Опасные психокульты и секты. Правда о манипуляциях сознанием

О жертве

Обычно мы уверены в том, что с нами и нашими родственниками ничего подобного не случится. И сектантские сообщества притягивают только безграмотных, необразованных, глубоко несчастных, отчаявшихся слепцов. Некультурных, неначитанных, верящих во все, что им скажут. А еще одиноких, необщительных затворников. Получается, что «осведомлен – значит вооружен». Как можно поверить в какую-то мистическую чушь, когда знаешь о существовании сект на земле? Никакие культы тебе не страшны, если есть пара дипломов о высшем образовании и множество друзей.

На практике убеждение не работает. Истории известны имена людей, которых невозможно назвать одинокими, безграмотными или некультурными, но в то же время погрязших в слепой вере мистическому лидеру.

В 1990 году в ряды саентологов вступил Том Круз. В этот период произошел и развод с женой, и его отказ от дочери. Роуз Макгоуэн (главная роль сериала «Зачарованные») провела в секте «Дети Бога» 10 лет, спастись удалось лишь побегом. Мишель Пфайффер – обладательница «Золотого глобуса» и премии BAFTA, номинантка на «Оскар», признанная во всем мире актриса, состояла в секте «Солнцееды» с двадцатилетнего возраста, и вытащить ее оттуда удалось только жениху. Звезда оскароносных фильмов Вайнона Райдер столкнулась с отчаянными любителями природы и ненавистниками СМИ из секты «Радуга». Чтобы избежать последствий, пришлось ретироваться.

Голливудский актер Хоакин Феникс, получивший «Оскара» за лучшую мужскую роль в фильме «Джокер», попал в секту еще в детстве благодаря родителям. «Дети Бога» (а до 60-х годов они назывались «Движение Иисуса») не казались подозрительными, пока не стали пропагандировать беспорядочные половые связи. Родители Хоакина быстро покинули секту, забрав с собой сына, оставив в душе неприятные воспоминания и вечную «прививку» от нежелательных организаций.

Если вам показалось, что риск вступления в секту преследует только западных граждан, вы не правы. Просто там больше принято об этом рассказывать.

Российская актриса театра и кино, почетный деятель искусств Анна Большова связала свою жизнь узами брака с сыном лидера тоталитарного сообщества «Долина солнца». Отец Анны пополнял бюджет верховных лидеров. Насколько известно сейчас, и Анна, и ее муж больше не имеют отношения к секте. Хотя и предыдущие контакты с «Долиной солнца» они отрицают. К счастью, история закончилась хорошо. Никто физически не пострадал. Все остались живы.

Но так происходит не всегда. Талгат Нигматулин – советский актер, звезда-злодей советских детских фильмов про Тома Сойера и Гекльберри Финна и серьезных детективных историй про пиратов и криминалистику. В 31 год он увлекся народными учениями и целительством представителей секты «Четвертый путь». В один из дней лидер секты указал Талгату на его обязанности: необходимо было любыми способами собрать «пожертвования» с послушников. Когда он отказался, к нему домой приехали лидеры секты. Избили его, после чего Талгат скоропостижно скончался от внутренних травм. Он пробыл в секте 5 лет.

Джон Траволта с супругой на протяжении долгих лет являлись представителями саентологов, как и вышеупомянутый Том Круз. В 2009 году пара потеряла старшего сына, скончавшегося от эпилептического припадка. Это стало сокрушительной ударом для Джона. Однако смерти ребенка можно было бы избежать при оказании своевременной медицинской помощи, против которой, к сожалению, выступают представители секты саентологии. Смерть сына оказалась платой за веру и преданность сообществу.

Как мы видим, уровень интеллекта, признание успешности, финансовое состояние или наличие близких друзей не влияют на степень внушаемости. Люди все равно идут навстречу подобным организациям. Мечтая о спасении, исцелении, прощении, стремясь облегчить свою жизнь. Жертвы сект – люди, поверившие в чудо, магию, высшие силы.

К сожалению, мозг человека допускает наличие чудес вследствие антропологических изменений. Это может показаться странным, но наша психика часто жаждет, чтобы ее обманули.

Сорок тысяч лет назад, во времена становления и эволюции homo sapiens, главной целью первобытного человека было выживание. Именно в силу инстинкта самосохранения гораздо полезнее подумать о том, что куст колышется не из-за ветра, а из-за того, что за ним спрятался опасный хищник. Так организм чувствовал потребность в активации даже при отсутствии реальной угрозы. То же самое и с сектами. Вдруг действительно грядет Армагеддон и пора замаливать свои грехи? А если энергия космоса и правда наполняет деревья, а для того, чтобы не болеть, нужно носить на шее кусок ветки? И может, жизнь наладится, когда доверяешь другому человеку контроль за своей едой и сном? Ну а сексуальное рабство поможет почувствовать силы древних цивилизаций?

Магическое мышление – распространенный механизм в работе психики человека. Одни люди больше предрасположены к его проявлению, другие меньше. Во многом все зависит от культуры семьи, где рос человек, и окружающего социума. Резкие негативные события в жизни тоже оказывают влияние на внушаемость и снижение критичности. Знания о приметах, знамениях, таинственных признаках и составляют магическое мышление. Это уверенность в том, что на действительность могут влиять наши мысли, не связанные физические действия и проявления. Кошка черная дорогу перебежала – к беде. Побриться перед экзаменом – к провалу. И конечно, логически ясно, что цвет кошки не влияет на успешность вашего дня, но все-таки «а вдруг?».

Механизм очень и очень старый. В древности магическое мышление диктовало людям огромное количество правил и традиций, передаваемых из поколения в поколение. Игра на бубне вызывает дождь. Животное, принесенное в жертву, обеспечит хорошим урожаем. И если желаемого природного явления не происходит, значит, игра была недостаточно искренняя. Люди, которые били в бубны, имели нечистые души. А ритуальное животное выбрано неверно. А может, боги недовольны поселением или стали слишком ненасытными?

Люди предпочитали думать: мы сделали что-то не так, разочаровали богов своим поведением. Но они не могли допустить, что связи между событиями просто нет. Мало того что это нарушило бы созданные многими десятками, а может, и сотнями лет традиции, но и дало бы древним людям понять, что они вообще не могут контролировать свою собственную жизнь, не могут повлиять на количество пищи, ущерб от стихийных бедствий, распространение болезней. Магическое мышление предоставляло надежду и спокойствие, оставляя уголок инфантильности в разуме взрослых людей.

Время шло, человеческая цивилизация развивалась быстро. Мы стали использовать знания и технологии для контроля своей жизни вместо обрядов и жертвоприношений. Необходимость держаться за иллюзорную веру сменилась реальными возможностями влияния на окружающий мир. Но мыслительные привычки никуда не делись.

Зигмунд Фрейд в своей работе «Тотем и Табу» говорил, что именно магическое мышление способствовало развитию религии, суеверий, примет и, возможно, искусства. Поддерживай ритуал, например молись, или соблюдай табу, не ешь определенных продуктов – и желанный результат не заставит себя долго ждать.

«Если охотник преследует в лесу дичь, то его детям, оставшимся дома, запрещено делать чертежи на дереве или на песке. В противном случае следы в густом лесу могут так же спутаться, как линии рисунка, и таким образом охотник не найдет дороги домой».^[2]

«В некоторых частях Явы, когда приближается время цветения риса, крестьянин и крестьянка отправляются ночью в поля, чтобы побудить рис к плодородию примером, который они ему подают».^[3]

Британский антрополог Бронислав Каспар Малиновский писал о том, что магическому мышлению больше всего подвержены люди с низкой самооценкой. Кроме того, потребность в мистических явлениях возникает, когда люди не хотят разбираться в настоящей природе вещей. Или когда столкновение с реальностью становится очень болезненным психологически.

Нормальным считаются проявления магического мышления в детском возрасте до пяти лет, у представителей примитивных культур и у людей с расстройствами шизофренического спектра, а также у невротиков. У последних отмечается тенденция мыслей по принципу «не сглазить», то есть они верят, что определенные представления могут привести к бедам в реальности – к болезням, травмам и катастрофам. Иногда такие идеи возникают и у абсолютно здоровых психически людей. Главное, что они понимают, что подобные умозаключения не несут никакой истинной пользы и ни от чего не оберегают.

Сейчас психиатрия относит эпизоды магического мышления к расстройствам адаптации – проживанию горя, большой беды, сильных потрясений, отчаяния, стресса. Человек может от безысходности обращаться к колдунам, экстрасенсам, астрологам, становиться участником секты, погружаться в эзотерические практики. Врачи объединяют эти проявления в магифренический синдром – состояние психики, при котором в мышлении начинают преобладать мысли магического характера. Антинаучные понятия просачиваются в жизнь и запускают процесс управления ею. Что же происходит дальше? Человек замещает области, где он не уверен, прогнозами разных магических экспертов. Или справляется с болью и стрессом с помощью поддержки совершенно чужих людей, обещающих исцеление, а не с помощью себя и близких. Люди, вступающие в секты, верят в чудеса, но не хотят брать ответственность за изменения. Поэтому легко перекладывают ее на талисманы, обряды, молитвы, заклинания, чары, прогнозы об Армагеддоне и прочие атрибуты культов.

Человек становится адептом не сразу. Сначала он приходит с интересом, с желанием быть спасенным или с жертвенной позицией (подробнее мы поговорим об этом чуть позже). И видит что-то, чего не видел раньше. Это может пугать, настораживать, а иной раз даже оскорблять. Жертвы сект не приходят на первые собрания с сияющими лицами и стеклянными глазами. Они не сразу приносят все свои деньги, приводят родственников, переписывают квартиры на лидеров сект. Это происходит медленно, благодаря специфическому влиянию и особенностям психики.

Представьте, что вы на лекции или встрече какой-то секты. Ведете себя крайне осторожно, так как много слышали о подобных организациях. Но не спешите уходить. В вашей психике возникает конфликт, который она пытается урегулировать. У вас в наличии знания о мире, где существуют опасные сообщества. У вас есть ценности, не позволяющие причинять боль другим, отдавать кому-то свой заработок, отворачиваться от родственников, уходить с работы. Но вы видите, как все присутствующие люди уверены в озвученной позиции, своей правоте и словах лидера о том, что нужно очищать мир от грешников или финансово обеспечивать секту. Так вот, регулирование происходит либо за счет того, что вы встаете и покидаете это место, таким образом отдавая предпочтение собственным ценностям, либо вы начинаете со временем принимать окружающую действительность как соответствующую вашим идеалам. Все начинается с мелочей: с небольшого взноса, заполненной анкеты, нескольких собраний, диалогов с адептами. И вот уже их картина мира постепенно становится вашей. Так произойдет, если вы не удовлетворены жизнью, чувствуете себя на распутье, не имеете внутренних опор, сил, переживаете горе и вам некому помочь.

Весь описанный механизм – это уход от когнитивного диссонанса. А тот внутренний конфликт, о котором мы говорили, и есть когнитивный диссонанс. В переводе с латыни cognitio dissonantia означает «нестройность познания» – ощущение человеком психологического дискомфорта, вызванного сопротивлением конфликтных представлений. Оно может возникать из-за столкновения идей, ценностей, эмоциональных реакций, верований. Вот простой пример: вы идете по улице, выбрасываете что-то в урну, но промахиваетесь. В вашем поле ценностей мусорить – плохо. Поэтому вы возвращаетесь, нагибаетесь и исправляете содеянное. Таким образом, избегаете конфликта. Если, пока вы возвращались и нагибались, ваш мусор сдуло ветром, вы раздосадованы тем, что намусорили. Это не трагедия дня, но тем не менее способствует кратковременному сожалению. Так психика объясняет самой себе, что ваши ценности не изменились и вы расстроены, что что-то пошло не так. Диссонанса не создается, потому что возникли эмоции.

Основоположник понятия когнитивного диссонанса Леон Фестингер выделяет две главные гипотезы в своей теории. Во-первых, человек всеми силами будет стараться снизить степень несоответствия внешних и внутренних представлений. Во-вторых, он всегда будет обходить стороной ситуации, которые дискомфорт могут усилить. То есть погружение в секту происходит плавно, внутренняя система ценностей перестраивается. И когда близкие люди начинают бить во все колокола и кричать о том, что человек попал в секту, начинается избегание.

Подобное психологическое неудобство появляется из-за разных культурных обычаев, логических несоответствий. Если мнение индивида не разделяют широкие массы людей или в случае несовпадения предыдущего опыта с ситуацией в настоящем, происходит смена установок. Человек совершает оплошность, он начинает мысленно оправдывать себя и «выдает» проступок за незначительный, таким способом регулируя собственное мышление. Улетел мусор – ну и ничего страшного, некритично, где-нибудь его поднимут, все мусорят намеренно, а у меня в первый раз случилось. Или заплатил организации небольшую сумму, сделал пожертвование. Вроде не хотел, но это же мелочь, может, на что-то хорошее пойдет.

Степень когнитивного диссонанса зависит от важности выбора или поступка. Легко помочь пожилому человеку, нуждающемуся в помощи, потратив свое время и деньги. Гораздо сложнее вынести диссонанс перед серьезным выступлением, к которому ты даже не пытаешься готовиться.

Чтобы уменьшить или вообще избавиться от ощущения несоответствия, человек прибегает к нескольким стратегиям. Можно изменить поведение и установки, дабы убедить себя в противоположном мнении. Некоторые люди фильтруют поступающую информацию с целью ограничения фактов для анализа. В учебнике по теории когнитивного диссонанса есть один хороший пример. Представим: определенный субъект постоянно курит. Он узнает, что это очень вредно, имеет ужасные последствия, наносит колоссальный удар по организму. Человек может либо бросить курить, либо «снизить» степень наносимого вреда. Допустим, решить, что курение избавляет его от набора лишнего веса. То есть для себя он определяет пользу курения, тем самым сведя к минимуму случившийся диссонанс. Следовательно, люди, попавшие в секты, тоже бессознательно сокращают понимание вреда, наносимого сообществом. Они могут размышлять: «зато я не один, меня слушают, тут я полезный, я несу благо в мир». Даже если лидеры уже раздели его и родных до нитки и заставляют делать то, чего жертва не хотела бы.

Мы видим некоторую закономерность в том, какие люди могут попадать в секту. Это не только комплекс трагичных и стрессовых событий, подталкивающих человека к застреванию в данных сообществах, но и психическая предрасположенность в поиске спасателей и пребывании в позиции жертвы. Именно такие личности чаще всего страстно ищут поддержки со стороны и боятся принимать ответственность за беды в своей жизни, в результате избегая переживания горя.

В трансактном анализе есть описанная Стивеном Карпманом социальная модель, которая здорово помогает разобраться в мыслительных тенденциях подобных людей. Модель используют в работе психологи и психотерапевты для помощи в самых разных жизненных ситуациях. «Треугольник Карпмана» включает в себя три роли человека: жертва, спасатель и преследователь (или агрессор). Еще его называют «драматический треугольник», потому что взаимодействия между ролями похожи на игры, а сцена коммуникации персонажей напоминает настоящую драму. Схема позволяет просто объяснить негативные закономерности в поведении, поступках и даже умозаключениях. Само проявление ролей встречается у каждого человека, это абсолютно нормально. Иногда происходит застревание в одном амплуа или в самом треугольнике без возможности жить и принимать решения не по привычному сценарию. Давайте немного поговорим о самих ролях, чтобы стало понятнее, о каких поведенческих склонностях идет речь.

Роль спасателя

Предполагает самопожертвование всему и вся. Жить и дышать такие люди способны только ради кого-то, но не ради себя. До безобразия самая неочевидная роль, потому что в социуме принято поддерживать ближнего и помогать друг другу. И здесь вроде бы нет ничего плохого! Но для людей, погрязших в спасательной миссии, это становится настоящим наказанием, которого невозможно избежать. Такие типажи имеют скрытые мотивы. Они стараются стать нужными, важными, иногда просто необходимыми. У них нет цели помочь, для того чтобы кому-то стало лучше. Для них важна похвала, любовь. Они готовы заслуживать ее любыми способами. Спасатели становятся лучшей «жилеткой» для друга, матерями-героинями, идеальными супругами для людей в зависимостях. Они привязывают к себе «жертв», не давая возможности реально справиться с проблемой. Чем дольше будут длиться страдания, тем больше спасатель будет нужен. Спасатель всегда страдает от отсутствия веры в себя и пытается повысить ее за счет помощи другим людям. Из-за того, что он постоянно испытывает нехватку ресурса, другой самооценки у него быть и не может. Он идеальный партнер для созависимых отношений, в них спасательство становится долгом перед другим человеком. Крест, который он может нести всю свою жизнь. Спасатели хронически ощущают вину, занимаются самобичеванием и обращают внимание только на чужие проблемы в ущерб себе. Они недостаточно хороши, добры, позитивны, полезны, как могли бы. Им сложно заниматься своей собственной жизнью. Со стороны великодушный и эмпатичный человек оказывается в плену у мнения о том, что всем нужно его участие. Подобное является одной из ловушек спасательного сценария – его часто и не просят о помощи, хотя спасателю так не кажется. Причины такого поведения кроются в детском возрасте, когда ребенок понимает, что ему жизненно необходимо быть «хорошей девочкой» или «хорошим мальчиком», чтобы его любили. Приходится помогать и спасать всех вокруг.

Применима ли такая роль в секте? О да! Это люди, которые будут спасать грешников и неверующих. Они те, кто готов бесплатно трудиться на благо сообщества, не прося ничего взамен, просто благодарность на общем собрании. Именно им достаточно похвалы от самого лидера культа. После чего они еще долго будут чувствовать себя полезными. Секта для таких людей – максимально удобная среда для достижения ощущения эйфории от собственной нужности.

Роль преследователя

Если вы думаете, что преследователи – лидеры сект и их ближайшая свита, то вы ошибаетесь. Треугольник Карпмана показывает нам, что все роли могут сменять друг друга. Так, адепт-жертва, пришедший в секту за спасением, становится агрессором для неверующих. Члены семей начинают страдать от психологического и физического воздействия, когда один из родственников попадает под влияние культа. Роль преследователя заключается в тенденции властвовать и доминировать над жертвой. Чаще всего подобная агрессия типична для тех, кто подвергался насилию и абьюзу в детстве. Ребенок учится понимать, что такое поведение допустимо. Чувствует на своем примере, что это приводит к подчинению. Кроме того, наблюдает за отсутствием последствий от проявления агрессии. Преследователь никогда не несет ответственности за причиненную боль. Он глубоко уверен, что другие люди заслужили наказания. Но подсознательно агрессоры испытывают чувство беспомощности и стыда. Типичные проявления роли – запугивания, угрозы, наставления, нравоучения, проповеди, громкие и открытые конфликты у всех на виду. Отсюда следует, что преследователи обычно пытаются компенсировать собственную несостоятельность за счет власти над другими людьми.

Во время знакомства с разными сообществами вы увидите, что большинство лидеров и создателей сект вышли из неблагополучных семей. Кто-то из них много лет страдал от гнета сверстников, насилия со стороны родителей. Многие жили в бедности, имели физические недуги. Все они глубоко травмированные дети, погрязшие в ненависти и позиции преследователя. Ведь только психологически нездоровый, слабый, неуверенный человек может позволить себе издеваться над другими, обманывать и жить за счет построенной иллюзии.