007
ОтложитьЧитал
– Откуда я знаю.
– Может быть, мель?
– С ума сошел, Питер? В центре Атлантического океана? Под нами сейчас километра три воды.
– Может быть, риф? – обеспокоенно спросил он.
– А если и риф, то мы его уже благополучно проскочили. Отдыхай, Питер.
Он хотел уже прилечь на дно лодки, но вдруг застыл, как парализованный. Лицо его вытянулось, в округлившихся глазах появился ужас.
– Вон твои рифы! – побелевшими губами прошептал Питер.
Он указывал рукой куда-то за мою спину. Я повернулся, и от увиденного у меня похолодело внутри. Три акульих плавника, рассекая спокойную гладь океана, двигались за нашей лодкой.
– Ты видишь, видишь? Три акулы! – закричал Ван Хайден.
– Четыре, – мрачно сказал я и указал на тень в воде рядом с нашей лодкой.
– Пять! – заорал Ван Хайден, указывая на появившийся у правого борта акулий треугольник.
В это время сильный толчок сотряс нашу лодку.
– Шесть! – еще мрачнее произнес я и ткнул пальцем в днище.
– Да их тут целая прорва! Откуда они взялись? – кричал Ван Хайден.
– Кровь! – ответил я.
– Что? Какая кровь? – не понял голландец.
– Твоя кровь, Питер. Из носа. Эти твари чуют кровь за километр.
– И что же теперь делать, Диего?
– Молиться.
– Ну нет, меня так просто не сожрешь! Крови вам моей захотелось? – распалился голландец.
– И мяса тоже, – мрачно произнес я.
– Сейчас я вам устрою веселую жизнь!
Он бросился на корму. Из ящика он вынул пистолеты, порох и пули.
– Из этого их не убьешь, Питер.
– Ничего, отгоним их от лодки!
Голландец вошел в раж.
– Диего, ты заряжай. А я буду стрелять!
В это время сильный удар вновь сотряс нашу шлюпку. Она подлетела на полметра и шлепнулась о воду. Ван Хайден не удержался на ногах и, нелепо замахав руками, свалился за борт и скрылся под водой. Сразу несколько голодных тварей устремились к барахтающемуся в воде Питеру. Через пару секунд он вынырнул и ухватился за борт. Вслед за ним на поверхности воды появилась огромная голова хищницы. Широко раскрытая пасть ее со множеством острых зубов была нацелена на Питера. Я бросился к нему и, ухватив его за плечи, с силой рванул на себя. Он как пробка из бутылки вылетел из воды и грохнулся на дно лодки. В ту же секунду за ним со зловещим лязгом захлопнулись челюсти голодного хищника. Глотнув раскаленного воздуха вместо человеческой плоти, акула ушла под воду.
Голландец сидел на дне лодки, его бил озноб, лицо было белым как простыня, а зубы выстукивали какой-то сложный ритмический рисунок.
– Все в порядке, Питер?
Он молчал, тупо уставившись в одну точку. Я слегка встряхнул его за плечи.
– Ничего тебе эта тварь не откусила?
– Пусть бы только попробовала, – сквозь зубную дробь проговорил Ван Хайден.
Он потихоньку приходил в себя. Опять наша лодка содрогнулась от мощного удара.
– Похоже, они хотят попробовать тебя, – сказал я, усмехнувшись.
– А вот хрена им! Свинца они у меня сейчас попробуют! Перейра, заряжай!
– Да без толку это, Питер. Только разозлим этих тварей, – проворчал я, заряжая пистолеты.
– А по-твоему, нужно ждать, пока они вытряхнут нас из лодки и сожрут как какую-нибудь селедку?
– Ты прав, Питер. Возьми пистолеты и доставь этим тварям удовольствие.
Я протянул оружие голландцу.
Ван Хайден прицелился и выстрелил в акулу, проплывавшую рядом со шлюпкой. Она резко дернулась и, ударив хвостом, поднимая фонтан брызг, скрылась в глубине.
– Ага! Не нравится, дрянь ненасытная! – ликовал Питер.
Он протянул мне пистолет для зарядки.
– Питер! Слева! – закричал я.
– Вижу!
Снова грохнул выстрел.
Ван Хайден стрелял быстро и метко. Я едва успевал заряжать пистолеты. Минут десять длилось наше сражение с акулами, но мне эти минуты показались вечностью. Самое странное и неприятное состояло в том, что акулы, получив пулю, далеко не уходили, а наоборот, возвращались и с удвоенной энергией продолжали атаковать нашу шлюпку. Вокруг нас вода бурлила от непрерывного движения акул. Лодка раскачивалась и подпрыгивала от постоянных ударов и толчков разъяренных хищников. Еще немного, и она перевернется.
Я сунул руку в мешочек с пулями и с ужасом обнаружил, что их осталось всего две.
– Питер! Две пули осталось и пол горстки пороха.
– Плохи наши дела, Перейра! Совсем плохи! Заряжай!
Я зарядил пистолеты. И вдруг в нескольких метрах увидел гигантскую акулу. Она неслась с бешеной скоростью, целя в правый борт шлюпки. У меня похолодела кровь. Еще секунда, и эта тварь мощным ударом перевернет нашу лодку, а это конец. Страшный конец. Два заряженных пистолета у меня в руках, передать их Ван Хайдену я не успею. Я видел ее огромную голову, полуоткрытую пасть с частоколом острых зубов, ее холодные, похожие на две оловянные пуговицы глаза. Она хитра, сильна, безжалостна и очень голодна. Это ее охота, а я для нее всего лишь еда.
Я поднял пистолет и выстрелил. Это был первый выстрел в моей жизни. О, чудо! Я попал! В оловянную пуговицу, прямо в глаз! В тот же миг вверх взметнулся кровавый фонтанчик. Акула дернулась и закрутилась в паре метров от нашей шлюпки. Из пустой черной глазницы хлестала кровь, окрашивая воду вокруг себя в темно-розовый цвет.
– Молодец, Диего! Мастерский выстрел! – закричал мне Ван Хайден.
Но тут произошло то, чего мы никак не могли ожидать. Вся это свора вечно голодных тварей набросилась на истекающую кровью свою сестру и подругу. Они рвали ее на части, тут же проглатывали куски и снова рвали. Вода, красная от крови, бурлила и кипела. Пиршество хищников было в разгаре.
– Драпаем! Пока они о нас не вспомнили!
Я сел за весла и стал энергично грести, стараясь как можно быстрее скрыться с этого страшного места. Наша лодка быстро удалялась.
Ван Хайден неподвижно сидел на лавке и, не мигая, смотрел на удаляющееся кровавое пятно на месте акульей вакханалии.
– Ты, что задумался, Питер?
– Сколько крови в океане, – глухо произнес голландец.
– О чем ты, Питер?
– Родригес со своею командой, Бенито, Доменико, эта акула и еще много кого… Сколько крови в океане. А он по-прежнему синий, будто ничего и не было.
***
Снова потянулись дни нашего изнурительного плаванья. Солнце палило во всю свою мощь, выгоняя из наших тел липкий и горячий пот. Запасы воды стремительно заканчивались. Силы покидали нас.
Начались десятые сутки нашего скитания. Я лежал в лодке и отдыхал. Ван Хайден был на веслах. Лицо я прикрыл платком, смоченным в океанской воде, и мечтал о том, как я вернусь домой с грудой золота. Как мы заживем счастливо с Исабель, и что у нас будет много детей, и уже никогда, ни на миг не будем расставаться. Сейчас мне очень тяжело, но я свободен и богат. Осознание этого давало мне силы и уверенность в том, что все будет так, как о том я мечтаю.
– Диего, посмотри туда. Что там? – донесся до меня голос голландца. – Я плохо вижу. Пот глаза разъедает.
Я встал на ноги и посмотрел, куда указывал Питер.
– Не видно. Какая-то точка. Или остров, или корабль.
– Не нужен нам корабль. Они отберут наше золото. Любой бы отобрал. Хорошо, если еще в живых оставят, а то ножом по горлу и концы в воду, – бормотал Ван Хайден, работая веслами.
– Нужно поближе подойти, – сказал я, напряженно вглядываясь в даль.
По мере нашего приближения, точка увеличивалась в размерах, и уже не оставалось никаких сомнений.
– Остров! – воскликнул я. – Ну точно, остров! Остров, Питер! Остров!
Меня захлестнула волна дикой ребячьей радости. Я прыгал в лодке и вопил во все горло.
– Остров! Остров! Остров!
Я повернулся к голландцу. Ван Хайден сидел на лавке, опустив голову. Лицо его было закрыто руками. Я бросился к нему и стал трясти за плечи.
– Остров! Остров, Питер!
Он выпрямился и отнял руки от лица. Губы его дрожали и кривились, пытаясь сложиться в улыбку, а из глаз текли крупные, как горошины, слезы.
Через пару часов наша шлюпка уже двигалась вдоль берега. Мы искали удобное место для швартовки.
Это был высокий скалистый остров, густо поросший кустарником и низкорослыми деревьями. Остров был небольшой, примерно километра три-четыре по большему размеру. В береговую линию в нескольких местах врезались маленькие бухты с песчаными берегами. В одну из таких бухточек мы и направили нашу лодку. Через несколько минут, уткнувшись носом в песок, шлюпка остановилась. Я спрыгнул на сушу, Питер в воду, вдвоем мы затолкали лодку на берег.
Я стоял на берегу и смотрел в синюю даль. Господи, как хорошо просто стоять на бархатном песке, ощущать под собою твердь земную, а не зыбкий океан. Как хорошо просто слушать эту тишину и мерный шелест волн. Как хорошо, что моя пиратская эпопея уже в прошлом. Нет Родригеса и его банды. Нет английских военных моряков с их пушками. Нет бушующего океана. Нет кровожадных акул. Все в прошлом, и кажется, что этого вообще не было или было, но не со мною. А сейчас я здесь, на спасительном острове. Живой, здоровый, свободный и богатый. Как хорошо! Как хорошо, Господи! Как хорошо жить!
Я взглянул на Ван Хайдена. Он сидел на носу лодки, и по лицу его гуляла безмятежная улыбка. Наконец Питер встал и направился к зарослям. Он упал на траву и растянулся во весь свой рост в густой тени.
– Давай отдохнем, Диего. Потом займемся сундуком и поисками воды.
Он потянулся и закрыл глаза. Я тоже прилег на травку и смотрел в бездонное синее небо, в котором белой молнией металась одинокая чайка. Веки мои тяжелели, и вскоре я погрузился в спокойный и глубокий, как океан, сон.
Меня разбудил какой-то приятный и давно забытый запах. Я взглянул на солнце и по его положению определил, что проспал не менее шестнадцати часов. Я покрутил головой, ища Ван Хайдена. Он сидел на корточках перед костром и переворачивал зарумянившиеся на прутиках куски солонины. Еще на двух прутиках жарились две тушки рыбы. Вот этот запах меня и разбудил. Я уже и забыл, когда последний раз ел горячую пищу. Ван Хайден увидев, что я проснулся, помахал мне рукой.
– Вставай, бездельник. Сколько можно дрыхнуть? Я уже и рыбы наловил. Макрель – королевская рыба. Свинину поджарил. К столу, сеньор Перейра!
Он расстилал на песке чистую тряпицу и на нее выкладывал сухари из мешка. Я резво вскочил на ноги. Усталости уже не было, длительный сон сделал свое благотворное дело. Правда, немного ныли руки и спина, но это ерунда для молодого организма. Я почувствовал приступ дикого голода. Я был голоднее, чем акулы, напавшие на нас несколько дней назад. Это и немудрено, последний раз мы ели почти сутки назад. В мгновенье ока я был у костра.
После обеда мы валялись на траве, в тени, переваривая пищу, болтая о том, кто как распорядится своею половиной от свалившегося на нас богатства. Через полчаса, решив, что пора заниматься делом, мы встали и направились к лодке. Вытащили из шлюпки сундук, обулись в свои башмаки и на всякий случай прихватили с собою оружие. Я взял тесак, а Ван Хайдену достался пистолет с последней пулей. Подхватив сундук за ручки, мы отправились в глубь острова.
Через час или полтора наших поисков, мы увидели то, что искали. Внимание привлекла узкая расщелина в скале. Заглянув туда, мы обнаружили там маленькую пещеру, сужавшуюся к верху как шатер.
– По-моему, то, что надо, – сказал я.
– Годится, – одобрил голландец.
Он достал из кармана ключ, открыл замок и откинул крышку. Несколько секунд мы завороженным взглядом смотрели на эту сверкающую, переливающуюся всеми цветами радуги, груду украшений с драгоценными камнями, золотых монет и прочих дорогостоящих вещиц. Это было ослепляющее зрелище. И все это было наше!
– Ну все, еще успеем налюбоваться. Давай обогащаться!
Я набил полные карманы штанов и куртки золотыми монетами. То же самое проделал и Питер.
– Пожалуй, нам этих денег на два корабля хватит, – сказал я.
– А вдруг возникнут какие-то непредвиденные обстоятельства? Давай возьмем еще по нагрудному украшению, их под одеждой не будет видно.
Ван Хайден вытащил из сундука огромный медальон с искусной гравировкой, украшенный большими изумрудами и сапфирами, и протянул его мне. Я надел медальон на шею и спрятал его под рубахой. Себе Питер выбрал массивный Крест изящной работы с четырьмя кроваво-красными рубинами по краям и крупным бриллиантом в центре.
– Ну вот теперь нам хватит на маленькую флотилию.
Он довольно рассмеялся.
– Все, закрываем наш кошелек, но ненадолго. Скоро мы сюда вернемся.
Он закрыл замок, а ключ положил на крышку. Мы затащили наш «кошель» внутрь и поместили в неглубокую нишу, прикрыв ее большим камнем. Выйдя из пещеры, аккуратно заложили вход камнями. Полюбовавшись на свою работу, мы отправились на поиски воды. Потратив полдня и обшарив часть острова, мы ничего не нашли.
Наступил вечер. Мы отправились к своей лодке, чтобы перекусить и отдохнуть, а уже с утра с новыми силами основательно заняться поисками воды.
Но и следующий день не принес нам ничего хорошего. Мы облазили проклятый остров вдоль и поперек. Методично обследовали каждую пядь земли. Заглядывали в каждую пещеру, пещерку, в скальные трещины, переворачивали огромные и малые камни, в надежде найти хоть самый маленький ручеек или карстовый колодец. Но увы! Пресной водой на этом Богом забытом острове и не пахло. Это была катастрофа. Путь до Нассау займет у нас не меньше недели, а по такой жаре еще и больше. Воды в бочонке оставалось кое-как на двое суток. Нам грозила мучительная смерть от жажды. Создалось жуткое положение, из которого я не видел выхода.
Осознание того, что дни наши сочтены, и мы с Ван Хайденом практически два ходячих трупа, повергло меня в дремучую тоску. Первобытный страх сдавливал мое горло. Я, как мог, гнал от себя мрачные мысли. Убеждал себя, что судьба обязательно пошлет нам избавленье. Ведь не могу я умереть прямо сейчас, после стольких испытаний. Когда я свободен и богат, у меня большие и прекрасные планы на будущую жизнь, – и вдруг умереть мучительной смертью? Так нельзя! Это нехорошо! Это несправедливо!
– А! А! А! – услышал я крик Ван Хайдена.
Я повернулся и увидел, что он валяется на земле и колошматит ее кулаками.
– Чертов остров! Проклятый остров!
Я бросился к нему и попытался его поднять.
– Перестань, Питер. Перестань. Мы выкрутимся.
– Мы сдохнем, Перейра! Сдохнем! В муках сдохнем! Треклятый остров! Лучше бы я тогда с Родригесом на абордаж пошел. Все уже было бы кончено! Мы сдохнем! Уже через несколько дней сдохнем! Зачем ты меня вытащил из воды во время шторма? Ведь я уже почти захлебнулся! Перейра, зачем? Кто тебя просил? Я жить хочу!
Я потрепал его по плечу.
– Успокойся, Питер. Вставай. Пойдем к лодке.
– Никуда я не пойду. Какая разница, где подыхать.
– Пошли, Питер. Если мы будем плыть, то у нас есть шанс. Здесь шансов нет.
Он, кряхтя и охая как древний старик, поднялся и поплелся за мною. Всю дорогу он угрюмо молчал. Мы молча вышли из леса, спустились по каменистой гряде и уже шли по песчаному пляжу к нашей шлюпке.
– Прости, Перейра, – глухо произнес голландец.
Я махнул рукой, думая, что он извиняется за свою истерику.
– Двоим нам не выжить. Прощай, Диего!
Я хотел оглянуться, но в это время грянул выстрел. Пуля попала мне под левую лопатку. Я сделал два последних шага по этой земле и упал на песок. Жизнь моя оборвалась. Месяц назад мне исполнилось двадцать шесть лет.
– Всего-то?
– Пираты долго не живут.
Глава 4
– Так тебя Ван Хайден убил?! – воскликнул я.
– Других людей на острове не было.
– Он ведь твой друг. Как он мог? Из-за пары глотков воды?!
– Эта пара глотков спасла ему жизнь.
– Погоди, Диего, этот гад выжил?
– Да, он остался в живых.
Перейра прошелся по палате, и я увидел на его куртке круглое отверстие с опаленными краями под левой лопаткой. Я поежился. Ангел остановился у окна.
– Его нашли на шестой день одиночного плаванья. Вода у него уже закончилась, сил грести не было. Он лежал без памяти на дне лодки и умирал.
– Кто его нашел? – удивился я.
– Араваки.
– Кто-кто?
– Араваки. Коренные жители Багамских Островов. Индейцы, рыбаки. Они его отпоили, выходили и за одну золотую монету доставили в Нассау.
– Погоди, Диего. А ты откуда это знаешь?
Я подозрительно уставился на него.
– Ведь тебя к тому времени в живых уже не было.
Перейра посмотрел на меня, как на маленького ребенка.
– Погоди, Андрей, вот когда попадешь туда…
Он многозначительно указал рукой на потолок и закатил для убедительности глаза кверху.
– У тебя там будет возможность узнать всю правду о своих друзьях, подругах, родственниках. И не всегда эта правда будет приятна для тебя.
Дверь в палату отворилась, и легкой скользящей походкой вошла медсестра. За собою она катила кресло-коляску.
– Поехали, Андрей, покатаемся, – сказала она приветливо.
– Куда?
– В Летний сад, – улыбнулась Любовь Васильевна. – На процедуры, конечно.
– А эта колымага зачем? Я бы и сам дошел.
– Конечно дошел бы, но не сегодня.
Она подкатила кресло к моей кровати, и я с ее помощью перебрался в него.
Мы выехали из палаты в широкий, длинный коридор. Медсестра неторопливо везла кресло. Перейра со скучающим видом шел позади.
А у меня не выходила из головы история, рассказанная мне Ангелом. Моя буйная актерская фантазия рисовала ее в ярких красках, с мельчайшими деталями, душевными переживаниями. Я как будто бы сам проживал чужую жизнь. И вдруг неожиданная мысль острой стрелой вонзилась мне в мозг. Я чуть было не закричал, обращаясь к Перейре, но вовремя спохватился. Любовь Васильевна была рядом. Опять подумает, что у меня не все дома.
Часа через два, после лечебного массажа и соляных ванн, Любовь Васильевна привезла меня в палату. Сказав мне, что через час принесет ужин, она бесшумно удалилась.
– Слушай, Диего. Я все думаю о твоей жизни, – начал я издалека.
Перейра остановился и удивленно уставился на меня.
– И что?
– Короткая у тебя жизнь получилась, но очень яркая и трагическая.
– Такая уж получилась. Могла быть и лучше. Да ладно, все прошло.
Он махнул рукой и прошелся по комнате.
– Я вот о чем подумал, Диего. А тот клад на острове… Его заграбастал Ван Хайден?
– Нет, – коротко ответил Перейра.
– Клад до сих пор лежит на острове?
– Конечно.
– И ты помнишь, где он лежит?
Голос мой слегка дрогнул, выдавая мое волнение.
– Ангелы ничего не забывают.
Перейра подозрительно уставился на меня.
– Нам с тобой срочно нужно ехать на Багамы. Прибрать к рукам клад. Немедля!
– Ты сначала из больницы выпишись, – растерянно произнес Перейра.
– Выпишусь! Это такая удача. Мой ангел-хранитель – бывший пират. А пока я тебя вижу, мы должны поехать на остров и приватизировать сокровища. Что добру пропадать? Слушай, Диего, сколько сейчас может стоить этот клад?
– Не знаю, – пожал плечами Перейра.
– Ничего не знает. Что ты за ангел? Двоечник.
Диего состроил обиженное лицо и проговорил:
– Я с тобой в детский сад ходил, в школу, в институт. Я читаю те книги и газеты, какие читаешь ты. Смотрю по телевизору те же передачи, что и ты. Я знаю столько, сколько знаешь ты. Если я двоечник, то только потому, что двоечник ты. Если бы я был ангелом-хранителем у академика, я бы знал столько, сколько знает он.
Перейра обиженно отвернулся от меня и подошел к окну. Возникла пауза.
– Ну так как насчет клада? – вкрадчиво спросил я после паузы.
Диего молчал.
– Что, тебе жалко, что ли? – продолжал канючить я.
Перейра повернулся ко мне.
– Мне не жалко. Мне этот клад, что козе баян. Просто я не знаю, что мне делать? Меня не учили этому. Четких инструкций на этот счет не было. Ты меня вообще не должен видеть. А ты меня видишь, разговариваешь со мною. Да еще просишь помочь тебе в меркантильных делах.
– Но это же ненадолго, заживет моя гематома в голове, и ты снова станешь недоступным для меня. Но, если уже так случилось, нужно использовать этот случай. Помоги, Диего!
– Не знаю, имею ли я на это право. Буду думать.
Он наморщил лоб, заложил руки за спину и стал ходить по палате из угла в угол. Я терпеливо следил за его перемещениями. Наконец он остановился у кровати и посмотрел на меня.
– Формально я не нарушу кодекса ангела-хранителя, если укажу тебе, где лежит клад. Но какое-то сомненье все-таки гложет меня.
– Отбрось все сомненья, Диего! Ты же солдат удачи! – воскликнул я.
– В прошлом. Вот что, Андрей. Мне нужно посоветоваться с моим Куратором.
– Кто это?
– Ангел из Верхнего Лика. Он контролирует мою работу.
– Ну так, советуйся.
– В общем, утром ты будешь знать ответ.
– Ладно, потерплю до утра. Слушай, Диего, а у твоего Куратора белые одежды?
– Белые. Еще какие белые!
Перейра мечтательно прищурил глаза, вероятно, представляя себя в таких одеждах.
***
Утром меня разбудил звон тарелок. Я открыл глаза. Палата была залита солнечным светом. Я взглянул в окно, на небе – ни облачка, и только солнечный блин сиял, стремясь к своему зениту.
Любовь Васильевна сгружала с тележки на тумбочку тарелки с омлетом, с овсяной кашей, со сдобными булочками. Из чайника она налила кипяток в стакан, в котором уже лежал пакетик чая и долька лимона.
Я сладко потянулся.
– С добрым утром, Любовь Васильевна!
– Доброе утро, Андрей!
Она улыбнулась своею немного грустной улыбкой.
– Сегодня, правда, хорошее утро. А вы молодец. Хорошо поспали.
– Это после вчерашних процедур. Да и вообще я поспать люблю.
– Просто вы на поправку идете. Это хорошо. Завтракайте, Андрей. Сегодня вас ждет несколько интересных процедур. Приятного аппетита!
Медсестра вышла из палаты.
Я покрутил головой, ища глазами Перейру.
Тот прогуливался взад-вперед в дальнем конце палаты.
– Ну что, Диего? Что сказал твой Куратор? – без предисловий, начал я.
Перейра подошел к моей койке.
– Куратор, в принципе, не против, чтобы я указал тебе место, где лежит клад.
– Ура! Слава мудрому Куратору!
– Но есть одно условие, которое ты должен выполнить, – продолжил Ангел.
– Я согласен на любое условие! Что нужно? Бросить курить? Регулярно переводить старушек через дорогу? Побриться наголо?
– Ты должен найти Крест Иоанна Крестителя и вернуть его Церкви. Только после этого, я укажу тебе остров и место, где скрыт клад.
– Вот тебе на! Что это за Крест такой?
– Это одна из главных реликвий Православной Церкви. Именно этим Крестом Иоанн Креститель крестил Иисуса Христа. После смерти Иоанна, Крест перешел к Андрею Первозванному, проповедовавшему позже в Греции. После смерти Андрея этот Крест хранился в храме на одном из греческих островов. А в конце семнадцатого или в начале восемнадцатого веков Крест пропал. Сказать вернее, его похитила банда Родригеса во время одного из своих налетов на этот остров.
– Где же я его найду? Его, может, уже не существует. А если и существует, то пылится в какой-нибудь церквушке в запасниках.
– Такого уровня реликвии находятся на особом учете. Этого Креста нет ни в одном храме.
– Как я найду то, чего нет? Я не согласен. А есть другое условие, которое выполнимо?
– Нет. Ты должен найти Крест, Андрей. Когда ты попадешь на Небо, там тебе это зачтется, потому что это будет твоим Христианским Подвигом. А поскольку ты – мой подопечный и совершил богоугодное деяние, то и меня досрочно повысят на один или даже два лика.
– Да вы – карьерист, Перейра, – съязвил я.
– Я не карьерист. Я просто хочу заниматься более интересными делами и приносить больше пользы нашему Сонму, чем еще ближайшую тысячу лет быть нижним ликом. Помоги мне, Андрей. И я помогу тебе.
– Ладно, ладно, Диего. Я согласен. Но как я могу найти этот Крест? Я даже не знаю, с чего начать. И есть ли он вообще?
– Он есть! По нашим с Куратором прикидкам, он сейчас находится в Петербурге.
– Да ладно. Быть такого не может.
Я смотрел на Перейру во все глаза.
– В земной жизни все может быть, – философски изрек Ангел.
– Но как Крест здесь оказался? – воскликнул я.
– Хороший вопрос. Ты пока ешь свой завтрак, а я расскажу тебе, что стало с Ван Хайденом, и тогда тебе станет все понятно.
– Давай, мне нравятся твои рассказы.
Я приподнял спинку кровати и подтянул к себе тарелку с салатом.
Перейра начал свой рассказ:
– После того, как араваки доставили голландца в Нассау, у него все пошло по плану, придуманному нами. В порту он сел на рабовладельческий корабль, отправлявшийся в Африку за живым товаром. Добрался он на нем до Нуакшота. Это на западном побережье Африки, в Мавритании. В Нуакшоте он неделю ждал попутного корабля в Европу. И дождался. Это было французское торговое судно. На нем Ван Хайден доплыл до Марселя. А от Марселя, на перекладных, до родного Амстердама.
Арендовать корабль для похода за сокровищами Родригеса он решил в своем городе. Но этому помешало одно трагическое обстоятельство. В одном из трактиров Амстердама, в пьяной драке, он убил сына важного чиновника из местного Магистрата. Ван Хайдена разыскивала вся полиция Амстердама. Но он укрылся в доме своего дяди Иохима Бригеля, состоявшего на службе у российского императора Петра I.
Произошло это в 1698 году, когда царь Петр под именем Петра Михайлова со своим Великим Посольством побывал в Голландии. Иохим Бригель, как специалист по морскому делу, был приглашен на работу в России. Иохим был несказанно удивлен невиданной щедростью русских и немедленно подписал контракт. И с этого момента стал служить в столичном Адмиралтействе под началом графа Ф. М. Апраксина. В то нелегкое время для Ван Хайдена, Иохим Бригель находился в Амстердаме в составе дипломатической миссии, которую возглавлял адмирал Федор Матвеевич Апраксин.
Питер рассказал своему дяде, что случилось с ним в трактире, и попросил тайком вывезти его из Голландии. Разве мог отказать дядя своему единственному, хоть и непутевому племяннику, которого держал на руках в младенчестве и обучал азам морского дела в детстве и юности? Дядюшка Иохим в тот же день представил Питера графу Апраксину, как специалиста в области мореплаванья и кораблестроения. Собственно говоря, Ван Хайден и был таковым.
Граф Федор Матвеевич, оглядев Питера, произнес одно слово:
– Добро.
В одно мгновенье ока с голландцем был подписан контракт и выданы щедрые подъемные. Его обрядили в форменный мундир Адмиралтейства, темно-синего цвета с золотыми пуговицами. А еще через два дня дипломатическая миссия отправилась назад, в молодую столицу Российской Империи, город Санкт-Петербург, увозя с собою бывшего пирата и отчаянного авантюриста Питера Ван Хайдена, навстречу его новой и непонятной жизни в туманной и заснеженной стране.
Служил он в Адмиралтействе честно и добросовестно. Работа ему нравилась и поначалу совсем увлекла Ван Хайдена. Он очень быстро усвоил русский язык. Переделал свое голландское имя на русский лад, так, вместо Питера Ван Хайдена возник Петр Иванович Хайденовский.
Он даже принял Православие, чтобы жениться на Липочке Виноградовой, дочке купца первой гильдии Прохора Виноградова. Не устоял свирепый пират перед чарами русской красавицы. Тесть подарил молодым большой деревянный дом на Петроградской Стороне, где влюбленные голубки свили свое семейное гнездышко. Как и положено, через год, в самый сочельник, у Хайденовских появился первенец Лаврушка.
Постепенно пиратское прошлое стиралось из памяти голландца. Он теперь уважаемый человек, на государевой службе, добропорядочный отец семейства. И только одна мысль из его прошлой жизни острой занозой засела в его сердце. Сокровища Родригеса!
Много бессонных ночей он провел, обдумывая различные варианты похода за богатством. Самый простой способ, бежать из России в Испанию или Португалию, арендовать или купить корабль, – и вперед, за золотом! Но обстоятельства изменились, и теперь ему очень не хотелось покидать интересную и доходную работу, свой дом, свою семью.
И в одну из ночей, проведенных в раздумье, его осенило. Он даже подскочил в кровати, вызвав недовольное ворчание Липочки.
В то время при дворе императора Петра был популярным редкий, необычайно вкусный и страшно дорогой напиток – кофей. Привозили его в малых количествах иностранные купцы и продавали за сумасшедшие деньги. План Ван Хайдена был прост, – убедить с помощью своего дяди графа Апраксина снарядить судно в Южную Америку, за кофейными зернами. Он даже составил расчеты, согласно которым получалось, что кофе, привезенный им из Венесуэлы (а именно туда он собирался), обойдется четырежды дешевле, нежели покупать его у иноземных купцов-шкуродеров.
Вместе со своим дядей Иохимом Бригелем, Питер побывал на аудиенции у графа Апраксина, где в красках описал все преимущества похода в Южную Америку за зернами чудесного напитка. Граф дослушал Ван Хайдена, прочел его экономические выкладки по этому вопросу и, по своему обыкновению, произнес:
– Добро.
Голландец был на седьмом небе от радости. Все шло по его плану. Ему готовился корабль, команда матросов, деньги на закупку кофе, а он назначался капитаном. Назначение – порт Каракас в Венесуэле. Путь предстоял неблизкий – через Балтийское и Северное моря в Атлантический океан. Далее, с севера на юг, к побережью Южной Америки.
Багамские Острова располагались на пути следования в Каракас. Голландцу нужно было сделать небольшой крюк к безымянному острову, где его поджидал «кошелек» Родригеса. На подходе к острову он устроит небольшую поломку на корабле и отдаст приказ пристать к берегу для устранения неполадки. А уже под покровом ночи, когда команда будет спать, он наведается в ту самую пещеру и перенесет сокровища в свою каюту. Поутру корабль продолжит свой кофейный рейс. Вот и весь план, простой и изящный. А Петр Иванович Хайденовский станет одним из самых богатых людей в Петербурге.
Будущее ему представлялось лишь в розовых тонах. Но, увы, судьба, рисующая картину жизни Ван Хайдена, уже использовала все яркие краски, и теперь для голландца на палитре осталась лишь одна краска – черная.
Через четыре дня плаванья по неспокойному Балтийскому морю, в районе острова Борнхольм русское торговое судно встретило сорокапушечный шведский фрегат. Такая встреча не входила в планы Ван Хайдена, ибо это рандеву ничего хорошего не сулило.
В те времена отношения России и Швеции напоминали отношения соседей по коммунальной квартире, с постоянными перебранками на дипломатическом уровне и частыми потасовками, то на суше, то на море. Еще были свежи шведские воспоминания о полученной от русских оплеухе под Полтавой. У капитана фрегата, как и у всех шведов, до сих пор «горело» ухо. Пылая благородным гневом, швед отдает приказ задержать русскую посудину и арестовать всю команду. И плевать, что судно гражданское, в нейтральных водах, наверняка эти русские – «шпионы и диверсанты».
Корабль был объявлен военным трофеем и препровожден в ближайший порт. Команда, во главе с капитаном Петром Ивановичем Хайденовским, как военнопленные, была отправлена в тюрьму города Мальме. А чтоб жизнь малиной не казалась, пленные по четырнадцать часов работали в местной каменоломне на благо Швеции. Так прошло три кошмарных года. Отношения между Россией и Швецией немного потеплели. Страны договорились соблюдать исторически сложившиеся границы и жить в мире друг с другом, как добрые соседи. А в знак примирения обменялись военнопленными.