимательнее всмотреться в сказавшего – не родственник ли он Джордану? Или у них здесь так принято выражаться по поводу и без оного?
– И много таких, как я? – изобразил Иван на лице и в голосе тревогу, подразумевая, что его кто-то уже опередил.
Фред так его и понял.
– Ха! Тебе, наверное, казалось, что ты сюда первым прибежал? А вас тут набежало…
– Берегись! – тонко выкрикнул индус, падая на землю.
И тут же невдалеке протарахтела автоматная очередь.
Иван мгновенно последовал за индусом, а Фрэд, приоткрыв рот и округлив глаза, словно от сильного удивления, стал медленно заваливаться на бок. Колени у него подогнулись, и он комом осел на битый кирпич.
Сколько уже раз Иван видел подобное падение, поэтому определил – недавний его собеседник убит наповал.
– Фрэд! – воскликнул его напарник и хотел броситься к нему.
– Лежать! – крикнул на него Иван. – Он убит и ты…
Индус был прикрыт от стреляющего по нему надёжно, свою же позицию Иван оценил так себе. К тому же он был безоружен и точно не засёк местонахождения противника. Доставать из заплечного мешка пистолет, а тем более бластер, на виду стражника было безумием.
Несколько мгновений он прислушивался, выжидал. Индус с тревогой оглядывался. Было тихо. Иван решился, резко вскочил и метнулся к кирпичному блоку, за которым укрылся индус. По дороге подхватил автомат Фрэда, выпавший из его рук.
Вдогонку раздалась очередь, пули клацнули, выбивая красные фонтанчики вокруг трупа Фреда, но Иван уже лежал бок о бок с индусом и торопливо рассматривал подобранный автомат, неизвестной ему системы.
Впрочем, какой бы системы тот ни был, но создавался он не для того, чтобы долго можно было думать, как из него стрелять. Поэтому, мельком оглядев его, Иван уже знал, как надо это делать, но всё-таки спросил стражника:
– Как он стреляет? Я таких автоматов никогда не видел.
– А, просто, – сказал индус. – Оттяни это… нажмёшь на это. Только не торопись!
Послышалась отчаянная стрельба оттуда, где Иван видел спящих стражников.
– Напали на наш пост, – пояснил индус и с опаской выглянул из-за укрытия.
– Так это ваш пост? Так чего же тогда они там все спали?
– Опять спали! Стервецы! – зло сказал стражник, но чувствовалось, что говорит он так не первый раз. – Фрэд из-за них погиб.
Позади них раздался шорох. К ним подполз перепачканный человек в розовой одежде, она хорошо его камуфлировала на фоне кирпичной крошки. Индус приветствовал его поднятием руки и молчаливым знаком – не высовывайся.
Одновременно из-за громадного блока бывшей стены выглянул один из постовых. Взгляд его остановился на убитом.
– Что тут у вас? – начальственным тоном осведомился приползший, краем глаза наблюдая за Иваном.
– Фрэд убит, – судорожно перевёл дыхание индус.
– А ты куда смотрел?
– А я что? Этого проверяли, – кивнул стражник на Ивана. – А эти, – очередной кивок в сторону поста, – как всегда проспали. Вот кому-то и удалось. Сколько раз говорили им не спать, а они, как только доберутся…
– Фрэда жалко, – без сожаления в голосе сказал одетый в розовое, не дослушав рассказ-упрёк индуса. – А ты кто? – подозрительно глянул он на Ивана.
– Из дураков, – небрежно бросил индус, пока Иван собирался что-нибудь сказать в ответ. – По зову прибежал.
– Несёт их!.. Тут без них… А они прут! – забубнил в розовом, явно теряя интерес к пришлому.
Похоже, подумалось Ивану, лексикон стражей замкнулся всего на десятке слов: «дураки», «несёт», «прут», «а тут»…
– Что рожу корчишь? – не дал опомниться ему приползший, по всей видимости, начальник всех этих вояк. – Стрелять умеешь?
– В тире всегда попадал.
– То-то, в тире, – не то осудил, не то одобрил начальник и обратил своё внимание на постового, всё так же поглядывающего то на мёртвого Фрэда, то в сторону живых. – Проспали? Вы-то все живы?
Постовой неопределённо дёрнул головой.
– Ну! – подхлестнул его одетый в розовое.
На окрик неведомый противник отозвался длинной очередью.
Чуткий слух Ивана в этот раз определил, где устроился стрелок.
– Он там, – показал Иван через кирпичный блок. – У него там амбразура.
– Я тоже так думаю… Ты хорошо, смотрю, ориентируешься в таких вещах… Похвально! Эдвард, – начальник протянул перепачканную руку удивлённому Ивану.
– Э..э… – замешкался Иван, но, понимая нелепость своего промедления, когда надо просто назвать своё имя, которое должно слетать с его губ в мгновение, спохватился и выпалил: – Джек!
– Берут, – не остался в стороне индус и тоже протянул руку для знакомства.
– А ты, Кашен, ещё долго будешь молчать, когда я тебя спрашиваю? – опять взялся за постового Эдвард.
– Ранены они, – махнул тот рукой за себя и поспешно добавил? – Легко. Царапины, а не раны.
– Ранены, значит. Легко, говоришь? – протянул Эдвард и потеребил себя за подбородок. – Ладно… Подумаем, что делать.
Вояки все они, с точки зрения Ивана, всё-таки были аховыми, включая и их командира – Эдварда. А вначале показались тёртыми бойцами. Но инициативу на себя он брать не собирался, хотя лежать на битых кирпичах тоже было не ахти.
Стражи думали, если думали, конечно, долго и молча. Впрочем, все, наверное, ждали, что скажет Эдвард, а тот молчал, ни на кого не глядя и хмуря жидковатые брови.
Неведомый стрелок ещё дважды напомнил о себе, сделав несколько бесцельных выстрелов. Он явно там нервничал, не видя каких-либо действий со стороны тех, у кого он недавно подстрелил одного из них.
– Давайте сделаем так, – не выдержал Иван. – Его надо отвлечь, а я посмотрю, где он точно залёг. И… Я его, как в тире. А?
– Здесь не тир, – наставительно сказал Берут. – Ты для него тоже мишень.
– Когда много мишеней…
– Именно… – прервал его Эдвард, но охоты особой продолжать, что он имел в виду, не последовало.
Иван пожал плечами.
– Я хотел сказать…
– Это я понял. А как отвлечь его, ты тоже знаешь?
– Это каждый знает, – огрызнулся Иван. – Пусть этот, – показал он на постового пальцем, – приклад автомата приподнимет или камни побросает.
Эдвард покровительственно усмехнулся.
– Вижу, начитался… Это хорошо, когда лёжа на диване…
– А на кирпичах лучше? – не остался в долгу Иван, чувствуя, что заводится.
– Да уж, не лучше, – согласился командир. – Кашен, шумни-ка там. Да только сам не попадись! – И Ивану: – Действуй! Но, смотри, чтобы он не оказался быстрее тебя. Это в тире ты один стреляешь, а здесь и ответить постараются.
Иван не обиделся, чтобы быть быстрее его в таких делах, надо по-настоящему нюхнуть пороху, а тут таковых не было. Но и рисковать особо он не собирался.
Как только прогремели первые выстрелы на шум, поднятый постом, Иван стремительно приподнялся и тут же чётко увидел стрелявшего. Тот и вправду занял прекрасную позицию, и всего метрах в тридцати.
Стрелок сразу заметил новое действующее лицо, но опоздал на мгновения. Автомат дрогнул в руках Ивана и послал прицельную очередь, откинувшую противника от амбразуры.
Эдвард дёрнул Ивана за куртку, требуя, чтобы тот спрятался.
– Да всё уже, – наконец сказал ходок, выходя из-под укрытия. – Нет его больше.
– Ну да? – не поверил Эдвард.
– А кто он?
– Да кто угодно, – с опаской поглядывая по сторонам, решился подняться Эдвард. – Попал автомат в руки, они сразу у него начинают чесаться. Хочется пострелять… Но как ты его! – восхитился он. – Это надо уметь.
– Как в тире, – скромно отозвался Иван, довольный собой донельзя.
Ведь сколько уже лет вот так не стрелял: навскидку, при возможности самому получить пулю. А сумел, успел опередить. Как в былые времена. Что-то затеплилось в груди. Нахлынули ненужные сейчас воспоминания.
– При такой стрельбе в тире можно все игрушки выиграть, – заявил Берут, но укрытие не покинул.
– Я имел в виду спортивный тир.
– А-а… Так бы и говорил. А то – в тире.
Эдвард направился с Кашеном посмотреть раненых. Оттуда донеслись его ругательства. Вернулся он злой, с лицом подстать своему одеянию.
– Не столько ранены, сколько скулят, – сказал он с досадой на немой вопрос Берута. – Пусть сами добираются до лазарета… А эту… амбразуру надо взорвать. Иначе другой любитель пострелять объявится. А уж если хулиги придут… – Он в сердцах сплюнул. – Ладно. Пойдём, посмотрим.
Они с трудом пролезли в дыру, из которой стрелок поразил Фреда.
– Да, Джек! Прямо в лоб!
Но не свой удачный выстрел поразил Ивана, хотя им он мог гордиться, а тем, что у недавнего стрелка обнаружил автомат Калашникова. Он удивился, а у Эдварда и Берута вообще случился шок от находки.
– Ну, где они такое достают? – словно драгоценность, баюкая в руках оружие, приговаривал Эдвард. – Никто не знает, где и кто его делает, – пояснил он невольным слушателям. – Будь у нас таких автоматов хотя бы десятка два, мы хулиг давно разогнали бы по углам.
Иван внимал его словам скептически, тот держал автомат выпуска ещё, наверное, до его, Ивана, рождения, лет сорок тому назад. И кучность, и дальность стрельбы из него резко отличались от новых выпусков. Тем более что местный автомат ему показался вполне приличным оружием.
А ведь кто-то пробивает «калаши» сюда из нашего мира, – озадачился Иван. – Вот вопрос к Симону.
В карманах убитого, тощего, заросшего жёсткой щетиной немолодого уже человека, нашлось ещё два полностью снаряжённых патронами рожка, вызвавшие неописуемое ликование Эдварда. Берут с затаённой завистью посмотрел, как командир прячет рожки, и стал готовить амбразуру к подрыву.
– Вот что, Джек, – вдруг посерьёзнев, сказал счастливый обладатель АКа. Он покосился на Берута и тихо продолжил: – Не хочу ничего спрашивать, кто ты есть на самом деле. Но чтобы так стрелять, – он показал на кровавое пятно, почти в центре лба убитого, – в тире не научишься.
– Но-о…
Эдвард оказался прозорливым человеком. Он наверняка понял, что пришлый выдаётся себя не за того, кто он есть на самом деле.
«С ним надо держать ухо востро», – сообразил Иван.
Однако было хорошо, что, раскусив его, Эдвард не стал вдаваться в подробности и оставил своё открытие только между ними.
– Никаких но! Иди к нам, в добровольную армию по наведению порядка в стране. Нам такие, как ты, нужны. Нет, правда, – поменял он тон голоса на просящий. – Ты же видишь, с кем мне приходится иметь дело? А ты… Повторяю, мне нет дела до твоей биографии… А ты, по всему видно, умеешь не только это.
Иван покачал головой. Не за тем он сюда пришёл. Но и нечего ему было показывать свою прыть. Реакция Эдварда понятна, так что надо было как-то выкручиваться.
– Я бы рад, – сказал он осторожно, – но я обещал вернуться.
– Ещё один посланец, – с досадой высказался Берут. – Сами идут, других посылают…
– Пусть так, – с нажимом вставил Эдвард, перебивая высказывание стражника, и обращаясь к Ивану. – Но ты знаешь, сколько таких, как ты, пришедших сюда просто посмотреть, потом домой не вернулось? Каждый второй из них лежит здесь под развалинами, – ткнул он пальцами под ноги. – Просто забросан мусором. Или уплыл в море на корм рыбам, а то гниёт где-нибудь в подвале. Как вот этого, – он брезгливо поддел носком грубого армейского башмака руку убитого Иваном, – мы сейчас присыплем или вон как тех, что вчера, наверное, были с ним.
Эдвард показал на невысокую приподнятость из камней, едва заметную в хаосе руин, больше похожую на клумбу, чем на могилу.
– Но меня выбрали, – гнул своё Иван, понимая всю глупость своих слов после того, что они здесь наговорили. – Они надеяться попасть… И я тоже хочу…
– Пойдёшь с нами, получишь возможность. Может быть, даже пойти первым.
– Правда! – обрадовано воскликнул Иван, а сам подумал: – «О чём это они тут говорят? И я с ними?»
Имя Пекты ещё ни разу не упоминалось, о его призыве уйти в прошлое – тоже. Так что, говоря с ними, он подразумевает своё, но какой смысл вкладывают они в свои слова? Вот в чём вопрос. А если о Пекте они даже не слышали, и о том, что он создаёт временной канал для ухода в прошлое им неизвестно? Напротив, тут, возможно, витают другие слухи, никакого отношения не имеющие к деяниям Пекты, о которых Иван знает лишь по Поясу Закрытых Веков.
Придётся всё-таки начинать выяснение самому. И если что-то будет не так, уходить отсюда на дорогу времени сразу же. Не ждать же пулю в лоб?
– Правда, правда, – неожиданно улыбнулся Эдвард, по-видимому, считая дело сделанным. – Но правда и в том, что для этого надо как следует потрудиться.
– Но Пекта… – начал Иван и остановился, ожидая реакции стражников. – Он же…
– Пекта ничего не решает, – тут же уверенно заявил Эдвард. – Всё отдано Совету. А в нём…
– В нём кому не лень, – бросил реплику Берут.
– Это точно. В нём дурмы заседают, хурки всякие. А командует ими Анахор. Тот ещё тип.
На Ивана накатилось воспоминание. Его ночной разговор с Эламом Шестым.
«… А дурмы… Дурмы, говорят, потомки хурков. А…
– Объяснил, называется. А хурки кто?
– Как это? – удивились в темноте. – Хурки же! Колдуны и волшебники. Ты же знаешь, Пояс Дурных Веков будто бы их работа…»