Ориентализм

Знание дает силу, больше силы требует больше знания, и так далее в соответствии со все более прибыльной диалектикой информации и контроля. Восток загадочный и таинственный, трудно постижимый, неизменно занимал и занимает умы и сердца людей Запада.Чтобы постичь Восток, человек Запада придумал не что иное, как ориентализм. На христианском Западе официальный отсчет ориентализма ведется с решения Венского церковного собора в 1312 году открыть ряд кафедр «арабского, греческого, древнееврейского и сирийского языков в Париже, Оксфорде, Болонье, Авиньоне и Саламанке».Эдвард Саид без долгих хождений вокруг да около сразу же раскрывает карты, утверждая, что ориентализм – есть крайняя степень империализма и расизма.Ориенталисты, к числу которых автор относит не только ученых, но и писателей, интересовавшихся предметом, от Флобера и Нерваля, до Оруэлла и Форстера, в силу врожденного высокомерия постичь Восток не способны, их генетическое эго приводит к пристрастным выводам.Ориентализм испытал на себе воздействие империализма, позитивизма, утопизма, историзма, дарвинизма, расизма, фрейдизма, марксизма, шпенглерианства. Однако подобно многим естественным и социальным наукам ориентализм имел и собственные «парадигмы» исследования, свои научные общества, собственный истеблишмент.Для Саида свести аргументацию к банальностям вроде национализма и ксенофобии было бы слишком простой задачей, поэтому он стремится поднять дискуссию на более высокий мировозренческий уровень, для чего не находит ничего лучшего как использовать чрезмерно усложненный понятийно-категориальный аппарат. Несмотря на стремление к объективности и всесторонности при изложении своих взглядов, Саид, критикуя ориентализм, раз за разом возвращается к ограниченному количеству догматов, навеянных скорее субъективной обидой, чем объективными фактами.Восток не только подгоняли под моральные требования западного христианства, его окружили стеной подходов и суждений, отсылавших западный ум непосредственно к восточным источникам, но прежде всего к другим работам ориенталистов. Сцена ориентализма, как я его называю, превращается в систему морального и эпистемологического оцепенения.В результате, большинством, как тех, кого он критиковал, так и тех в защиту, кого он высказывался он остался не понят.

И вновь обучение на истфаке сводит меня с довольно странными книгами… Желая выяснить подробно, что же такое этот загадочный «ориентализм» (ну и попутно сдать одну работу в университете), Я погрузилась в дебри Саидова повествования. И была несколько разочарована, найдя более или менее внятное определение "ориентализма только где-то на 147 странице. Мне было известно, что это всё-таки научная работа, монография, а не беллетристика, но как раз от научной работы хотелось бы некоторой внятности, а не сплошных пространных историй о путешественниках и политиках, кто и что когда сказал, и что из этого вышло.Эти пространные истории, конечно, перемежаются вставками мнения автора обо всех этих событиях, а так он сам – арабского происхождения, это придаёт книге ещё больший вес. Медленно переползая из главы в главу и зевая от скуки (научная работа, всё-таки!), можно добраться до конца и выяснить, что европейцы сами придумали себе образ этого самого Востока и его жителей и сами себя напугали. Жители Востока пришельцами с Запада почти всегда интересовались очень мало, разве что в моменты завоеваний. Западный мир же категорически не мог и не может без восточного, именно поэтому человека запада всегда несло на Восток. А лучше бы их совсем не трогать....В общем, сами придумали, сами обиделись. А теперь – бойтесь и расхлёбывайте.

Честно говоря, очень странная книга. Наделала шума и на Западе, и в России, но все то, что Эдвард Саид написал с бесконечными повторами на нескольких стах страницах можно было бы уместить в небольшой статье, и этого было бы более чем достаточно. Отдельно хочется отметить, конечно, совершенно чудовищный русский перевод. Ощущение, будто переводили Google-переводчиком или программой Promt. Видимо, сильно спешили…Что же такое ориентализм? Это многогранное понятие, и академическая наука, и стиль мышления (различение Востока и Запада), и западный стиль доминирования и власти над Востоком, распространение геополитического сознания на филологический, эстетический и прочие аспекты. Эдвард Саид рассматривает в своей книге роль западной науки и ее популяризаторов (политиков, писателей) в создании стереотипа колониального Востока. Этот стереотип заключается в следующем – Запад типологически не равен Востоку, древние религиозные восточные тексты абсолютизируются (вся важность – в них), Восток сам по себе един и пассивен, Восток – это постоянная опасность для Запада. Эдвард Саид ставит своей целью на страницах своего труда показать, что такой вот «Восток» ориенталистов – не что иное как фикция, стереотип об инаковости и отсталости, а не объективная истина. Честно говоря, интересна книга может быть разве что для специалистов. Даже не так – не интересна, а скорее полезна.