Часть 1
Глава I
Было трудно понять: день это или уже ночь, пятница или уже суббота, жизнь это или просто симуляция. Густые занавески, плотно прилегающие к окну, напрочь блокировали всякий свет, который мог бы поступить из вне. И лишь поддельно яркий монитор в углу крохотной комнаты отображал циферблат, да погоду, которая была стабильно теплой в, должно быть, морозном ноябре. Из ржавых динамиков, подле недавно купленного монитора, доносился набор назойливых звуков, сопровождаемых фальшивым пением. Да, нынче это зовется музыкой… И подобная музыка сменяла одна другую с периодичностью в несколько секунд. Не сказать, что обитатель этой квартирки получал эстетическое удовольствие от прослушивания подобного фонового мусора, он просто не хотел оставаться в тишине наедине со своими мыслями. Создать вид присутствия и скрасить вечное одиночество – главные предназначения динамиков на протяжении всей жизни «декоративного человека будущего». Такую угнетающую атмосферу дополнял стойкий запах низкокачественных продуктов питания, стоящих на тумбе около чересчур мягкой кровати. Кровать буквально поглощала в себя все то, что на ней находится. Складывалось ощущение, что матрас был обит приличными слоями ваты. В один момент во всей квартире загорелось тусклое голубоватое освещение, и кварцевая механическая дверь в комнату сдвинулась вверх.
А вот и обитатель сея жилища. В комнатку, перешагивая через всяческие предметы, разбросанные по полу, аккуратно прошел молодой парень лет двадцати трёх. Он был по пояс нагим, а его длинные тёмные волосы, достающие плеч – влажными. Должно быть, он только закончил свои водные процедуры. Как только молодой человек приблизился к компьютеру, из динамиков на всю комнату прозвенел резкий звук уведомления. Женский роботизированный голос, старающийся казаться естественным, огласил: «Шон, развлекательное мероприятие назначено на три часа ночи в центральном клубе. У вас еще есть два часа. Не опоздайте!». Не успел голос договорить, как Шон выключил его нажатием кнопки, попутно что-то бубня себе под нос. После непродолжительной паузы, юноша убрал волосы, падающие ему на лицо, назад и нырнул в койку. Шон чувствовал себя паршиво, впрочем, как и всегда. Но эта ночь была, пожалуй, самой паршивой за последнее время. В эту ночь ему нужно было выйти из своего очага и даже контактировать с другими «людьми». Парень понятия не имел, когда в последний раз покидал свою квартиру. Кажись это было год назад, когда ему нужно было получить справку об исправности в местном центре реабилитации. Опыт не из приятных, но Шон вынужден проходить обследование ежегодно, дабы не возникло проблем с надзорным департаментом. Наконец, после небольшого перерыва, юноша вылез из объятий постели и с неохотой направился в другую комнату.
Встав перед не активированным зеркалом, Шон увидел в отражении сгорбленного худощавого и бледного парня. Его лицо было покрыто морщинами и прыщами, а челюсть висела и, почти, прилегала к шее. Под глазами виднелись растянутые синеватые мешки, а глазные яблоки были алыми, как закат, который он видел от силы пару раз за всю свою жизнь. Лицо было отёчным, будто бы весь прошлый день он питался исключительно солью. Как вообще человек может быть настолько худым и заплывшим в унисон? Можно было подумать, что перед зеркалом стояла просто уродливая девушка. Единственное, что подчеркивало мужское начало в этом парне – неопрятная щетина, которой он на самом деле стыдился. Любые мужские внешние достоинства в новом обществе, будь то ярко выраженная мускулатура или густая борода, считались грубыми.
Но каким-бы уродом ты не был, ты просто обязан выглядеть хорошо в присутствии других людей. Выглядеть, а не быть! Одевайся для них, говори для них, работай для них, живи для них…
Легким нажатием пальца на кнопку в углу зеркала, Шон включил “Glow up” эффект. И вмиг пред зеркалом стояло уже не чучело, а улучшенный облик человека, но при этом до жути неестественный, а главное – неживой. Прыщи с лица исчезли, не оставив ни одной морщины; цвет кожи преобразился в более светлый и здоровый оттенок, лицо словно сияло; линия челюсти стала более выраженной, а оттеков, будто бы и не было. Несмотря на то, что Шон каждый день смотрит на себя в чудо-зеркало, в этот раз он рассматривал каждую деталь своей внешности. И чем дольше он всматривался в свое отражение, тем тошнотворнее казалось оно ему. Будь у него рука посильнее, тут же разбил бы чёртово зеркало. Но силёнок Шона порой не хватало даже на элементарные действия, вроде подъема по лестнице до третьего этажа или вскрытия банки без помощи сторонних приборов. Потому, разочарованный в себе парень смог лишь нервно отключить «зеркало контраста». Шон вновь увидел напротив себя уродливого неудачника. Его организм был иссушён до такой степени, что не было сил даже на слёзы. Единственное что осталось в нём – непринятие и ненависть к самому себе.
Пытаясь убежать от себя, Шон собрал волосы в хвост и отворил полку с косметикой, которую он использует лишь для особых случаев. Будто бы с агрессией он достал из полки корректирующий протез челюсти и немедля вставил себе в рот, полный неровных и жёлтых зубов. Благодаря протезу, Шон смог скрыть дефекты полости рта и даже искусственно выдвинуть челюсть вперед. После этого, парень достал косметические пластыри и наклеил их на свои веки. Он держал их на протяжении считанных секунд, и о чудо! Синяки под глазами исчезли. Теперь же, Шон взял чехол с контактными линзами и аккуратно, будто ювелир, одел их. Его зрачки засияли, а глазное яблоко стало идеально белым. Линзы скрыли все лопнувшие капилляры. Поморгав для закрепления результата, Шон взял электронную бритву, которая больше походила на обрезанную маску. Приложив ее к лицу, вся растительность на лице (кроме бровей) юноши исчезла. В окончании процесса ухода за лицом, Шон нанес на лицо специальный крем, который скрывает все изъяны его кожи. А вишенкой на торте, конечно же стала косметика. Как же без нее в таком поверхностном мире? Безусловно, Шон стал выглядеть кратно красивее, чем до всех этих процедур, но при этом казалось, что он лишь напротив изуродовал себя. Ни его зубы, ни его кожа не демонстрировали каких-либо дефектов. Для мужчины он выглядел слишком женственно, а для – человека слишком идеально.
Проведя порядка двадцати минут в, как он называл – «glow up» комнате, Шон вновь вернулся в свою крохотную «нору гика». Парень уселся в мягкое закругленное кресло, стоящее перед его компьютером, на котором была запущена игра в шахматы; достал тарелку с однородной субстанцией, и перелистывая вкладки браузера принялся опустошать пластиковую тарелку, попутно попивая переслащенный газированный напиток, да закуривая все это дело электронной сигаретой, испуская клубы разноцветного пара. Шон был взволнован грядущим мероприятием и, признаться честно, сильно нервничал. За год уединения, он совсем позабыл, как контактировать с «людьми». О чем с ними говорить? Как себя вести? Держать ли зрительный контакт с кем-либо более секунды? Все это было загадкой для Шона, хоть он обязан знать это, как никто другой. Он должен соответствовать статусу «Prope humano» – самому элитному слою общества.
Листая вкладки, Шон суетливо проверял свой рейтинг и баланс, а между тем посещал профили людей, которые также посетят это мероприятие. Так как мероприятие являлось публичным, были приглашены люди из всех слоев декоративного общества будущего, кроме самого низшего – «operarius». Проверив профили приглашенных гостей, Шон понял, что имеет, пожалуй, один из самых высоких рейтингов среди всех, но это никак не успокаивало его, а лишь наоборот заставляло тревожиться еще сильнее. Люди скупы на рейтинг и не заметить доминанта рейтинга среди гостей – трудно, следовательно, все внимание обещает быть приковано к Шону. Интересно, каково это идти в лес, полный зверей в шкуре льва, но будучи тихой мышкой внутри?
Что касается социальных сетей, то там «люди» придерживаются подобной стратегии, которую сохраняют на протяжении всей своей искусственной жизни – создать видимость. Создать видимость, что не одиноки, заводя себе количество подписок и подписчиков, сравнимое с армией какой-нибудь страны. Но при этом, знают ли они их всех вживую? Ценность личности сходит на нет. Теперь люди не личности, а подписки и подписчики, или по крайней мере – пользователи. Каждый старается показать себя с хорошей стороны, все эмоции, которые можно увидеть на их страничках – фальшь. Человек в социальной сети и в реальной жизни – два абсолютно разных человека. Но так уж вышло, что, если раньше люди были просто зависимы от социальных сетей, то в новом мире, люди интегрированы в них. От социальных сетей зависит очень многое: окружение, ментальное состояние, карьера, рейтинг, место в обществе и в целом вся жизнь «декоративного человека будущего». Теперь люди буквально вынуждены достигать своего рейтинга ценой времени.
Но что уж можно еще поделать, постепенно умирая в подобном обществе? Обществе, в котором каждый пытается скрыть свое вечное одиночество, впустую проводя время среди «одноразовых декоративных друзей»; обществе, в котором нет понятия «настоящий друг», «близкий» и даже «семья»; обществе, где всякий озабочен собой, но делает вид, что ему есть дело до тебя; в кастовом обществе, где сначала посмотрят на твой рейтинг, а лишь потом на твою обложку, ну а про внутренний мир, речи даже идти не может… Но так уж и повелось в новом мире: всё вокруг идеальное, одни лишь «люди» – порочны.
Тяжелые времена порождают сильных людей, легкие времена – слабых, а прекрасные времена – вырождение. Таков удел людей – хотеть лучшего и достигать, а не скучать в обилии благ и сиюминутных удовольствий. Быть вечно голодными.
Наконец, Шон набрался сил и встал с кресла с хрустом костей позвоночника, (или по крайней мере, того, что от него осталось) после чего направился к гардеробу. По стандартам красоты, этот юноша имел идеальные пропорции фигуры: узкие плечи, костлявые конечности, минимальная мускулатура, тоненькая шея, небольшие бедра и примерно схожий по размеру обхват груди. Но несмотря на это, Шон скрывал свою форму одеждой на размер больше. В эту ночь, сей эталон красоты решил одеть большую тёмную рубашку с длинными рукавами, а также широкие брюки чёрного цвета. Так как брюки были великоваты для Шона, он затягивал их белым атласным ремнём с миниатюрной блестящей бляшкой. На ногах красовались полуспортивные ботинки, с узкими краями, сковывающими ступни парня. Кстати говоря, именно из-за такой формы обуви, парень имел странноватую походку. Также его образ дополняли всяческие аксессуары в виде «умных часов», которые имели богатое многообразие функций: начиная от указывания количества пройденных шагов, заканчивая давлением, которое никогда не опускалось ниже 120. На указательном пальце правой руки было кольцо, которое отображало количество времени на его балансе. Так сказать – легкодоступный кошелек. Ну и весь этот образ был дополнен недешевым парфюмом со стойким и резким ароматом ванили и цитруса и нотками пряностей.
Оглядев свой внешний вид от и до порядка шести раз, Шон вновь присел в свое кресло и нервно дёргал ногой, будто бы в ожидании второго пришествия Христа. Параллельно, он беспокойно проверял время на мониторе и на своём кольце. Шон тщетно старался выйти из этого состояния взволнованности и пытался глубоко дышать. Пытался, но у Шона не хватало объема легких дышать полной грудью. Его дыхание было прерывистым и нездоровым. Наконец цифра 59 на часах сменилась двумя нулями, и парень подскочил из своего кресла и направился в сторону выхода из квартиры.
Выйдя из многоэтажного жилого комплекса, Шон посмотрел на ночное небо, которое больше походило на сплошной светлый туман, проплывающий над городом. Все здания в округе были освещены и горели словно мириады глаз, наблюдающих за всем и вся. Воздух на улице мало чем отличался от воздуха в квартире, ветра практически не было, а сам кислород ощущался как некий газ, которым был пропитан весь прогрессивный умирающий мир. Температура на улице была подозрительно теплой для ноября месяца, и тем более теплой для Северной Европы. На самой улице стоял гул, проезжающих мимо машин; и назойливых звуковых фекалий в виде непрекращающейся рекламы, исходящих из разных углов. Культура уже давно была потеряна. Посмотрев на город, трудно было сказать, что это именно Лондон. Все культурные и исторические особенности абсолютно перестали выдавать себя. Один город выглядит ровно, как другой. Оглянувшись на свой жилой комплекс, Шон увидел исполински гигантские здания с хаотично горящими окнами. Ранее, он и поверить не мог, что вокруг него живет столько людей, и ни одного из них он никогда не видел, и тем более не знал. В каждом из этих окон протекает по меньшей мере одна забытая жизнь. Как это возможно: нас так много, но при этом каждый так одинок?
Сигнальный звук, приехавшей за Шоном машины, отвлек его от мыслей, и он поспешил сесть в нее, дабы не опоздать.
Глава II
Прибыв на место назначения, Шон взглянул на часы и был приятно удивлен тем фактом, что опоздал всего лишь на 15-20 минут. В новых правилах этикета считается, что, если ты позволил себе опоздать на 20-30 минут от назначенного времени, можно считать, что ты прибыл вовремя. Да, «люди» настолько утратили ценность времени, что опоздание на пол часа – не является опозданием. На смену немецкой точности пришла простительная безответственность.
Оглядев здание, Шон прищурил свой взор от разнообразия цветов, которыми светились всяческие изображения на здании и несуразные рекламные объявления. Да уж, реклама азартных игр и наркотиков на центральном здании города… Казалось бы, полнейший абсурд, но к сожалению, теперь это стало ничем непримечательной обыденностью. Взгляд Шона передавал привычную разочарованность во всем: в мире, в людях, а главное – в себе. Неужели, все так было всегда?
Собрав всю волю в кулак, Шон вдохнул настолько глубоко, насколько позволяли его легкие, и выдохнув, устремился ко входу в клуб. Его походка, дыхание, мимика, осанка транслировали всем окружающим крайнюю неуверенность. Казалось, что все внутренности Шона сжались внутри. Его минимальная мускулатура напряглась и также скорчилась под воздействием мнимых страхов. В моменте, Шон был готов развернуться и убежать оттуда в ужасе, но все же ему хватило смелости войти внутрь.
На входе Шона встретил роботизированный контролер, проверяющий гостей по списку. Он поднял свои стеклянные глаза на Шона и попросил новоиспеченного гостя подтвердить свое имя.
Шон… Шон Зидлер – хриплым голосом подтвердил парень. Робот удостоверился в поступившей информации и после непродолжительной паузы огласил:
Добро пожаловать, Шон Зидлер! Приятно провести вам время! – голос робота казался неестественно веселым и при этом абсолютно без эмоциональным. Это сильно смущало Зидлера.
Даже во время такого короткого разговора, Шону Зидлеру было трудно установить зрительный контакт, несмотря на то, что это всего лишь робот, исполняющий свои элементарные функции. Говоря честно, Зидлер боялся роботов куда больше, чем «людей». Никогда не знаешь, что может выкинуть эта машина. Шон – профессиональный шахматист, который может обыграть очень многих «людей». Но никогда в своей жизни, ему не удавалось одолеть бота. «Люди» играют по заготовленным стратегиям, их ходы можно легко предсказать, и поставить мат человеку – не такая трудная задача. Но бот мыслит совсем иначе. В том-то и сама суть, что бот действительно мыслит в отличии от человека. Аналитические способности компьютера, можно сказать, безграничны. Критическое мышление этого куска железа многократно превосходит людское. А эта цифровая зараза еще и обучается с феноменальной скоростью. Говорят, не стоит сравнивать себя с другими, а нужно сравнивать себя лишь с собой вчерашним… Зидлер не верит в это утверждение. Шон уже долгое время тщетно пытается сравнивать себя с компьютером. Для него высшая стадия удовлетворения – победа над ботом. Казалось бы, что это невозможно… Но явно не для Зидлера.
Как только послевкусие от взаимодействия с роботом прошло в голове парня, на часы пришло уведомление о снятии 12 минут с его счета за вход. Шон проследовал к залу и с особой осторожностью вошел в механически открывающиеся двери. Зайдя в хаотично сверкающее разными неоновыми оттенками помещение, Зидлер услышал что-то отдаленно похожее на музыку. «Музыкой» это можно было назвать с огромной натяжкой. Не более, чем набор раздражающих звуков, который сопровождался ужасным пением. Пред ним предстало множество людей. Каждый из них был чем-то занят: кто-то смаковал мягкую закуску, сравнимую с куском ваты; кто-то упивался напитками, в которых было до жути много газов, сахара и всяческих красителей; некоторые общались между собой; люди класса «operarius» занимались организацией сея мероприятия; ну а особо безучастные личности уставились в смартфоны и проверяли почту по многу раз или листали галерею. Надо же, «декоративный человек будущего» создает видимость даже в таких мелочах. Казалось бы, зачем тогда стоило приходить сюда? Проверять пустую почту можно и дома хоть днями напролет. Но пару вещей объединяла их всех – одиночество и эгоизм. Вероятнее всего среди них нет людей, которые считаются истинными друзьями. Разве что одноразовые приятели или половые партнеры, не более.
В одно мгновенье, Шон почувствовал уверенность в том, что все эти люди точно такие же, как и он сам, и их не стоит бояться. Но все же в его голове коренилась глубочайшая неприязнь к каждому из присутствующих. На подсознательном уровне, он понимал, что кратно превосходит их, но к сожалению, вынужден жить в тех же рамках, что и недалекий люд.
Шон с особым интересом осматривал каждого, кто попадался ему на глаза, но при этом как только он получал ответный взгляд на себя, тут же отводил глаза в другую сторону, словно вовсе не разглядывал этого «человека». На лицах всех людей читался либо чрезмерный пафос, которым каждый оправдывал свое ничтожество; либо поддельная улыбка, которая раскрывает человека, как ничто другое. Знаете, ту самую улыбку на лице, когда кончики губ натянуты до ушей, но глаза хладны и несчастны. Все же некоторым «людям» еще стоит практиковаться в «искусстве создания видимости».
Среди всей толпы, Шону приглянулась одна дама, которая каким-то внутренним духом притягивала его внимание к себе. Ей было лет так 25 на вид, она имела азиатскую наружность и естественно привлекательные черты лица. Черные локоны плавно спускались на хрупкие плечи, закрытые легкой полупрозрачной накидкой. В отличии от подавляющего большинства гостей, она не старалась скрыть свою фигуру, а лишь наоборот точно подчеркивала ее черным облегающим платьем. На ее лице был минимальный макияж. Тонкие длинные ресницы, не слипавшиеся от туши, чуть бледный оттенок пухлых губ, не испорченный ярким блеском и аккуратные скулы, не выделенные тенями, подчеркивали легкость образа. Казалось, что даже у мужчин макияжа было кратно больше, чем у нее. Но при этом она выглядела красивее, пожалуй, всех, кто находился в зале. И стояла она совсем одна у проектора, ни с кем не разговаривала, а как Шон оглядывала всех в округе. Конечно, ей удалось привлечь к себе много внимания, но внимание это было абсолютно разным. Мужчины чувствовали ее превосходство над собой, как внешне, так и социально; а женщины смотря на нее либо испытывали крайнюю степень зависти, либо же вовсе сексуальное влечение к ней. Ни один джентльмен не решался к ней подойти, так как традиционная пара мужчина-женщина, порицалась обществом. Безусловно, если бы вы состояли в отношениях с женщиной, будучи мужчиной, вам бы никто и слова не сказал. Но все же, вы бы поймали на себе тучу косых взглядов. Традиционная пара в новом обществе – дурной тон. Таков уж уклад.
А между тем, необычайной красоты леди маневрировала около проектора с бокалом терпкого, но при этом сладкого алкоголя и каждым своим движением покоряла все больше взглядов. Шону было крайне трудно увести свой взгляд с нее. Это был один из немногих моментов, когда он оглядывал кого-либо так продолжительно и тщательно. Было в ней что-то живое, что-то, что отличало ее от других. Еще более Зидлера удивлял тот факт, что никто не рискнул подойти к ней и завязать разговор. Экстравагантная, выбивающаяся из норм наружность обеспечивает неприкосновенность и неприступность в мире эгоцентричных «декоративных людей будущего». Складывалось некое ощущение, что пока другие существовали, она по-настоящему жила.
А между тем, восхищение Шона, перебил звук из динамиков, на котором все тот же знакомый роботизированный голос огласил: «Дамы, небинарные персоны и господа! Просим обратить внимание на голограмму. Мероприятие объявляется открытым!». В тот же миг, вся суматоха в зале сошла на нет и все повернулись в сторону голограммы, стоящей в середине, в предвкушении «шоу». Фоновые голоса и прочий шум притихли и были слышны лишь звуковые эффекты из динамиков. Освещение также погасло и все вокруг покрыл мрак. Посреди зала всплыли яркие объемный цифры «1 274 093 749». Это число постепенно уменьшалось. Голос из динамиков огласил изображаемую цифру, после чего добавил: «Сейчас вы можете наблюдать численность населения нашей планеты. К нашему всеобщему счастью, это число сокращается и в скором будущем мы достигнем нашей цели в миллиард людей. Мы должны скооперировать все наши усилия для достижения «Золотого миллиарда».» После этих слов, вместо голограммы численности населения, в пространстве образовалась другая голограмма, изображающая половой акт двух мужчин. А затем появилась голограмма полового акта двух женщин. Вся эта мерзость была изображена так красочно и аппетитно, что недалекие умы с удовольствием романтизировали бы сею грязь. Зидлер смотрел на весь этот этюд и не мог скрыть шока со своего лица. Он с величайшим недопониманием стал наблюдать за реакцией других гостей и по-видимому, им это приносило удовольствие. Их лица передавали эстетический, а быть может и сексуальный оргазм. Вдруг снова послышался голос из динамиков: «Система ввела новую опцию бонусов. Бонус в виде 40 дополнительных часов на ваш счет за регистрацию однополого брака!» Зал был завален аплодисментами и овациями.
Стоявший в оцепенении Шон почувствовал прикосновение сзади, затем некто пробормотал шепотом: «Какая мерзость». Парень немедля обернулся, словно только проснулся, и пред ним предстала та самая загадочная леди в черном платье. Глаза Зидлера раскрылись от удивления как никогда ранее. Девушка виновато посмотрела Шону в глаза и добавила уже неуверенно: «Я предположила, что вы один из немногих кто искренне не понимает смысл происходящего здесь… Ваш взгляд. Он передает отвращение.». Буквально одной фразой, девушке удалось покорить сердце Шона, и единственное что он смог из себя выдавить было краткое, но четкое: «Верно». После непродолжительного зрительного контакта, девушка улыбнулась, а Шон протянул ей руку и представился: «Мое имя Шон Зидлер». Сестра по несчастью пожала руку Шона и ответно представилась: «Белла Фамилия». Их кольца столкнулись и передали информацию друг о друге. Белла удивленно посмотрела на Шона и поинтересовалась: «Вы действительно из класса «Prope humano»?». Шон стеснительно кивнул головой, а Белла возразила: «А по вам даже и не скажешь!». Шон искоса взглянул на Беллу, а затем оглядываясь ответил: «Знаете ли, не хочется выделяться из толпы. Я – затворник по жизни». Белла с глубоким пониманием взглянула на Шона и произнесла фразу, которая тронула душу Зидлера: «Вас можно понять». Шон окончательно влюбился.
А между тем голограмма сменилась другой более насыщенной и яркой. На сменившийся голограмме были изображены логотипы ведущих брендов и реклама их новых коллекций одежды. Пусто наблюдая за мерцающими изображениями, Шон не мог прекратить думать о словах его новоиспеченной подруги. Тут же он подметил еще одну важную деталь ее образа: она совсем не носила одежду с ярко выраженным логотипом какого-либо бренда. Посмотрев на всех гостей, стоящих вокруг проектора, складывалось ощущение, что стоят не люди, а просто био-реклама. Личность потеряна, на смену ей пришел бренд. И чем этот самый бренд дороже, тем дороже и ты для социума. И совсем не важно сочетается твоя одежда или нет. Что касается самого Зидлера, то он носил не очень дорогую, но и не самую дешевую одежду. Он выглядел просто, но со вкусом.
В потоке размышлений, Шон заметил, что реклама брендов длится слишком уж долго. Наверное, раза в два дольше, чем сама презентация. Интересно, сколько времени человек проводит, смотря ненужную ему рекламу? И есть ли вообще реклама, которая хоть раз кому-то действительно помогла?
Наконец-таки, реклама закончилась, и презентация получила свое продолжение. Образовалась огромная голограмма транс-гендерного мужчины, который выглядел до крайности женственно. Он был облечен в мешковатый ярко красный полу расстёгнутый плащ, из-за которого было видно его полную избыточную жиром фигуру. Его златые длинные волосы были уложены назад и выглядели словно парик. Искусственный силуэт, более походивший на свинью, чем на человека широко улыбнулся, тем самым невзначай покичился изумрудными пластинами на своих гниющих зубах. Оно развернулось на 360 градусов, оглядело всех гостей в округе, после чего сняло розовые блестящие очки, которые казались зеркальными. В этот момент стало видно подведенные обильными слоями макияжа голубые глаза этого чуда.
После такого эффектного появления, некто начал свою речь:
– Приветствую вас, дамы, небинарные персоны и господа! Я вижу в этом зале самых разных людей: людей из разных сословий, разных гендеров, разных рас, разного возраста. Но самое важное то, что я вижу в каждом из вас личность. Каждый, каждая и каждое из вас – личности, которые способны изменить мир. Вы – люди будущего, рожденные дабы достичь идеала. В каждом из вас заложена та сила, с помощью которой мир катится вверх! Объедините же ваши силы и общий успех будет не за горами! – гнусный голос эхом распространялся по всему залу.
«Разных!» – усмехнулся про себя Шон Зидлер.
После эдакой пламенной речи, зал вновь завалили овации. Почти для каждого «декоративного человека будущего», отображаемая голограмма была неким идеалом человека. Неким отцом, которого каждому так не хватало в новом мире, в котором отсутствуют даже базовые семейные ценности. А между тем, «большой брат» продолжил свою великую речь:
– Итак, какова же главная цель каждого человека в этой жизни? Заработать больше времени? Переспать с большим количеством половых партнеров? Или может провести больше времени в режиме онлайн? Каждый из вас от части прав, но главная великая цель – потребить как можно больше ресурса! Простая истина, которую должен понимать каждый! Мы были рождены на этом свете, чтобы безмерно получать удовольствие от жизни, ни в чем не нуждаясь, и не прикладывая никаких усилий для этого. Мы есть, были и всегда будем хозяевами этого мира. Потому НЕ МЫ должны миру, а мир должен НАМ! – словно какую-то мантру проговорила голограмма. В этой речи было столько эмоциональных красок и полюбившихся людям слов, что не верить в эти слова было невозможно. Эдакая психология влияния на массы. Люди в зале точно на втором дыхании принялись аплодировать и кричать от восторга. Все люди были в восторге, все кроме двух – Шона и Беллы. Они стеклянными глазами сквозь толпу наблюдали за движениями голограммы уродливого свиноподобного «человека». В окончания своей пламенной речи, голограмма добавила: «И помните самое главное: вы – хозяева, вы – потребители!». После этих слов, оратор исчез, неоновые светодиоды вновь осветили зал. Огромная масса «людей» заглушила поток мыслей Зидлера своим докучливым гулом.
У Шона есть одна занятная привычка – резко и беспричинно глубоко задуматься о чем-бы то ни стало. Не важно где, не важно, когда, и как. В этот раз произошло тоже самое. Это состояние можно сравнить со своего рода медитацией. И выход из него сопровождается ощущениями некого пробуждения. Покинув транс, Шон заметил, как люди разбрелись по уже освещенному залу. Стоял привычный фоновый шум. Но вдруг, он почувствовал, на себе пронзительный взгляд. Обернувшись, Зидлер увидел, стоящую позади в нескольких метрах от него, Беллу. Она с особым интересом разглядывала его. Будто бы узрела совершенно новое существо другого вида.
– Шон, все в порядке? – подойдя, поинтересовалась Белла. Ответ Шона был утвердительный – Просто, все то время пока этот урод толкал свою речь, ты стоял, как вкопанный – объяснила девушка.
Шон стеснительно замешкался. Первое, что его удивило было то, что, казалось бы, незнакомая девушка обратилась к нему на «ты». А второе, то, что она разделяет с Шоном его взгляды касательно презентации. Эти два факта лишь усилили его симпатию к Белле. Зидлер почувствовал общность с ней. В ответ, Шон лишь разочарованно ответил: «Все, как всегда». Белла тяжело выдохнула и многозначительно кивнула.
А между тем, мероприятие получило свою кульминацию. Все «люди» в округе принялись страстно ласкать друг друга. Мерзкое зрелище – наблюдать как люди одного пола с особо дикой страстью придаются любви. Порой было трудно разобрать кто из них мужчина, а кто женщина. В новом обществе это было уже не важно. Уже было незачем выделять лишь два гендера из ста, а то и более. Обще привлекательные сексуальные признаки, как: мускулистое тело, женственность, стройная фигура сошли на нет. Теперь же это все выглядело как нетрадиционная оргия человекоподобных уродов. Некоторые представители люда либо выпивали до упаду, либо употребляли что-либо посильнее. Великого разнообразия гормональных таблеток, сладкой выпивки с до ужаса большим содержанием спирта, легализованных психотропных препаратов и прочих прелестей было в избытке. Безграничное дофаминовое море. Все это торжество сопровождалось отвратной музыкой, которая не имела в себе ничего высокого, красивого; и не менее отвратными видеорядами с нескончаемой прямой и косвенной рекламой брендов. Видеоряды и музыка сменялись с быстрой периодичностью, что уже было трудно понять происходящее на экранах.
Самым печальным был тот факт, что «декоративные люди будущего» с охотой тратили валюту в виде времени на пустые бренды, которые ничего толкового в себе не несут. Бренд в новом мире решает очень многое, а личность утратила свою ценность. Если на тебе бренд – ты часть коллектива, если бренда нет – ты никто. Этот зал наполняли не люди, а ходячие бренды.