000
ОтложитьЧитал
Часть1. Колхоз
Приезд и размещение
Газ-66 зарычал, медленно отчалил от ужовского жд вокзала и, переваливаясь на ямах и колдобинах, сохранившихся здесь видимо еще со времен мамаева нашествия, неторопливо заскрежетал по столбовой трассе Горький-Саранск к месту отбывания трудовой повинности студентов первого курса Горьковского же политехнического института имени А.А.Жданова (сколько же помнится мучений стоило многим поколениям студентов политеха выведение заглавной буквы Ж на чертежах – преподавателям всю дорогу казалось, что мы ее рисуем недостаточно тщательно и без должной любви к бывшему руководителю обкома).
В кузове на скамеечках кроме меня сидел еще 21 студент, гендерный состав при этом поделился ровно пополам-напополам, 11 мальчиков на 11 девочек. Никого из них я еще по идее не должен знать, вместе мы только 3 часа в поезде ехали, но при этом я их всех знаю как облупленных, да. По часовой стрелке от кабины – Витек-Жорик-Валерон-Славик-Танюха- еще одна Танюха-Светка-Марина, ну и так далее. Вот такая амбивалентность, граждане. Тут вы наверно спросите меня, отчего же ты, Сергуня, их всех знаешь и делаешь при этом таинственное лицо? А я вам отвечу, что попаданец я, граждане, прости господи, провалился в этот 1977 год от Рождества Христова из 2017-го, прямо вот не сходя со своего рабочего места взял и попал. Только что рисовал динамику продаж и отпускных цен и составлял бизнес-план на последний квартал текущего года, закрыл глаза, чтоб отдохнуть от циферок, а когда открыл, сидел уже в кузове 66-го Газона в кирзачах, трениках и телогрейке и лет мне уже было не 57, а 17, да…вот и вся хронология попадалова, граждане судьи.
А мы тем временем проезжаем значит Починки, районный центр, состоящий по большей части из деревянненьких избушек, в самом центре впрочем имеют место пара каменных домов – райком и Дом культуры наверно. Далее Пеля-Хованская, вот уж имечко так имечко, но запоминается на раз, непонятно только от кого же и с какой целью ховалась эта самая Пеля? Сворачиваем на грунтовку и через 5-6 км она, цель нашего путешествия, деревня Анютино (Почему не село? А церкви нету, значит именно деревня), большая, под сотню домов, пруд справа, к нему ручей, через него хилый мостик. Поля налево, поля направо, до самого горизонта, не люблю я все-таки такие места, когда лес есть, приятнее глазу. Тпру, приехали…
– Здесь Анюты наверно живут? – осторожно решил пошутить я, обращаясь к соседям.
Разгружавшиеся из кузова соседи впрочем не отреагировали на это никак, да и вообще держались они все довольно напряженно, ну их можно понять, 17 лет, большинство первый раз от маминой юбки в большой мир попали, напряжешься тут… А вон там наверно магазин, он же сельпо, судя по покосившейся надписи.
– Не ходи ты в магазин, там не купишь портвеин, – сделал я второй заход и опять неудачно. Отозвался один Славик в смысле, ну какой сейчас магазин, разместиться по хатам сначала бы надо, что в общем и целом было совершенно справедливо, но скучно.
Кстати насчет размещения вскоре подошел старшОй, вспомнился он мне смутно, аспирант это был с кафедры ТОЭ (теоретические основы электротехники), если не соврать, крутил всю жизнь хвосты динамо-машинам, роторам-статорам и другим экспонатам для студенческих лаб, в принципе-то не самый хреновый мужик из всей возможной преподавательской гаммы нашего факультета. Звать его было Пал Сергеичем, если официально, но народ в основном быстро переходил на Павлика, а он не обижался.
– Значит так, – сказал Павлик, – делимся на пятерки и заселяемся по 5 душ во-он в те четыре избы, с 15 по 21 номера. В последние 2 избы по 6 душ, – добавил он, подумав, – а то все не влезете.
– Мальчики естественно с мальчиками и наоборот, чтоб не смущать противоположный пол видом своего нижнего белья, – еще добавил Павлик. Девчонки захихикали.
Начали делиться, ну а мне-то все равно было, с кем жить, так что никакой инициативы я проявлять не стал, стоял себе как майская роза и ножкой ковырял грязь в колее. Поделились и без меня – я попал в компанию к упомянутому уже Славику плюс Валерыч, Витек и Жора-грузин. На грузина кстати Жорик всегда обижался и уточнял, что он просто живет в Грузии, а так-то он грек. Ну грек, значит грек, хотя на грузина он конечно больше походил.
Пошли устраиваться на ночлег в избу бабы Кати, крепкой еще такой женщины между 40 и 50, с ней жил еще сынуля по имени Антоша, нашего примерно возраста, тоже крепкий пацанчик с лицом, не обезображенным так сказать интеллектом (напрягшись, вспомнил разборки с ним на абсолютно пустом месте). Поздоровались, баба Катя повела в большую комнату, сказала, чтоб мы выбирали места – там стояли 2 кровати, на них по двое можно спать, сказала, а один сюда, на кушеточку. Я сразу рюкзак на эту кушеточку и поставил (спать с мужиком под одним одеялом это для меня, испорченного пропагандой 21 века, было как-то чересчур), возражений вроде не последовало. Остальные согласились на койки, все железные, с пружиной внизу и шариками сверху, классика развитого социализма.
Еще в этой комнате имел место проигрыватель типа Мелодия и куча пластинок рядом, Антоша видимо увлекался (я мельком проглядел пластинки – советские исполнители типа Поющих гитар плюс Мирей Матье плюс пара миньонов Высоцкого), этажерка в углу, вазочка с искусственными цветами на окне, икона, задернутая занавесочкой, печка голландка, в дополнение к основной на кухне-столовой, все вроде… а нет, еще кошка серо-белого цвета выглядывала из-за голландки. Хозяйка предупредила, что кошка полудикая, так чтоб не лезли гладить – мышей-то она ловит, но руки и все остальное расцарапает мигом, если приставать будем. Ну не гладить, так не гладить, ок.
Поинтересовались насчет удобств, в смысле где сортир с умывальником – умывальник в сенях показали, а сортира как такового, сказали, нету, любое место на огороде выбирайте. Ну бывает и так конечно.
Все вроде разместились, все вроде утряслось, время далеко за полдень, надо бы вроде и пищу какую принять – спросил у пробегавшего мимо Павлуши насчет пожрать, он отмахнулся, что мол в первый день сухим пайком обойдетесь. Где брать сухпай, он сказать не успел, быстро очень пробегал. Ладно, присел на завалинку нашей избы, вот уж чего-чего, а завалинок у нее с трех сторон было очень много, и раз появилось свободное время, можно и поразмышлять о делах наших скорбных…
Ну здравствуй, 77-й год, год так сказать 60-летия Великой Октябрьской так сказать революции. Хелло и вы, кореша по последующей затем 5 лет учебе. Нихао и тебе, деревня Анютино на краю области и цивилизации заодно. Анюта? Я тута, ага. Я же Нюра, я же Нюша, я же Ася, я же Анна Каценеленбоген… Анютины глазки еще знаю, кажется видел по дороге в каком-то палисаднике. Здоровеньки булы также мои 17 лет, кои теперь не на Большом Каретном, а где кстати? А-а-а, вон табличка висит, на улице Советской естественно. Ничего нигде не болит, зубы почти все на месте, глаза вот хреноватые, ну да это дело десятое. Короче, как говорил великий агент 007, жизнь, детка, дается тебе только дважды и надо ее прожить, чтоб не было мучительно… ну просто не было чтоб и точка на этом.
Проживем, Сергуня? А то как же, Сергуня. Есть ли у вас кстати какой-либо план безмучительного прожития, мистер Сороколет (забыл представиться – Сергей Сороколет, да)? Есть, и даже не один, куча планов у меня есть… хотя не помешал бы и еще один планчик-конспектик, такой свернутый в косячок, ну нет так нет, где его тут возьмешь на границе Нижегородской и Мордорской, ой Мордовской губерний. Вон кстати если обойдешь магазин и пойдешь прямиком по черноземам, то через часик выбредешь в Мордовию, ну это если очень захочется, хотя что там делать, сказать сложно, тут вот, насколько я помню, мордвой детей пугают, что заберет, если слушаться не будешь…
Так что там насчет плана-то, мистер Фикс? Ну будем пока что выживать во враждебном окружении, мистер Фикс, для начала надо бы хотя бы не спалиться на мелочах, а там видно будет. Размышления мои прервал Славик, пригласил меня сходить в магазин за чем-нибудь для подъема настроения. Он похоже посчитал тут себя главной лягушкой в этом болоте, а меня за помощника взять. Ну а чего, я не против, пусть побулькает, а я погляжу.
– А кэш для подъема у тебя есть? – сходу начал палиться я.
– Какой еще кэш? – недоуменно ответил Слава.
– Ну налик, мани, лавэ, бабло – рубль хотя бы у тебя имеется?
– Рубль есть, – обрадовался знакомому слову Слава. – А если ты еще добавишь, то на пузырь бормотухи аккуратно хватит.
– А хрен его знает, чего у меня там есть, – задумчиво ответил я. А ведь и верно, надо инвентаризацию имущества провести, пригодится.
Посмотрел в карманах ватника, чего там мне родители положили, о, кошелек обнаружился, а в нем зелененький трояк, синяя пятера и оранжевый червонец с Ильичем, до чего ж они все маленькие по сравнению с российскими, аж жуть, на игрушечные похожи, но уж что есть, то есть, выбирать не приходится. Это конечно хорошо, что бабло мне положили, но на будущее надо бы озаботиться собственными средствами, у родителей тянуть копейки это совсем уж последнее дело, граждане присяжные.
– Итить-колотить, – воскликнул на радостях Славик, – погнали в гамазин, там закупим портвеин! – творчески развил он мою недавнюю мысль.
– Эй, ты погоди гнать-то, может экзит-пулл какой сделаем и тогда уж купим, чтоб на всех хватило, устроим так сказать, новоселье, а? – продолжил активно палиться я.
– Слова ты какие-то странные говоришь, что за пулл такой?
– Ну это по-английски так называется опрос общественного мнения. Ты же не против опросить мнения своих так сказать односельчан по деревне Анютино?
Слава высказался в том смысле, что он всегда только за, и мы пошли устраивать опрос общественного мнения относительно портвеина… Мнения впрочем не слишком разделились ,все были горячо за, только у девчонок в глазах явно читались опасения, а что старшие товарищи в лице Павлика не поймут. Павлика я взял на себя – поймал его на бегу между севером и югом Анютина и прямо спросил, не возникнет ли каких проблем, на что Павлик, помявшись для приличия, выдал чеканную фразу 'Пить нельзя, но чтоб пьяных я не видел', ну и слава богу.
Собрали значит у народа в общей сложности 12 рублей с полтиной, плюс славин рупь и моя трешка – итого хватило на две Русских водки за 3,62 и 3 пузыря Агдама по 0,7 (портвеин на удивление там оказался аж 3-х видов – еще и Азербайджанский, и 3 топора стояли). В магазине продавщица покосилась на меня со Славиком не так, чтобы приветливо, но в продаже не отказала (а в 17 году паспорт бы поди спросили), так что закупленное до всей честной компании донесли мы без проблем. Еды решили не покупать, все равно ведь каждому в рюкзак чего-то родители положили, не пропадать же добру. Некоторое время думали, где рассесться, к единому решению не пришли, но тут я предложил как вариант пикник в форме опен-эйра (пришлось пояснить, что это за зверь) и все дружно потянулись в ближайшую рощицу, благо погода стояла отличная, бабье как-никак лето на дворе.
Пьянка прошла достаточно удачно, да, никто не нажрался сверх меры, никто не полез в драку, деревенские ребята тоже пока не докучали (а они ой как могут), водка была арзамасская, лучший по тем временам вариант, вот ветлужская это было что-то с чем-то, в народе ее сучком называли и сильно подозревали, что гонят ее из ветлужских опилок, в той стороне как раз много лесопилок стояло, и еще Сормово было, это был как бы промежуточный вариант, ну как английская команда Тоттенхэм, которая сейчас эталон для «ни то, ни сё». А Агдам Агдамыч (его тоже попробовал) оказался вовсе не той гадостью из анекдотов, а вполне пристойным продуктом с цветочно-виноградным таким послевкусием.
Я не высовывался выше других, зачем, только когда по кругу представлялись, это Жорик придумал, ну там как зовут, где учился, да пару слов про себя в свободном стиле, я вместо этих слов выдал пару рифмованных строк экспромтом, как-то так:
Я студент, зовусь Сережка,
Не смотрите на одежку,
У меня в кармане трешка
И да, среди нас неожиданно оказалась студентка 3 курса меда, звать Ириной, натуральная блондинка с короткой стрижкой, вызывающей жгучие эрогенные фантазии челкой и великолепной фигурой, которую не портил даже бесформенный ватник. Ее приставили к нашему отряду на случай если чего вдруг случится – ногу кто сломает или ОРЗ, оказывается была такая практика, а я уж и забыл. Короче выделялась она среди наших девочек как белоснежный орлан мать его белохвост в стае ворон. Ну какие девочки идут в технический вуз, вы наверно не хуже меня знаете, а тут значит такая модель… На Ирину все наше мужское население смотрело понятно как, только что язык набок не свесив, а женская половина смотрела тоже понятно как, но со знаком минус – с плохо скрываемым раздражением. Я смотрел примерно так же, как и все парни, язык только во рту держал, но в душе-то понимал конечно, что эта цыпа не про меня – в 17 лет разница в 2 года да еще в плюс это пропасть…
Картошка и музыка
Проснулся я от того, что меня толкал в бок Павлик, приговаривая, что пора мол, сельхоз-угодья ждут. Встал, на удивление ни грамма похмелья не почувствовав, и пошел совершать утренние процедуры. Потом сел на завалинку и пожалел, что не курю – самое бы время затянуться, но наверно не стоит начинать. Сидя и тупо смотря на черноземную грязь на дороге, внезапно пришел к решению заняться физической подготовкой, это ни разу не помешает в дальнейшей жизни, да, раньше-то я активно всяким разным спортом занимался. Хотя бы пробежку надо делать да несколько отжиманий-подтягиваний, если найду на чем, да растяжку подтянуть.
Через десяток минут подтянулся Валера, длинный такой и нескладный чувак с навечно приклеенной ухмылкой в углу рта. Нет, человек-то он был неплохой, но уж очень беззубый, постоять за себя с большим трудом мог. Потом появился грузинский грека Жорик и позвал завтракать, баба Катя уже типа все на стол поставила.
Завтрак состоял из мясного супа с картошкой (картошку на колхозном поле брали, видимо подразумевая, что все вокруг колхозное, все вокруг мое, а мясо ей специально выделял колхоз для нашей кормежки и еще денег приплачивал, так что тут за право приютить студентов немалые баталии разыгрывались, я так думаю). Суп был в большой 3-хлитровой миске и нам значит предлагалось хлебать его всем вместе, никакой индивидуальной посуды предусмотрено не было.
Ну это не дело, подумал я, гигиену и все такое надо как-то минимально соблюдать, и потом, что мы, свиньи что ли, хлебать из одной кормушки – надо будет купить в сельпо самых дешевых тарелок. Но на первый раз пойдет конечно и так. Забегая вперед, скажу, что все наше меню на протяжении предстоящего месяца будет состоять из этого супа утром, днем и вечером, только днем еще жареная картошка добавится. Нет, суп вкусный, вопросов нет, но разнообразить питание все же как-то надо, подумаю об этом попозже…
После завтрака выползли на улицу, тут ко мне подошел Витек и сказал:
– Хочешь прикол?
– Ну ясен перец хочу, прикалывай, – ответил я.
– Председателя нашего колхоза зовут Пугачев. Нет, не Емельян, Степан Андреич, – добавил он, предвидя мой вопрос. Быстрая соображалка у парня, молодец.
– Ну Пугачев так Пугачев… родственник Аллы Борисовны?
Этого, как видно, Витек не знал, поэтому ушел от ответа, а просто достал сигаретку и закурил, мне не предлагал, знал уже, что я к этому делу равнодушен.
– Что курим? – спросил я чисто в режиме поддержания диалога.
– Да вот… Прима… елецкая.
– Ага, знаю, Прима-Елец, покуришь и п..ц, – вспомнилась мне известная приговорка. – И еще знаю, что такое Золотое кольцо России, это Прима-Елец, Астра-Погар и Беломор-Усмань, можно такую рекламу забабахать, что закачаешься.
У меня в мозгу тут же проплыл возможный видеоряд к такой рекламе, наложенный на музыку допустим Богдана Титомира. Потряс головой, картинка рассыпалась – не время сейчас рекламы сочинять, меня ждут необозримые, как пустыня Кара-Кум, картофельные поля, труба так сказать зовет и ведет.
Через полчасика подъехал газон, на этот раз не 66-й, а 53-й, в кузове уже лежали наши орудия производства, ведра специальные оцинкованные объемом 12 литров, если не ошибаюсь. Залезли в кузов (это была не такая уж простая процедура, девочки только с нашей помощью туда смогли запрыгнуть), поехали на поля. По дороге мимо мелькнула ферма, закиданная навозом до крыши, потом небольшой прудик, я отметил, что здесь можно бы водные процедуры совершать, потом сразу картошка с морковкой пошла. Ехали минут 10-12, я сразу прикинул, что если это пешком одолевать, то полчаса затратишь, не страшно, если вдруг машина сломается.
Картошка была уже выкопана трактором, надо было собирать ее в ведра, а из них высыпать значит в кузов газона, пока он не переполнится, дело абсолютно нехитрое, но сука утомительно-однообразное… или однообразно-утомительное, с какой стороны подойти. Специальный обученный товарищ от колхоза определил нам фронт работ – махнул рукой, мол отсюда и дотуда, пока поле не кончится, а как кончится, новое вам найдем, а потом уехал на уазике по другим неотложным делам.
– Ну чо, вперед что ли, колхозники, – упавшим голосом сказал я и взялся за ведро.
Первый день тянулся страшно долго, обед нам привозили прямо на пашню, но многие даже есть не могли, так спина болела с непривычки. Сколько я помню, эти поясничные боли должны пройти не раньше, чем через 3 дня, а пока терпите, братья и сестры, терпите, как завещал нам понятно кто.
Зато голова была полностью свободна, так что было время пораскинуть так сказать мозгами. Я и пораскинул… будем по умолчанию считать, что завис я здесь капитально и надо как-то благоустраиваться в новом теле и новом времени… песенную карьеру я отмел сразу – слух какой-то у меня был, но голос откровенно козлиный, на баяне учился играть в музыкалке, но как-то эстрадой не проникся, хотя если напрячься, то вспомнить парочку шлягеров смогу конечно.
Еще чего? Пляски? Ну может быть, дело нехитрое, не будем пока задвигать на дальнюю полку в холодильнике… Литература? Этим делом я всегда живо интересовался. Сейчас, как я помню, в Союзе информационный голод, любую книжку любым тиражом (ну кроме идеологии конечно и речей Леонида Ильича) с прилавков разметают мигом. А есть еще такие книжные рынки, они же толчки, где за несколько номиналов можно все купить, за исключением откровенной антисоветчины конечно, за нее реально сажают, но это мне и неинтересно ни разу.
Вернулись по домам к 6 вечера, поели стандартный суп, и тут Витек врубил свой кассетный Романтик, а в Романтике был конечно же БониМ, ну что же еще – они же всю первую десятку советского хит-парада тогда занимали. Ро-ро-роспутина они еще кажется не сочинили к 77 году, но Санни, Дадди кул, Февер и Ма Бейкер у Витька были в наличии, да. Музыка у них зажигательная, не шедевр конечно, но в колхозе самое то…
Слушая в 3-й раз про мамашу Бейкер, я философски заметил в непобеленный потолок, что мол вот какие люди в Чикаго раньше водились, на что Витек попросил у меня объяснений:
– При чем тут Чикаго, там разве не про пекарей поется?
– Ну вообще-то бейкер это пекарь, правильно, но в этой песне это как бы совсем не профессия, а фамилия дамочки, а ма это сокращение от мамаши. Сколотила короче мамаша Бейкер там у себя в Чикаго бандформирование из себя и своих 4-х детишек и грабила чикагские банки несколько лет без перерыва. За что удостоилась от ФБР титула моуст вонтед или наиболее разыскиваемой по-нашему. Короче песня протеста это, ага. Говорят музыкальную основу Бониэмы переперли с какой-то народной песни, ну а текст их конечно.
– Слушай, откуда ты так хорошо английский знаешь?
– Да какое там хорошо, так, нахватался кое-чего по мелочи…
– Ну тогда и остальное переведи.
– Да не вопрос, делать все равно нечего. Начнем, с Дадди кул? Ну ставь, а я сурдопереводчиком поработаю. Она без ума от крутого дяди, я без ума от крутого дяди. Дядя, дядя крут. Далее сплошные повторы идут. Туповатая песня и с нехорошим подтекстом – дадди у них там называют пожилого содержателя юных девиц. Но заводная, так что сил нет, этого не отнять.
Санни? Ну там девица благодарит своего друга в поэтических выражениях, называя его солнцем, типа вчера был дождь, а тут ты пришел и все заиграло и стало хорошо. Припев – Солнце, важно только то, что я люблю тебя. Тоже старая-престарая джазовая песня, заново аранжированная Фарианом, а поди ж ты как взлетела.
Февер? Лихорадка в переводе – ну тоже ничего сложного, подруга признается, что от своего друга она в полной лихорадке, и утром в лихорадке, и всю ночь тоже. Но тем не менее ждет его не дождется, не пугает ее эта лихорадка. Больше ничего там нет.
– А про сам Бониэм ты тоже наверно что-нибудь знаешь, расскажи?
– Там все очень просто – жил-был в Германии такой музыкальный продюсер Френк Фариан, писал музыку, сам чего-то пел, организовывал группы, которые имели какой-то успех, но на локальном так сказать немецком уровне, а в 74… или 75 году вдруг услышал ямайские мелодии и сразу понял, что это его шанс, творчески переработал и записал несколько песен, а потом уже решил сделать аутентичную ямайскую группу, потому что немец, исполняющий ямайскую музыку, это смешно и бездарно. Нашел певицу Лиз Митчел и еще одну певицу… забыл как ее… а Мэйзи Уильямс и мужик этот кудрявый, как его… Бобби Фарелл… это танцоры, они не поют, если в песне есть мужской голос, значит поет сам Фариан. Ну и дальше Фариану поперло – самая крутая группа получилась за последние лет 10. И через 40 лет их песни петь будут, отвечаю.
Парни несколько минут сидели молча, тупо переваривая большие объемы информации, потом Витек робко спросил, что я знаю про Глорию Гейнер, на что я ответил – вроде что-то слышал, в аварию она что ли страшную попадала, и после этого сочинила автобиографическую песню «I will survive», что значит «Я выживу»… и еще что-то было, но давай про нее уже завтра.
Яблоки и драка
С утра позавтракали (я сделал себе зарубку, что наконец пора тарелки прикупить, в обед схожу, а то вечером могу и не успеть в ихний магаз, закрываются они рано), потом было полюшко-поле, в виде разнообразия на этот раз нам досталось морковное. Все остальное было без изменений – тот же 53-й газон, те же 12-литровые ведра, та же ноющая боль в спине, под вечер правда она вроде как стала успокаиваться, привыкание наверно пришло.
В обед нас привезли обедать по домам – сбегал в сельпо, тарелки там были, со страшными красно-синими розочками, ну выбрал из них 5 штук по 70 коп, принес. Народ на меня воззрился с недоумением, мол чего ты как последний буржуй, я вяло отбрехался, что мол гигиена, борьба с антисанитарией и все такое, но меня кажется не поняли. Разобрать тарелки однако народу это не помешало.
Вечером ходили смотреть окрестности, набрели на заброшенный сад, видимо колхозный когда-то был, пара тысяч яблонь на первый взгляд, яблочки на большинстве в дички выродилось, мелкие и кислые, но если поискать, можно было и крупные антоновки найти. Нашли, обтрясли, сложили в 2 снятые фуфайки, часть по дороге отдали девчонкам, остальное себе взяли.
Когда до дому дошли, до нас докопался Антоха, сын хозяйки, здоровенький и крепенький такой парнишка с задорным румянцем во все щеки, он предварительно заложил где-то за воротник с друзьями, а к нам пришел уже без друганов, здорово поддатый и в поисках приключений. Увидел яблоки, сильно обиделся, дескать это их яблоки, колхозные, а не для вас, чистеньких городских мальчиков. Ну и начал по очереди вызывать всех на честный кулачный бой, размахивая своими немаленькими кулаками.
– Пойдем, – говорил он, – во чисто поле. Неча тут наши яблоки жрать. Выходи один на один ,кто смелый. А то как щас заворопячу, – и наглядно демонстрировал в замедленном темпе, как он будет заворопячивать, смотреть на это было страшновато.
Смелых что-то не находилось, никто идти с ним не хотел, но мне он надоел настолько безмерно, что когда он зашел на третий круг вызываний, я сказал – а пойдем. И добавил – только где ж ты его найдешь, чистое поле, кругом грязи одни. Антоша ненадолго завис, но скоро опять включился и сказал что-то вроде – шибко умный, да? пасть свою закрой и пошли давай, раз вызвался.
Не то, чтоб я каким героем был, а просто стыдно стало такой вот серой мышкой сидеть. Когда-то лет 15-18 назад я серьезно занимался китайским у-шу, а конкретно его разновидностью под названием тайцзи-цюань, вообще-то это оздоровительная гимнастика, но приставка «цюань», что значит «кулак», говорит, что не все там так просто и оздоровительно. Я даже сдал, как мне припоминается, пару экзаменов по этому цюаню, и сдал даже на не совсем плохом уровне, поэтому надеялся, что сразу он мне не заворопятит, попрыгаю-побегаю-поуклоняюсь, а там видно будет.
Вышли значит на двор, между избой и сараем была относительно ровная и даже не очень грязная площадка с травой, вот это пусть и будет на сегодня чистым полем, сказал я Антоше. Он не нашелся, чего возразить и сказал, хрен с ним, пусть. Обитатели нашей избы естественно вышли следом.
– Вон Славик пусть секундантом будет, – вспомнил я про правила дуэли. – И еще, деремся до первой крови. Если кто скажет 'сдаюсь', поединок тоже прекращается. По яйцам не бить. Других ограничений нет. Идет?
Антоша кивнул головой и снял фуфайку, я то же самое сделал. Мда, соперник-то мой килограмм на 10 тяжелее будет и мышцы вон какие серьезные, если он в меня попадет, бой-то пожалуй сразу кончится. Ну чего, встал в стойку, жду действий противника.
Антоша не мудрствуя лукаво рванул ко мне с одновременным замахом правой, целя прямиком в нос, я с большим трудом ушел вниз и в сторону, думая, придет мышечная память или таки нет. Далее он продолжил наседать, рассекая воздух кулачищами, один раз достал таки меня, гнида, в левую щеку попал, но я как-то устоял на ногах. Крови не появилось, так что бой продолжился. Дело плохо, подумал я, еще раз попадет и труба, и тут во время очередного удара вдруг вспомнил, что надо делать – заплел его правую руку своей левой и выполнил бросок через колено.
Он перекатился пару раз по траве, сел, потряс головой и снова ринулся на меня. Мне это надоело и я после очередного нырка под его мах тупо пнул сапогом ему по колену. Антоха взвыл и запрыгал на одной ноге. Я толкнул его в бок, он завалился и рухнул у стены сарая, выкрикивая разнообразные ругательства, что я мол правила нарушил.
– Ниче я не нарушил, запрета бить по ногам не было, – сказал я и добавил – Ну чо, ты встать-то сможешь? – осторожно спросил я.
Антоха не мог.
– Бой значит прекращаем? А ты молодец, здорово дрался, – заметил я, поглаживая левую щеку, – вон как мне заехал. Чуть точнее бы попал, тут мне и кранты. Давай руку короче, ничью предлагаю (вот только не хватало мне кровного врага поиметь на ровном месте, надо ж как-то налаживать отношения).
Антоша подумал и согласился. Массовка выразила горячее одобрение.
Зарядка и рассказ о группе
Утром проснулся в 6, сна ни в одном глазу, поморгал… левый глаз таки подзаплыл и посинел, ну да ничего, бывало и похуже. Вспомнил собственный зарок заняться тренировками, оделся, вышел в огород. Пробежками я заниматься, уж извините, не стал, памятуя о многочисленных собачках во дворах, попрыгал, поотжимался, поприседал, потом стал вспоминать незабвенные 24 каты… с грехом пополам вспомнил, поглаживание гривы дикой лошади, расправление крыльев аиста и поигрывание на лютне (блин, узнать бы наконец, что это за зверь, лютня) прошел, внутренне чертыхаясь от растущего кругом репейника, все штаны в репьях, а когда дошел до хватания птички за хвост с левой стороны, в наш огород от соседей с заливистым лаем выкатилась маленькая кудлатая собачонка и захотела схватить меня за ногу.
От ее зубов я конечно увернулся и хватать себя не дал, а вместо этого отвесил ей серьезный такой поджопник – она отскочила в дальний конец огорода и зашлась совсем уже в неприличной истерике. О продолжении тренировки речи быть, как вы сами понимаете, не могло, и я скоренько ретировался в свою избу. На ходу сочинился стих:
Не удалось в такую рань
Заняться мне тайцзи-цюань.
После завтрака нас послали на свеклу (ударение на последнем слоге) – ну надо ж третий день ездим и все в разные места. Интересно кстати, нет ли у них тут чего-то аккордного, что можно было бы ударно сделать за неделю-две и уехать домой, а то сидеть здесь строго месяц мне не очень улыбается? Оставил мысль в дальнем углу мозговой коробки перевариваться…
Свеклу (ударение на последнем слоге) собирали совсем таки не так, как предыдущие сельхозкультуры – не выкопана она была и ее надо было дергать за ботву, это раз, и привезший нас газон сразу уехал, бо делать ему тут было нечего, мы складировали выдернутое в круглые такие бурты, прямо с ботвой, это два. Чего с ней дальше делать будут, понятно было не очень, да и не очень-то интересно, нам вот определено поле от бригадира и до горизонта, надо его окучивать.
Ну здесь хоть спина не так уставала, наклоняться же надо было не до самой земли, а до уровня выросшей ботвы, а она на полметра и выше вымахала. Кстати далее, как я понимаю, свеклу повезут на сахарный заводик, сколько мне помнится из дальнейшей жизни, был в этом районе один такой. А сахар потом на самогон перегонят. Наверно. А самогон выпьют и будут плясать русские народные пляски. Тоже наверно.
Ну а пока свои чередом идет сельхозработа, давайте я вам представлю личный так сказать состав нашей группы 77-ТК-3 (ТК это техническая кибернетика, да). Итак мальчики слева направо:
– Славик Яшин – рослый такой и физически развитый блондин, неформальный лидер, не дурак выпить и закусить, среди нас он похоже один имел сексуальные контакты с противоположным полом, мать у него умерла, живет с отцом (который тоже скоро умрет) в рабочем районе в сталинке, мы у него потом часто зависать будем
– Валера Жарков – длинный как жердь, 195 см, и добродушный чувак с неизменно приклеенной ухмылкой в углу рта, отец у него военный моряк с весьма отдаленной базы на Северах, Валера приехал сюда к брату
– Витя Калинов – маленький, шустрый, остроумный, приехал в Горький из областного городишки, живет в общаге