000
ОтложитьЧитал
Пролог
Мне пять лет я уже живу у бабушки, она слишком много и часто ругается. Я ещё маленькая и ничего не понимаю в жизни, и пока люблю бабушку, а ещё люблю сладкое, вторую бабушку, родителей. Родителей я редко вижу, отец военный, а у мамы новая семья в Испании, она обещает забрать меня, но почему-то не забирает. Сегодня у бабушки день рождения и я решила сделать подарок, убраться. Поставила табурет к мойке и начала мыть посуду, вот вернётся она из магазина, а на кухне чистота. Так думала я, несмышленая малявка, в голубом ситцевом платье и с вечно растрепанной косой.
Бабушка вернулась раньше и именно в тот момент, когда я ставила тяжелую эмалированную кастрюлю, именуемую жаровней, на сушилку.
– Что там льётся вода? – заорала она в своей манере.
От неожиданности я оступилась на стуле, кастрюля ударилась о кран, тот оторвался, на кухне забил фонтан, вода била в потолок и затем словно дождь лилась на пол.
Я упала на пол, тут же была отлуплена и поставлена в угол.
Как же Бабушка орала, что я испортила ей день порождения и скоро придут гости, и я дрянь, никогда не думаю своей головой.
– Госпади, за что это наказание? – шепчет она, вытирая воду с пола.
Моя бабушка из тех, кто в молодости, словно одержимые, строили коммунизм и путь в светлое будущее, а потом побежала в церковь, толи грехи замаливать, толи новый путь в светлое будущее искать.
Я тоже верующая, но мне достаточно своей веры в душе.
Я стою в углу и мечтаю, чтобы приехал папа или мама.
И так часто, стоит мне, что-то начать делать, бабушка кричит, не туда поставила, не так взяла, что ты там копаешься.
Когда мы идём вместе, она тащит за руку, что я не поспеваю за ней, спотыкаюсь и падаю, разбиваю коленки и рву колготки, или врезаюсь в косяки. И видимо у меня выработался рефлекс, как у собаки Павлова, я все вечно роняю, ломаю и разбиваю.
Любимое занята бабушки, жаловаться, на всех и вся, на маленькую пенсию, врачей, дворников, воспитателю в садике, что ничему меня не учат, всем, конечно, на меня. Она плачется своим подругам, представителям опеки, воспитателю в садике, как ей тяжело со мной и отцу по телефону.
На отца она не жалуется никогда, он «святой», папа строит карьеру, его волновать нельзя, поэтом Бабушка только передаёт ему приветы от меня, и я уже не помню, как звучит его голос.
У меня есть вторая бабушка, Поля, я ее очень люблю, но бываю редко в гостях. Она мама моей настоящей мамы, которой нет. Мама, что живет в Испании, жена папы, а на родной маме он не был женат. Да, тут очень все сложно.
Это моя неприятная тайна, я этого стесняюсь и никому не говорю.
Бабушка Поля добрая и не орет на меня, даже когда я что-то ломаю, однажды я разбила коробку с новогодними игрушками, она ничего не сказала. Мы достали все, что уцелело, а битые размололи в песочек и посыпали им самодельные снежинки, помазанные клеем. Получились новые игрушки, тоже очень красивые.
Бабушка Поля, хотела меня забрать к себе, но ей не позволила опека, она пила несколько лет, когда мамы не стало.
Да и меня теперь первая Бабушка не отдаст, она мой опекун и получает за это деньги. Так сказала учительница в школе, когда я училась в первом классе.
Когда пути наши неисповедимы
Я просыпаюсь под трель будильника, перевожу его и засыпаю, перевожу снова и вновь засыпаю, на третий раз все же выключаю его и иду в душ. Вернулась с работы в четыре часа утра, а в восемь нужно вставать, чтобы успеть на электричку. Мы всей нашей дружной компанией решили провести несколько дней за городом на базе отдыха у озера. И зная свои умения попадать, в различного рода, непредсказуемые ситуации, я подстраховалась в этот день, решив выйти из дома на час раньше, чтобы точно успеть. Хотя стоя в душе, чувствовала, как мой мозг на мгновения отключается и просит немного поспать ещё. Пока сушила волосы, успела вскипятить чайник и залила в термокружку растворимой «баланды», именуемой в народе кофе. С тех пор, как начала работать в баре, обхожу его за километр, но держу для друзей банку, данного продукта. А мыслями покупаю чашку, свежесваренного капучино, пусть и в привокзальной кафешке, но до неё нужно ещё добраться. Буду пить это, чтобы не заснуть в маршрутке.
Выхожу из квартиры и иду пешком. Распахиваю двери подъезда и вдыхаю неимоверно волшебный воздух, влажный и свежий послегрозовой пропитанный озоном, а ещё так пахнет отпуск.
Иду по двору, потягиваю не такой, уж, и противный кофе.
А потом как во сне, звук приближающегося автомобиля и содержимое соседней лужи оказывается на мне.
Ездок остановился через пару метров и прокричал мне, что все равно не успел бы затормозить.
– Извини, подруга! Я не хотел, так получилось.
Его физиономию и номера машины я хорошо запомнила.
Пришлось вернуться, снять обрызганную одежду и снова вымыть голову.
Я мою волосы и говорю сама себе.
– Нельзя садиться в лифт, нельзя ходить возле луж, нельзя идти к почти пустой кассе, нельзя заходить на эскалатор не проверив шнурки!
Это лишь некоторые правила моей жизни.
На электричку я опоздала, стою и не знаю на чем мне дальше добираться. Побрела в кафешку хотя бы кофе попить и увидела ту самую машину, что испортила мое утро.
– Урод, криворукий! – буркнула себе под нос. И слышу в ответ.
– Да вроде не урод.
Неудобно получилось, оборачиваюсь вижу стоит за спиной, кофе держит.
– А это ты! Что на электричку опоздала? Ну извини, я не специально. – говорит он и улыбается во все тридцать два зуба.
– Ну, подруга, не раскисай! Поехали на свидание! – продолжает он.
Уровень моего возмущения достигает предела и решение проблемы вспышкой озаряет сознание.
– Точно, едем!
Я бесцеремонно открываю заднюю дверь машины, бросаю сумку на сиденье и сажусь маме. Он немного в шоке, но улыбается.
– Куда вам, мисс?
– Красавчик, мы не на Титанике, к звёздам мне не надо, мне до «Озерного».
– А ты веселая! А, правда, давай к звёздам.
– Губу закатай!
Машина трогается, и срабатывают замки на дверях. Где мой инстинкт самосохранения, проносится мысль в голове.
Мы объезжаем привокзальную площадь и разворачиваемся в сторону «Озерного», но через две остановки тормозим.
– По моему, мы не доехали, – говорю я.
Он разворачивается ко мне, и указывая на остановку говорит.
–Тут пятый рейсовый останавливается, как раз до «Озерного».
– Ну и сволочь же!
Я выскакиваю из машины под его громкое ржание и иду на край остановки, а когда оборачиваюсь, его машины уже нет.
Через два часа пятый рейсовый, привозит меня в посёлок «Озёрный», жара стоит такая, что грозы не миновать. Еле передвигая ноги, наконец, добираюсь до базы, и лишь спустя ещё час, нахожу наши домики. Мой самый крайний, я буду отдыхать одна. Их и домиками сложно назвать, комната с душем и кроватью.
И тут я понимаю, сейчас это место рай для меня, банька готова, на углях доходит мясо с овощами, уши ласкает плеск волн на озере.
За мангалом Гошан, он видит меня и его лицо озаряет улыбка.
– Лола приехала! – кричит он очень громко и машет листком бумаги.
С озера подбегает Костик и Миша, девчонки выглядывают с крыльца бани.
– Почему опоздала?– спрашивает тот с ухмылкой.
Я чувствую подвох в его вопросе.
– Переодеваться вернулась, машина из лужи окатила, – отвечаю.
– Сафроновы, с вас зуб! Она не поспала. Костик, ты угадал, вот твой выигрыш.
Гоша достаёт из кармана несколько купюр и машет ими на головой.
– Вы, что ставили на меня?! – спрашиваю я.
– Да!! – отвечают они мне хором.
– Охренеть, просто! – взываю я.
Через несколько часов, легка пьяненькие, мы с девчонками сидим в сауне. Я редко напиваюсь, но выпитая почти залпом кружка холодного пива, изрядно замутила мой рассудок. Сначала спели про ворона, затем про коня, а когда замолчали, к нам присоединилась возбужденная Сафронова. Она словно буря влетела в парилку.
– Гошан, встретил тут своих друзей и ведёт их сюда! Нормально же сидели, что за дела? – заворчала она.
– Расслабься, Маша! Посидят и свалят, в нас без этого не обходится. – говорит ей Боча.
– У нас в последнее время без драк не обходится.
Мы затихаем и прислушиваемся, я различаю голоса Гоши, Сафронова Макса, Костяна и два ещё, но один очень знаком.
Выходим из парилки, парни сидят за столом, рассаживаемся, под одобрительный возглас.
– Девчонки, что-то вы засиделись там, наверно там холодновато, с то бы уже давно повыскакивали!
– Гоша, представь нам своих друзей, – просит Боча.
– Это Данил.
Он указывает на светловолосого парня с модной стрижкой.
– А это – Стасян, мы с ними в юридическом учились.
Я смотрю на второго и понимаю, что это тот из-за кого я опоздала на электричку. И по его ухмылке видео, он меня узнал тоже.
– Ничего себе! Тебе тоже сюда нужно было! – восклицаю я.
Ребята ничего конечно не понимают, Стас смеётся.
– Прошу прошения, мисс! Знал бы, что встретимся, все-таки подвёз!
Наступило десять вечера, мы поздравили, по традиции, Макса с рождением, я подарила бутылку виски, муж моей одноклассницы чуть не поцеловал меня в ноги.
Маша приготовила всем призы, в этом году это были медали. Гоше досталась за отвагу на пожаре, тушил огонь в нарисованном камине, не трезвый конечно. Костя получил золотую за первое место в спринте, убегал с еловыми ветками от лесника.
Макс по традиции за успехи в постели. Вита Боча стала матерью героиней, у нее родилось пять котят. Я получила медаль за самый трудный экзамен, застряла в лифте с преподом в день сдачи. Потом ещё добавила, что вариантов было больше, но этот запомнился лучше всех.
Началась гроза, молнии били видимо совсем рядом, что мы инстинктивно пригибались при вспышках.
Я заметила, что Стас частенько поглядывает в мою сторону, но вида не подавала.
Ближе к двенадцати пришёл банщик, мы побежали в парную. Долго парились, рассказывали страшные истории про нечисть. Парильщик он был от бога и очень веселым мужичком, смеялись до боли в животе.
Когда вернулись за стол, парни уже обсуждали политику, Гоша жёг.
– Я бы им вместо фильмов о наших ракетах, Лолу отправил, она бы ядерный чемоданчик в руках подержала, тот бы больше не работал!
Заржали все.
– Милый, Гоша, я все слышала, – прошептала ему на ухо.
В тот момент, когда я наклонилась к нему, заметила, как напрягся Стас. Неужели ты ревнуешь, милый мальчик!
– Лола, а как ты умудряешься работать в баре и ничего не наколотить там? – обращается Гоша, ко мне.
Я весело хлопаю в ладоши, этот номер я берегла на завтра, но по просьбам трудящихся и пока я немного протрезвела, тащу свою сумку с сюрпризом. Расставляюсь на небольшом столике бокалы и бутылки, включаю музыку – шоу начинается. В воздух взлетают бутылки и шейкер, по бокалам растекаются струйки ликеров и топингов, горит анисовая самбука с зёрнами кофе, зрители в восторге.
–Как то так! Угощайтесь, – отвечаю я.
Я и сама не знаю, как у меня – это получается, видимо хорошо научили, когда устраивалась на работу год назад, приврала, что имею опыт работы, а потом учила все, что показывали. И часами тренировалась, каждую свободную минуту.
Вспомнила о работе и последней смене. Тут же потянуло с сон, гроза ушла далеко за озеро и дождь стих. Я отыскала бутылку шампанского и побрела по темноте к своему домику.
На крылечке бани курили Стас и Макс.
– Ты куда?
Я даже не поняла, кто меня спросил.
– Все я спать, – чисто механически ответила, даже не оборачиваясь.
– А шампанское тебе зачем?
– Для буржуйского утра.
Я прошла метров десять, от силы, и меня догнал Стас. Мне стало неимоверно смешно.
–Если ты думаешь, что я напилась и на все готова, то ошибаешься.
Уже стоя на крылечке, он решил все же заговорить, так как все время шёл молча.
– Готов лечь спать даже на коврике к вашей кровати, мисс.
Я зашла в комнату и вышла обратно, бросив на ступени пластиковый коврик из душа.
– Другого нет! Разрешаю спать на этом.
Я переоделась в пижаму и приготовила постель, а он не уходил, стоял, курил. Я не выдержала, открыла шампанское и налив два бокала, вернулась.
– Имей в виду, от бокала я пьянее не стану.
Нашли пластиковые стулья, смотрели на светлеющий небосвод, медленно рождающийся новый день, болтали о чем то несущественном, допили шампанское.
Стас тянется ко мне, что бы поцеловать, смотрю прямо ему а глаза и тихо говорю.
– Нет.
Я не ханжа и не недотрога, уж тем более не девственница, но есть вещи, к которым я ещё не готова. Эти обстоятельства, словно прочные нити, прошлое, что тянет и не даёт дышать новым днём.
Где мои шестнадцать лет
Мне десять лет, бабушка отправила меня в магазин, я очень торопилась, через полчаса должны начаться мультики, зашла в лифт, свет погас. Сколько бы я не колотила в дверь, нажимала на все кнопки подряд и не звала бабушку, никто меня не слышал, да и кто услышит, весь подъезд одни старухи. Уставшая, села на пол и разревелась. Сколько я там сидела не знаю, пока не услышала шаги на лестнице, и снова начала колотить в двери лифта.
– Подожди взрослых позову, – сказал голос с лестницы.
По звуку шагов поняла, ушёл и снова заревела. Потом шаги вернулись.
– Ты тут? – спрашивает он меня.
– А куда я денусь? – сквозь вой отвечаю я.
Потом пришли слесаря задвинулись створки лифта и я оказалась на свободе. Моим спасителем оказался наш новый сосед.
– Как зовут то? – спросил он.
– Лола, – чуть не заикаясь, ответила я.
– Меня Слава. Лола, это Лолита, что ли?
– Лолита.
Как и сама не поняла, но всего несколько фраз и я успокоилась.
–Где живёшь?
–На пятом.
–А я на четвёртом.
Мы вместе сходили в этот момент злосчастный магазин, Слава помог донести сумку и с этого дня у меня появился друг, четырнадцатилетний сосед.
Мы ходили в одну школу и часто возвращались домой вместе, он несколько раз разбирался с моими одноклассниками, которые вечно дразнили сиротой.
Пара хороших затрещин и они все поняли.
Его семья приехала из другого города, чтобы была возможность дать сыну образование. После школы Слава, мечтал поступить в военное училище, там, кстати, учился мой отец, его фото до сих пор висит на доске почёта.
Через несколько лет я стал привычной частью его компании, он познакомил меня с Гошей и Максом, Маша и Макс, однофамильцы, их так часто называли родственниками, и видимо накаркали или их терпение кончилось и они поженились. Вита моя одноклассница, но старше меня на год, она оставалась на второй год, Боча это не кличка, а фамилия. Костик брат Маши и они близнецы.
Мое тринадцатое день рождения, я жду звонка отца, про мать я даже не вспоминаю. Он так и не позвонил, я проплакала всю ночь. Пока я была младше, бабушка коротко говорила, что отец звонил и поздравлял, в тот год я поняла, он даже не помнит дату моего рождения.
На следующий день в службу опеки было написано заявление от моего имени, чтобы отца лишили родительских прав. Скандал был жуткий, комиссии дома и в школе, я закатывала истерики, сначала мне дали понять, что отец найдёт путь замять дело и ничего не измениться, я объявила голодовку.
Тогда он приехал сам, я смотрела на этого чужого человека и не понимала, как он может быть моим родителем, мы даже не похожи, я кареглазая с каштановыми волосами, он русый с голубыми глазами. Высокий, широкоплечий, русский медведь в военной форме. Его воспитательных мер я не забыла до сих пор, дверь кухни хлопнула с демонической мощью, одной рукой он схватил меня за челюсть, другой держал ложку с супом.
– Слушай меня, девочка, или ты ешь или ложишься в дурку, где тебя будут колоть до зелёных соплей!
Голодовка закончилась, отец уехал, но стал иногда заезжать, чтобы я помнила, под чью дудку, все пляшут в нашей семье.
Мне шестнадцать, я подошла на первую в своей жизни дискотеку. Бабушке сказала, что ночую у бабы Поли, а ее уже слёзно умоляла отпустить с ночёвкой к подружке.
Перед танцами решили зайти к подружкиным приятелям, там было выпить, потому как денег в обрез. Эта квартира мне сразу не понравилась, три комнаты, в каждой по несколько человек, одни пьют, другие курят и не только сигареты. Подружка растворилась с толпе сразу, а я сидела за кухонным столом, словно приклеенная. Наконец нашла в себе сил встать и найти ее, но в коридоре один парень перегородил мне дорогу, я улыбалась, мямлила про то, что нужно идти. Он меня даже слушать не стал, швырнул со всей силы в ванную и начал сдирать кофту. Как я вырвалась не помню, выбежала из подъезда, а на улице ноябрь, пальто и сумка остались с той квартире, только телефон со мной.
Набрала Славе, на мое счастье его на выходные отпустили домой, он уже учился на третьем курсе военного училища и жил в казарме.
Спряталась у соседнего подъезда, вдруг выйдут искать, а они выходили и искали.
Через минут сорок во двор залетел чёрный форд, это автомобиль отца Славы, я даже подумала, что они вместе приехали за мной.
Вышла стою, плачу , от холода зуб на зуб не попадает. Он закутал меня в свою куртку и усадил греться.
– Где пальто? Там осталось! – спрашивает меня и сам отвечает.
Я лишь номер квартиры смогла назвать.
– Не ходи туда, фиг с ним, с этим пальто.
Он ушёл, вернулся минут через пять, принёс пальто и сумочку. Костяшки сбиты на скуле синяк, бровь рассечена.
Я заплакала, потому как знала, в училище будут выяснять, что случилось, там с этим строго.
Домой он меня не повёз, к нему тоже нельзя, весь подъезд сразу узнает, решили на его даче переночевать.
Приехали, всю дорогу он молчал, машину поставили во двор. Я думала злиться на меня, нашла приключений себе на одно место а как выкручиваться не подумала и его подставила.
Слава разжег камин, в доме холод не лучше, чем на улице, я нашла аптечка раны обработать, электричества нет, сады на зиму обесточили, свет только от камина. Я дрожащими руками заливаю ссадины перекисью, на него не смотрю и стыдно и страшно.
– Слав, спасибо, – тихо шепчу, а слова застревают в горле.
Он прижимает меня к себе крепко и говорит.
– Я любого за тебя прибью, не смей так больше делать, я себе не прощу, если с тобой что случиться.
И он поцеловал меня в губы, так, как целует мужчина любимую женщину, без права протеста и сожаления.
Я все поняла, он меня любит, но сказать не может. Наверно думал, я не пойму. И я тогда нашла в нем любовь, которой мне не додали в семье, он был моей опорой и надеждой на лучшее будущее. Я любила его за прямоту и честность, по отношению ко мне, чего мне так не хватало.
Милый друг не скучай.
Проснулась после обеда, одна, как оказалась в своей постели не помню. Единственная мысль, что Стас принёс меня сюда на руках.
Про буржуйское утро и думать не могу, голова гудит как улей. А это было моей мечтой целый год, проснуться на природе и с бокалом шампанского встречать рассвет.
Привела себя в порядок, открываю дверь, а там жара, народ купается, рассекают гладь озера на лодках и катамаранах, жизнь бьет ключом. Моих не видно, подошла к домику Виты, дверь приоткрыта, постучала для приличия. Тишина.
Заглянула внутрь и потеряла дар речи, Вита с Гошей голые без покрывала, тут и додумывать ничего не нужно.
Дайте мне святой воды, промыть глаза! Я теперь не смогу стереть эту картину из своей памяти.
Я сама не святая монашка, чего только стоит мое предновогоднее приключение, поэтому даже и осуждать из не имею права.
Добираюсь до пляжа и падаю на нежнейший золотой песок, и да есть места нашей родины, где озера с чистейшей водой, вокруг сосновый бор и золотые пески на берегах озёр. Наблюдаю за бегущими облаками, наверно теперь там мои самые дорогие и любимые.
– Порадуйтесь за меня. Я хочу начать жить заново. – шепчу я небесам.
Рядом на песок приземляется Вита, молчит.
– Говори уже! – не выдерживаю я.
– Это ты заглядывала в домик? – спрашивает она.
– Я…
– Я.. мы, блин! – она пытается, что-то сказать, но ничего не получается.
– Не оправдывайся! – останавливаю я ее.
– Я ребёнка хочу родить, Гоша не против, – говорит она даже не мне, а словно сама себе.
– А как же его жена?
– Они три дня назад заявление в загс подали, будут разводиться, но это не из-за меня!
Жена у Гоши та ещё звезда, с нами никогда никуда не ездит, на дни рождения не ходит, ведёт суперпопулярный блог о свадьбах. Гоша сох по ней со школы, добился, но она оказалась лишь красивой куклой без души.
– Вы бы пьяными детей не делали, – говорю я Вите.
– Это быт пробный пуск! – отвечает подруги и мы ржем до боли в животе.
Обожаю ее за прекрасное чувство юмора.
Просеялись, отдышались, молчим.
– А я с начальником переспала, – говорю я.
Вита молчит, глаза, что плошки.
– С этим смазливым начальником барменов? – спрашивает она.
– Нет, с Фёдором Андреевичем.
Мне показалось, что она после этих слов зависла, словно старая винда.
Вита все ещё молчит, мне так стыдно, что я закрыла лицо руками, говорят, если поделиться своей тайной, станет легче. Нет.
– Когда? – спрашивает она.
– В Новогодние праздники. Только никому!
– Я могила! – говорит она и прикладывает пальцы к губам.
****
Фёдор Андреевич, владелец, душа, главный локомотив нашего клуба. Ему слегка за сорок, он стройный, подтянутый, стильный. Носит легкую щетину, мастерски подрехтованную в бабершопе и бритую голову.
Все официантки широко улыбаются при его появлении, танцовщицы демонстрируют растяжку, шпагат и нереальную длинны стройных ног. Гостьи клуба томно улыбаются ему, а малолетки часами стоят в очереди на фейс контроле, вдруг он их заметит. Он – трудоголик и следит за всеми сферами работы своего детища.
В клубе шла череда предновогодних корпоративов, мы работали на износ. Все гости, словно сговорившись требовали мохито, но закончилась мята. Мы с напарником обыскали весь холодильник, хотя моя смена закончилась, я ещё час помогала в баре с поиском, ведь утром видела ящик мяты. Мы предлагали маргариту, но кто-то из друзей Феди нажаловался на нас.