Ничья

В сборник входят: Ничья, Лето, Дукас, Встреча, След, Светлый, стихи

Ничья

Машина свернула с дороги и метров через двадцать остановилась перед шлагбаумом. Справа на газоне, под сводами раскидистой магнолии, возвышался прямоугольный камень, на котором было крупно высечено: HYATT. Подсвеченный снизу приглушённым светом камень ярко выделялся в ночной темноте. За шлагбаумом начиналась выложенная большими плитами дорога, уходящая вглубь тропического парка, в чреве которого располагались корпуса пятизвёздочного отеля. Вдоль узкого газона между двумя полосами дороги горели установленные в ряд на высоких ножках факелы. Их огни, петляя в гуще экзотических растений, таинственно терялись в глубине парка.

Марк и Оксана приехали сюда на такси из аэропорта Денпасар на юге острова Бали. Убогие постройки, мелькавшие за окном автомобиля на протяжении всего пути, показались им особенно жалкими после ослепительного Сингапура, в котором оба впервые оказались четыре дня назад. Утопающий в зелени Сингапур с великолепной современной архитектурой произвёл на них сильное впечатление, вполне оправдывая своё санскритское название – город-лев. Они провели здесь насыщенные дни, а накануне вылета на Бали отметили день рождения Марка в испанском ресторане, где смуглые мужчины пели под гитару, а жгучие испанки зажигательно исполняли фламенко.

С Оксаной Марк познакомился всего за три недели до этой поездки. Собственно, сама поездка стала следствием их знакомства. Произошло оно в середине января 2011 года в доме у его приятеля Леонида Кацмана – искусствоведа, коллекционера и знатока живописи. Лёня обычно приглашал Марка к себе домой, когда ему нужна была юридическая консультация по какой-нибудь сделке. Марк не осуждал его за меркантильность и ходил к нему с удовольствием. Эти визиты давали возможность познакомиться с интересными людьми, а главное – с молодыми женщинами, которые часто посещали дом Кацмана. Лёня был на пятнадцать лет моложе Марка, тоже холостой и тоже убеждённый в том, что брак только отравляет человеку жизнь. И что особенно радовало Марка, женщины в доме его приятеля не повторялись, каждый раз возникали новые знакомства. Однажды на его вопрос «Где ты их находишь?» Лёня ответил загадочно: «Сами появляются».

На Оксану нельзя было не обратить внимания. Если бы понадобилась демонстрация секс-бомбы, едва ли нашлась бы более выразительная кандидатура. Она являла собой яркое воплощение этого понятия: помимо длинных ног и идеальной фигуры, в её походке, взгляде, во всём её облике присутствовало нечто призывно соблазнительное, откровенно сексуальное, со щепоткой вульгарности. При том что сама Оксана не была вульгарна, впечатление это улетучивалось после нескольких минут общения с ней. Она вела себя естественно и зачастую прямолинейно, могла выразиться резко, но не умела кокетничать и фальшивить. Гармонию её внешности нарушало, пожалуй, лицо. Его нельзя было назвать некрасивым, однако портили близко поставленные глаза и широкие восточные скулы. Последние выдавали твёрдость характера.

Общаясь с ней, Марк выяснил, что она ни с кем из присутствующих мужчин ранее не была знакома.

– Оксана – твоя близкая подруга? – спросил он Лёню, акцентируя вопрос на слове «близкая».

– К сожалению, близость не состоялась. А сегодня она мне ясно дала понять, что и не состоится. Короче, отказала. Кстати, не только мне. Вообще с ней всё не так просто. Сибирячка, – завершил Кацман, очевидно, полагая, что этим всё сказано.

Марк весь вечер заливался соловьём перед Оксаной, а в конце предложил подвезти её домой. Когда они подъехали к дому, он вышел из машины, поцеловал ей ручку и произнёс стандартную фразу:

– Приятно было с вами познакомиться.

– Признаться, мне тоже, – сказала Оксана и неожиданно спросила: – Сколько вам лет?

Марк сразу почувствовал себя стариком:

– Пока молодой, но через три недели исполнится пятьдесят девять.

– Вы на тридцать лет старше меня. Я это говорю не в упрёк вам, просто в последнее время замечаю странную закономерность. С каждым разом возраст провожающего меня мужчины увеличивается. Вы ведь решили приударить за мной?

– Что вы Оксана! Такое мне в голову не приходило, разве что… пару раз.

– Ха! Вы отличаетесь от других мужчин – более находчивы.

– Я постараюсь занять первое место среди них. Надеюсь, оно призовое?

Она улыбалась:

– Если вы пригласите меня через три недели на свой день рождения, я, пожалуй, приду.

– Очень приятно это слышать. Я обещаю взять на себя все расходы по поездке.

Оксана сделала круглые глаза:

– Какой поездке?

– Я родился зимой, но отмечать свой день рождения люблю в какой-нибудь тёплой стране. Например, в Таиланде или на Бали.

– Всех друзей приглашаете в Таиланд?

– Абсолютно всех.

– И что же, едут?

– Ни разу не поехали.

Она рассмеялась:

– С вами действительно интересно.

– Оксана, я хочу пригласить вас послезавтра на концерт одной замечательной голландской саксофонистки. Она редко бывает в Москве, играет на саксофоне виртуозно и сама очаровательна. Я убеждён: вы получите удовольствие.

– Хорошо, – согласилась девушка и продиктовала номер телефона.

Марк обещал через день позвонить.

– До встречи, Оксана!

В ответ вдруг прозвучало:

– Целую в грудь! – что было признаком её расположения.

От неожиданности Марк непроизвольно буркнул:

–Я тоже.

«Какая непосредственность!» – подумал он.

Марк Львович Видакас был мужчина видный: высокий, крупный, но не полный, с редкими седеющими волосами, выразительными чертами лица и низким голосом. В последние годы у Марка появился небольшой живот, от которого он пытался избавиться с помощью еженедельной игры в теннис. Он не мог понять мужиков, ходивших на пляже в узких плавках с отвисшими сверху животами.

К своему туалету Марк относился критично: покупал одежду, обувь и нижнее белье со вкусом, но без излишеств. Костюм должен был сидеть идеально, брюки – иметь ту длину, которая не позволяла им при ходьбе подниматься выше каблуков. Туфли подбирались под костюм. Каждое утро Марк перебирал галстуки, прежде чем находил подходящий. Экстравагантностью, однако, не страдал, предпочитал строгий стиль. Стрижке и бритью уделял должное внимание, тщательно выбирал туалетную воду. Марк снисходительно относился к лишенным вкуса собратьям по полу, но брезгливо – к тем, кто не имел представления об элементарной гигиене. Он считал, что именно эту науку следует изучать в школе в первую очередь. Как-то на работе он зашёл в туалет, когда все кабины оказались заняты. Марк подождал возле рукомойников. Открылась дверь одной из кабин, оттуда вышел руководитель службы безопасности, бывший армейский генерал, и, не помыв рук, покинул туалет. Войдя после него в кабину, Марк брезгливо поморщился, вышел и стал ждать освобождения другой. Когда он минут через десять спустился в кафе пообедать, генерал, заметив его, подошёл и с улыбкой на лице протянул широкую ладонь. После рукопожатия Марк ещё раз отправился мыть руки.

Он рос с матерью. Отец его был летчиком-испытателем и погиб в авиакатастрофе, когда Марку едва исполнилось пять лет. С фотографии, которая висела дома на стене, смотрел высокий улыбчивый мужчина в офицерской форме. Марк смутно помнил отца. Единственным родным человеком для него была мама, Вера Андреевна. После смерти мужа она, будучи ещё молодой и привлекательной женщиной, замуж так и не вышла, посвятив себя сыну. Они были очень привязаны друг к другу, и смерть матери десять лет назад стала для Марка потрясением. Иногда она ему снилась, возникал её нежный образ, красивое морщинистое лицо, и на него смотрели любимые голубые глаза. Случалось даже, он просыпался среди ночи и плакал.

Ради матери Марк чуть было не женился второй раз. Помимо неудачной женитьбы в двадцать два года у него была ещё одна попытка, которая чуть не закончилась свадьбой. Будучи ещё студентом, Марк женился на своей однокурснице, слабо представляя себе дальнейшую семейную жизнь и путая влюбленность с любовью, как обычно бывает в этом возрасте. Молодые люди зачастую не очень знают, что такое семья и зачем она нужна человеку. Хорошо, если они успевают разойтись до рождения детей, не «наломав дров», как это случилось у Марка. Вера Андреевна после неудачного брака сына долго не заводила с ним разговор о женитьбе. Но когда ему перевалило за сорок, она стала упрекать его:

– Что ж ты не женишься, сынок? Так хочется внука.

– Вот найду невесту, чтоб тебе понравилась, и женюсь, – отвечал Марк.

И, кажется, нашлась. Стараниями Веры Андреевны появилась подходящая кандидатура – привлекательная Лена тридцати пяти лет. Марку к тому времени исполнилось сорок пять, однако жениться он не торопился, предпочитал короткие связи без обязательств. Но Лена очень понравилась маме. Именно это стало причиной отчаянного шага, на который отважился Марк. Впрочем, невеста ему тоже приглянулась – образованная, внешне интересная и к тому же чересчур активная. Чувствовалось, она возьмёт вожжи в свои руки. «А что тут плохого? Наконец в доме будет полный порядок», – думал Марк. Дело шло к свадьбе. Лена уже обращалась к нему не иначе как «любимый», Вера Андреевна в мечтах рисовала счастливое будущее сына.

– Доживу ли до внуков, сынок? – говорила она Марку.

Он обнимал, целовал маму и отвечал дурашливо:

– Нешто я не постараюсь!

Как-то Марк сидел с книжкой в гостиной, а Лена с мамой были на кухне. Лена готовила, а Вера Андреевна, сидя за столом, обращалась к ней с вопросами относительно предстоящей свадьбы. Марк, поглощенный чтением, не слушал разговора женщин, но вдруг до его слуха долетело, как Лена сказала:

– Нет, этого не будет.

После небольшой паузы Вера Андреевна мягко произнесла:

– Конечно, Леночка, тебе видней.

Марк не слышал, о чём они говорили, не понял, чего не должно быть и почему Лене видней, но уловил резкую ноту в её голосе и категоричность произнесённой фразы. Особенно кольнуло в сердце мамина уступчивость. Он перестал читать и стал прислушиваться. Но женщины больше не говорили. Когда через несколько минут Вера Андреевна вышла из кухни, Марк, наморщив лоб, сосредоточенно смотрел куда-то поверх книги.

– Что задумался, сынок? – спросила она.

– Да так, книжка навела на думу.

Лена закончила готовить, Вера Андреевна обняла и поблагодарила её, затем с улыбкой проводила до двери, когда та собралась уходить.

– До завтра, Вера Андреевна!

– До завтра, Леночка!

Марк проводил Лену до метро, но на следующий день не позвонил ей. Вечером она позвонила узнать, как день прошёл, всё ли у них в порядке. Марк сказал, что день прошёл как обычно, ничего неординарного не происходило. Лена ни в чём его не упрекнула и даже не поинтересовалась, почему он не звонил. Лишь в конце разговора спросила:

– Ну что, до завтра?

– До завтра, – ответил Марк, но и на следующий день не позвонил ей.

Через день Лене пришлось самой звонить ему. Она начала с известной поговорки, мол, если гора не идёт к Магомеду… однако Марк на неё никак не отреагировал. И тут Лена смекнула, что произошло нечто такое, что может оборвать их связь. Она ломала голову и не могла понять, что могло так резко изменить его отношения к ней чуть ли не накануне свадьбы. Вера Андреевна тоже не понимала, всё допытывалась у сына, почему Леночка не приходит. Маме Марк объяснил, что у него появились сомнения относительно правильности выбора и что ему нужен тайм-аут для принятия решения. Но сомнений в том, что он не женится на Лене, у него уже не было. Вера Андреевна переживала, просила сына не упускать Лену, почему-то уверилась, что она будет ему прекрасной женой. Лена же в расстроенных чувствах потребовала у Марка объяснений: «Только не по телефону!» Марк встретился с ней и сказал, что долго думал и понял, что со своим неуживчивым характером, недостатками и неискоренимыми привычками будет отравлять её существование, поэтому как муж он не подходит, не хочет портить ей жизнь. Лена ему не поверила, сказала, что он на себя наговаривает и что она вправе знать истинную причину разрыва.

– Может, тебе помочь сказать, наконец, правду? – спросила она, глядя на него испытующим взглядом. – Французы в таких случаях говорят cherchez la femme.

Марк в этот момент подумал, что такой ответ, пожалуй, самый подходящий в данной ситуации. Он притворно опустил голову и, как бы выдавливая из себя слова, произнёс:

– Мне… трудно было тебе признаться, но… ты догадалась.

Они ещё минуту стояли молча. Марк смотрел вниз, Лена пыталась поймать его взгляд, затем повернулась и, прежде чем уйти, в сердцах выпалила:

– Похотливый старпёр! Я была о тебе лучшего мнения!

Марк так и не женился и после смерти матери жил один уже в течение десяти лет. Раз в неделю, по субботам, обычно в десять утра, в квартиру врывалась домработница Люда и начинала с шумом и свойственной ей кипучей энергией производить уборку. У Люды были свои ключи. Она приходила убираться ещё при жизни Веры Андреевны и искренне переживала, когда её не стало. За многие годы Люда снискала у Марка доверие и даже заслужила право на некоторую фамильярность в обращении. Могла, например, утром, когда он ещё нежился в постели, сказать: «Хватит валяться, мне убираться надо». Или, если его ночная гостья задерживалась под душем, выдать: «Долго она будет занимать ванную? Мне стирать надо». Стирку и глажку Люда почти каждый раз сопровождала брюзжанием: как может один человек менять столько белья за неделю? Впрочем, работала добросовестно и справлялась с накопившимся бельём довольно быстро. Марк даже стал доверять ей глажку своих сорочек и брюк. «А я на что?» – спросила Люда, застав его однажды за этим занятием. Правда, ему потребовалось втолковать ей, как правильно гладить брюки и что нельзя оставлять стрелки на рукавах сорочек. Люда всё схватывала, но махала рукой, дескать, сама знаю, нечего учить. Возраст её не поддавался определению. За то время, которое Марк её знал, Люда практически не изменилась. Вероятнее всего, она была намного моложе Марка, но относилась к нему как к несмышлёному ребёнку. Всё порывалась готовить для него:

– Зачем тратиться на рестораны? – говорила она.

Но Марк отказывался. Во-первых, он не очень доверял её умению готовить, а во-вторых, не хотел ужинать дома один. В тех заведениях, куда он ходил по вечерам, его давно знали, встречали приветливо, помнили его предпочтения и брали заказ без меню. Эти нюансы и то, что вокруг всегда находились люди, немного приглушали чувство одиночества, которое он неизменно испытывал, хоть и боялся себе в этом признаться.

Окончив в 1974 году юридический факультет университета, Марк на протяжении многих лет имел богатую практику и слыл среди коллег профессионалом. Четыре года назад ему предложили должность заместителя директора юридической службы в крупной российской компании, занимающейся поставками цветных металлов. Работа предлагалась не самая привлекательная, но соблазняли зарплата и должность. Марк решил, что в его возрасте следует согласиться, вряд ли можно ожидать в будущем более выгодного предложения.

Его планы на отпуск были внесены в соответствующий график компании в октябре прошлого года. Но после звонка Оксаны Марку пришлось в срочном порядке корректировать их и согласовывать изменения с директором юридической службы. С Оксаной после знакомства с ней в доме у Лёни он встречался всего пару раз, приглашал её на концерты, но к себе домой звать не решался и особой надежды на интимные отношения не питал. Марк на словах был весьма смел и выглядел уверенным в себе ловеласом, однако в душе никогда не верил в свой успех у тридцатилетней женщины и искренне удивлялся, когда контакт происходил. Оксана была ещё моложе, притом с характером. И вдруг звонок:

– Привет, Марк!

– Привет, детка. Мне нравятся девушки с инициативой. Я имею в виду этот звонок.

– Я звоню тебе с более крутой инициативой.

– Оксана, я человек окончательно испорченный и под крутой инициативой понимаю только одно.

– Ты почти угадал. Я звоню сказать тебе, что принимаю твоё предложение.

– Детка, я один раз в жизни по большой глупости сделал предложение девушке. С тех пор у меня устойчивый иммунитет на предложения, после которых раскаиваешься всю жизнь.

– Не пугайся Марк, я не это имела в виду, просто согласна вместе с тобой отпраздновать твой день рождения в тёплой стране.

Марк не ожидал, что его шутка может принять такой оборот, но быстро среагировал:

– Вау! Это действительно крутая инициатива! Едем! Мне нужен твой заграничный пачпорт.

– Завтра встречаемся?

– Да, я позвоню.

– Целую в грудь.

– До завтра.

Уже в самолёте, летящем на Бали, авиакомпания «Сингапурские авиалинии» преподнесла Марку неожиданный сюрприз. К нему подошла стюардесса и протянула небольшой торт в упаковке, на которой вязью было выведено: Haney-moon. Услужливая молоденькая девушка в национальной одежде с очаровательной улыбкой на лице, глядя то на Марка, то на Оксану, произнесла по-английски:

– Поздравляем, желаем счастья!

Прочтя надпись на упаковке торта, Марк с удивлением посмотрел на девушку:

– Очень мило, но вы ошиблись. Это не нам.

– Нет, это вам! – настаивала стюардесса, – здесь нет ошибки, поздравляю! – она ещё раз улыбнулась и ушла, оставив Марка в недоумении.

– Что происходит? – спросила Оксана.

– Нас с тобой поженили. А этим тортом подсластили наш медовый месяц.

Оксана рассмеялась:

– С женитьбой они, конечно, погорячились. Но медовый месяц – это прикольно!

– Что будем делать? Может, сожрём, пока не отобрали?

– Давай потерпим. Если до конца полёта не отберут, сожрём в отеле.

К машине подошли двое мужчин в униформе из службы охраны отеля. Один из них, открыв дверцу, улыбнулся и обратился к Марку по-английски:

– Добрый вечер, сэр! Мы обязаны осмотреть транспорт, прежде чем пустить его на территорию отеля. Это займёт пару минут. Извините за неудобство.

Затем он нагнулся и стал фонарём освещать днище машины.

– Что он сказал? – спросила Оксана.

– Будут нас шмонать.

– Это шутка?

– Парни серьёзные, даром что улыбаются.

– Да ну тебя!

Второй охранник открыл багажник и, бросив беглый взгляд на чемоданы, закрыл его. Спустя минуту, первый снова подошёл к Марку:

– Спасибо, сэр! Ещё раз извините за небольшую задержку. Добро пожаловать в Bali Hyatt!

Такси двинулось мимо горящих факелов вглубь парка и вскоре остановилось перед аркой, сквозь которую ступеньки вели в ярко освещённый холл головного корпуса отеля. Над открытым с четырёх сторон холлом нависал широкий кров, выполненный в местном вычурном стиле. Отсюда коридоры сквозь тропики вели к разным корпусам отеля мимо водопадов и прудов, в которых мелкие и крупные рыбы с красными спинами мирно уживались с водяными ящерами.

Быстрым шагом подошла молоденькая девушка в национальной одежде, мило улыбаясь, соединила ладошки и, слегка наклонившись гостям, произнесла:

– Welcome to Bali!

Поймав взгляд Марка на чемоданы, которые уже оказались на тележке, она продолжила:

– Багаж доставят в ваши апартаменты, сэр.

Затем она пригласила Марка и Оксану пройти через арку в холл. На ступеньках их встретили две другие улыбчивые девушки в таких же нарядах, держа в руках кольца плотно нанизанных на нить цветов орхидеи. Со словами Welcome to Bali! они опустили эти кольца на плечи Марка и Оксаны и проводили их до кресел. Не успели они сесть, как появился официант с подносом и поставил на столик два коктейля из экзотических фруктов со льдом, улыбнулся и исчез. С ресепшен подошёл молодой мужчина и на хорошем английском попросил у Марка документы для оформления. Оксана тем временем изучающе смотрела по сторонам.

Из бара доносились звуки оркестра. Молодая певица, китаянка, исполняла композицию Луи Армстронга. Возле стойки ресепшен дама почтенного возраста в парике и вечернем платье общалась с менеджером отеля. С лица мужчины ни на секунду не сходила улыбка. На соседнем диване сидела женщина лет семидесяти пяти в красивом чёрном платье, вся увешанная драгоценностями. Она неожиданно встала и, глядя на Оксану, улыбнулась и помахала рукой. Оксана непроизвольно улыбнулась в ответ, но через секунду поняла, что дама обращалась не к ней. Оксана обернулась и увидела улыбающихся и идущих навстречу пожилой женщине пару очень красивых стариков. Мужчина лет восьмидесяти с редкими седыми волосами, холёный, в белых брюках и в мягких мокасинах из светло-серой кожи. Женщина лет семидесяти в макияже, в дорогом вечернем платье, с запястьями и серьгами из золота, в туфельках-лодочках на небольшом каблуке. «Ну и модница!» – подумала Оксана, глядя на неё.

– Марк, куда мы попали? – растерянно спросила она. – Может, здесь клуб аристократов старше семидесяти?

Он бросил взгляд на двух пожилых дам в вечерних нарядах и сопровождающего их старика-джентльмена, которые, беседуя, проследовали в бар, и сказал:

– Да, детка, придётся соответствовать. У тебя в роду, надеюсь, были аристократы?

Оксана посмотрела на него угрожающим взглядом. Томный голос китаянки доносил до слуха: «…and I think to myself, what a wonderful world…»

Вскоре Оксана убедилась, что здесь отдыхают не только старики-аристократы, но народ самый разный, в том числе молодые люди и семьи с детьми. Для последних на территории отеля были выделены просторные детские площадки с занимательными играми, а также два бассейна и отдельный обслуживающий персонал. Чего недоставало Оксане, так это русской речи и весёлой компании. В отеле отдыхали в основном европейцы, австралийцы и японцы. Из России, кроме неё и Марка, никого не оказалось. Он чувствовал себя вполне комфортно, чего нельзя было сказать об Оксане, которая английским не владела. Уже на следующий день Марк нашёл себе среди японцев партнёра по теннису, чему был несказанно рад, – игра позволяла ему держать форму. Утром перед завтраком он играл в теннис, Оксана ходила на массаж. Оба не любили находиться под солнцем. После завтрака следовало плавание, чтение в тени магнолий или экскурсии по острову.

Как-то вечером Оксана вспомнила про торт, подаренный им авиакомпанией в самолёте. Два дня назад, сразу по прибытии в отель, она положила его в холодильник. Когда торт наконец достали из упаковки, то увидели сделанную шоколадом надпись Happy birthday.

– Ты смотри! – удивился Марк, – они, оказывается, меня с днём рождения поздравляли.

– Здорово! – воскликнула Оксана, – у них же все твои данные есть. Молодцы!

– Только вот допустили непростительную ошибку, не просто упаковку перепутали, они меня женили! – возмущался Марк. – Написать им, какой чудовищный проступок совершила авиакомпания?

– Напиши им благодарность. Мне понравилось.

На четвёртый день отдыха во время завтрака в ресторане Марк наклонился, чтобы поднять с пола ложку, которую уронил, задев её локтем. Когда он выпрямился, на него с противоположной стороны стола смотрели два любопытных глаза. Мальчик примерно четырёх лет держался руками за стол и неотрывно смотрел на него.

– Привет! – сказал Марк по-английски, но мальчик не ответил.

– Тебя как зовут? – спросил Марк и улыбнулся, решив проявить дружелюбие.

Малыш не реагировал, продолжал неотрывно смотреть.

– Ну, как хочешь, – сказал Марк и приступил к омлету.

К мальчику подошёл молодой брюнет с орлиным носом, видимо отец, и виновато улыбаясь, сказал по-английски:

– Простите, он очень любопытный.

– Как все дети, – улыбнулся Марк, – только я не пойму, что его заинтересовало.

Мужчина обратился к сыну. Тот начал быстро говорить, указывая на пляжное кепи Марка, которым он прикрывал от солнца свою лысеющую голову и забыл снять в ресторане.

– На каком языке вы говорите? – спросил он мужчину.

– На армянском.

– Ну конечно, – сказал Марк уже по-русски, – я же слышу что-то знакомое.

Молодой человек широко улыбнулся и тоже перешел на русский:

– Значит, вы были в Армении.

– Был, и не раз, устану перечислять своих армянских друзей, – ответил Марк и обратился к мальчику: – Даже если тебе понравилось моё кепи, я тебе его не дам, самому нужно.

– Он пока плохо понимает по-русски, – сказал молодой человек, – сын говорит, ваше кепи точно такое, как у дедушки, но у вас морячок вверх ногами.

Марк снял кепи, повернул козырьком к себе и убедился, что маленький металлический морячок, служащий кокардой, оторвался от верхнего крепления и болтается на одной ноге вниз головой.

– Действительно, – он повернул морячка и нажал на него большим пальцем. Крепление щелкнуло, и морячок встал на своё место. Марк с чувством блестяще выполненной операции повернул кепи кокардой в сторону мальчика и спросил:

– Теперь правильно?

Малыш улыбнулся и кивнул.

– Как зовут вашего сына?

– Давид.

– Царь Давид! – произнёс Марк, глядя на мальчика.

– Скорее Давид Сасунский, – поправил отец.

– Ну да, конечно, герой вашего эпоса.

Подошла Оксана. На ней были шорты и короткая майка. Шорты едва закрывали выпуклые ягодицы. Особое впечатление она производила в них сзади во время ходьбы. Майка у неё плотно прилегала к упругой груди, оставляя гладкий живот на обозрение. Когда Марк впервые увидел её в таком прикиде, сказал: «Ты выглядишь соблазнительнее чем, если б была обнаженной». Молодой человек невольно засмотрелся. Надо заметить, к мужским взглядам Оксана привыкла и уже относилась к ним, как к некоему постоянно присутствующему вокруг себя фону. Они сопровождали её всюду. Если бы мужские взгляды обладали энергией солнечных лучей, то при появлении Оксаны у бассейна от неё остались бы одни угольки. Даже сдержанные японцы, которые приезжали в этот отель почему-то группами и держались особняком, вращаясь только в своей среде и никого вокруг не замечая, останавливали на ней свои взгляды.

– Оксана, познакомься, это маленький Давид, а это… – Марк посмотрел на молодого человека.

– Меня зовут Левон.

– А я Марк.

– А как по отчеству? – спросил Левон.

– Марк Львович.

– Очень приятно с вами познакомиться, Марк Львович. И с вами, Оксана.

В ответ она вяло улыбнулась.

– Надеюсь, у нас ещё будет возможность пообщаться, Левон.

– С удовольствием с вами пообщаюсь, Марк Львович.

Левон взял маленького Давида за ручку и повёл к столу, за которым сидела жена.

– Хоть один человек здесь заговорил по-русски, – сказала Оксана, садясь за стол.

– Тебе со мной скучно? – спросил Марк.

– Мне с вами скучно, мне с вами спать хочется, – проговорила она игриво, коснувшись щеки Марка тыльной стороной кисти.

– Это мы успеем. А хочешь, поедем куда-нибудь после завтрака? Мы ещё многое на Бали не видели.

– В парке обезьян были, вулкан видели. Тут больше нечего смотреть.

– Кстати, можем поехать в отель Grand Hyatt в Нуса-Дуа. Этот курорт популярен у богатых россиян, там действуют наши карточки. Отсюда через каждые два часа ходит туда шаттл.

– Хочу, поедем.

Русская речь в отеле Grand Hyatt, действительно, звучала довольно часто. Здесь даже бармены в стремлении угодить клиентам из России пытались говорить по-русски. Оксана быстро сошлась с двумя русскими девушками, которые заметно выделялись среди европеек величавой походкой и тем, что постоянно курили. Она подошла к ним попросить огоньку, и уже минут через двадцать три красавицы в купальных костюмах направились в бар.

Марк тем временем поплавал в море и лёг в тени магнолии читать любимого Довлатова.

– Неужели эти красавицы отдыхают без мужчин? – спросил он, когда через час Оксана подошла к нему.

– Разумеется, нет. Мы собираемся прокатиться на лодке. Не возражаешь?

– Ради бога.

В последующие дни Оксана проводила время в обществе новых знакомых, приезжая в Grand Hyatt после завтрака. Марка это вполне устраивало, и не в последнюю очередь потому, что присутствие днём рядом с ним столь привлекательной молодой плоти в стрингах несколько тяготило из-за взглядов окружающих. Ему казалось, они пытаются определить, кем Оксана ему приходится – дочерью или любовницей? Впрочем, это были только предположения. К тому же Оксане очень недоставало молодой компании, которой Марк тяготился.

На следующий день во время завтрака его приветствовал Левон:

– Доброе утро, Марк Львович. Приятного аппетита!

– Привет, Левон! Спасибо. Я вот что хотел спросить: вы в теннис играете?

– В настольный немного.

– Мне всегда казалось, что настольный теннис – удел китайцев и японцев. Только у них молниеносная реакция, необходимая для этой мини-игры. Я имел в виду большой теннис.

– К сожалению, в большой теннис играть не приходилось.

– Жаль, мой партнёр-японец вчера уехал.

– Я играю в шахматы, если они вас интересуют.

– Шахматы? Это сейчас большая редкость. Лет тридцать назад шахматы были едва ли не самой престижной игрой в нашей с вами тогда ещё общей стране. Они влияли на общественную жизнь и даже имели политическую значимость. В молодости я играл в блиц. Что ж, давайте попробуем. Когда назначим турнир?

– В половине второго мы укладываем Давида спать, в моём распоряжении будет два часа. В другое время я, к сожалению, не смогу, мне необходимо быть с сыном.

– Меня вполне устраивает это время. Начнём сегодня?

– Давайте.

Уже через несколько ходов Марк понял, что перед ним профессионал.

– Подозреваю, вы занимались шахматами основательно.

– Мой отец – большой ценитель этой игры. Он меня с пяти лет водил в шахматную школу в Ереване. В восемь лет я стал его обыгрывать, и отец стал всерьёз заниматься моей шахматной карьерой. Если учесть, что я время от времени сопротивлялся, за что получал подзатыльники, он довольно преуспел в этом – мне оставалось дотянуться до мастера спорта…

– Простите, что перебиваю, мне просто интересно: вы говорите по-английски – меня это не удивляет, но откуда у вас такой русский язык? Вы ведь так молоды, а Советского Союза уже двадцать лет нет.

– Мне двадцать восемь лет. Советский Союз я застал. Дело в том, что моя мама – преподаватель русского языка. У нас в семье все говорят по-русски свободно.

– Понятно. Значит, отец хотел сделать из вас чемпиона мира по шахматам…

– Вы угадали, – улыбнулся Левон, – именно об этом он мечтал. Кажется, Маркс говорил о шахматах: для игры это очень серьёзно, а для серьёзного занятия это всего лишь игра. Я с детства любил рисовать.

– Так вы художник?

– Да, я художник, – ответил Левон с той внутренней убеждённостью, что сомнений в том, что это его призвание, не оставалось.

– Теперь я понимаю, с какой целью вы носите с собой блокнот с карандашом. Я грешным делом подумал, вы собираетесь мои ходы записывать.

Левон рассмеялся.

– Марк Львович, слона лучше не трогать, – сказал он, когда Марк протянул руку, собираясь ходить слоном.

С минуту подумав, Марк убедился, что это чревато быстрым проигрышем:

– Да, теперь вижу, что его трогать нельзя, – и двинул пешку под слона. – И что же, ваши картины продаются?

– К сожалению, нет.