Пелагея

– Муж на войне?

– А где же ему еще быть?! – еще тяжелее выдохнула она.

– Дома наверное дети ждут?

– Да-а, пятеро осталось, две старшие дочери похоронила. Теперь вот только сыновья остались. – Совсем тяжело вздохнула Пелагея. Потом вспоминая этот разговор, ей даже немного как-то стыдно становилось и такое чувство у нее после этого было, будто она на жалость тогда давила и милостыню просила. Хотя вроде и свое, своими руками выращенное продавала: непривычная она была к этому делу.

Дама пообещала купить у нее картофель и попросив ее немного подождать ушла, а вскоре уже вернулась, наверное со своим сыном, парнем лет пятнадцати-шестнадцати. Расстегнув кошелек, она достала оттуда несколько бумажных денег, отсчитала от них и отдала Пелагеи. Та пересчитала и посмотрев на женщину с непониманием сказала:

– Так вы мне больше дали, чем мы договаривались?!

– Ничего-ничего, берите, мне хватит, а вам нужнее, – и с этими словами, она немного улыбнувшись, развернулась и быстрой семенящей походкой последовала за парнем, взвалившим на свое плечо мешок, предварительно пересыпав картошку из мешка Пелагеи в свой, и начавшим выбираться с рынка, то и дело покрикивая встречным людям:

– Посторонись!

А Пелагея, глянув еще раз на деньги, потом вслед своей благодетельнице, – перекрестила себя, потом в спину и ее, и проговорив:

– Слава Богу! – завернула деньги в платок и сунула их во внутренний карман своей жилетки.

Вскоре она выбравшись из города уже шагала по знакомой ей дороге в обратном направлении. Она надеялась добраться до дому еще дотемна. Конечно дорога далекая, но и летний день тоже не короток. Да и возвращаться домой всегда веселее, как в народе говорят: в гостях хорошо, а дома лучше. Ко всему прочему и идти обратно было значительно легче и хотя Пелагея опять шла не порожняя, а несла с собой кое-какие продукты: немного муки и крупы. А все же эта ноша была как минимум вполовину легче, да и настроение было приподнятое, теперь они с детьми легко дотянут до конца следующей неделе, а там уже и пай получать. В общем, возвращалась она, домой в хорошем настроение, поэтому в дороге уже не столько молилась, а мысленно летала в облаках и то и дело принималась петь, то одну, то другую песню приходящие к ней на ум.

Когда начало смеркаться, то Пелагея заметила на горизонте хаты родного села. И тут же с радостью перекрестилась на купола их сельского деревянного храма. После революции в нем расположился колхозный амбар. Но люди стали поговаривать, что в Москве с началом войны политику к Церкви смягчили и возможно храм вновь вернут для богослужений. Сумерки все сгущались. Пелагеи оставалось до села не более шести-семи километров, как всю округу огласил протяжный и заунывный волчий вой. Пелагея почувствовала, как по спине пробежали мурашки. Волк выл совсем близко. Она часто закрестилась, то и дело начала повторять молитву:

– Господи помилуй!

Внезапно она остановилась, как вкопанная: прямо наперерез ей, с большого мелового бугра в сторону дороги по которой она шла, бежал здоровенный волк. Поначалу у нее появилась слабая надежда: может у кого кобель с цепи сорвался? Но зверь выйдя на дорогу в метрах пятидесяти от нее стал постепенно приближаться к ней и по мере его приближения Пелагея стала все отчетливей разбирать очертания волка. Из-за того что вечерело, издали он казался ей черным и поэтому она глядя на него подумала даже о собаке. Но теперь было очевидно, что это именно тот большой серый волк-одиночка, который таскал из колхозной отары овец. Он шел прямо на нее ничего и никого не боясь, немного пригнув к земле свою огромную голову. Пелагея почувствовала, как внутри нее все ушло куда-то вниз, в пятки, в землю, все нутро сковал дикий ужас и холодный, обжигающий страх. Она уронила мешок на землю. Волк подходил все ближе и ближе, она уже отчетливо видела его бесстрашный, холодный и внимательный взгляд; темно-серый окрас и массивные, большущие лапы. Когда расстояния между ними оставалось не более трех-четырех метров, Пелагея приготовилась к самому худшему и от безысходности и отчаяния присев на корточки закрыло лицо руками. И она начала молиться. Так горячо, с таким жаром, она не молилась никогда за всю свою жизнь: это был Псалом 90: Живы́й в по́мощи Вы́шняго, в кро́ве Бо́га небе́снаго водвори́тся, ² рече́т Го́сподеви: засту́пник мо́й еси́ и прибе́жище мое́, Бо́г мо́й, и упова́ю на Него́. ³ Я́ко То́й изба́вит тя́ от се́ти ло́вчи и от словесе́ мяте́жна: ⁴ плещма́ Свои́ма осени́т тя́, и под криле́ Его́ наде́ешися: ору́жием обы́дет тя́ и́стина Его́. ⁵ Не убои́шися от стра́ха нощна́го, от стрелы́ летя́щия во дни́, ⁶ от ве́щи во тме́ преходя́щия, от сря́ща и бе́са полу́деннаго. ⁷ Паде́т от страны́ твоея́ ты́сяща, и тма́ одесну́ю тебе́, к тебе́ же не прибли́жится: ⁸ оба́че очи́ма твои́ма смо́триши и воздая́ние гре́шников у́зриши. ⁹ Я́ко ты́, Го́споди, упова́ние мое́: Вы́шняго положи́л еси́ прибе́жище твое́. ¹⁰ Не прии́дет к тебе́ зло́, и ра́на не прибли́жится телеси́ твоему́: ¹¹ я́ко А́нгелом Свои́м запове́сть о тебе́, сохрани́ти тя́ во все́х путе́х твои́х. ¹² На рука́х во́змут тя́, да не когда́ преткне́ши о ка́мень но́гу твою́: ¹³ на а́спида и васили́ска насту́пиши, и попере́ши льва́ и зми́я. ¹⁴ Я́ко на Мя́ упова́, и изба́влю и́: покры́ю и́, я́ко позна́ и́мя Мое́. ¹⁵ Воззове́т ко Мне́, и услы́шу его́: с ни́м е́смь в ско́рби, изму́ его́ и просла́влю его́: ¹⁶ долгото́ю дни́й испо́лню его́ и явлю́ ему́ спасе́ние Мое́.

Она ни на минуту не переставая молиться почувствовала, как волк подошел к ней и стал обнюхивать; как по ее спине побежала какая-то горячая и вонючая струя. А потом все разом стихло, лишь нескончаемая трель сверчков разливалась по всей округе заполняя собой пустоту прохладного, вечернего воздуха. Через какое-то время Пелагея открыла глаза и медленно убрав от лица руки оглянулась по сторонам: волка нигде не было. Она встала и ощупала немного мокрую спину, потом поднеся свою руку понюхала ее, – это была моча. Волк помочился на нее, словно пометив и ушел не тронув ее восвояси. Пелагея двинулась по дороге не переставая креститься и твердить:

– Слава Тебе Боже! Господи помилуй! Слава Тебе Боже! Господи помилуй!

Потом будто что-то вспомнив остановилась и оглянувшись зашагала назад: вначале она от страха даже забыла в какую сторону ей нужно было идти и пошла в обратную сторону. Она споткнулась обо что-то и приглядевшись увидела, что это был ее мешок с продуктами. Подняв его и как бы приходя в себя Пелагея немного опомнившись от ужаса, быстрее и беспрестанно оглядываясь заспешила в сторону огней родного села.

Когда она вошла в хату, то радости детей наконец дождавшихся мать и увидевших ее не было предела. Затопив печь она приготовила ужин и когда они все поели, стала укладывать их спать. Мало-помалу страх рассеялся и постилая постель она стала рассказывать детям о своем походе в город и о ее встрече с волком. Дети слушали ее раскрывши рты и округлив от страха глаза. Глядя на их испуг Пелагея даже рассмеялась, ведь опасность уже давно миновала. И теперь она нравоучительно наставляла своих отпрысков, говоря: