Врата. Выжженная земля

Посвящается Юлии – лучику света и великой

матери, дарующей мудрость и знания.

И моему любимому Владимиру – пусть

мы так же, как и мои герои, будем находить

друг друга в новых жизнях.

Глава 1
Лишь потеряв, мы ценим

Аврора, 17 сентября 2021

Иногда в жизни случается то, чего мы совсем не ждем, даже не предполагаем. Мы не готовы к неожиданностям, но мы сумеем найти выход, так как любая ситуация нам может быть понятна. В мире не происходит ничего нового – все, что случилось, уже происходило не раз с другими людьми. Их опыт может помочь нам преодолеть наши трудности. Всегда происходят только те вещи, которые соответствуют физическим законам. То, чего нет в природе, никогда не произойдет.

Так я думала всю свою взрослую жизнь, когда детская вера в сказку и волшебство развеялась по милости старшего вредного братца. Будучи детьми, мы грызлись как кошка с собакой, однако, повзрослев, мы стали добрее друг к другу. Брат всегда был готов меня защитить: от назойливых парней, от противного пса соседа, от тяжелых сумок. Вот только он не смог меня защитить от самой главной беды моей жизни – исчезновения.

Часто ли вы слышали расхожую фразу – «мы начинаем ценить что-то, лишь потеряв»? Я принимала в своей жизни все как должное и даже злилась на многие вполне нормальные вещи. Если бы я только знала, что лишусь всего привычного в один миг, я была бы более благодарной. Но я не знала.

Влипла я в историю из-за своего увлечения. Моей самой большой страстью было фотографирование заброшенных мест и написание небольших рассказов. Я вдохновлялась такими местами, писала про разруху, выживание, испытания и публиковала свои истории в интернете. Я была очарована своеобразной романтикой разрушенных зданий, даже не задумываясь о том, какая правда таилась за покрытой трещинами стеной с зияющими дырами и под прогнившим, заросшим мхом полом. Иногда мне рассказывали настоящие истории заброшенных зданий, но я не могла прочувствовать той боли, что они накопили. В таких местах было красиво здесь и сейчас, когда смотришь на них, приезжая из теплого дома с удобствами. Я предпочитала не думать, как бы я себя чувствовала, окажись я в эпицентре событий. Мне было легко включить фантазию и сочинить невероятную историю, которая задевала сердца читателей, но едва ли могла перенести меня в тот момент, когда происходила. Я умела писать о тяжелых судьбах и грезила о писательской славе, но я ни черта не знала о выживании. О настоящем выживании, а не о тех сухих строчках, вычитанных в сети. Я никогда не выживала до настоящего момента. Мне даже казалось увлекательным попасть в такой мир, где я, подобно героям своих историй, жила бы в мире постапокалипсиса. Разруха и заброшки были овеяны ореолом романтики в моих глазах, пока в один из теплых осенних дней мои розовые очки не разбились вдребезги.

В тот день я поехала на велосипеде в ближайшую от моего города деревню. Один знакомый парень мне рассказал, что там есть интересный заброшенный дом, который мог бы мне понравиться. Я собрала в рюкзак еды на весь день, взяла свой блокнот для записей и фотоаппарат, и сев на свой верный делу велосипед, отправилась в путь с утра пораньше. Я планировала провести в деревне весь день, фотографируя и тот дом, и какие-нибудь другие. Я никогда не спешила поскорее уйти, сделав пару-тройку фото. Мне нужно было прочувствовать атмосферу места, побродить в нем, перекусить. Еда в заброшках была моей своеобразной традицией – так я проникала в историю этих мест, сливалась с ними воедино, мне так казалось. Иногда я даже оставалась на ночь в некоторых домах, но только в безопасных и в хорошую теплую погоду. Я любила приключения, но никогда не отважилась бы на риск. Сегодня я не планировала остаться, но все равно взяла еды побольше. Я старалась быть предусмотрительной. Кто знает, во что выльется мое маленькое путешествие?

Мне не дано было сие знание. Я знала, как избежать знакомых мне опасностей, как и все разумные люди. Предугадать же то, чего в природе не существует и избежать этого – так не бывает! Поэтому меня нельзя обвинять в беспечности или глупости. Что случилось, то случилось.

Дом, о котором мне поведали, оказался чрезвычайно живописным, если уместно применять такое слово к почти полностью развалившейся хате. Чтобы добраться до объекта сегодняшней съемки мне пришлось обойти дом с другой стороны, слезть с велосипеда и тащить его по заросшей тропе через ручей, рискуя намочить ноги. Я с трудом пробралась к домишку, ветки деревьев хватали меня за рукава куртки, будто не желая пропускать. Вспоминая об этом позже, мне не раз думалось – то был знак остановиться, но я не сумела к нему прислушаться. Интуиция у меня была ни к черту.

И вот среди зарослей кустарников и буйной поросли трав показалась старая хата. Ее обступили деревья, нависая над остатками потолка своими лапами. Крыши у дома не было. Домишко смотрел на меня одиноким окном с частично выбитыми стеклами, обрамленный рамой когда-то ясного голубого цвета, а сейчас облезлого серо-голубого. Он звал меня зайти, но вместо двери мог предложить только разрушенную стену. Заходи, кто хочет, не заперто! Я аккуратно спрятала велосипед под пушистым кустарником, накрыла парой валяющихся рядом веток. Я планировала здесь побродить, возможно, пройти чуть дальше через поле, чтобы все осмотреть, а велосипед мне мешал. Здесь не поездишь.

Я сделала пару снимков издалека, а потом пробралась к дыре в стене. Внутри лежали груды мусора от осыпающихся стен и потолка, а слева красовалась дверь с облупившейся голубой краской. Я немного пофотографировала внутренние руины, особенно меня привлек кусочек стены позади окна – он выглядел так, будто его погрызли. Время методично впивалось зубами в бедную побеленную стену, откусывая кусочек за кусочком, смакуя ее внутренностями. Оно все никак не могло насытиться, поглощая кусок за куском, часть за частью. Время не остановится, пока не превратит все в труху. Пыль – вот что останется спустя века после нас. Пыль и никаких воспоминаний, если не записывать все, что было на бумагу. Я же хотела поймать время за хвост, остановить его неуемные аппетиты, увековечив то, что оно разрушало. В нашей памяти остаются величественные строения, дома известных людей, но простые домишки – никогда. Я не знала истории этого дома, кто его бросил на съедение времени, но я могла придумать ему прошлое, наделить воспоминаниями и увековечить в нескольких застывших мгновениях. Я всегда считала, что дома простых людей незаслуженно превращаются в пыль и стираются временем. В них жили семьи, в них происходили удивительные события, пусть в масштабе одной семьи, но они были. Иногда старушки из деревни рассказывали мне истории о прошлом забытых домов. Я любила слушать их рассказы, а они были благодарны моему вниманию. В моей собственной семье я была лишена такого дара. Родители и бабушки с дедушками считали мое увлечение глупостью, не хотели даже слушать о том, чем я живу. Брат относился спокойно, но все же тоже не особо разделял моих восторгов. Я искала тепла у других людей, у чужих бабушек, таких же голодных до внимания и понимания, как и я. Я любила свою семью и знала, что они обо мне заботятся, но в их заботе было больше долга, чем тепла и меня это печалило. А брошенные всеми старушки наоборот одаривали меня искренней заботой, предлагая то чай с травами, то свежие пирожки с капустой, то фрукты или ягоды по сезону. Некоторые даже дарили бутылочку домашнего винца. Я всегда возвращалась домой с гостинцами и своих деревенских бабуль тоже угощала городскими сладостями, некоторым даже оставляла деньги. Мало кто открыто их брал, просто просили помочь по хозяйству или сбегать в магазин, поэтому я оставляла аккуратно сложенные купюры под тарелками на обеденном столе или под вазами на тумбочке. Мне было приятно помогать деревенским старикам, я чувствовала себя нужной, я чувствовала себя живой. Их радость наполняла меня счастьем и светом, давала ощущение, что я живу не зря.

Закончив фотографировать дом изнутри, я решила посмотреть, что находится за дверью. К моему великому сожалению она не хотела открываться. Что-то по ту сторону в нее упиралось, не давая открыть больше чем на 10 сантиметров. В такую узкую щель даже кот не пролез бы, не то, что я. Я подумала, что неплохо будет осмотреть ближайшие дома и расспросить у местных старушек об этой развалине. А как проникнуть за закрытую дверь я придумаю позже. Я пошла вдоль ручья, стараясь не наступать на засорившие течение ветки, так как можно было намочить обувь. Я уже однажды провалилась так в ручей, причем зимой. Благо одна из старушек пустила меня переночевать и высушиться у теплой печки. Сейчас была середина сентября, достаточно тепло, но не настолько, чтобы мочить ботинки. Я прошла осторожно по камням до дороги, нависшей как мост над этим местом. Сверху она выглядела как обычная асфальтная дорога, но небольшая ее часть разделяла водоем с одной стороны от села с другой, образуя под мостом некое подобие миниатюрной плотины. Именно через нее маленьким водопадиком лилась вода, которая питала ручей у разрушенного дома. Под мостом вода разлилась широко, но глубины не было, кажется, мне бы там было чуть выше щиколоток. Я забралась на один из камней под мостом и достала из рюкзака булочку с йогуртом. Мне захотелось посидеть в уютной тени моста и немного перекусить, наблюдая за путешествием солнечных лучиков по чуть тронутым желтой краской осени листьям и крючковатым веткам какого-то поваленного дерева. Оно как нельзя лучше смотрелось здесь – умирающий дом, погибающее дерево. Природа умела создавать удивительные истории, мне не нужно было напрягаться, стоило просто открыть глаза и смотреть, чтобы увидеть историю очередного затерянного места.

Я сделала пару набросков в блокноте для будущего рассказа и, закончив с перекусом, выбралась из-под моста. Я перешла через дорогу на ту сторону, к водоему. Мне нравилось снимать и вполне обычные, красочные пейзажи. Реки и озера всегда добавляли красоты картинке. Вдохнув полной грудью свежего деревенского воздуха, я пробежалась глазами по озеру, отмечая в голове, что нужно запечатлеть на камеру. Сделав снимки, я спустилась поближе к берегу и обнаружила древнюю старушку с удочкой. Поприветствовав ее и поинтересовавшись уловом, я спросила о разрушенном доме. Старушка улыбнулась полубеззубым ртом.

– О, деточка, про ту хату ходили легенды еще, когда я была от горшка два вершка, – бабуля повернулась обратно к поплавку, но рассказ продолжила. – В довоенное время там жила ведьма: волосы у ней были светлые, кудрявые, как помню, а глаза черные что угли из печи. Зла она не творила, людей даже травками подлечивала, из тех смельчаков, что не боялись к ней обращаться, но ее все равно недолюбливали. Колдунство всегда людей несведущих пугает. Матушка моя мне строго-настрого приказала держаться подальше от ведьминого дома и даже нос туды не совать. Но кто ж деток-то удержит? Мы ходили в дом ведьмы небольшой кучкой – я, сестра моя младшая, подружка с братом и приятель этого брата. Нам нравилось прятаться в кустах и наблюдать исподтишка, как ведьма перебирает свои травы, вешает их сушиться, что-то растирает в маленькой ступке. По вечерам мы разжигали костер у ручья, пекли хлеб и картошку и рассказывали друг другу выдуманные истории о нашей ведьме. Нам было так весело. А потом пришла война.

– Дом разрушило каким-то снарядом? – поинтересовалась я у бабушки, так как она замолчала.

– О нет, девонька! – старушка будто очнулась от своих мыслей. – Хата ведьмы выстояла. Печальная история приключилась с ней после войны. В село к нам переехала семья одна – муж с женой, трое мелких детишек и одна уже девчушка почти на выданье, лет 15–16 ей тогда было. Мы с ней быстро сдружились, так как были одногодками. Оказалось, что она сирота, а жила она в семье тетки на правах прислуги. Тяжко работала за всех, смотрела за малыми, а ей за это и никакой благодарности, только лавка под печкой да еды немного. Звали ее Веста Лучина, как сейчас помню, такое красивое звучное имя, не то что мое – Катя Белоконь. А какие удивительные истории она мне рассказывала! Про домовых, про леших да про другие миры. Веста меня убеждала, что сама в них была еще ребенком, до войны, когда жила здесь, в доме ведьмы. По ее собственным словам та была ее матерью. Говорила, что отец их бросил, а мать отдала ее на воспитание своей старшей сестре, которая была замужем, но детей никак не могла родить. Спустя время тетка все же нарожала деточек и перестала любить племяшку как родную. Мне хотелось верить в ее историю, но я не помнила никаких детей в доме у ведьмы, а у матери я спросить боялась. Бабка моя говорила, что видела пару раз, что к ведьме кто-то с дитем приезжал ненадолго, но она могла напридумывать. Она и имени своего уже к тому моменту не помнила, когда я начала расспрашивать. Веста была похожа на ведьму – те же светлые, курчавые волосы и темные глаза, так что я, в конце концов, решила, что она мне правду говорит. Не знаю уж, было то правдой али нет, но пусть будет так. Веста в какой-то момент сбежала от тетки и стала жить с ведьмой, помогая ей в целительстве и сборе трав и ягод. В те дни я уже не таясь приходила к тому дому и даже внутри была. Обычная такая хата, только травы повсюду развешены, баночки всякие с ингредиентами стоят да рукоделие красивое. Однажды я пришла к ним в гости, а там было пусто: ни Весты, ни ее мамки-ведьмы. Целую неделю я исправно ходила к ним в дом, но их и след простыл. Я уже думала, что подружка меня бросила, так обидно было. И только на 8-й день они объявились. Я пожурила Весту, что та уехала, ничего мне не сказав, а она поведала мне дивную историю о другом мире, в который они с матерью якобы перемещались. В мире том звенела магия и люди жили счастливо. Она мечтала перебраться туда жить, звала и меня с собой. Я только посмеялась. Как же она туда попала – дивилась я. На что Веста ответила мне, что их дом обладает удивительной способностью перемещать людей меж двумя мирами. Я допытывалась подробностей, но она сказала, что я просто должна верить и если захочу, то могу пойти с ними. Но я отказалась. У меня уже был жених и я никуда не хотела уезжать. Да и не верила я в ее сказки, хоть и любила послушать красивые истории. Веста еще не раз исчезала на неделю, а то и месяц, на протяжении аж 15 лет, пока окончательно не уехала вместе с мамкой-ведьмой. То было в 1968-м году, мы посидели у меня дома за чаем с пирожками, с ней и ее малолетней дочкой, Веста сказала, что вернется теперь нескоро, звала снова меня с собой, но я в очередной раз отказалась. Больше я свою Весту не видела. Дом начал приходить в упадок, хулиганы и время помогали ему разрушиться. Никто никогда не претендовал на землю ведьмы, боясь, что она проклята. Вот и вся история, девонька. Как ты сказала тебя зовут?

– Аврора.

– Какое чудное имя, – бабушка тепло улыбнулась, но вдруг застыла. Она смотрела на меня внимательно, изучающее, а потом сказала странную вещь: – А знаешь, ты чем-то напоминаешь мне Весту. Тебе бы карие глаза и волосы подлиннее – и вылитая она! Вот как пить дать!

– Ну, это уже вы придумываете, баб Кать, – я усмехнулась. Чего только старушкам не придет в голову. Я достала из рюкзака кулечек с конфетами и зефиром и протянула бабуле. – Держите, вот вам за интересную историю. Я постоянно езжу по селам в поисках историй заброшенных домов, и вы мне рассказали самую интересную из всех.

– Ну что ты, – бабушка Катя с благодарностью приняла мое угощение. – Я всего лишь рассказала правду.

– Может, я могу вам еще чем-то помочь?

– Да нет, мне ничего не нужно. Весту бы еще раз повидать. Если встретишь когда-нибудь старуху, похожую на тебя, то передай ей, что Катя Белоконь ее все еще помнит и ждет в гости.

– Хорошо, – я улыбнулась. Забавный народ эти бабулечки. Придумывают всякое. Но мне нравилось с ними проводить время.

Попрощавшись с бабушкой Катей, я вернулась к домику ведьмы. Теперь я смотрела на него по-другому. В осенней позолоте он действительно источал некое волшебство. И самое большее волшебство исходило от закрытой двери. Я должна найти ход внутрь. Обойдя дом вокруг, я нашла небольшую дыру в стене рядом с землей. Единственное окно было забито досками. И черт меня дернул полезть в дырку. Я с трудом пробралась внутрь и оказалась в небольшой спаленке. Оказалось, что дверь подпирал тяжелый платяной шкаф. Здесь было вполне себе светло, так как потолок был изъеден дырами. Значит, сюда можно добраться и сверху. Я сделала серию неплохих снимков, впечатленная рассказом бабули. Я прямо чувствовала магию внутри этой комнатки, как бы мне самой не было смешно от таких мыслей. Ну, какая такая магия, я же большая девочка! А нет, сердце все равно верило.

Завершив съемку, я присела на деревянную кровать покрытую старым цветастым ковром и достала из рюкзака парочку бутербродов и термос с чаем. Насытившись, я вернула рюкзак обратно на спину и прислонилась к стене. Несмотря на разруху и сырость здесь было уютно. Такой маленький защищенный мирок вдали от всего мира. Замечтавшись, я не заметила, как погрузилась в сон.

Проснулась я резко, меня разбудил какой-то грохот. Стряхнув с себя остатки сна, я осознала, что то был раскат грома. Гроза? Откуда она? Ведь весь день небо было чистым. Я подняла голову, чтобы рассмотреть небо в дыре в потолке, но не обнаружила ни дыры, ни неба, ни привычной мне комнаты. Я была в совершенно другом месте!

Глава 2
Этот чужой, враждебный мир

Аврора, 18–20 сентября

Паника липкой волной начала сжимать мои внутренности. Я мотала головой из стороны в сторону, силясь в вечернем полумраке разглядеть комнату. Я не совсем хорошо видела то, что в ней находилось, но я определенно точно понимала, что комната стала больше! Я заснула в небольшой каморке, где кроме односпальной кровати, узкого столика у стены с дырой и шкафа, что подпирал дверь, ничего больше не было. Если отойти на вытянутую руку от кровати, то до столика можно коснуться другой рукой. Здесь тоже была кровать, и шкаф, и даже стол со стульями, но между ними было много свободного пространства и стол был не узким декоративным, а обычным обеденным.

Я не понимала, что происходит и едва сдерживала панический крик. Внезапная вспышка молнии озарила комнату и я увидела дверь. Никакой шкаф ее не загораживал. Я рванула к ней, как к спасательному кругу. Я толкнула с силой, но дверь легко поддалась и я, потеряв равновесие, грохнулась на деревянное крыльцо. Рюкзак дополнительно прихлопнул меня сверху и я несколько минут сидела не шевелясь, тупо вдыхая свежий грозовой воздух. Я ждала новой вспышки молнии, чтобы разглядеть место, где я оказалась. Все, что я могла видеть сейчас – невнятные темные силуэты и никаких огней. Как будто я оказалась на мертвой земле, в призрачной деревушке, а не в обычной деревне с людьми.

И молния вспыхнула, озарив все вокруг. Но лучше бы она этого не делала и я осталась бы в счастливом неведении еще некоторое время. Мне хватило нескольких секунд, пока сверкала молния, чтобы осознать – я не в той деревне, куда приехала утром. Я не в доме ведьмы. Я в незнакомом городе, селе или черт знает какой земле. В ужасе я ломанулась обратно в дом и, схватив обеденный стол за угол, потащила его к двери. Я хотела себя обезопасить прежде, чем впасть в истерику. Только после того, как стол крепко подпирал входную дверь, я села на пол и закричала.

Я не думала о том, слышит меня кто-то или нет, я просто кричала, пока не заболело горло. Выкричав всю свою панику, страх и ужас, я закашлялась и сделала пару глубоких вдохов. Безумно хотелось пить. Я достала из рюкзака бутылку минералки и жадно приложилась к горлышку. Стало немного легче. Я понимала, что нужно взять себя в руки и осмотреться. Я должна знать, где я оказалась и почему. Пошарив в рюкзаке, я нащупала фонарик и решила исследовать дом.

Слабый луч фонаря выхватил облезлые стены и старую мебель. Комната была довольно большая и в дальней стене я заприметила дверь в другую комнату. Я вошла в нее без страха: мой разум мне шептал, что если бы в доме кто-то был, то он давно бы пришел на мой крик. Значит, здесь я была одна и бояться мне было некого.

За дверью оказалась кухня с еще одним столом, старенькой печкой и старинным умывальником, в емкость которого нужно было заливать воду, а потом выливать из ведра снизу все, что натекло через раковину. У нас такой был на даче.

Дом явно был заброшенным и старым, но он не был разрушен – все стены, потолки и пол сохранились. Кажется, крыша на кухне слегка протекала в одном месте, да и между деревянными досками в полу мелькали небольшие прорехи, но никаких разрушенных стен и огромных дыр я не наблюдала. Определенно точно я оказалась в другом доме. Мне оставалось только понять – как меня сюда занесло.

Ни одна здравая мысль не приходила мне в голову. Похитить меня не могли. Даже если бы меня кто-то приспал, то найти и вытащить меня из ведьминой каморки – задача не из легких. И это не сон. Я несколько раз пребольно ударилась. Во сне боли не чувствуешь. Тогда что? Какое-то чертово ведьмино колдовство? Но ведь магии не существует! Я большая девочка и не верю во всякие сказки. Вот только ничего кроме них не может объяснить моего неожиданного перемещения.

И тут меня внезапно озарило: телефон! Я же могу позвонить домой и попросить меня забрать. Возможно, они сумеют вычислить мое местоположение по телефону. Кажется, у Макса был какой-то умный приятель. Брат не даст мне пропасть. Дрожащими руками я разблокировала телефон. Не разрядился, как же здорово! Я набрала номер брата, но вызов не пошел, на экране засветилось предательское словосочетание «мобильная сеть отсутствует». Черт! В какую дыру меня занесло?!

Я плюнула на все и достала из рюкзака бутерброд, предпоследний. У меня еще был кусок хлеба, пара банок консервов, горстка шоколадных конфет и три яблока. Я не знаю, сколько мне понадобится, чтобы добраться до дома, но, надеюсь, несколько дней я протяну. А там уже дома наемся. Жаль, велосипед остался возле жилища ведьмы, придется идти пешком.

Поев, я забралась прямо в одежде на кровать, только ботинки скинула. На дворе ночь, погода нелетная, единственное, что мне оставалось – поспать. Матрас был жестковатым, а плед не особо грел, но другой постели у меня не было. Я думала, что проворочаюсь до утра с тревожными мыслями, но я быстро уснула. Наверное, сказалась усталость и пережитый стресс.

Утром я не сразу поняла, где нахожусь. Облезлые стены, чуть приоткрытое перекошенное окно, из которого проникал свежий аромат дождливого воздуха. Я не дома. Да, да, я все еще не дома, я по-прежнему в паршивом сне, от которого не могу никак проснуться. Ведь он не сон, а реальность, в которую я не могу поверить.

Я достала последний бутерброд и одну из конфет и позавтракала. Чая в термосе оставалось на дне и это расстраивало. Бутылка с минералкой тоже была выпита наполовину. Надеюсь, я найду здесь какой-нибудь воды. Конечно, сейчас бы крепкого кофе, а лучше 50 грамм коньяка, чтобы проще принимать эту чертову реальность. Закончив с завтраком, я прошлась по домику, чтобы осмотреть его при свете дня. Ничего нового я не обнаружила: все тот же старый мрачный дом с одной большой комнатой и кухней, что и при свете фонаря. Я приняла решение выйти и осмотреть то место, в котором оказалась. Закинув рюкзак на плечи, я покинула заброшенный дом, который так мило приютил меня на ночь.

Выйдя на улицу, я обрадовалась, что ночью не могла разглядеть окружающего пейзажа. Иначе бы со мной случилась еще большая истерика, если даже не паническая атака. У меня их никогда не было, но мало ли. Я слышала о них. То, что открылось моему обалдевшему взору, вполне могло спровоцировать появление панических атак.

Я стояла на крыльце, смотрела вокруг и не могла поверить своим глазам: на несколько километров вдаль простиралась выжженная земля и развалянные дома. Жуткое зрелище! Как будто тут когда-то произошел пожар и все жители в нем погибли в огне. Иначе я не могла объяснить, почему они не вернулись и не отстроили свои дома. Вот, например, тот, в котором я ночевала, вполне можно отремонтировать. Да и без ремонта в нем худо-бедно можно жить. Но их оставили. Как бы я не любила заброшки – целая сгоревшая деревня выглядела жутко. Несмотря на теплые лучи солнца, по моей спине пробежал холодок, будто ледяной ветер пробрался под одежду. Я присела на ступеньки ветхого крыльца и задумалась: куда же мне идти?

Итак, что мы имеем? Я не знала, где я находилась, а главное – как сюда попала. Меня не могли накачать наркотиками и увезти, так как я бы наверняка почувствовала их эффект после пробуждения. Хотя кто знает? Я никогда не употребляла ничего, кроме алкоголя. К тому же, мне думалось, что если кто-то меня похитил и тайно вывез в незнакомое место, то у него должна была быть цель, а значит, он вернется. Мне надо убираться отсюда. Место неизвестное, поэтому было неважно в какую сторону я пойду. Я выбрала идти вперед от дома. Так вернее.

Я шла по центральной дороге, выложенной брусчаткой. Кое-где камней уже не было и на их месте стояли лужи после вчерашнего дождя. У меня были высокие ботинки на толстой подошве, поэтому испачкаться я не боялась. Несмотря на вчерашний дождь, день был непривычно теплым для осени. Мне хотелось снять куртку, но в рюкзаке для нее не было места, а в руках нести не хотелось. Я шла, а пейзаж не менялся – жуткое пепелище и сплошные развалины. Я достала фотоаппарат и сделала несколько снимков. Хоть мне и было страшно от того, что не знала, где нахожусь, все же, я радовалась возможности поснимать деревню-призрак. Когда выберусь, обязательно отмечу ее на карте и когда-нибудь снова вернусь. Одно дело снимать пару разрушенных домиков или строений, но совсем другое – целую деревню! Я не могла унять восторг. Все-таки, тот, кто меня сюда закинул, знал, что мне здесь понравится. Закончив со снимками, я спрятала фотоаппарат обратно в рюкзак и достала яблоко. Хотелось пить, но я решила поберечь воду.

К обеду солнце жарило немилосердно, а я все еще была в этой призрачной деревне. Я присела на крыльцо одного из домов, сняла куртку и достала банку консервов с хлебом. У меня оставалась еще одна банка, два яблока и парочка конфет. Мне обязательно к вечеру нужно найти людей, в крайнем случае, утром, иначе я рискую помереть голодной смертью.

Поев, я все-таки умудрилась свернуть куртку так, чтобы она влезла в рюкзак и пошла дальше. Я все удивлялась, что стало с этой деревней и, чтобы не сойти с ума от скуки, начала, как обычно, фантазировать. Я воображала, что жители заразились какой-то страшной заразной болезнью, зародившейся в почве, она начала распространяться с сумасшедшей скоростью и им пришлось выжечь всю землю, чтобы остановить эпидемию. Сами они в ужасе сбежали отсюда и основали новое поселение подальше. Здесь же была мертвая земля, на которой больше ничего не могло расти, поэтому они не могли вернуться. Так и напишу, когда выставлю фото в своем инстаграме. Я даже не допускала мысли, что не смогу вернуться. Стоит только крупицам сомнения дать пустить корни и они оплетут тебя, утащат на дно своими цепкими лапками, где обретается лишь страх и отчаяние. А мне категорически нельзя было отчаиваться.

К вечеру я дошла до конца деревни. Большая же она была! Может, не деревня она вовсе, а маленький городок с частными домами? Потом узнаю. Сейчас мне нужно было найти место для ночлега. Впереди, насколько хватало взгляда, простирался смешанный лес. Идти через него ночью было не самой лучшей идеей. Я забралась в один из относительно целых домов, перекусила яблоком, парой конфет, запила водой и упала спать. Консервы лучше оставить на завтра. Неизвестно, сколько мне еще идти до того, как встречу людей. Деньги у меня есть, так что когда их найду, то смогу заплатить и за еду, и за проезд домой.

Спала я тревожно и проснулась, едва только солнце поднялось из-за горизонта. Оно красиво золотило хвойно-лиственный лес и горело огнем на обугленных домах. Казалось, словно они опять полыхают огнем. Я смотрела на дома как зачарованная и внезапно как будто увидела видение мысленным взором: огонь поедал все, обгладывал дома, скользил по земле, сжирая сухие травы и ветки, подпитываясь ими и набирая силу. Сквозь огонь бежали люди с пожитками, перескакивая через большие очаги пламени, некоторые просто бежали по нему, обжигая ноги. Дома с грохотом валились, где-то раздавались звуки выстрелов, несколько человек в военной форме и с ружьями мелькало то тут, то там. Я даже чувствовала их боль и страх! От неожиданности я опустилась прямо на землю и с силой ущипнула себя. Нет, я не спала! Но я это видела! Не совсем глазами, как картинку, скорее, внутренним взором, как приходит в голову воспоминание. Меня все сильнее начало охватывать чувство нереальности происходящего. Может, меня и правда накачали наркотиками и мне мерещится черт знает что.

Не в силах выносить нахлынувшие эмоции, я поднялась с земли и побежала в сторону леса, подальше от проклятой деревни. Рюкзак бил меня по спине, палки и камни под ногами пытались свалить меня с ног, но я не поддавалась. Я просто бежала. Оказавшись в лесу, я почувствовала, что задыхаюсь. Присев на поваленную сосну, я открыла рюкзак и достала бутылку с водой. Оставалось меньше половины. Я разрешила сделать себе пару хороших глотков и достала яблоко. Жевала я медленно, сосредоточившись на вкусе. Все что угодно, лишь бы не думать о происходящем со мной. В какую же переделку я попала? Меня утешало только одно: если завтра не вернусь, то брат с родителями кинутся меня искать. Брат знал, в какую деревню я поехала, так что они должны найти мои следы. Я верю. Либо я сама найду дорогу домой. Только бы сначала людей. Они обязательно помогут. Хотя бы прояснить, где я. Вздыхая, я съела последнюю шоколадную конфету. Мне нужна была энергия, ведь неизвестно, сколько идти через лес, а консервы пока открывать не хотелось. Они были моей последней едой.

Я шла несколько часов, было уже позднее утро, как вдруг я услышала очень знакомый звук. Журчание ручейка! О небо, только бы вода в нем была чистая! Я поспешила на звук и оказалась на небольшой полянке, через которую протекал ручеек. Он с веселым журчанием сбегал вниз с небольшого холмика, через камни, и мчался дальше в лес, сквозь деревья.

Я скинула рюкзак с плеч и, опустившись на колени, жадно припала к ручью как дикий зверь. Вода была холодная, вкусная и мне было абсолютно плевать насколько она чистая. Надеюсь, все же, что чистая. Напившись вволю, я вымыла руки и лицо, а затем достала из рюкзака зубную щетку и пасту. К счастью, у меня всегда в рюкзаке имелся небольшой походный набор из гигиенических средств и лекарств первой необходимости. Я не всегда наверняка знала, что вернусь в тот же день, поэтому, чтобы каждый раз не заморачиваться, просто хранила в рюкзаке необходимые вещи. Почистив зубы, я почувствовала себя почти человеком. Еще бы помыться, но как-то не хотелось раздеваться. Все же не лето уже. Впрочем, подумав, я все же решила хоть слегка обмыться. Не люблю ходить грязной больше суток. Людей здесь не было, так что никто меня не увидит. Неизвестно, когда я смогу добраться до нормального душа, а ходить немытой неделю мне совсем не улыбалось. Хотя, если я не найду еды, то будет уже все равно грязной я помру или чистой. Надеюсь, что до этого не дойдет и моя жизнь не оборвется так нелепо.