Вступление, похожее на вырванный лист из дневника
Секунды обычно не слушаются. Их просишь остановиться, хоть на мгновение, но усилия тщетны. Время доминирует. Всегда так было. Дни, часы и минуты ты можешь замедлить, превратить в волшебную пыль, которой пользуется фея Динь-Динь. А на секунды не хватит сил.
Особо трудно Лие. Она пыталась хватать за хвост секунды, но в то же время ей хотелось, чтобы время улетело от нее. Лия пообещала Розе жить мгновениями, но иногда время так мучительно. Точно вредная привычка, которую нужно незамедлительно устранить. Кнопка разрушения рядом, но не хватает смелости нажать на нее указательным пальцем. Хочешь вести здоровый образ жизни, есть только полезную еду, заниматься спортом или чего хуже – йогой, но в итоге ты временами открываешь дверь ресторана еды быстрого приготовления, за которой тебя ждут молодые люди с фирменными кепочками и улыбками до ушей. Неестественно ароматный запах еды обитает в каждом уголке заведения, он манит тебя, причем очень результативно. Ты уже купил картошку фри и сырный соус.
Прошло больше года. Страшно представить, что может произойти за такое долгое время. Навсегда можно потерять то, что любил или найти свое будущее, радоваться судьбоносной находке.
Уже странный десятый класс, когда находишься во Вселенной времени между двумя выпускными классами. Ты сдал экзамены после 9-го, но осталось перетерпеть и последний – самый решающий. 10-ый класс некого рода передышка. Галактика, похожая на Чистилище, где иногда представляешь себя в роли судьи, а заключенный естественно ты сам. Вспоминаешь результаты экзаменов после 9-го и размышляешь о будущем. Боишься с грохотом провалиться, опозорить родителей. Наверное, у каждого школьника есть такое чувство в классе Чистилища, просто кто-то хорошо скрывает страх под маской равнодушия, а кто-то открыто говорит о своей боязни. Некоторые вообще и представить не могут будущее: им нравится оставаться в десятом классе и пинать балду.
После девятого жизнь школы меняется. Люди другие. Многие уходят в колледжи, надеясь на легкое существование, другие же хотят скорее повзрослеть. Друзья исчезают, несмотря на многолетнюю дружбу, вторые половинки растворяются в пространстве. Ты начинаешь замечать, что исходящих заявок в друзья в социальной сети прибавляется. Со временем даже забываешь некоторые лица, имена и фамилии знакомых, с которыми прекратил общение. Новшество обязательно нахлынет, от которого ты не убежишь.
Когда ты был в первом классе, учителя казались суровыми королями в королевстве знаний и воспитания чувств. Дрожишь, волнуешься за оценки и все время смотришь на своего учителя в надежде на то, что на тебя не накричат при всем классе. Это страшнее и обиднее всего. Взрослея, переходя на одну ступень класса выше, равнодушие больше охватывает твое существо; осознаешь, что учителя не грозные наставники, а вредные люди без личной жизни, проводящие всю свою жизнь в этом здании, наполненном детьми или наоборот лучшие друзья, помогающие понять, кем ты можешь стать и как измениться.
Сказки на первый день
– Здравствуйте, я не буду говорить, что отныне беру вас под свою опеку. Я просто скажу, что, если вы не сдадите экзамены после одиннадцатого класса, я могу впасть в депрессию. – Новый классный руководитель в 10 «А» классе производит на подростков неопределенное впечатление. Послышались смешки и быстрые перешептывания. Женщина вроде и шутит, а вроде говорит на полном серьезе. – Да шучу я, ничего со мной не произойдет, а вот с вами будет плохо. Ладно, меня зовут Луиза Вадимовна. Не привыкайте ко мне, иначе не отвяжетесь, никого приручать не собираюсь.
– Хорошее начало. – Рыжик строит глазки новой учительнице.
– У вас острый язык. – Она заметила хитрый взгляд и сразу провела границу. Хотела что-то добавить к своим словам, но зазвонил телефон с музыкой из…(отгадайте какого фильма) «Титаника!» Наверное, Селин Дион заставила сердце учительницы трепетать.
Ей пришлось выйти из класса. Она покинула кабинет, быстро цокая черными туфельками и каждый раз поправляя свои и так идеальные волосы.
Десятиклассникам стало любопытно, что за человек перед ними. Женщина, знающая толк в моде. На ней темно-зеленое облегающее платье с удлиненными рукавами, точно подчеркивающее фигуру. Луиза Вадимовна отличается от других учителей присутствием стиля. Обычно они накидывают шальки, балахоны для свободы в движениях, кто-то благодаря этой одежде, зарывается в тепло. Ей было сорок лет, но выглядит она на тридцать. Десятку скинул имидж. Туфли на изящном каблуке, красная помада, причем очень яркая, светлые волосы до плеч. Собирается на свидание?
– Вы видели ее когда-нибудь? – спрашивает кудрявый Рома, обращаясь к классу. Именно он старательно строил глазки учителю.
– Эй, будь тише, все-таки она за дверью. У тебя вообще манер нет, а у нее есть слух, – пытается тихо говорить Мария.
– Мне кажется, ей будет все равно, если она услышит наш разговор. – Улыбается Рома в ответ. Его кредо – шутить. Шутки, приколы, юмор, анекдоты, сарказм, заразительный смех. Все словечки относятся к скомороху класса. Эта роль была его жизнью. К тому же он не только кудрявый, он еще и рыжий. Про его фамилию ничего смешного сказать нельзя. Да, она серьезная – Химчистка. Деловой атмосферой немного попахивает, но больше запаха химии. Вроде логично. Роман Химчистка. Как раз-таки фамилия была его слабым местом. Химчисткой могли называть только некоторые учителя, закаленные внутри всеми сюрпризами жизни, с ледяным сердцем в душе и мрачным взглядом. Этим учителям ничего не страшно.
Роме никогда не нравилась его фамилия. Ничего не возмущало, но именно фамилия раздражала больше всего. Однажды, зимним утром, когда снежинки только просыпались и готовились к балу волшебных хороводов, а в школе только-только включали свет в коридорах, смельчаки-странные школьники, которые пришли очень рано, начинали заполнять «святилище знаний», будто образовывали муравейник. Так вот, на этот раз таким странным смельчаком оказался Рома. Не любил ходить в школу пешком, поэтому не поленился встать рано, чтобы его подвезли родители.
Идет по полупустым коридорам, словно это обычное дело. Ничему не удивляясь, не боясь темноты и страшного таинственного темного зверя, выпрыгивающего из тьмы. Он даже никого не пугал, просто шел, каждые пять секунд вздыхая и зевая. Причем, когда зевал, не закрывал рот рукой. Казалось, что он поедает все движущееся ему навстречу. Хотя кроме стен и дверей навстречу ему никто не попадался.
Он вошел в кабинет русского языка, а точнее приплыл и сразу плюхнулся на первую парту, неважно чью, главное он прошел испытание – встал и добрался до первой парты кабинета русского языка. Рыжая голова лежит на деревянной парте, как красное пламя в ночи, ах да, он же не включил свет.
Царапая что-то ногтем указательного пальца по парте, Рома уже почти отключался от мира сего, а точнее школьного. Ему захотелось потрогать парту от правого изгрызенного края до середины. Уже что-то найдя, рыжий мальчишка стал ощупывать мягкой подушечкой пальца какой-то символ. Первый знак похож на крестик, а второй на букву «и». Видимо, нацарапано слово. Рома резко привстал, раздвинув руки в разные стороны. Рыжий костер превратился в пылающий деревянный дом. Как тигр, он быстро включает свет и смотрит на зловещее, ядовитое слово. Синей дешевой ручкой на парте написано «ХИМЧИСТКА». Злость черными силами, выползает из его души, заглатывая весь кислород в классе. Показалось, что растения на подоконнике вянут, а вода в ведре испаряется. В комнате не остаётся воздуха, лишь тупая пустота, наполненная ядовитыми парами. Однако перенесемся в настоящее:
– Откуда ты знаешь? – писклявит Мария.
– Я не знаю, я предполагаю. Спроси у Дали (внимание, ударение ставится на второй слог), он же у нас всезнающий. – Злой блеск сверкнул в глазах Ромы.
Он глядит на парня, который сидит за последней партой и задумчиво смотрит в окно. Все уставились на Дали. Рома пульнул в него бумажный шарик и расхохотался петушиным смехом. Он смеётся над тем, что сумел скомкать вырванный лист из тетради по истории и бросить в парня. Все начали смеяться, повторять за Ромой и кидать не только бумажные шарики, но и кусочки от ластиков, клочки бумаги. Он новенький в этом году. В классе вообще очень много новых людей, или перешедших из параллелей, но почему-то именно для Дали нашлись бумажки и насмешки.
Дали не обращает на них внимание. Он словно не видит и не слышит. Погрузился в свой мир, продолжал смотреть за окно. В одну единственную точку. Смотрел, не опуская взгляд. Казалось, он нашел что-то настолько важное и великое, что способно отнять его от реального мира. Но как этим истинным смыслом могла оказаться точка в окне? Сначала про него шли слухи, что он глухонемой, все начали делать вид, будто они не равнодушны и что им очень жалко его. Странно, что человек заслуживает сострадания только при болезни. В итоге, на перекличке класса он назвал свое имя, и выдумали новую историю.
Подростки называют его Всемогущим Мстителем. Они придумали легенду. Якобы Дали спустился с небес на золотом облаке. Он умнее всех смертных. Никто не мог понять его взгляд. Зачем? Можно придумать…
Рома решил сочинить сказку о необыкновенном Дали, который знает все на свете и презирает современное поколение, потому что оно не достаточно умно. Дали бессмертен. Он ждет момента, когда сможет отомстить, наказать всех. Поэтому Дали – Всемогущий Мститель. Достаточно немного бездарного воображения – небылица готова.
Все знают эту историю. Они подыгрывают Роме. Никто не подходит к новенькому и не спрашивает, зачем он смотрит в неопределенную даль, почему перевелся именно в эту школу. Какой его любимый цвет, фильм? Сколько у него братьев? Какие книги обожает? Может, вообще не читает? Он на все смог бы ответить. Просто никто не спрашивает. Все идут бараньим стадом следом за рыжим. Они думают, что приписывают Дали статус «изгоя класса». Никто не хочет быть последним в школе по рейтингу, поэтому подыгрывают. Люди зависят от мнения других. Чтобы внимание не перешло к ним, они быстрее выбирают жертву.
– Для Дали это слишком просто. Его надо спрашивать о вещах более глубоких.
– Глубоких? Это как разрез на твоей блузке? – Рома сузил свои хитрые зеленые глазки и начал дико смеяться.
– Нет. Хватит туда смотреть, – раздраженно отвечает Мария.
– Хочу и смотрю. Ты не смотри туда, куда смотрю я. Потом не заметишь моего взгляда, и злость испарится.
– Отстань от меня!
– А что ты сделаешь? Закрасишь своей помадой? – Его дикий смех передается остальным. Вот и сейчас никто не хочет отставать от затейника «жертвоприношения».
– Нет, я пожалуюсь учителю. Хватит выводить меня из себя!
– Я понял. Ты будешь кричать. Хорошее оружие. Аааааа, – изобразил ее крик Рома. У парня получилось громче и писклявее. Продолжить пение не удалось. Сирена замолкла. В класс входит кто? Нет, не Луиза Вадимовна. Как всегда левый учитель, который просит класс убавить звук. Когда она уходит, все возвращается на свои несуразные места. Но…
Эту милую дискуссию прерывает уже Луиза Вадимовна. Когда она открывает дверь, двадцать пуль уже втыкаются в свои места. А бумажки около Дали естественно не исчезают с той же молниеносной скоростью. Вокруг парня образовалось белое море из тетрадных бумажек.
Луиза проходит к рабочему столу, точнее к обычной парте, только своей и нагруженной стопкой тетрадей и книг, осматривает весь класс. На мгновение она задерживает взгляд на Дали. Она видит весь мусор, бумагу, ластики, но ничего не говорит. Женщина молниеносно отводит от него взгляд. Словно маленькая девчонка испугалась искусственного динозавра в динопарке. Чтобы отвлечься и отвлечь любопытные хитрые глазки от себя, Луиза начинает вытаскивать из сумки вещи. Это были ручки, множество разных ручек, кажется французские взрослые романы… Что? Она собирается их читать? В школе? Как бы в доме светлых знаний, где ученье – свет, а неученье – тьма? На стол падают корректирующие ленты, замазки, карандашики. Но, что же? Она начинает доставать накладные ногти, две косметички, духи, лак и спрей для волос и много мыльной ерунды типа тоников, кремов и бальзамов с брендовыми названиями. В классе повисла тишина. Зато глаза у всех были широко раскрыты. Похоже на музей восковых фигур. Каждая фигура в своей позе, в определенном репертуаре, только застывшая и из воска. Дали тоже был статуей, но смотревшей постоянно в одну точку и окруженной волнами белой бумаги. В принципе можно сказать, что он был вечной замерзшей статуей. Ничего бы не изменило его положения.
– Извините, но вы хотите оставить все это здесь? – пискнула Мария.
– А Вас что-то не устраивает, леди? – Леди? Серьезно? Она хоть и ведет английский, но это обращение явно не подходит капризной брюнетке.
– Да не обращайте на нее внимания. Она просто думает, что самая блатная косметика только у нее. Только теперь у Марии есть конкурентка, – Рома не сдержался, он выпалил все на одном дыхании. Класс знал, что сейчас нужно смеяться, но никто не осмелился. Мария сжала уголки своей парты маленькими ручками, ее щека нервно вздрагивала. Это признак ярой злости. На лбу начинали появляться три морщинки. Парфюм Марии под названием «Злость» тут же распылился по классу. Ненавистно посмотрев на Рому, брюнетка ничего не сказала. Ей нужно время для великого плана мести.
– Значит, Вы – Мария? – прерывает гробовое напряжение Луиза.
– Да.
– Приятно познакомиться, – равнодушно произносит Луиза Вадимовна.
– Мне тоже. – На самом деле нет. Глупо видеть со стороны классного руководителя соперницу в делах косметических. Мария сама все это понимает, но иголка сомнения колет ее самолюбие.
– Вот и славно.
Казалось, в кабинете повеяло ледяным холодом. Класс превращается в ледовый дворец. Воск начинает твердеть. Скоро все останутся в безвременье. Колючее дыхание зимы пробивается под кожу ребят. Если так пойдет дальше, никто не сможет растопить мрачный айсберг.
– Так, кто отсутствует? – Луиза Вадимовна не любит сложности и неопределенности, поэтому переводит тему. Слишком затянулось молчание.
– Да всё те же. – Рома пытается расслабить класс своим беззаботным голосом. Возможно, единственным солнцем для сосулек является именно Рома. Невозможно поверить, но он бывает очень полезным.
– Те же? Конкретнее говорите, я в классе тоже новенькая. – Луиза осматривает класс, будто догадывается, кого же нет, хотя это ее первый день в школе. Неужели есть чутье?
– Лебедева и Дальний, – не стерпев, почти прокрикивает Мария.
– Отлично, – словно угадав отсутствующих, победоносно произносит учитель английского языка и классный руководитель 10 «А» класса.
Если летаешь, не смотри вниз
– Слушай, нам точно не попадет за прогул? – смеясь, спрашивает девушка.
– Лия, это же не в первый раз. – Август садится на колючую траву и сгибает по-турецки ноги. – К тому же ты понимаешь все эти глупые уроки.
– Но сегодня первый день, у нас новый учитель, – Лия говорит несерьезно, постоянно улыбаясь и стреляя солнечными лучиками из глаз. – Вдруг она вредина и потом будет держать нас на крючке оставшиеся два года? Не очень хорошая перспектива, да?
– Слушай, ты же со всеми можешь найти общий язык, найдешь и с этой, как там ее?
– Она ведет английский, но имени я не знаю. Вроде новенькая.
Лия усаживается на траву вслед за Августом. Девушка срывает желтый колосок и начинает наматывать на большой палец. Вокруг были одни изумрудные деревья, напоминавшие о жарком лете. Сухая трава не могла быть просто сухой травой. Это напоминало золотой океан со своими обитателями.
– Тебе здесь нравится? Лес, зелень?
– Да, конечно. – Лия не перестает наматывать соломинку вокруг пальца. На мгновение она остановилась, посмотрела на деревья и сказала: – Это место успокаивает.
– Раз тебе здесь нравится, значит и мне. – Август ложится на спину, растянувшись на траве. – Может, расскажешь мне о славных деньках до девятого класса? Мне интересно. Ты никогда не говорила о них. Наверное, ты была такой же забавной.
– Забавной тогда меня точно нельзя было назвать, а вот странной… – Лия пытается вспомнить что-то, но прогоняет мысли. Все в страшном тумане.
– Серьезно? Значит, ты была странной и забавной. Да не может быть, чтобы ты была только странной.
– Ага, как много раз мы произнесли это прилагательное.
Раньше она не раз слышала такие слова в свой адрес: странная, страшная, ненужная, пугливая. Золотой колосок успел превратиться в колечко, которое легко снять или сорвать.
– Ты снова летаешь?
– О чём ты? Я здесь. С тобой, как видишь. – Она резко смотрит на Августа. Лия часто думала о других, посторонних вещах, поэтому Август, обижаясь, говорил, что она летает.
– У тебя другие мысли. Иначе ты бы мне рассказала о тех деньках и…
– Когда-нибудь потом, – также отвлеченно произносит Лия.
– Ну, раз так хочешь.
Август поворачивается налево и начинает пристально смотреть на Лию. Волосы девушки нежно развевает теплый ветер бабьего лета. Лия подкидывает соломинку вверх, и ее уносит теплым течением ветра. Август, словно зачарованный, не сводит глаз с девушки. Его взгляд исследует каждую клеточку ее тела. Он будто поливает ее лепестками роз, а на самом деле просто смотрит, как она в очередной раз срывает колосок и сооружает колечко.
– Не смотри на меня так, – очень и очень смущаясь, произносит она. Лия даже не смотрела на него. Однако всегда можно почувствовать, когда на тебя пялятся. Бывает приятно, но иногда смущение накрывает с ног до головы.
Вообще для Лии второй вариант по вкусу. Часто в ней просыпалась эта скромница, заснувшая в глубине души. Украшает ли скромность человека или замуровывает в неприглядный свитер… Очевидно одно: у Лии скромность проснулась именно сейчас.
Это так же очевидно, как капелька дождя, разбившаяся вдребезги о нос Августа. Парень вздрогнул, будто проснулся. Хотя вроде и не спал. Всего лишь смотрел на девушку, которая сидит рядом. Какая-то капля способна вернуть человека в состояние рутины. Увы, за следующей каплей обязательно должна последовать и вторая. А вот насчет ливня никто не уверен. Но он начался.
– Я, наверное, слишком засмотрелся на тебя, что даже дождя не заметил. – Спокойно сказал Август, словно каждый день одаривает ее такими розовыми комплиментами. Лие повезло. Ливень спас ее от морковок смущения на щеках. Она побежала впереди него и старалась не оборачиваться. – Куда ты бежишь?
– Домой! Куда еще? – девушке приходилось кричать и поворачивать голову в его сторону. Барабанная дождевая дробь не унималась и заглушала голос Августа.
– Это все? Романтика закончена?
– У друзей не бывает романтики, – крикнула Лия. Эта фраза эхом пронеслась рядом с Августом. Он лишь ощутил неприятное прикосновение. «У друзей не бывает романтики…»
– Да, у друзей, – прошептал Август. Хотя Лия бы и не услышала. Она убегала всё дальше и дальше, а дождь с большей силой колотил алмазными дождинками.
– Август, пошевеливайся. Я не хочу тащить тебя потом на своих хрупких плечиках!
– Ты так преувеличиваешь. Откуда у тебя столько силенок вообще берется? Ты даже зарядку не делаешь? – Лия услышала это, но предпочла промолчать. Хотела что-то возразить. Засунула подальше свой язык. – Я удивляюсь тебе. А да, точно китайский бокс или как там? Ушу? Не знаю. Мне не нравятся эти твои занятия. Ты же деееевушка, должна быть грациозной и элегантной, как балерина. Или бы танцами занялась.
– Тайский, – прокричала сквозь завесу дождя Лия.
– Что? Я не слышу. Может, остановишься хотя бы, – приходится кричать Августу. Его кроссовки уже насквозь промокли, про верхнюю одежду можно промолчать. Лия все же останавливается.
– Я говорю тайский. Тайский бокс. Что непонятного? – возмущается Лия. Ей и так все говорят, чтобы она бросила этот вид спорта. Как бы друзья должны поддерживать, но Август наоборот излишне волнуется. Или завидует, что она сильнее его.
– Бла, бла, бла, – пародирует Август, весь промокший до ниточки.
– Мне это нравится. Вот тебе нравится глупо шутить, а мне нет. Видишь: разные вкусы. Постоянно искажаешь правильное и единственное название!
– Да не вижу разницы между китайским и тайским. Одна ерунда. Азиаты все на одно лицо.
– Все, хватит.
– И так всегда!
Август кривляется, изображает строгую Лию. Хочет выглядеть непринуждённо, но если окунуться в мир его зелёных глаз, то вряд ли заблудишься в зелени радости. Здесь есть и острова грусти. Что чувствует к ней? К милой девушке, которая стоит рядом с ним под проливным дождем в легкой блузке, с распущенными волосами и травинкой вместо кольца на пальце? Привязанность? Да. Что-то больше? Может. Во всяком случае, он ревновал ее к любому парню. Сам никогда не признается в том, что чувствует. Зарывает свои чувства глубоко в землю неуверенности и страха. Лие же дружбы вполне хватало. Сейчас это был ее лучший друг. Ничто этого не может изменить. Однако жизнь любит переворачивать все с ног на голову.
Они добегают до остановки. Вот чудо-крыша. Встанешь под ней – дождь и каплями не тронет. Именно поэтому муравейник людей нашел здесь свое спасение. Ближе к скамеечкам стоят бабушки с огромными сумками. Их чемоданища горками нагружены на сиденьях. Сами старушки разговаривают о дачах, делах по дому. Бабушка в красном платке постоянно бормочет о том, в каких магазинах дешевле стоит лейка. Какая-то лейка, у которой уже через месяц отвалится ручка.
– Да, да, представляешь я там и купила ету лейку. «Все по 39», ага, представь себе, – говорила она.
– А что ж, я, пожалуй, заскочу туда на днях, – сказала уже бабушка в белом платке. Как вы поняли в моде у бабушек платки. Хотя были и те, у которых весьма модные прически.
– Еще не забудь к Тамаре зайти. Надо спросить, где она купила ети дешевенькие носки на зиму, – бабушка в красном говорила, словно рассказывала тайну жизни.
– Ага, мне тоже так хотелось. Представляешь, ведь у Тамарки-то муженек ушел и не знает, вернется ли.
Теперь в болтовню пошли сплетни. Приготовьтесь, уши посторонних, скоро вы завянете.
– Да ты что? Ой, не говори, я всегда догадывалась о том, что он ходит на стороне, – гордилась бабушка в красном своими знаниями чужих тайн.
Ну да, нет ничего важнее слухов, базаров, дел по дому и все. Они живут только в рутинном мире, не зная, что муж Тамары не бросил ее, а уехал в командировку и скоро приедет домой с путевкой на двоих в Грецию. Да, эта пара точно не хочет быть в центре фальшивых сплетен бабушек. Они решились совершить путешествие, не говоря заранее никому.
Ближе к дождю стоят дети. Они могли бы и кружиться в фонтанах прохладного дождя, но родителям очень нравилось примерять на себя роль экстрасенсов и предсказывать обязательную болезнь детям, если те начнут «дурачиться». Поверьте, этих радужных существ не остановят даже слова настоящих магов. Они сейчас тянутся маленькими ручонками к алмазным кусочкам фольги под названием «ливень».
В центре убежища разноцветная толпа. Цветные куртки, а вот волосы мокрые. Все успели испытать на себе силу непредсказуемой стихии. Было удивительно увидеть в углу женщину с сухими волосами и с ЗОНТИКОМ! Ладно, преувеличение – это не так удивительно. Можно было и в интернете найти прогноз. Даже не удивительно, что почти все, кроме детей и бабушек утыкались в телефоны. Забавно. Даже в дождь они найдут время потыкать пальцами в сенсорный экран.
Лия примкнула к детям. Август успел сесть в автобус и уехать. У него очень редкий маршрут, поэтому просто чудо, что автобус следовал за ним по пятам. Лия пропустила несколько газелей и больших автобусов. Она ждала, пока приедет незагруженная машина. Вот едет огромный автобус, рассекая волны луж. Он даже успел обрызгать какую-то женщину с наполненными пакетами вместо рук. Она обругала водителя и послала его ко всем чертям. Этого ей хватило. Надо было как-то ответить. Не стоять же грязной и мокрой, да еще и молчаливой. Хотя люди пропустили все мысли через себя. Никто же не скажет ей, что она выглядит прескверно. Ситуация произошла, и через секунды ее нет.
Массивные ворота-двери открываются – поток людей пытается втиснуться в двери. Не пройти, а именно втиснуться. Каждый хочет успеть занять тепленькое местечко, поэтому спешка, спешка и еще раз спешка. В общем, рано или на одну секунду позже, остановка опустеет. А где народ? Правильно, все сели именно в этот автобус. Теперь это не машина. Это бутылка, внутри которой люди могут улететь, если сдвинуть пробку. Мест почти не осталось – все хватаются не только за желтые поручни, но и за воздух.
Лие хватило места. Остается только смотреть за окно и думать о совершенно посторонних вещах.
Да, намного лучше глядеть туда, чем внутрь автобуса. Сейчас здесь каша. Все вертятся и крутятся, кто-то вздыхает и возмущается, женщина в кепке жаждет ругаться, но начинает с примитивных толканий в спину кондуктора, который не может найти сдачу. Сильные, полные энергии мужчины и парни сидят, раздвинув огромные ноги. Это повелители автобусных сидений, смотрящие за окно. О, кажется, одно место освободилось. А нет, показалось, его тут же занял мужчина, от которого пахло куревом и еще чем-то противным. Пассажиры невольно отодвигались от него, прилюдно показывая, какой ужасный запах им приходится вдыхать носом. Через две остановки он освобождает место девочке, еле державшейся за поручень.
– Спасибо, – тихое и совершенно робкое благодарение в ответ на этот жест.
Мужчина лишь улыбнулся и кивнул головой. Он протянул конфетку в синей обертке и отошел ближе к выходу. К маленькой девочке наклонилась бабушка и быстро прошептала:
– Не бери эту гадость, мало чего может принести.
Мужчина уже хотел выходить, а на ладони красовалась конфетка. Девочка успела выхватить сладость и спрятать в карман.
– Глупышка, – прошипела бабка.
Время идет – Лия уже проехала три остановки. Секунды летят – автобус давно превратился в черномазого быка. Потом водитель обязательно выведет на этом черном фоне какое-нибудь великое изречение вроде «люби, как жену, гоняй, как тещу». Они по-настоящему ценят свои автобусы.
Многие люди уже вышли из транспорта, площадка опустела.
Черное небо не думает открывать пути для солнечных лучей. Солнце светит и пытается прорезать небо лучами. Они, затерянные во мгле, редко мелькают, разрезая темное полотно.
Лия наблюдает картину и пытается понять, кто выиграет состязание: свет или тьма. Девушка еще не согрелась, хочет спрятать дрожь, которая просто не унимается. Сейчас ее мысли заняты одной чудесной идеей. Лия хочет горячего чая. Прийти домой, укутаться в теплый пушистый плед, а точнее спрятаться в уютной норе. Но подождите: до этого чашка горячего чая будет отчаянно проситься согреть душу.
Не все бабочки умеют летать
– Да, пожалуйста, не могли бы Вы привести того прекрасного желтого мишку? Нет, Вы не правильно поняли: не розового, а желтого. Да, мишку. Большого. Нет, не в одежде повара, – Клара говорит по телефону самым доброжелательным голосом. Так бы подумал человек, у которого вместо глаз были бы розовые леденцы, а вместо ушей – воздушные шарики в форме сердечек. На самом деле Клара в отчаянии: она не может объяснить продавцу, какую игрушку привезти в дом. Девушка нервно ходит по комнате. Трогает каждую вещь, попадающуюся под руку. На полу уже валялись разноцветные карандаши, фантики от конфет с фундуком и прочий цветной бардак. На диване образовалась гора яркой одежды. – Нет, это не то. Да Вы не понимаете. Желтый, блин, медведь. Огромный желтый. Страшный, который мне не нравится, но нравится моей дочке. В вашем магазине был только один большой желтый медведь. Вы или смеетесь, или совсем потеряли свое серое вещество в мозгу. О, да ладно! Вы обижаетесь? Вы, – выделила местоимение, – обижаетесь? Значит, это Вас обидело, Вы это поняли. А ту ерунду с желтым медведем не понимаете? Да идите вы сами в… свой склад игрушек!
– Привет, агрессивная мамочка. – Протопала к шкафу с одеждой Лия.
– Привет, мокрая курица. – Клара бросает на пол единственную вещь в руке – телефон.
– Ууу, зачем так с телефоном? Ты не любишь тыкать в него? Не стоит кидаться своими игрушками.
– Да одна продавщица попалась. Ничего не понимает.
– Может, ты ей не понравилась? Вот она и не хочет помогать? А это бывает очень часто. Я бы на ее месте тоже послала тебя в… куда, склад игрушек?
– Хочешь сказать, мне часто попадаются глупые продавцы?
– Нет, просто ты часто не нравишься людям.
– Ты никогда не скажешь мне ничего доброго. – Клара надулась, как морской еж и подошла к спящей Миле, своей любимой девочке.
Сначала Клара долго колебалась. Она купалась не в сладкой вате, а в миске с горчицей, такой горькой, что не пригодилась бы даже для горчичников. Она хотела отказаться от Милы. Нет, родила бы ее, но не забрала: не была готова к такому ответственному решению. Женя убежал, как только сделал свое дело, на последствия было все равно. Он влюбил ее в себя. Конечно, Клара была далеко не хорошей девочкой. Хотела увести Антона из семьи, но Лия уговорила ее опомниться. Однако, такой «предательский» поступок сильно подпортил самооценку бизнесмена. Неужели кто-то мог ему отказать? Деньги – решение всех бед.
В скором времени ей посчастливилось – она влюбилась всем сердцем. Трепетала при виде Жени, ждала звонка. Клара никогда не ощущала что-то вполовину похожее на это. Увы, их счастью не было суждено превратиться в реальность. Женя оказался великолепным соблазнителем. Он подарил Кларе незабываемые чувства, в то же время, разбив их вдребезги. Антон подкупил Женю, чтоб он только воспользовался девушкой и тотчас же бросил. Но парень сделал больше – ребенка.
Кларе пришлось измениться, повзрослеть. В первый месяц Клара была уверена, что не справится с заботами о ребенке. Каждое утро она просыпалась, забывая, что носит под животом дите, шла в ванную, брала розовую зубную щетку, выталкивала туда мятную пасту и подносила ко рту. И каждый раз замирала. Рука со щеткой начинала дрожать, а глаза смотреть по сторонам в поисках чего-то, что могло вернуть ее к чувствам. Но вернуть ее в реальный мир могла только слезинка, зовущая за собой остальной поток соленой воды из глаз. Тогда зубная щетка падала со звоном в раковину, а Клара опускалась на колени и начинала тихо реветь. Она опиралась спиной о стиральную машинку и вытягивала ноги. Девушка включала кран – ледяная вода мощным потоком разбивалась о ванну, заглушая ее непрерывные рыдания. Кларе казалось, что так она уничтожает жалость к себе. Именно сейчас перед опухшим от слез лицом всплывал образ того самого Жени, в которого так по-детски была влюблена Клара. Голубые, как озеро, глаза. Улыбка, заставляющая Клару превращаться в наисчастливейшее существо на планете. А как она скучала по его сладким поцелуям. На полу, рядом с ней уже образовались мокрые места от слез. Розовый голый кафель был полностью в соленой воде. Можно запускать бумажные кораблики, не дожидаясь весенних ручейков. Вода, лившаяся из крана, предательски заполняла всю ванну. Клара окунала распухшее лицо в пространство, заполненное водой, и просыпалась.
