Аннотация
Это ж подумать только, какими наглыми и беспардонными порой бывают некоторые душегубы!
Нет, чтобы продолжать и дальше злодействовать, не привлекая к себе особого внимания,
они вдруг решают заявить во всеуслышание:
«Несметно богат, знатен, знатнее некуда, похоронил трёх жен и теперь ищу следующую…
Требование к финалистке отбора: остаться в живых.
Требование к будущей жене: срочно научиться летать:)»
В тексте:
Великий лорд, ни одна из жен которого не умела летать;
Лучший друг Великого лорда – дракон Игнашка;
Принцесса – агент тайной канцелярии;
Маленькая девочка – призрак
Снежная сказка;
Магический детектив;
Глава 1
Высокий лорд чувствовал себя одновременно смущенным, уязвленным, раздосадованным, опечаленным и растерянным …
Ну а как ещё ему было себя чувствовать, если тот, кого он считал своим самым преданным и надежным соратником, кто всегда его понимал и во всем поддерживал, на кого он всегда полагался как на самого себя, отказался разделить с ним тяжкую ношу!
Причём отказался наотрез!
И ладно бы ещё причина отказа была уважительная… Например, перелом обеих ног или заразная болезнь. Будь причина в первом или во втором, Николас бы понял и ничуточки не обиделся бы. Что он зверь, что ли, заставлять лучшего друга танцевать на переломанных ногах? Или рисковать здоровьем окружающих выпустив к ним заразного больного?
Однако, у Мариуса и ноги были целы, и даже самой маленькой простуды не наблюдалась!
Этот предатель просто вдруг вспомнил, что у него кроме долга подданного, искренней преданности и лояльности, есть ещё и моральные принципы, и потому он взял и заявил:
– Прости, Ник, но девушки прибыли на отбор ради тебя. Причем, прибыли, рискуя своими жизнями. Поэтому по два танца с каждой – это самое малое, чем ты им обязан.
Ну вот и что оставалось делать брошенному на произвол судьбы лучшим другом пристыженному Высокому лорду, если он понимал, что друг этот – прав? Если к тому же, в глубине своей эгоистичной души, Высокий лорд был человеком благородным и совестливым. Однако его глубокодушевных благородства и совестливости не хватало на то, чтобы смириться с необходимостью оттанцевать ЦЕЛЫХ двадцать два танца. Двадцать из которых, он вообще танцевать не хотел. Поскольку его интересовала только одна девушка из одиннадцати. Кроме того, какие танцы, если у него убийца не пойман, заговор не раскрыт и вообще дел выше крыши!
В общем, Николасу ни оставалось ничего другого, кроме как найти способ, как так сделать, чтобы и ему было хорошо и невест – не только не обидеть, но и поступить с ними максимально благородно!
К его чести нужно заметить, что раздумывал он не долго. Да и о чем тут было думать, если ответ лежал на поверхности. Ему аж одиннадцать невест не нужно. И ещё неизвестно нужен ли он всем одиннадцати, самокритично рассудил скромный он. А потому, почему бы не предоставить нуждающимся в богатом и знатном муже бесприданницам более широкий выбор? Тем более, что это можно обставить как первый этап конкурса. Не всё же им посмертно выбывать…
К слову, о посмертно. Кто знает, возможно, девицы, если они не совсем идиотки, уже пожалели, что приехали, и все дружно воспользуются случаем. И на сим отбор и закончится, – с надеждой подумал он и тут же усмехнулся, представив себе выражение лица двоюродного пра-пра-пра деда, когда тот поймёт, каким именно будет первый тур отбора: – Он будет просто в бешенстве!»
Довольный собой Высокий лорд расплылся в улыбке, от которой на его излишне совестливого друга тут же снизошло дурное предчувствие.
– Не знаю, что ещё ты задумал, Ник, но я в этом не участвую, даже если ты пригрозишь мне плахой! – отважно заявил он.
– Хорошо, – легко согласился Высокий лорд. – Значит, тебе невеста не достанется… Тем более, что среди моих рыцарей есть и более достойные. Например, барон Хродгейр, граф Эйрик, барон Эгиль, лорд Скулних… – с усмешкой начал перечислять он. Заметив, недоуменное выражение лица капитана, он ещё раз усмехнулся. Однако вместо того, чтобы известить друга о своих планах, прикрикнул: – Ну и чего ты на меня уставился как снежран на новые ворота? Записывай, давай!
Мариус хмыкнул, неодобрительно покачал головой, сморщив при этом лоб и насупившись, но сделал то, что ему приказали.
Усмехнувшись в очередной раз, Николас продиктовал ещё шесть имён. Все десятеро лордов были молоды, привлекательны внешне, в достаточной мере богаты и неженаты. Наконец, Николас не выдержал и посвятил друга в свои планы.
– Они должны только одеться, как ты? Но при этом никаких иллюзий или масок? – уточнил щепетильный капитан.
– Никаких иллюзий или масок, никаких фальшивых имён, – подтвердил Высокий лорд. – Идея в том, чтобы предоставить девушкам выбор, а не ввести их в заблуждение.
– Хммм, какие у тебя оказывается таланты! – усмехнулся капитан. – Не знал бы наверняка, что изначально тобой двигали эгоизм и пофигизм в отношении девушек, сейчас бы восхищался твоим благородством!
Николас закатил глаза и насмешливо поинтересовался.
– Это был намёк на то, что я должен сказать тебе спасибо?
– От тебя дождёшься! – фыркнул Мариус. – Скорее, это я должен сказать тебе спасибо за то, что ты ко мне прислушался, а не в карцер отправил.
Высокий лорд закатил глаза и, ни словом не соврав, проворчал притворно обиженным голосом.
– Даже и в мыслях не было ни про какой карцер, поэтому не наговаривай! И вообще, хватит разговаривать. Давай вестников рассылать, – резко посерьезневшим голосом, предложил он и напомнил: – Бал уже через четыре часа. А женихам ещё…
Требовательный стук в дверь заставил его прерваться.
– Войдите, – разрешил Николас, искренне надеясь, что кто бы ни стоял за дверью, он пришёл не новыми дурными новостями.
Надежда эта, однако, не прожила и секунды. Ибо как только Николас увидел выражение лица Илберта Смартиса, он понял, что на всех десятерых отобранных им лордов – невест уже не хватит.
– Кто? – одними губами прошептал он.
Дознаватель тяжело вздохнул. Настолько тяжело, что Николас даже удивился. Не то, чтобы он считал Илберта Смартиса совсем бесчувственным, просто считал, что кто-кто, а уж он после стольких лет в отделе специальных расследований просто не может оставаться мягкосердечным и чувствительным.
– Оливия Стрижевская… – покачав головой, с явной горечью в голосе ответил главный дознаватель и с новым вздохом сел в кресло для посетителей.
– Оливия Стрижевская, – повторил Николас, пытаясь вспомнить, почему ему это имя кажется очень знакомым.
Кивнув, он взял в руки папку, содержимое которой он так и не удосужился просмотреть. Раскрыл её и принялся листать. Обнаружив, наконец, то, что искал, он изъял из неё фотографию хрупкой шатенки с огромными доверчиво распахнутыми голубыми глазами… и вспомнил.
Он снова кивнул, испытывая одновременно сочувствие к дознавателю, который, наверняка, чувствует себя виноватым и лёгкое чувство стыда за себя.
«Мариус прав, – думал он, – я – таки законченный эгоист. Оливия прибыла сюда по моему приглашению, а мне настолько было на неё плевать, что, даже увидевшись с ней и поговорив, я всё равно не запомнил её имя».
– Как? – не спросил, а скорее выдохнул Николас.
Илеберт Смартис на мгновение прикрыл глаза. Лицо его исказила болезненная гримаса.
– Обставлено как несчастный случай. Горничная обнаружила тело в спальне. На виске покойной была небольшая рана. Которую та якобы получила, упав и ударившись об угол тумбочки.
– Следы чужой ауры? – скорее для протокола, чем потому, что надеялся на ответ, уточнил Николас.
В ответ, как он и предполагал, Илберт Смартис в очередной раз тяжело вздохнул.
– Ясно, – практически себе под нос пробормотал Николас. Однако тут же добавил, перейдя практически на повышенный тон: – Я не понимаю, как?! Я имею в виду, вы ведь с неё глаз не спускали! Разве, нет? Вы, конечно же, думаете, что это Лукреция? Но я не верю, что это она! Эта девочка, Оливия, я имею в виду, она ведь ничего не знала! Она ничем не угрожала Лукреции. И Лукреция это знала. Не могла не зна… – поняв, что излишне поддался эмоциям, он резко оборвал себя. – Прошу прощения, за истерику, – самокритично прокомментировал собственное поведение он. Затем криво усмехнулся и заметил: – Как бы то ни было, свои соображения я только что вам озвучил. Каковы ваши?
Главный дознаватель иронично хмыкнул и с кривой усмешкой озвучил свои:
– Я согласен с вами, что Лукреции не зачем было убивать леди Стрижевскую, но проблема в том, что, на данный момент всё выглядит так, что девушку и не хотели убивать…
Мгновенно поняв, к чему клонит дознаватель, Николас понимающе кивнул. И в очередной раз сардонически усмехнувшись, предположил:
– И, само собой разумеется, у моей драгоценной невестки на момент гибели девушки нет алиби?
– Не в бровь, а в глаз, – с многозначительной ироничной усмешкой кивнул главный дознаватель.
– Но при этом никто не видел ни того, как она входила или выходила из комнаты Оливии? – продолжил просто для проформы уточнять Николас.
– Нет, она не была так добра ко мне, – иронично заметил Смартис и тяжело вздохнул. – Впрочем, не была она добра и к моим агентам. Точнее, к моим агентам не был добр тот или та, кто убил девушку, потому что я не исключаю вариант, что Лукрецию дьявольски тонко и грамотно подставили.
– Её подставили, – убежденно констатировал Николас. – У меня нет вашего опыта, но я знаю Лукрецию. Она не пошла бы в комнату к Оливии выяснять с ней отношения. В её понимании это ниже её достоинства. Она бы вызвала девушку к себе, как это делают все королевы, к коим она себя относит, – с иронией в голосе объяснил он свою позицию. Вслед за чем сочувственно заметил: – Прошу прощения, я не знал, что пострадали также и ваши агенты. Они тоже… – он не договорил, но Илберт его понял.
– Нет, – покачал головой дознаватель. – Они живы, но их очень грубо обработали ментально. Это, кстати, одна из причин моего визита у вам, я подумал, что, может быть, вы сможете им помочь.
Высокий лорд активно закивал головой.
– Разумеется, – с готовностью заверил он. – Я только… – он обвёл глазами кабинет, вспоминая, что такого важного он собирался сделать накануне визита дознавателя. – Раф, ну ты понял… – увидев друга, скорее утвердительно, чем вопросительно обратился он к другу.
Рафаэль Мариус кивнул, что, мол, понял и поинтересовался:
– Вычеркиваем последнего из списка?
– Нет, – покачал головой Высокий лорд. – Отправляй вестников всем десятерым. Все десятеро надёжные люди, опытные воины и хорошие маги. А ни первое, ни второе лишним мне здесь не будет. Да и невесты, думаю, будут только рады более широкому выбору женихов.
– Женихов? – удивленно уточнил Илберт Смартис. – Каких ещё женихов?
– Ну я пошёл, – решив, что дальше разберутся и без него, поспешил ретироваться капитан.
– Да, женихов, – невозмутимо, подтвердил Николас. – Вы помнится, с утра сетовали, что хотели бы отменить этот отбор, – напомнил он дознавателю. И изложил свой уже кажущийся ему не просто удачным и удобным, а просто-напросто гениальным и обязательным к исполнению план.
Глава 2
Третья из дочерей Стального Высокого лорда, леди Лагерта Корхонен сидела на краешке дивана, уставившись задумчивым взглядом в расписной потолок. Отличавшаяся поразительной красотой, белокожая, золотоволосая и голубоглазая она вполне могла составить конкуренцию изображенным на потолке белокрылым ангелицам. И кто знает, возможно, именно об этом она и размышляла.
Хотя…
В руках она держала щедро усыпанный бриллиантовой крошкой веер, который она то и дело раскрывала и закрывала, выдавая тем самым своё молчаливое раздражение.
Плотно сбитая, невысокая брюнетка, седьмая по счету, но при этом даже близко не самая младшая, дочь суперплодовитого контр-адмирала Халстейна Беребра стальным лордом воспитана не была и потому обладала гораздо меньшей выдержкой…
– Долго ещё? – чуть ли не поминутно скучающе вздыхала она, обращаясь ко всем и ни к кому конкретно.
Летописной достоверности ради, нужно отметить, что подобную тактику «допроса» она избрала не сразу, а после того, как прикинувшиеся слепоглухонемыми гвардейцы трижды проигнорировали её вопрос, который при обращении к ним звучал как: «Кто-нибудь знает, как долго нам ещё ждать эту вашу новую распорядительницу?»
А вот младшая дочь председателя купеческой гильдии, Вигдис Фридлейф в отличие от двух первых не испытывала ни скуки, ни раздражения. С комфортом разместившись в уголке мягкого двухместного дивана, она, подложив под точеную щёчку изящную правую ладошку, сладко спала, почмокивая при этом нежными губками и посапывая аккуратненьким носиком.
Стоит отметить, что посапывания и почмокивания Вигдис Фридлейф были едва слышимыми, и вполне могли остаться никем незамеченными, если бы не тонкий, музыкальный слух и сверхчувствительная нервная система её соседки по дивану Агнетты Виртаненской, которая, в связи с бессонной ночью и разыгравшийся по этой причине мигренью, тоже была очень и очень не против немного подремать.
Наследница древнего, но обнищавшего знатного рода леди Агнетта Виртаненская, как и все представительницы древних аристократических фамилий, была девицей, получившей во всех отношениях хорошее воспитание и, в целом, отличалась благонравием, добросердечием и чинностью.
Посему, даже, несмотря на всё усиливающуюся головную боль и растущее с каждой секундой раздражение, она в течение более получаса, самоотверженно пыталась, если не привыкнуть, то хотя бы мысленно отстраниться от действующих ей на нервы сопящих и чмокающих звуков.
И если бы раздражающе сладко спящая соседка издавала свои «нуф-нуф-нуууууф» и «цьом-цьом-цьом» с одинаковыми паузами и монотонно, то у неё всё бы получилось!
Но отвратительно крепко спящая соседка думала только о себе, эгоистка!
И потому паузы между её взбирающимся вверх «нуф-нуф-нуууууф», ниспадающим «у-ууу» и «цьом-цьом-цьом» – были всё время разными.
И как Агнетта не пыталась, она никак не могла к этому привыкнуть. Раз за разом она ловила себя на том, что вслед за нуф-нуф-нуууууф» и «у-ууу», затаив дыхание, ждёт, когда же, наконец, с другой стороны дивана прозвучит «цьом-цьом-цьом».
И вот это ожидание оказалось тем, что вынудило её таки забыть о любви к ближнему и кротости, и от всего сердца пожелать сопернице…
Хотя нет, об этом чуть позже.
Тем более, что это было потом, а сначала была получившая разнос от шефа новоявленная распорядительница отбора, которая, по распоряжению всё того же шефа, собрала всех своих подопечных в специальной «наблюдательной» гостиной.
На её несчастье, в Белом замке такая была! Морга у него в Белом замке, видите ли, нет, а «наблюдательная» гостиная есть!
И собрала она их в ней, само собой, для того, чтобы она могла за ними понаблюдать в, так сказать, стрессовой обстановке.
Сама Эльжбета считала затею эту столь же бесполезной потерей времени, сколь и скучной. Но с их обычно вполне вменяемым шефом иногда было лучше не спорить, какое бы идиотское распоряжение, на взгляд подчиненного, он не отдавал.
И порученное ей наблюдение было как раз таким случаем. Далеко не первым, к сожалению, за время её службы. Именно поэтому она знала, что шеф либо что-то знал или подозревал, либо им отчаянно нужна была хоть какая-то зацепка.
Другими словам, сплоховать она не могла. Она должна была что-то увидеть. Знать бы ещё, что? И как это что-то не пропустить, наблюдая за девятью девушками. Кстати, а почему их только девять? Где десятая? Хммм… А не в этом ли причина плохого настроения шефа? Может, Вивиан что-то знает? Точно, Вивиан! Одна голова хорошо, а две лучше! Решила Эльжбета и отправила подруге вестника.
Получив от подруги вестника с лаконичным посланием: «Ты мне срочно нужна!», Вивиан с печальным вздохом посмотрела на призывно подмигивающую ей переливами пены и искушающую запахом розмарина и жимолости ванну.
– Бета написала «срочно»! – напомнила она себе, борясь с искушением быстренько окунуться. И это действительно было бы быстренько: ведь ей всего-то оставалось – скинуть с плеч халат и сделать один шаг вперёд. – А вдруг её там убивают! – пристыдила она сама себя и тут же сама себе возразила: – Это вряд ли… В этом случае она никогда бы не послала за мной, да и послание звучало бы по-другому.
Ну а раз не убивают, то две минуты дела не решают. Вивиан скинула халат. Чуть ли не с разбега нырнула и сразу же вынырнула. В след за чем, стрелой помчалась в комнату, наспех оделась и, подгоняемая беспокойством и чувством вины, поспешила к подруге. Ведомая указывающим ей дорогу вестником она проследовала в тайный переход, который, однако, на сей раз привёл её к покоям не Высокого лорда, а в небольшую комнату.
Увидев, чем занимается подруга, Вивиан искренне порадовалась тому, что всё же позволила себе окунуться в ванной. Иначе бы она её просто убила! Нет, просто она её убьёт сейчас, а, если бы не окунулась, то убивала бы долго, кроваво и извращенно!
– Просто убила бы тебя! – честно известила она подругу, падая в соседнее кресло и приводя в порядок дыхание.
– За что? – не отрываясь от смотрового окна, искренне удивилась та.
– За твоё «срочно»! – раздраженно ответила Вивиан и сварливо уточнила: – Вот ты мне объясни, что здесь срочного?! – указав на скучающих за окном девушек, вопросила она.
– Это ты у шефа спроси! Это его идея! – огрызнулась Эльжбета. – Ему, видите ли, результат уже нужен, а не тогда, когда я, наконец, соизволю ему его предоставить! И он так это сказал! Словно, я всё то время, что вы с ним были в морге, вместо того, чтобы совместно с Турином и Закери наносить каждой из конкурсанток пятнадцатиминутный визит, спала или гуляла!
Хорошо знавшая, каким бывает босс, когда у него плохое настроение, Вивиан понимающе усмехнулась и раздражение её тут же улеглось.
– Можно подумать, я виновата в том, что у них всех в мыслях только предстоящий бал и потому единственное, что их беспокоит в данный момент – это смогут ли они затмить соперниц на балу и очаровать за два положенных им по протоколу танца Высокого лорда, – продолжала между тем жаловаться Эльжбета. – И потому вот, сижу теперь, как дура, наблюдаю!
Отведя взгляд от смотрового окна, Вивиан улыбнулась и насмешливо предложила.
– Так за чем дело стало? Поменяйся местами или с Турином, или с Закери! – указав взглядом на стоящих по стойке смирно в мундирах гвардейцев менталиста и эмпата. – Что-то мне подсказывает, они тебе не откажут!
Подчеркнуто демонстративно насупившись, Эльжбета исподлобья покосилась на подругу.
– Издеваешься?! – нарочито обиженным голосом поинтересовалась она. И тут же сама себе и ответила: – Издеваешься! – кивнув своим мыслям, констатировала она. – Подруга, называется! Нет, чтобы посочувствовать, она издевается!
Вивиан развела руками.
– Прости, но глядя на мучения Турина и Закери, у меня не получается тебе сочувствовать, – улыбнулась она.
– Мучаются?! – фыркнула Эльжбета. – С чего ты это взяла? Они там, по крайней мере, делом заняты! Причём своим делом! В котором каждый из них профи! А я… тут… Я занята не своим делом! Ты же знаешь меня, Ви, я человек действия. Да, я неплохо умею читать мимику и жесты людей, но… не тогда, когда наблюдаемых сразу девять!
– Девять? – удивленно переспросила принцесса и тут же принялась считать. – Хммм… И в самом деле, девять… – задумчиво проговорила она и тут же поинтересовалась у подруги. – Почему их девять, а не десять?
– Ты меня спрашиваешь? – искренне удивилась Эльжбета. – Вообще-то, я у тебя собиралась спросить, не знаешь ли ты, куда делась десятая?
– Нет, не знаю, – одновременно растерянно и задумчиво ответила Вивиан, качая при этом отрицательно головой.
– Это хорошо! – убежденно объявила Эльжбета и объяснила: – Это значит, что девушка жива! Так как, будь иначе, тебя бы позвали.
– Так вот почему шеф на тебе оторвался! – догадалась Вивиан. – Пострадала ещё одна девушка.
– Не просто ещё одна, а та, которую наш шеф использовал для того, чтобы попытаться вывести из равновесия Лукрецию, – заговорщицким тоном известила Эльжбета подругу.
– Так вот оно что! – понимающе воскликнула Вивиан. – Бедный шеф! Представляю, каково ему сейчас. Он ведь наверняка пообещал девушке свою защиту и, получается, не уберёг.
– Бедный шеф! Ты это серьёзно?! – фыркнула Эльжбета. – Нашла, кому сочувствовать! Бедная я и все те, кто попал ему под горячую руку! Ты бы его слышала и видела, Ви! Я, например, таким бешеным его ещё никогда не видела и не слышала. Он назвал меня томной, никуда не торопящейся барыней из высшего света, а Турина и Закери – бездарями и разгильдяями?! Представляешь?
Вивиан представляла…
Их шеф был не из тех, кто раскидывался несправедливыми оскорблениями в пылу плохого настроения. Наоборот, их шеф был образцом сдержанности и такта.
– Поняла, – кивнула она с улыбкой. – И да, теперь, сочувствую. И полностью поддерживаю твоё желание заставить шефа забрать свои несправедливые слова назад. Потому, чем смогу, помогу. А ты мне за это расскажешь, что ты узнала о своих подопечных из их досье. И начни, пожалуйста, с вот этой, – указала она на златовласку поразительной красоты.
– С неё?! – делано удивилась Эльжбета. – А почему именно с неё? Ах, да… – протянула она, с плутоватой улыбкой посматривая на подругу и постукивая при этом указательным пальчиком по вытянутым в трубочку губам, – она же так похожа на Марицу, но только эта, в отличие от Марицы, свободна. И что немаловажно – юна и свежа, как только, что выпавший снег.
– Как же хорошо ты меня знаешь, – иронично заметила Вивиан. – Просто видишь насквозь! Да, она очень похожа на Марицу. И это меня настораживает. Но не потому, что я опасаюсь конкуренции, а потому, что подозреваю, что сходство это не есть случайным.
Когда Эльжбета оказывалась неправа, она это всегда признавала.
– Твою предвечную! – выругалась графиня. – А ведь ты права! У меня только один вопрос, почему я не подумала об этом?! – самокритично заметила она.
– Это был риторический вопрос, как я понимаю? – насмешливо поинтересовалась принцесса, задумчиво изучая сидящую на подоконнике златовласую богиню. Нет, не плодородия. Для богини плодородия, она была слишком юна и субтильна. Скорее, богиню утреннего рассвета.
– Продолжаешь издеваться? – насупленно огрызнулась Эльжбета. – Хорошо… хорошо… я тебе это припо-ооомню! – нарочито обиженным тоном добавила она. Вслед за чем фыркнула и обвинительно припечатала: – Тоже мне подруга называется! Таких подруг иметь, врагов – не надо!
– Я ради тебя пожертвовала уже приготовленной ароматно пахнущей и призывно подмигивающей мне пенистыми покровами ванной! – напомнила Вивиан. Вслед за чем, высоко задрав красивый носик и закатив к потолку глаза, в которых прыгали чертики, добавила: – Ну и кто из нас после этого подруга, а кто так только называется? Посему, да, издеваюсь! И имею на это полное право! – исполненная праведной убежденности объявила она и тут же, словно бы промежду прочим, поинтересовалась: – Так что там, с Марицей номер два?