000
ОтложитьЧитал
Глава 4. Беспредельщик.
ОНА сидела за столом в редакции. Стол был не ЕЁ, Ирины. Пока разместились вместе. До эфира ещё 10 минут. Смотрела прямой репортаж Наташи. Об американском золоте, и улыбалась. Все ЕЁ действия были расписаны. Экспедиция внесла свои коррективы. Планировали взорвать в 10-00 по Москве, а взорвали в 11-30. Много спекшегося пепла, почти бетона. Пришлось корректировать свою работу. Главный редактор не отходила от технической службы эфира. Все время была на телефоне. Иногда смотрела на НЕЁ с восхищением и завистью. В студии всего 3 человека знали, что будет, ОНА, Ирина и главный редактор. Остальные догадывались, что что-то случиться. Главный редактор с техниками, значит их работа должна быть идеальной. Лучший и самый опытный ведущий. И ОНА, журналист с именем.
– Коктельчик тебе сделать? – спросила Ирина.
– Да. Опять на мясо тянет.
Ирину тоже посадили на «Изумрудку». Вчера. Для восстановления сил. Так что они все вчетвером пили коктейли для культуристов. Четвертый – Корней. Он еще спал, но с доктором они были на связи. В сумке Ирина везла ему баночку. Но это вечером. А сейчас – эфир. Пока ждали, ОНА закачала новые материалы в свой блог. Начала вести другой блог, о произволе властей и громил большого бизнеса. Материал был и от НЕГО.
– К тебе. – сказала Ирина.
ОНА подняла голову. Двое в штатском шли по проходу.
– Позвони юристу. Он нам нужен будет.
Ирина взяла внутренний телефон. До эфира одна минута.
– Здравствуйте. ФСБ. – сказал один из подошедших.
– Здравствуйте. Независимый журналист. Что вам нужно?
– Нам нужны ваши материалы. До публикации они должны быть проверены на наличие государственной тайны.
– А разрешение на изъятие у вас есть?
– Вот. Ознакомьтесь.
Подошел юрист. ОНА передала ему документ.
– Что скажите?
– Он просрочен. – юрист вернул бумагу.
– Господа. Идите за новым документом. До свидания. Вы мешаете.
ОНА отвернулась к экрану, показывая, что разговор окончен. ФСБ-шники не ожидали такого поворота. Их удостоверения, обычно, было достаточно. А здесь.
3-2-1-эфир. Вступление ведущего. ЕЁ репортаж пошел. ОНА повернула монитор так, что бы ФСБ-шникам было слышно и видно. Закрыла глаза. Губы шептали текст. Несколько нажатий на телефоне – репортаж ушел Наталье. Репортаж окончен. По голосу ведущего ОНА поняла, что не зря его ставили.
– Вы еще здесь? – обратилась ОНА к ФСБ-шникам. – Дядя Вася. Проводите их. Пусть пустырничка нальют. А то вид у них….
Василий Васильевич, сам на трясущихся ногах, подошел к агентам, похлопал их по плечу и повел как телят. Звонок от Натальи.
– Ксюх. Ты с этим серьезно?
– Отвечу за каждое свое слово. И материал есть, как это было. Но я его еще не смотрела.
– Сейчас пресс-конференция. У меня прямой эфир. Я им вложу.
– Буду смотреть твой триумф.
– Только в твоей тени.
– Потом созвонимся. Ирин. Пошли вниз, поедим. Я подстричься хочу.
– Пошли.
Вся студия смотрела на них. Подошла главный редактор.
– Вы куда?
– Вниз, в кафе, поедим. Я подстригусь. Смотрите прямой эфир из Америки. Я ей скинула.
– Хорошо. Только быстро давайте. Надо с вами обсудить дальнейшие действия.
ОНА сидела в кресле. Девочка – парикмахер крутилась возле НЕЁ. Ирина сидела рядом на диванчике, пила кофе с булочкой. По телевизору шел прямой эфир из Америки.
– Ой, девочки. Сейчас золото покажут. – сказала парикмахер, девушка лет 18 -20,
– Вы давно стрижете? – спросила ОНА.
– 6 месяцев.
– Сможете с волнением справиться?
– Думаю, что да.
– Тогда стригите быстрее, а то не справитесь с волнением.
– А что будет?
– Нет там ни какого золота. – вмешалась Ирина.
– Как нет? Вон, слиток вынесли журналистам.
– Смотрите дальше.
Наталья вытянула руку посередине речи руководителя пресс-службы правительства Австралии. Она видела, что представитель очень волнуется, и знала почему. Один, два, ну три слитка. И все. Пусто. Её игнорировали. Она встала.
– Госпожа представитель. Мы хотим увидеть все золото, а не один слиток.
– Сейчас это невозможно. Обвалилась часть перекрытия. Внутри много пепла.
– По российским каналам прошло сообщение, что золота там нет. Оно уже вывезено. Подтвердите или опровергните это сообщение.
– Я со всей ответственностью заявляю, что это лож. Золото там, в хранилище. Просто возникли дополнительные трудности с его изъятием.
– Вы со всей ответственностью лжете. Я получила этот материал перед пресс-конференцией от моей коллеги. Сейчас я вам его включу. На экраны я уже не рассчитываю.
Она включила репортаж и подключила колонки к ноутбуку. Все слушали, а кое-кто еще и видел. По окончании репортажа Наталья еще раз спросила.
– Так мы увидим все золото сегодня, или все ваши слова ложь?
Установилась гробовая тишина. Все смотрели на представителя пресс-службы. Весь мир. Весь деловой мир.
– Технически невозможно сейчас зайти в помещение хранилища. Вам придется подождать.
– А этот слиток лежал на стойке администратора?
Опять гробовая тишина.
– Что же вы молчите, госпожа представитель?
Встал еще один журналист.
– Мы требуем допустить нас в хранилище. Немедленно.
Второй, третий, четвертый… Наталья отошла к оператору. Раздался звонок.
– Привет Наташ. Все видела. Ты превзошла себя.
– Только остаюсь в твоей тени.
– Приедешь в Москву, заходи. Мы у Ирины в гостях, пока.
– Ты лучше материал перешли. Что с этим делать? Сейчас они выпрашивать его будут.
– Отдай. Бесплатно. И с правом свободной публикации. Но только его. Завтра перешлю еще, как это было.
– Ты чем занята?
– В парикмахерскую постригаться зашла. Сейчас Ирина парикмахера отпаивает.
– Да, наделала ты шуму.
– А ты помогла.
– Пока. Жду материал.
– Пока.
В прямом эфире все журналисты побежали к ней. Она едва успевала отсылать материал по каналам, издательствам, радио. О пресс-службе все забыли.
ОНА с Ириной поднялась в редакцию. Стоял шум журналисты, ведущие, технические служащие, все носились. Подошла главный редактор.
– Что вы так долго?
– Парикмахер в обморок упала. Откачали. А что?
– Биржа торги остановила, доллар, ценные бумаги, все рухнуло.
– А нам-то что?
– С тобой завтра хотят поговорить серьезные люди.
– ФСБ-шники? Сегодня приходили.
– Нет. Руководство и спонсоры канала.
– Во сколько?
– 10-30. Завтра. У меня в кабинете.
– Хорошо. А сейчас вы заняты?
– Не особо.
– Пошлите к вам, посмотрим материал на завтра.
– Проходите. Я сейчас пару распоряжений отдам и подойду.
Втроем смотрели, как ПРЕДШЕСТВЕННИК грузил и вывозил золото. 200-250 тонн за рейс. ОНА узнала тот трактор, что стоял в ангаре. Съемка была плохого качества, но можно было понять, в каких условиях это делалось. Смонтировали к вечеру. После они поехали к Корнею. Посидели с ним, благо пропуска были готовы, оставили бутылочку с концентратом. ОНА договорилась на завтрашний вечер сдать анализы. Доктор обещал, что все специалисты будут.
Вечером у Ирины сели за дневники. Аня проспала весь день, но к их приезду успела сготовить.
– Девочки. Весь вечер по всем каналам одно и то же.
– Бывшему звонила? – спросила ОНА.
– Да ну его. У меня любовник есть.
– Когда успела? – Ирина смотрела на Аню с удивлением.
– У меня любовник, у НЕЁ муж. И все это один человек. Ты что, не рассказывала?
– Времени не было.
– Девочки, рассказывайте. Что-то слишком любопытно.
Вечер они провели, рассказывая Ирине, как отдыхали на ПЛАНТАЦИИ, как гоняли ГРУЗОВИК II за прокладками. Без особых подробностей. Показали семейное порно. Легли поздно.
Второй день после «отдыха». У входа ЕЁ ждали журналисты. Пришлось на ходу отвечать на вопросы. В редакции встретили шквалом аплодисментов и цветами. К 10-00 зашли к главному редактору в кабинет, работать в общем зале не было возможности. За это время снялась в утренних новостях, задала интригу на день. В 10-30 спустилась в Малый конференц-зал. Там ЕЁ уже ждали. Спонсоры, владельцы, руководство, редакционный совет. Сюрпризом была Ольга Гавриловна.
– Вы входите в редсовет или правление?
– Нет. Я по книге. Большой тираж заказать не удалось. Презентация через 3 недели. Здесь можно дозаказать тираж. Спрос на него будет.
– Хорошо. Обсудим и это.
Все расселись. Начала главный редактор.
– Ксюша, девочка. Не знаю с чего начать.
– Однажды мне ответили на это так: «По порядку. Кто вы и что вам от меня надо».
– Ну, Ксюша!?
– Это ОН так мне ответил.
– Это меняет дело.
Редактор представила присутствующих. Они смотрели на НЕЁ с любопытством, отчасти с завистью.
– Хорошо. Теперь, что от меня надо?
– Ваш репортаж.
– Всё правда. Мы, с главным редактором, просмотрели дополнительный материал. Он сегодня будет в эфире.
– Мы все знаем. Мы хотим выразить вам свою благодарность за своевременное информирование.
– Как я понимаю, главный редактор слила вам это, и вы хорошо на этом заработали. Не отпирайтесь. У вас все на лицах написано.
– Да, правильно. Что вы хотите?
– Мы заключили с главным редактором договор, пока устный. Я работаю у вас как независимый журналист. Ваша редакция имеет преимущество в трансляции моих материалов, при прочих равных условиях. У вас есть конференц-зал. Он, по определенному признаку, меня устраивает. Я хотела бы им воспользоваться для презентации моей второй книги.
– Конечно, конечно. Это нам будет выгодно, так что зал будет предоставлен вам бесплатно.
– У моей книги маленький тираж. Хотелось бы воспользоваться вашей типографией.
– Без обсуждений. Плата за печать будет минимальной, сроки – самые сжатые. Мы хотели бы предложить вам должность главного редактора, или его заместителя. Как вы на это смотрите?
– Отрицательно. Для моей третьей книги МНЕ понадобится немного поездить для сбора материала с места. Да и опыта у меня нет.
ОНА увидела, как главный редактор и её заместитель облегченно выдохнули.
– Понимаете, у нас опытные журналисты не смогли собрать такой материал, как вы. Наша юридическая служба подготовит договор в течении 1-2 дней.
– Давайте обойдемся без расплывчатых выражений и мелкого шрифта. ОН это не любит. А за ЕГО действия я не ручаюсь.
– Это несколько усложняет задачу, но мы все сделаем.
– Мы договорились о небольшой пресс-конференции. Завтра в 13-00. Я попрошу помощи для отбора и монтажа материала. Думаю, что по возвращении из поездки, сделаем большую пресс-конференцию, или передачу по золоту.
– Да, да, непременно.
– Спасибо, дамы и господа. Если ко мне нет вопросов, я пойду, работать надо.
– Ксюша. – сказала Ольга Гавриловна. – Я тебя давно знаю и вижу, что ты что то скрываешь. Что?
– Не беспокойтесь, я сообщу. В свое время. А вы следите за моими сообщениями. И зарабатывайте на них. Я могу это себе позволить.
ОНА встала и вышла. Они остались обсуждать.
Как ЕЁ трясло. Перед ними ОНА держала себя, теперь… Ноги не слушались, руки ходили ходуном. На лестнице попался дядя Вася. Он отвел ЕЁ и усадил на стул, принес воды.
– Ты что, дочка?
– Перенервничала. Говорила с этими, толстосумами.
– И что?
– Все хорошо. Держала себя правильно. Продала дорого. Очень дорого.
– Главный редактор говорила, что я к тебе прикомандирован.
– Вот и славно. Через 4-5 дней поедим. Сначала Куба, потом анклавы в Северной Америке. Будете снимать. Вернемся через Лондон.
– Это по дневникам?
– Да, по ним. Новую книгу буду писать.
– Хорошо, ты посиди. Вон Ирина идет. К Корнею ездила.
Подошла Ирина, сияя от счастья.
– Корней на поправку идет.
– Хорошо. Когда у вас свадьба?
– Выпишут, отправимся в ЗАГС, документы подавать.
– Чудненько. Помоги нам снять квартиру. Однушку. Аня уедет скоро в Колумбию работать.
– Да и ты в разъездах будешь.
– Сначала да, потом за книгу сяду, и расследование надо довести.
– Ой, слушай, забыла. Экспедиция под обстрел попала.
– Как?
– Похоже, местные решили оспорить их право на золото.
– А Наташа?
– Не знаю. Звони.
Телефон Наташи молчал.
Малая пресс-конференция. Скольких сил она ЕЙ стоила. В голове крутилось: «Как там Наташа», а на вопросы надо было отвечать. Хорошо, что на большинство вопросов были видеоролики. Показывали по всем каналам. Вечером поела и хлопнулась в постель. Последнее, что запомнила – слова Ани, что завтра в больницу. Увольняться и Дениску в военный госпиталь забрать. Прошептала ей «За мной заедь», и уснула.
Больница. ОНА с камерой, дядю Васю отправили с Ириной «на войну», Аня в халате, доктор, Борис Викторович, две санитарки с носилками и четверо автоматчиков. Да, и бледный главврач. Зашли в палату.
– Тетя Аня!
– Привет, Денис. Как ты? Уже ходишь?! Молодец.
– Ангел с тобой?
– Нет. У него много работы. ОН тебе помог, теперь другим надо помогать. Вот доктор. Зовут дядя Боря. Он военный врач. Ложись, он тебя послушает, и потом к себе заберет, выздоравливать.
– А вы?
– Я скоро уеду лечить других детей. Не бойся его, он хороший. Видишь, борода как у Деда Мороза
Пока она говорила с мальчиком, Борис Викторович разговаривал с его родителями. Документы, разрешения, согласования были на руках. Аня тронула его за плечо. Он подсел к кровати ребенка, послушал его, пощупал, посмотрел историю болезни.
– Девочки. – обратился он к санитаркам. – На носилки и в госпиталь. Там сразу рентген, УЗИ, анализы. Елена Владимировна в курсе. Я подъеду позже. Родителей попрошу остаться. Вам уже все ясно? Завтра приедете с паспортами, оформим вам пропуска. Неделю ребенок полежит у нас под наблюдением. Случай очень интересный. Где сиделка?
– Мы уволили её. Проспала, дала влить ребенку какую-то гадость.
– Не какую-то гадость, а новейшее достижение военной медицины. Так что с вас еще и подписка о неразглашении. Номер её у вас остался? Давайте.
Аня подошла к главврачу.
– Где Надя, медсестра.
– Уволил. – пролепетал главврач, косясь на автоматчиков.
– Телефон. Вы понимаете, чем это может обернуться?! Похуже атомной бомбы. И вам, молчать. А то за вами приедут.
Они ехали с врачом и двумя сопровождающими солдатами. Хохотали все. Солдатам очень тяжело было держаться там, в коридоре, но они смогли. Российский солдат может все.
– А про атомную бомбу ты уже загнула, дочка.
– Ничего, он далек от военного дела. И вообще – гей.
– Не знал.
– Ладно, что с девочками?
– Вот номер Маши. Звони.
– Ой, нашла.
Аня была в халате, своём больничном халате. И из кармана вынула бутылочку из-под «Изумрудки».
– Это вся доза?
– Да. Одна доза. Но она уже пустая.
– Не важно. Это уже кое-что. Спасибо, девочка. Звони медсестрам.
ЕЙ приходилось очень тяжело. Сотни звонков, тысячи писем в день. Аня работала как секретарь. Каждый вечер – к Корнею. Он уже смирился, что на 3 недели выпал из работы. 2 недели в больнице, неделя дома – больничный. Каждый день осмотр, перевязка. Аня забегала к Денису. Тот тоже шел на поправку, уже бегал. На 6-й день ЕЙ удалось связаться с Наташей. Сели батарейки, а зарядить было тяжело. Позвонила она.
– Алло. Ксюш. Вытаскивай нас. Тут еще двое русских журналистов. Только ты нас вытянешь.
– Я!? Как?
– Позвони ЕМУ, попроси. За мной не заржавеет.
– Свяжусь. Дам ЕМУ твой номер. ОН свяжется.
Ночь. Вылет на Кубу. ОНА, Аня, Надя, Маша. Их провожают Борис Викторович с сыном, Маргарита и не менее десятка ФСБ-шников в штатском. На почту пришел смайлик. ОНА написала: «А Наташа?». ОН ответил: «Решу вопрос в Москве, займусь ей». ОНА знала, как ОН «решает вопросы». Позвонила в редакцию.
– Ольга Сергеевна. Мой в Москве, решает какие-то вопросы. Узнаете – позвоните или напишите.
Утром, по Москве, получила кадры с квадрокоптера. Штаб ЧВК расстрелян. Есть жертвы. « А говорил, что ни кто не пострадает» – подумала ОНА.
Наташа сидела в воронке. Рядом Михаил и два журналиста из либеральных издательств, из тех, кто ценит стандарты уже мертвого Запада. Это было то место, которое указал ОН. Несколько вдалеке от гор вынутого пепла и обломков. Пискнул телефон – батарейка почти разряжена. Она вся сжалась. Эта ночь казалась бесконечной. Воронка была тройная и пологая. Три снаряда последовательно легли рядом. И пепел с краев осыпался. Было холодно. Телефон снова звякнул – смайлик. Сверху что-то большое упало в воронку. Бесшумно. ВЕРТОЛЕТ. «Тот самый. МИ-8, родной». Открылся задний люк. Она с Михаилом кинулась туда. Журналисты задержались, что-то начали говорить по телефонам. «Сволочи. У них была связь, а они молчали. Либерасты». ОН вылетел мимо неё и Михаила. В плаще, с пистолетом в одной руке. Схватил первого за шиворот и пинком отправил в люк. Второй завертелся в его руке, за что получил в солнечное и по челюсти, и грохнулся на пепел. ОН взял его за воротник и потащил к ВЕРТОЛЕТУ. Окрик. ОН поднял пистолет и выстрелил. Громыхнуло. ВЕРТОЛЕТ сильно качнуло. Из стены что-то вылезло. ОН вошел в ВЕРТОЛЕТ, таща оглушенного репортера, и что-то шипел сквозь зубы.
– Это насилие над прессой. – возмутился первый.
ОН ударил его в челюсть, и тот отлетел в угол.
– Мечтайте поаккуратней, мечты могут сбываться. – процедил ОН.
Войдя в кабину, ОН выматерился, сел и поднял ВЕРТОЛЕТ. Громыхнуло снова. Ещё один удар, где то снизу. Сверху свесился какой-то продолговатый заостренный предмет. Михаил схватил его и дернул на себя. Предмет выпал из корпуса.
– Трофеи. – прошептал ей Михаил.
– А ОН?
– Не узнает.
Дверь в кабину была закрыта.
Несколько часов полета и сели. Задний люк открылся. Они с Михаилом вышли, не дожидаясь приглашения. ОН вышел из кабины и выкинул из отсека журналистов-либералов. Подошел к ним.
– Разместишься, моей позвони. Прилетит за вами, заберет.
Потом к Михаилу.
– Трофеи достаются победителям. Он твой.
Они отошли. Михаил уже снимал. ОН взлетел и направился на север. Было светло от фонарей. Они стояли где-то, на взлетной полосе небольшого аэродрома. От здания вокзала к ним бежали люди.
Гостиница. Латиноамериканская. На самом видном месте католический крест. Чуть ниже – книга Ксюши. У неё отлегло. Их провели к стойке. С ними работала улыбчивая девушка. Быстро их оформила. По-английски говорила сносно. Щелкнула пальцами – подбежали двое местных, взяли их вещи. Девушка сама их повела в номер. Вещи несли сзади. Разместили. На стене – портрет Ксюши с её подписью. 2 кровати, шкаф, 2 тумбочки. Душ, туалет. Все чисто, белье свежее. Она спохватилась.
– Сколько мы должны?
– За вас уже оплачено. Не беспокойтесь. Завтра донна Эбет приедет, вас заберет.
– А те два журналиста?
– Если у них деньги есть – разместят. Нет – в общем зале. Вам ужин принести?
– Да.
– Хорошо.
Она что-то крикнула в коридор, но стояла в дверях.
– Что еще вы хотели?
– А вы ЕМУ кто? Жена или любовница?
– Просто подруга ЕГО жены.
– Как повезло вам с подругой.
Девушка убежала. Через 5 минут принесли ужин, прямо в номер. Она была в душе, Михаил принял. О других журналистах ей не думалось. Надо было делать репортаж о своем спасении. Камера, ноутбук, телефон на зарядке. Пока Михаил мылся, она созвонилась с подружкой, рассказала, что с ними случилось. Сели, поужинали. Все было отменно. Немного местного алкоголя для снятия стресса. Оба устали, оба избежали смерти. Спать. У обоих семьи, но если ни кому не говорить.
ОН ругался, выходя из ВЕРТОЛЕТА на борту ГРУЗОВИКА II, растирая замерзшие руки. На 40 000 температура не очень теплая. «Если бы ни эти два журналюги. Репортаж им вести. Надо было брать только тех, кто вбежал. Обещал взять всех. ЕЙ обещал. Теперь «восьмерку» выкидывать. Легче новую обшить, чем эту перешивать. К тому же есть МИ-24 и «Банан». А эту? Решим потом. Пока есть спорткар с 4-мя КПВТ, джип с крыши снял. Кузов и оси, но этого хватит. Разбирать легче будет. А ОНА, моя кисуля. Жалко, что смотрю только в записи, но ни чего. Пока я свободен – ОНА в безопасности. Наташа тоже хорошо «дала жару». Звезда. Ладно. К себе. Отдохнуть. Запустить комбайны и обшивать. Начну с джипа».
Наташа проснулась. Было уже светло. Голова на груди Михаила, её оператора. Да, они дружили семьями. У него жена и ребенок. У неё муж-трутень и двое детей. Вместе отдыхали, праздновали. Они и вместе работали, но что бы так! Она встала, закуталась в простынь, подошла к окну. С улицы доносился шум стройки. На площади возводили помост, расставляли стулья. Были видны камеры местных операторов. Михаил подошел сзади, обнял.
– Миш, не надо. Вчера стресс, алкоголь, сегодня – нет. У нас семьи. Иди в душ, потом я. Иди.
Михаил ушел. Раздался стук в дверь.
– Войдите.
Вошла та самая девушка.
– Завтракать будете.
– Да. Но без алкоголя.
Она щелкнула пальцами. Двое местных убрали стол с остатками ужина. Вошла полная негритянка с тележкой. Чай, печёности.
– Спасибо.
– Он вам кто? Муж?
– Нет, просто хороший друг и коллега. А что?
– Вы так сильно ночью стонали.
– Сколько это будет стоить?
Девушка достала фотографию и маркер из тележки. Её фотографию.
– Подпишите. Мы её здесь повесим.
Она подписала и отдала. Вид у неё на фото был не очень.
– Жаль ЕГО фото не будет. – сказала девушка мечтательно.
– Ну, я что нибудь придумаю. – ответила Наташа. – ЕГО фото есть, а вот за подписью, только через НЕЁ.
Она показала пальцем на портрет на стене.
– Это было бы замечательно. – обрадовалась девушка и убежала.
Вышел Михаил.
– Я что, сильно стонала.
– Не то слово.
– Ужас. Придется местных подмазать.
– Как? Денег почти нет.
– ЕГО портрет с подписью.
– А как?
– Портрет – не проблема. Подпись. Должна я буду Ксюхе, ой должна.
– Иди в душ и пошли завтракать.
Сел самолет. Все уже знали, что прибыла ОНА, донна Эбет. На стульях впереди сидели все местные чиновники, полицейские чины, наркобароны. «Пехота» стояла поодаль, образуя «крылья». Сзади – журналисты и местные. Михаил снимал все: как сел самолет, как ОНА спустилась, помахала им, прошла на сцену, поздоровалась с доном Педро. К ним подбежала та девушка, как переводчик. Сначала дон Педро сказал несколько вступительных слов, потом к микрофону подошла ОНА.
– Да. По золоту, всё правда. Вот, смотрите. Я привезла снимки. Здесь то, что еще не показывали. Я и моя подруга. ОН снимал.
Листки пошли по рукам. Кто-то принес проектор, и ОНА стала показывать снимки на экране. Но днем было плохо видно.
– Вам нечего беспокоиться. Моя коллега Наташа была там. Наташ, подойди сюда.
Она вышла на сцену.
– Да, господа. Нам показали только один слиток. Больше там нет.
Она, на импровизированном экране, краем глаза увидела, как кто-то в маске и защитном костюме кладет слиток на стол охраны в хранилище. В «зале» слышался шум. Шло обсуждение. Они стояли на сцене. Вдруг она заметила, как ее спутников-журналистов-либералов схватили и потащили к самолету. Один попробовал сопротивляться, но приклад по ребрам его быстро отрезвил. К ним подошел дон Педро.
– Донны. Постарайтесь тихо уйти в самолет и взлететь. У некоторых моих коллег «сносит крышу». Могут взять вас в заложники и потребовать выкуп золотом. Я не хочу терять нейтральный статус этой зоны. Вот билеты.
Наташа ушла. Взяла Михаила, вещи и в самолет. Оксана пока отвлекала. ЕЁ вещи были уже в самолете. Потом позвала одного из охранников и спросила, где здесь туалет. Он согласился даже проводить. ОНА прекрасно знала, что из туалета есть другой выход, и там дежурят люди дона Педро. Накинув плащ с капюшоном, ОНА прошла в самолет. Завелись моторы и самолет взлетел. Путь их лежал на Кубу.
Куба. Небольшой городок на возвышенности. Суда первыми спустились люди после того как прошла ВОЛНА. Они расчистили взлетную полосу, ОН привез зерно. Многие уже разъехались, но кое-кто остался. Сейчас это просто перевалочная база. Наташа и Михаил улетели домой, в Россию. Аня с медсестрами у донны Хуаниты. Ирина с дядей Васей снимают войну в Северной Америке. ОНА сегодня улетает отсюда. В порт. Потом кораблем до анклавов на побережье бывших США и Канады. Всюду, где был ОН. Бывшие Бостон, Нью-Йорк, Норфолк, Атлантик-Сити. Там анклавы, в которых живут выжившие после КАТАСТРОФЫ американцы. Никто их не считал, но оценивают в 50 – 100 тысяч человек. Гостиница скромная, недорогая. Городок сонный, но один из тех, откуда жизнь пошла по Кубе.
Легкий самолет перенес ЕЁ на побережье. Сейчас волны ласкают пляж, а тогда ВОЛНА смела все. Не одна ВОЛНА, несколько. Корабль, а вернее, катер. Когда то яхта какого-то американца. Приплыл, продал за еду. Как она уцелела – история умалчивает. Владелец промышляет тем, что ловит рыбу и торгует с анклавом на Флориде. Книг не читает, некогда. Тяжело сводить концы с концами. Рубли пришлись ему кстати. На них можно мотор починить на базе ВМФ России. Разговорчив, больше рассказывает о себе.
Анклав на Флориде. Сонный городок, заселенный латиноамериканцами и неграми. Гринго здесь редки, особенно женщины-гринго, но рубли знают и ценят. Номер сносный, завтра утром плыть дальше. Нашлись русскоговорящие, стало уютней и отношение к НЕЙ изменилось в лучшую сторону.
Судно. Покрупнее, чем то, на котором суда приплыла. Владелец – негр. Живет в море, с семьей. Выжил благодаря тому, что был в море. Семья на берегу погибла. Женился второй раз. Жил когда-то в Майями. Знал побережье очень хорошо. Теперь знает новый берег.
Анклавы. Один похожий на другой, и в то же время разные. Скелеты полузасыпанных зданий. Тех, что устояли от волн и сотрясений грунта. Спуск к морю, маленький портишко. Жителей от нескольких сотен до 5000. Живут морем, на пепле ни чего не растёт, хотя есть и огороды. В них возили ил со дна порта. Рассказы похожи. УДАР, ВОЛНА, миграция к побережью под дождем из пепла и пемзы. Не все дошли. Обустройство руин. ГРУЗОВИК с зерном означал новую жизнь. Кто-то из глубины континента привез катера и лодки. Ныряли в руинах, искали банки с их хранилищами. ОН продавал зерно, цену не задирал. Взвинчивали перекупщики. Они же пытались ЕГО обмануть. Кто стекло вместо камней подсунуть, кто хитрый договор, а кто и захватить с оружием в руках. ОН улетал и не возвращался. Жизнь замирала. Часто находились те, кто честно исполнял устные договоры с НИМ. Они стали лидерами, диктаторами, вождями. У них всегда было зерно. И не важно, кем он был до этого, какой был цвет его кожи. У него было зерно. И сейчас их семьи одни из самых уважаемых в анклавах. У них есть генераторы, топливо, корабли, у них есть зерно. ОН ещё прилетает. ЕЙ показывали свои бухгалтерские книги, она показывала ЕГО дневники, делала копии нужных листов. Уезжала как королева. Провожали все, до последнего нищего. ЕГО зерно было для всех.
Бостон. Как пересечь океан? Неделя до презентации, а надо ещё в Лондон. Утро, набережная, черный СПОРТКАР, вроде знакомый, но какой-то раздутый, более «вылизанный». Да, ОН доставляет сегодня груз зерна, но ОН так занят. Подошла к СПРТКАРУ, постучала. Окно открылось. Голос с кавказским акцентом.
– Дэвушка. Садис. Подвэзу.
– Лондон.
– Карашо. Лондон. Садис.
ОНА нагнулась, улыбнулась. Этот голос ОНА узнает из всех.
– Сейчас. Вещи возьму в гостинице.
Жители Бостона смотрели, как госпожа Эбет положила в багажник СПОРТКАРА свой чемодан, села, помахала им рукой. Некоторое удивление вызывало, куда эта машина поедет. При такой посадке она на холмике из пепла застрянет. Но. Возглас удивления разорвал утреннюю тишину. СПОРТКАР взлетел, поджал колеса и полетел в море, набирая высоту.
Лондон. Руины, заваленные грязью. Цел стадион – прочно строили. Вестмистер – тоже. Многие дома просто забиты грязью. ВОЛНА здесь была уже не та. Стадион – центр жизни. Здесь всё – администрация, медицинский центр, библиотека, спорт, культура, жилая зона. Узнав, что ОНА из России, ЕЙ сильно обрадовались. Много было русскоговорящих. Русский в школе – обязательный предмет. Прибыла в темноте, задержалась у НЕГО на ГРУЗОВИКЕ. Не хотела улетать, но надо. ОН мог высадить только в темноте. Отругала ЕГО за офис ЧВК, обняла за Наташу и Михаила, просто обняла. Поели. ОНА отдохнула в обнимку с НИМ. Просто полежала.
Разместилась в гостинице. Номер чистый. Открыто объявила о цели своего визита. Утром ЕЁ уже ждали. Бывший мер пригласил в паб, поговорить в английской манере, за кружечкой пива. Рассказал, как выжил после ВОЛНЫ, как добирался сюда. Устроился простым работягой. Разгребали грязь, чистили супермаркеты от грязи и продуктов. Мэром был какой-то прохвост. Греб под себя. Он же жил с семьей впроголодь, как и основная масса людей. Кто-то ушел в поисках лучшей доли. Рассказал о первом визите ГРУЗОВИКА. Впервые поели нормально, но не долго. Жмот, он и в Лондоне жмот. Паек урезали. Чистили банки от золота, камней, драгоценностей, ценных бумаг. ОН принимал плату только ликвидным товаром. Выгружал на стадионе. Забирал плату сам. Все сидели на трибунах, ждали, когда ОН улетит. Это было ЕГО требование. В один из рейсов ОН вскрыл при всех ящики. Кроме золота в них лежали пачки векселей. ОН забрал ликвидное, а остальное поджег, и улетел. Больше ОН не прилетал. Наступил голод. По мордам мэра и его приближенных было видно, что питаются они хорошо. Народ требовал зерна, мэр сетовал, что ОН не отвечает, хотя они честно платили золотом и векселями. А векселя уже ничего не стоили. Ныряя в подвале Вестмистора, он и двое его друзей нашли сокровищницу Британской Короны. Решили не говорить об этом. Ломом сломали перекрытие над дверью, завалив её обломками.
Наконец терпение народа лопнуло. Стадион взяли штурмом. Тогда в нем жили мэр и его прихвостни с семьями. Он смог сориентироваться в этой каше. На складах нашли много еды и ликвидного товара. Выжила старшая дочь мэра, девушка 18 лет. Она знала, как с НИМ связаться. Связались, ждать пришлось долго. Отослали фото мертвого мэра и его прихвостней. Обещали честно платить. ОН назначил дату и время, выставил счет за неоплаченные поставки. Они сверили с записями мэра, сошлось. Дни считали как перед каким-то чемпионатом по футболу. Кто-то вспомнил древний обычай – невеста бога. Единогласно выбрали дочь бывшего мэра. Это надо было, что бы успокоить народ. Ему это было противно. Положили золото в ящики на стадионе. Отдельно положили плату за эту поставку. Её приковали цепью к ящику. Сверху поставили корону из хранилища. ОН сел, подошел к ящикам, проверил содержимое. Оторвал цепь, которой девушка была привязана к ящику, проверил его. Ей знаком показал, что она может идти. Он помнил её слова. Она кричала: «Они меня убьют. Я буду вашей женой, служанкой, рабыней. Заберите меня отсюда».
ОН сел в ГРУЗОВИК и под общий вздох облегчения выгрузил все содержимое на стадион. Потом начал загружать оплату внутрь. Ни кто на стадионе не шелохнулся. «Даже если они не убьют меня, они выгонят. Это хуже. Я умру от голода». ОН ей что то сказал. Тихо, но по-английски. Он помнил её глаза. Большие, круглые, удивленные. Она стала ЕМУ что-то говорить, тихо, он не смог разобрать что. ОН ей отвечал. ОН пошел в ГРУЗОВИК, она взяла корону и пошла за НИМ. Её больше ни кто не видел, даже фото не сохранилось. Они честно платили, ОН честно поставлял. 5 лет назад ОН прекратил поставки.
