Лабиринт призраков

– И, очевидно, угодить в ловушку, – добавил Леандро. – «У входа в лабиринт».

Хиль де Партера пожал плечами.

– На чем основана уверенность, что министр не знал с самого начала, кто посылал ему письма и почему? – спросила Алисия.

Леандро и Хиль де Партера посмотрели на нее с осуждением.

– Министр – жертва, а не подозреваемый, – жестко проговорил шеф полиции. – Не перепутайте.

– Чем мы можем помочь, друг мой? – произнес Леандро.

Хиль де Партера глубоко вздохнул и помолчал немного, прежде чем ответить:

– Мой департамент ограничен в возможностях. Нас не посвящали в подробности данной ситуации, пока не стало слишком поздно. Признаю, мы не застрахованы от ошибок, но делаем все, чтобы решить проблему, пока об этой истории не узнали многие. Кое-кто из моих начальников считает, что ваше подразделение, учитывая характер этого дела, сумеет добавить несколько фрагментов мозаики в общую картину, что поможет нам завершить расследование в кратчайшие сроки.

– Вы тоже в это верите?

– Если хотите откровенности, Леандро, я уже даже не знаю, кому верить и во что верить. Но понимаю, что если мы не найдем министра Вальса живым и здоровым, Альтеа откроет ящик Пандоры и поручит расследование своему старинному приятелю Эндайа. А мы с вами предпочли бы этого избежать, не так ли?

Алисия адресовала Леандро вопросительный взгляд, в ответ он едва заметно покачал головой. Хиль де Партера с горечью усмехнулся. Его глаза были налиты кровью – или черным кофе, – и выглядел он как человек, неделю спавший по ночам не более двух часов.

– Я поделился с вами тем, что знаю. Но я представления не имею, всю ли правду мне рассказали. Нет, конечно. Девять дней мы тыкаемся вслепую, и каждый истекший час – потерянное время.

– Вы полагаете, что министр еще жив? – спросила Алисия.

Хиль де Партера опустил голову и долго обдумывал ответ.

– Я обязан верить, что он жив, и мы найдем его невредимым раньше, чем история станет общим достоянием, или у нас отберут дело.

– Можете на нас положиться, – заверил Леандро. – Твердо обещаю, что мы сделаем все, чтобы помочь вам с расследованием.

Хиль де Партера кивнул, смерив взглядом Алисию:

– Вы будете работать с Варгасом, моим сотрудником.

Она растерялась, умоляюще посмотрела на Леандро в надежде на заступничество, но шеф предпочел уткнуться в чашку с кофе.

– При всем уважении, сеньор, я всегда работаю одна.

– Вы будете работать с Варгасом. Этот пункт повестки не подлежит обсуждению.

– Разумеется, – подтвердил Леандро, уклоняясь от яростных взглядов Алисии. – Когда нам приступать?

– Вчера.

По знаку директора один из его охранников подошел к столику и подал ему толстый конверт. Хиль де Партера положил конверт на столешницу и поднялся, не скрывая желания поскорее очутиться за стенами этого зала.

– Все подробности найдете в досье. Держите меня в курсе.

Директор пожал руку Леандро и, не удостоив Алисию даже поворотом головы на прощание, удалился, печатая шаг.

Они смотрели ему вслед, пока он вместе с эскортом пересекал огромный обеденный зал, и вернулись к столу. Несколько минут молчали. Алисия глядела в пространство. Леандро разрезал круассан, педантично намазал его маслом и земляничным джемом и неторопливо продегустировал, прикрыв глаза.

– Спасибо за поддержку, – буркнула Алисия.

– Насколько я понимаю, Варгас – человек одаренный. Тебе понравится. Чему-нибудь и научишься.

– Как мне повезло. Кто он такой?

– Ветеран Корпуса национальной полиции. Всегда считался одним из лучших, волкодав. Какое-то время находился не у дел, вроде бы из-за разногласий с Генеральным директоратом. По слухам, между ними кошка пробежала.

– Меня так мало ценят, что я даже не заслуживаю няньки повыше рангом?

– С рангом у него все в порядке, не сомневайся. Неприятность в том, что его преданность и вера в идеалы «Национального движения» не раз подвергались сомнению.

– Надеюсь, от меня не ждут, что я его перевоспитаю?

– От нас ждут только одного, а именно, что мы выполним работу без шума и на совесть.

– Замечательно.

– Могло быть хуже.

– «Хуже» означает приглашение «старого друга», некоего Эндайа?

– Среди прочего.

– Кто такой Эндайа?

– Лучше, если у тебя не возникнет повода для знакомства.

Разговор прервался. Леандро воспользовался паузой, чтобы налить себе еще кофе. У него была дурацкая привычка цедить кофе маленькими глоточками, поднимая блюдце с чашкой к самому подбородку. В такие скверные дни, как этот, почти все его привычки, которые Алисия знала, казались ей отвратительными. Леандро прочитал по глазам ее мысли и улыбнулся по-отечески добродушно.

– Взглядом можно и убить, – заметил он.

– Почему вы не сказали директору, что я ушла в отставку две недели назад и больше не состою на службе?

Леандро поставил чашку на стол и вытер губы салфеткой:

– Не хотел тебя смущать, Алисия. Позволь напомнить, что у нас не клуб настольных игр и нельзя поступить на службу или расстаться с ней, просто подав рапорт. Мы уже много раз обсуждали эту тему, и, говоря откровенно, меня огорчает твое отношение. Поскольку я знаю тебя лучше, чем ты сама, а также из глубокого уважения, я дал тебе пару недель отпуска, чтобы ты отдохнула и подумала о своем будущем. Понимаю, как ты устала. И я, кстати, тоже. Догадываюсь, что иногда тебе не по вкусу то, чем мы занимаемся. Как и мне. Но это наша работа и долг. Ты все знала, когда поступала к нам.

– Мне было семнадцать лет, когда я пришла. И не от большого желания.

Леандро улыбнулся, как гордый наставник, глядя на своего лучшего ученика.

– У тебя зрелая душа. Тебе никогда не было семнадцати лет.

– Мы остановились на том, что я решила уйти. У нас был договор. Две недели ничего не меняют.

Улыбка Леандро остыла, как и его кофе.

– В последний раз окажи мне любезность, а потом поступай как хочешь.

– Нет.

– Мне нужно твое участие в данном расследовании, Алисия!

– Поручите дело Ломане. Уверена, он мечтает выслужиться.

– Ты опоздала с советом. Я никогда толком не понимал, почему вы не ладите с Рикардо.

– Не сошлись характером.

– Суть в том, что Рикардо Ломана – именно тот оперативник, которого я одолжил коллегам из полиции несколько недель назад, и мне его до сих пор не вернули. Утверждают, будто он пропал.

– Не повезло. Во что он вляпался?

– Факт исчезновения подразумевает, что Ломана не смог дать подробных объяснений.

– Ломана не из тех, кто пропадает. Должна быть серьезная причина, почему он не подает признаков жизни. Он что-то нашел.

– Я тоже так думаю, но пока мы не получили от него никаких известий, можно лишь предполагать. А нам платят не за это.

– За что же нам платят?

– За решение проблем. И последняя проблема весьма серьезна.

– А я не могу тоже исчезнуть?

Леандро покачал головой, смерил Алисию долгим взглядом, напустив на себя горестный вид:

– За что ты меня ненавидишь? Разве я не был тебе вместо отца? Не был тебе другом?

Она смотрела на своего наставника широко открытыми глазами. Целых две недели Алисия пыталась отделаться от мыслей о нем, стереть его из памяти, но теперь, встретившись с ним снова, осознала важную для себя вещь. Сидя в большом зале под изумительным куполом «Паласа», она вновь на время превратилась в несчастную девочку, почти не имевшую шансов дожить до двадцати лет, если бы Леандро не вытащил ее из ямы.

– Я не питаю к вам ненависти.

– Возможно, ты ненавидишь себя, и то, чем занимаешься, и тех, кому служишь, и весь мусор, который нас окружает и разлагает изнутри, исподволь, каждый день понемногу. Я хорошо тебя понимаю, поскольку сам через это прошел.

Леандро тепло улыбнулся, как человек все понимающий и прощающий. Он положил ладонь на руку Алисии, крепко сжав ее.

– Помоги мне решить последнюю проблему, и обещаю, что потом ты сможешь уйти. Исчезнуть навеки.

– Так просто?

– Да. Даю слово.

– В чем подвох?

– Никаких подвохов.

– Подвох есть всегда.

– Не на сей раз. Я не могу постоянно удерживать тебя, если ты не хочешь быть рядом. Как бы меня ни печалило расставание.

Леандро протянул ей руку:

– Друзья?

Поколебавшись, Алисия протянула свою, он поднес ее кисть к губам и поцеловал.

– Мне будет тебя не хватать, когда все закончится, – с сожалением произнес Леандро. – А тебе меня, хотя в настоящий момент ты считаешь иначе. Мы с тобой составляем отличную команду.

– Бог создал, а черт свел.

– Ты решила, что будешь делать дальше?

– Когда?

– Когда освободишься. Исчезнешь, как ты выражаешься.

Алисия пожала плечами:

– Я пока не придумала.

– Мне казалось, я научил тебя врать лучше.

– Возможно, больше я для этого не гожусь.

– Тебе всегда нравилось сочинять, – напомнил Леандро. – Новая Лафорет^[20]?

Алисия сделала равнодушное лицо. Ее собеседник усмехнулся:

– Напишешь о нас?

– Нет.

Леандро посмотрел на нее с одобрением:

– Как ты догадываешься, это было бы негодной затеей. Мы работаем в тени. Как невидимки. Что является частью услуг, какие мы предлагаем.

– Разумеется, я это знаю. Нет необходимости напоминать.

– Жаль, поскольку тебе есть о чем рассказать, правда?

– Увидеть мир, – негромко сказала Алисия.

– Что?

– Больше всего мне хочется путешествовать и посмотреть мир. Найти свое место. Если оно существует.

– Одна?

– Разве мне кто-то нужен?

– Наверное, нет. Для людей вроде нас одиночество может стать лучшей компанией.

– Меня оно вполне устраивает.

– Когда-нибудь ты полюбишь.

– Какое красивое название для самообмана!

– Пожалуй, тебе пора идти. Полагаю, Варгас уже ждет тебя внизу.

– Это ошибка.

– Навязанная опека тревожит меня больше, чем тебя, Алисия. Ясно, что нам не доверяют. Ни тебе, ни мне. Веди себя корректно и ничего не бойся. Ради меня.

– Я всегда так и делаю. И никого не боюсь.

– Ты понимаешь, о чем я. И кроме того, мы не соперничаем с полицией. Не будем даже пытаться. У них свое следствие, методы и делопроизводство.

– Чем мне тогда заниматься? Улыбаться и перебирать камешки?

– Я хочу, чтобы ты делала то, что умеешь. Замечала детали, на которые полиция и не подумает обратить внимание. Чтобы следовала своей интуиции, а не процедуре. Чтобы выполняла то, что не сделает полиция, поскольку это лишь полиция, а не моя Алисия Грис.

– Это комплимент?

– Да, а также приказ.

Алисия взяла со стола конверт с досье и встала. Леандро заметил, что поднимаясь, она тронула рукой бедро и стиснула зубы, превозмогая боль.

– Сколько ты принимаешь? – спросил он.

– Нисколько за последние две недели. Пару таблеток время от времени.

Леандро вздохнул:

– Мы ведь уже говорили. Ты не можешь обходиться без этого.

– Однако обхожусь.

Он тихо выругался.

– Я распоряжусь, чтобы тебе в гостиницу доставили сегодня четыреста граммов.

– Не нужно.

Алисия повернулась и пошла прочь от столика. Она не хромала, кусая губы и глотая боль и слезы ярости.

6

Проливной дождь прекратился, когда Алисия вышла из «Паласа», и от мостовых волной поднималась туманная дымка. Широкие снопы солнечного света, пробиваясь сквозь пелену бегущих облаков, расчерчивали центральные улицы Мадрида не хуже мощных прожекторов, которые прочесывают тюремный двор. Тугой луч полоснул по площади Кортесов, задев кузов «форда», припаркованного в нескольких метрах от входа в отель. Рядом с машиной, опираясь на капот, стоял мужчина в черном пальто, с волосами, обильно посеребренными сединой. Он курил, незаметно наблюдая за прохожими. Алисия дала ему навскидку лет пятьдесят, хотя он выглядел моложавым и мускулистым, сохранив прекрасную физическую форму. Мужчина держался прямо и уверенно, как человек, прошедший военную службу и редко садившийся за письменный стол. Словно уловив ее интерес, он перевел взгляд на Алисию и улыбнулся, как заправский повеса.

– Я могу вам чем-нибудь помочь, сеньорита?

– Моя фамилия Грис.

– Это вы – Грис?

– Алисия Грис. Из подразделения Леандро Монтальво. А вы, полагаю, Варгас?

Мужчина сдержанно кивнул:

– Мне не сказали…

– Неожиданный сюрприз! Вам необходимо время, чтобы опомниться?

Полицейский глубоко затянулся и подверг молодую женщину придирчивому осмотру сквозь завесу дыма, который он выпустил изо рта.

– Нет.

– Чудесно. С чего начнем?

– Нас ждут на вилле в Самосагуас. Если у вас нет возражений.

Варгас выбросил окурок на обочину и обошел машину. Алисия устроилась на пассажирском сиденье. Он уселся за руль, уставившись прямо перед собой и положив автомобильные ключи на колени.

– Я много слышал о вас, – наконец произнес Варгас. – Но не подозревал, что вы столь… молоды.

Алисия холодно посмотрела на него.

– Это ведь не создаст проблем, не так ли? – спросил полицейский.

– Проблем?

– Между вами и мной, – уточнил Варгас.

– С какой стати?

Он поглядел на нее, скорее заинтересованно, нежели недоверчиво. Алисия одарила его вкрадчивой кошачьей улыбкой, которая обычно выводила из себя Леандро. Варгас щелкнул языком и завел мотор, чертыхнувшись себе под нос.

– Хорошая машина, – заметила Алисия.

– Любезность начальства. Насколько я понимаю, это признак того, что наверху считают дело очень серьезным. Вы умеете водить?

– В этой стране я с большим трудом могу открыть собственный счет в банке без разрешения отца или мужа.

– Ясно.

В молчании они кружили по городу. Варгас искоса посматривал на нее, Алисия делала вид, будто не замечает этого. Методично и как бы эпизодически наблюдая за ней, полицейский сериями провел полный курс «рентгеновского осмотра», пользуясь остановками на светофорах и пешеходных переходах. Когда автомобиль застрял в пробке на Гран-Виа, Варгас достал изящный серебряный портсигар и, раскрыв его, протянул Алисии. Светлый импортный табак. Она отказалась. Варгас поднес сигарету к губам и прикурил ее от позолоченной зажигалки. Алисия готова была держать пари, что на ней стоит товарный знак «Дюпон». Варгасу явно нравились дорогие красивые вещи. Алисия заметила, что, прикуривая, полицейский взглянул на ее руки, сложенные на коленях. Вероятно, проверял, носит ли она обручальное кольцо. У самого Варгаса на пальце сверкало кольцо довольно крупных размеров.

– У вас есть семья? – спросил он.

Алисия покачала головой.

– А у вас?

– Я повенчан с Испанией, – ответил Варгас.

– Очень патриотично. А кольцо?

– Дело минувших дней.

– Вы не собираетесь спросить, чем занимается женщина вроде меня на службе у Леандро?

– Это меня касается?

– Нет.

– Значит, нет.

В салоне вновь повисло напряженное молчание. Тем временем они покинули забитый транспортом центр и направились в сторону парка Каса-де-Кампо. Варгас продолжал изучать свою спутницу. Его холодный взгляд отливал металлом, серая радужка блестела, как новенькие, недавно отчеканенные монеты. Алисии стало любопытно, к какой категории чиновников относился навязанный ей напарник до того, как впал в немилость: прислужников или обычных наемников? Первые заполонили все уровни власти и размножались, как гноеродные бактерии за ширмой знамен и ораторских выступлений. Вторые отмалчивались и лишь поддерживали работу государственного механизма. Алисия хотела бы знать, скольких людей он ликвидировал за время службы в Корпусе национальной полиции. Давно ли сбился со счета и как уживается с угрызениями совести. А может, с возрастом его замучило раскаяние, что и разрушило карьеру.

– О чем вы думаете? – поинтересовался Варгас.

– Задаюсь вопросом, нравится ли вам работа.

Он усмехнулся.

– Вы не собираетесь спросить, нравится ли мне моя? – уточнила Алисия.

– Меня это касается?

– Пожалуй, нет.

– Значит, нет.

Признав, что беседа не складывается, Алисия достала из конверта досье, которое ей выдал Хиль де Партера, и принялась листать материалы. На первый взгляд ничего примечательного в них не было. Рапорты агентов. Заявление личной секретарши министра. Несколько страниц, посвященных попытке неудавшегося покушения на Вальса. Стандартные протоколы, оформленные инспекторами, заводившими дело, выдержки из послужного списка Висенте Кармоны, телохранителя Вальса. Или Хиль де Партера доверял им еще меньше, чем предполагал Леандро, или его лучшие оперативники всю прошлую неделю валяли дурака.

– Вы ожидали большего? – спросил Варгас, словно прочитав ее мысли.

Алисия задумчиво посмотрела на рощу Каса-де-Кампо.

– Я не ожидала найти так мало, – пробормотала она. – К кому мы едем?

– К Мариане Седо, личному секретарю Вальса. Дама занимала эту должность последние двадцать лет. Она первой подняла тревогу из-за пропажи министра.

– Очень долгий срок службы для простой секретарши, – заметила Алисия.

– Злые языки утверждают, что она не совсем простая секретарша.

– Любовница?

Варгас покачал головой:

– Мне кажется, интересы доньи Марианы лежат в иной области. Говорят, именно она рулит судном и без ее согласия в кабинете Вальса ничего не делается и не обсуждается.

– За спиной каждого злодея всегда стоит роковая женщина. Это тоже говорят.

Варгас улыбнулся:

– Ну, ничего такого я не слышал. Меня предупреждали, что вы склонны дерзить.

– О чем еще вас предупреждали?

Варгас повернулся и подмигнул ей.

– Кто такой Эндайа? – спросила Алисия.

– Родриго Эндайа?

– Наверное.

– Зачем вам знать?

– Знание лишним не бывает.

– Монтальво упоминал об Эндайа в связи с нашим делом?

– Его имя упоминалось во время разговора. Кто он?

Варгас тяжело вздохнул:

– Эндайа – мясник. Чем меньше вы о нем знаете, тем лучше.

– Вы с ним знакомы?

Варгас не ответил. За оставшуюся часть пути они не перемолвились ни словом.

7

Минут пятнадцать Алисия с Варгасом колесили по бульварам предместья, безупречно вылизанным большой армией садовников в форменной одежде. Наконец перед ними открылась широкая аллея, засаженная кипарисами, которая упиралась в украшенные пиками кованые ворота виллы «Мерседес». Небо налилось свинцом, и ветровое стекло автомобиля оросили мелкие капли дождя. Лакей, дожидавшийся у ворот поместья, поспешил открыть решетку, чтобы пропустить гостей. Сбоку, у въезда на территорию, находилась будка, где нес службу охранник, вооруженный винтовкой. Он ответил кивком на приветствие Варгаса.

– Вы тут уже бывали? – спросила Алисия.

– Пару раз, начиная с прошлого понедельника. Вам понравится.

Машина покатилась по засыпанной тонким гравием дорожке, которая петляла среди деревьев, лужаек и водоемов. Алисия внимательно разглядывала сады, украшенные скульптурами, пруды и фонтаны. Увядшие розарии осыпались на осеннем ветру. Среди кустарников и пожухших цветов чернели рельсы игрушечной железной дороги. В глубине парковой территории виднелись очертания миниатюрной копии вокзала. У перрона под моросящим дождем стоял паровоз с двумя вагончиками.

– Игрушка для дочери, – пояснил Варгас.

Вскоре впереди показался силуэт главного дома. Особняк был апофеозом излишества, похоже, специально спроектированный так, чтобы лишить гостя присутствия духа, заставив осознать свое ничтожество. Основной корпус с двух сторон обрамляли большие флигели, отстоявшие от него метров на сто каждый. Варгас притормозил у широких ступеней, поднимавшихся к центральному входу. У подножия лестницы машину дожидался дворецкий в униформе, державший наготове зонты. Он направил гостей к строению, находившемуся примерно в пятидесяти метрах от дома. Варгас выехал на дорожку, которая вела к гаражам, и Алисия получила возможность осмотреть главную резиденцию по периметру.

– Кто платит за все это? – поинтересовалась она.

Варгас пожал плечами:

– Полагаю, мы с вами. И, возможно, сеньора де Вальс, унаследовавшая состояние отца, сеньора Энрике Сармиенто.

– Банкира?

– Одного из банкиров крестового похода, если верить сообщениям газет, – уточнил Варгас.

Алисия вспомнила, что Леандро упоминал Сармиенто в числе банкиров, финансировавших националистов во время гражданской войны, на взаимовыгодных условиях ссужая им в основном деньги побежденных.

– Насколько я поняла, супруга министра болеет.

– Болеет, пожалуй, не то слово…

Охранник в гараже открыл перед ними ворота и махнул рукой, предлагая заезжать. Варгас опустил стекло, и охранник узнал его.

– Оставьте машину где хотите, шеф. И ключи в замке зажигания, пожалуйста…

Варгас кивнул, и автомобиль въехал в гараж, необъятных размеров помещение, стены которого терялись во мгле. Его фундаментальные перекрытия опирались на кованые металлические колонны. Сверкая хромом, тянулась в бесконечность шеренга роскошных автомобилей класса «люкс». Варгас нашел свободное место между «испано-сюизой» и «кадиллаком». К месту выбранной стоянки подошел механик гаража и жестом выразил Варгасу свое одобрение.

– Хорошая тачка у вас нынче, шеф, – похвалил он, когда пассажиры вышли из салона.

– Поскольку я сегодня вез сеньориту, начальство разрешило мне взять «форд», – произнес Варгас.

Механик выглядел как гомункулус с чертами мелкого грызуна. Он тонул в недрах синей спецовки и, казалось, держался на ногах только благодаря куче грязных тряпок, заткнутых за пояс, а также равномерному слою машинного масла, защищавшего его кожу от внешнего воздействия природных стихий. Подвергнув Алисию тщательному техосмотру, мастер изобразил поклон и, подумав, что она отвернулась, по-свойски подмигнул Варгасу.

– Отличный малый этот Луис, – сообщил Варгас. – По-моему, он живет здесь же, в гараже, в сарае за мастерской.

По пути к выходу они прошли мимо коллекции раритетных экспонатов на колесах из музейной коллекции Вальса, а Луис принялся наводить глянец на «форд» тряпкой, предварительно поплевав на нее. При этом он ни на мгновение не упускал из виду Алисию, восхищаясь плавным движением ее бедер и формой лодыжек.

Дворецкий встретил гостей у ворот, и Варгас галантно уступил Алисии место под зонтиком, раскрытым над ними слугой.

– Надеюсь, вы благополучно доехали из Мадрида, – церемонно промолвил дворецкий. – Донья Мариана примет вас.

В улыбке дворецкого сквозило легкое высокомерие, свойственное профессиональной прислуге. С годами домашние слуги постепенно проникаются уверенностью, будто на службе у родовитых хозяев их собственная кровь тоже приобретает голубой оттенок, что ставит их в привилегированное положение и дает право смотреть на ближних свысока. Алисия заметила, что всю дорогу от гаража к дому дворецкий незаметно поглядывал на нее, пытаясь определить по одежде и манере держаться, какую ступеньку она занимает в чиновничьей иерархии.

– Сеньорита – ваша секретарша? – спросил дворецкий, не сводя глаз с Алисии.

– Моя начальница, – отозвался Варгас.

Спесь слуги сдулась, и оставшуюся часть пути он шагал, не размыкая губ и не поднимая головы от мысков начищенных ботинок. Парадная дверь вела в просторный холл с мраморным полом. Оттуда в разные стороны расходились лестницы, коридоры и галереи. Дворецкий проводил Алисию и Варгаса в библиотеку. Ожидавшая их дама средних лет стояла спиной к двери и смотрела в сад, поникший под осенним дождем. Услышав, что гости вошли, дама повернулась, одарив их холодной улыбкой. Дворецкий закрыл дверь и отправился в одиночестве переживать свою оплошность.

– Я Мариана Седо, личный секретарь дона Маурисио.

– Варгас из Центрального управления и моя коллега сеньорита Грис.

Мариана подвергла Алисию придирчивому осмотру. Начав с лица, она мазнула взглядом по губам, отметив цвет помады, перешла к покрою одежды и закончила туфлями, удостоив их снисходительной и полупрезрительной улыбки, которую быстро скрыла под маской собранности и беспокойства. Мариана предложила гостям сесть, они расположились на кожаном диване, сама же она выбрала стул, подвинув его к столику, где был приготовлен поднос с горячим чайником и тремя чашками. Хозяйка принялась разливать чай. Алисия оценила фальшивую улыбку, за которой донья Мариана прятала свои истинные чувства, и подумала, что бессменная надзирательница Вальса производила отталкивающее впечатление: на шкале эволюции она занимала место между сводней и ненасытной самкой богомола.

– Чем я могу помочь? В последние дни я столько раз отвечала на вопросы ваших коллег, что, по-моему, рассказала уже все, что знала.

– Мы признательны вам за терпение, донья Мариана, и понимаем, насколько трудно сейчас членам семьи и вам, – произнесла Алисия.

Собеседница кивнула с кротким видом и улыбкой, не нарушая образа идеально вышколенной служащей. Выдавали ее глаза, в них сквозило раздражение из-за того, что она вынуждена вести беседу с обычными полицейскими. Дополнительно ее пренебрежение выражалось в том, что она предпочитала смотреть на Варгаса, лишь изредка поглядывая в сторону Алисии. И Алисия решила предоставить инициативу напарнику, от которого также не ускользнул этот нюанс.

– Донья Мариана, из свидетельских показаний и вашего заявления в полицию следует, что вас первую насторожило отсутствие дона Маурисио Вальса…

– В день бала дон Маурисио дал выходной некоторым работникам из числа постоянного персонала. Я воспользовалась отпуском, чтобы навестить в Мадриде свою приемную дочь и провести с ней время. На следующий день, хотя дон Маурисио не предупреждал накануне, что мои услуги понадобятся, я вернулась рано утром, примерно около восьми часов, и стала разбирать почту и составлять рабочий график дона Маурисио, как делаю всегда. В девять я поднялась в кабинет и увидела, что министра там нет. Вскоре горничная рассказала, что Мерседес, его дочь, утверждает, будто дон Маурисио на рассвете уехал на машине с сеньором Висенте Кармоной, начальником личной охраны. Меня это удивило, поскольку, просматривая повестку дня, я заметила, что дон Маурисио собственноручно добавил к списку дел неофициальную встречу с коммерческим директором «Ариадны» Пабло Каскосом, назначив ее на десять утра здесь.

– «Ариадна»? – переспросил Варгас.

– Так называется издательство, принадлежащее дону Маурисио, – пояснила секретарша.

– Эта подробность отсутствует в вашем заявлении в полицию, – заметила Алисия.

– Простите?

– Встреча, которую дон Маурисио лично запланировал на то утро. Вы о ней не упомянули в полиции. Можно узнать, почему?

Донья Мариана натянуто улыбнулась, давая понять, что считает вопрос несерьезным.

– Поскольку встреча не состоялась, мне она не показалась существенным фактом. А я должна была сообщить о ней?

– Главное, что вы сделали это теперь, – миролюбиво произнес Варгас. – Невозможно держать в голове все подробности, вот поэтому мы злоупотребляем вашей любезностью и задаем так много вопросов. Продолжайте, пожалуйста, донья Мариана.

Секретарша Вальса приняла извинение, глядя исключительно на Варгаса и игнорируя Алисию.

– Я уже говорила, мне показалось странным, что министр уехал, не поставив меня в известность. Я опросила прислугу, и мне сказали, что сеньор министр не ночевал в своей спальне, а провел бессонную ночь в кабинете.

– Вы тоже ночуете здесь, в главном здании? – спросила Алисия.

Донья Мариана с оскорбленным видом поджала губы.

– Естественно, нет.

– Прошу прощения. Продолжайте, будьте любезны.

– После девяти часов сеньор Ревуэльта, начальник службы безопасности дома, подтвердил, что не располагает сведениями, будто Висенте Кармона и сеньор министр планировали куда-то ехать тем утром, и обстоятельство, что они отправились вдвоем, без дополнительного сопровождения, необычно. Сеньор Ревуэльта по моей просьбе связался сначала со служащими министерства, а затем навел справки в правительстве. О доне Маурисио никто ничего не знал, но нас обещали оповестить, как только найдут его. Наверное, около получаса мы ждали новостей. А вскоре ко мне пришла Мерседес, дочь дона Маурисио. Она плакала, и когда я спросила, что случилось, то ответила, что отец уехал и никогда не вернется…

– Мерседес объяснила, почему она так подумала? – поинтересовался Варгас.

Донья Мариана пожала плечами.

– Что вы сделали потом?

– Позвонила главному секретарю кабинета министров и поговорила сначала с доном Хесусом Морено, а позднее с директором полиции сеньором Хилем де Партера. Остальное вам известно.

– Именно тогда вы упомянули об анонимных письмах, которые регулярно получал министр.

Донья Мариана помедлила с ответом:

– Именно так. Тема возникла в разговоре с сеньором Хилем де Партера и его помощником Гарсией…

– Гарсией Новалесом, – закончил Варгас.

Секретарша кивнула:

– Полиция, разумеется, знала о существовании писем и давно располагала их копиями. Сыграло свою роль и обстоятельство, что именно тем утром, когда занималась рабочим графиком министра, в его кабинете я наткнулась на папку, куда он их складывал.

– Вы знали, что он хранил эти письма?

Донья Мариана покачала головой:

– Я думала, он уничтожил их, показав полиции сразу после происшествия в Обществе изящных искусств, но ошибалась, и дон Маурисио держал оригиналы под рукой. Я рассказала об этом вашему начальству.

– Как вам кажется, почему дон Маурисио долго не сообщал в полицию или службам безопасности о том, что получает анонимные письма? – задала вопрос Алисия.

Донья Мариана на мгновение отвела глаза от Варгаса и обратила хищный взгляд на молодую женщину.

– Сеньорита, вы должны понять, что человек, занимающий столь важный пост, как дон Маурисио, получает огромное количество корреспонденции. Невозможно сосчитать, сколько людей и организаций решаются обратиться к министру, и часто попадаются эксцентричные, а порой и просто безумные письма. Я выбрасываю их пачками, дон Маурисио их даже не видит.

– Однако эти письма вы не выбросили!

– Нет.

– Вы знали человека, который, по мнению полиции, посылал их? Себастьяна Сальгадо?

– Нет, – проговорила секретарша.

– Но вы знали о его существовании?

– Да, когда министр начал ходатайствовать о помиловании Сальгадо. Позднее он упоминался в отчете полиции по результатам расследования истории с письмами.

– Понятно, но еще раньше вы не слышали, чтобы при каких-либо обстоятельствах дон Маурисио упоминал имя Сальгадо? Может, много лет назад?

Донья Мариана погрузилась в долгое молчание.

– Вероятно. Я не уверена.

– То есть, возможно, упоминал?

– Мне так кажется.

– Когда это произошло?

– В марте 1948 года.

Алисия нахмурилась, не скрывая удивления.

– Вы точно запомнили дату, но не уверены, что прозвучало имя Сальгадо?

Донья Мариана покраснела:

– В марте 1948 дон Маурисио попросил меня устроить непротокольную встречу с Луисом Болеа, его преемником на посту коменданта тюрьмы Монтжуик.

– С какой целью?

– По-моему, речь шла о неформальной встрече, в порядке вежливости.

– А вы лично присутствовали на этой неформальной встрече вежливости, как вы выразились?

– Очень недолго. Беседа была приватной.

– Но у вас была возможность услышать часть разговора? Случайно? Когда вы входили в комнату, или выходили из нее, или подавали кофе? С вашего рабочего места у дверей кабинета дона Маурисио?

– Мне не нравятся ваши намеки, сеньорита.

– Все, что вы расскажете, поможет нам в поисках министра, донья Мариана, – вмешался Варгас.

Секретарша заколебалась:

– Дон Маурисио расспрашивал сеньора Болеа о заключенных, находившихся в тюрьме в тот период, когда он служил комендантом. Его интересовали подробности их дальнейшей судьбы. Отбывали ли они еще срок или вышли на свободу, умерли или же были переведены в другую тюрьму. Он не объяснил, зачем ему это понадобилось.