000
ОтложитьЧитал
Господи, Боже мой! Внутри всё оборвалось, я запаниковала. Как такое могло быть? Что вообще происходит?
Андрей и Голубкина сблизились и о чем-то начали говорить. Девушка сначала согласно кивала, а потом вдруг резко показала в сторону наших окон, и Андрей на её жест обернулся. Я инстинктивно отпрыгнула от окна, и, придя в себя через какое-то время, попросила Наташу подойти и как бы невзначай посмотреть вниз. Наташа, желая быстрей закончить работу, даже ни о чем не спросила.
– Они там?
– Кто именно?
– Голубкина.
– Нет, – пожала плечами Наташа. – Только мужчина внизу стоит, ещё такой лысенький возле второго подъезда, и какая-то женщина…
– Всё не то! – остановила я девушку, пытаясь высмотреть хоть что-то из-за её плеча. – Молодой парень в темно-сером костюме должен стоять у машины. Стоит?
– Ага.
– А Голубкина?
– Говорю ж, её нет! – не выдержала Наташа. – Посмотри сама!
Я на секунду прижалась к окну. Андрей стоял на прежнем месте, а Лизы и след простыл. Может, мне показалось? Хотя, я поначалу тоже сочла черный Мерседес за обман зрения.
Я быстро метнулась к столу, завершила работу на компьютере, собрала почерканные листы в сумку, наспех натянула кожаную куртку и побежала вниз. Нужно было срочно выяснить, откуда эта пресловутая девица знает моего Андрея? Моего бывшего Андрея, хочу заметить! Я – кремень. Я приняла решение. И теперь я, как бронетанк, непреклонна – пули от меня отскакивают со свистом. И я на его чары не куплюсь.
– Привет! – Андрей заметно нервничал. Таким я видела его впервые в жизни.
– Привет! – я робко подошла к машине.
– Мне надо с тобой поговорить, – сказали мы одновременно и остались стоять в нерешительности. Кто же начнет?
– Да… хорошо… – Андрей нарушил молчание первым, сделал глубокий вдох и сбивчиво продолжил. – Я хотел у тебя попросить прощения. Прости, что не сказал про сестру. Глупо так всё получилось. Но, пожалуйста, поверь мне.
– Ты сказал, что летишь в командировку, в Лондон! – неожиданно вспылила я. – А оказалось, что ты летал туда отдыхать!
– Марина, я и вправду летал в Лондон по делам фирмы. Я встречался с потенциальными инвесторами, можешь у кого угодно в офисе спросить.
«Да уж! В офисе мне всё про тебя рассказали», – пролетело пулей в голове, и я ещё больше съежилась от своих мыслей.
– Но я не мог отказать родной сестре в совместном отдыхе, – продолжал Андрей. – Мы не виделись практически год, я обещал ей всего лишь уикенд. Я не сделал ничего предосудительного, пойми меня.
Я молчала, сложила руки на груди и долго рассматривала машину, собираясь с мыслями. Андрей спокойно ждал моего решения.
– Хорошо, – громко выдохнула я. – Я верю тебе, прощаю или, что ты там ещё от меня хочешь. Но это ничего не меняет. Ничего…
Андрей подумал и согласно кивнул в ответ. Может и правда, он мне не изменял, не предавал и эта маленькая недоговоренность про Лондон – сущие пустяки. Но меня всё же что-то тяготило в этих отношениях. Я постоянно искала подвох.
Какое-то время мы стояли, не смея взглянуть друг на друга и что-либо сказать. Потом Андрей взял меня за руку и подвел к водительской дверце своей машины. На сиденье лежал огромный букет из красных роз. Я не знаю, сколько штук там было, 20 или 40, а может и все 50, но букет был впечатляющим. У меня пропал дар речи. Такого мне в жизни ни один парень не дарил. Андрей засуетился и откуда ни возьмись появился черный пакет с логотипом «Шанель».
– Что это? – испугано спросила я, тыча пальцем.
– Это подарок, – ответил Андрей. – Смотри.
В пакете я обнаружила прямоугольную белую коробочку, при виде которой сердце забилось в тысячу раз быстрей. Я дрожащими руками открыла её и увидела в глубине черного бархата скромное золотое колечко с черной миниатюрной розочкой, лепестки которой обрамляли прозрачные камешки. Очень красивое кольцо! Шикарное! Такое, что я долго разглядывала его, поджав губы. Но потом мысль щелкнула в голове и с размаху захлопнула коробочку.
– Тебе не нравится? – тут же отреагировал Андрей.
– Почему же? Кольцо ослепительно красивое, – отвечала я, отправляя коробку с её содержимым обратно в пакет. – Но что дальше?
– В смысле?
– Подвеска от «Картье» или красный кабриолет от братьев Мазерати, а может сразу корону Елизаветы Второй? Я не могу его принять! Точка!
– Но почему?
– Потому что чувства не покупают. Вот здесь сердце, видишь, – прижала я ладонь к груди. – Оно верит, оно ждет, оно надеется и ценит в людях отнюдь не вещи, а поступки, – пыталась объясниться я, вручая пакет обратно. – И это кольцо… Оно не для меня. Не вини себя в выборе подарка, ты всё сделал правильно. Просто…
Андрей растеряно молчал и ошарашено смотрел на меня, будто я ему только что влепила пощёчину. Я же продолжала тщательно подбирать слова:
– Понимаешь, кольцо и охапка роз на сидении дорогой машины – это как фотография из Инстаграма какой-нибудь зажиточной фифочки, которая живет не по средствам и думает, что в мире нет голода, мора и нищеты. Она летает каждые выходные за шмотками в Милан и пьет Дон Периньон вприкуску с лобстером. Но она не знает одного, что самое лучшее в жизни: объятия, улыбки, дружба, поддержка, любовь, доверие, преданность – бесплатны! Я не от Диор, Шанель или Валентино. Я другая, Андрей! У меня другая жизнь, в ней совершенно другие ценности.
– Понятно, – парень разом изменился в лице и кроме, как «я проиграл – я сдаюсь», на нем ничего написано не было.
– Прости, если тебя это задело. Но я хочу с тобой быть честной…
– Нет, ты права… конечно… – мужчина заставил себя иронично улыбнуться. – Я тебя понимаю. Ты, знаешь, это мне Аня насоветовала, со своей колокольни. Я предполагал, что… в общем… Неважно.
– Угу, – выдавила я, и мы оба замолчали, не в силах посмотреть друг на друга.
Знаете, мне нечего сказать в оправдание. Да, возможно, я – дура, которая могла бы купаться во всей этой роскоши хоть каждый день, не ходить на работу, а ходить по бутикам вдоль Третьяковского проезда, соглашаться на такие вот подарки и закрывать глаза на то, что творится в душе. Но ведь нельзя брешь в отношениях прикрывать дорогими подарками. Прощение не купишь «Шанелью» и не засыплешь дыру на сердце лепестками роз. Счастье не продается и не покупается, и у него нет лейблов с ценниками.
– Я хотела кое-что спросить у тебя… – начала я издалека. Мне нужно было срочно узнать про Голубкину.
– Да, – в серых глазах Андрея было столько надежды, что желудок скрутило морским узлом. Ничего не поделаешь, мой милый! Переходим к официальной части разговора, розовые сопли на костюме от «Армани» плохо смотрятся.
– Откуда ты знаешь Лизу Голубкину? – спросила я.
– Кого? – нахмурился тот.
– Ту девушку в вишневом пальто. Она выходила из здания, и ты с ней разговаривал. Я видела из окна.
– А… понял, – кивнул Андрей. – Она живет с родителями на Новорижском. В коттеджном поселке, недалеко от дома моих родителей. Я видел её пару раз на теннисном корте. И кажется, она гоняет на байке.
– Голубкина гоняет на байке? – я была поражена. – Ты ничего не путаешь?
– Нет. У меня хорошая память на лица.
– Офигеть! – всё, что смогла выдавить я.
– У неё ещё парень, кажется, тоже занимается мотоспортом.
– У Голубкиной ещё и парень есть? – не верила я своим ушам. – Это что получается, она – дочь богачей?
– Да, как и я, – сыронизировал Андрей, но я этого не заметила.
– Но зачем же ей работать? – я схватилась руками за голову и продолжила рассуждать вслух. – Она ведь может устроиться, куда захочет и не работать за маленькую зарплату. Богатая девушка и наш забытый Богом журнал. Как такое вообще возможно?
– Она ничего вам не говорила?
– Нет, – мотала я головой словно в беспамятстве. – Вообще ничего такого и никогда. Вроде, всё было чисто. Хотя…– меня словно Ньютоновским яблоком стукнуло по голове, и я вспомнила один ничем не примечательный случай. Эврика! – У меня есть доказательство! Точно! Оно есть! Мне срочно нужно обратно, в офис, пока Наташа не ушла.
– Хорошо, – протянул Андрей. – Я подожду.
– Нет, не стоит, – обернулась я на ходу. – Это может занять время. Спасибо! Пока.
– Мать моя женщина! – вскинула брови Наташа, когда я, запыхавшись, со всего ходу влетела в офис. – Марина, ты зачем вернулась? Забыла, чего? Или захотелось в ночную смену поработать?
– Ты не представляешь, что я сейчас узнала! – глаза мои горели, я нажала кнопку «включения» на компьютере и в предвкушении не могла устоять на месте. – Представляешь, наша Лиза Голубкина – дочь богачей!
– Не может быть! – ахнула Наташа. – Ты шутишь?
– Нет, они живут в поселке для миллионеров на Новорижском шоссе, – взахлеб рассказывала я. – А ещё у неё есть парень и они оба увлекаются мотоспортом. Голубкина – байкерша! Ты себе можешь это представить?
– Да ну нафиг! – глаза Наташи полезли на лоб.
– Всё именно так, – подтвердила я и, как только компьютер включился, начала судорожно перебирать файлы.
– И чего ты хочешь отыскать? – спросила девушка, заглядывая мне через плечо.
– Письмо, – я кликала мышкой, открывая всё новые и новые документы. – Не так давно пришло письмо на нашу общую почту. Там что-то говорилось о торговом комплексе в Барвихе, куда Голубкина ходила. Она заполнила анкету и в графе указала наш почтовый ящик, а не личный.
Я минут пять копалась во всех папках, но ничего не находила. И когда терпение было уже на исходе, я наткнулась на файл. Мы накинулись на письмо, как голодные львы на пойманную антилопу, и стали вслух зачитывать строчки.
Елизавета Голубкина, спасибо, что посетили BarvikhaHotel&Spa и воспользовались полным курсом талассотерапии.
Специально для наших гостей действует предложение от «Шопинг-тур» при покупке от 99 000 рублей в бутиках «БарвихаLuxuryVillage».
Предложение также включает завтрак и массаж Chenot. Предложение действует при бронировании в BarvikhaHotel&Spa от одной ночи.
Спасибо за отзыв в книге регистраций. Всегда рады видеть вас в BarvikhaHotel&Spa.
– Я тогда спросила Голубкину, что это такое, – рассказывала я Наташе. – А она начала было говорить «не твое дело», а потом призналась, что была там на каком-то мероприятии и ей сунули эту анкету.
– Но здесь же явно говориться, что она посетила СПА, была их гостем, – возражала Наташа и тыкала в бумажку, только что отпечатанную принтером.
– Вот и я так подумала, но не стала акцентировать внимание.
– А зря! Завтра прижмем нашу новоявленную богачку в туалете и выбьем из неё всю правду, – толкнула меня плечом Наташа.
– И спесь, – добавила я.
Мы закрыли офис, передали на пульт управления информацию о включении сигнализации, попрощались в фойе с охранником, и вышли вместе из здания.
Андрей сидел в машине и ждал, по всей видимости, меня. Я хотела пройти мимо, как будто его не существует. Но тот вовремя успел меня окликнуть и предложил довезти. Деваться было некуда. Я пожелала бы сесть рядом с Наташей на заднее пассажирское сиденье, но Андрей галантно открыл переднюю дверь.
Наташа была добрым и отзывчивым человек, могла поддержать в трудной ситуации, прийти на помощь, надавать по заднице Голубкиной, но вот держать язык за зубами – никогда не входило в её правило. Поэтому, когда девушка увидела большой букет цветов на сидении, громко воскликнула:
– О! Ничего себе! Это тебе, Марин, подарили?
– Да, – ответил Андрей.
– Нет, – в ту же секунду выпалила я. – Это… э… сестре Андрея. Да, конечно… у сестры Андрея, Ани, сегодня день рождения – это ей подарок.
Андрей смотрел на дорогу и только слегка отрицательно покачал головой. Он был полностью не согласен со мной, но меня это не волновало.
– Красивый букет! Просто шикарный! – повторила Наташа мои слова, сказанные полчаса назад. – Вы едете к ней вместе на день рождения? – выпытывала девушка, и я была готова засунуть ей кляп в горло.
– Да, – ответил Андрей.
– Нет, – одновременно с ним сказала я. – Э… я не хочу, – врала, ни капельки не краснея. – Понимаешь, Наташ, мы ещё с Андреем мало встречаемся, и пока, мне кажется, рано знакомиться с родителями. Да, Милый? – скривила я сладко-приторную мину, на которую была способна.
– Ага, – Андрей не смотрел на меня, но я была уверена, что мои слова ему не по духу. Уж очень мрачный профиль у него был. Но стоило мне только сказать «да – я иду на выдуманный день рождения», и остановку метро я бы проехала мимо.
– Кстати, откуда ты узнала про Голубкину? – продолжала поддерживать разговор Наташа, не замечая наэлектризованного до предела воздуха между нами с Андреем.
– Он мне рассказал, – показала я пальцем. – Андрей знает Голубкину. Я увидела в окно, как они поздоровались на парковке.
– Так, – потерла руками девушка в предвкушении душещипательных подробностей. – И откуда ты её знаешь? – спросила она Андрея.
– Дом Голубкиных недалеко от дома моих родителей. Вот и всё, – пожал плечами тот, останавливая машину возле метро и включая «аварийку». – Как-то видел её на теннисном корте, и несколько раз замечал её ездящей на байке.
– Вот оно как! – воскликнула Наташа. – Завтра мы её прижмем, как следует, и всё выясним! Марина, ты со мной? – кивнула она в сторону подземки.
– Да, – я резко повернулась к двери и готова была тут же выскочить, но Наташа решила за меня ход событий:
– Ладно, голубки, воркуйте. Марина, я подожду тебя внутри, если ты недолго.
Девушка вышла из машины, захлопнув за собой дверь, а мы с Андреем остались сидеть в тишине, разбавленной тихими звуками музыки из колонок.
– Марина, значит, ты не примешь букет?
– Нет.
– И меня не примешь?
– Нет, – я подняла глаза и мне хотелось задохнуться. Я убивала морально Андрея своими словами. Но при всех обстоятельствах, сможем ли мы быть счастливыми? Один раз и на всю жизнь. И если сейчас не провести ампутацию сердца, то есть ли смысл затягивать наше помешательство друг на друге ещё дольше? И где бы найти стоящего хирурга, чтобы безболезненно, и после наркоза ничего не помнить?
– Значит, мои подарки для тебя не значат ровным счетом ничего, или, может быть, проблема…
Проблема была в признании меня любимой и единственной девушкой. Он пытался это сказать, сердце мое сжималось. Я готова была его простить. Сейчас… Ещё немного и будут эти слова.
– Проблема в том, что я богат и какие-то деньги встали поперек отношений?
– Господи, Андрей! – в бешенстве взмолилась я, дергая за дверную ручку. – Если ты так считаешь, то – да! Хотя кого я обманываю? Посмотри, на себя! Ты – принц, который живет в роскошном замке, а я – Золушка. И, черт возьми, у этой сказки не будет хорошего финала! – сказала и вылетела пулей из машины, громко хлопнув при этом дверью. Продолжать разговор не имело смысла. Я уже поставила жирную точку в наших отношениях, не стоит делать из неё запятую.
На следующий день в офисе всё было как прежде. Никто больше не заговаривал о будущей реорганизации, и все работали в своем темпе. Голубкина тоже ничем не выдавала себя. Ну, может, новой кожаной курткой и блестящей лакированной сумкой. Но какая женщина не любит новых вещей?
Мы с Наташей тоже не подавали виду, что знаем больше остальных. Но постоянно вели переписку через внутренний чат. Было решено устроить Лизе «темную» в обеденный перерыв. Позже никак нельзя. Девушка – студентка и работает в свободном графике, совмещает учебу и работу. После обеда она должна была уйти на пары. Поэтому перед тем, как ей успеть выскользнуть из офиса, мы прищучили её с Наташей в коридоре, провели, как два конвоира, под руки в туалет и закрыли за собой дверь на щеколду.
– Что происходит? – взорвалась Голубкина. Ей было не вырваться – дверь мы заблокировали своими девичьими плечами. А если учесть, что в пухленькой Наташе умещалось две худеньких Лизы, то с неожиданным натиском мы бы справились в два счета.
– Ничего, просто хотели с тобой поговорить, – успокоила её Наташа самым безобидным тоном.
– Тогда, зачем же запихивать человека в туалет? Не понимаю! – возмущалась та, поправляя воротник кожаной куртки, которая отлично сочеталась с голубыми джинсами и волосами цвета блонд. – Что вам от меня надо? Вы просто ненормальные!
Мы с Наташей приготовились к атаке. Словно на войне, мы – храбрые мужи, истинные войны, несли развевающееся красное знамя прямо на врага. Что бы ни случилось – мы не посрамим своего отечества, и, если так будет надобно – ляжем костьми за наш офис прямо здесь, на кафельном полу сортира. Возможно, перебор. Но настрой был именно таким.
– Вот, твое давнишнее письмо из «Барвиха Вилладж». Помнишь? – протянула я листок бумаги с вчерашней находкой.
– И что? – Лиза даже не вчиталась в письмо, скомкала и бросила в рядом стоящее ведро.
– А то, что ты – дочь богатых родителей, которые живут на Новорижском шоссе, занимаешься теннисом и катаешься на байке, – грозно наступала Наташа, тыча в неё своим кругленьким пальцем.
– Ааа… это твой Нагорный проболтался? – бесцеремонно бросила Лиза и посмотрела на меня с высока.
– Я видела, как вы с ним вчера поздоровались и спросила, – скромно ответила я.
– Так и знала, – закатила глаза девушка. – Но пройти мимо него, не поздоровавшись, я не могла, потому что статус и всё такое. Ума не приложу, как тебе удалось его подцепить?
Я залилась краской и не смогла ничего ответить.
– Не твое дело! – рявкнула Наташа, за что я была ей благодарна. – Лучше ответь: ты сама чего тут забыла, а?
– Я? Ничего! – Голубкина показательно задрала голову и скрестила руки на груди, не желая дальше продолжать разговор.
– Как ничего? Ты работаешь в грошовом журнале! Почему бы тебе с денежками твоих родителей не перебраться в «Вог» или, скажем, «Аллюр»? – воспряла я духом.
– Работаю и работаю, – равнодушно пожала плечами девушка. – Может, мне нравится здесь работать.
– Что-то слабо верится, – наступала Наташа. – Вечно пестришь своими идеями, лезешь поперед батьки в пекло, бегаешь по каждому поводу к Александру Григорьевичу и пытаешься контролировать допечатную подготовку. Выслужится хочешь?! Только зачем тебе это? Признавайся, или мы настропалим против тебя весь офис. Уж это я смогу сделать в два счета!
– Ладно, – вздохнула Лиза, полностью игнорируя выпущенную на неё агрессию. – Неделей раньше или позже – вы всё равно узнаете. В общем… Журнал выкупает компания моего отца, понятно вам?
– Что значит, выкупает? – спросили мы одновременно с Наташей. Плечи наши сникли в один момент, невидимое знамя упало и половой тряпкой забилось в углу самой дальней кабинки. Мы разгромлены или еще нет?
– То и значит! У Александра Григорьевича денег нет, он выходит в ноль. Рекламодатели к нему не идут. Он просто не рассчитается со своими работниками в следующем месяце. И если не примет предложение моего отца, то разорится, – сказала Лиза так, будто разговор шел о прогулке под дождем, а не о судьбе целого журнала.
– Я была практически права, – всплеснула руками Наташа, на её лице отразилось разочарование.
– Но зачем тебе это надо? – не отступала я. – Зачем покупать гибнущую компанию? Зачем тебе вообще было влезать сюда, и, в принципе, работать, если у родителей есть большие суммы денег?
– Папа пообещал мне купить квартиру в центре Москвы, если я смогу отработать в журнале год простой журналисткой. Без всякого блата, привилегий и прочего. Смогу слиться с другими работниками и ничем себя не выдать. Воспитательный процесс такой, понимаете? – мы кивали. – А что до журнала? Так я к нему прикипела всей душой, не могу смотреть, как он уйдет в небытие.
– Но мы с Наташей тебя раскусили раньше времени. Значит, ты проиграла папе, продержалась всего полгода, – хваталась я за последнюю надежду.
– Нет, – засмеялась Лиза. – Я не проиграла. Я выиграла – доказала отцу, что могу работать, не покладая рук. В скором времени мне доверят управление редакцией. Вот так-то! – цокнула языком Голубкина и, расталкивая нас плечами, горделивой походкой подошла к двери.
– И запомните, девочки, – обернулась она напоследок. – Чем меньше люди знают на местах, тем крепче спят. Вы понимаете, о чем я?
– Да, – тяжело ответила Наташа, даже не глядя ей вслед.
– Всего хорошего, – кинула Лиза и вышла из туалета.
Мы с Наташей были поражены, ошеломлены и полностью разгромлены, как войска Наполеона при Ватерлоо. Всё происходящее казалось фильмом в любимом жанре Стивена Кинга. Полученная информация никак не укладывалась в голове. Наташа хотела идти к АГ напролом и требовать объяснений, но я предложила остыть и всё хорошенько обдумать.
После обеденного перерыва, я села за компьютер, как в лужу. Бежать с тонувшего корабля не собиралась. Я – не крыса и деваться мне некуда, у меня ипотека – я в долгу перед банком. А вот Наташа в сообщении по внутреннему чату заявила, что в свои 32 года под руководством Лизы работать не собирается. И лучше она останется бедной безработной женщиной, чем позволит командовать соплячке. Наташа могла так говорить, у неё был муж и десятилетний ребенок, она могла посидеть дома пару месяцев, а я нет.
– Пойдем, – незаметно подошла к моему столу Наташа, заставив меня дрогнуть всем телом.
– Ты меня напугала, – оглянулась я на девушку. – Куда пойдем?
– В кабинет к Александру Григорьевичу и просто спокойно поговорим. Хотя бы узнаем, к чему нам готовиться.
Главный редактор сидел за столом, уткнувшись в широкий монитор компьютера. Медленно пил кофе и делал какие-то пометки в блокнот. И хотя секретарша Анечка, сказала, что АГ свободен, на «ничегонеделание» это было не похоже. Мужчина постоянно хмурил брови и почесывал гладковыбритый подбородок.
– Да, девочки, я вас слушаю.
– Александр Григорьевич, мы хотели с вами поговорить о… – начала Наташа.
– Да, мы хотели узнать о… узнать, что… – я тоже не могла подобрать нужных слов.
Главный редактор замер и серьезно посмотрел на нас.
– В общем, – глубоко вздохнула Наташа. – Мы знаем, что у журнала проблемы.
– Большие проблемы, – тихо подсказала я. – Нам Голубкина всё рассказала.
– Вот оно что! – воскликнул редактор и принялся нас слушать.
– Мы вывели её на чистую воду! – провозгласила Наташа, когда рассказ о нашей «темной» в туалете был окончен. Естественно, описали все в самых ярких красках, где мы с Наташей были на коне и впереди планеты всей.
– Надеюсь, вы кровь ей всю не попортили? – иронично улыбнулся АГ.
– Нет, всего лишь отделались неотложкой и дефибриллятором, – отмахнулась Наташа. – Вам не о чем беспокоиться.
– Это хорошо, – усмехнулся мужчина и навалился локтями на стол. – А что, собственно, вы хотите от меня, если Лизавета вам уже всё рассказала?
– Ли-за-ве-та, – скривилась Наташа. – Неужели всё так плачевно, как говорит об этом Лизавета?
– Дела плохо идут уже давно. Рекламодателей стоящих нет. Денег мало-мальски хватает окупить печать, расплатиться с сотрудниками, оплатить аренду и так, по мелочам. В конце этого месяца и на это денег не будет. Так что… – многозначительно протянул Александр Григорьевич и пожал плечами. Всё же когда о крахе нашего журнала говорила Голубкина – этому не так верилось, а когда об этом говорил сам редактор – было понятно, что тонущий корабль уже не спасти.
– А как же писательница Рублевская, которую я нашла? Как же интервью и реклама на весь разворот? Я же договорилась с ней на хорошую сумму, – спросила я.
– Я должен тебя поблагодарить, Марина, – улыбнулся мужчина. – Если бы не твоя писательница, мы бы закрылись уже сегодня.
– Да? – мои щеки залились румянцем.
– Да. Жаль только, что Рублевская ушла от нас раньше времени. Мы бы с ее рекламой смогли продержаться ещё пару месяцев.
– Голубкина говорит, что когда её отец купит журнал, она станет здесь руководителем, – продолжала Наташа, нервно разглаживая ткань на юбке. – А как же вы, Александр Григорьевич? Вы так и будете работать?
– Нет… хотя, может да… не знаю, – сомневался мужчина. – Время покажет.
– Неужели ничего нельзя сделать? – потянулась я за маленькой соломинкой надежды.
– Думаю, что нет. Если только на нас с неба не упадет полчище клиентов, желающее поставить рекламу, – тяжело вздохнул мужчина и закончил разговор.
Мы вышли из кабинета начальника поверженные и полностью падшие духом. Поражение при «туалетном» Ватерлоо уже казалось смешным. Мы были просто стерты с лица земли, как Хиросима и Нагасаки после атомной бомбардировки США. Создавалось такое ощущение, что ответить вторым налетом на Перл-Харбор мы уже не в состоянии.
Власть ещё не сменилась, а работать уже не хотелось. Элла Эдуардовна метнула на нас пару убийственных взглядов, но мы с Наташей никак не среагировали, так и сидели у моего рабочего стола и тупо молчали, осознавая всю трагичность ситуации.
И как можно быть счастливой, радоваться жизни, когда на работе происходят вот такие ситуации? Как можно закрывать на всё глаза и играть в удачливую жизнь? Знаете, какие бы исследования не проводил профессор по счастью, но жизнь намного сложнее, и вряд ли её всунешь в одно научное исследование.
– Девочки, хватит вам уже шушукаться, – сердито сказала Элла Эдуардовна. – Быстро за работу! Уже начало четвертого, а у вас ещё конь не валялся.
– И не будет валяться! – огрызнулась Наташа. – Мы всё знаем про журнал. Голубкина рассказала, Александр Григорьевич подтвердил.
Элла Эдуардовна пришла в замешательство и стала оглядываться по сторонам, слышал ли ещё кто-нибудь Наташу. Менеджеров после обеда и след простыл, еще один редактор был на нашей импровизированной кухне, внештатный журналист, который приходил раза два в неделю, в отпуске, отдел макетирования и рекламы отделен от нас стеной, а финансовый вообще был в другой стороне.
– Вы знаете про проблемы журнала? – шёпотом начала женщина.
– Ага, – громко поддакнула Наташа. – И я молчать не собираюсь и работать под управлением этой Козы! Заявление по собственному желанию напишу первой.
– Элла Эдуардовна, – скромно пропищала я, упираясь о стол и вытягиваясь в сторону женщины. – Но, может, можно чем-то помочь журналу? Я не могу уволиться, но и работать будет здесь невыносимо.
– Я тут подумала, – подошла к нашему столу женщина и приставила свой стул. – Можно кое-что сделать, если постараться всем вместе. Будет очень непросто и я бы даже сказала, что нелегко. И наша затея может прогореть. Александр Григорьевич не хочет об этом и слышать, но если уже вы всё знаете, почему бы не попробовать?
Может, это Элла Эдуардовна вместо меня начиталась всяких книг по мотивации и прошла краткий курс «Как спасти корпорацию, если её захватили монстры», но говорила женщина по делу и выглядела очень решительно.
Мы просидели чуть ли не до девяти часов, посвящая свои умы в схемы финансовых отчетов, менеджерских заявок, изучили базу клиентов, наметили план действий. В общем, весь персонал офиса до конца дня был осведомлен о грядущих переменах. Все согласились упорно молчать и не выдавать себя перед Голубкиной. Всех коллег полученная информация приводила в недоумение. Лизу мало кто любил, в основном, относились к ней нейтрально, а вот Александра Григорьевича уважали поголовно.
Уже было довольно темно, когда мы вышли с Наташей последними из здания. Грозовые тучи надвинулись над городом совсем низко, тут и там сверкали молнии, вдалеке слышались раскаты грома. Вот-вот и пойдет ливень. Успеем мы, интересно, добежать до станции или нет?
– Марина, – окликнул меня со спины знакомый мужской голос, и я остановилась, как вкопанная. Прямо под фонарем в метрах двух от меня стоял Андрей. Он был одет в обычные джинсы, кроссовки и демисезонную куртку. Такой простой – без костюма и всей этой мишуры. Взъерошенные волосы и дневная щетина. Никакого лоска и претенциозности. Совсем другой человек.
– Что ты тут делаешь? – удивилась я.
– Тебя жду, – сделал мужчина шаг навстречу ко мне.
– Мне нужно домой, и я в твою машину не сяду!
– У меня нет машины, – спокойно продолжал он.
– А где она? – я ничего не понимала. Андрей поздоровался с Наташей, подошел ко мне вплотную, и я вздрогнула всем телом от запаха его духов. Это когда-нибудь закончится? Я когда-нибудь смогу на него реагировать нормально, а не чувствовать себя размазней?
– Машина на подземной парковке, – невозмутимо отвечал мужчина.
– Здесь нет подземной парковки, – подсказала Наташа.
– Правильно, – кивнул тот. – Машина стоит на подземной парковке у меня дома.
– Ты что добирался до офиса на метро? – растерянно спросила я.
– Можно сказать и так. Вообще-то, меня подбросил сюда друг.
– Тогда всё понятно, – кинула я, не желая больше разговаривать, и развернулась на 180 градусов. Даже спрашивать не собиралась, зачем пришел. Пускай валит. Я уже всё сказала.
– Я могу проводить тебя? – сделал последнюю попытку Андрей растопить мое сердце. – То есть проводить вас двоих до метро.
– Да, конечно, – вставила Наташа, не успела я даже рта раскрыть.
– Хорошо, – кивнула я, а следом тихо добавила, когда Андрей поравнялся с моим плечом. – Но только до метро.
По дороге к станции я вела диалог о свалившихся на офис проблемах только с Наташей, полностью игнорируя Андрея. Нечего ему нос совать не в свое дело!
Моей коллеге уже три раза звонил муж, и её надо было срочно бежать домой и кормить ребенка. При упоминании о еде у меня скрутило живот. В последний раз я ела сегодня утром; в обед мы разбирались с Голубкиной, а кофе из кофемашины не считается едой. Дома был пустой холодильник и мне ничего не оставалось, как согласиться с Андреем пойти в кафе. То есть я совсем не хотела с ним идти, но тут опять вмешалась своим словом Наташа. А ещё мы проходили мимо открытой витрины одной кафешки и при виде жующих людей у меня потекли слюнки, как у собаки Павлова. В общем, я не смогла устоять.
– Это тебе не ресторан в центре с налетом такого аристократизма, что задохнуться можно, – саркастично заявила я, как только мы переступили порог буфет-бара.
– Ничего страшного, – пожал плечами Андрей, пытаясь принять у меня пальто, которое я успела стянуть сама. Все эти его джентльменские ужимки – только не сегодня! Неужели у него и вправду это в крови или он просто выпендривается?
– Меню вон там, – указала я на черные доски с надписями белым мелом. – Здесь самообслуживание. Никаких тебе елейных официантов, готовых расстелиться перед тобой ковром, – я смерила мужчину самой едкой улыбкой, в надежде, что он сейчас разразиться громом и молниями, как погода за окном, и покинет меня раз и навсегда, но он только пожал плечами.
Мы заказали по салату «Цезарь», я решилась на цыпленка в кисло-сладком соусе с овощами, Андрей на кофе со сливками. За заказ заплатил Андрей. Я внимательно наблюдала за его реакцией у барной стойки. Но когда произнесли сумму, очень маленькую сумму (по сравнению с ресторанами, куда он выбирался на ланч, одно блюдо там стоило столько, сколько здесь наш полный чек), Андрей даже бровью не повел. Протянул платиновую карточку, а через время забрал поднос с едой.