000
ОтложитьЧитал
– Ага. А если он не затащится в постель, что тогда? – Алена надула губки.
– Слышь, подруга. Ты на себя-то глянь. Да какой мужик от такой красоты откажется? Даже я тобой любуюсь иногда. Реально! Тоже когда-то такая была… Эх, где мои двадцать лет? – Алла томно закатила глаза.
Действительно, внешность у Алены была сногсшибательная. И фигура, и шикарные длинные волосы, и смазливая мордашка. Все в ней сошлось, как нарочно. И если Алле приходилось постоянно следить за собой, чтоб не набрать лишние килограммы, чтоб грудь была в тонусе, макияж, прическа, ногти… Это все отнимало массу сил и времени. Алене же красота была подарена природой. Ест в три гола – и все одно стройняшка. И за волосами ухода нет – причесалась, стянула в хвостик, и делу край. А все потому, что волос у нее хороший, богатый. Тут любая прическа к лицу и любая хороша. Макияж – и тот так, «для проформы». У нее и без того губки пухленькие и яркие, брови только чуть подвела, да реснички чуток мазнула тушью. Вот и весь макияж. Алла даже немного завидовала своей молодой подруге. А что ума нет, так это дело наживное. Все приходит с опытом.
– Впрочем, если ты так уж в своих чарах сомневаешься, мой тебе совет: плесни ты своему этому Георгичу возбудителя в напиток. Сможешь незаметно?
– Не знаю. Наверное…
– Не «наверное», а плесни. Только все время рядом будь, чтоб на какую другую не позарился сдуру. Поняла?
– Поняла.
– Реально! Зря что ли я Сан Саныча своего столько уговаривала тебя в эту фирму пристроить? Так что смотри, не упусти своего счастья! – наставляла Алла подругу.
А через два дня после этого разговора Алену вызвал к себе единоличный владелец и директор фирмы Константин Георгиевич.
– Так, Алена. Вы знаете, что на следующей неделе у нас юбилей фирмы?
– Конечно, Константин Георгиевич.
– Так вот. Вам, как новому и молодому сотруднику… Сколько, кстати, вы уже у нас работаете?
– Три месяца.
– Ха, три месяца! А фирме нашей через… – Константин взглянул на календарь, – через пять дней уже десять лет! Десять! Юбилей! И мы должны провести это мероприятие на уровне! Согласны?
– Конечно, Константин Георгиевич.
– Так вот, вам, как молодому сотруднику, и при этом секретарю директора, поручается очень важное и ответственное задание.
– Слушаю, Константин Георгиевич, – Алена приготовилась записывать распоряжение в свой ежедневник.
– Не надо этого, – поморщился Константин, указывая взглядом на ежедневник, – не пишите. Запоминайте так. Суть вот в чем. Мой старый друг из Еревана выслал мне в очередной раз домашний армянский коньяк. Но, видимо, спешил очень. Коньяк прислал в трехлитровой банке. Ваша задача, Алена, найти красивые коньячные бутылки. Спросите, кстати, у завхоза, у нас на складе, по-моему, должны быть. Надо этот коньяк из банки разлить по бутылкам. Но это не все. Главная ваша задача – проследить, чтобы во время празднования, а точнее, во время застолья эти бутылки были возле меня, потому что пить я буду только этот коньяк. С него не хмелеешь. Странный такой напиток – и вкус яркий, и не дурит. Так, веселит только. Если в меру, разумеется, – Константин мечтательно улыбнулся, глядя куда-то в даль сквозь Алену, – впрочем, не суть. Так вот. Разлить и держать его возле меня, под рукой, так сказать. Все понятно?
– Да, Константин Георгиевич. Только один вопрос.
– Что еще?
– Чтобы бутылки с коньяком всегда у вас под рукой были, мне придется находиться где-то рядом?
– Разумеется. Когда будете составлять расстановку, точнее, расположение гостей и сотрудников за столиками, предусмотрите место для себя где-то поблизости, недалеко от меня.
– Поняла, Константин Георгиевич. Я могу идти?
– Идите, Алена. Да, и пригласите ко мне Олю… то есть, главного бухгалтера.
– Хорошо, Константин Георгиевич.
Алена выпорхнула из кабинета директора не чувствуя ног – ее несли крылья счастья. Надо же, как все удачно складывается! Сам приказал быть весь вечер рядом, да еще и коньячок ему разлить! Удача сама плыла в руки! Только вот что это за «пригласите Олю»? Что у них за отношения такие? Вроде за три месяца работы Алена не замечала каких-то особо теплых отношений у директора и главбуха. А тут Олю ему пригласи! Неужели у них что-то есть? Любовница? Служебный роман? Неужели она проморгала тайную соперницу? Алена почувствовала острую необходимость прояснить этот вопрос. Но как? У кого спросить? Впрочем, директор же сам приказал подойти к завхозу, узнать насчет бутылок. А Михаил Афанасьевич – один из старейших сотрудников, стоял у истоков создания фирмы. Уж он-то точно должен все про всех знать. Вот только как спросить? Этот старик – хитрая лиса, к нему просто так не подкатишь.
Алена посидела за своим столом, настраиваясь. Потом решительно поднялась и отправилась к завхозу.
– Ах, Михаил Афанасьевич! Простите меня ради бога. Я знаю, как вы заняты, но… Приказ директора, – защебетала она, войдя в кабинет, тут же придвинула стул, присела рядом, наклонилась так, чтобы грудь слегка касалась плеча завхоза, заглянула в глаза.
Михаил Афанасьевич был пожилым, но еще вполне крепким мужчиной. Он с двумя молодыми коллегами десять лет назад ушел из большой организации, чтобы создать небольшое, но свое, новое предприятие. Был главным по экономике и финансам. Потом получилось так, что не успела фирма подняться на ноги и нагулять кой-какой жирок, между молодыми его соратниками начались дележ и склоки. Афанасич не хотел участвовать в этой сваре, сослался на возраст, получил отступные и ушел на пенсию. Другой соучредитель бросил все в сердцах и вышел из состава фирмы. Остался один Константин. Он-то и взвалил на себя всю основную работу по дальнейшему развитию предприятия. Ничего, справился. Фирма продолжала расти и богатеть. А тем временем Афанасичу наскучило сидеть дома без дела, да и пенсия была невелика. Полученные отступные хоть и были немалые, но, он это четко понимал, когда-то да закончатся. Или инфляция съест. Вот и решил вернуться. Костя предложил ему должность главного экономиста, но Михаил не хотел вмешиваться в его дела и выбрал должность завхоза. Правда, когда Костя советовался с ним по финансовым вопросам, всегда помогал своему молодому товарищу. По сути, был эдаким серым кардиналом фирмы.
– Что случилось, дочка? – с хитроватой улыбкой спросил Михаил Афанасьевич, осторожно отодвигая руку от девичьих персей.
– Константин Георгиевич поручил мне найти пустые коньячные бутылки и посоветовал к вам обратиться. Поможете?
– Что, опять ему Эдик Бшарян коньяк прислал?
– Ну да. В банке, представляете? В трехлитровой стеклянной банке! Коньяк! Ужас какой-то.
– Эх, дочка, кабы ты тот коньячок испробовала, так и не ужасалась бы. Напиток богов! А в банке он потому, что домашнего изготовления. Иной раз в бочонке присылает. А однажды вообще в кастрюле привез. Вкус от тары не зависит.
– Может быть. Но на юбилей фирмы коньяк в банке не понесешь. Не солидно.
– Это да. Ладно, пособим. Не впервой. Есть у меня запас этих самых бутылок. Пойдем на склад, там сама и выберешь, сколько и каких надо.
По дороге на слад Алена щебетала о хлопотах, связанных с предстоящим юбилеем и корпоративом.
– Да может уж и не стоит так широко-то отмечать? – тараторила она, – скромнее можно было. А то и целую базу отдыха на два дня арендовали, и баню заказали, и артистов каких-то, и прогулки на катере. Деньги, что ли, девать некуда? Размахнулись, понимаешь, теперь вот сидят директор с главным бухгалтером вдвоем, закрылись в кабинете, совещаются. И чего совещаются? Вы не в курсе?
– Директору и главному бухгалтеру всегда есть о чем поговорить, – уклончиво ответил Афанасич.
– Да, но мне кажется, что у них от этих совещаний уже не совсем деловые отношения становятся, – Алена постаралась натолкнуть завхоза на нужную волну.
– Так у них давно и деловые, и неделовые отношения, – буднично заметил Михаил Афанасьевич.
У Алены оборвалось сердце. «Вот оно значит что! Не видать мне Кости, как своих ушей. Мало того, что женат, так еще и с главбухшей крутит…». А завхоз продолжил тем же безразличным тоном:
– Они же родственники. Ольга наша – жена Костиного брата. Невесткой шефу нашему приходится. Хотя главной по деньгам он ее не из-за этого держит. Специалист она что надо. Профи своего дела. И главный бухгалтер, и главный экономист в одном лице. Если б не она, еще неизвестно, как фирма наша жила бы сейчас.
У Алены второй раз за сегодняшний день выросли крылья. Ей даже захотелось расцеловать этого старика, но она решила приберечь свой любовный жар до корпоратива – для Кости.
В разгар августа в назначенный день все собрались на откупленной на двое суток базе отдыха неподалеку от города. Приехали все сотрудники фирмы и несколько особо дорогих гостей – партнеров по бизнесу. Царило всеобщее воодушевление. Задерживался только Константин Георгиевич. Но вот, наконец-то, показался и его служебный автомобиль. Почти все вышли встречать. И тут Алена почувствовала, что земля уходит у нее из-под ног. Шеф приехал с женой! Хотя накануне было решено отмечать юбилей предприятия сугубо трудовым коллективом. Ну, плюс приглашенные партнеры. И вдруг – нате вам здрасьте!
Алена отошла в сторонку и набрала номер Аллы.
– Катастрофа, Аллочка, родная моя, это же просто катастрофа! Он с Элей! Все пропало!
– Подруга, не кипишись. Сейчас что-нибудь придумаем. Реально! Ты возбудителя капнула?
– Конечно, во все бутылки с его любимым коньяком.
– Во все-то зачем?
– Откуда я знаю из какой он пить будет, а какие останутся? Их же шесть штук!
– Ладно. Аптечка у вас там есть?
– На базе должна быть, да я и нашу прихватила из офиса. Так, на всякий случай. А что?
– Слабительное там есть?
– Не знаю.
– Ищи. И будь на связи.
– Но зачем?
– Затем, дура! Жене евоной подсыпь, как найдешь. Да не засветись только, втихаря сделай. И не жалей, сыпь побольше. Понятно зачем?
– Ага, поняла. Сейчас сделаю.
Алена кинулась к аптечке, что лежала в служебной машине. Перерыла все, судорожно перебирая бинты, йод, смекту, незнакомые лекарства в таблетках и в пузырьках.
– Вот черт! Откуда я знаю, есть тут слабительное или нет? – ворчала она себе под нос, – читать вкладыши к каждому лекарству? Так я до утра с ними проколупаюсь!
Она бросилась в здание администрации базы. Там была дежурная на ресепшине.
– Девушка, простите, у вас слабительного нет в аптечке? А то у нас тут у одного гостя живот прихватило.
– Сейчас посмотрю, – девушка удалилась в подсобку. Через минуту вернулась, неся в руках коробочку с лекарством, – вот, только «Гутталакс». В каплях. Подойдет?
– А это слабительное?
– Да, насколько я понимаю. Там вкладыш, вы прочтите. Действие, дозировка…
– Да-да, – заспешила Алена, – дозировка. Я почитаю. Конечно. Спасибо вам.
Она вернулась вовремя. Началась торжественная часть. Выступал Константин Георгиевич. Вкратце рассказал историю развития фирмы, отметил особые вехи пройденного пути и людей, внесших заметный вклад в развитие бизнеса. Потом вручение наград и памятных подарков этим самым людям. Потом выступления сотрудников и партнеров по бизнесу. Все шло своим чередом. Чинно и важно. Для всех, но не для Алены. Она лихорадочно соображала, сжимая в руках пузырек с каплями слабительного, как бы ей умудриться подсунуть его в еду Эльвире. Задача представлялась невыполнимой. Вдруг она заметила, что Эля что-то прошептала Константину на ушко, и тот, поискав глазами, уставился на Алену, махнул рукой «подойдите». Спрятав за спиной капли, Алена подошла:
– Слушаю, Константин Георгиевич.
– Будьте добры, Алена, принесите что-нибудь попить мне и супруге. Жарко.
– Минуточку.
Алена воспряла духом. Мгновенно отыскав на кухне бутылку с минеральной водой, она налила ее в изящный бокал, ахнула туда от всей души «Гутталакс», потом наполнила минералкой попавшую под руку эмалированную кружку – это чтоб не перепутать – принесла шефу. Отдав красивый бокал жене, Костя приложился к кружке. Сделав пару глотков, приподнял кружку, посмотрел на нее недоверчиво, перевел вопросительный взгляд на Алену:
– А… это. Другой посуды не было?
– Так на столах все. Вот, что нашла. Мы же не в офисе.
– А, ну да, ну да… – Константин Георгиевич допил воду, – спасибо, Алена.
Наконец, речи закончились, а с ними и торжественная официальная часть. Всех пригласили к столу. Тут снова начались речи, но уже в виде тостов. Здравицы и восхваления руководителю фирмы. Какой он чуткий, грамотный и прозорливый. Это от работников. Опять же, какой он профи и непревзойденный талант в бизнесе. Это уже от партнеров.
Алена почти не слушала. Она зорко наблюдала за Эльвирой. Подействует ли слабительное? И когда? А та, слушая тостующих, поглощала то один салат, то другой. «Нет, не берет!» – с досадой думала Алена.
Но тут Эля опять что-то пошептала мужу. Тот сделал знак Алене – подойдите.
– Алена, послушайте, нет ли здесь какого-нибудь лекарства? У Эли что-то живот крутит. Хотя закуска вся свежая должна быть, сам контролировал.
– Есть смекта, Константин Георгиевич, я нашу аптечку из офиса всегда с собой беру. Мало ли что…
– Вы очень предусмотрительны! Принесите, пожалуйста.
Алена отошла в сторонку и набрала Аллу.
– Алла, я ей слабительного накапала, так она теперь смекту просит. Что делать?
– Так, подруга. Реально! Смекта у тебя есть?
– Ну, да.
– Ну, и дай ты ей эту долбаную смекту. Значит, делаешь так: отсыпь порошка из пакетика, оставь половину, а то и меньше. А запить дай ей сок. Желательно, с мякотью. Есть сок с мякотью?
– Найду.
– Действуй, подруга, реально.
Алена принесла ополовиненную дозу смекты и стакан персикового сока с мякотью. И хотя на столе были самые разные напитки, Эльвира, очарованная таким вниманием и заботой со стороны этой милой девочки, приняла порошок и запила соком из ее рук.
Все прошло, как по маслу. Через час жена шефа трижды подряд сходила в дамскую комнату, потом пошепталась с Константином, извинилась и, наскоро попрощавшись со всеми, укатила на служебной машине домой. В суете, в перемещениях гостей и в праздничной суматохе Алена оказалась не просто рядом с шефом, а непосредственно на месте его супруги. Собственно, изначально это место она для себя и планировала, но с приездом Эли все перемешалось. Теперь же она сидела там, где ей и было нужно.
Константин не пропускал ни одного тоста, но пил не по полной рюмке, а по глоточку, и когда большинство гостей уже заметно захмелели, он выглядел абсолютно трезвым. Попытки Алены налить ему побольше коньяка, а также увещевания и подначивания, типа, «оставлять напиток в рюмке – значит затаить недоброе против тостующего» ни к чему не приводили. Георгич был предательски трезв.
Но Алена предвидела такой вариант развития событий. Точнее, после того, как она влила во все бутылки якобы безотказного возбуждающего средства, купленного в секс-шопе сети магазинов «Казанова» в немереном количестве, она решила все-таки подстраховаться и припасла еще и убойную дозу снотворного. Такая гремучая смесь, решила она, приведет шефа в ее постель уж точно.
Улучив момент, когда Константина обнимал очередной изрядно подвыпивший на халяву «бизнеспартнер», она всыпала порошок шефу в рюмку и тут же наполнила ее до краев коньяком.
Наобнимавшись, Константин Георгиевич плюхнулся на стул.
– Сама-то чё не пьешь? – по-панибратски обратился он к своей секретарше, – давай, хлопни-ка моего коньячку армянского, домашнего.
Алена попыталась, было, протестовать, стала отказываться, но, как ни крути, алкоголь начинал действовать и на Константина. И спорить с ним было решительно бесполезно. Даже с трезвым. А под хмельком – и подавно.
Коньяк сделал свое дело. Тормоза отказали. Совсем. Алена, по своей молодости и неопытности еще не привыкшая к крепким напиткам, быстро захмелела, и сама не заметила, как отключилась. Следом за ней неожиданно для всех отключился и сам Константин Георгиевич. Их уложили в разные гостевые комнаты и… И тут началось. Все мероприятие мгновенно превратилось в разгульную, отчаянную по духу и примитивную по форме попойку. Многие знали про чудесный домашний коньяк Георгича, коего осталось после отключки шефа еще в достатке. Поэтому в первую очередь разлили и допили его.
К сожалению, как среди сотрудников фирмы, так и среди приглашенных гостей, были женщины. И этот факт стал роковым обстоятельством финала праздничного вечера и последующей ночи.
То ли богатое воображение, питаемое мечтами Алены заполучить себе в любовники, а потом и в мужья руководителя и владельца фирмы, то ли коварное действие возбуждающего средства, с избытком налитого в коньяк, но всю ночь Алене снились эротические… да что там! будем откровенны – просто порнографические сны с участием двух человек. Ее самой и Константина Георгиевича. Причем, сны эти были столь подробны, ярки и откровенны, что проснувшись утром, Алена хлопала глазами, удивленно озиралась по сторонам и откровенно не понимала – так было у них с Костей что-то этой ночью или нет? Уже говорить ему заранее заготовленную фразу: «Милый, ты ведь меня теперь не бросишь? Мне было так хорошо с тобой!»? Или не говорить?
Константин Георгиевич тоже хлопал наутро глазами, озирался стыдливо и не мог понять – как же он так позорно отключился в самый разгар веселья? Да еще со своего любимого, многократно проверенного коньяка?
Весь остальной народ глазами не хлопал, а просто не знал, куда их деть, потому что смотреть на коллег и партнеров было невыносимо стыдно. Все были, мягко говоря, с похмелья, но при этом все прекрасно помнили, какой Садом и Гоморру они вчера учинили. Попойка как-то сама собой незаметно для всех переросла в дикую, разнузданную оргию. Совокуплялись все и со всеми. Причем, забыв о необходимости уединения в таких случаях. В дикой жажде сексуального наслаждения никто никого уже не стеснялся! Разврат был повсюду.
Словом, погуляли на славу. Теперь, утром, все сгорали от стыда. И, что характерно, никто не мог понять – как же так это все могло вообще с ними случиться? Ведь начиналось все вполне солидно, благопристойно и о подобном продолжении праздника никто даже не помышлял!..
Такой вот получился корпоратив.
P.S. Прошу никаких совпадений не искать и аналогий не проводить. Все имена и описанные события вымышлены.
Хотя… Насчет событий я не так уверен.
30.05.2021 г.
Флюгер
Как-то года три-четыре назад зашли Михаил с сыном-первоклассником в «Детский мир», что располагался в большом торговом центре. Жена застряла в бутике с одеждой, а они с Антошкой отправились погулять по магазину. Вот и забрели. «Давненько сынуле ничего не покупали такого, развлекательного, – подумал Михаил, – а сегодня можно, скоро день рождения у него, пускай выберет себе что-нибудь, порадуется». Отдел игрушек был огромный. Они неторопливо ходили от одних полок к другим, рассматривали, выбирали, приценивались.
Михаилу страшно понравился вертолет с пультом управления. Если честно, он и сам бы с удовольствием поиграл с такой штукой. В детстве-то ничего такого ведь не видели. Семья была небогатая, экономили на всем. Да и не было в те времена таких удивительных и интересных игрушек!
– Возьмем? – спросил он Антошку, вертя в руках коробку с вертолетом и бегло читая на яркой упаковке все его возможности, – классная штука! Полетаем!
– Нет, пап, – сын явно не интересовался радиоуправляемыми моделями.
«Жалко, – подумал Михаил, – а я бы полетал! Ладно, может, он и прав. Может лучше что-нибудь развивающее? Игру настольную или конструктор какой?»
Вдруг сын остановился. Глазенки у него загорелись, уткнувшись в одну точку. Отец посмотрел туда же. Там, на верхней полке, лежал флюгер. Огромный разноцветный пропеллер, гордо задранный вверх ярко зеленый хвост.
– Пап, а это что? – спросил Антошка.
– Это, сын, флюгер. Когда дует ветер, пропеллер крутится и показывает силу ветра. А если ветер поменяет направление, флюгер тоже разворачивается. Он всегда смотрит против ветра. Так можно определять, откуда дует ветер.
– Пап, а ты сможешь его установить?
– Конечно, только на балконе он плохо будет работать. Дом же большой, ветер не всегда будет дуть.
– Нет, не на балконе, – мечтательно протянул сын, – в деревне, у нас на даче. Сможешь?
– На даче? Конечно смогу. Вот там, он, пожалуй, правильно будет показывать.
– Давай, купим, а? – Антошка явно загорелся этой идеей, – смотри, какой он красивый. И полезный. Он нам про ветер все будет рассказывать. Давай?
– Хорошо, давай, – Михаил был несколько растерян и удивлен выбором сына, но спорить не стал.
Он вообще никогда и ни с кем старался не спорить. Ему казалось, что с человеком проще согласиться, если он настаивает. Так и человеку приятно, и себе нервы не тратишь. Правда, жена его частенько укоряла за это. Когда, бывало, сердилась, называла его «бесхребетным», «тюхтей» или даже «тряпкой». Но чаще добродушно подтрунивала над ним за такой мягкий и податливый характер, называя его то «добрым медвежонком», то «хомой». Хома – это сокращенное от слова «хомячок». Так она любовно называла Михаила с самого дня их знакомства за его полные, округлые щеки. Он вообще был крупным мужчиной. Не жирным, не толстым, а именно крупным. И довольно-таки сильным физически.
Рассчитавшись на кассе за покупку, они отправились встречать маму. Та вышла из отдела детской одежды, всплеснула руками:
– Антоша, ты опять папу уговорил какую-то ерунду купить?
– Нет, мама, – возразил Антошка очень серьезным голосом, – это не ерунда! Это флю…гер, – он вопросительно посмотрел на отца. Тот кивнул, – это флюгер, мама! Он нам ветер будет показывать!
– О, господи, – вздохнула Марина, – ну, пусть показывает, раз уж тебе так хочется.
В первую же поездку на дачу Михаил приладил флюгер на высокий шест, так, чтобы его было видно из окна. И вот уже сколько лет прошло, а флюгер исправно работает, ветер показывает. Крутится, родной, не зная ни сна, ни отдыха.
Вот и в этот приезд в деревню Михаил в который уже раз взглянул на яркую, раскрашенную во все цвета радуги вертушку. «Нет, все-таки хорошо, что мы его купили», – опять подумал он.
Выходные заканчивались, надо было уезжать из деревни в город. Он вышел на улицу, стал укладывать вещи в багажник машины.
– Чо, сосед, уезжашь? – услышал он голос позади. Обернулся, там стоял Василий, местный, деревенский житель.
– Да, пора. Завтра на работу.
– Хорошо вам, городским, – попыхивая папироской рассуждал Василий, – работа есть, квартира со всеми удобствами. А захотел размяться, так сюды приехал.
– Ну, не то, чтобы только размяться. Просто дом родительский без обихода оставлять тоже нельзя. А продать, вроде как, жалко, – попытался оправдаться Михаил.
– Вот и я говорю. И тута дом, и в городе. А нас тута правители наши совсем зажали. Совхоз развалили, фельдшерский пункт был – закрыли. Школу-семилетку – и ту нарушили. Детишки, которые еще тута есть, теперь в соседнее село ходят. Не ближний край! Все укрупняют чё-тось, «оптимизируют», говорят. На хрена нам така оптимизация? Ничё не пойму!
Михаил ничего не имел против начальства и правительства, но по привычке согласился:
– Это точно! Им на всё наплевать.
– То-то и оно! – подвел итог Василий.
В городе Михаил выгрузил семейство, отогнал машину на стоянку. Поднялся в будку охраны, заплатил за месяц пользования машино-местом. Возвращаясь домой, отметил про себя с досадой, что платная парковка на половину пустая, а во дворе опять машин пруд пруди. Везде наставлены. И у дверей, и в проездах и, что самое противное, на газонах. Зимой еще ладно, но с приходом весны и лета – просто ужас! Газоны все вытоптаны, измяты, на асфальте от них грязь! Свинство просто какое-то!
Погода уже который день стояла прекрасная, но среди недели налетела вдруг гроза. Ливень, гром молнии. Но главное – шквалистый ветер. На многих улицах даже поломало деревья, дороги были усыпаны листвой и ветками.
– Миш, ты бы съездил в деревню, а? – волновалась Маринка, – боюсь, там всю теплицу у нас, поди, разнесло. Посмотри, какой ураган был!
Вечером, сорвавшись с работы чуть пораньше, Михаил отправился в деревню. Дом, слава богу, стоял целый, теплица тоже. Он прошел по участку, осматривая внимательно все в поисках возможных разрушений. Даже лопата, забытая им воткнутой в землю на грядке, стояла на месте. Но что-то было не так, что-то цепляло взгляд. Михаил даже не сразу понял, что именно. Еще раз осмотрелся. О, черт! Конечно же, шест, установленный им несколько лет назад, был на месте, но на нем не было флюгера! Михаил снова пошел по участку. В самом дальнем углу, среди травы, валялся прижатый к забору раскуроченный пропеллер, чуть поодаль виднелся и поникший хвост флюгера.
Михаил собрал обломки, покрутил в руках. «Да-а, – подумалось ему, – вот шест стоит, даже лопата стоит. Потому что боролись с ветром и победили! А флюгер – он всегда по ветру. Вот и сдуло его. Доверился, бедолага, стихии, за что и поплатился! Вот и про меня Маринка говорит, что на мне все ездят, кому не лень, потому что я всегда соглашаюсь со всеми»!
Он вздохнул, сложил поломанный флюгер в ведро с мусором и совсем уже собрался, было, уезжать, как вдруг развернулся, решительно зашел в сарай. Вытащил оттуда несколько обрезков стальной трубы, моток проволоки и сигнальную ленту в красно-белую полоску. Прихватив еще плоскогубцы и кувалду, сложил все это в багажник машины и тогда только направился в город.
К вечеру тучи разошлись и закатное солнце освещало верхние окна многоэтажек. В наступающем сумраке двора, Михаил достал все из машины, начал забивать кувалдой трубы в край газона. Того самого, на котором вечно паркуются соседи. Вбил все трубы, стал натягивать проволоку.
Сначала подошел один сосед:
– Эй, мужик, ты чё творишь-то?
– А то не видишь? Изгородь делаю. Чтоб на газоне не парковались.
– Он что, твой, что ли, газон-то?
– Газон, понятное дело, общий. Но парковаться на нем вы, ребята, больше не будете. Вон, стоянка есть, туда и ставьте свои машины! Вот так вот!
Подошли еще двое. Один из них узнал Михаила.
– Миш, ты что ль? Здорова! Что это ты удумал тут?
– Порядок я, Володя, удумал. Хорош газоны топтать, да грязь разводить!
Михаил закончил работу, легко, словно игрушечную подкинул несколько раз кувалду, небрежным движением загнул торчащий конец проволоки внутрь, в ограду.
– Так-то, ребята.
Он сложил инструмент и уехал на парковку.
Мужики стояли, курили в задумчивости. Володя попробовал разогнуть конец загнутой Михаилом проволоки обратно. Не вышло. Подул на пальцы.
– Да, сорвало, видать, мужика с катушек. А если уж такого сорвало, то это вам не шутки! Хотя, если честно, по большому-то счету он ведь совершенно прав! Так, нет? – Владимир посмотрел на мужиков.
Один согласно кивнул, другой пожал плечами:
– Ладно, чего там. Будем, значит, перебираться на стоянку.
05.04.2021 г.
Последние дни
Это утро началось на Международной космической станции как обычно. Оба российских космонавта проснулись в определенное регламентом время, провели утренний туалет, выполнили комплекс физических упражнений в качестве зарядки и позавтракали. Собственно, режим дня, установленный еще много лет назад самим Сергеем Павловичем Королевым, был практически неизменным, что в Центре подготовки космонавтов на Земле, что на борту станции. Петр и Антон принялись за обычную свою работу: обслуживание приборов и оборудования согласно графику, проведение плановых экспериментов, подготовка к сеансу связи с Центром управления полетами, и прочее, и прочее. Антон, проплывая мимо иллюминатора, бросил взгляд на матушку Землю и невольно, в который уже раз, залюбовался красотой нашей планеты. Белые шапки полюсов, изящные изгибы материков, кружева перистых облаков, голубоватый ореол атмосферы. «Точно нимб над головой святого ангела, – опять пришла в голову мысль, – и красиво, и мистически завораживающе. Вот как тут оставаться атеистом? Ведь кто-то создал всю эту красоту! Каждый раз, как смотрю на нее, так об этом думаю… Да, дела»!
– Петь, пассатижи не видел? Что-то нет их на месте.
– А, да, сейчас верну. Они у меня. Что-то панель адсорбера не открывается…
– Ничего-ничего, я подожду. Слушай, а ты когда на Землю смотришь, какие мысли тебя посещают? – не удержался Антон от вопроса «не по теме».
– Чой-то нашло на тебя? – усмехнулся Петр.
– Да вот все думаю, почему святым на иконах нимбы рисовали? Вот глянь-ка на Землю, у нее атмосфера – чисто нимб, как у святоши какого. А ведь раньше люди Землю из космоса не видели! Или видели? Как думаешь?
– Эк тебя занесло! Ты, батенька, уж не в религию ли ударился? Оп-па! Ага, открыл-таки злодея этого. Все, держи пассатижи!
– Ага, спасибо. Ладно, это я так. Мысли вслух, что называется. Не обращай внимания.
– Да нет уж. Надо обсудить раз есть мысля, только опосля, – улыбнулся Петр, – вот закончим дела, а за обедом и поговорим…
Его прервал внезапно ворвавшийся в российский сегмент станции американский астронавт Том. Вообще-то, так делать на станции было не принято. Заходили, точнее, заплывали – невесомость все-таки – друг к другу россияне и американцы только по приглашению. Или когда совместная работа случалась. В крайнем случае, самостоятельно, но с разрешения хозяев сегмента. А так, чтоб прямо с наскоку, нахрапом – такого еще не бывало. Россияне удивленно обернулись на американца, но его крайне возбужденный вид объяснял все и сразу.
– Что-то случилось, Том? – встревоженно спросил Антон.
– Не знаю. Точнее, случилось. Мы получили приказ с Земли срочно свернуть все работы и возвращаться, – ответил Том, перескакивая с английского на русский и обратно, что говорило о чрезвычайном его волнении, – ни черта не понимаю! С ума они там посходили, что ли? Но приказ был повторен трижды!
А ваш ЦУП ничего вам не говорил?
– Да мы только сейчас освободились, как раз сеанс связи начинаем. Посмотрим, что скажут.
Однако, сеанс связи прошел как обычно. Чисто технические вопросы, точные, четкие ответы. На вопрос космонавтов об экстренном приземлении американцев в ЦУПе только развели руками. Не в курсе.
Тем временем американские астронавты действительно побросали все дела и спешно готовились покинуть станцию. Через пару часов их SpaceX отстыковался и направился к Земле.
– Что у них там стряслось? Что за срочная эвакуация? Может, с модулем их, с «Гармонией» этой что-то не так? – размышлял вслух Петр.
– Черт их знает! Может, наши что-нибудь выяснят? Спросим во время следующего сеанса. Но все это как-то странно выглядит, действительно, – подтвердил недоумение друга Антон.
– Ладно, давай работать.
И космонавты снова занялись запланированными на этот полет делами. Но вскоре прозвучал зуммер и заморгала одна из лампочек на панели управления – срочный сеанс связи с ЦУПом.