2г0в2н0

Остальные вечера с Прохором мы пили уже исключительно «Самарканд». В последний день пребывания моего брата в Ташкенте, мы набрали гостинцев в Бишкек и моему другу в Петербург, которого я считаю лучшим современным поэтом. И это вовсе не из-за дружбы между нами я так пишу, мне нравится стиль его стихов и, конечно, язык, он единственный, кто легко и умело пользуется современным русским языком. В двадцать первом веке – веке технологий и коммуникабельности, в языке появилось множество заимствованных иностранных слов, которые вписались в речь, например – «рандомно», также повальное сокращение в мессенджерах и, ко всему прочему, родился новый жаргон с появлением субкультур, запрещённых вплоть до конца двадцатого века. Зовут моего друга и мастера современного слова Станислав Веер.

Прохор набрал специй – семена кинзы, зиру, острый перец, курут – это творог с солью скатанный шариками и высушенный на солнце, нават, инжир и свадебную узбекскую халву. Родным в Бишкек он купил лимоны, гранаты, и сладости. Вечером мы поели самсы и отправили его на ночном автобусе в Киргизию. Сами вернулись в тётину квартиру и занялись работой, а работаем мы с туристами, водим экстремалов по горам, катаемся с ними в велотуры и, конечно же культурные туры по историческим местам и городам, проводим экскурсии. До этого мы работали только в Киргизии и наш друг и коллега Макс, предложил организовать тур по Узбекистану. Вечером мы принялись изучать карту страны, рисовать маршрут и читать про города. Начинался наш тур с Ташкента, где должна была быть экскурсия по старому городу, о котором я писал уже, по махалле, в которой мы блуждали с Прохором, дальше – самолётом в Хиву, где известной достопримечательностью является Ичан-Кала – внутренний город, которому недавно исполнилось две тысячи пятьсот лет. Городище находится внутри современного города, где живут люди. Из Хивы наш путь по плану пролегал в Бухару, где точно так же находится древний город внутри современного, но немного помоложе, ему чуть больше тысячи лет, известен город минаретом Пои-Калян, это огромного размера башня, но не достроена, так как Самаркандский хан тоже захотел себе такой минарет, но хан Бухары приказал убить архитектора, таким образом ни в Самарканде, ни в Бухаре не осуществили план убиенного.

Из Бухары наш путь пролегал в Самарканд, где красивейшая и внушительных размеров, находится старинная площадь Регистан, когда-то на ней проходили казни, потом был базар, а сейчас это исторический комплекс. Постройки на площади полностью покрыты мелкой плиткой с голубой глазурью, которая не выгорает на солнце и не облупливается на протяжении столетий, секрет её состава не раскрыт и по сей день.

Затем обратно в Ташкент, а заканчиваться это путешествие должно было в горах, близ города, в ущелье Чимган.

Провозились с картой и информацией про города допоздна. Подготовили программу, отправили нашему приятелю и легли спать.

Утром навели порядок в квартире и уехали к Серёге на Чиланзар. Туалетом я так и не воспользовался, несмотря на огромное количество еды, съедаемой мной каждый день. Живот раздуло и постоянно урчало в нём, но ничего не выходило. Зато ванной я насладился, и то только раз, после воды всё тело стянуло, и донимал зуд, я чесался как блохастый пёс, не задней лапой, конечно же, но также часто.

Приехали к Сергею, и первым делом я побежал в туалет – прорвало, как назло именно здесь. Неудобство туалета заключалось ещё и в том, что он находился через тонкую, панельную стенку от лестничной площадки, а там как раз кто-то находился и не собирался уходить. А меня понесло со всеми сопутствующими звуками, было стыдно, я думаю, если их мне было хорошо слышно – каждое слово, то и им меня тоже.

Получили сообщение с утверждением маршрута, теперь нам предстояло просчитать его и поехать маркировать – найти в городах гостиницы поприличнее, договориться с кафе о питании, обойти все туристические достопримечательности и, конечно же, отыскать в каждом городе хотя бы по одному приличному бару или клубу, где после изнурительной экскурсии под палящим солнцем, туристы могли бы отвести душу. С ценами оказалось сложнее, мы находили в интернете телефонные номера гостиниц, звонили, но ни по-русски, ни по-английски нам не могли ответить, как они вообще работаю, ума не приложу. Провозились до вечера, а вечером пришёл Серёга и принёс пиво, мы отложили все дела и принялись пить. Напились и пошли искать, где ещё можно приобрести пиво ночью, там после десяти вечера не продают алкоголь. Сначала нам приходилось ходить за два квартала от дома, а потом в соседнем магазинчике нам стали продавать из-под полы в любое время суток, но в первый вечер не продали. Напились, легли спать, но Серёга долго не пролежал в постели и пошёл за добавкой, вернулся и принялся бухать сам на сам, причём ведя громкие дискуссии с воображаемыми собутыльниками. Я лежал пьяный, голый, под одеялом, силился сообразить, что происходит и как его успокоить. Кричали телевизор и Сергей, потом что-то загремело, Юля встала и пошла успокаивать брата. Он угомонился и лёг спать, но не на долго, через пол часа всё повторилось, он пошёл ещё за пивом и продолжил свой праздник, остановить его никак не удавалось. Серёга пил и шумел всю ночь, а утром проснулся и пошёл на работу, он лыка не вязал, но, тем не менее, отправился, выпив вместо кофе бокал пива. Мы наконец-то уснули, но ненадолго, Сергей вернулся через два часа ещё пьянее, чем был и принёс два пакета с бутылками пива. Пьянка продолжилась, нам ничего не оставалось, как только присоединиться. Пили весь день и полночи, Сергей говорил: – «Ко мне сестра приехала с мужем, что я права не имею, что ли?» – я с ним соглашался, тут оставалось только добавить слова классика: – «Тварь я дрожащая или право имею». Главное, чтобы он не зарубил никого, меня, например, а у него постоянно были поползновения побороться или подраться со мной, такие выпады я старался свести в шутку, но втащить хотелось всё больше и больше, особенно после вторых суток пьянки. Но закончилось всё мирно, мы пили и часто выходили курить на лоджию, Серёга перевешивался через подоконник, кричал гадости в тёплую январскую ночь Ташкента, а я боялся, как бы он не выпал. Легли спать. Я уснул, что говорится, без задних ног, но не тут-то было, Сергею стало плохо, и он направился в туалет, снося всё на своём пути, проблевался и принялся, судя по звукам собираться. Я вышел из спальни.

– Серёга, ты куда?

Он стоял в трусах, куртке и кроссовках.

– Я щас… Схожу…

– Не стоит никуда идти.

– Я быстро… За пивом…

– В трусах что ли?

Он посмотрел на трусы, засмеялся и пошёл надевать штаны. Удалось-таки отговорить его от ночного похода. Сергей прислушался к нам и лёг спать. Утром, беседуя сам с собой, он свалил на работу. Мы проспали до обеда и взялись за работу, наконец-то просчитали, сколько потребуется на маркировку маршрута, списались с компаньоном и отправились гулять.

Вечером нас встретил уже пьяный Сергей, стал уговаривать выпить с ним, мы уговорились и напились, на этот раз мы с ним поборолись немного, после чего он лёг спать, а утром ушёл на работу.

Маркировку тура мы решили перенести на весну и принялись искать подработку на зиму. С работой не ладилось, требовали знание узбекского языка и Ташкентской прописки, мне, как иностранцу, было невозможно устроиться. Дни пребывания в Ташкенте тянулись зимней, серой чередой. Весь январь я не мог собраться с мыслями и взяться за книгу. Первая у меня была не отредактирована, вторая не закончена. За всё время я написал всего два рассказа. Целыми днями не знал, куда себя деть, а ночами пил с Серёгой, на улицу выходить не хотелось, там было много людей, к которым за свою жизнь я так и не привык. Не могу сказать, что я не люблю их, скорее наоборот, поэтому они все ко мне липнут, особенно алкаши, наркоманы и городские сумасшедшие. Видимо они чувствуют во мне именно человеколюбие и пользуются этим, причём очень нагло и эгоистично. Вываливают все свои проблемы, жалуются, ноют – таксисты, продавщицы, пассажиры в метро и просто встречные прохожие; а я тактично выслушиваю их, и не знаю, как сказать, что мне не легче, чем им даётся борьба за выживание, что я так же не высыпаюсь, не могу найти работу, да, и вообще у меня депрессия, я совсем себя не осознаю в этом городе. Хочется всё бросить, да, собственно и бросать-то нечего, только Сергея, и уехать, но и ехать некуда. А они со своими претензиями к власти, к домашним своим, к другим национальностям, лезут ко мне – случайному прохожему, покупателю, пассажиру, попутчику. По этой причине, когда у меня на душе кошки скребут, нападает хандра – я избегаю людей. А здесь мне каждый вечер приходится выслушивать, развлекать, терпеть Серёгу пьяного и быть мальчиком для битья. Он приходил пьяный и задирал меня, я вынужден был аккуратно, не применяя силу, бороться с ним и поддаваться. Я ведь парень довольно крупный и сильный, так, что мне стоило это больших усилий, применить силу проще, чем сдерживать её. Этому я научился ещё в юности, когда посещал занятия айкидо, сан-сей нам неустанно твердил, что если не получается избежать драки, то драться нужно, оценивая силу и способности противника, чтобы не навредить ему. Вот так, каждый вечер, выпив под десять литров пива, я старался изо всех сил не навредить Серёге.

Дни пролетали один за другим, а я сидел на диване, отдыхал от бурной ночи и готовился к приходу Юлиного брата с пивом, смотрел ужастики по кабельному, все подряд и не мог писать. Когда я не пишу, то с одной стороны отдыхаю, это нелёгкий труд, (попробуйте как-нибудь взять и написать рассказ из своей жизни, хотя бы листов на десять), но с другой стороны, меня гложет чувство тревоги, я ведь просто трачу время попусту, проматываю жизнь час за часом, день за днём, она и так у нас с вами короткая, не успеем оглянуться, как всё закончится. А писать для меня единственное ценное занятие, только так я могу рассказать миру о его безумии, которое, в первую очередь, заключается в пустых убеждениях, что вселенная устроена именно так и никак по-другому, но у каждого она своя эта вселенная и он-то (каждый) знает, как надо жить, только вот жалобы без конца выдают «знающего», что ничего он не смыслит ни в мире, ни во вселенной, ни в любви, ни в том, как надо зарабатывать деньги, ни, даже, в постели.

Время летело, днём я смотрел ужасы, ночью пил, через день готовили еду, раз в неделю мы с Юлей ходили на базар за продуктами и табаком. Курили тогда табак, на него мы подсели, когда жили в Петербурге. Сигареты в Узбекистане неплохие, но с табаком ничего не может сравниться, это целый ритуал – взять бумажку, фильтр, табак, и из всего этого свернуть самокрутку, каждая получается уникальной, одинаковыми самокрутки не бывают. А сигарету вытащил из пачки и куришь – скучно.

Январь проносился в пьяном угаре и без всякой надежды, что что-то переменится. Я отыскал на книжной полке книгу Харуки Мураками «Дэнс, дэнс, дэнс», на внутренней стороне обложки была подпись: «В день рождения с наилучшими пожеланиями от подруги Юли» – и дата. Я взялся за чтение.

Мы жили в комнате, в которой Юля выросла. Там стояло старое пианино «Беларусь» чёрного цвета, на нём она в детстве училась играть, а теперь крышка была закрыта и на ней лежали всякие побрякушки: серьги, браслеты, кулончики, альбомы с фотографиями. Между стёкол на книжной полке была воткнута фотокарточка, ей там было пятнадцать лет, стоит отметить, что изменилась она не сильно с тех пор. Мебель в комнате, да, собственно, как и во всей квартире была ещё с советских времён, она не отличалась от той, что была в других странах союза, разве что в зале была «стенка» Чехословакская, они были редкостью и роскошью, но книги всё те же; обязательно Сервантес (Сервантес в серванте), Дюма, Агата Кристи, Лев Толстой и далее в том же духе, библиотеки такие же одинаковые были во всех уголках империи.

Мураками я мучал не долго, меня хватило на три дня и на девяносто страниц, мне не ясно, зачем он пишет или, вернее, почему его издают и читают, это же графоманство в чистом виде, пример того, как нельзя писать и того, какая литература является плохой. Прочитал Булгакова «Собачье сердце», я читал её в юности, но здесь, на чужбине и после Муракамовской бессмыслицы она была глотком свежего воздуха – тонкий юмор, игра слов, интересные персонажи и вечная тема профессора Преображенского и Шарикова. Вообще я не поклонник Булгакова и могу много написать о его вредоносности, но не буду, в сравнении с Мураками он достоин лишь похвал.

Уже под конец января я себя пересилил и взялся за редактирование книги. Каждый день я просыпался, включал телевизор, наливал кофе и садился за работу, вечера оставались без перемен – мы пили. Юля помогала мне с книгой, она со всеми трудами помогает, благодаря ей и с ней я начал писать книги, она редактирует мои тексты, исправляет ошибки.

Всю зиму мы порывались начать бегать, но с утра похмелье, а вечером мы были пьяны. Жизнь стала однотипной и сконцентрированной в квартире. Изредка выбирались в кафе «Хасилот» рядом с домом – это такая «наливайка» для алкоголиков, персонал тоже пьющий, о чём свидетельствовали их опухшие лица и трясущиеся руки. «Хасилот» – это привет из девяностых, безвкусный интерьер, советская столовка, переделанная на манер западного «шикарного» ресторана, но с местным бюджетом и ограниченностью мышления под железным занавесом. Но шашлык у них был вкусным и пиво хорошее и дешёвое, хотя и разбавленное, от этого и дешёвое. Мы ели шашлык, пили пиво и вели беседы о нашем будущем, что нам делать, куда поехать и где брать деньги, наши запасы заканчивались, а с работой не клеилось. Ничего на ум не приходило, он был затуманен алкоголем и бестолковой обстановкой, что дома, что в самом городе. Окружающие, как и Серёга, днём жили, выполняя бессмысленную работу для того, чтобы купить ненужные вещи и напиться вечером. Они по пути с работы шли в «Хасилот» и маленькие магазинчики, пили и толпились на улице у входа и на перекрёстках. Все люди сидят на чём-нибудь, и в каждой стране свои популярные транквилизаторы. В Ташкенте все пьют много, часто и крепко. По рассказам Сергея я понял, что он с пацанами на работе начинает пить ещё в обед, и оставшуюся часть дня бегает в магазин напротив, где наливают. Мы настолько привыкли ко всемирному запою, что даже сторонимся этой темы, а человечество спивается с ранних лет, деградирует, сходит с ума, но ликёроводочные заводы работают, производят всё больше и больше, пивоварни варят пиво. А темы наркомании вообще никто не касается, а наркотики всё сильнее проникают в общество и становятся чем-то само собой разумеющимся. Беда! Мир пропал! Тех, кто не пьёт и не употребляет наркоту, подсаживают на психотропные. И правильно, на то, что мы сделали с миром нельзя больше смотреть трезвыми глазами, слишком очевиден обман. Именно так, нас всех с вами обманули, загнали в долги – ипотеку, кредиты, мы вынуждены горбатиться всю свою жизнь на никчёмной работёнке, тратить свои лучшие годы жизни, своё здоровье, чтобы просто выжить, не оказаться на улице, не подохнуть с голоду, не умереть от простуды. Чихнули и в аптеку, где такие же обманутые фармацевты продают вам новинки от кашля, соплей, температуры. Они вас тоже обманывают, мы все часть одной большой, лживой игры, с ценностями из рекламных роликов и обзоров. Никто не хочет об этом говорить, слушать, читать, этого не пропускает цензура. Бухайте, курите травку, жрите спиды, соль, бутерат, корвалол, а если не хотите, то значит у вас «поехала крыша» и надо принимать таблетки, если вы увидели всю глупость и не хотите принимать таблетки, вас отправят в казённый дом. Мир обречён! Мы слишком долго строили современное общество с равенством, толерантностью, долгами, «бумажной» едой, но выстроили тюрьму для самих себя. Теперь-то всё ясно стало, но изменить это невозможно, а можно только забываться в пьяном угаре и ненавидеть всех вокруг, но молча, чтобы не оскорбить ни чьи чувства, а на вас и что вы там чувствуете всем плевать, никому нет дела до того, что вы устали жить во всей этой лжи. Возмущаться нельзя, а то оскорбятся чьи-то чувства. Мир стал похож на детскую игру, каждый сам придумывает правила: – «А давайте запретим это, а разрешим то, а давайте не будем делать так – мне обидно, а давайте теперь будем так. А не хочешь? Тогда я не буду с тобой играть, и не проси у меня больше ничего. А давай мы как будто…» – И дальше в таком духе. Мы загнали сами себя в страшные, прочные рамки, думая, что так мы добиваемся свободы и уважения, а получили мир, в котором страшно даже думать, мы уже и не знаем, что можно, а чего нет… Правильно!.. Надо выпить: – «За нас с вами и за хрен с ними!»

В конце января у нас с Юлей день свадьбы. Мы начали пить в обед, сходили на базар с утра, купили табак и продукты на праздничный вечер. На обратном пути накупили пива. Пришли домой, принялись готовить и выпивать. Вечером пришёл Сергей, от нас узнал, что сегодня день свадьбы, предложил выпить, мы долго выбирали между коньяком и пивом, выбор пал на коньяк, и я с Серёгой отправился в ликёроводочный магазин. Купили две бутылки «Самарканда» и колу (пепси не было). На обратном пути заглянули в «Хасилот», выпили по кружке пива. Пока мы ходили, Юля накрыла на стол. Принялись пить, я так и не напился, зато Сергей «улетел» после первой бутылки, стал падать, наблевал на пол и сломал стульчик. Но был и плюс в этом – он ушёл рано спать и уснул.

Проснулся рано, похмелья не было, будто и вчера ничего не было. Налил кофе, включил телевизор, «Euronews» и узнал, что в Китайском городе Ухань эпидемия, весь город закрыли на карантин, число заболевших растёт, уже есть случаи в других странах. Я пощёлкал по новостным каналам, везде говорили о новом коронавирусе – SARS-COVID-19. Это было похоже на фильм «Заражение», да и на множество экранизаций про конец света, выглядело это всё жутко. Я не сразу осознал весь масштаб происходящего. Но одно было ясно – просто так это не пройдёт. Страны закрывали транспортное сообщение с Китаем, клали в больницы заражённых. В самом Китае всех обязали носить маски и сидеть по домам в самоизоляции. ВОЗ била тревогу. Мир уже менялся, а я и не понимал этого. Всё происходило на телеэкране, всё вообще происходит там: теракт в США, одиннадцатого сентября произошёл на экране, война в Ираке, Украинский «Майдан», принимаются законы, люди выходят на митинги, так же и коронавирус происходил в «ящике». Весь мир запихан в коробку, все люди в виде статистик, все уголки планеты, всё, что новое выпустили, какие товары мне надо хотеть, ради чего жить. Я ведь и не представляю, как раньше жили без тостера или микроволновой печи, как мне сэкономить на мобильнике, подключив новый тариф, чтобы у меня был безлимитный доступ в интернет, где я могу ещё больше этого увидеть и рассказать другим.

С появлением COVID-19 Серёга перестал пить, вечерами он играл в игры – мочил монстров, ездил на машине или спасал целые города. Я не знаю, что лучше или хуже, пить или играть в игры. Он выглядел нелепо – взрослый мужик сидит и играет в игрушку. Вы только вдумайтесь – «ИГРАЕТ В ИГРУШКУ», когда вы последний раз играли? Я думаю довольно давно, раз читаете мою книгу и дочитали до этого места. Либо это я так пишу интересно, что смог отвлечь вас от игр, пьянок, телевизора или листания ленты в соцсети, либо у вас не всё так плохо, вы пока не сошли с ума и пребываете в трезвом сознании. Браво! Чтобы чтение было ещё приятнее и благотворнее, можете включить Шопена, например, Ноктюрн ми-бемоль мажор №2, или просто подборку «Шопен Лучшее» на ютьюбе, не стоит брезговать подборками классики, никто ведь не брезгует подборками приколов или новостей. Правда! Давайте, включайте, у вас ведь есть телефоны с безлимитным интернетом и гарнитура с чистым звучанием у каждого. Включайте! Включайте! А лучше включить в домашнюю аудиосистему, ну, или просто в колоночки, что там у вас есть, чтобы все слышали, что вы пока не сошли с ума. Включили? Нет? Я не продолжу рассказ, пока вы не включите, вам это не навредит, а скорее наоборот.

И так, звуки пианино разливаются, нагоняют тоску, но не отвратную, когда всё плохо, а приятную, как в дождливый день, когда за окном льёт дождь, дует ветер, небо затянули тучи и солнцу не пробиться. Вы сидите на подоконнике, поджав ноги, ну, если вы в Питере, например, там широкие подоконники. Или вы просто у окна и пьёте кофе (это тоже зависимость – кофемания), курите сигаретку (и это зависимость), смотрите в окно, а вода тонкими струйками стекает по стеклу. Вы здесь, внутри, в убежище, где тепло и сухо, а снаружи бушует непогода, город тонет в воде, люди бегут скорее домой, в тепло, чтобы укрыться от дождя. Водители едут, спешат домой, стеклоочистители скрипят по лобовым стёклам, машины мчатся по дорогам, окатывая водой из луж прохожих, которые тоже торопятся домой, чтобы сесть у окна с бокалом кофе, включить Шопена, открыть интересную книгу и погрузиться в тоскливое, дождливое состояние. Ах… Если бы мы все так жили, находили время для дождя, книг и тоски. Нам некогда, мы слишком заняты, приложение нам с утра сообщило, что сегодня будет дождь, и он уже не застанет врасплох, мы подготовились и всё спланировали. У нас есть дождевик или зонт с собой, и музыка в телефоне повеселее, чтобы вдруг не загрустить, когда дождь застанет нас едущими в автобусе, возле окна, ведь это тоже самое, что и дома сидеть у окна, или стоять в машине в пробке, или прятаться под козырьком подъезда, или ждать на остановке. Мы не чувствуем дождь, не чувствуем мир вокруг нас. Мы чувствуем-то всего, что своё тело, его биологические потребности: жрать, срать, спать, и пока молоды – трахаться. Учитесь заново чувствовать мир, эмоции, чувства, не бойтесь грустить, любить, радоваться каждому дню, неудачника делают неудачником только его жалобы, не жалуйтесь, мир прекрасен, а у вас в жизни всё хорошо, бывает ведь и хуже. Не в деньгах счастье, они лишь фантики из «Монополии». Не бойтесь! Ни за себя, ни за близких. Самое ценное, что мы можем, это поднять настроение кому-нибудь, спрятав своё горе за доброй улыбкой. Ведь у всех нас горе – мы все живём вместе, на одной планете. А теперь ещё и коронавирус, если вся планета на это обречена, то человечество окончательно свихнётся. Обстановка накалилась! И от накала никому не спрятаться, это касается всех нас, каждого без исключения.

Серёга не пил несколько дней, потом наступил Юлин день рождения. Пошли со всеми родственниками жены в японский ресторан, пили вино и водку, ели суши и показывали друг другу видео и картинки на телефонах, я и Серёга часто выходили на улицу покурить, говорили ни о чём, как и положено на таких посиделках, нагонять на себя особенное настроение – снова притворство, оно всюду, везде есть свои неписанные законы, нормы поведения, ни на секунду нельзя расслабиться, всюду традиции, ритуалы многовековые, надо заставлять себя говорить тосты или вообще ничего не говорить. Людям свойственно всё усложнять, нельзя просто жить. Гендерное равенство уровняло мужика до бабы, толерантность к сексуальным меньшинствам вышла из-под контроля – у них больше прав, чем у натуралов, национальная и религиозная терпимость дошла до войн. Мы перегнули палку, человечество со всем перебарщивает, сначала с христианством, потом с коммунизмом – из крайности в крайность, но в сути человек остаётся всё той же голой обезьяной. Об этом писал ещё Гомер в «Иллиаде», люди не поменялись, изменились только боги. Мы влачим своё существование отравляя жизнь себе и окружающим, стремимся преуспеть… Ох уж это слово – «УСПЕХ», мы все хотим быть успешными, а стоит нам чего-то добиться – повышения или популярности в сети, как голова сама задирается, и мы уже ненавидим тех, кто ниже стоит на социальной лестнице. Пока молодой, те, кто пожили жизнь, унижают тебя и оскорбляют, учат жить, хотя у самих ничего не получилось и так из поколения в поколение. Во всём мире дедовщина. Вот увидите, как все сойдут с ума не от, а из-за коронавируса.

После японского ресторана поехали домой, но прекращать праздник мы и не думали, всё только начиналось! Заехали в бар «Пенная Борода», это неплохое заведение на Чиланзаре, рядом с домом, пиво у них недешевое, но, зато вкусное и неразбавленное. Там мы поддали хорошенько, Серёга придумывал сюжеты для моих будущих книг: – «О, Дэн, а напиши про зомби апокалипсис, как зомбаки жрут плоть. Мочилово такое. Кровь, кишки… Или про маньяка, который на заброшенном заводе насилует и расчленяет своих жертв. Секс, кровь, кишки, дерьмо. Как у Стивена Кинга». Мы пили пиво и слушали безумные идеи Сергея. И где он только понабрался этого?.. В голове у него одно насилие и смерть, хотя, что ещё в этом мире может «зацепить» человека?.. Только хоррор, расчленёнка! И цензура это пропускает! Можно писать, снимать, читать, смотреть всю эту дрянь, главное, чтобы подальше от реальности. Во все времена нельзя было говорить о проблемах общества, нельзя рассказывать про обман, а то вдруг люди поймут и откажутся жить по выдуманной схеме, перестанут покупать книги Зеланда, Ошо, Коэльо, Пелевина, да, и много ещё гадости типа – «Как стать успешным», «Как сделать семью счастливой», «Что нужно мужчине». О! Или вот это вот – «Стать преуспевающим всего за месяц» – дрянь всё это, как и все психологи во главе с Зигмундом Фрейдом. Всё ведёт в пропасть неизбежного признания себя – мы ведь всего на всего животные, живущие и действующие инстинктивно. Всё в сексуальности! Спорите? Вот вам доказательство! Посмотрите на мир, в котором мы живём! Нравится? Это мир, в котором правят психологи, эзотерики и юристы. Фрейд не прав! Он ошибся! Во всём не угадал! Вся эта белиберда подвела мир к краю пропасти, к массовому помешательству! Вы наверняка спросите: – «А кто ты такой, что так судишь о Фрейде и о мире?» – Отвечу, не только о Фрейде, но и об ученике его Юнге, Юнгианцы пытаются направить нас на путь истинный, разложить по типам, легко, без зазрения совести лезут в голову, в душу, а вы задумывались – есть ли им дело до вас? До ваших проблем? Нет! Всем срать друг на друга и им тоже срать, это их работа! – Срать вам в душу ради денег. Мир обречён! Кто я такой?! – Я человек, землянин, как и вы все, и меня достала вся эта игра, лживая возня, никто не хочет пошевелить мозгами, хоть немного пораскинуть, что к чему, все получили свободу – ДЕМОКРАТИЯ – отравляющее умы и общество слово. Нет её! Она невозможна, разве не видите, мы все не равны, это пыль в глаза. И ещё вот это – СВОБОДА! Где она? Кто свободен? Или кто не свободен? Мы слишком много напридумывали, усложнили донельзя и летим теперь в тартарары со всеми выдуманными свободами, которые дали ещё больше ограничений. Вот и ответ, откуда такие мысли у Сергея!

Выходя из «Пенной Бороды», я обратился к официанту, который, ну, явно был под чем -то. Глаза стеклянные, зрачки расширены, а белки краснющие.

– Дружище, извини за нескромный вопрос. – Обратился я к нему. – Можешь не отвечать, если не хочешь. Не знаешь, где травы достать?

Он замялся на некоторое время. Решаясь как бы.

– Не хочешь, не отвечай. – Продолжил я. – Представим, что ничего и не было. ОК?

– Извините, но я ничем не могу вам помочь. – Выдавил он. – Здесь с травой напряг.

– Ничего! В любом случае спасибо и извини за такой нескромный вопрос.

– Да, ничего, я понимаю всё, но, правда, в Ташкенте очень сложно найти то, что вы ищите.

– Подскажи еще, где можно пиво взять ночью?

Я, конечно, знал, где продают пиво, но надо было перевести тему и уходить. Он объяснил нам, где ликёроводочный круглосуточный и мы отправились за пивом. По пути попинали с Сергеем пустую бутылку, она укатилась в арык, и я сказал, что победил. Мы шумной компанией из трёх человек завалились в магазин, набрали пива и также, вопя и смеясь, отправились домой выпивать.

Пьянка шла своим чередом. Пили, выходили курить, боролись, спорили, планировали и снова пили, в основном за Юлю.

– О, мне Кирилл написал. – Объявила вдруг Юля. – Пишет, что трава есть.

– Это кто? – Удивился я.

– Её парень бывший. – Ответил Серёга. – Юль, не надо его.

– Да, я так, просто сказала.

– Чего это, не надо? Интересно посмотреть. – Я усмехнулся. – Пусть приходит.

Кирилл этот, когда узнал, что я сделал Юле предложение, писал мне всякую чушь, что она, мол, достойна лучшего, люблю ли я её или нет. Ну, в общем, как всегда, парни, которые не решились на этот шаг, ревнуют и бесятся, что у них уводят женщину. Возможно, это и не хорошо, отбивать женщин у парней, мужская солидарность и прочая мура, но все ведь с кем-то встречаются, мы не свободны. Борьба самцов, побеждает сильнейший. Я его тогда послал куда подальше и написал, чтобы не лез не в своё дело. Он отстал. И вот спустя пять лет он собирается прийти. Странный парень, на что он рассчитывает? Любопытство?

Сергей меня всячески успокаивал и просил держать себя в руках. Я собственно и был спокоен – Юля жена моя, у нас всё отлично, а он лесом пошёл. Чего мне кипятиться? Тем более травы принесёт. Посмотрит на меня и успокоится раз и навсегда.

Мы курили на лоджии с Сергеем, когда Кирилл позвонил в дверь, его впустила Юля. Он зашёл в зал, и я увидел через стеклянную дверь маленького, опухшего мужичка, он молодился, был одет в модные джинсы и толстовку. Под глазами у него были синяки, а на затылке проплешина. «М-да» – подумал я – «У него никаких шансов не было и, наверное, не будет уже ни с кем. И как только Юля могла с ним встречаться?»

– Дэн, держи себя в руках. – Прошептал Сергей мне в ухо.

– Серёга, да, посмотри на него, он же несчастен. Наркот какой-то.

И я оказался прав! Он вышел к нам на лоджию и протянул мне руку, со словами:

– Привет. Кирилл.

– Денис. – Говорю. – Муж твоей девушки, ты траву принёс?

– Нет, с травой напряг в Ташкенте. Но если хотите у меня есть таблетки, они уносят плотно.

– Что за таблетки?

Я расстроился, обманом проник на наш праздник, да ещё и колёсами хочет нас накачать. Он произнёс какое-то название, вроде «клоназепам».

– Психотропные. – Говорит.

– Ты где их взял? – Спрашиваю.

– У меня девушка работает в психушке, она рецепт и выписала.

– У тебя ещё и девушка есть? – Я засмеялся. – Пойдём пиво пить, харе таблетки жрать, а то совсем скукожишься.

Сергей меня снова одёрнул. Кирилл вошёл в зал и сел на диван. А Сергей попросил меня его не чморить, и раз уж пришёл он, то пусть будет гостем. Он сказал, что хорошо меня понимает, но всё же мы сами ему позволили прийти. Я решил сменить тактику. Мы вошли в зал, на диване сидел Кирилл и парил вейпом, Сергей выхватил у него и принялся с удивлением разглядывать. Кирилл стал объяснять, как надо вдыхать, что там зажимать и, что это не дым, а пар. Говорит, а сам на меня смотрит, хвастается, типа смотри, какой я продвинутый. Прям расплылся весь.