bannerbannerbanner
Название книги:

Мечтающий в темноте

Автор:
Кристина Сунторнват
Мечтающий в темноте

000

ОтложитьЧитал

Шрифт:
-100%+

Глава 5

– С тобой стало скучно, – сказал Сомкит.

Последнее время он много раз это говорил.

– Мне казалось, ты хотел, чтобы я вёл себя тихо, – ответил Понг, – и держался подальше от неприятностей.

– Ну, да, но я не предлагал тебе превращаться в ствол дерева. И затем, с каких это пор ты начал делать так, как я сказал? Серьёзно, что с тобой?

Понг пожал плечами. Он понимал, что изменился. Никаких драк со старшими девочками, никаких перебранок со стражей. Понг притих. Он был не в настроении разговаривать.

С визита Правителя прошло три месяца. Понг был в тот день в таком воодушевлении, что даже не мечтал о том, что ему представится возможность объявить Правителю, как сильно он им восхищается. Но когда такая возможность появилась, всё пошло не так. Понг был готов считать всё происшедшее страшным сном, но тёмный стеклянный шарик, спрятанный под матрасом в спальне для мальчиков, указывал, что это было правдой.

Каждую ночь Понг лежал на койке, и бесполезное стекло лежало рядом с ним. Он всё ещё помнил красивое Золотое сияние. Тот шарик светился намного ярче, чем Фиолетовые сферы, с которыми они имели дело в Намвоне. И в голове Понга всё ещё звучали слова Правителя. Не слова его речей – не те известные фразы, которые были отпечатаны на плакатах и вписаны в учебники. Нет, слова, которые загипнотизировали Понга, Правитель произнёс ему на ухо, когда заключённые начали свою песню.

– Посмотри на них, – прошептал Правитель Понгу, указывая на заключённых. – Они освободятся, но потом вернутся сюда. Год за годом тюрьмы стоят полными. Мир полон тьмы, и этого не изменить.

Затем Правитель наклонился на полдюйма ниже. Его холодные глаза смотрели прямо в глаза мальчика.

– Рождённые во тьме всегда возвращаются. Ты это увидишь. Мы с тобой ещё встретимся.

И затем Правитель крепко сжал пальцы, и шарик в руке Понга почернел.

В тот момент Понг понял, каким глупым он был. Действительно ли он мечтал о том, чтобы, став взрослым, работать лично на Правителя? Правитель никогда не подпустит к себе такого, как Понг: мечта о жизни вне Намвона испарилась в одно мгновение. Дела не пойдут по-другому – только не для него.

Мир полон тьмы, и этого не изменить.

Неважно, что он и Сомкит сделают и сколько им будет лет. Куда бы они ни пошли, там будет темно.

Понг не стал делиться мыслями с Сомкитом. Он спрятал их внутри себя, где они затвердели и выстроили крепость вокруг его сердца. И, когда опускалась ночь и огни Чаттаны отражались в воде, а Сомкит всё рассуждал и рассуждал о моторах на энергии света и о последних моделях скоростных катеров, Понг молчал. Он сидел, отвернувшись от речных ворот. Из-за городских огней Намвон казался ещё темнее.

Хотя вечера стали другими, дни для Сомкита и Понга текли по-прежнему. И для Сомкита это означало поиск фруктов среди отбросов.

Заключённые могли есть только манго, и то потому, что те сами падали им в руки. Но стражники, как и большинство жителей Чаттаны, готовы были душу продать за свои любимые фрукты. Раз в неделю, после зарплаты, они выходили на пристань и ждали лодки с фруктами, которые направлялись на плавучий рынок в городе.

Дети, жившие в тюрьме, прижимали свои личики к решётке и вдыхали сладкий запах мангостинов и рамбутанов и кислый аромат помело и зелёных апельсинов. Они всасывали фруктовый воздух через ноздри и перекатывали его на языке. Но среди фруктов был один, который никто не захотел бы нюхать.

Дуриан называют королём фруктов. Вкус у него просто роскошный, скорее присущий пудингу или сладкому крему, нежели тому, что растёт на дереве. Он маслянистый и мускусный – сладкий сначала и терпкий под конец. Даже гипоталамус сгорает от желания его съесть. У него божественный вкус.

И абсолютно противоположный запах.

После встречи с торговцем дурианом стражники относят громадный плод с колючей кожурой на деревянный стол своей беседки, взрезают его с помощью мачете, изо всех сил стараясь не испачкать соком руки или одежду, зачерпывают жёлтую мякоть и закатывают глаза от наслаждения.

Час спустя на земле вокруг беседки повсюду валяются ошмётки кожуры дуриана, которые воняют, как дохлый мангуст. И тогда приходит Сомкит.

Сомкит был единственным среди детей, кто не испытывал отвращения к запаху дуриана. Ему нравилось собирать вонючие колючие куски и впихивать их в мусорную корзину возле пристани. В награду за помощь стражницы разрешали Сомкиту счистить остававшуюся на корках мякоть.

Корзина не удерживала запах, но, к счастью, в тот же вечер приплывал на своей лодке мусорщик и увозил её вниз по реке.

Одним жарким вечером стражницы успели прикончить особенно спелый и особенно пахучий дуриан, и на земле валялось больше объедков, чем обычно.

Сомкит держал кусок кожуры и пальцами выковыривал из неё мякоть.

– Эй, Понг, помоги мне оттащить это в мусорку.

– Ни за что, – ответил Понг, зажав нос и дыша ртом. – Это твои дела, а не мои.

– Давай, не будь уродом, – закашлялся Сомкит.

Уши Понга знали этот ржавый звук. У Сомкита были проблемы с дыханием. Если он бегал или слишком много двигался, это могло привести к приступу кашля. Несколько раз дело было действительно плохо, и Понг помнил, как его друг дрожал, открывая рот, подобно рыбе, задыхавшейся на суше.

– Ты норм? – спросил Понг.

– Да, я в порядке, – ответил Сомкит.

Но он снова закашлялся, на этот раз трижды. Каждый раз брови его поднимались вверх, словно кто-то ударял его по рёбрам.

Понг был почти уверен, что, кашляя, Сомкит пытался отвертеться от работы, но всё равно он закатил глаза и пробурчал:

– Ладно, пойдём всё сделаем.

Он выдохнул и начал кончиками пальцев подбирать куски дуриана.

Запястья его были покрыты липким соком, когда Понг вслед за Сомкитом шёл к корзине.

Корзины для мусора стояли возле пристани, по другую сторону будки стражи. Они сладко пахли, как куриное мясо, весь день пролежавшее на солнце. Понг поднял крышку и подавился гнилым запахом старого дуриана, смешанного со старыми бананами, старой апельсиновой кожурой и яичной скорлупой. Он выбросил в корзину принесённые ошмётки.

– Я схожу за теми, что остались, – сказал Сомкит, – а ты примни тут всё, чтобы было, куда положить, ладно?

– Ой, брось, – запротестовал Понг.

– Просто сделай это, – сказал Сомкит и ещё раз закашлялся, поднимая вверх брови. – Я сейчас вернусь.

Понг ждал, отвернувшись от корзины с дурианом. Но Сомкит всё не шёл, и Понг высунулся из-за мусорки, надеясь его увидеть. Жара была в самом разгаре, заключённые, лёжа в тени на другой стороне двора, дремали или болтали. Стражницы ковыряли в зубах, прислонившись к лестнице, сытые и счастливые.

Понг хорошо выучил распорядок дня в тюрьме и знал, что они не двинутся с места следующие сорок минут, когда будет смена караула. Никто во всей тюрьме не обратил бы на него внимания.

Понг никогда не задумывался о том, чтобы убежать из Намвона, но идея возникла в его мозгу неожиданно, словно белка выпрыгнула из кустов и хлестнула его по лицу хвостом.

Он может выбраться из Намвона. Не в тринадцать лет. Сейчас.

Не давая себе времени подумать, Понг подскочил к корзине и залез внутрь.

Он в последний раз вдохнул уже несвежего воздуха и зарылся в мусор. Его чуть не вырвало, когда он расталкивал кожуру дуриана, апельсинов и бананов, закапывался в ошмётки фруктов и бросал их себе на лицо.

Он дышал через рот так неглубоко, как только мог. Через переплетения корзины всё происходящее снаружи казалось размытым и окрашенным золотом.

Понг замер, услышав приближающиеся шаги. Кто-то откинул крышку корзины и долго её не закрывал. Понг прислушался, не понимая, кто это. Сомкит? Стража? Кто бы это ни был, он закрыл крышку и ушёл.

Конечно, Сомкит будет волноваться о нём. Конечно, начнёт спрашивать, не видел ли его кто-нибудь. Но никто за ним не побежал, никто даже не позвал его. Сомкит тоже не возвращался.

Понг сжался в корзине, вонючий сок стекал по его волосам прямо на переносицу. Он не знал, сможет ли он продержаться до прихода мусорщика. Теперь идея убежать казалась ему крайне неудачной. Понг уже был готов сдаться и выйти, но теперь стража вернулась на свой пост, и, если бы он вылез из корзины, его бы увидели. Ему надо ждать захода солнца, когда будет ещё одна смена караула.

Когда солнце почти село, прибыл мусорщик. Услышав его насвистывание, Понг пришёл в ужас. Он не сомневался, что, когда корзину поднимут, мусорщик заметит, что она стала слишком тяжёлой.

От волнения желудок Понга скрутило, словно в нём поселился целый выводок угрей. Как такое могло прийти ему в голову? Видите ли, я упал в корзину с мусором. Я пытался позвать на помощь, но никто меня не услышал. Пожалуйста, не отправляйте меня в карцер. Посидеть в корзине с дурианом – уже хорошее наказание.

Есть одно преимущество, когда тебя плохо кормят. Ты не слишком много весишь. Мусорщику потребовалось лишь чуть-чуть больше усилий, чтобы поднять корзину. Он оттащил её на пристань и поставил на свою лодчонку.

Понгу далеко не всё было видно, но он готов поклясться, что заметил силуэт своего друга возле речных ворот. Неожиданно он осознал, что всё осталось позади. «Нет! Подождите! – подумал он. – Я не могу уйти без Сомкита!»

Но было поздно. Мусорщик оттолкнулся босой ногой от пристани, и они поплыли вниз по реке.

Глава 6

Понг свернулся в корзине, прижав один глаз к щёлке в соломенном плетении. Так он пытался разглядеть, что происходит снаружи. Но солнце уже село, и почти ничего не было видно. Даже внутри корзины ему казалось, что он почти голый и находится на виду у всех. Он зарылся глубже, вздрагивая, когда колючки дуриана впивались ему в тело.

Маленькая сфера заставляла жужжать мотор лодчонки, которая теперь вплывала в главный канал. Если бы здесь был Сомкит, он бы по одному звуку смог определить модель мотора.

 

Мимо проходили большие лодки, влекомые мощными моторами, и волны от них раскачивали лодчонку. Домики вдоль берегов отбрасывали слабые огоньки. Количество огней и лодок росло по мере того, как они плыли вниз по течению.

Желудок Понга теперь крутило не столько от страха, сколько от возбуждения. Наконец-то он сможет увидеть город вблизи.

Но сначала он его услышал. Сферы жужжали, словно летящий прямо к нему рой пчёл. Понг слышал, что на берегу кричали и смеялись, играли музыканты, и женский голос пел: «Возьми меня за руку, милый, возьми меня за руку и потанцуй со мной…»

И затем стало светло, словно он оказался в центре шарового звёздного скопления. Лодчонка достигла сердца Чаттаны.

Дома, магазины, рестораны выстроились вдоль берега. Они теснились и наступали друг на друга, освещённые от земли до крыши разноцветными сферами, которые для спрятавшегося в корзине Понга казались слившейся в один луч радугой. Он слышал, как клиенты выкрикивали свои заказы, торговались из-за цены, малыши звали матерей. Он чувствовал аромат жареных рыб и овощей, а также запах человеческих тел, которым пришлось жить слишком скученно.

По деревянному настилу набережной простучало множество босых детских ножек, слышались их крики. Понг услышал смех, затем около дюжины всплесков рядом с лодчонкой.

– Эй, малыши, убирайтесь подальше от меня! – закричал мусорщик, выключая мотор. – Ленивые червяки! Когда я был в вашем возрасте, я уже работал.

Веслом мусорщик загнал лодчонку в канал, который вёл в сторону от главного русла. Чаттана была построена на воде, и каналы служили здесь улицами. Жители передвигались на лодках или пользовались мостами и набережными, на которых всегда было очень много народу.

Мусорщик проплыл по каналу, свернул в другой, потом в третий, по дороге подобрав несколько корзин с гниющими отходами, а затем вернулся на широкий, полный движения фарватер. Лодчонку швыряло вверх-вниз на волнах, которые создавали проходившие мимо катера. В отличие от многоцветного хаоса Восточной Стороны, все сферы в Западной части были Золотые.

При виде их сердце Понга защемило. Он понял, что эта часть города была воплощением того, что он и Сомкит воображали себе в мечтах о свободной жизни под этим освещением. И теперь он был так близко, что почти мог дотронуться до них.

В Западной части стояла тишина. Сферы, свисавшие с деревьев, работали почти бесшумно, и мягко играла музыка. Даже запахи казались чистыми и сладкими. Каналы отходили от центрального русла так же, как на Восточной Стороне, но здесь на набережных было значительно меньше народу. Через щель в корзине Понг с трудом разглядел аккуратные ряды домов.

Мусорщик, который двигался вдоль пристани, тоже притих. Слуги, не произнося ни слова, поставили корзины ему на лодку. Мусорщик запустил свой мотор, питавшийся от сферы, и они поплыли дальше по реке.

Лодчонку качало вверх и вниз, вверх и вниз. Понг почувствовал, что в его желудке снова зашевелились угри; на этот раз это оказалась морская болезнь.

«Только бы не вырвало! Только бы не вырвало!» – упрашивал он свой желудок. К сожалению, тот не слушался. Понг упёрся в края корзины, совершенно растерявшись в этом вонючем тумане.

Лодчонка двигалась туда-сюда, пока мусорщик собирал на остановках свои корзины. От морской болезни Понг плохо соображал и слишком поздно заметил, что лодка остановилась.

Он не успел полностью сосредоточиться на происходящем, как его корзину подняли и опрокинули через борт. Понг полетел в чёрную воду вместе с гнилыми кусками дуриана.

Понг, всю свою жизнь проживший возле реки, не умел плавать.

Он бил ногами и тянулся руками к тусклому свету поверхности. Ему удалось вынырнуть. Он вдохнул и, когда голова ушла под воду, хлебнул добрую пинту речной воды. Понг больше не боялся попасться и отправиться обратно в тюрьму. Напротив, он плескался и махал руками как можно выше над головой.

Но мусорщик спешил избавиться от груза и вернуться к свету городских огней. Он завёл мотор и уплыл вверх по реке, не видя и не слыша, как барахтался Понг.

По правилам мусорщик должен был опорожнять свои корзины за пределами города, там, где река делала широкую петлю. Течение там было медленное, и по воде плыло много мусора: куски фруктов, сломанные коробки, рваные рыбацкие сети, пустые пакеты из-под риса, девятилетний беглец из тюрьмы.

Понг так устал, что больше не мог плыть. Но мусор сам собой оказался у него под мышками и под ногами, словно он хотел последний раз принести пользу, прежде чем отправиться на топкое дно. Пальцы Понга нащупали фанерный лист. Мальчик приготовился утонуть – но вместо этого оказалось, что мусор держит его на воде.

Течение пронесло его дальше, где река была уже и вода бежала быстрее. Понг крепко вцепился в фанерный лист, как в спасательный круг, и плыл вниз по реке. Он понял, что у него появился шанс спастись, и начал дёргать ногами и извиваться, чтобы добраться до берега.

Когда он доплыл до берега, огни города скрылись вдалеке. Он вскарабкался на глиняный берег, задыхаясь и дрожа в мокрой одежде, которая облепила тело. Он посмотрел на звёзды, и те показались тусклыми и совсем маленькими по сравнению с огнями Чаттаны.

Понг это сделал. Он сбежал. Он впервые в жизни был в свободном мире.

Он упал на колени, в грязи, в темноте, и зарыдал.

Глава 7

Понг проснулся от того, что курица клюнула его в ногу.

– Эй! А ну кыш! – закричал он и пнул наглую птицу.

Курица заквохтала и отлетела в сторону. Понг подтянул к себе повреждённую ногу. Птицу можно было оправдать тем, что кожа Понга так сморщилась и побелела от влаги и сырости, что его можно было принять за червяка.

Понг встал и посмотрел на другой берег реки. За серо-зелёной водой густо росли деревья. Понг посмотрел вверх. На этом берегу густо росли деревья. Не было ни города, ни зданий, ни людей. На самом деле его отнесло от Чаттаны всего на несколько миль к югу, но ему казалось, что он вступил в непроходимую глушь. Он вообразил, как тигры будут обгладывать мясо с его костей и как медленно-медленно его задушат удавы.

Что ему делать? Куда идти? Голодный желудок Понга склеился. «Наверное, Сомкит сейчас завтракает», – подумал он.

Он никогда не расставался со своим другом дольше, чем на несколько минут. От понимания того, что они теперь находятся очень далеко друг от друга, он запаниковал.

Выше по реке прогудел гудок, и вниз проплыла огромная гружёная баржа. Понг распластался в грязи. Пока он ждал, когда баржа проплывёт, он случайно взглянул на своё левое запястье. Большим пальцем он потёр тюремную метку, нанесённую ярко-голубыми чернилами, как будто пытаясь её стереть.

Всем заключённым в Чаттане наносили татуировки с названием тюрьмы. Понг и Сомкит получили свои, когда были ещё младенцами. Чернила не выцветали, потому что они были нанесены с помощью мощной Золотой сферы из офиса Правителя. Никто не мог их стереть, кроме, возможно, самого Правителя.

Если бы кто-нибудь увидел эту татуировку, то он сразу бы понял, что Понг сбежал. Когда заключённый отбывал свой срок, название тюрьмы перечёркивали и добавляли маленькую звёздочку. Без этого символа Понг был вне закона. Если его схватят, то сразу же отправят назад. Даже хуже – его могут отправить в Банглад, взрослую мужскую тюрьму. По мнению стражниц, Намвон по сравнению с Бангладом был пятизвёздочным отелем. Слова Правителя стучали в висках у Понга: «Рождённые во тьме всегда возвращаются».

Понг поёжился и потёр свои голые руки. Путешествие в мусорной корзине как никогда приблизило его к свету Чаттаны. Теперь ему повезёт, если его не арестуют.

Он не мог вернуться в город, но, если он пойдёт по течению вниз, то оно приведёт его к морю. Правитель, полиция или начальник тюрьмы не будут иметь над ним никакой власти, когда он покинет их страну. Он может сесть на корабль, который навсегда увезёт его от них, туда, где никто никогда не слышал о Намвоне и не знает, что означает его татуировка.

В книге Понг видел океан. На той картинке он был не серо-зелёным, как река. Он был синий. Голубой цвет заполнил мысли Понга, он наклонил голову и зашагал на юг.

Понг шёл по канаве вдоль дороги, чтобы всегда иметь возможность спрятаться от редкой проезжающей повозки, запряжённой волами.

Днём стало жарко и душно. Пот скатывался с крыльев его носа и затекал в рот. Он мечтал о дожде, так ему хотелось пить. У дороги ему удалось найти гроздь зелёных бананов, но к середине дня от голода ему стало так плохо, что он боялся потерять сознание.

Всё утро он подбирался ближе и ближе к небольшим горам – бугорчатым и зелёным вверху, отвесным и серым там, где скалы были слишком крутыми, чтобы на них могли расти деревья. Дорога свернула вправо, затем влево, и неожиданно горы воздвиглись прямо над Понгом. Здесь дорога разделялась. Более широкая поворачивала вправо, прочь от реки. Узкая тропинка, по которой с трудом могла пройти повозка, шла прямо к горам.

Понг нахмурился. Что-то здесь было не так. Эти немые горы, казалось, выстроились как раз вдоль реки, отделяя его от моря. Ему не нравилась идея лезть в горы, когда в животе у него нет ничего, кроме зелёных бананов. Но что, если широкая дорога не вернётся к реке? Что, если она ведёт в город? Что, если его остановят и начнут задавать вопросы? Если кто-нибудь заметит его татуировку, вряд ли у него хватит сил убежать.

Понг выбрал дорогу в сторону гор.

«Отличное решение», – сказал он себе, пыхтя и поднимаясь всё выше и выше, а река оставалась всё дальше и дальше внизу, под большими серыми утёсами.

«Просто прекрасное решение», – подумал он, когда пришла ночь и он свернулся клубком под кустом, наполовину на дороге, наполовину вне её, и когда облака, наконец, раскрылись и обрушили реки воды.

Глава 8

Понг открыл глаза. Он был голодный, мокрый, грязный и замёрзший, именно в таком порядке. Дождь прекратился, и небо начало светлеть. Он сел. Чем-то пахло.

Горелый жир.

Этот запах потянул его за собой, как крючок тянет пойманную рыбу. Он пошёл за ним по дороге, которая, повернув, привела его к деревянному домику, окружённому деревьями.

Домик был ненамного больше хижины, но Понг с восхищением любовался на него. Вход был освещён мягким золотым светом.

В Намвоне у них были только Фиолетовые (во дворе и в классах) и Малиновые (чтобы готовить и кипятить бельё) сферы. Во время своей короткой экскурсии по Чаттане Понг познакомился со сферами других цветов: Голубого, Янтарного, Жадеитового и – в Западной Стороне – Золотого.

Но свет перед домиком вел себя странно. Казалось, он движется и танцует. Он был мягкий и тёплый одновременно и не издавал жужжания. Вместо этого Понг услышал другие звуки: потрескивание.

Прячась за кустом с листьями, похожими на уши слона, Понг подполз ближе.

Возле домика спиной к Понгу стоял низенький человек с круглым брюшком. Он щёлкнул пальцами, и что-то зашипело. Затем Понг увидел дым, плывущий в тёмное небо. Рот у него открылся сам собой.

Человек готовил еду на огне.

Понг раньше никогда не видел огня. После Великого Пожара и появления Правителя любое пламя в Чаттане было объявлено вне закона.

В Намвоне была плохая школа, но один урок вдалбливали детям снова и снова: самая большая опасность на свете была от огня.

Понг заворожённо смотрел, как языки пламени лизали куски мяса. Он открыл рот, чтобы аромат свинины попал ему на язык.

– Нечего там стоять! – прозвучал женский голос.

В испуге Понг спрятался поглубже.

– Лучше иди сейчас, или они уйдут без тебя!

– Я стараюсь, как могу! – ответил мужчина с круглым брюшком. – Так, дай мне миску. Кажется, готово.

В просвет между огромными листьями Понг увидел, как мужчина подцепил дымящиеся куски мяса и сложил их в кучу на деревянном подносе. Капли жира упали в огонь и зашипели. Понг ахнул, видя, как мужчина провёл руками в нескольких дюймах от языков пламени.

Из дома вышла женщина с лицом, наполовину засыпанным влажной детской присыпкой. Она положила на блюдо перья лука и зелень, а затем шлёпнула мужчину по спине.

– Давай, иди. Монахи уже вернулись в монастырь. Тебе надо идти прямо туда.

– Да, да, иду я, иду, – сказал мужчина, засовывая ноги в ботинки.

Он протопал через двор и вышел на грязную дорогу. Понг обождал несколько секунд и пошёл за ним, хоронясь в кустах.

Мужчина шёл вверх по дороге, а гора мяса покачивалась на блюде в его руках. Понгу ужасно хотелось, чтобы один кусок свалился на землю. Но мужчина, как настоящий жонглёр, умудрился ничего не уронить. Грязная тропинка провела их через джунгли и слилась с большой дорогой. Там стояли домики, но их было немного, и растительность и утренние тени позволили Понгу оставаться невидимым.

 

Неожиданно деревья расступились, и дорога привела их к подножию монастыря. К небу поднимались многочисленные заострённые черепичные крыши.

Понг никогда не бывал в монастыре, но, судя по тому, что он видел в книгах, этот был самым обычным. Только крыши были цветными, и нигде не было ни статуй, ни прихотливой резьбы.

Через восхитительный запах жареной свинины Понг уловил аромат ладана. Мужчина поднялся по лестнице на одну из террас. Понг стоял внизу и смотрел на него.

Мужчина поставил своё блюдо, полное мяса, на низенький столик посреди террасы рядом с другими подношениями монастырю: горшками с овощами в чесночном соусе, жареными цыплятами, какой-то таинственной пищей, завёрнутой в блестящие листья банана. Должно быть, монахи уже проделали свой утренний путь через деревню и принесли сюда всю эту снедь.

Хотя на террасе никого не было, мужчина поклонился низко и почтительно. Понг расслышал тихие голоса, которые пели дальше в одном из зданий монастыря.

Со стоном мужчина поднялся. Он протрусил вниз по лестнице и вскоре исчез на тёмной дороге. Рот Понга наполнился слюной. Скоро монахи приступят к своей утренней трапезе. У него было мало времени.

Он взлетел по лестнице и схватил два куска мяса. Один кусок был у него уже во рту, когда, обернувшись, он увидел испуганные глаза на испачканном тальком лице.

Пожилая женщина стояла неподвижно, в руке её покачивался котелок с липким рисом, который забыл взять её муж. Тальк отслаивался от её щёк, а её испуг сменился яростью.

– Ты. Что. Воруешь тут? У монахов?

Понг вытащил кусок мяса изо рта. Левую руку со вторым куском мяса он спрятал за спину, а первым куском, как волшебной палочкой, размахивал перед собой. С его губ полилась ложь.

– Нет! Нет, это вовсе не то, что ты подумала! Я это не украл. Монахи сказали, что я могу это взять!

На лице женщины промелькнуло вопросительное выражение, и Понг на мгновение подумал, что она ему поверила. Тут он заметил группу монахов, которые двигались в их направлении. Монахи были одеты в туники шафранового цвета с краем, закинутым через плечо.

Женщина с сердитым видом наклонилась к Понгу:

– Вот сейчас и проверим, маленький воришка!


Издательство:
Издательство АСТ