000
ОтложитьЧитал
Посвящается Марии Степановой (08.06.1991-26.06.2014).
Прости, что опоздал к твоей жизни.
Ты навсегда в моем сердце.
Все упомянутые ниже в авторской речи, речи персонажей и иных частях текста события, а также имена, фамилии, отчества, названия торговых марок, адреса и иные имена собственные являются вымышленными. Любые совпадения с реально существующими лицами, местами, названиями и торговыми марками, а также совпадения событий в сюжете произведений с реально происходившими событиями совершенно случайны, и автор не несет ответственность за возникающие на почве этих совпадений домыслы.
Автор не признает за собой безусловное согласие с мнениями и суждениями тех или иных персонажей, в том числе – при ведении повествования от первого лица, и не осуществляет никаких призывов к тем или иным действиям, а только представляет картину повествования.
Также автор не считает допустимым повторение в реальной жизни тех или иных негативных (в том числе противозаконных) опытов персонажей и не несет ответственности за субъективное восприятие читателем изложения данных полностью вымышленных событий.
ПОЛЕТ КУРИЦЫ
Предисловие.
Я всегда был рабом Системы. И навсегда им останусь. Потому что это путь в один конец.
Частенько жизнь пишет свой сценарий вне зависимости от наших наивных пожеланий. Общие тенденции можно уследить, даже можно их выстроить по своей воле, но детали будут вписаны только так, как положено точно рассчитанным элементам мозаики – согласно одному истинному положению. Когда я писал эту книгу, многое сложилось воедино, и ервая ее часть оказалась весьма своевременной – если не по отношению к ситуации в мире в целом, то к моей жизни в частности. Система, укравшая не один год моей жизни, оставила еще и ряд ран, некоторые из которых никогда не заживут. Я всегда жил внутри Системы и ненавидел ее. Это продолжается и по сей день. Хотя я и сменил свой борт не раз, курс плавания не поменялся. И хотя поменять команду – не панацея, это позволило мне заживить некоторые из ран и собрать воедино то, что я узнал о Системе, в этот роман. Все нижеописанное – конечно же, всего лишь выдумка. Все совпадения случайны, бла-бла-бла…
Честно говоря, «Полет Курицы» был задуман, как набор иронических насмешек над творчеством ряда известных авторов, ассорти клише и фантасмагорий, но он сам решил, чем ему быть, за меня, как это вышло с героями моей горячо любимой "Самоидентификации". И теперь он стал набором вполне серьезных предупреждений для тех, кто считает, что это здорово – кормиться от Системы во всех ее проявлениях. И особенно – для тех, кто хочет в пользу быстрых доходов от Системы отказаться от несистемных предназначений, от своего пути и своих начинаний.
Люди, проходящие мимо в сюжете этого романа, пришли в него из своих офисов, машин и ресторанов, где они бесконечно, как лошади на постоянно вращающейся карусели, перемусоливают суммы откатов, проценты от продаж и даты отсрочек. Его главные герои – те же выходцы из реальности, но более крепкие и стойкие, истинные борцы Системы. Многие из них – это те самые люди, которые могли бы заниматься близким им делом, творить – каждый в своей ипостаси, – вне офисных катакомб, но предпочитают прятаться в них и гордиться не серьезными достижениями, а цифрами продаж и положением старших клерков. Другие – действительно талантливые торговцы, для которых Система – дом родной, и задерживаться в офисе до позднего вечера для них – явление абсолютно нормальное – неважно, есть работа или нет. Главное – есть убежище.
Система дает жизнь и формирует почву под ногами миллионов. Но она же глубже чего бы то ни было вводит в тот самый – помните мою же вещь «Разложение»? – цикл хомячка в колесе. Долги нарастают над долгами и покрываются кредитами, займами, отсрочками и обесценивающими это все облигациями. Постоянный цикл из нагромождения взаимоотношений делает из человека раба Системы, строит биржевую систему ценностей, в которой нет абсолютов, и все можно перезанять, перекредитовать и обосновать, но отключение от нее грозит только потерями, голодом и возможной гибелью. Это Матрица, за которой нет реальности.
Что дальше для всех и каждого в ней? Просто очередное завтра. Репликация дня сегодняшнего. Но большего им и не надо.
Далеко ли я ушел от этого всего? Нет. Далеко ли уйду? Безнадежно – нет. Все, что я могу сделать – это собрать все это знание воедино и дать пищу для размышления тем, кто готов задуматься. Тем, кто готов применить знание на практике.
Тем, кто еще свободен.
«Лгущий самому себе и собственную ложь свою слушающий
до того доходит, что уж никакой правды ни в себе,
ни кругом не различает, а стало быть,
входит в неуважение и к себе, и к другим»
Ф.М.Достоевский, «Братья Карамазовы»
Понедельник
Нельзя сказать, что этот день начался неудачно сам по себе. Это будет несправедливо. Выкипевший из-за сошедшей с ума кофеварки кофе, свежая царапина неизвестного происхождения на кузове моей «ауди», и опоздание на работу на полчаса из-за двоих недоумков, почти полностью остановивших Лиговский к центру – это не то, что следует приписывать самому дню. Это следует приписать двум дятлам на кредитопомойках, какой-то гипотетической курочке, не умеющей парковаться, не задевая другие машины и, собственно, вашему покорному слуге.
По тому же принципу, начало рабочего дня с получением по телефону заряда бодрости от моего босса – генерального директора «Дриминг Трейд», – нельзя приписать самому боссу. Вина за это по кругу обращается на меня, директора коммерческого. Такая вот витиеватая пищевая цепочка. Ну, а паршивое начало дня у Стаса Демчука – моего заместителя по продажам и координации маркетинговых мероприятий, – можно объяснить не столько тем, что Стас – если игнорировать его выдающиеся профессиональнее навыки, – редкостный жирный олух, у которой с головой не все в порядке, сколько моим сильно приспущенным настроением.
– Стас, почему с самого утра?! – я вежлив, обходителен, я Эффективный Руководитель, который к каждому сотруднику найдет индивидуальный подход.
– Эдуард Юльевич, Сергей Борисович одобрил кампанию, надо уточнить задачи для…
– Да, согласовать бюджеты и нарезать задачи. Неси сюда свой зад, – легким взмахом руки приглашаю Стаса присесть в кресло напротив меня; кресло меньше моего размером и с подлокотниками из кожзама – выбирал его я сам.
Стас не решается. Стас держится за дверь, стоит в проходе. Он, глупенький, думает, что сможет теперь куда-то убежать – после того, как оказался первым, кто докопался до меня поутру. Ну, что ты там тупишь, поросеночек? Давай-давай, я тебя сейчас нежно разделаю на суповой набор.
– Окей, – Стас робко проходит внутрь логова зверя. – Я уже все свел…
– Давай быстрее уже, у меня совещание в Третьем секторе через десять минут.
Стас торопливо садится и рассказывает мне о том, какую задачу поверх реализации рекламной кампании набросал ему генеральный. Тот, конечно, хотел поговорить со мной, но я опоздал, а под рукой оказался Стасик, и как он не обделался прямо в кабинете сурового, закаленного еще в лихие девяностые Сергея Борисовича, я даже и не знаю.
– Хорошо, я сообщу, когда приму решение. В общем-то, я прямо Жене и поставлю задачу, тебе на контроль, – я немного успокоился, я уже даже не Эффективный Руководитель, я Ангел во Плоти. – Что у нас по тем двум торговым в Астрахани?
Стас робко просовывает мне несколько листков с колонками цифр и коротким описанием затрат.
– Все выходит ровно, отчеты бьются.
– А я тебе какой вопрос ставил вчера на этот счет? – мельком взглянув на идеально сведенную фальшивку, спрашиваю Стаса.
– Эм… – Стас, только не чеши репу, не делай умный вид, лучше купи очки, жирным очень идет; нет, все-таки, почесал! – Выявить характер расхождений…
– Я спросил, цитирую, – немного повышаю голос, чтобы проверить сохранившийся после беседы с генеральным тонус анальных чакр Стасика, – «Куда пропали триста штук российских рублей внутри региона?» Так?
– Так.
– Ты выяснил?
– Почти. Есть еще вариант…
– Бегом марш. Даю час на повторный анализ региона. Разрешаю, от безысходности, шпионить за Васильевым. Время пошло.
Васильев – регионал, ответственный, помимо всего прочего, за Астраханскую область. Лучшего способа избавиться от Стасика, чем поставить ему задачу в таком ключе, нет. Конечно, одного взгляда на распечатку хватило, чтобы понять, откуда ноги растут, но этого не достаточно, чтобы понять, куда они шагают. Пара торговых грамотно распределяют бюджет в свой карман, а у их регионала две возможности – либо он это на это смотрит сквозь пальцы, либо он в доле. Во втором он хрен признается, а вот заставить его признать первое – шанс и денег с него снять, и заставить его решить проблему. Вообще, хороший регионал – это тот, для кого командировка – это поездка из региона в центральный офис, а не наоборот. Парни, которые протирают зад здесь месяцами, якобы занимаясь организацией будущей работы в регионе, а потом обнаруживают у себя в ведомстве Содом и Гоморру, меня сильно напрягают. С учетом того, сколько они, при правильном подходе, могут иметь с командировок, они меня и чисто по-человечески напрягают.
Итак, утренний заряд бодрости от директора я уже получил и передал его Стасу. Формат реализации новой части рекламной кампании по фуду я уже продумал, причем еще раньше, чем Стас покинул мой кабинет. Теперь надо бы вызвать кого-нибудь из женской части коллектива для успокоения нервов, поискать новых жертв среди регионалов и позвонить Алине – моей девушке, – с целью назначить на сегодня небольшую секс-кампанию под кодовым названием «Поход в кино».
И еще – надо обязательно сдать в сервис кофеварку.
Звонок по внутренней линии обрывает мои планы. Из пучин мрака восстает Третий сектор, как его принято по причинам, о которых давно уже никто не помнит, хотя они точно есть. Отдел изобразительного креатива и наружной рекламы. Сборище недоучек, рисующих руками дизайнеров, пишущих руками копирайтеров и клеящих через RussOutdoor плакатики. Это их основные задачи, как и контроль за исполнением обязательств сторонних служб по размещению нашей рекламы. Не выношу эти мерзкие мнительные рожи трех с половиной недохудожников, недодизайнеров – недотворцов, одним словом. Сейчас – в особенности. Но это необходимое зло, без которого постоянно приходилось бы тратить административный ресурс на контроль наружной рекламы. А так – за скромный бюджет эти бравые парни и девушки, похожие на парней, делают все – от создания набросков макетов до контроля расчетов с наружниками, – сами и строго по указаниям ответственных за маркетинговую политику компании. Преимущественно – по указаниям Евгении Скворцовой, которой мне сегодня будет жутко не хватать из-за ее длительного визита к какому-то там врачу.
– Эдуард Юльевич, все в сборе, – едкий голос художника Лени Семина, живчика с часто дергающимся левыми глазом; ему, видимо, кто-то когда-то сказал, что нервное расстройство – знак истинно творческой личности.
Товарищ полковник, Третий пехотный взвод для утренней поверки личного состава построен.
– Пять минут. Готовьте пока презентацию.
Сверяюсь, наконец, с ежедневником. Пара часов на прием небольшой части месячной отчетности – ремарки, из-за которых у кого-то будет нервный срыв, должны появиться в обязательном порядке. Ну, не люблю я, когда только ради сроков сдают важнейшие в отделе документы второму после директора компании человеку, проработав их лишь постольку, поскольку. Также меня заинтересовал локальный супервайзер по южным районам города. Сегодня я прокачусь с ним и посмотрю на его манеру работы, а также пообщаюсь с его торговыми и даже их мерчами. Как правило, такие вещи делают либо Стас, либо назначенный ответственный, но иногда я снисхожу до простых смертных и, устав сидеть в удобном руководительском кресле и болтать на переговорах, выезжаю в поля. Для кого-то это унизительный процесс, но для меня та детская игра, что идет на местах исполнения поставленных свыше задач, все еще привлекательна. В конце концов, в моем прошлом написано немало страниц о работе таким же полевым сотрудником, замороченным общением с простыми служащими – последними звеньями цепи продаж. Разве что работать мерчендайзером я бы точно побрезговал. Ну, и еще остается где-то час. Ах да, есть еще одна встреча, которую я не отметил, так как вчера ее судьба решилась довольно поздно. Встреча с одним из регионалов, который должен вернуться из командировки ближе к вечеру. Если этот чмошник, не набравший мне прямо с утра, не позвонит и в течение двадцати семи минут, урежу ему бонус за месяц на пятнадцать процентов. Не переношу неточности в общении с руководством.
Кидаю взгляд на мои сегодняшние «Ulysse Nardin Luna». Через две минуты я должен выслушивать и рассматривать показания бойцов Третьего сектора в пользу сохранения их финансирования. Да, в общем-то, why not?
Одно из немногих преимуществ пребывания в Третьем секторе – группе помещений подразделения дизайна отдела маркетинга компании, – это кофе. Я понятия не имею, почему, но факт остается фактом – он у них реально вкуснее, чем у моей секретарши, хотя и кофе тот же, и кофеварка такая же, только у меня она посвежее годом. Возможно, это как-то связано с рабской и, в то же время, творческой атмосферой, и насыщением кофе потом рабов на modern galleys. Надо будет попробовать кофе в основном офисе продажников. Обязательно.
– Неплохо, – киваю, удовлетворившись последними корректировками, спешно вносимыми в художественную презентацию и отчет по наружной рекламе Семиным.
У Лени под глазами круги размером с кремлевские часы. Леня, как мне недавно стало известно по корпоративным каналам, частенько наведается к жене своего заместителя, отправляемого в короткие изматывающие командировки на региональные презентации, и, возможно, этой ночью Леня снова жарил госпожу Иванову, либо прятался в шкафу, если господин Иванов успел-таки прилететь вечерним самолетом. Женя с радостью эти командировки подписывает, запасаясь попкорном и включая, таким образом, канал «Живая Планета» в 4d прямо в третьем секторе. Леня периодически запинается и останавливает себя, чтобы перезарядиться и начать речь заново. На него злобно поглядывают двое недотворцов Ивановых, уже уставших от его подробных выкладок. «В мире животных» точно отдыхает. Это на уровень выше.
– Мы будем готовы запустить этот проект уже через полтора часа, если Вы одобрите весь пакет, – устало выдает Маша Кривоносова, лесбиянка-художница, изрядно уставшая от презентации; точнее – изображающая усталость от всех этих формальностей, ведь она же творческая личность, ей нужны крыша, вишневые сигариллы, закат, романтика, а не ощущение муравья под замершей пятой лесника в ходе совещаний.
– Одобряю. Все документы через Стаса, – встаю и разминаю спину. – Да, и не забудьте сжечь в пепел третий блок презентации по «наружке» – это убожество никто, кроме меня, не должен увидеть.
– Конечно, – Леня отрывистыми движениями листает презентацию, не обращая внимания на то, как неловко это выглядит в проекции на большом полотне, от которого, впрочем, я уже отворачиваюсь. – Все исправим.
Нечего добавить. Выхожу из конференц-зала, с печалью оставляя недопитый кофе на столике.
Меня несколько беспокоит, где шляется Стас с отчетом, за уточнением которого я его отправил. Искренне надеясь, что он воспринял мою задачу крайне серьезно, я сажусь в свое кресло и ставлю несколько пометок в ежедневник. В пять вечера я должен встретиться с мчащимся на всех парах в аэропорт Артемом – мои региональным по ЯНАО. Дальше – свободный полет.
– Эдуард Юльевич? – вопросительный тон уже вошедшего в кабинет Стаса заставляет меня задуматься – я перед ним или не я.
– Возможно.
Стас почти завис. Команда не распознается. Система на грани срыва.
– Рассказывай, – непринужденно махаю рукой, помогая ему расслабиться.
– Здесь документы по дизайнерам, на одобрение, – подсовывает мне тоненькую стопку бумаг.
Я кидаю взгляд на список позиций по художественному оформлению, хмыкаю и откладываю бумаги в лоток. Возможно, они будут подписаны сегодня. Кто знает.
– По Астрахани – я еще раз все проверил…
– Где регионал? – не глядя на Стаса и неторопливо листая сообщения на «вконтакте», спрашиваю.
– В отъезде.
– С какого хера?
– Но я не имел возможности менять график…
– Так, – отворачиваюсь от экрана; это начинает меня серьезно раздражать, – объясняю русским языком. Кто-то в пределах подведомственности Васильева свистнул из кармана компании три ствола. Ты – третий после директора компании человек. Следовательно, если требуется проверка деятельности регионала, ты имеешь право на свое усмотрение менять графики контрольных мероприятий. Теперь вопрос.
– Эдуард Юльевич, я все понимаю, но расхождения не…
– Незначительны? Не играют роли? Не потянут никого на дно? Выбери правильный ответ.
– Не идентифицируются…
– Стас, у меня тоже «вышка» есть, как и у тебя. И я не хуже тебя умею использовать термины девятого класса школы. Где деньги?
Стас сильно покраснел. По большому счету, ни мне, ни даже ему переживать из-за несчастных трехсот тысяч нечего. Во-первых, мы оба знаем, из чьего кармана они вылетят, если их не найдут. Во-вторых, даже в самом худшем случае – если дело дойдет до директора, – ни мне, ни моему лепечущему заму это ничем не грозит. Вообще ничем, серьезно. Но Стас еще этого не осознает. До сих пор, проработав уже три года рядом со мной, он так и не переломил себя. Он может быть чрезвычайно эффективен на практике, может быть до боли в пломбах зубов педантичным и может трахнуть исподтишка своих подчиненных так, что они еще спасибо скажут, но как только дело доходит до моего вмешательства, просто до разговора с вышестоящими, он сдувается. Речь путается, разработанный план беседы идет лесом, а Стас становится «bull’s eye» в мишени для дартс.
– Завтра утром я разговариваю здесь, в этом кабинете с тобой и Васильевым. До этого времени ты не просто облизываешь одни и те же отчеты, где все схвачено, а телепортируешься в Астрахань, следишь за каждым торговым, спишь с ними в одной постели, но узнаешь, насколько завязан Васильев. Если завтра утром я узнаю меньше, чем мне нужно, наш любовный треугольник пополнится Сергеем Борисовичем. Вопросы?
– Все ясно, – кивает Стас. – А документы…
– Ты что-то не похож на секретаршу, Стас, – угрожающе поднимаю брови. – Задача стоит, часики тикают.
– Окей, работаем.
Перед выездом в поля я окидываю взглядом схему отдела на корпоративном портале. В общем-то, продажи и реклама – это три четверти головного офиса компании. Реклама, мерчандайзинг и промоушн, торговое представительство – включая супервайзеров, PR – социологи и психологи в составе трех с половиной человек, аудит и, собственно, руководство. Здесь нет лишних людей, и эффективность каждого – на максимуме. Это то немногое, чего я смог добиться за несколько лет руководительской работы. Я – один из самых молодых топов Питера такого масштаба. Бросая взгляд на стену кабинета, я иной раз ухмыляюсь – рамочки, в которых зафиксированы титулы «Лучший менеджер «Дриминг Трейд»-2011», «Молодое открытие бизнес-года 2012», «Лидер российского бизнеса-2012 – дополнительная номинация «Маркетинг и продажи» и множество других, менее значимых, смотрятся чертовски безвкусно. Более того, по сравнению с тем, что было сделано на практике, чтобы добиться этих призваний, символические награды и даже приличные бонусы смотрятся жалкими плевками. Но кому какое дело, в общем-то, до масштабов, если признана победа? В этом мире тебя измеряют категориями и результатами, а не процессами. Принес миру реальную пользу, но не получил значок отличия? Кому ты нужен, неудачник? Стал профессионалом своего дела, поднялся с самого дна, но не выслужился где надо, чтобы попасть на конкурс? Гуляй, бездельник. Не получил «вышку» и не успел сколотить бизнес или сколотил, но не стал миллионером? Да ты просто мусор, дворник, хуже того – мерчандайзер по призванию. История тебя забудет во всех перечисленных случаях, так что не переживай – просто живи, как все, выполняй свои животные функции, но не забывай, при этом, платить налоги.
А я пока погуляю.
Собственно, корпоративный отдел мерчандайзинга, входящий в структуру коммерческого отдела компании, появился за три месяца до моего назначения всесильным главой этой торговой машины. И появился он, скажем прямо, только моими стараниями. Надо признать, что я вовремя подсидел своего тогдашнего руководителя, и колоссальный объем откатов, который тот имел от работы с парой сторонних компаний и которыми даже не делился с ответственными менеджерами направлений, так впечатлил генерального, что на экстренном совещании в ресторане на Фонтанке тот поставил мне задачу, от выполнения которой зависело мое будущее. В общем-то, курица старого коммерческого директора перестала нести золотые яйца только за три месяца до его окончательного смещения мной. Птичку зарезали и поджарили, а лишние яйца отобрали. Сюрприз удался. Но я не злорадствую. Jedem – das Seine, всего-то.
За данное мне время я потихоньку, катаясь по городу и крайне осторожно ставя задачи поверенным супервайзерам в регионах (регионалов, несмотря на отсутствие явно завязанных среди них, пришлось большей частью менять – процесс был болезненный, но необходимый), сформировал новую структуру отношений компании с полками магазинов, значительно расширив обязанности торговых представителей в части контроля мерчей, но и расширив штат торговых. Расширил я его, конечно, временно – стоило плеснуть на ноги обывателя первой вялой псевдокризисной волне, как целый ряд сотрудников пошли лесом. Их life sucks, что поделать.
В любом случае, имея федеральные масштабы торговли и работая еще и на торговлю импортом и экспорт своей продукции, просто необходимо иметь налаженный контакт с конечными звеньями массовой реализации. Возможности компании могли позволять это примерно за год до моего назначения, но растрачивались на личные интересы откатчиков.
Вообще, от мерчандайзинга мы всегда хотим увеличения продаж за счет правильной экспозиции, создания оптимальной психологической атмосферы в точке и программ мотивации самых сладких клиентов. И если третья позиция – дело торговых, которые, помимо своих продаж, контролируют работу мерчей, то первые две – это святая обязанность самих конечных исполнителей. Грамотный специалист по выкладке – это не Ахмед, который еще вчера пас овец, не Зульфия, которая из всех навыков может представить только доение коз и готовку плова и даже не вчерашняя уборщица тетя Зина, как ни странно. Это человек, сведущий в психологии потребителя, механизмах и мотивах покупки. Человек, который будет организовывать выкладку с учетом схем движения покупателя, будет играть от его планировки, договариваться о дополнительной выкладке, осознанно поддерживать ассортимент, использовать тонкие моменты выкладки – «золотые полки», грамотный дисплеинг, не будет складывать себе в карман образцы кросс-мерчандайзинга и товары-приманки, сможет выглядеть свежим и бодрым собеседником и консультантом для каждого тупорылого покупателя, которого нужно нежно и ласково направить на наш товар. И это еще не промоутер а только специалист по выкладке! Этот сотрудник должен знать, как действует привязка покупателя – визуальная, аудиальная, эмоциональная, – и использовать это, подсказывая лучшие варианты выкладки товара местному руководству. Это человек-комбайн, который должен вести компанию за собой в дебри титанической по своим нынешним масштабам крупной розницы.
Что мы получим вместо этого от маркетингового агентства со своим аутсорсингом? Правильно – откат ответственному менеджеру и копеечную мотивацию мерчам, ведущим десяток конкурентных фирм по всему магазину, чтобы всем на все хватало, а товар хоть как-то, минуя продавцов магазина и полные ненависти взгляды руководителей отделов, попадал на прилавки. О каком развитии, в этом случае, может идти речь?
Более того, трудно найти среди мерзостей мира процесс более унизительный, чем получение от представителей служб закупок федеральных сетей претензий о невыполнении обязанностей мерчандайзерами компании. В случае получения таких претензий в адрес компании-посредника, лучший вариант развития событий – замена того или иного сотрудника на месте другим, работающим по той же схеме до того же исхода. А в случае работы своим штатом, ниспадающий меч правосудия летит прямо в голову торгового, пролетает насквозь в мерча, и система очищается мгновенно, по мановению волшебной палочки, вставленной в задницу супервайзера или регионала – в зависимости от того, как высоко успела дойти негативная информация. Такой подход к решению проблем лично меня устраивает. Федеральные сети же будут требовать предоставления персонала, специализирующегося на товаре поставщика, в любом случае – халява, понты и рэкет все еще в силе, знаете ли – since 1991.
Я в полях. Аплодисменты мне. Строго по графику на точках меня и изрядно нервничающего, хотя и ведущего себя пока спокойно супервайзера ждут трое городских торговых, и по каждому из них у меня выбрано три торговых точки – разумеется, неслучайно.
В сущности, мне тут делать нечего. По регламенту, мои выезды в поля могут касаться только управляющего персонала – увидеть супервайзера или – сят-свят-свят, – торгового, увидеть цифры, выборочно оценить выкладку, пару раз махнуть длинным черным дилдо, и все – либо домой, либо в ресторан или сауну с девочками, организованные местным представителем компании, а то и выехавшим как бы заодно на территорию регионалом. И тут полевых ребят настигает разрыв шаблона – я еще и хочу видеть и слышать мерчей, до которых – в отличие от показателей динамики продаж, – мне должно быть, как Перельману до миллиона.
Первый торговый – Леша Хмельницкий, тщедушный паренек на явно кредитном черном «фокусе», – как-то излишне нервничает, что нехарактерно для руководителя, свято уверенного в порядке на своей территории. Я как бы невзначай задаю вопросы, которые заставляют Лешу сильно напрячь ягодицы, так как он успешно распознает те из них, неправильные ответы на которые сулят сгоранием его бонусов за месяц и квартал. Но Леша подготовился, как и его сотрудники. Разумеется, с моей стороны – никаких комментариев. Даю указание следить за рассылкой на корпоративном портале завтра, когда будут оглашены и переданы директору результаты проверки. Ночь может оказаться для Леши тяжелой и полной догадок. Либо он просто нажрется на неделе.
Далее – Маша Курчатова, плоская, как стиральная доска, девица ультрасовременного склада ума с глупыми круглыми глазами и манерой слишком часто кивать и пытаться договаривать за меня мои реплики. С ней, вопреки ее личным заблуждениям, неинтересно флиртовать, как и с ее сотрудницами. Но забавнее всего, кстати, слушать именно последних.
Почему-то все чаще звучат вопросы в ключе грядущих трудных времен, на которые кто-то, видимо, неосторожно намекнул по телевизору этим социально грамотным особям. Градус социального беспокойства должен быть также стабилен, как и градус уверенности в будущем. Баланс важен, как воздух.
– А правда, что у нас импорт исчезнет, а цены вырастут, и продажи опять упадут, как тогда, в две тысячи восьмом?
– Знаете, говорят, из-за всей этой чертовщины с Украины нам могут зарплаты поурезать, это правда?
– Ой, а вот тут я говорила с торговым, но так до конца и не поняла – у нас из-за всего этого бардака с санкциями будут какие-то изменения по ассортименту?
– А Вы не знаете – Вы же общаетесь с начальниками, – эти сверху опять девяносто восьмой устроят?
Чувствуешь себя Христом во плоти или, по меньшей мере, папой Пием XIII, когда проходишь вдоль этих страждущих и, покрывая их головы перстами своими, говоришь, что все будет в порядке.
– Нет, пока прогнозов такого толка нет. Мы слишком слабо зависим от импорта, а внутри страны мы уверенно стоим на ногах, – уверенно отвечаю, поглядывая на коммерческий холодильник, коряво стоящий посреди торгового зала супермаркета.
– А точно? – кокетливо прищуривается тетенька лет тридцати пяти с заметными волосками над верхней губой и пухлыми щечками.
– Определенно, – киваю.
Боже, какие тупые коровы! Но они действительно знают свое дело – у всех я вижу четкое знание форм отчетности, понимание динамики периодического изменения товарной матрицы, умение поддерживать ассортимент в зале. Очередное расхождение социального и специального интеллекта. Но мне-то самому далеко за примером ходить не надо. У меня есть Стас Демчук, который, как социальная единица, – просто нелюдь на дорогой тачке, но и которому, в случае серьезной проблемы в профессиональной сфере, не нужно объяснять, что и как делать.
Но интереснее с этими дамочками-мерчами другое. Говорят, мужики – особенно деловые, достигающие успеха своими силами, – циничны, бесчувственны, излишне прагматичны. Но нет никого циничнее и безразличнее к принципам и нормам морали, чем женщины, ищущие выгодное знакомство. Даже сознательно понимая, что ни черта им не светит, они на уровне инстинктов начинают лебезить и строить глазки – то ли как бы чего ни вышло, то ли для возможной пользы дела. При этом, внимание их к окружению – в том числе, к своему прямому руководителю, – стирается напрочь. So cute!
Маша полагает, что проверка завершилась успешно, но напоследок я останавливаю ее напротив прилавка промтоваров и задаю вполне логичный вопрос.
– А почему процент выкладки не соответствует последнему месячному отчету? Мы снижали показатели в плане?
– Эм, – Маша судорожно начинает бегать тонкими пальчиками по экрану своего айпада, пытаясь найти опорную информацию – как это характерно для женщин, теряющих точку опоры – пытаться вернуться к спасительным фактам, несмотря на их отсутствие. – Я проверяла вчера…
– Еще больше мне интересно, почему сотрудники не в курсе касаемо главного «промо» квартала, и почему никто даже не поинтересовался этим у тебя в процессе, если уж я поднимал этот вопрос? У нас все в порядке с информированием? С графиком работы?
– Конечно, – изображаем возмущение, прикрывая им смущение; милота. – Я никогда не опаздываю на собрания.
– А после собраний мы проводим полевое информирование? Регулярно? – я вздыхаю, облизываю губы и притворно печалюсь. – Следи за корпоративной рассылкой завтра. Там будет много интересного.
Расстрел приведен в исполнение, солдаты опускают ружья, и тело надо бы убрать, а заодно почистить окровавленную стену.
Последняя моя жертва – Витя Аксенов. Конечно же, он нормальный парень, этакий свой пацан, но сейчас он включил режим «чмошник», потому что знает, что я могу неоднозначно воспринять его пацанизм. Или потому, что подчиненный перед лицом начальства должен…