Королева семи гор

© Семён Шакшин, 2019

© Интернациональный Союз писателей, 2019

Между нами

 
Я верю и не верю.
Со мною грех живёт.
Со мной рядом ложится.
К нему я говорю.
Как сильно сердце жмёт.
Грех не угомонится.
 
 
Увы, он мне так дорог,
За то себя корю,
Что я его треплю.
Лежит у моих ног,
Я вместе с ним парю,
За что?
За что?
За что?
Ты грех! Тебя люблю!
 

Часть 1. Посев

Предисловие

…ибо яростным вином блудодеяния своего она напоила все народы.

Откровение: 18:2

На берегу Москвы-реки стоит уютное кафе. Там всегда свежий воздух и мягкий свет, а из окон-витрин открываются чудные по красоте пейзажи. За столиком возле окна сидит человек в роскошном белом смокинге и пьёт крепкий ароматный чай, какой обычно подают в подобных заведениях. На вид ему чуть больше пятидесяти лет, атлетичного телосложения, лицо покрыто морщинами. Он любуется пейзажем и не замечает жизни, которая кипит вокруг. В это же время в кафе заходит прихрамывающий на правую ногу мужчина с тростью в руке. Двигается он весьма уверенно и вальяжно, словно господин из минувшего века. Он одет в чёрный фрак, на голове шляпа, а глаза прикрывают солнечные очки. Остановившись возле столика, он почтительно снимает шляпу и с лукавой усмешкой говорит:

– Давно я тебя не видел, Аркадий. Москва прекрасна, не так ли?

Атлет протянул ему руку, и, обменявшись рукопожатиями, они уселись за столик.

– Рад встрече, Александр. Давно хотел обсудить с тобой кое-что интересное.

– И что же это? Москва, Рим, Париж…

– Ты не туда целишься… Тебе же хорошо известно, что Он не видит разницы между ними, и Ему не важно, Москва или Рим и уж тем более Париж. Его интересуют люди. До нас доносится ропот и недовольство, и я думаю, что ты об этом прекрасно знаешь.

– Помилуйте, друг мой! Пока есть мы, они жаловаться не перестанут, разве не так?

В этот момент к столику подошел официант с меню.

– Мне лишь чаю, дружок, – сказал Александр.

– А мне повторите, – добавил атлет.

Официант удалился, но они продолжали смотреть ему вслед.

– Вот скажи, разве этому официанту нравится его работа? Получает копейки, снимает комнату, да и девушкам он без квартиры вряд ли нужен. А виноват кто? – спросил Александр. – Мы! Мы не желаем ни вина, ни женщин, ни семьи, всё только им, людям. А ради чего? Ради одной лишь улыбки. Мы даём им надежду, а она порождает отчаянье, в котором они и пребывают.

Мужчинам принесли чай, они сделали по глотку.

– Ты прав, конечно, но давай всё-таки перейдём к делу. Настало время облечь старый трюк в новую оболочку.

– Аркадий! – сказал хромой с заметной долей иронии. – Да кто же нынче на него попадётся?

– А все!

– Так уж и все?

– Все, все! – подтвердил Аркадий, сделал глоток чая и продолжил: – Ну, когда они не клевали на Руссо, Вольтера, Маркса, Гитлера, в конце концов?

– Если вы собираетесь снискать их славу, то делайте это сами, без меня, – отрезал Александр.

– Нет, ты меня не понял! Я же говорю о «Возрождении Вавилона»!

– Но это же тупик! – запротестовал Александр.

– Тупик, – кивнул атлет. – А мы на пике его стен. Осталось только указать им путь.

– Мне даже не верится, что мы… – хромой возвел руки к небу, – дошли…

 
– Да, но одно меня волнует больше.
Как это будет, я не вижу…
– Она от нас недалеко ушла.
– Система, как и прежде, единична, подобна домино.
– Одну лишь сдвинь – и все падут.
– В системе есть нюанс – валюта.
– Его-то и исправит твой сынок,
– Накроет стол, и все к нему прильнут…
 

Их беседа становилась все оживлённее. Связь между обрывками фраз была понятна лишь им двоим.

 
– Да. Куда идти им без валюты,
тем более и стол накрыт,
осталось только их пометить.
– И от валюты их не отогнать, –
 

добавил Аркадий уныло, –

 
а в наше время и подавно…
– Да, не тебе об этом говорить! –
 

воскликнул Хромой.

 
– Ведь вы художники, не вам ли знать народ.
Смени подобное подобным, и сам к тебе пойдёт.
 

Аркадий кивнул.

 
– Так выпьем же за это! Официант!
 

Глава 1. Привет!

И явилось на небе великое знамение – жена…

Откровение: 12:1

Она проснулась с больной головой. На часах было 10:30. Дотянувшись до лежавшей на полу сумочки, взяла зеркальце и посмотрелась в него. «Вот дура, – подумала она, глядя на слезящиеся от линз глаза, – надо же было забыть про них, блин». Обернувшись, девушка увидела симпатичного мужчину, который спал, как ребенок, и будить его не хотелось. Уходить было рано, да и торопиться некуда. Она стащила с него одеяло и ушла в ванную. «Да, паршивый видок. Надо взбодриться, и домой». После душа подверглась набегу и кухня.

Он пошарил рукой по кровати в поисках тёплого одеяла. Укрыться было нечем. Спустив ноги на пол, мужчина сел на кровать. Часы показывали одиннадцать утра. На стуле рядом с кроватью лежало женское бельё, красное платье и колготки в крупную сетку. «Неплохо, должно быть, я оттянулся вчера вечером», – улыбнулся он. С кухни доносился шум кофеварки. «А она смелая, не побоялась остаться», – сделал вывод мужчина. Он встал, натянул трусы и отправился на кухню варить кофе. У входной двери небрежно валялись красные женские туфельки. Мужчина остановился у дверного проёма в гостиную и стал любоваться пойманной вчера добычей.

Девушка сидела на диване, укутавшись в похищенное одеяло. Прижав коленки к груди, она смотрела телевизор и пила кофе. Румянец, ямочки, сонные зеленые глаза, и такая беззащитность, что сразу захотелось подойти и обнять.

– Привет! Я у тебя одеяло стащила… Тебе не холодно было? Извини!

– Здесь вроде тепло… – ответил он с усмешкой.

– У меня привычка такая, я всегда не сразу просыпаюсь, могу подолгу в одном одеяле ходить… – сказала девушка. – Садись, поделюсь! – кокетливо улыбнувшись, она постучала ладонью по дивану.

– Сейчас, только кофе принесу, – ответил он.

Вернувшись, мужчина присоединился к ней, накрылся одеялом и положил голову ей на плечо. Девушка молчала и смотрела по телевизору странную передачу:

«В последнее время мы привыкли пренебрегать моралью, правилами поведения и общечеловеческими ценностями, – говорил ведущий. – Мы живём с такой скоростью, что не замечаем, как всё проходит. Сегодня оборвалась жизнь ещё одного человека, жительницы Санкт-Петербурга, Анны Карамзиной». Потом показали съёмки с вертолёта: толпу зевак, репортёров, сотрудников полиции и пятна крови на асфальте.

Внезапно в кадре появилась заплаканная старушка.

– Боже, как нужно жить, чтобы и в 40 лет не оглядываться, – всхлипывала она. – Я ей говорила: – Анечка, что же дальше-то будет? А она всё: «Не лезь, ма, не твоё дело, не доставай», – и уходила. А возвращалась с кем ни попадя… Однажды пришла одна, совсем грустная, закрылась в комнате и никого к себе не пускала. Только эту дрянь всё носила…

Звучит голос телеведущего:

– Анне было 42 года, у неё была сильная депрессия и …»

– Ага, и ударилась головой об асфальт, – продолжил за него мужчина, – давай что-нибудь повеселее включим.

– Там всё равно ничего нет.

– Да ладно, разве тебе интересно про суицидников смотреть? – возразил мужчина.

– Да фиг его знает, – неуверенно ответила девушка, задумываясь о некоем сходстве их судеб, – наверное, я ещё не отошла после вчерашнего… Кстати, а у тебя голова как?

Он улыбнулся и, опустив глаза, ответил:

– Пуста, как твоя кружка.

Девушка посмотрела в неё и увидела, что та действительно пуста. Не заметив, что кофе закончился, она продолжала подносить кружку к губам. «Наверное, это выглядело глупо».

– Сколько тебе лет? – спросила зеленоглазая, переводя тем у.

– 31 год осенью будет. Старый?

– Да нет, – смутилась девушка и снова попыталась поменять тему: – Зато неплохо танцуешь.

– Для старика?

– Что ты заладил про старика? Или обиделся?

– С чего бы мне обижаться, может, я и вправду не хуже тебя танцую, – ответил он самоуверенно.

– Ну если только под дозой.

– Ты ещё скажи, что сама не под дозой была!

– По-твоему, экстази – наркотик?

– А почему нет, если от него прёт?

– Это всего лишь антидепрессант. Пиво уже устарело, вот ему и нашли замену. Я вообще не могу без этого… Экстази, музыка, танцы – это моя любовь, – мечтательно закатив глаза, произнесла она.

– У тебя хоть любовь есть, а у меня и того нет.

Посмотрев на него искоса, девушка захихикала и приблизилась. Что-то определённо шло не так, как обычно. Мужчина неожиданно стал холоден и неприступен.

– Какие же мы животные, – сказал он, отвернувшись в с тор он у.

– Эй, ты чего?

– Игорь! – представился он, протягивая руку для знакомства.

Девушка не сразу поняла, в чём дело. Почувствовав всю нелепость ситуации, она засобиралась, набросила на себя одеяло и собралась уходить.

– Вот дура! – пробурчала она едва слышно.

– Чего? – переспросил её Игорь.

– Марина! Можно просто Мари… – заявила она, выходя из комнаты. Игорь посмотрел на неё оценивающе.

– И куда это ты побежала?

– Ты уже спрашиваешь «куда»? Как оригинально!

Вдруг Игорь почувствовал что-то неведомое, он как будто захотел остановить её, задержать, но остался сидеть на месте и тупо уставился в экран телевизора, по которому, как обычно, шла реклама.

– Наверняка каждый из нас хоть однажды задавался вопросом «Что такое счастье?», но не нашел на него однозначного ответа, что неудивительно, так как ответа не существует. Счастье приходит и уходит, как любые желания, которые тоже непостоянны.

Затем на экране появились фрагменты интервью с разными людьми.

– Хочу машинку, мама, хочу красную машинку, – кричал маленький мальчик, мать которого пыталась оттащить его от прилавка с игрушками.

Затем появилась несчастная рыдающая женщина, отталкивавшая всех от себя.

– Ничего не хочу, отвалите от меня все, уйдите, оставьте меня в покое, – в слезах кричала она.

Далее к зрителям обратился озабоченный студент:

– Вот я хочу не чего-то, а кого-то, и получить этого кого-то без чего-то… Ну, думаю, вы меня, типа, поняли?

Показали группу пожилых людей.

– Ой, милочка, да чего я могу хотеть, всё уже видела, кроме внуков… – сказала одна старушка другой.

Появился кабинет с тысячей пробирок, наполненных жидкостями. Человек в белом халате (по-видимому, учёный) держал в руках колбу с содержимым зелёного цвета.

– Я хочу, чтобы то, что начали, довели до конца. Больше ничего не нужно.

Снова появился ведущий.

– А что хотите вы? – обратился он к зрителю.

На экране появилась бегущая строка, и приятный женский голос произнёс:

– Отправьте на наш адрес в Интернете ответ на вопрос «Что я хочу?», и у вас появится шанс победить в акции «Возрождение Вавилона», и вы сможете выиграть приз в размере миллиона долларов! Ответьте на вопрос «Что такое счастье?» и станьте счастливыми. Более подробную информацию вы сможете найти на сайте К7Г.РФ. Удачи!

Пока Игорь смотрел телевизор, Мари надела платье, подхватила сумочку и собралась уходить. Вдруг она заметила лежащий на кровати телефон. Набрав на нём свой номер, позвонила и удалила набранный номер из мобильника. Игорь заметил её силуэт, промелькнувший в коридоре, и вышел попрощаться. Пока она надевала туфли, он, не отрываясь, следил за её движениями. В его глазах была какая-то тоска.

– Даже не попрощаешься? – спросил Игорь.

Мари промолчала, открыла дверь, но вдруг остановилась, как будто что-то мешало ей выйти. Она обернулась, и, резким движением притянув его к себе, поцеловала.

– Я тебя найду, – сказала Мари и вышла.

Игорь расплылся в широкой улыбке, закрыл дверь, прошел в спальню и плюхнулся на кровать. Его переполняла юношеская радость, мысли суматошно носились в голове. Расслабившись, он грезил, не замечая течения времени. Вдруг раздался телефонный звонок. Он нехотя поднял трубку.

– Привет, старина! Всё ещё спишь? – донёсся до боли знакомый голос.

– Здорово, Бен, я не сплю, просто валяюсь. Как сам? – спросил Игорь.

– Да так себе! Скука… Может, заедешь, покурим?

– Пожалуй… Слушай, я же отлично ночь провёл!

– Вот и здорово, заодно расскажешь. Приезжай, жду! – оборвал его друг и бросил трубку.

Бен не любил болтовню по телефону, предпочитая ей живой эмоциональный диалог: любил поспорить, пошутить, а когда выпивал, становился серьёзен и жесток в суждениях.

Игорь не торопясь собрался, сел за руль своей машины и поехал на встречу с другом. По пути ему вспомнилась причудливая биография Бена, которую тот охотно пересказывал и изменял в зависимости от аудитории.

Он говорил, что родился и вырос в Австралии, и его мать погибла в автомобильной катастрофе, а про отца он знал только то, что тот был русским. После смерти матери Бен отправился на поиски отца. Как он добрался до России и отыскал его, остаётся загадкой. Отец помог ему получить высшее образование и устроиться представителем крупной торговой компании, которая открывала свои филиалы за рубежом. Он сумел побывать в странах, о существовании которых некоторые даже и не догадываются.

Игорь проезжал мимо петербургской гостиницы «Россия», где остановился Бен. В салоне машины играла музыка середины 80-х. Игорь увидел друга у ларька, когда тот покупал пиво. Выглядел он отменно, во всём подражая идолам, на которых хотел походить: светлый клёш, ремень из крокодиловой кожи, ботинки фирмы Steel коричневого цвета, модная кепка-бандитка в клетку, дорогая коричневая куртка и обтягивающая белая футболка на его атлетическом торсе придавали ему уверенности. Выходя из машины, Игорь ощутил дневную прохладу. Он застегнул куртку и, боясь замёрзнуть, быстрыми шагами направился к ларьку. Бен заметил его, но сделал вид, будто бы его не видит – стал о чём-то спорить с продавщицей, но стоило тому подойти чуть ближе, как Бен резко обернулся и обнял закадычного друга.

Удобно расположившись в салоне машины, Бен закинул пиво на заднее сиденье.

– Куда теперь? – спросил Игорь.

– Короче, – небрежно начал Бен, доставая заранее подготовленный косяк, – здесь в одном месте, недалеко от Сенной, есть музей эротики. Туда трезвых и необкуренных не пускают.

– Чего ты городишь? – проворчал в ответ Игорь.

– Да поехали-поехали! Там всё узнаешь, – неопределённо сказал Бен.

Машина тронулась с места, а Бен продолжал шутить о чём-то великом и пошлом: о девушках, роскоши, пиве и политике.

Тротуары, как всегда, были пусты. Горожане обычно не пользовались наземными тропами, предпочитая им канализацию с именем «метрополитен». Они давно не любовались городом, которому когда-то отдавал предпочтение сам Александр Дюма и к которому они привыкли. Впрочем, отсутствие интереса неудивительно, ведь никому не хочется, преодолевая километры, с каждым шагом всё больше разочаровываться в родном городе, дыша благовониями сточных канав. Намного быстрее добраться по городу на спортивном автомобиле с европейским освежителем воздуха. Смотреть на всё сквозь «зеркальные» очки или тонированные стёкла, останавливаясь около фирменных магазинов, ставить машину на сигнализацию и слышать это ободряющее «пип-пип».

Далеко не трезвые и слегка обкуренные, они сделали остановку.

– Это же магазин! – в недоумении воскликнул Игорь.

– Это музей! – уверенно произнёс Бен.

– Значит, музей? – переспросил Игорь.

– Музей-музей, – подтвердил Бен.

– Ах, музей! – воскликнул с хохотом Игорь, входя внутрь.

В магазине, или, точнее, в музее, они не скучали. Хохот двух обкуренных парней с третьего этажа доносился даже до соседнего дома. Охрана быстро выпроводила их из магазина, где в основном торговали парфюмерией.

– Ты её лицо видел? – спросил Бен, продолжая смеяться.

– Да, это… это… – он хотел было что-то сказать, но не смог, задыхаясь в припадках истерического смеха.

Бен смеялся, глядя на его машину, и не мог понять, что в ней не так.

– Слушай, а «мустанг» твой какого поколения? – тяжело дыша, спросил Бен. – Я раньше таких моделей не видел. Наверное, раритет? – продолжал он, стараясь говорить как можно серьёзнее. Но вопрос вызвал у Игоря лишь очередной припадок смеха.

– Ты что ржешь, я тебя серьёзно спрашиваю, – произнёс спокойным голосом Бен.

Игорь постарался выпрямиться и перевести дух, чтобы объяснить товарищу причину такой необузданной радости.

– А ты подумай. Откуда у меня, рядового журналиста, деньги, а? – намекая на простую, как день, истину, сказал Игорь.

– Хм… И что это тогда? – спросил Бен.

– «Датсун», за двадцать тысяч взял… Рублей.

– А почему тогда на ней конь?

– Почему-почему! Да потому что лучше смотрится, вот почему! – воскликнул воодушевлённо Игорь.

На этот раз взорвался Бен:

– Ты бы ещё ягуара поставил, – сквозь смех и слёзы проговорил он, – или нет.… О, оленя… По хозяину…

– Да сам ты… еще тот олень. Садись, поехали… – ответил Игорь другу, затаскивая его в машину.

«День прошел хорошо, – решил Игорь, – девушка, друг, трава… Вот всегда бы так».

*В этот день на вопрос «Что я хочу?» ответила тысяча человек.

Глава 2. У тебя или у меня?

С нею блудодействовали цари земные, и вином ее блудодеяния упивались живущие на земле…

Откровение 17:2

В течение трёх дней Мари думала о странном поступке Игоря. Все мужчины, находясь наедине с ней, думали только о сексе, большинство парней, скорее всего, и не задумались бы над тем, как её зовут. И то, что он отстранил ее, не вспомнив её имени, показалось странным и необычным. Может он просто порядочный человек? Пожалуй, нужно его набрать.

Игорь был журналистом, и вся его работа состояла из фактов, их интерпретации и постоянного набора текстов. Со стороны могло показаться, что это скучно, но ему нравилось, поскольку помогало ему высказаться.

Игорь писал статью, посвященную конформизму, был увлечён, и пальцы порхали по клавиатуре, исполняя неведомый танец, который прервал звонок.

– Алло.

– Привет, узнаёшь? – спросил кокетливый женский голос.

– Мари?

– Угадал. Как дела?

– Я сейчас работаю. А как ты узнала мой номер?

– Это секрет. Ты разве не ждал моего звонка? – упрекнула его девушка.

– Нет! Я очень рад. Хочешь встретиться?

– Конечно!!!

– Приезжай в 18:30. У тебя или у меня?

– У меня бардак, лучше я к тебе.

– Заезжай. Подождешь в приёмной, ладно?

– Хорошо. А начальник от зависти не лопнет? А то ведь я и похулиганить могу.

– Не беспокойся, он выдержит, а вот секретарша – вряд ли, она же давно по мне сохнет. Ладно, записывай адрес.

Как только Игорь повесил трубку, Мари побежала к зеркалу. Она решила выглядеть сногсшибательно, поэтому надела короткое вечернее платье с глубоким декольте.

Спустя два часа девушка уже сидела в приёмной, раздражая своим вызывающим видом злобную секретаршу.

– Кого ждёте?

– Игоря, – протяжно пропела Мари.

Больше вопросов не было, в воздухе повисло неловкое молчание. Напротив Мари сидел другой посетитель, но секретарша продолжала таращиться на девушку, не обращая на него никакого внимания. Мари нарочно решила позлить её – начала рыться в сумочке и как будто случайно выронила губную помаду. Она нагнулась за ней, чтобы мужчина смог оценить всю красоту её фигуры. Подняв голову и поймав взгляд, она заметила смущение на его лице. Украдкой переводя взгляд с секретарши на Мари, посетитель остановился на последней, как бы говоря: «А ты лучше».

Наконец Игорь освободился и вошел в приёмную. Мари по-хозяйски взяла его под руку, чем приятно его удивила. Направились к выходу, как счастливая пара. Мужчина смотрел с завистью, а секретарша даже приподнялась, чтобы посмотреть вслед. Пара села в автомобиль Игоря.

– Ну, как мы их? – спросила возбужденно Мари.

– Ты о чём?

– Да неважно. Куда пойдём? – спросила она, поняв, что он ничего не заметил.

– А разве ты хочешь куда-то сходить?

– Я покурить хочу. Ты будешь?

– Ну ты шустрая. Я не откажусь, но только дома, – одобрительно произнёс Игорь. Мари это рассмешило: можно было подумать, что она собиралась курить в машине.

– Ясно, – произнесла она в ответ. – А квартира твоя?

– А ты претендуешь на место? – намекнул он.

Мари надулась.

– Да не дуйся ты, квартира действительно моя, так что никто не будет против, если мы чуть-чуть побалуемся, – ободряюще сказал Игорь, ущипнув её за щёчку.

– Отстань! – произнесла она, убирая от себя его руку. – Здорово, что у тебя квартира своя, немногие могут этим похвастаться.

– Да и мне она обошлась недёшево.

– И за сколько?

– За труд.

– За труд? – удивлённо протянула Мари.

– Да у меня вышка незаконченная. Журналистом временно взяли… Тогда по стране конкурс проходил на лучшую статью. Я и выиграл – сохранил место, а подарком была квартира.

– Клёво! А о чем ты написал?

– О том, что офицеры в частях ночуют, ведь квартиры им не дают, а президент давно лапшу от министра внутренних дел ушами жуёт.

– Это так?

– Ну… – неопределённо пожал плечами парень, – Ещё о предательстве, об измене Родине… Закончил статью тем, что о патриотизме говорить стыдно!

– Значит, ты получил квартиру, а они? До сих пор без жилья?

– А как же! Хочешь жить – умей вертеться…, – смеясь, закончил рассказ Игорь и остановил машину. – Вот мы уже и дома. Приехали!

Они поднялись на третий этаж. Игорь открыл дверь, пропуская вперёд девушку. Марина скользнула в комнату, быстро скинула туфли и пробежала в кухню. Игорь был весьма удивлён и в очередной раз убедился в том, что не встречал ещё таких шустрых девушек. Он прошел за ней следом.

– У тебя из продуктов что-нибудь путное есть? – спросила Мари, роясь у него в холодильнике.

– Ну ты и голодная! Глаза разбегаются? – пошутил он.

– Ой, да ну тебя. Я хочу сделать ужин, давно не хозяйничала.

– Валяй, раз такая смелая. Мясо в холодильнике, приправы и рис на полке. Я полагаю, будет плов?

– Ну, плов – это сильно сказано, скорее уж рис с мясом, – ответила Мари, заметив на крючке фартук: – Твой? Ты его надеваешь?

– Я? Нет! От моей бывшей остался.

– А… И давно?

Игорь потупил взгляд, молча приблизился к Мари, обнял и прошептал ей на ухо:

– Давай не будем об этом.

«Кто была эта девушка, которая вдруг им помешала, оказавшись между ними? Почему она все ещё оставалась в его жизни?» Эти вопросы пронеслись в её голове, но Мари решила не зацикливаться на них и принялась готовить.

Почуяв запах жареного мяса, Игорь вернулся на кухню, где вовсю шла работа. Мари стояла у плиты, от которой шёл умопомрачительный аромат.

Подойдя ближе, он коснулся её плеча, сказав, что приготовит десерт, и удалился. Сервировка была окончена. Мари повесила фартук, потушила свет и зажгла свечи. Стол был накрыт великолепно, не хватало лишь бутылочки вина. Его заменили кальяном, который принес Игорь вместо десерта. За ужином они болтали, курили и дразнили друг друга. Так быстро завязывать отношения умела только Мари, Игорю это было в новинку. Закончив ужин, она прошла в душ, а Игорь отправился в спальню, куда через пять минут вернулась девушка с двумя косяками.

– Наркоманка! – пошутил Игорь, затягиваясь.

В ответ Марина затянулась, скорчив рожицу, показала ему язык и выдохнула дым в лицо. Игорь рассмеялся.

Накурившись, парочка начала болтать о значимых в их жизни вещах, о прошлом, о планах на будущее – обо всём, что лезет на язык в таком состоянии. Игорь лежал на боку, повернувшись лицом к девушке, разглядывая её.

– Расскажи, как было с тобой? – спросил он вдруг.

– Ну… Это длинная история. Тебе всё или кусками?

– Всё. Я никуда не спешу.

– Ладно. Начну с начала. В детстве я была полновата и считала себя толстой. Очень комплексовала по этому поводу и всего боялась. Мальчишки меня дразнили, обзывали уродиной, рыжей толстухой. Общалась только с одной девочкой, Леной, она была низкого роста, худая и много читала. Всё прочитанное пересказывала мне, а потом я читала то, что ей понравилось больше всего.

– Ты и сейчас склонна к полноте? – неожиданно спросил Игорь, теребя её волосы.

– Нет, и вообще не склонна, – ответила она слегка недовольным тоном, – просто гормоны тогда поигрывали. К восьмому классу начала вытягиваться, но в ход пошли прыщи, поэтому мало где бывала. В основном сидела дома, слушала музыку. На дискотеку первый раз в десятом классе пошла – девчонки затащили. Оказалось, там было не так страшно. Я сразу понравилась нескольким парням. Начала встречаться с одним, другим, третьим. Думала, что нравлюсь им. Но они всего лишь меня использовали. Так продолжалось до первого курса, а там появился парень Лёша. Он сказал, что мне нужно быть уверенней и что париться не из-за чего. Он достал для меня кокаин, который считал лекарством от комплексов. Мы сидели впятером в общаге с парнями, они хотели, чтобы я сделала две дорожки сразу, но я отказалась принимать их в компании и решила уединиться. Они не хотели меня отпускать, но и насильно держать не стали. Придя к себе, я сделала две дорожки, одну втянула сразу, вторую оставила на потом. Приход был почти моментальный, настроение резко поднялось, мне стало хорошо. Я закрыла дверь и встала у зеркала. Ту девушку, которую там увидела, даже не узнала. Она была красива: рыжие шелковистые волосы, зелёные глаза, чистая кожа и стройная красивая фигура с отличным бюстом. Тогда я впервые осознала, насколько глубоко в себя ушла, и не заметила произошедших с возрастом изменений. Я поняла, до какой степени была замкнута, зациклена на худшем, словно оказалась в самолёте, который сейчас разобьётся. Понимание того, что вот-вот случится что-то неминуемое, не давало мне покоя.

Зеркало, в которое я смотрелась, принадлежало соседке по комнате, Ане. В левом верхнем углу висела её фотография в форме сердечка. За ней бегали парни, считавшие её красавицей. А я смотрела и не понимала, что они в ней нашли, в этой крашеной гордячке! Лоб у неё был большой, глаза маленькие, а подбородок слегка выступал вперёд. По сравнению с ней я была просто прелесть, но моя заниженная самооценка не позволяла мне так думать. Соседки этим пользовались, пока я сидела здесь – они были на дискотеке, где без меня у них было явно больше шансов. Я убила вторую дорожку. Смотря на своё отражение, разделась догола и, не найдя изъяна, начала ласкать себя.

– Нимфоманка!

– Кто бы говорил! Сам не лучше! Ты ведь меня так ласкаешь, как будто сама всё делаю. Но от мужских рук приятнее. От своих ласк потом мерзко становится. Почему – не знаю.

Игорь от неожиданности потупил взгляд, не зная, что сказать. Таких комплиментов ему ещё не приходилось слышать. Мари кашлянула и продолжила:

– Потом стала встречаться с Лёшей и его наркотиком. Он говорил мне, что надо завязать с этим. Я так и поступила: завязала сначала с кокаином, а потом и его бросила. Стала часто гулять, быстро менять друзей и мстить миру своей стервозностью за унижения детства: как они меня не ценили, так я не ценила и не щадила их. Со мной не разговаривали знакомые девушки, ведь я частенько уводила у них парней и бросала. А они злились, оскорбляли меня и ненавидели. Бедные тряпочки. Я даже помешалась на этом. Встречалась с четырьмя, пятью парнями сразу. Добивалась признания и сразу бросала, как испорченную вещь. Мой телефон почти не умолкал. А однажды вибрировал весь день, я лежала, будто пьяная, и считала звонки. Насчитав сорок восемь, – выключила. Много разбитых сердечек хотели меня увидеть, а я лишь смеялась над ними и не желала большего. Так продолжалось полтора года, пока однажды, глядя на меня, Аня не сказала, что мне пора к психиатру. Скоро я и сама это поняла. У меня был жуткий депресняк. Занятия пропускала, телефон выключила, смотрела в потолок и ничего не ела. Решила во что бы то ни стало побороть депрессию. Отправилась к знакомому дилеру и вмазалась. А он вмазал в меня…

– Извини, а ты и сей…

– Ты чего? Это всего раз было! Как ты мог подумать! – прервала она его.

– Да я и не думал.… А что там дальше? – спросил Игорь.

– До конца курса оставалось недолго. Занятия прогуливала постоянно, ходила на них без тетрадей, учителя меня недолюбливали, на экзаменах хотели завалить, но не вышло, и я хорошо закончила. Летом устроилась подрабатывать на ферме и курила в одной компании с хиппарями. Одного из них звали Стас. Он немного обо мне слышал. Решила его заарканить, но он меня отшил, сказал, что я «настоящая стерва», а с такими он не водится. Меня это задело. Изо всей компании он был самым милым. С другими девчонками был ласков, рассказывал о природе, о настоящей вселенской любви, которую называл «агапе». Если парни спорили с ним, то проигрывали. Он не проявлял ко мне интереса, а я по уши в него втрескалась. Ждала удобного момента, чтобы настигнуть его, схватить и больше не отпускать. И наконец-то этот момент настал. Он накурился в хлам, я его догнала, постепенно мы разговорились, и я добилась своего. Это был самый безумный и самый продолжительный из моих романов. Он продолжался почти два года. Я носила дреды, слушала растаманскую музыку, курила анашу и почитала Боба Марли за бога.

Осенью девчонки меня не узнали: я была абсолютно спокойной и даже подружилась с ними. Стала для них «мирным ангелочком», который редко бывал в необкуренном состоянии. Всё-таки так курить, как мы со Стасом, наверное, не следует. Доходило до того, что меня замыкало на занятиях – смотрела в одну точку, а иногда разговаривала сама с собой. Обожала нашего философа, он тоже покуривал – по нему видно было. Как настоящие хиппи, мы ходили отдыхать на природу.

Позже родители начали беспокоиться – стали караулить меня у общаги, но я там не появлялась. Однажды я вышла после занятий в шортах, кедах (ноги я не всегда брила), на мне была белая футболка с коноплёй, за спиной – военный рюкзак, на голове здоровые наушники, во рту сигарета. И такой меня встретили родители. Мать – сразу в слёзы, отец недоволен. Скандал устроили, к декану отвели, будто он виноват. Я им говорила, что учёба здесь ни при чём, но они не слушали. Тогда я наговорила им много обидного. Дома не появлялась, всё лето провела со Стасом – мы жили в домике на опушке леса в компании Кастанеды, галлюциногенов и мухоморов. Следующий год оказался последним в этом безумстве. Стас сменил наркотик и сменил девушку. Когда вернулась в общагу, была очень расстроена. Девчонки меня успокаивали, конечно, старались утешить, но я очень долго плакала о нём.

– Понятно, получила по заслугам…

– Какие там заслуги, я думала, он меня любит! А он.… В общем, разочаровалась, решила отвлечь себя учёбой. А учёба, как назло, пошла на спад. Как обычно бывает, не учишь и всё знаешь, а учишь – начинаешь путаться. Думала, совсем мозги скурила, курс закончила с двумя тройками. Лето провела с родителями, как примерная девочка. Пятый курс прошел…

– Длинная у тебя история, – перебил её Игорь.

– Немного осталось, потом ты расскажешь.

– Ладно, продолжай.

– В общем, пятый курс закончился. Я долго пыталась найти работу, в итоге устроилась в аптеку. Там больше платят, чем в больнице. Некоторое время увлекалась панком, но потом подсела на экстази и эйсид-хаус. Сейчас я до сих пор в восторге от этого, а мой вид – это маска, чтобы всякие придурки не лезли. Достаточно посмотреть на них вполоборота, и они уже сто раз подумают, стоит подходить или нет. А ты оказался смелее остальных и не придурок вроде, поэтому я здесь, – закончила она, улыбнувшись.