bannerbannerbanner
Название книги:

Когнитивная симфония

Автор:
Вадим Скумбриев
Когнитивная симфония

000

ОтложитьЧитал

Шрифт:
-100%+

Глава 1

Удара никто не ждал. Просто вдруг застонала обшивка, закричала автоматика, и корабль вздрогнул, точно напоровшись на невидимый штырь. Кажется, кричал и кто-то из экипажа – Андрей не прислушивался, он пытался справиться с управлением. Катер падал вниз, в углекислую атмосферу Клэр, где не выжить ни одному Робинзону, и всё-таки пилот не сдавался. Он вообще не думал ни о чём, кроме скачущих цифр на экранах, пылающего в иллюминаторах ада и перегрузках, вжимающих его тело в кресло. В ушах гремел барабанный бой, визжал воздух, струясь вдоль крохотных крыльев челнока. А в какой-то момент всё это кончилось, и Андрей наконец позволил себе рухнуть в небытие.

Он не знал, сколько пролежал без сознания – для него не прошло и секунды. Только в руках появилась ломота, голова болела, будто он пытался пробить ею стену, и во рту отчётливо ощущался привкус крови. Да, здорово его потрепало. Но и в таких переделках он ещё не бывал.

Пилот глубоко вздохнул, подумав, что дышать осталось недолго. Неважно, хватит ли кислорода на час или сутки – разница только в длине агонии. А как же остальные? Ханна, Рашель? Андрей понадеялся, что они не выжили. Лучше уж умереть мгновенно, чем медленно подыхать от удушья.

А ему это ещё предстоит.

Он покачал головой, тут же сжав зубы от боли – дали о себе знать перегрузки. Пришлось оставить попытки шевелиться и расслабленно замереть, чувствуя, как успокаивается вспыхнувший внутри ураган. Хотя бы несколько минут. Потом станет легче. Должно стать.

Окна кабины изрядно обгорели, едва пропуская внутрь тусклый свет – Андрей даже поразился, как удачно ему всё-таки удалось посадить челнок на пустоши Клэр и не разбить его при этом в лепёшку. Посадку он не помнил. Или это сработала автоматика? Он разлепил губы, собираясь позвать корабельный ИИ, но увидел тёмные безжизненные экраны навигационного пульта и понял, что это бесполезно. Что ж, пускай.

Вряд ли это изменит уже случившееся.

Клэр. Дурацкое имя для небесного тела, но их давно уже перестали называть именами из мифологии – никаких богов и богинь не хватило бы даже для ближайших систем. Планеты ещё успели получить красивые названия, а их спутникам уже пришлось обходиться тем, что осталось. Вот и Клэр получила имя жены астрофизика, открывшего её. Очень романтично.

Кстати о романтике – сколько там осталось воздуха? Визор шлема молчал, такой же мёртвый, как и весь остальной корабль. Хорошо хоть, экран прозрачный и можно что-то увидеть, не прибегая к электронике. Только чтобы встать и осмотреться, нужно немало сил, а их-то и не было. Две недели в невесомости не проходят бесследно, даже если тело адаптировано к такой работе с помощью генной инженерии.

Пилот снова вздохнул. Кислородная маска будто приросла к лицу, а ведь он даже не помнил, как успел надеть её. Что вообще произошло? В памяти отложился удар, свист, грохот. Случилась разгерметизация. Андрей тогда сидел в кабине – полётом управлял компьютер, но указания ему давал человек. Это его и спасло, наверное. Это и ещё привычка соблюдать все нормы безопасности даже в ситуации, когда, казалось бы, никакой угрозы нет. Именно поэтому он оказался пристёгнут и взял управление на себя, когда всё случилось.

Мышцы ныли, впрочем, после таких перегрузок это совсем неудивительно. А осмотреться хотелось. Если уж надежды нет, так стоит хотя бы увидеть перед смертью чужой мир – много ли пилотов побывало на спутниках планет Проциона? Можно даже съёмку сделать, если на корабле осталась хоть одна уцелевшая камера. Только бессмысленно это. За пропавшей экспедицией не всегда высылают поисковый отряд, а если теряется и он, то уж точно никто больше не полетит: слишком опасно, слишком дорого, слишком бесполезно. Андрей как раз и был таким поисковиком, только теперь, пожалуй, его карьера закончилась.

Он отстегнул ремни. Голова закружилась, Андрея замутило так, что пришлось вцепиться в подлокотники пилотного кресла и заставить желудок успокоиться. Наконец полегчало. Теперь надо достать резервный баллон, снять шланг маски и… Андрей посмотрел на крепление и замер, не веря своим глазам.

В гофрах шланга зияла большая дыра.

А он продолжал дышать.

Андрей осторожно ощупал прореху и для пробы глубоко вдохнул. В лёгкие послушно устремился поток воздуха. Никакого удушья. Пилот сорвал шлем, путаясь в креплениях, снова вдохнул, и на этот раз сомнений не осталось – он дышал воздухом Клэр. И жил.

С трудом Андрей приподнялся и буквально вывалился из кресла – ноги отказывались держать восемьдесят килограмм его тела. Пришлось так и замереть на ребристом полу, слушая, как стучит в ушах ток крови, и за неимением другого дела вспоминая всё, что он знал о Клэр. Впрочем, знал Андрей не так уж много. Будь рядом Рашель, она безо всякого справочника рассказала бы всё, что нужно. Оно и понятно – ординатор, живой компьютер, что с неё взять. Ханна тоже могла бы подсказать, уж о цели путешествия астрофизик должна была знать всё. Целью, правда, была не конкретно Клэр, а вся система, но поисковикам на такие вещи обычно плевать. А вот Андрей знал немного. Можно было, конечно, запустить смартбрасер и влезть в астрономический каталог, но слишком уж не хотелось шевелиться. Оставалось только вспоминать.

Клэр. Система Проциона, класс… Шум в голове не давал вспомнить звёздные классы, но вроде бы это то ли жёлтый, то ли белый субгигант. Ярче Солнца… и всё. А дальше? Ну, они вышли на орбиту вокруг Финна, газового гиганта, это-то он знал хорошо. Так, планетка немаленькая, побольше Юпитера будет, спутники… Клэр. Самый крупный спутник Финна. Размером меньше его родной планеты, а вот тяжесть даже больше, кажется. Очень высокая плотность, нетипично для спутников. Дальше – атмосфера, самое главное. Состав Андрей не помнил, но знал точно, что для дыхания она непригодна. Процион вообще не имел хоть сколько-нибудь подходящих планет, вроде бы не тот тип звезды, или что-то такое. Нет здесь жизни, и быть не может.

Только сейчас Андрей спокойно дышал воздухом одной из этих самых планет и не спешил умирать.

Не планеты, а спутника, поправил он сам себя и мысленно усмехнулся, пытаясь шевелить ногами. Да какая кому разница, планета или спутник? Откуда здесь взялся кислород – вот что надо выяснить.

Будет смешно, если это просто автоматика сумела закрыть разгерметизированныый отсек. Впрочем, вряд ли. Даже отсюда Андрей мог видеть сквозь полуприкрытую дверь кабины хаос, царивший в центральном коридоре. А он тянулся до самого хвоста, перекрывать там нечего.

Морщась, он встал на четвереньки. Тренированное тело на этот раз не отказалось повиноваться – всё-таки для выхода из строя ему требовалось нечто большее, чем пара нагрузок в десяток g.

– Ух, – сказал Андрей, хватаясь за спинку кресла. Ноги вроде бы держали.

Каждый шаг отдавался болью во всём теле, но пилот всё же заставил себя дойти до двери и выглянуть в центральный коридор. Увиденное поразило его: у самого хвоста в стене зияла дыра, и оставалось только удивляться, как скорлупка катера не разлетелась на части ещё в верхних слоях атмосферы. Андрей чётко видел вывернутые края входного отверстия, топорщащиеся лохмотьями разорванной углеткани, и наверняка такое же имелось ещё дальше, во внешней обшивке – вон, даже виден струящийся из него слабый голубоватый свет. А с другой стороны в двери красовалась огромная неаккуратная прореха, будто снарядом из электромагнитной пушки попали. Что-то пробило космоплан насквозь, чудом не разнеся реактор.

В иных обстоятельствах – на Фрейе, к примеру – Андрей уже открывал бы бутылку. Ну или мечтал бы о ней, потому как на корабле спиртного не было. Ухитриться совершить относительно мягкую посадку с таким повреждением – это надо быть мастером высшего класса или родиться с четырёхлистным клевером в зубах, а скорее всего, и то и другое. Только сейчас он был не на Фрейе и даже не на одной из новых колоний где-нибудь в системе Гельвеции. И помощи здесь ждать неоткуда.

То есть, если подумать, он всё равно обречён.

Андрей доковылял к двери в медблок и сел, устало привалившись спиной к стене. Здесь иллюминаторов уже не было, так что пришлось неуклюже тыкать пальцами в смартбрасер на руке, включая фонарь. Тот, по счастью, работал. На всякий случай пилот приоткрыл дверь и посветил внутрь – никого, только разбитое оборудование валяется на полу.

Он попытался вспомнить, где находились остальные в момент удара. Не вышло. Зато из-за двери в аналитический отсек донёсся слабый голос – кто-то звал его по имени.

Силы взялись словно из ниоткуда, секундой спустя Андрей уже был у двери. Луч фонаря выхватил лежащую фигуру в красно-белом комбезе. Рашель. Живая, только нога плоховато выглядит – штанина комбеза пропиталась кровью, да и на голове тоже нехорошие потёки. Чёрные волосы разметались по полу, лицо бледное. Пускай, главное – не погибла.

– Рашель? – осторожно позвал Андрей. Девушка медленно повернула голову.

– Здесь, – её голос был слабым, но спокойным.

– Вижу. Ты как?

– Нужна операция, – она слегка приподнялась на локтях и скривила губы. – Кажется, разбита коленная чашечка.

Ну да. Нормальный человек ответил бы что-нибудь в духе «Не очень» или «Так себе». Или вообще «Хреново».

Рашель выдала чёткий, информативный ответ. Даже с изуродованной ногой она мыслила, как всегда.

– Я вроде более-менее цел, – он сел рядом. – Что случилось?

– Не знаю, – Рашель покачала головой. Андрей хотел помочь ей сесть, но понял, что с такой раной это будет не самым разумным поступком, и сдержался. – Был удар. Грохот. Потом падение. Ты был в коридоре? Что там?

– Дыра в корпусе, ближе к складскому отсеку. Метеоритная атака в термосфере, наверное, – он снова взглянул на колено.

– Вполне возможно, – вздохнула Рашель. – Хотя вероятность – ноль целых ноль-ноль…

– Да к чёрту вероятности! – рявкнул Андрей, и девушка замолчала. – Прости, – тут же исправился он. – Я не должен был кричать, но слушай, мне всё равно, какая там вероятность метеоритных атак и так далее. Главный вопрос – что делать?

 

– Мы в необитаемой системе, – она не обратила внимания на его вспышку, будто ничего и не было. – Шансы выжить стремятся к нулю. Единственное, что вносит неизвестный параметр – кислород. Его тут быть не должно. Поэтому прогноз неточный.

– Ага, тоже заметила, значит? – Андрей, кряхтя, поднялся на ноги. – Слушай, я попробую найти Ханну. И тебе что-нибудь для ноги… больно?

– Очень, – Рашель прикрыла глаза.

Чёртов ходячий компьютер, подумал Андрей. В этом её «очень» было не больше эмоций, чем в отношении пилота к, скажем, голубым розам. Да никак он к ним не относился. Вот и Рашель – никак. Ко всему.

Он снова выглянул в коридор, стараясь не обращать внимания на кружащуюся голову и ватные ноги. В конце концов пришлось всё-таки обратиться к медблоку в смартбрасере и вкатить себе дозу стимулятора – экран обиженно сообщил о возможном вреде для здоровья, но перед глазами изрядно прояснилось.

Так-то лучше. А ведь у Рашель наверняка стандартный блок, где ничего толком не предусмотрено, даже сильного обезболивающего нет. Это Андрей по старой привычке всегда использовал общевойсковой комплект. Вот он и пригодился.

Расправив плечи, пилот стал проверять разбитый корабль, начав от кабины. Инженерный отсек – пусто. Впрочем, туда во время полёта никто и не заходил, не считая редких визитов Рашель. Монитор контроля систем космоплана молчал, такой же безжизненный и тусклый, как и экраны в кабине. Пахло гарью – не иначе как погорела проводка, а может, отлетела плитка термозащиты, и раскалённый воздух проник внутрь. Теперь это уже неважно.

Следующим был медблок. Царившая везде мёртвая тишина начинала действовать Андрею на нервы – он слишком привык к слабому, но равномерному шёпоту космоса. Даже когда выключался двигатель, всё равно на корабле что-то постукивало, шелестело, говорили о чём-то Рашель с Ханной… а сейчас – ничего. Нет, кажется, ветер свистит. Звук, который пилот успел почти забыть за три недели в этой консервной банке.

Он спокойно вскрыл одну из аптечек, ища обезболивающее. Вот и оно, в шприц-тюбике, как положено. Несколько секунд пилот размышлял, вернуться ли к Рашель или искать остальных, и в конце концов собрал аптечку обратно. Кто знает, может, Ханне помощь нужна, а ходячий компьютер потерпит. Мало ли как сильно они боль испытывают?

Очень, сказала Рашель. По голосу было слышно, как ей «очень» больно.

Вот электрораспределительный щит. Гарью запахло сильнее, но видимых повреждений нет.

Камбуз. Почти целый, даже удивительно.

Личные каюты – в одной он нашёл Ханну. Бросился к ней, уже понимая, что девушка мертва, проверил пульс, посмотрел в её глаза, залитые кровью из лопнувших сосудов – и осторожно опустил веки. Должно быть, ударная вибрация. Даже Андрею в кабине пришлось несладко, до сих пор уши гудят, а что обрушилось на Ханну, страшно было даже представить.

Усилием воли он заставил себя отвернуться от погибшей. Сейчас не время для эмоций.

Склад. Именно сюда ударил метеорит, и смартбрасер нехорошо запищал, предупреждая о повышенной радиации. Довольно быстро Андрей установил причину – ударная волна повредила реакторный отсек. Не настолько, чтобы там случился пожар, но ядерное топливо всё же протекло, и теперь о запасах еды и воды можно забыть.

Из дыры в обшивке по-прежнему лился слабый свет, и Андрей, остановившись, впился в него взглядом. А потом уже не помнил, как проник в шлюзовую камеру, как нажал на хитрые рычаги, освобождая люк, как выглянул наружу и спрыгнул на землю. Всё это ушло куда-то в глубины памяти, забылось, всё это оказалось вытеснено зрелищем, подобного которому, наверное, не видел ещё никто и никогда.

На Андрея смотрел глаз Финна.

Гигантская планета плыла высоко в небесах Клэр, нависая над горизонтом. Тонкий теневой серп скрывал часть диска, а на чёрном бархате вокруг рассыпались звёзды – множество ярких искорок, которым Андрей не знал названий. Ярче Канопуса, ярче даже Сириуса – это были спутники Финна, кружившие вокруг своего хозяина.

А вокруг упавшего с бархата катера расстилалась фиолетовая степь. Бескрайний ковёр из вересковых кустарников тянулся до самого горизонта, теряясь в ночи, и со всех сторон Андрея окружали мрачные силуэты гор – он был заперт на дне огромной долины. И где-то далеко на одной из вершин сияла красная точка, едва различимая на фоне ночного неба.

Андрей бросил на неё короткий взгляд и отвернулся.

Рашель терпеливо ждала, согнув здоровую ногу и стараясь не тревожить больную. Чувствуя неодолимый стыд за тот минутный порыв, Андрей распаковал аптечку – шприц был на месте. Секундой спустя игла вонзилась девушке в бедро.

– Это успокаивает, – прошептала ординатор, пока он вводил раствор.

– Мы остались вдвоём, – Андрей устало опустился на пол рядом. Действие стимулятора проходило, и, как всегда, теперь больше всего хотелось спать. Даже абсолютное спокойствие Рашель уже не вызывало раздражения. – Как нога?

– Боль уходит, но в остальном всё по-прежнему, – она закрыла глаза. – Ханна мертва?

– Да, – он подумал, что даже сейчас эмоций в её голосе почти нет. – Но, по крайней мере, не мучилась. А нам это ещё предстоит. Метеорит влетел в склад и задел реактор, припасы заражены радиацией.

– Если цела шлюзовая камера, там должно быть оружие. По пуле нам с тобой хватит.

– Это-то всегда успеется, – буркнул Андрей и подумал, что никогда так не поступит. Иначе сразу направил бы катер вниз, а не пытался до последнего вывести его на посадку. Нет, он будет до последнего цепляться за жизнь, даже зная, что обречён. Такой уж характер. – Не надо спешить.

– Ты выглядывал наружу, – Рашель не спрашивала, и Андрей ощутил себя последней сволочью.

– Да, – признался он.

– Что там?

Он облегчённо вздохнул, понимая, что оправдываться не придётся.

– Там… – пилот запнулся, вспомнив красный огонёк. – Пустошь и фиолетовый кустарник, насколько хватает глаз.

– На Клэр не должно быть жизни, – тихо сказала Рашель.

– Но она есть. Когда в звёздном справочнике обновлялась статья про спутники Финна?

– Дата не указана, но давно. Система Проциона почти не исследовалась, когда стало ясно, что пригодных для колонизации планет здесь нет.

– Нет? А мы тогда где сейчас? Откуда здесь кислород и растения?

– Я бортинженер, а не астрофизик, – ординатор откинула со лба прядь волос. – Не знаю.

Несколько минут они молчали. Рашель, казалось, спала, а Андрей размышлял, сказать ли ей о красном огоньке или нет. Он не сомневался, что огонёк – дело рук разумных существ: слишком ровный и чёткий, никакой пожар так выглядеть не может, даже если тут есть чему гореть. Маяк для визуальной навигации – вот что это такое. Осталось только понять, зачем он там нужен. И кто им руководит.

– Я видел ещё кое-что, – наконец проговорил Андрей.

– Кое-что? – Рашель открыла глаза.

– Да. Очень далеко. Красный сигнальный огонь, что-то вроде маяка.

– Вот как… – она вздохнула и задумалась. – Там, наверное, можно найти помощь.

– Да. И завтра мы туда выдвинемся.

– Мы?

– А ты хочешь остаться здесь?

Рашель покачала головой.

– Без воды нам туда не дойти.

– На камбузе уцелел бак с оперативным запасом. На несколько дней хватит.

– На несколько дней для тебя одного, – уточнила она. – А со мной тебе придётся идти очень долго. Вероятность…

– Так! – рассвирепел Андрей. – Никаких вероятностей!

– В тебе говорят эмоции, – вздохнула ординатор. – Успокойся и послушай голос разума.

– Я не пойду один!

– Пойдёшь. Вероятность моей смерти при текущих условиях – единица. Твоей – тоже единица, если мы отправимся вместе, и почти девять десятых – если пойдёшь один. Выбор очевиден.

Таким тоном она могла бы сообщать прогноз погоды на завтра. Ледяное спокойствие, то самое, что всегда раздражало Андрея при общении с этой девушкой, да и с другими подобными ей. И если во время полёта он аккуратно прятал свои эмоции подальше – в конце концов, личное отношение к ординаторам не должно влиять на работу – то теперь сдерживаться не мог и не хотел.

– Засунь свои расчёты в задницу! – рявкнул пилот, вскакивая на ноги. – И запомни раз и навсегда, черта с два я позволю тебе помереть!

– Почему? Ты ведь не любил меня, – её голос был по-прежнему бесстрастен.

– Да потому, что ты – мой экипаж! – Андрей ткнул в неё пальцем. – И человек, пусть даже тебе генетики мозги набекрень сделали! Хватит с меня и Ханны. Знаешь, там, откуда я родом, ну, ещё на Земле, древние говорили: «сам погибай, а товарища выручай». Так что хочешь или нет, а я найду из чего сделать костыли, и пойдём мы вместе. И умрём, если что, вместе. Понятно?

– Хорошо, – кротко ответила Рашель. – Пусть будет по-твоему.

Андрей облегчённо вздохнул. Ему всё же удалось переспорить холодную логику ординатора.

Он никогда не понимал Рашель. Компьютеры на ножках, счётчики, живые калькуляторы – как только он ни называл таких, как она. На земле, конечно. В космосе нет Андрея Комарова, а есть живая функция, и больше ничего. В космосе он сам становился ординатором, подавляя эмоции и руководствуясь только разумом. Там иначе никак: те, кто позволял себе срываться или нагнетать обстановку, обычно быстро заканчивали с полётами. Но это достигалось тренировками и самоконтролем, ординаторы же были такими всегда. Иногда Андрею и вовсе казалось, что мир для них – всего лишь колонка цифр, которые можно загнать в уравнения и рассчитать, получив нужный результат. Вот и сейчас Рашель говорила о своей участи, как о чём-то абстрактном, лично её никак не касавшемся. Уж на что Андрей хорошо знал характер ординаторов, а всё равно взбесился.

Дура она всё-таки, решил он. Не понимает, что нельзя так бросать человека, пусть даже шансов на спасение и нет. Не по-людски это. Да и дойдёт ли он до огонька – чёрт его знает. Может, там и нет ничего. Автоматический маяк какой-нибудь, который исследователи поставили. Это ведь только экспедиция с Фрейи тут бесследно пропала, почему к Проциону и отправили команду Андрея, а могли быть и другие. С той же Гельвеции, например. Оповещать никого они не обязаны, прилетели, сбросили на Клэр несколько маяков на будущее и всё.

А он, радостный, думает, что там спасение.

Нет, он, конечно, всё равно пойдёт. Лежать смирно и ждать, пока закончится вода, уж точно не в его правилах. Только и надежд лишних строить – тоже.

Рашель уснула, и Андрей, стараясь не шуметь, выбрался обратно в коридор. Хотелось бы перенести девушку в каюту, только бессмысленно это. Лишний раз тревожить раненую ногу явно не стоит, впереди ещё долгий путь, а переночевать можно и на полу. Системы климат-контроля, конечно, отключились, но по ощущениям особо холоднее не стало, несмотря на ночь. Андрей даже сверился со смартбрасером – двести восемьдесят семь по Кельвину, примерно как в умеренных широтах Фрейи ночью. Сколько же тут тогда днём?

Впрочем, это был не тот вопрос, над которым Андрею хотелось задумываться. Хватало других.

Он вытащил наружу тело Ханны. Копать пришлось монтировкой – ничего лучшего под рукой не нашлось, но рыхлая, распаханная упавшим катером красноватая земля поддавалась без труда и такому импровизированному инструменту. А когда могила была готова, Андрей осторожно уложил в неё Ханну и, вздохнув, принялся забрасывать землёй.

На небо во время работы пилот даже не взглянул, лишь закончив, выпрямился и поднял голову. Финн всё так же равнодушно смотрел вниз, окружённый россыпью сияющих искр. Андрей невольно поёжился – видеть над головой эту штуку было как-то неуютно.

Красный огонёк горел далеко на горизонте.

Перед сном он всё же активировал смартбрасер и заглянул в астрономический каталог. Статья о Клэр заключалась в трёх крохотных абзацах и списке астрофизических параметров, на которые он даже не посмотрел. Воды – пятнадцать процентов от общей площади, океаны неглубокие, так что её тут совсем мало; атмосфера – азот, углекислый газ и немного метана с аммиаком. Кислорода, разумеется, нет. То ли горе-учёные налажали с исследованием, то ли вообще не изучали Клэр, а ткнули цифры наугад. Хотя в такую безалаберность пилот не верил. Космос идиотов не любит.

Естественные сомнения в правдивости статьи разрешил электронный газоанализатор, встроенный в смартбрасер – кислорода в здешнем воздухе было чуть меньше тридцати процентов, метана и аммиака не обнаружилось вовсе. Хотя оно и логично, уж аммиак Андрей бы учуял безо всяких приборов.

Он принялся читать общую статью про систему Проциона и сам не заметил, как задремал. А проснувшись, обнаружил, что Рашель не дышит.

«Сам погибай, а товарища выручай» – было нацарапано на гладкой поверхности аптечки, которую Андрей по глупости не подумал убрать. Рашель тщательно перетянула шею медицинским жгутом, сдавила артерии, затянула узел – и тихо умерла.

 

– Сука, – беспомощно выдавил Андрей, глядя на мёртвую девушку. – Сука!

Он скорчился на полу, закрыв глаза и стуча кулаком по стене.

А вскоре уже копал вторую могилу.


Издательство:
1С-Паблишинг
Серии:
New Sci-Fi (1C)
Книги этой серии: