000
ОтложитьЧитал
– Размещения могут быть с повторениями, – вклинился в мои размышления голос ботана, – то есть один элемент можно использовать несколько раз. И без повторений, когда элементы не повторяются…
Этьен воодушевленно говорил, одновременно пил чай и уминал бутерброды с колбасой, умудряясь при этом отчаянно жестикулировать. Он напоминал мне бродячего пса, которого подобрали и пустили в дом. Такой же бестолковый и счастливый от неожиданно свалившегося подарка судьбы.
– А где ты живешь? – спросила я, прерывая вдохновенную речь своего гостя.
– Что? – тот растерянно моргнул.
– Где ты живешь? – повторила я. – В каком районе?
– В Черемушках, – ответил парень. Он как-то сник и скукожился, ссутулившись над чашкой. Все его вдохновение мгновенно испарилось. – Снимаю комнату неподалеку от химки.
М-да. Печальненько. Я посмотрела на гостя с сочувствием.
Черемушки были старым рабочим районом Сорска. В шестидесятых годах в городе построили химзавод, рядом с ним выросли трехэтажки для тружеников вредного производства, два садика, школа, жизнь закипела и кипела вплоть до девяностых, когда завод закрыли. Те, у кого еще оставались какие-то надежды, отправились искать работу в областном центре, кто-то уехал в Москву, кто-то – в соседний город, район медленно пустел и постепенно окончательно захирел. В Черемушках остались только гопники да спившиеся нетрудовые элементы. В начале двухтысячных район попытались реанимировать, даже программу специальную придумали, но из этого ничего не вышло. Хотя чему тут удивляться? Окраина города, старые хрущевки, отсутствие нормальной работы. Так все и заглохло. Дома ветшали, многие были в аварийном состоянии, какие-то из них расселили, а остальные доживали свои последние дни. Грустное зрелище. Квартиры в Черемушках стоили совсем недорого. Правда, желающих купить их было немного, а уж снять комнату можно было и вовсе за сущие копейки. Мне как-то довелось пожить там пару месяцев, на большее меня не хватило.
– Нет, вы не думайте, у моей бабушки хороший дом, – торопливо добавил Этьен, догадавшись по моему лицу, какое впечатление произвели его слова. – В Первомайском. Просто мне удобнее жить в Сорске. Тут больше возможностей. И с работой проще.
Злосчастье трудился в какой-то непонятной компании, название которой вылетело у меня из головы сразу же, как Этьен его назвал.
– А чего сегодня не на работе? – поинтересовалась я.
– Отправили в неоплачиваемый отпуск, – вздохнув, потупился Этьен. – Фирма испытывает трудности, директор пообещал, что когда все наладится, мы сможем вернуться к работе.
– Замечательно, – пробормотала я.
Он еще и безработный! Классический неудачник. Вопрос, какого рожна я с ним вожусь?
– Нет, вы не думайте, у меня есть деньги, – торопливо добавил парень. – Я откладывал.
– Сколько?
– Что?
– Сколько у тебя отложено?
– Три тысячи, – простодушно ответил Этьен и добавил: – Долларов.
– Да ты богач! – присвистнула я.
– Да, – совершенно серьезно кивнул ботан. – У меня еще машина есть.
– Неужели?
– Ага. «Волга».
Этьен гордо приосанился, ожидая моей реакции. Он даже чашку с недопитым чаем отставил.
– Круто!
Я не смогла не оправдать его надежд. Для любого мужчины машина значит очень много, и Этьен, судя по всему, не был исключением.
– Слушай, а твои родители? Они живы?
– Нет, – коротко ответил парень. Он погрустнел и задумчиво уставился в окно.
– Так у тебя только бабушка?
– Да. И Ричард.
– А Ричард – это кто?
– Кот.
И правда, куда же без кота? Образ Этьена обрастал подробностями прямо на глазах.
– Он очень умный. Вы знаете, Лерочка, я порой думаю, что он гораздо умнее очень многих людей. Верите, рассказываю ему теорию вероятности, а он головой кивает, вот все-все понимает.
Ну да, а что ему еще остается? Бедный кот. Я бы на его месте тоже кивала.
Я подперла щеку кулаком и с жалостью посмотрела на Этьена. Лицо худое, щеки запавшие, уминает бутерброды так, будто три дня не ел. А может, и правда, не ел?
– Щи будешь? – спросила я злосчастье.
– А есть? – обрадовался тот. – Я их очень люблю.
Господи, зачем я это делаю?
Достав из холодильника кастрюлю, налила щи в миску и поставила на плиту разогреваться.
– Пахнет вкусно, – улыбнулся Этьен, глядя, как над миской поднимается пар.
Еще бы не вкусно! Щи – это мое коронное блюдо. Я его с закрытыми глазами могу приготовить.
– Ешь, – поставив перед незваным гостем тарелку, придвинула к нему корзинку с хлебом и соусник со сметаной.
Этьен шустро взялся за ложку.
– У-у, вот это да! – попробовав, он посмотрел на меня с явным восхищением. – Обалдеть, как вкусно! Никогда бы не подумал, что вы умеете так хорошо готовить.
– Это еще почему? – удивилась я.
– Ну, вы ведь такая, – Этьен замялся и принялся скатывать из хлебного мякиша шарик. – Обычно красивые девушки не любят возиться на кухне.
– Значит, я счастливое исключение.
Я наблюдала, как быстро пустеет тарелка, и испытывала непонятное умиление. Казалось бы, что такого? Сидит человек, ест приготовленные тобой щи. Интересно, почему мне его так жалко? Какой-то он неприкаянный.
«Ты его еще усынови, – хмыкнула про себя. – Надо ж было связаться с неудачником-ботаном!»
Дождавшись, пока злосчастье доест, я сделала суровое лицо и заявила:
– Все, Этьен, топай домой. У меня дела.
– Да-да, конечно, я понимаю, – засуетился гость. – Я уже ухожу. Спасибо за чай и за щи, все было очень вкусно.
Он торопливо поднялся из-за стола, неловко дернулся, опрокинул стул, смущенно извинился, попытался поднять его, сбил со стола корзинку с хлебом, снова забормотал извинения.
– Так, все, – не выдержала я, вытаскивая злосчастье из эпицентра бедствия. – Пошли.
Держа парня за руку, вывела его из кухни, потом – из дома и, доведя до калитки, решительно выставила на улицу.
– Все, шагай домой.
– Лерочка, вы на меня больше не сердитесь? – робко спросил Этьен.
– Нет, – рявкнула я, захлопывая калитку, чтобы не видеть зеленые глаза, глядящие на меня с собачьей преданностью.
***
Оставшийся день прошел относительно мирно. Я сделала уборку в гостевых спальнях, встретила курьера, доставившего продукты, приготовила ужин, а потом почти до самого вечера разбирала тетушкины шкафы: один в прихожей и два – в спальне. Была у меня робкая надежда раскопать там что-нибудь интересное, но, увы, ничего стоящего обнаружить не удалось. Зато я собрала три больших узла ненужной одежды и договорилась с Людкой, что та отвезет их в ночлежку на Покровке.
– Избавляешься от старого хлама? – хмыкнула подруга. Она не удивилась моему звонку. Людка вообще никогда и ничему не удивлялась.
– Ага, – ответила я. Мысль о том, что мной нарушен десятый пункт завещания, вызывала легкое беспокойство, но я решила не обращать на него внимания. Вряд ли Евгений Борисович будет проверять каждую тряпку. И потом, большую часть вещей тети Леки я пока оставила, и шкафы по-прежнему были заполнены ее дорогими вечерними платьями, шубами и удивительно красивыми костюмами.
– Ну и правильно, – наставительно заметила подруга. – Вместе с этим хламом уйдет негативная энергетика твоего наследного теремка.
– А чего это она негативная? – озадаченно уточнила я.
– Ну, как же? Тетка твоя одна жила, без мужика?
– Одна.
По крайней мере, последние пятнадцать лет. В один из очередных «творческих» запоев Аркадия Леонтьевича тетушка собрала вещи мужа в два больших чемодана и вывезла их, а заодно и самого супруга, на дачу. А потом пошла в ЗАГС и подала заявление на развод. Леокадия Серафимовна всегда была скорой на расправу, такой уж характер. Аркадий Леонтьевич потом долго умолял жену о прощении, но тетка была непреклонна. «Мне твоя художественная натура уже в печенках сидит, – заявила она. – Пей со своими гениями дальше, а про меня забудь». Я тогда была маленькой и не очень хорошо понимала, почему добрый и веселый дядя Каша, который умел рисовать разных удивительных животных и яркие фантастические цветы, больше не может жить вместе с нами, но мама велела не приставать к тете Леке с вопросами, и мне пришлось послушаться.
– Вот видишь, – нравоучительно заметила Людка. – Значит, у нее в доме энергетика плохая. Непригодная для личной жизни. Тебе нужно все ее старье выкинуть и сделать полный ремонт, тогда и мужик в доме появится.
Людка увлекалась фэн-шуем и всякими восточными учениями, поэтому всегда была готова помочь дельным советом.
– Может, ты и права, – покладисто согласилась я, вспомнив о своем госте. – Главное, заехать не забудь.
– Не дрейфь, – фыркнула подруга. – Вечером буду.
В итоге она заявилась ко мне после работы, мы погрузили огромные тюки в ее старенькую девятку, и Людка лихо вырулила со двора.
– Вот увидишь, скоро мы на твоей свадьбе погуляем, – на прощанье крикнула она.
– Очень надеюсь, – с сомнением протянула я и отправилась в тетушкин кабинет.
А там, усевшись за бюро, сосредоточилась и внимательно огляделась. Мне казалось, что если как следует настроиться, я снова увижу какое-нибудь видение и смогу найти разгадку старого дома.
Время шло, я вздыхала, крутилась на стуле, таращилась по сторонам, но ничего не происходило. Ни шумов, ни шорохов, ни явлений почившей родственницы. Одним словом – невезуха.
За окном окончательно стемнело, и мне стало не по себе. Спрашивается, чего я тут сижу? Кого жду?
Ответить на эти вопросы не успела. Дверной звонок звякнул, сбивая экстрасенсорный настрой, и залился пронзительным звоном. Я машинально бросила взгляд на часы. Восемь. Похоже, мой постоялец вернулся раньше, чем обещал. Сердце радостно подпрыгнуло.
Накинув тетушкину шаль, я выскочила во двор, торопливо пробежала по дорожке и открыла калитку.
– Добрый вечер, Лерочка, – раздался хрипловатый баритон.
В свете фонаря мне улыбался Стахов. Высокий, в небрежно наброшенной на плечи куртке, со слегка отросшей за день щетиной и смеющимися глазами. Видно, его день, в отличие от моего, прошел плодотворно. Наверняка не обошлось без какой-нибудь фифы.
– Добрый, – я расстроенно вздохнула и посторонилась, пропуская гостя.
– Вы меня дождались, – улыбка постояльца стала еще шире. – Я польщен.
– Напомните мне выдать вам запасные ключи, – не разделила я его восторга.
– Лерочка, что с вашим настроением? – удивленно посмотрел на меня Стахов.
– А что с ним?
Я вошла в дом и остановилась, наблюдая, как Лекс снимает куртку.
– Мне кажется, вы чем-то расстроены, – повесив одежду в шкаф, заметил постоялец. Он провел рукой по волосам и обернулся ко мне. Светло-карие глаза снова заблестели золотистыми искорками.
– Ужинать будете? – вместо ответа спросила я.
Хорошее настроение гостя почему-то не внушало мне оптимизма.
– Я бы не отказался от чая, – снова улыбнулся Стахов.
Ясно. Уже успел где-то поесть. Мысль о неизвестной дамочке приобрела более выраженные черты. Я почувствовала, как в душе заворочалась ревность.
– Хорошо. Приходите на кухню, – задавив ее ростки, вскинула голову и обворожительно улыбнулась. Подумаешь, дамочка. Еще посмотрим, чья возьмет!
– Дайте мне пару минут, – заинтересованно посмотрел на меня Лекс. В его лице что-то неуловимо дрогнуло. Оно на миг как-то странно изменилось, черты заострились, глаза потемнели.
– Не задерживайтесь, – кивнула я, решив не обращать внимания на непонятные странности.
Лекс довольно усмехнулся, прижал к груди кожаную папку и отправился в сторону своей комнаты, а я немного понаблюдала за движениями его… м-м-м… ягодиц и пошла на кухню, готовить чай.
Хотя в доме у тетушки была огромная столовая, я обычно предпочитала есть на кухне. Так мне было привычнее. Все двадцать три года моей жизни прошли в обычных малогабаритных квартирах, и нынешние буржуйские хоромы вызывали у меня нечто вроде клаустрофобии наоборот.
Бухнув на плиту чайник и расставив чашки и тарелки, я отправила в духовку завернутое в лаваш мясо с тертым сыром и помидорами, сделала бутерброды с бужениной, выложила на подставку для торта свежеиспеченный бисквит и заварила чай.
Оглядев творение своих рук, довольно улыбнулась. Выглядело все красиво и аппетитно.
– Я тут вина купил, – заходя на кухню, жизнерадостно заявил Лекс. – У вас штопор найдется?
– Был где-то, – кивнула я, наблюдая, как постоялец водружает на стол бутылку красного. – Сейчас поищу.
Я выдвинула ящик шкафа и задумчиво уставилась на бесчисленные чайные ситечки, щипчики для сахара, мерные чашечки, всевозможные приспособления для выпечки и десяток разнокалиберных шумовок и половников. М-да. С выпивкой отношения у меня были эпизодическими, тетушка алкоголь тоже не жаловала, поэтому найти в ее кухне штопор оказалось делом нелегким. Пришлось проверить несколько ящиков, прежде чем я обнаружила древнюю складную открывашку.
– Как бы она прямо в руках не развалилась, – с сомнением пробормотал Лекс, аккуратно ввинчивая штопор в пробку. – Ну-ка! – он осторожно потянул за рукоятку и легко открыл бутылку.
– Чувствуется большой опыт, – усмехнулась я.
– Не буду скромничать, – обаятельно улыбнулся Стахов. – Люблю дегустировать хорошие напитки.
Он достал из буфета бокалы и ловко разлил вино, а я вытащила лаваш из духовки, сложила горкой на блюде и поставила на стол.
– Выглядит аппетитно, – оценил мои старания Лекс. Он занял кресло, устроился в нем с максимальным удобством и поднял бокал. – Лерочка, я хочу выпить за наше знакомство, – проникновенно глядя мне в глаза, заявил постоялец. – Я рад, что судьба свела нас в этом доме, и очень надеюсь, что вы позволите мне узнать вас поближе.
Какие слова! Я слушала Стахова, и в душе моей расцветала надежда. Вспомнились Людкины слова о свадьбе, образ неведомой дамочки отступил, сердце радостно забилось, и мысли приняли совершенно определенное направление – марш Мендельсона, белая фата, проникновенная речь сотрудницы ЗАГСа. А что, может, хоть в этот раз мне повезет? Вдруг Лекс окажется именно тем, кто мне нужен? И череда неудачных знакомств наконец закончится?
– Лерочка, а вы не против, если мы перейдем на ты? – хрипловатый голос Стахова зазвучал мягче, приглушеннее.
Нет! Совсем не против, а очень даже за!
– Предлагаете выпить на брудершафт?
Я обвела пальцем ободок фужера. Дыхание сбилось. На кухне стало жарко.
– Именно, – вкрадчиво ответил Стахов.
Он поднялся, подошел ко мне, помог встать. Его рука оказалась переплетена с моей. Темно-красное вино легко плеснулось в бокале.
– За нас, – шепнуло мое наваждение, глядя на меня так, что тело тут же отреагировало, предлагая сдаться без боя.
«Давай, Лерка! – вторил разум. – Не упусти свой шанс!».
Я отпила глоток, не отводя взгляда от золотисто-карих глаз, провокационно провела кончиком языка по нижней губе, чуть подалась вперед, Лекс потянулся ко мне…
«Дзинь! Дзи-и-инь! Дзи-и-инь!».
Да чтоб тебя! Противный звук дверного звонка донесся из прихожей, моментально разрушив романтический настрой. Я аж зажмурилась от разочарования. Нет, ну вот кого там нелегкая принесла?
«Дзинь! Дзииииинь!» – не унимался горлопан. Игнорировать его было невозможно.
– Кто-то пришел, – вздохнула я, ставя бокал на стол.
– Проклятье! – вполголоса выругался Стахов. Брови его стремительно сдвинулись. – Пойду посмотрю.
– Не нужно, – остановила я постояльца.
Мне не хотелось, чтобы Лекс общался с неожиданным гостем. Мало ли кто там? Может, Катька заглянула или, что еще хуже, Ирма Карловна. Увидят Стахова – так просто от них не отделаешься, обязательно в гости напросятся. Особенно Катька. Блондинка из дома напротив была слишком охоча до чужих мужиков.
– Я сама схожу, это, скорее всего, кто-то из соседей, – накидывая легкую шаль, улыбнулась Стахову. Ах, как же мне не хотелось уходить из уютного тепла кухни!
– Тогда я тем более пойду с вами, – нахмурился Лекс.
– Ладно. Как знаете.
Мне не хотелось спорить. Вечер был слишком хорош, чтобы портить его размолвками.
Молча выйдя из дома, дошла до забора и спросила:
– Кто?
– Лерочка, это я, – послышался знакомый голос.
О нет! Опять он! Ну зачем я показала этому злосчастью тетушкин дом и дала номер телефона? Нужно было тогда самой на оглашение завещания идти, без провожатых! Так нет же! Захотела утереть нос Галочке, доказать, что у меня тоже может быть мужчина. Что ж, доказала.
– Что случилось? – распахнув калитку, уставилась на свой занудный кошмар.
Этьен, ссутулившись, стоял передо мной, с сумкой на плече и с какой-то непонятной корзиной в руках. За его спиной, у тротуара, виднелась старая «Волга».
– Лера, это кто? – резко спросил Стахов. Он чуть отстранил меня в сторону и навис над несчастным ботаном. От всей его фигуры ощутимо повеяло угрозой.
– Это Этьен, – пояснила я, лихорадочно соображая, как объяснить Лексу, с какой такой радости ко мне по ночам мужики шляются. – Он мой… родственник, – с перепугу брякнула первое, что пришло в голову, и торопливо пояснила: – Дальний.
– И зачем пришел этот родственник? – подозрительно спросил Стахов, продолжая сверлить парня настороженным взглядом.
– Меня с квартиры выгнали, – тихо ответил Этьен.
Капец! Вопрос, что он делает перед моим домом, отпал сам собой.
– Лерочка, можно я пока у вас, – злосчастье увидел зверское выражение моего лица и тут же исправился: – у тебя поживу?
– Заходи, – неохотно ответила я. Отступать было некуда. Не отказывать же внезапно обретенному «родственнику»?
Этьен несмело шагнул во двор, с опаской покосился на Стахова и придвинулся поближе ко мне.
– Только я не один, – замявшись, сказал он. – Со мной Ричард.
Злосчастье сунул мне под нос корзинку, из которой выглянула любопытная рыжая мордочка. Хитрые зеленые глазищи уставились прямо в мои.
– Значит, вместе заходите, – хмыкнула я и, протянув руку, погладила кота по блестящей шерстке. Тот громко заурчал.
– Надо же, обычно он чужих не очень жалует, – удивленно заметил Этьен.
– Рыжие всегда найдут общий язык, – констатировала я общеизвестный факт. Ричард заурчал еще громче. Прямо не кот, а трактор какой-то.
– Может, мы все-таки зайдем в дом? – вмешался Лекс. – На улице холодно, ты замерзнешь, – тихо добавил он и приобнял меня за плечи.
– Да, идем, – спохватилась я, всем телом ощущая близость Стахова.
Его руки были теплыми, уверенными, нежными. Я незаметно откинулась назад и сильнее прижалась к твердой груди. Внутри затеплилась давно потерянная надежда. Как там цыганка говорила? Три ночи подряд? И он уже никуда не сможет уйти?
– Наверное, дождь пойдет, – ни к кому не обращаясь, сказал злосчастье.
– Похоже на то, – кивнул Лекс. Он прижал меня крепче и потянул за собой. Я почти не дышала, боясь спугнуть своего постояльца. Что, если это именно он тот трефовый король, о котором говорила Аза? «Только бы получилось! – умоляла я небеса. – Только бы он не сбежал, как все остальные!».
Ох, сколько их было! Веселый мичман Миша, бесшабашный байкер Славик, спокойный и рассудительный старлей Дима, серьезный и немногословный менеджер Виктор. Все они западали на мою внешность, но как только дело доходило до постели, после первой же ночи исчезали навсегда. И ведь самое удивительное, что никаких причин для этого не было.
Я покосилась на Стахова. Неужели и этот сбежит?
Обнимаясь, мы поднялись по лестнице. Лекс уверенно вел меня вперед, Этьен плелся за нами.
– Пошли, покажу тебе комнату, – входя в дом, обернулась к парню.
– Ага, – кивнул тот, преданно глядя мне в глаза.
Господи, что ж он неприкаянный такой?
– Я буду на кухне, – негромко сказал Лекс. Он все еще с подозрением посматривал на «родственника», не торопясь радоваться его приходу. Впрочем, ничего удивительного. Я была с ним солидарна – Этьен такой вечер испортил!
С неохотой вывернувшись из теплых объятий, я пошла к гостевым комнатам. Злосчастье торопливо засеменил следом.
– Лерочка, – попытался заговорить со мной гость. Он мялся за моей спиной, всем своим видом выражая раскаяние. Рыжие вихры торчали в разные стороны, вечно сползающие с носа очки уменьшали глаза до узких щелочек, острый кадык резко выделялся на худой шее. – Я хотел бы извиниться…
– Потом, – прервала я его.
– Но дело в том, что…
– Помолчи немного.
– Хорошо, – покладисто согласился Этьен.
– Заходи, – открыв дверь спальни, кивнула я. Кот, шустро выпрыгнув из корзинки, задрал хвост трубой и первым прошествовал в комнату. Одно слово – рыжий!
Мы вошли вслед за ним, я плотно закрыла дверь и повернулась к злосчастью.
– Значит, так. Пока не найдешь квартиру, можешь пожить здесь, – строго посмотрела на парня. – Вместо оплаты будешь ежедневно убирать двор, ходить на рынок и по магазинам.
– Я согласен, – торопливо ответил Этьен. – Я и по дому могу помочь. Ну, там, полы помыть, пропылесосить, порядок навести. Вы не сомневайтесь, я умею.
– Посмотрим, – хмыкнула я, наблюдая за котом.
Ричард гордо прошествовал к кровати, вспрыгнул на белоснежное покрывало, немного потоптался, устраиваясь удобнее, и улегся, вытянувшись во всю свою немаленькую длину. На его рыжей морде застыло выражение полного блаженства.
– Запомни, для всех ты мой троюродный брат. Сын тети Веры.
– Хорошо, – закивал парень.
– И не мельтеши особо. То, что я пустила тебя в дом, еще ничего не значит.
– Лерочка, а этот мужчина, – Этьен замялся. – Он ваш… твой жених?
– Нет, – ответила я и добавила: – Но очень надеюсь, что он им станет, так что не вздумай нам мешать.
Этьен тяжело вздохнул.
– Значит, он тебе нравится.
– Да. Нравится, – подтвердила я.
– Такие, как он, всегда нравятся женщинам, – в зеленых глазах появилась тоска.
– Ладно, оставим в покое мои отношения. Ты мне лучше объясни, почему тебя с квартиры выгнали?
– Хозяйка от мужа ушла, вернулась в свою комнату. Ну и вытурила меня на улицу.
– Но ты ведь оплатил жилье? Она не имела права тебя выгонять.
– Не могу же я спорить с расстроенной женщиной? – вздохнул злосчастье.
– Ладно. Давай свой паспорт.
– Что?
– Паспорт. Я предпочитаю знать, кому сдаю комнату.
– А, да, сейчас.
Этьен неловко спустил с плеча сумку, расстегнул ее и вытащил документы.
– Вот.
Мне в руки легла тонкая красная книжечка. Я открыла ее и уставилась на фотографию. Этьен выглядел на ней еще более худым и осунувшимся, чем в реальности.
– Так, и что у нас тут? Волошин Тимофей Львович, 1988 года рождения. Прописан в поселке Первомайском. Холост, детей нет.
Я удивленно подняла глаза на постояльца номер два.
– Никогда бы не сказала, что тебе тридцать лет.
– Все говорят, что я молодо выгляжу, – застенчиво улыбнулся Этьен.
– Ладно. Устраивайся. Постельное белье свежее, полотенца – тоже, стиральная машина в кладовке, – я с сомнением взглянула на злосчастье и спросила: – Ты ужинал?
– Нет, – скромно потупился тот и торопливо добавил: – Но я не голоден. Мне бы только Ричарда покормить, – Этьен поднял на меня взгляд и неуверенно спросил: – Можно я на кухне его миски поставлю? Вы не волнуйтесь, корм у меня есть. А воду Рич обычную пьет, из-под крана.
– Приходите оба. И ты, и Ричард.
Чего уж теперь? Все равно романтический настрой пропал безвозвратно.
– И не выкай мне, мы ведь теперь родственники.
– Хорошо, – послушно кивнул злосчастье.
Спустя десять минут мы все сидели за столом: я, недовольный вторжением родственника Лекс и заметно повеселевший Этьен. Злосчастье переоделся в чистую рубашку и теперь сиял, как медный грош. Я представила мужчин друг другу. Те настороженно переглянулись, но мудро решили не затевать военных действий и молча заняли свои места. Лекс уже привычно развалился в кресле, Этьен потоптался немного и выбрал стул подальше от Стахова, а Ричард, ткнувшись в свою миску и неодобрительно посмотрев на кошачьи консервы, подошел к моему стулу, сел и уставился мне в глаза укоризненным взглядом.
– Что? – опешила я.
– Ма-а-у, – жалобно протянул кот.
– Рич, веди себя прилично, – шикнул на него Этьен. – Ешь свой корм и не приставай к людям.
– Наглость – второе счастье, – философски заметил Лекс, разглядывая вино на свет.
– Ты голодный? – спросила я кошарика.
– Ма-а! – истерично подтвердил Ричард.
– А почему свою еду не ешь?
– Мя-а! – возмутился кот.
– Невкусно? – удивилась я. – Не может быть! На банке написано, что это филе индейки.
– Врут, – флегматично произнес Стахов.
– Что?
– Нет там никакой индейки. Соя, жилы, ароматизаторы, красители, соль и сахар.
– Но Ричард всегда с таким аппетитом ел этот корм, – растерянно сказал Этьен. – Я думал, ему нравится.
– Еще бы ему не нравилось, – хмыкнул Лекс. – Когда ничего другого нет. А тут настоящим мясом запахло.
– Ма-а-у! – подтвердил кот, с вожделением поглядывая на ломтики буженины.
М-да. Что хозяин, что кот. От скромности не умрут.
– Ну, что ж, присоединяйся к нашему пиршеству, – усмехнулась я.
Выкинув в мусорное ведро содержимое кошачьей миски, положила кусочек мяса и предложила:
– Иди ешь, рыжий вымогатель.
Кот мгновенно оказался рядом и с урчанием впился в угощение. Уши его смешно заходили, шерсть на загривке встала дыбом.
– Что-то я тоже проголодался, – совершенно серьезно заметил Стахов, беря с общего блюда лаваш и с аппетитом откусывая большой кусок.
– Пахнет очень вкусно, – застенчиво заметил Этьен и тут же цапнул румяный конвертик.
Я посмотрела на жующих постояльцев, перевела взгляд на Ричарда и хмыкнула. Мужчины…
Разлив по чашкам чай, села на свое место и тоже взялась за лаваш. Над столом повисло молчание, прерываемое звяканьем ложек и громким чавканьем Рича.
– Как долго планируешь оставаться в гостях? – неожиданно спросил у Этьена Стахов. Не поднимаясь с кресла, он открыл дверцу буфета, достал еще один бокал, плеснул туда вина и протянул злосчастью.
– Держи.
– Спасибо, я не пью, – заикаясь, отказался «родственник».
– Совсем? – удивленно вздернул брови Лекс.
– Совсем, – уныло кивнул Этьен.
Стахов недоверчиво хмыкнул, но настаивать не стал.
– Ладно. Сколько, говоришь, ты тут пробудешь?
Он отставил бокал в сторону и прищурился, глядя на Этьена.
– Пока квартиру не найду, – вздохнул Волошин. Он уже успел проглотить лаваш и с вожделением косился на блюдо с бутербродами.
– А с работой что? – не отставал Лекс.
– Я сейчас в отпуске, – неохотно ответил Этьен. Я видела, что он томится и нервничает. Что ж, на его месте я бы, наверное, тоже нервничала.
– И чем думаешь заниматься? – продолжил Стахов.
– Кому еще чаю? – вмешалась я, прерывая допрос.
– Мне, пожалуйста, – с готовностью придвинул чашку Этьен.
– Лекс? – я посмотрела на Стахова.
– Нет, воздержусь, – потягивая вино, насмешливо сверкнул глазами постоялец номер один.
Он вальяжно развалился в кресле, продолжая поглядывать на меня с загадочной усмешкой. Ох уж эта усмешка! У меня от нее по всему телу мурашки забегали.
– А я выпью, – решительно заявил Этьен. Он сказал это так, словно речь шла не о чае, а о водке.
Лекс хмыкнул.
– Ну-ну, – чуть слышно протянул он.
– Алексей, а где вы учились? – неожиданно спросил Этьен. Он отхлебнул глоток чая, поперхнулся, покраснел, вытер салфеткой лоб и решительно уставился на Стахова.
– Тебе правда интересно? – пристально посмотрел на него Лекс.
– Ну да, – кивнул злосчастье.
– В СПбГУ.
– О, престижное заведение, – с уважением заметил Этьен. – А я местный универ закончил. У нас преподавал Николай Петрович Хлякин. Замечательный был человек. Я у него диссертацию защищал.
– У тебя научная степень?
Я удивленно взглянула на постояльца.
– Да, год назад защитил кандидатскую, – простодушно улыбнулся Этьен.
– Ма-а-у! – неожиданно вмешался в нашу беседу Ричард. Он уже успел схомячить свой кусок мяса и теперь требовал добавки.
– А влезет? – с сомнением посмотрела на пушистого проглота.
– Мя-а! – возмутился тот.
– Ну ладно, держи.
Я положила в миску еще один ломтик буженины.
Рыжий тут же вцепился в него и заурчал. Господи, этого кота, что, вообще не кормили?
– Ричард, ты ведешь себя неприлично, – попытался урезонить животинку Этьен.
Кошарик не обратил на его слова никакого внимания. Он торопливо заглатывал мясо, и уши его при этом смешно шевелились.
– Отстань от кота, – усмехнулся Стахов. – Пусть хоть раз в жизни наестся досыта.
Этьен нахмурился.
– Хотите сказать, что я морю его голодом?
– Лекс, ты завтра куда-нибудь собираешься? – вмешалась я.
– Да. Планирую навестить старого знакомого, – откликнулся Стахов. – Вернусь поздно.
– Ясно. Этьен, тогда тебе придется мне помочь.
– С радостью, – откликнулся «родственник». – А что нужно делать?
– Разобрать сарай и сходить на рынок.
– С удовольствием, – с готовностью закивал парень. – Мы же вместе пойдем?
– Нет.
– Почему?
Этьен удивленно уставился мне в глаза. На его лице ясно читалась растерянность. Ответить я не успела.
– Лера, а какой срок установлен в завещании? – неожиданно спросил Стахов. Он задумчиво коснулся брови и едва заметно потер ее.
– Три месяца, – ответила я.
– Значит, в течение этого времени вы не можете покидать дом? – взгляд гостя стал острым.
– Не могу.
– Это завещание такое? – удивленно уточнил Этьен.
– Да.
– Ничего себе! – присвистнул Волошин.
– Не свисти, денег не будет, – шикнула я на него.
– Сомневаюсь, что они у него есть, – хмыкнул Лекс и снова пристально посмотрел мне в глаза. – Получается, до окончания указанного срока осталось две недели?
– Получается, так.
– Офигеть! – воскликнул Этьен. – Это что, ты тут сидишь взаперти и даже выйти никуда не можешь? А почему твоя тетя поставила такое условие?
Этьен знал, что дом достался мне от родственницы, но не был в курсе всех сопутствующих этому подарку заморочек.
– Понятия не имею, – пожала я плечами. – К сожалению, она не объяснила.
Ричард доел буженину, подошел ко мне и вспрыгнул на колени.
– Рич?
Этьен удивленно воззрился на своего кота.
– Ты ничего не попутал?
– Похоже, Лера ему понравилась, – усмехнулся Лекс.
Кошарик потерся о мою руку, требуя ласки.
– У нас с ним взаимная симпатия, – поглаживая Рича, улыбнулась я.
– Уже поздно, – поднялся из-за стола Стахов. – Спасибо за чай, Лерочка, – поблагодарил он. – Все было очень вкусно.
– Да, я, наверное, тоже пойду, – подхватился Этьен. – Ричард, ты со мной?
Кот даже ухом не повел.
– Рич!
Кошарик прижмурил глаза и сделал вид, что спит.
– Да ладно, оставь его. Пусть побудет со мной.
Этьен только головой покачал.
– Он должен спать в своей корзине, – уперся «родственник». – Идем, Ричард! – строго приказал он коту.
Тот неохотно спрыгнул на пол, задрал хвост трубой и потрусил к выходу.
– Доброй ночи, Лерочка, – со значением посмотрел на меня Стахов.
– Спокойной ночи, – слегка заикаясь, попрощался Этьен.
***
После того как мужчины ушли, я убрала со стола, навела на кухне порядок и отправилась к себе. Ждать. Мне было интересно, решится Лекс на любовную атаку или нет? Судя по всему, он не привык к долгим ухаживаниям и хождению вокруг да около. Впрочем, мне это было только на руку.
– Полгода без секса, – вслух посетовала я. – Это уже вообще ни в какие ворота! Прямо чувствую, как превращаюсь в старую деву. Нет, нужно срочно налаживать личную жизнь, если не хочу стать такой, как тетя Лека.