000
ОтложитьЧитал
Глава 3.
Противостояние
Прошло шесть месяцев.
За это время специально созданная Пентагоном группа ученых под руководством Ферми провела тщательное изучение всех узлов и агрегатов доставленного экспедицией реактора и осуществила его сборку.
При этом было установлено, что толстостенный цилиндрический корпус реактора был изготовлен из циркония, его активная зона* работала на обогащенном уране, в качестве замедлителя использовался графит, а вода являлась теплоносителем.
Когда же агрегат запустили и испытали на опытном стенде, полученные результаты вызвали фурор.
Реактор развивал мощность в десять мегаватт*, что было в сотни раз выше, чем в американском, цепная реакция происходила в нем устойчиво и равномерно, а все устройства работали четко и слажено.
– Гениальная разработка – заявил Ферми. – Она опережает нашу примерно лет на пятнадцать.
Затем учеными был подготовлен соответствующий доклад президенту, с которым предварительно ознакомился Брэдли, и, вскоре, первое лицо государства лично прибыло в военную лабораторию.
Осмотрев установку и побеседовав с учеными, Трумэн остался весьма доволен проделанной ими работой и поинтересовался, может ли она быть установлена на уже имеющиеся у Пентагона подводные лодки.
– Вряд ли, – ответил Ферми. – Это то же, что оснастить дизелем телегу. Для этого «голиафа», – с любовью взглянул он на стенд, – нужны новые, крупнотоннажные и весьма прочные корабли.
– Кстати, они бы могли являться стартовыми площадками для наших атомных бомб, – заявил присутствующий здесь же Брэдли. – И беспрепятственно доставлять их в любую точку Мирового океана.
– Весьма заманчиво, – оживился президент. – То – есть, целесообразно открыть программу строительства атомных подлодок?
– А вот это вам решать, – улыбнулся профессор. – Вместе с генералом, – кивнул он на Брэдли.
– У меня, господин президент, на этот счет уже имеется предложение, – сказал председатель комитета начальников штабов. – Я его обсудил с нашими ведущими аналитиками.
Чуть позже они сидели в Овальном кабинете, где Брэдли озвучил свое предложение.
– Для развертывания программы строительства атомных подводных лодок с ядерными реакторами и последующих испытаний, нам понадобятся весьма значительные ассигнования и время, – сказал он. – Однако можно пойти по другому пути, – и многозначительно взглянул на Трумэна.
– Новый вояж в Антарктиду? – откинулся тот в кресле. – А не слишком ли рано, что подумают немцы?
– Нам плевать, что они подумают, – упрямо наклонил голову генерал. – Нужно ковать железо пока горячо. Так, кажется, говорят у русских.
При упоминании о ненавистных большевиках, последовала желаемая реакция.
Трумэн нахмурился, сжал тонкие губы и, спустя минуту, процедил – вы правы Омар, готовьте операцию. Но в условиях глубокой конфиденциальности, – поднял он вверх палец. И к тому были причины.
После возвращения Бэрда, все, что касалось его экспедиции, было засекречено.
С моряков и летчиков, отправленной на Бермуды эскадры Крузена взяли подписки о неразглашении, семьям погибших выдали значительные денежные компенсации и предложили молчать, а широкой общественности сообщили, что экспедиция была свернута из-за неблагоприятной ледовой обстановки и погоды.
Тем не менее, в прессу просочились кое-какие сведения и две «желтые газеты»* в Нью-Йорке, разродились обличительными статьями, вызвавших немало кривотолков.
Их быстро прикрыли, но осадок остался. И повторения Трумэн не хотел. Очень.
А открывавшиеся перспективы уничтожения СССР окрыляли, и он предпринял еще ряд мер стратегического характера.
Очередной из них являлся план Маршалла, развивающий доктрину президента, озвученный государственным секретарем 5 мая во время выступления в Гарвардском университете и внешне направленный на возрождение послевоенной Европы.
Фактически же он состоял в том, чтобы предоставить помощь не обнищавшим странам – победительницам, союзницам Америки в борьбе против Третьего рейха, а германским капиталистам с тем, чтобы, подчинив себе основные источники добычи угля и металла для нужд Европы, поставить нуждающиеся в них государства, в зависимость от восстанавливаемой экономической мощи Германии.
Выступив в этот день в университете, государственный секретарь США Маршалл заявил об их готовности оказать помощь "восстановлению Европы". При этом в его выступлении не были указаны ни условия и размеры помощи, которую Америка могла оказать европейским странам, ни то, насколько реальной она является.
Правительства Англии и Франции немедленно подхватили инициативу Маршалла и предложили созвать совещание министров иностранных дел СССР, Франции и Англии с целью обсуждения его предложений.
В июне оно состоялось в Париже и выяснилось, что США, не давая никаких сведений об условиях и размерах "помощи", которую они намерены предоставить Европе, в то же время настаивали на создании руководящего комитета из представителей великих держав, в функции которого входило бы составление всеобъемлющей программы "экономического восстановления и развития" европейских стран.
При этом комитет должен был обладать самыми широкими полномочиями в отношении экономических ресурсов, промышленности и торговли европейских стран в ущерб их национальному суверенитету.
А поскольку было ясно, что руководящий комитет станет орудием Соединенных штатов, посредством которого они попытаются поставить в зависимость от себя экономику всей Европы, советская делегация не согласилась с этим предложением.
В результате этот комитет был создан без участия Советского Союза, что вызвало очередной антагонизм между бывшими союзниками.
Начиналась новая страница в мировой истории.
И именовалась она «холодная война».
Между тем, выполняя указание президента, генерал Омар Нельсон Брэдли готовил новый визит в Антарктиду.
Как и раньше, его должен был возглавлять Ричард Бэрд, но теперь не сам, а под патронажем специального представителя президента.
Поскольку «переговоры» выходили на качественно новый уровень, рядом с неискушенным в политике адмиралом, должен был быть профессионал. И высокого уровня.
Таким, по указанию Трумэна, был назначен один из его помощников – генерал Уильям Фрейзер.
В годы войны Фрейзер командовал крупным войсковым соединением в Европе, затем, работая в Белом доме, поднаторел в политике, был ярым приверженцем «холодной войны» и, как никто, подходил для этой миссии.
– Ваша задача, Уильям, – проинструктировал его в личной беседе «шеф», – взять, как говорится, быка за рога. Для начала заверьте того, кто будет вести с вами переговоры, будь то Гиммлер или сам фюрер, в нашей лояльности. А затем сообщите им о тех мерах, которые мы уже предпринимаем в отношении большевиков. Уверен, немцев они весьма обрадуют.
Ну а далее, в этой связи, выдвинете наши условия – технологическая помощь в развертывании программы строительства атомных подводных лодок и передача нам инженерной документации и действующего образца их дисколета. Это основное.
– А если одной нашей лояльности бошам* покажется мало? – поинтересовался Фрейзер. – Насколько известно из практики, они материалисты.
– Тогда обещайте им солидную финансовую поддержку. И наши возможности в реализации полученных средств. Полагаю, они на это клюнут.
– И в каких размерах?
– Миллиардов пять – семь. А издержки мы спишем на помощь Европе. И не вздумайте, Уильям, подписывать каких бы – то ни было обязательств. Договоренность должна остаться тайной. Навсегда.
…Поздней осенью, рассчитывая достигнуть берегов шестого континента ко времени наступления антарктического лета, прошедший доковый ремонт и тщательно подготовленный к плаванию, «Олимпус» отправился в очередную «экспедицию».
За исключением Фрейзера с Коско, состав команды был прежним, и она работала четко и слаженно.
– Наверное, никто лучше вас не знает этот таинственный континент, – имея в виду Антарктиду, – сказал как-то Фрейзер Бэрду, когда они сидели за партией шахмат в командирском салоне.
– Сомневаюсь, – передвинул очередную фигуру адмирал. – Те, кто там обосновались, знают лучше.
– Все равно, в недалеком будущем, все это будет нашим, – сменил ее на своего коня специальный представитель.
– По принципу «мавр сделал свое дело, мавр может уходить?», – чуть улыбнулся Бэрд.
– Вы очень прозорливы, Ричард. Именно.
– Что же, лично я, не против, Уильям. Вам «шах».
На подходе к острову Гоф*, верхняя вахта зафиксировала появление на горизонте серебристого диска, и командование срочно поднялось на мостик.
– А вот и хозяева, – сказал, наблюдая его в бинокль Коско. – Обозначают свое присутствие.
– Да, впечатляет, – пробормотал Фрейзер, глядя в свой. – Адмирал, может нам стоит дать условный сигнал? – обернулся к Бэрду.
– Нет, – попыхивая сигарой, ответил тот.– Отправим его со станции. Немцы любят пунктуальность.
Когда через минуту диск исчез, и они спустились вниз, Коско позвонил по телефону на пост радиометристу.
– Джон, наблюдали – ли вы в направлении оста* цель? – поинтересовался он.
– Нет, сэр, – донеслось из трубки. – Горизонт чист.
– Он невидим для радиолокации, – сказал Бэрд, видя удивление Фрейзера. – И опасен как гремучая змея. Для всех и каждого.
В расчетное время, преодолев все перипетии плавания, «Олимпус» бросил якорь в небольшой бухте рядом со станцией «Литл – Америка».
С ближайших скал на него удивленно взирала колония пингвинов, в далекой синеве моря всплескивала и резвилась стая касаток.
– Вот мы и на месте, – сказал Бэрд, надевая солнцезащитные очки. – Боцман, спустить на воду катер!
Станция была цела, но по самые крыши завалена снегом.
– Да, зима, судя по всему, была суровой, – оглядел ландшафт Каско и направил нескольких моряков откапывать входы.
Через пару часов в главном ангаре гудели две работающих на дизельном топливе печи, свободные от вахты наводили в нем порядок, а в командирском отсеке радист готовил к сеансу связи береговую рацию.
– Так, а теперь передавайте, – подождав, когда на ней засветилась шкала и радист надел наушники, сказал Бэрд, после чего, глядя в блокнот, назвал частоту и шифр.
– Ти-ти, та-та, ти-ти…. певуче застучал ключ, и спустя несколько минут, было получено подтверждение о приеме.
– Ну, а сейчас будем ждать хозяев, Уильям, – обратился адмирал к расхаживающему по отсеку Фрейзеру, и тот молча кивнул, – понял.
Затем Бэрд приказал Коско убрать со станции всех лишних, и моряков отправили на судно, оставив снаружи наблюдателя.
Потянулись минуты ожидания, которые все трое коротали по – разному.
Бэрд делал вид, что дремал в кресле.
Фрейзер излишне внимательно листал прошлогодней давности номер «Лайфа»*.
А Коско, покачивая носком унта и глядя в оттаявшее окно, тихо насвистывал «Серенаду солнечной долины» Гленна Миллера.
– Где же эти чертовы немцы? – взглянул на тридцатой минуте на циферблат своей «омеги» генерал. – Они заставляют себя ждать.
– Что поделаешь, Уильям, – чуть приоткрыл веки Бэрд. – Пока они заказывают музыку.
Словно в ответ на их слова, снаружи раздался быстрый хруст снега, затем оглушительно хлопнула входная дверь и громко постучали в отсечную.
– Да! – оживился Бэрд. – Войдите!
В открывшемся проеме возникла голова наблюдателя в заиндевелом капюшоне и, тараща глаза, он просипел, – в небе тарелка!
– Точно, – подавившись свистом и впечатав лицо в плексиглас окна, прошептал Коско. – Висит.
Когда вся тройка (моряка оставили внутри) натягивая на головы меховые шапки и застегивая на ходу комбинезоны, быстро вышла наружу, синевато отсвечивая на солнце, плоская тарелка дисколета шла на посадку в том же месте, где год назад был высажен адмирал.
Через минуту она скрылась в высоко поднявшемся снежном облаке, и до ушей американцев донесся затихающий свист.
– Турбины? – обернулся Фрейзер к Бэрду, и тот пожал плечами, – возможно.
А вскоре вдали показались две черные точки, постепенно обретающие фигуры людей.
– Ну что же, идем, – решительно сказал Фрейзер, и американцы зашагали навстречу.
Когда обе группы сблизились, в идущем справа Бэрд узнал полковника Гартмана, о чем сообщил генералу.
– Хорошо, – кивнул тот. – А кто второй?
– Скорее всего, пилот, судя по экипировке.
На расстоянии двух шагов встречающиеся остановились и несколько секунд молча, рассматривали друг друга.
– Я рад вас видеть, адмирал, – первым нарушил молчание полковник.
– Взаимно, – кивнул в ответ Бэрд и представил своих спутников.
Узнав, что Фрейзер помощник президента и обличен особыми полномочиями, Гартман довольно произнес «гут», после чего сделал радушный жест, приглашая следовать за ними.
– Джордж, вы остаетесь за старшего, – сказал адмирал Коско, и четверо заскрипели унтами в сторону дисколета.
Показавшаяся вдали модель, несколько отличалась от той, на которой довелось летать Бэрду.
Она была меньшей по диаметру, с узкими, тянущимися по окружности щелями, вместо иллюминаторов и расположенной сверху рубкой, из которой торчали два, коротких, напоминающие орудийные, ствола.
– В прошлый раз я летел на другом, – с интересом рассматривая корабль, – обратился адмирал к полковнику.
– Это одна из боевых моделей, – небрежно сказал Гартман. – Первого поколения.
– У вас есть и второе? – не удержался от вопроса Фрейзер?
– А почему нет? – ответил тот вопросом на вопрос и бросил своему спутнику, – Отто, прикажите открыть люк.
– Яволь, герр оберст! – с готовностью рявкнул тот, и, нажав тангетку* висящего на груди прибора, что-то в него пролаял.
Как и в прошлый раз, в днище корабля открылся люк, потом звякнул опускаемый трап, и все поочередно поднялись на борт.
– Фантастика, – наклонившись к Бэрду, когда их пристегнули в креслах, тихо сказал Фрейзер. – Я просто глазам не верю.
– Торжество военной мысли, – обводя глазами отсек, ответил адмирал. – К сожалению,
немецкой.
Потом был почти неосязаемый перелет, часовая поездка в автомобиле с затемненными стеклами и встреча со вторым человеком Рейха.
На этот раз Гиммлер был в костюме английской шерсти, белой накрахмаленной сорочке и с золотым партийным значком на лацкане пиджака.
– Прощу вас, господа, – указал он американцам на кресла, когда в сопровождении Гартмана, те вошли в кабинет.
– Спасибо, – ответил Фрейзер на ломаном немецком, и они присели.
– О, вы знаете наш язык? – вскинул вверх брови Гиммлер.
– Немного, – кивнул головой генерал. – Мой отец был немцем.
Далее последовал обмен формальностями, обычными на деловых встречах, после чего рейхсфюрер попросил у Фрейзера, подтверждение его статуса.
– Пожалуйста, – извлек тот из нагрудного кармана френча служебное удостоверение и протянул его через стол.
Ознакомившись с документом, хозяин кабинета передал его Гартману, тот внимательно прочел все, что там имелось, и вернул удостоверение генералу.
– Вас все удовлетворяет? – пряча его в карман, поинтересовался Фрейзер.
– Да, – блеснул очками Гиммлер – А теперь перейдем к делу. И так, насколько я понял, вашего президента заинтересовали наши предложения.
– Безусловно, – сказал Фрейзер. – Тем более, что они направлены на борьбу с большевизмом. Советы, кстати, наглеют все больше.
– Вот-вот, – скривив тонкие губы, язвительно процедил рейхсфюрер. – Это результаты того, что в конце войны вы не пошли с Германией на сепаратные переговоры*. Сейчас бы все выглядело иначе.
– Не будем ворошить старое, – примирительно сказал Фрейзер. – Нам следует подумать о будущем. Сейчас мы создаем военный блок против СССР, и весьма признательны за вашу помощь.
– Это только начало, – многозначительно поднял вверх палец Гиммлер. – Если, конечно, договоримся.
Все это время, присевший рядом с Бэрдом, Гарман тихо переводил разговор первых лиц, а адмирал внимательно слушал.
– Я уверен в этом, – продолжил специальный представитель. – Ведь мы делаем одно общее дело.
Далее последовал конкретика, в ходе которой Фрейзер озвучил предложения Трумэна в части оказания США научной помощи в строительстве атомных подводных лодок и передаче им технической документации, а также действующего образца дисколета.
– М-да, – исподлобья взглянул на него Гиммлер. – У вашего президента изрядные аппетиты. – А что мы получим взамен? Одной лояльности мало.
– Зная, что вы понесли значительные издержки, – откинулся генерал в кресле, – мы согласны их возместить.
– В каких размерах?
– Пять миллиардов американских долларов. С переводом их в любые банки мира по вашему усмотрению.
– Недурно, – подумав, сказал рейхминистр. – Но как мы сможем ими воспользоваться? Ваши спецслужбы, я имею ввиду США и Англию, будут нам всячески мешать. Сейчас по всему миру идет охота за нацистами.
– На этот счет можете не беспокоиться, – заверил Гиммлера Фрейзер. – Они получат соответствующие указания. Более того, все необходимое для вашей э-э, – замялся он, не зная как назвать то место, в котором находился.
– Новая Германия,– невозмутимо подсказал ему собеседник. – У нас она именуется «Агарта».
– Все необходимое для «Агарты», – продолжил генерал, – вы сможете закупать на наших предприятиях и в концернах. Под видом поставок для армии США и на весьма выгодных условиях.
– Да, – выслушав очередной перевод Гартмана, – подумал Бэрд. Фрейзер настоящий дипломат. – Одной рукой дает, второй забирает.
Но то, что сказал Гиммлер далее, несколько охладило пыл американской стороны и даже повергло ее в некоторое уныние.
Техническую документацию на дисколет и саму машину, рейхсфюрер передать отказался, сославшись на имеющиеся в ней серьезные недоработки.
– Вы их получите в свое время, – сказал он. – Совершенными. Как торжество германской мысли.
И сколько Фрейзер не склонял рейхсфюрера изменить его позицию, предлагая еще два миллиарда, гарантированных президентом, а также некоторые другие преференции*, тот был непреклонен.
– Найн, – меланхолично отвечал он. – Найн.
После завершения официальной части, Гиммлер предложил выпить кофе, после чего все встали и проследовали вслед за ним в смежное помещение.
Оно находилось сразу за кабинетом, и, судя, по виду, служило ему комнатой отдыха.
– Располагайтесь господа,– пригласил полковник американцев к уже сервированному столу, и через минуту в комнату вошла миловидная блондинка.
Улыбаясь, она изящно водрузила в центре серебряный поднос с кофейником, разлила душистый, исходящий паром напиток в фарфоровые, стоящие перед гостями чашки, и, сделав книксен*, простучала каблучками в сторону двери.
– У вас есть и женщины? – проводил ее взглядом Бэрд.
– И не только – ответил Гартман. – Прошу вас, адмирал, свежие сливки.
После кофе американцам были предложены сигары (второй человек Рейха не курил), а затем Гиммлер сообщил, что их примет сам фюрер.
– Кха – кха – кха – поперхнулся «гаваной» Бэрд, а более выдержанный Фрейзер кивнул, – будем весьма признательны.
Далее состоялся переход по длинному, с бронзовыми пьедесталами Фридриха I, Бисмарка и Ницше коридору, с мягкой, пурпурного цвета ковровой дорожкой, подъем бесшумным лифтом на пару этажей вверх, и вся группа очутилась в большом, отделанном
черным мрамором зале, с золоченным имперским орлом над противоположной дверью и застывшими у нее, двумя рослыми эсэсовцами в парадной форме.
– Битте, – сказал шедший впереди Гиммлер, и стражи распахнули створки.
В обширной приемной, со стоящими вдоль стен кожаными диванами и искрящейся вверху хрусталем люстрой, их встретил подтянутый, спортивного вида офицер, который, доложил Гиммлеру, что фюрер на месте и готов принять посетителей.
Затем он профессионально досмотрел американцев (те многозначительно переглянулись) после чего Гиммлер пригласил гостей в кабинет того, кого весь мир считал усопшим.
«Мертвец» стоял в дальнем его конце, и, заложив правую руку за лацкан пиджака, пучился из – под косой челки на вошедших.
– Посланцы американского президента, мою фюрер! – выбросив руку в нацистском приветствии, пролаял рейхсминистр. – Генерал Уильям Фрейзер и адмирал Ричард Бэрд!
Нетвердо ступая и чуть подволакивая правую ногу, Гитлер подошел ближе, подозрительно оглядел американцев, после чего стороны обменялись приветствиями.
Затем он пригласил гостей присесть за длинный, с десятком дубовых стульев стол, сам проследовал к сопряженному с ним второму и опустился в кресло с высокой резной спинкой.
– Я могу начинать? – сказал расположившийся напротив американцев, рядом с полковником Гиммлер, обращаясь к своему патрону.
– Да, – последовал ответ, и рейхсминистр подробно доложил о результатах переговоров.
– Я рад, что мы достигли согласия, – внимательно его выслушав, констатировал фюрер. – Нам необходимо уничтожить коммунистическую заразу!
После чего возбудился, встал из – за стола и произнес речь.
Суть ее сводилась к неизбежному краху коммунистической идеи, единению в борьбе с нею дружественных Соединенных штатов и Великого рейха, а также восстановлении исторической справедливости.
– В отношении первых двух тезисов понятно, – подумал про себя Фрейзер, – а по поводу третьего не очень. Но благоразумно воздержался от вопроса.
Бэрд же, в отличие от него, хотел что-то возразить, и уже было открыл рот, но генерал под столом, больно наступил ему на ногу, – молчи.
В заключение, брызжа слюной и потрясая кулаками, Гитлер призвал «разбить их собачьи головы», имея в виду русских, после чего, наслаждаясь произведенным эффектом, обвел глазами присутствующих, и, поправив растрепавшуюся челку, снова опустился в кресло.
– Как всегда неподражаемо, мой фюрер, – в следующую минуту прочувствовано сказал Гиммлер и покосился на американцев, ожидая их реакции.
– Да, весьма, – словно очнувшись от гипноза, пробормотал Фрейзер, а Бэрд пошевелил пальцами ног в ботинке. Они здорово болели.
На этом встреча была завершена, и, приказав Гиммлеру с Гартманом «проработать все организационные вопросы», отец нации встал, и, кивнув гостям на прощанье, проковылял к скрытой бархатными шторами, угловой двери.
– Фюрер не совсем здоров, – подождав, пока она закрылась, с сожалением вздохнул рейхсминистр. – Но это временно, господа, смею вас заверить.
Затем он пригласил переговорщиков отобедать вместе и, спустя час, мощный «хорьх» с зашторенными окнами, доставил всех к небольшому горному шале*.
Оно располагалось в окруженной соснами и заснеженными пиками долине, с искрящимся неподалеку всеми цветами радуги водопадом, органически вписывалось в окружающий ландшафт и дышало умиротворенностью и покоем.
– Словно в швейцарских Альпах, – обозрев окружающую их картину, восхищенно сказал Бэрд. – Достойно кисти художника.
– Здесь любит бывать фюрер, – сказал Гиммлер. – Природа действует на него умиротворяющее.
После весьма изысканного обеда, состоящего из горячего «айнтопфа»*, филе по-гамбургски, отварной форели и сыра, а также французского коньяка и крепкого «бок-бира»*, гостям было предложено отдохнуть, а утром продолжить работу.
– Хорошо, – сказал осовевший от еды и выпивки Фрейзер. – Тем более что день прошел весьма продуктивно. – Не так ли Ричард? – дружески похлопал он по колену Бэрда.
– Так, Уильям, – сонно щуря глаза, ответил тот. – Мы славно потрудились.
На следующее утро, в кабинете рейхсминистра, были «проработаны все организационные вопросы».
Для начала американцам была передана техническая документация на строительство новой подлодки с ядерным реактором, которую, с необходимыми пояснениями, продемонстрировал им один из немецких проектантов.
А затем, когда ученый покинул кабинет, занялись вторым, более щепетильным.
Гиммлер пожелал, чтобы вся сумма за оказанные ими услуги, была перечислена на счет в одном из швейцарских банков, а в Латинской Америке, желательно Аргентине или Бразилии, была создана торгово – закупочная компания, принадлежащая «Агарте».
– Руководить ею будет наш человек, компания должна иметь доступ к счету и будет осуществлять у вас закупки всего необходимого, – глядя на Фрейзера, сказал он.
– Это не сложно, – последовал ответ. – Нужен этот человек и номер счета.
– Фамилия его достаточно известна, – чуть улыбнулся рейхсминистр. – Это Генрих Мюллер, оставленный нами для конспиративной работе на материке.
–?!
– Да, да, и не только он, – довольно забарабанил пальцами по столу второй человек Рейха. – Мы, немцы, весьма предусмотрительны. Кстати, он назовет вам номер счета.
Затем был оговорен способ встречи с будущим хозяином компании в Европе, и стороны перешли к третьему вопросу.
Он заключался в организации дальнейших деловых контактов, и инициаторами выступили обе стороны.
В результате, за исключением экстренных случаев, их решили проводить ежегодно, а в целях сохранения тайны сотрудничества, вне пределов Антарктиды.
Местом был определен затерянный в Атлантике и не значащийся на картах небольшой остров, расположенный в юго-западной части моря Скоша*, координаты которого Гартман вручил Фрейзеру.
Туда, в заранее оговоренное время, должны были прибывать представители сторон (американцы морским путем а немцы по воздуху), для выработки и реализации дальнейших планов совместных действий.
– Удачного вам возвращения господа, – сказал Гиммлер Фрейзеру с Бэрдом, когда во второй половине дня, лично сопроводил их к месту отлета из «Агарты».
– До следующей встречи, сэр – ответил помощник президента, и вместе с адмиралом они поднялись на борт воздушного судна.
Через несколько месяцев, в деловом центре Рио-де-Жанейро, открылся офис швейцарской торгово-закупочной компании, именуемой «Валькирия», которая приобрела несколько морских судов и активно занялась грузоперевозками.
Спустя два года, министр государственной безопасности СССР Абакумов, доложил Сталину о создании в США ядерного реактора небывалой мощности, и активно ведущимися ими работами по строительству новой подводной лодки, работающей на принципиально новом топливе, а 21 января 1954 года, с верфи Гротона в штате Коннектикут, сошла первая в мире атомная подводная лодка «Наутилус».
Однако достигнутый перевес сил не явился стратегическим.
Через три года, уже имевший в своем арсенале атомные бомбы, Советский Союз спустил на воду боевой корабль аналогичного класса, именуемый «Ленинский комсомол».
«Холодная война» набирала обороты.