000
ОтложитьЧитал
– А вы, вы разве прощаете?
– Я – православный человек. Прощаю, я вас прощаю! Это не вы, это не можете быть вы! Я же вижу, вы – добрый русский человек! Завтра – в десять жду вас у собора. Исповедаетесь. А потом поведу вас устраивать. И забудем об этом.
Иван всё ещё не верил своим ушам. Нет, не могло быть сомнений, что это был он. Он сделал. Но Сергей Петрович, как он всё повернул!
– Я пойду, пожалуй. Завтра буду в церкви. Мне теперь другой дороги нет.
– Вот и прекрасно!
***
Фомин шёл по парижским улицам. Весь хмель слетел из него, но и камень, тяжёлый камень, присутствие которого всегда напоминало о себе приступами нечаянной тоски, вдруг стал легче. Он явственно ощутил этот камень, слепленный из лжи, притворства, изворотливости, животного страха за свою шкуру, равнодушия к чужим страданиям, тупого оцепенения. "Как я могу жить с этим, Господи? Мочь ведь нет!" Желание распахнуться и исторгнуть из себя эту склизскую ношу всё возрастало в душе Ивана. "Завтра, завтра" – бормотал он про себя. "Завтра легше станет. Лишь бы Он простил".
