Северянка

Тасмир приказал своим солдатам, чтобы те заткнули уши себе и своим зверям (с помощью волшебства это не составило труда). Молодой генерал вызвал раскат грома. От жуткого грохота у Тессы помутилось в голове. Воздух вокруг задрожал, ливень хлестал со всех сторон. Капли с силой бились о тело, создавая ощущение того, что в кожу впиваются тысячи маленьких кинжалов. Снова град стрел обрушился на беглецов. Одни пролетали мимо, другие разрывали плоть принца и его дракона. Еще один раскат грома, а после – шквал огня. У Арэвила кружилась голова. Он никак не мог прийти в себя от ужасного небесного грохота. Тесса и вовсе потеряла ориентацию. Тасмир остановил погоню и снова забормотал что-то себе под нос. Солдаты не понимали почему он не дал им добить принца, но, мгновение спустя, увидели: в Арэвила и его дракониху ударила молния. Она прошила их насквозь. От сильного удара оба потеряли сознание.

Со стороны все выглядело как на замедленной кинопленке: Тесса вошла в штопор хвостом вниз. Арэвил чудом удержался на ней (его нога застряла в стремени, запястья запутались в поводьях). Затем дракониха перевернулась и уже летела брюхом кверху. Она кувыркалась, ее мотало в воздухе, словно тряпичную игрушку. Эльф очнулся и стал пытаться выровнять зверя. Задача оказалась непосильной. Все же крики наездника разбудили Тессу и она более-менее выровнялась, едва махая крыльями – они ее не слушались. Дракониха все еще не понимала где она находится, но всеми оставшимися силами старалась максимально смягчить предстоящую посадку. Их несло прямо на валуны, что лжали на просторной равнине, окруженной лесом.

Тасмир со своей сворой наблюдал сверху за происходящим с невозмутимым спокойствием и хладнокровием. Как он мог? Ведь еще не так давно они тренировались вместе, дебоширили троем с Ромом на занятиях, срывая лекции в академии.

Первой удар приняла Тесса. Она всем своим весом рухнула на камни. Послышался треск костей, брызнула темная кровь. Арэвила выбросило из седла. Он пролетел несколько метров вперед и ударился со всего маху лицом и грудью о развалины заброшенного святилища. Кулончик, что был подарен отцом, раскололся. Никто из беглецов не шевелился. Тасмир спустился с солдатами к месту катастрофы. По огромным камням он пробрался к телу принца и перевернул его на спину. Он увидел бледное разбитое лицо, кожа местами ободрана, серебристые волосы слиплись от крови. Признаков жизни не было никаких. Генерал сорвал кулон с Арэвила, сунул его себе запазуху и отдал приказ возвращаться домой.

В то время, когда Арэвил убегал от преследования, пытаясь спасти свою жизнь, в Альвахейме полным ходом шли приготовления к коронации и свадьбе Рома. Когда Тасмир возвращался с трофеем, торжество уже началось.

Ром стоял счастливый на балконе, под руку с молодой женой, которая еще недавно была невестой Арэвила. На головах молодоженов красовались короны правителей. По обе стороны от супругов стояли мать и сестра нового короля. Подданные приветствовали их, радовались новому будущему, которое им обещал Ром. Но Лерика, в отличие от матери и остальных, стояла грустная. Ее давила злоба, раздражало лицемерие брата. Хотелось просто убежать отсюда. Она случайно бросила взгляд на Рома. Что-то в его образе не хватало… На груди… Кулон. Внутри девушки все сжалось и похолодело. Она резко дернула рукой и схватила свой кулончик: один листочек клевера погас. Она не верила глазам. В голове перемешались мысли, чувства. Арэвила больше нет… Ром заметил, что Лерика смотрит на кулон, и взглянул на свой. Действительно, один листочек погас, даже слегка потрескался. Он самодовольно улыбнулся и снова устремил взгляд к ликующему народу.

Через несколько дней Тасмир привез докозательство смерти Арэвила. Генерал уже уходил, когда Лерика спускалась в зал. Ром столкнулся с сестрой на лестнице. Поравнявшись с ней он наклонил к девушке голову и тихо сказал:

– Зря потратила силы, помогая ему бежать.

Лерика посмотрела на него ненавидящим взглядом:

– Ты никогда не станешь настоящим королем, каким мог бы быть Арэвил. Ты заполучил власть обманом.

Лерика отправилась к старому Кассиму. Когда она вошла, он сразу понял – плохие новости.

– Что случилось? На тебе совсем лица нет, – спросил учитель.

Лерика не могла уже плакать – все слезы уже выплакала. Она лишь села за стол, где не так давно сидел Арэвил, когда старик предсказывал ему будущее.

–Ты же сказал, что Арэвил обретет другую жизнь за пределами королевства. Почему, тогда, он умер?

Старик улыбнулся и ответил:

– Смерть – это конец одной жизни, и начало другой. Прояви терпение, всему свое время. Обещаю, вы еще встретитесь.

Не зная почему, принцесса поверила словам Кассима, хотя факты говорили об обратном.

Глава 3

В Лешевой Пади уже два дня царит переполох: Рагнеда пропала. Девочка одна ушла в лес, никому ничего не сказала, и никто не видел когда и как она ушла. Мала была дочь лесного князя для путешествий по лесу в одиночку. С пятилетним ребенком там могло случиться все что угодно. Волхвы отказались помогать – мол, сама вернется, потерпеть надобно. Но их никто не слышал.

Дарина две ночи совсем не спала, вся испереживалась. Мужчины только и делали, что занимались поисками малышки. Ярослав с несколькими дружинниками и средним сыном проезжал по равнине, где были развалины святилища (даже там все обыскали). Бедный князь осунулся за пару дней, под глазами залегли темные круги.

Группа мужчин уже вернулась в лес, когда над верхушками деревьев мелькнуло что-то большое. Оно летело в сторону развалин. Дружинники вместе с князем повернули назад проверить что бы это могло быть. В затянутом тучами небе, где недавно гремел гром, удалялась стая огромных птиц. Они были уже так далеко, что и не разглядишь особо.

На валунах, на краю равнины, лежало что-то громадное, темно-зеленое. Подъехав ближе, можно было различить очертания Змея (как на Руси называли драконов). Повсюду разбрызгана темно-красная, почти бордовая, кровь. Тело ящера было изувечено от удара о твердые породы, крылья порваны, из хвоста и кое-где на теле торчали оперения стрел. Мужчины слезли с коней и стали осматривать такое диво – никогда они еще не видели Змея, да так близко.

– Тут парень, – сказал Белояр, ближайший друг Ярослава. Это был рослый крепкий дядька с длинными волосами, завязанными в хвост, и аккуратно стриженной бородой. Он прошел дальше и обнаружил эльфа. – Странный какой-то – похож на тех, остроухих, что много лет назад нам в лесу попались. Наши им тогда хороший отпор дали. Мне лет десять было.

– Нечего им было кидаться, не разобравшись. Мне дед рассказывал. Мужики их спросить-то толком не успели чего хотят. Может, думали, заблудились, – добавил Данко, самый молодой из группы, не считая княжича. Он подошел к Белояру посмотреть на чужестранца. – Точно такой же белобрысый и бледный. – Он наклонился к груди эльфа и послушал сердцебиение. – Живой еще, но сердечко еле-еле…

– Отвезем его в селение. Надо помочь молодцу. Авось, пригодится, ежели очухается, – сказал Ярослав.

Арэвила осторожно погрузили на коня и отвезли в село. Завидев в окно, что кого-то везут, не обратив внимания на размер тела, Дарина подумала что Ярослав везет мертвую дочь. Княгиня выскочила на улицу.

– Влас, – обратился Ярослав к сыну, – зови волхвов. Парню здорово досталось. Авось выживет еще.

Мальчик побежал к дому стариков-тройняшек за помощью.

– Вот и защитничек приехал, – сказала Предслава, наблюдая за огнем в печи.-Давайте, братовья, собирайтесь к Ярославу в дом. А ты, Ждана, – обратилась она к внучке, – сиди дома. Без нас никуда не ходи.

Ждане было уже семьнадцать, но бабка с дедами держали ее в строгости, учили всему, что сами знали и умели. Власу, княжичу, было всего десять, но он по уши был влюблен в ведьмовскую внучку. Мальчик дар речи терял при виде девушки. Она же не обращала на него никакого внимания. Недавно умерла ее мать, дочь Предславы, поэтому она вообще перестала выходить куда-либо. Отца Ждана не знала, никогда не видела. С малолетства деды с бабкой разглядели в ней способности к волхованию, ведовству, и взялись за девочку. Мать сетовала, что дочь детства лишают, но Ждане самой было интереснее колдовать, нежели с ребятней носиться, в куклы играть. Ведьма с нее получалась еще посильнее, чем с тройняшек, вместе взятых. И красивой девка росла, парням на заглядение. Только не давалась никому, все училась, да колдовала.

– Дарина, приготовь постелю – у нас пока будет. Позаботься о нем, мы поедем догонять остальных, – Ярослав с двумя товарищами и сыном вернулись в село, чтобы привезти эльфа и узнать нет ли вестей о Рагнеде.

В это же время с поисков сестры вернулся Ивар, старший сын князя. Княжичу было уже четырнадцать, он вместе с друзьями помогал искать беглянку.

– Отец, нашли ее? – Завидев отца, Ивар обрадовался, думал хоть что-нибудь узнать.

– Нет, сынок, не нашли ничего, – Ярослав расстроился от своих слов, осознавая с каждым произнесенным звуком, что найти дочь вряд ли получится.

– А кто это? – Ивар кивнул на эльфа, которого заносили в их дом.

– Не знаю. На развалинах нашли. Его Змей разбился о камни, а ему вот чуток больше повезло: еще живой.

– Знахаря надо, – сказал парень.

– Влас уже пошел за тройняшками. Ты устал, сынок. Пойди поешь, отдохни.

– Какой «отдохни»? Разве будешь тут сидеть спокойно, когда Рагнеда пропала? Вернется, схлопочет тогда. Из-за этой мелкой все места себе не находят!

– Ну-ну, шибко-то не серчай, – князь похлопал сына по плечу.

Ивар пошел за ворота. Их дом стоял на окраине. Он сел на качели, где любила качаться сестренка, и устремил взгляд в лес. Ему показалось, что там между стволами, какое-то движение. Он пристально вглядывался, но не мог ничего различить – далековато. Каково же было его удивление, когда из леса вышла Рагнеда в сопровождении двух огромных черных, как ночь, псов. Они шли по обе стороны от девочки. Ивара не испугало присутствие зверей. Он рванул сестре на встречу. Девочка, увидев брата, тоже побежала к нему, и, когда брат взял ее на руки, крепко обхватила его за шею.

– Ты где была? – спросил ее Ивар. – Тебя все обыскались.

– Я же недолго.

– Два дня тебя все ищут.

Рагнеда подивилась. Ей показалось, что она гуляла лишь пару часов.

– А это чьи собаки? – спросил княжич.

– Теперь мои. Они ждали меня на окраине, когда я гулять пошла. С ними в лесу было не страшно. Дедушке Лешему они понравились.

– Ты Лешего видела?

– Видела. Он меня ягодами угостил…Хочешь? – только сейчас Ивар заметил что у сестры были полные руки земляники. Она старалась не мять ягоду, но все же немного подавила плоды, отчего ладони и пальчики испачкались сладким соком.

– Зачем ты вообще в лес пошла? – спросил княжич, закинув угощение в рот.– А если бы что случилось?

– Не говори так! – Рагнеда обиделась. – Я там виделась с Зорей. Она меня учила.

– Зоря Утренняя? Чему это она тебя учила? Мама с бабушкой тебе уже все знания передали, вот ты и поперлась в лес учителей новых искать? – Ивар все нес девочку на руках, боясь отпустить, чтоб снова не сбежала. А та все кормила брата земляникой. – Мне все скормишь, а себе не оставишь ничего?

– Я уже объелась ее. Дедушка Леший мне целую поляну показал. Там полно этого добра. А Зоря мне показала то, чего даже мама не знает.

– Наслушалась сказок…

– Это не сказки! – надулась Рагнеда.

Ивар как раз уже входил во двор, закрывая калитку, когда к ним подбежала Дарина. Она услышала голос дочери, стала прислушиваться. А когда увидала, что Иварнесет девочку на руках, кинулась обнимать и целовать ее. У Ярослава сердце от радости чуть не разорвалось. Он взял дочь на руки, подбросил пару раз, потом крепко обнял.

Собаки учуяли запах эльфа. Он отличался от запаха людей и не очень им понравился. Звери зарычали на дом, поняв что чужак внутри. Только сейчас на собак обратили внимание.

– В доме кто-то чужой? – спросила Рагнеда.

– Нашли парнишку одного, – объяснил отец. – Сильно разбился. Пока без памяти лежит.

Калитка скрипнула, и во дворе появились тройняшки. Во всем селе благодаря им (и Дарине с Енеей) никто не знал тяжелых и смертельных болезней. Вид здоровенных псов их слегка напугал. Но собаки завиляли хвостами и стали ластиться к ведунам.

– Север, Трезор, – обратилась к псам Рагнеда. – У нас в доме больной.

Звери виновато пригнули головы и отошли в сторону. Старики вошли в палаты лесного князя.

– Ты где была, беглянка? – спросил девочку отец, все еще держа ее на руках. Дарина тоже обнимала дочь, прижавшись к мужу.

– Мне в лес очень захотелось, вот я и пошла. Там на опушке, где мама с бабушкой кострище жгут, меня ждала Зорька. Она мне показала что еще с огнем можно делать. Мама и бабушка такого не умеют. Они только лечат пламенем, а так взять его в руки, без надобности, не могут.

– Выдумщица ты моя, – князь потрепал дочку по голове, взъерошив ей длинные волосы.

– Я не вру! – возмутилась Рагнеда. Она слезла с рук отца, повертела головой в поисках огня. Но ничего на глаза не попалось. Тогда она вспомнила о своих собачках. Они в это время были заняты большим жуком, который медленно полз в траве. Обнюхивая его по очереди, псы шарахались от него, когда жук начинал жужжать, пытаясь взлететь. В итоге при очередной попытке воспарить, насекомое вцепилось лапками в нос одной из собак. Но так как нос был мокрым и скользким, жуку приходилось прикладывать усилия, дабы удержаться. Ощущение было не из приятных. Пес дернулся и взвизгнул, а потом чихнул. Жука снесло на пушистый одуванчик, который разлетелся в разные стороны. Теперь уже оба пса чихали – семена попали им на морды и в нос. От чиха из ноздрей вырывались искорки. Они порождали небольшие костерки. Рагнеда подошла к одному из огоньков и взяла пламя в свои маленькие ручки, словно того самого жука, которого только что донимали собаки. Девочка держала пламенный язычок на ладони. Огонь совсем не обжигал ей кожу. Дарина прикоснулась к пламени, и вскрикнув, одернула руку: обожглась. Рагнеда же, держа пламя на одной ладони, поводила другой над огоньком, и он принял образ птички, которую девочка выпустила в небо. Птичка сделала пару взмахов крыльями и растворилась в воздухе, будто ее и не было. Под ногами девочки все, что горело, оставалось не тронутым пламенем. Все молча смотрели на Рагнеду, не веря своим глазам.

– Мама, не расстраивайся, что ты так не можешь, – сказала девочка, обнимая мать. – Для тебя твоя сила – дар, а для меня моя –его обратная сторона.

– Рагнеда… – Дарина хотела сказать дочери, что все это не так, но та не расстроилась:

– Ничего, я вырасту и все исправлю.

С эльфом ведунам пришлось повозиться. Предслава, завидев через окно что девчушка вытворяет с огнем, позвала ее в горницу. Рагнеда увидела на кровати изувеченного молодого человека. Но он не был похож на людей: ни цветом волос, ни сложением тела, а кожа его словно светилась мягким светом.

– Помоги ему, дорогая. Наши старания не принесут скорых плодов, а помощь ему нужна быстрая и чудодейственная. Покажи чему тебя за эти дни научили.

Рагнеда сняла со свечи огонек, растерла его в ладонях, шепнула что-то, и принялась растирать им грудь, руки, лицо чужеземца. Она задерживала на несколько секунд свои горящие пальчики на висках больного, на сердце. Пламя меняло свой цвет в зависимости от того, каких частей тела касалась малышка. Область сердца окрасилась в черный:

– Тут больнее всего. Причина всех его бед здесь, – сказала Рагнеда. Голова дала белый цвет, – а тут все с чистого листа: новая жизнь, как у младенца.

Переломы «горели» синим, мышцы – зеленым. Раны плохо затягивались, но силы к молодцу возвращались. Слышался глухой треск – сломанные кости вставали на место. Эльф уже дышал не прерывисто, а ровно, спокойно. На щеках появился легкий румянец. Рагнеда вернула пламя свечи на место

– Я пойду? Хочу с собачками поиграть, я обещала им.

– Конечно, ты и так много сделала, – сказал Добрита.

Рагнеда в припрыжку выскочила во двор, к новым друзьям, принялась бегать с ними, играться. Дарина с Ярославом наблюдали за тем, как дочь помогла раненному. Княгиня только руками разводила – ведь ей, чтобы помочь больному, нужно было уходить в лес, подальше от людей, на маленькое кострище, разводить огонь, произнося заклинания, жечь на огне волосы больного. А дочь вот так просто взяла обычное свечное пламя, в присутствии народа и без наговоров поправила положение.

– Предслава, что это? – спросила Дарина у ведуньи.

– Я тебе раньше уже говорила.

– Ты нас слушать не захотела, помнишь? – спросил Межимир.

– Объясните толком, – не выдержал Ярослав. – Что происходит?

– Присядьте, это долгий и серьезный разговор, – сказала Предслава.

– С самого рождения с Рагнедой находится могущественный дух огня. На востоке таких называют джиннами (ифритами) – это существа, созданные из чистого пламени. Он охраняет вашу девочку, пока она не перестанет в этом нуждаться. Два дня назад, когда Рагнеда пропала, он явился ей в образе Зори Утренней (чтобы не напугать ребенка своим истинным обличием, и потому что она любит сказ о Зорьке). Видимо, как малая говорит, он учил ее тому, что не под силу было женщинам вашего рода.

– Ты о даре, коим владеет Дарина? – спросил Ярослав.

В разговор вступил Межимир:

– Да, о даре. Но у него две стороны. Дар также является проклятием. Целительница просит у огня помощи, и получает ее. Но каждый раз обряд отнимает силы. Да, Дарина?

– Да, я себя чувствую как после дня тяжелой работы.

– Чем чаще вы просите у огня, тем скорее старитесь и слабеете. Помогая другим вы отдаете свое.

Действительно, женщины рода лесного князя рано старились, хотя по возрасту были еще молодыми. Рано появлялась седина, морщинки, болели кости. Поэтому, обряды проводили только тогда, когда это было жизненно кому-то необходимо.

Межимир продолжал:

– Эти силы отняты у тебя, княгиня, и твоих предков для того, чтобы собраться в Рагнеде, но так же они подпитывают и делают сильнее чудовище, заточенное вашей прародительницей, и обреченное в наказание за свои страшные деяния служить во благо людей, которых оно так ненавидит.

– Что это еще за история? – не выдержал Ярослав. У него создалось впечатление, что ему рассказывают сказки (такими обычно дети пугают друг друга в темной комнате, когда им не спится).

Добрита поведал князю:

– Далеко отсюда, в междуречье двух великих рек, в древние времена был большой прекрасный город. Боги благоволили к его жителям, но правители так ублажали богов, что те постепенно развратились, начали забывать о своих обязанностях. Беды часто стали заглядывать в это место. Люди засомневались в мощи богов, теряя в них веру, которая питала небесных повелителей. Никакие жертвоприношения уже не могли исправить непоправимое, боги не стали делать лучше жизни тех, от кого зависело их могущество. Люди проклинали богов, рушили и оскверняли их храмы. Тогда те начали искать способ, который бы заставил людей снова давать силы своим божествам. И таковой нашелся. Они создали немыслимое чудовище, державшее в страхе город несколько лет, вселясь в правителя. Никто не смел перечить ему, все преклоняли перед ним колени. Против твари выступила лишь одна девица. С помощью духов огня она заточила чудовище в дымящуюся гору, из которой иногда течет жидкий огонь. Его не убили потому что не знали как. Но сын повелителя духов предал отца, когда боги разгневались за то, что их детище погибло (люди скрыли место где находится тварь, пустив слухи о смерти тирана, иначе боги освободили бы его). Корыстолюбивый наследник повелителя джинов выдал богам всю правду, кто повинен в «смерти» чудовища. Девушке тогда помогли бежать. Сам повелитель огненных духов спас ее от смерти, заслонив собой. Перед его погибелью они оба заключили в плен сына-предателя, в наказание обрекая последнего служить человеку. У повелителя не поднялась рука убить свое дитя. Он предпочел умереть, но оставить жизнь любимому чаду, дать ему время в надежде на то, что сын подумает над своими ошибками, раскаится и изменится. За то время, что прародительница скрывалась у джинов, они наделили ее даром подчинять огонь.

– Убегая от все еще разгневанных богов своего народа, девица спряталась от их кары, затерявшись в другой стране, где правили другие боги, – подхватила Предслава. – Сын повелителя огненных духов служит вам уже тысячу лет. Но эта служба ему совсем не в радость. Он копит свои силы, ожидая дня, когда вырвется на свободу и отомстит. С каждым новым поколением вашего рода оковы, сдерживающие его, слабеют. Ведь доля крови вашей прародительницы в ваших жилах разбавляется с каждой новорожденной девочкой. Дух, охраняющий Рагнеду знает, что именно ей предстоит сразиться с его сыном. Поэтому он увел ее из дома, чтобы дать необходимые знания. Скорее всего этот раз не последний.

– И стражей к ней приставил. Собачки-то не простые, – добавил Межимир.

– У твоей дочери тяжкая судьба, ее ждет много трудностей и потерь. Но путь к победе тернист, – закончил Добрита.

– Рагнеда должна многому научиться, и не только чарам огня. Она должна хорошо владеть клинками, чтобы давать врагам отпор, – сказала Предслава.

– Лешачи лучшие воины, ее всему научат… – начал, было, Ярослав. Но его перебила старуха:

– Да, наши воины хороши. Но есть такие мастера, что и вас за пояс заткнут. В ловкости и сноровке им нет равных. Один из них сейчас лежит в вашей горнице.

– Тот юнец, которого мы подобрали на развалинах? – удивился князь.

– Он самый. Он не только научит Рагнеду всему, что сам умеет, но пройдет с ней до конца весь ее нелегкий путь, не раз спасет от смерти.

– Откуда вы все знаете? – спросила Дарина, которая до сих пор молчала.

– В час, когда родилась твоя дочь, огонь словно взбесился. Вы это прекрасно помните, дорогие мои. Нам было видение о судьбе девочки. Мы все сказали.

С этими словами тройняшки встали и ушли, оставив Ярослава с женой в глубоких размышлениях об услышанном. Все это походило на глупую сказку. Какое чудовище вырвется на свободу? Какое проклятие? А бред про прошлое? Только вот способности дочери к магии огня говорили об обратном. Даже Дарина и ее мать о такой силе не ведали и не мечтали. В довесок ко всему эти странные собаки (истинно семарглы без крыльев).

– Время все расставит на свои места. Будем жить как жили, – сказал Ярослав.

Прошло несколько дней после всех этих событий. У Ярослава и его жены из головы не шли слова волхвов. Не верить им не было оснований: тройняшки многое знали и видели из того, что недоступно обычным людям.

Рагнеда же вела себя как обычно – играла, носилась с мальчишками. Север и Трезор не отходили от маленькой хозяйки. В том, что Рагнеда теперь под надежным присмотром и больше не пропадет, можно было не сомневаться.

Эльф все еще лежал без сознания. Рагнеда, бывало, подолгу сидела у его ложа, рассматривала чужака. Ей было интересно, почему он такой, не похож на людей: заостренные уши, правильные и нежные черты лица, сияющая кожа. Она трогала его серебристо-белые мягкие, словно шелк, волосы.

В очередной раз девочка подошла к нему, уселась рядом на лавочку, опершись локтями о постель, положив подбородок на ладошки. Она прислушивалась к его дыханию, внимательно всматривалась в лицо, надеясь найти хоть один изъян. Рагнеда не заметила как ее локти сползли к руке эльфа и уперлись в упругие мышцы. Арэвил открыл глаза. Первое, что он увидел, был деревянный потолок, освещенный солнцем. Принц осмотрел горницу: бревенчатые стены, на окнах плотные расшитые занавески, сдерживающие яркие летние лучи. После увиденного его взгляд остановился на детском личике, усыпанном веснушками, обрамленном и темными и, выгоревшими на солнце, светлыми прядками. Глаза девочки были такого ярко-голубого цвета, что казалось, будто это два кусочка неба, какое бывает в ясный безоблачный день. Длинные черные ресницы и светлая кожа довершали контраст ее внешности.

«Поцелованная солнцем», – подумал Арэвил, увидев столько веснушек.

Они смотрели друг на друга с любопытством. Рагнеду удивили глаза эльфа – они были глубокого синего цвета с сиреневым оттенком, который особенно выделялся у самой границы радужной оболочки с белком. Она таких еще не видела ни у кого.

– Где я? – спросил Арэвил.

Но девочка его не поняла. Эльфийского языка она не знала. Голос принца звучал мягко; в нем, казалось, слышался хрустальный перелив ручейка. Рагнеда улыбнулась:

– Придется учить тебя разговаривать, а то ты совсем не умеешь.

Арэвил тоже ни слова из ее речи не понял. Он хотел приподняться, уже оперся на локти и попытался повернуться на бок, но рухнул обратно: голову и грудь пронзила острая боль.

– Тебе еще нельзя вставать, – Рагнеда уложила его на спину. Принц держался за грудь в том месте, куда пришелся сильнейший удар о камни. В глазах стало слишком ярко, тошнота подступила к горлу. Он почувствовал как ко лбу и ушибу приложили что-то горячее. Боль и тошнота стали быстро отступать. Когда глаза стали нормально видеть, он увидел, что это девочка приложила свои ладони к больным местам. Он не думал, что люди умеют такие чудеса.

– Как тебя зовут? – спросила Рагнеда. Но в ответ был лишь непонимающий взгляд эльфа. Тогда она указала на себя и сказала – Рагнеда. А ты?

Арэвил понял ее, но назвать свое имя не смог. Только сейчас он задумался над тем, кто он, откуда. Что с ним случилось? Кто эта девочка? Он осознал, что ничего о себе не помнит. В ответ на вопрос он лишь пожал плечами.

– Ты не помнишь, – догадалась Рагнеда.

Он снова попытался встать.

– Тебе еще нельзя, – малышка пыталась остановить его, но он упорно поднимался, хотя это давалось ему с трудом. И вот, голова закружилась, и он снова бухнулся на постель.

– Вот упрямый, – покачала головой девочка. – Я позову маму.

Рагнеда вышла из горницы и вернулась с родителями. Ярослав сел на лавку, что стояла у кровати.

– Дочь говорит, ты ничего не помнишь, – заговорил князь.

Эльф не понимал, но догадывался о чем речь.

– Ты меня понимаешь? – спросил Ярослав.

Арэвил покачал головой.

– Ну, ничего. Говорить по-нашему научим, не страшно. Добро пожаловать к нам, – Ярослав улыбнулся, отчего его вид стал еще добродушнее, чем показался сначала.

Арэвил не знал почему, но чувствовал, что это место станет его домом, а эти люди, приютившие незнакомца, его семьей. Ярослав ему кого-то очень напоминал, но кого? Да это уже и не важно. Время все расставит на свои места. Принцу почему-то совсем не хотелось вспоминать о прошлой жизни. Впереди ждала новая, интересная.

Арэвил быстро шел на поправку благодаря стараниям тройняшек и семьи лесного князя. Встать ему разрешили лишь через две недели. В ногах была слабость, стоять оказалось тяжело. Постепенно он начал ходить. Сначала ему помогали. Ярослав с Белояром часто возились с ним, как с маленьким. Они придерживали его с двух сторон:

– Давай, по-тихоньку переступай…Вот так…

Принц осторожно передвигал ноги, которые никак не желали слушаться хозяина. С трудом он добрался до лавочки, пройдя через всю горницу. Ярослав и Белояр усадили его.

–Сейчас немного передохнешь, и пойдем обратно, – говорил Белояр.

Вот так каждый день, мелкими шажочками Арэвил возвращался к нормальной жизни. Ему было очень стыдно что с ним носятся как с дитем малым, старался многое делать сам.

Имя свое он так и не вспомнил, ровно как и свое прошлое. Ему с каждым прожитым здесь днем казалось все больше, что прошлое должно остаться в прошлом, под замком. Проще и приятнее было начать новую жизнь.

Рагнеда дала эльфу новое имя:

– Ты как будто светишься изнутри, от тебя исходит сияние, как от снега в солнечный день. Светозар. Это имя тебе больше всего подходит. Нравится?

– Даже очень, – ответил он.

Новый язык давался легко. Особенно интересно Светозару было узнавать как живут эти люди: традиции, быт, праздники. Он обожал их расписную посуду, не важно из чего она была сделана, из дерева или глины. Особенно нравились деревянные ложки, которыми не только можно было есть, но и играть на них, как на музыкальном инструменте (сыновья князя научили Светозара как это делается). Полотенца, постельное белье, одежда – все было расшито дивными узорами.

Местная кухня ему казалась райской едой, особенно пироги, которые пекла Дарина. Не важно какая была начинка: мясная, овощная, ягодная, грибная или рыбная.

Ходил Светозар еще плохо, а сидеть в горнице одному было скучно. Вот он и коротал время на кухне с хозяйкой, наблюдая как варится и печется вся эта вкуснятина, помогал чем мог. Его забавляло когда Дарина пыталась привлечь Рагнеду помочь с готовкой. Девочек с маленьких учили готовить. Но для Рагнеды это было хуже каторги, она не переносила женские хлопоты по дому, в том числе и стряпню. Чтобы мать отстала от нее, она начинала портить продукты, пачкала стол и полы, рассыпая муку.

– Рагнеда, как ты будешь мужа кормить, когда замуж выйдешь? – разводила руками Дарина.

– Если замужем надо все время возиться у печи с горшками, я не пойду ни за кого, – бурчала девочка в ответ.

Чтобы не рассмеяться, и не обидеть хозяйку, Светозар с трудом сдерживался, отворачивался, но улыбка предательски тянула вверх уголки губ.

– Я, как отец, сражаться буду, – добавляла Рагнеда.

– Тогда тебя точно никто не возьмет – всех женихов саблями разгонишь.

Когда Светозара выводили на улицу подышать свежим воздухом, усаживали на лавку за воротами или в беседку, он мог часами вот так сидеть и любоваться природой, слушать пение птиц, жужжание насекомых, голоса селян, наблюдать за их суетой. Но была в его прогулках одна пренеприятная вещь, омрачавшая всю радость: Север и Трезор упорно не признавали эльфа и все время рычали на него, когда Ярослав или кто другой проводил парня мимо зверей. Было жутковато видеть две огромные оскалившиеся пасти и злые глаза, прожигающие насквозь. Иногда псы садились подле эльфа и подолгу в упор смотрели на него, не отрывая взгляда. Это, мягко говоря, смущало Светозара. Он старался не обращать на собак внимания, хотя и было нелегко.

По вечерам Светозар слушал сказки, которые ему рассказывала Рагнеда, и как ребенок, казалось, засыпал под них (ведь эльфы не спят, а лишь грезят на яву). Он часто наблюдал, сидя на улице, за девочкой, как она сражается с мальчишками на палках. Братьям особо от нее доставалось. Хоть Рагнеда и была мала (ей в июле исполнилось шесть лет), двигалась она не хуже, чем дружинники-новобранцы, тренировавшиеся как положено пару месяцев. Эльфу нравилась эта девчушка: шустрая, бойкая, умна не по годам.

Еще один месяц пролетел незаметно. Светозар уже мог ходить без посторонней помощи, помогал по хозяйству, ходил с мальчишками на рыбалку, но на охоту, да с бортниками в лес за медом пока еще было рано – не совсем окреп. Он хотел принять участие в каждом деле, ему было все интересно.