000
ОтложитьЧитал
И носят их с ним заодно, без зазрения чести.
Стала оборочка не стыдом, а славой Стола, и,
По речению знаменитых рыцарских романов,
Наивысшей наградой, коею каждый гордился.
Произошла сия притча при короле Артуре,
А следы ея сохранились в сборниках Брута,
Бесстрашного барона, кто Британии берега,
После долгой осады, пожара и падения Трои,
Первым достиг.
Дивности такого рода,
Доводились в древности,
Ты, чья в терние корона,
Нас помилуй и прости!
Аминь.
HONY SOYT QUI MAL PENCE
Примечания к Песне Первой
Строка 5. Вергилий в «Энеиде» описывает, как троянский принц Эней спас своего престарелого отца Анхиса и сына Аскания-Юла из горящей Трои. Эпоха Просвещения за это деяние сделало его имя чуть ли не нарицательным, как идеального семьянина, но в Средние века ходило предание, согласно которому Эней был связан с предателем Трои Антенором. Таким образом, фигура Энея двусмысленна, на что и обращает внимание поэт.
Строка 6. По легенде, потомки Энея, добравшегося до Италии, стали праотцами правящих родов Европы.
Строки 7–9. В Средние века считалось, что Лангобард, Таций и Брут (Феликс Брутус) были основателями ранних государств, что нашло отражение в названиях Ломбардии, Тоскании и Британии. Сэр Фредерик Мэйден полагал, что Тит Таций – вождь сабинян, позже соправитель Ромула в Риме, а Кулидж Отис Чэпмен – что переписчик рукописи ошибся, и что это не Таций, а Турнус, в хронике Ранульфи Хигдена «Полихроникон» названный королем Тоскании. Вообще европейские хронисты выводили роды основателей государств от троянских героев; например, французский летописец утверждал, что первым монархом Франции был Франсио, сын троянца Гектора.
Строки 13–15. Праправнук Энея Феликс («Удачливый») Брут (Брутус) не имеет никакого отношения к Бруту, заколовшему Юлия Цезаря. Брут, живший тоже в Риме, был изгнан из города вследствие несчастного случая: он на охоте убил стрелой своего отца, чего не простили ему родственники. По преданию, описанному Гальфридом Монмутским, Брут после долгих блужданий в море высадился на необитаемом острове Леогесии, и нашел там разрушенный город и полуразвалившийся храм Богини Дианы. Он принес ей жертву и обратился с просьбой указать ему место, где обосноваться. Заснув возле жертвенного огня, он увидел сон, в котором богиня велела ему выплыть в море и далеко на западе заселить богатый остров, построить стольный город, стать основателем королевской династии и будущей империи. Мореплаватель во исполнение данного ему пророчества открыл Британские острова, получившие от него это имя.
Строки 20–27. Обо всем этом и о многом другом: Гальфрид Монмутский, «История королей Британии».
Строка 40. Сказанье: в оригинале laye старофранцузское слово – ле, песнь, небольшая стихотворная поэма лирического или эпического характера. Самой известной сочинительницей так называемых «бретонских ле» была Мария Французская. «Бретонские ле» были популярны в Англии во времена поэта «Гавэйна». Весьма характерно, что он уподобляет свой роман этим самым «ле», или «проблемным сказкам», по классификации современных критиков. «Ле» ассоциировались в Англии с менестрелями, а в 14-м веке стали означать поэму сказочного содержания.
Строки 33–35. Аллитерационным стилем, славным в британской древности («Беовульф») и возрожденным в Средние века.
Строка 37. Камелот, легендарная столица Артурова королевства, в которой, согласно французским романам, король праздновал пять великих католических праздников: Пасху, Вознесение, Троицу, День Всех Святых и Рождество.
Строка 39. Английский поэт и компилятор, священник Лейамон (конец 12-го – начало 13-го веков) пишет, что как-то раз, когда король был в Корнуоле, подошел к нему человек и сказал, что, по слухам, за обедом Артуровы рыцари вечно спорят, кому куда сесть (видимо, этакая английская разновидность нашего русского местничества: «И умер, Сицких пересев» (Пушкин), ибо все хотят сидеть за столом по знатности рода. «Я тебе сколочу стол, за которым усядутся 16 сотен без обиды. И даже в походах сможешь ты возить его за собой…» Впрочем, в других романах Артурова цикла говорится, что Круглый стол был взят королем в приданое за Гвиневерой, и умещал только 150 рыцарей. При бракосочетании был учрежден и Орден Рыцарей Круглого стола, и в него вошли всего 32 приближенных Артура. Для равенства всех сидящих стол сделали круглым.
Строка 45. В оригинале carols. В современном словаре carols – рождественские песни, но те, давние, сильно отличались от современных. В ту эпоху это были хороводные танцы с пением, и не всегда рождественские. Английский язык заимствовал слово из французского, но происходит оно, по-видимому, от греческого chorea через латинское chorus, то есть танец, либо от choraules, что обозначало аккомпаниирующего танцу флейтиста, либо от corolla – корона, точнее, цветочный венок, гирлянда. Во всяком случае, во всех этих толкованиях элемент кольца, как образа совместного действа. В Англии во времена написания поэмы в хороводных песнях уже участвовали не только дамы, но и кавалеры. Пример припева такой рождественской песни:
Make me myrth
For Crystes byrth,
And syng we Yole tyl Candelmas.
Строка 47. Празднование начиналось от самого Рождества 25 декабря (Christmas), отмечавшегося пением Farewell, Advent – Прощай, Рождественский пост, до Сретения 2 февраля (Candlemas), пением Good Day, Sir Christmas – Добрый день, Господне Рождество.
Строка 74. Новогодняя игра наподобие фантов. Не угадавший, в какой руке зажат подарок, расплачивался поцелуем.
Строка 78. Жена короля Артура, красавица Гиневера, Гиневра, или Гвенора. По одной из легенд Гиневера, или как ее называли еще барды Гвенвивар Gwenhwyvar или Guahumara, была небесной красоты дочь Леодиграса, короля Камелиарда (Камелота), а по другим источникам происходила из древнего римского рода. Она привлекла внимание Артура, и тщетно прорицатель Мерлин, зная, что неверность Гиневеры (ее любовники – Ланселот, Мордред) погубит Артурово царство, отговаривал его от женитьбы. Гиневера по смерти Артура была заточена в монастырь, понеся наказание за свою измену.
Строка 80. Тулуза славилась роскошными тканями в середине ХIV века.
Строки 110–111. Один из самых прославленных рыцарей Круглого стола, сэр Гавэйн был сыном Анны (известной также под именем Белизент), единоутробной сестры Артура, и Лота, государя королевства Оркни, и приходился, таким образом, племянником королю. Агравэйн а ла Дюр Мэн, «Крепкая рука», родной брат Гавэйна. Другой единоутробной сестрой Артура была фея Моргана – Моргана ле Фэ.
Строка 105. Артур был неравнодушен к чудесам, и пользовался их взаимностью. По словам Лейамона, чудеса окружали его с рождения и феи ему покровительствовали.
Строка 114. Бискуп Бодевин, или Болдуин. Бискуп (бископ) – старинное русское написание титула епископа.
Строка 115. Айвен, сын Урьена. В старейших легендах кимвров центральной фигурой был Урьен, великой воин, предводитель войск кимвров северной Британии в войне против Ады, предводителя племен англов. Древние барды воспевали Урьена даже чаще, чем Артура.
Строка 119. Тимпаны – в оригинале "накры", т.е. литавры. Слово "накер" арабского происхождения, имеется в итальянском и старофранцузском. Может быть, инструмент и слово были привезены из крестовых походов.
Строка 161. Вопрос, долго дебатировавшийся критиками: почему Зеленый рыцарь приехал без сапог? По наиболее убедительной версии, в мирные времена всадники выезжали на скорую ногу в кожаных чулках, а стальные сапоги (sabatounz) надевали для поединка.
Строка 190. Кападос – нечто вроде гугеля или шаперона: кожаная пелеринка-капюшон, облегающая шею и слегка прикрывающая плечи.
Строка 210. Ветки остролиста или падуба, служившие, до елки, украшением на Рождество. Ель – поэтическая вольность переводчика, если не до конца оправданная, то объяснимая, а потому простительная.
Строка 214. Алебарда, протазан, топор, секира, стрикуса или гизарма – в оригинале это орудие, очевидно в угоду аллитерации, тоже именуется по-разному: ax, giserme, denez ax, sparþe.
Строка 235. Это может показаться вольностью переводчика, но нет: в оригинале сказано: “governor of the gang”.
Строка 268. Один из отличительных признаков стиля Анонима – употребление развернутых синонимов слова Господь Бог. Не исключено, что этот прием берет начало в древнеанглийской поэзии, где такие составные поэтико-описательные характеристики – не редкость и называются «конунгами». Например, в «Беофульфе» (ориентировочно 5–6 век н.э.), море не море, а «дорога китов» и проч.
Строка 308. В оригинале (строка 296) стоит слово Barlay. Языковеды связывают его с диалектизмом Barley. Это – условный крик в детских играх наподобие наших «чуриков!»; выводят его от старофранцузского par loi, par lei, что означает: «по закону».
Строка 376. Ритуал, напоминающий посвящение в рыцари.
Строка 448. В прототипы Зеленого рыцаря предлагались различные исторические личности. Например, сэр Ральф Холмс, Зеленый Эсквайр (Оруженосец). Он был сторонником испанского короля Педро, казненного в марте 1369 года по повелению Генриха Трастамарского, незаконнорожденного брата короля. Заодно бастард приказал отрубить голову и еще одному английскому дворянину – Джеймсу Роланду. Или – Амадей Шестой, граф Савойский (1334–1383), про прозвищу Зеленый граф (у которого, кстати, был могучий конь по кличке «Люцифер»), герой швейцарского фольклора, «ставший для альпийских стран чем-то вроде британского Артура или галльского рыцаря Роланда», как пишет В. Де Сен-Жени в «Истории Савойи от ее основания до ее поглощения» (Histoire de Savoie depuis les origines jusqu’à l’annexion).
Примечания к Песне Второй
Строка 485. «Коляда», по Далю, это не только святки и праздник Рождества, не только хождение под окнами для сбора денег или иных подарков (колядование), но и сами подарки, собранные при этом.
Строка 488. Гавэйн, в оригинале, «с охотою затеял в зале эти игры». Что же это за игры? Видимо, какие-то новогодние развлечения. Горелки – игра, конечно, старинная, и что-то подобное могло существовать и в Британии, а на веселый, легкий нрав Гавэйна намекает и процитированная строчка оригинала, и несколько последующих, переведенных близко к тексту.
Строка 508. Легкое заимствование (кажется, из Тютчева).
Строка 511. В оригинале именно – Зефир, как обозначение приятного, теплого ветра («божок легких ветерков», пишет Даль). Слово по происхождению древнегреческое и обозначает западный ветер, но в нашей поэзии широко употреблялось классицистами конца 18-го – начала 19-го века. Оно пришло в староанглийский через латынь, а к нам, по всей видимости, от французов, и носит у нас несколько жеманный и куда более поздний оттенок, чем было бы желательно для перевода средневековой поэмы. Тем не менее, я его оставил – может быть, для того, чтобы появилась возможность в примечании заострить разность во времени употребления одних и тех же слов в разных языках.
Строка 514. В оригинале есть и эта персонификация Урожая, обращающегося к зерну с наказом зреть до зимы, и схожая игра слов: «поспевать» в смысле «зреть» и «успевать к сроку, спешить.»
Строка 522. В оригинале: Til Meзelmas mone Watz comen wyth wynter wage. Переводчики на современный английский толкуют по-разному. Толкиен: «Пока месяц Михайлова-дня не принес предвещания зимы». Бороф: «На Михайлов день луна на небосводе по-зимнему бледна». Дословно: «Пока не пожаловал месяц Михайлова-дня с первыми признаками (приметами, привкусом) зимы». И хотя в России Михайлов-день справлялся 8 ноября по ст. стилю, а в Англии (Michaelmas), 29 сентября, Михайлов-день тут, по моему, означает поворот на зиму, по русской пословице: «со дня Михайла Архангела зима морозы кует».
Строка 526. День Всех Святых, Халлоуин (All Saints Day), 1 ноября.
Строка 528. Употребление таких слов («отвальная») – конечно, риск, но я беру его на себя не в погоне за аллитерацией, а потому, что поэту-анониму присуща ирония в словоупотреблении и постоянное снижение героического стиля до бытового с помощью таких приемов. Если вдуматься, таким снижением он помогает читателю влезть в шкуру героя.
Строка 540. Некоторые из перечисленных рыцарей играют видную роль в других романах Артурова цикла. Здесь их имена придают подлинность повествованию, особенно для сведущих читателей. Сэр Доддинал де Саваж, или Сауаж, любитель охоты – Sir Doddinal de Sauage (salvage – старофр., silvaticus – лат, дословно «лесной»). Герцог Кларенс, его кузен или родной брат. Мадор де ла Порт – Мадор-привратник (la port (фр.) – дверь). Может быть, начальник королевской стражи?
Строка 549. Склизнет, неологизм князя Льва Николаевича Мышкина («Идиот», Ф. М. Достоевский).
Строка 558. «Складают на самый серед». Я оставил это просторечие потому, что в образе повествователя проглядывает иной раз нечто простодушно-поэтическое и народное, то есть как наши великие романисты прятались за сказовый слог в целях художественности, так и Аноним, кажется, умышленно прячет свою искушенность за наивностью взгляда и легкой малограмотностью оборотов речи (см. например, «за то время, что они бегали». ) Постоянные детали быта, снижения – есть одно из главных украшений этой поэмы, по жанру относящегося к произведениям героического эпоса.
Строки 565–567. «Полянцы» и «квисы», – два старофранцузских слова, обозначающих элементы экипировки рыцаря, не получили и в оригинале английских аналогов.
Строка 574. Средневековая матерчатая туника «куате-армур» (англ. – coat of arms) служила для распознавания рыцаря – на нее наносился фамильный герб.
Строка 581. В оригинале – «отстоял мессу у высокого алтаря».
Строки 594–598. По поводу шлема Гавэйна при желании можно найти особое разъяснение, как и по поводу ленты, которой верхняя полоса панцыря (в виде ошейника) крепилась к нижнему краю шлема для защиты горла.
Строка 600. Насчет попугаев, чистящих перышки: в оригинале слово periwinkles, то есть растение барвинок или могильник, и тогда смысл таков: «изображены попугаи в зарослях травы», но есть также версия, что здесь переписчик сделал ошибку и в оригинале стояло «попугаи, приводящие себя в порядок» (pernyng).
Строка 610. Одно из разъяснений по поводу этой Звезды Соломона таково: В Средние века считалось, что печатью Соломона был в сущности, магиндовид, то есть звезда шестиконечная, теперь именуемая звездой Давида. Каким-то образом со временем шестиконечная составленная из двух треугольников, превратилась в пятиконечную из двух переплетенных контуров. Звезда эта считалась одним из символов черной магии, но по иронии рода человеческого вскоре была наделена и белой магической силой, ибо пятниконечник мог заключать в себе священный смысл – количество вершин (пять) совпадало с числом букв в именах Иисус и Мария. Пифагорейцы считали пятиконечник символом здоровья и совершенства.
Строки 615–624. Таков этот период, растянувшийся, совершенно умышленно, на десять строк, по числу вершин (внутренних и внешних) в звезде Соломона. Хотя в оригинале описание звезды занимает чуть меньше места (6 строк цельным периодом), я хотел обыграть на этом примере любовь Анонима к символическим цифрам и числам, которым он придает особое значение, связывая их с сутью своего повествования.
Строка 624. Этот якобы широко известный в Британии образ, на самом деле нигде, кроме как в нашей поэме, не встречается.
Строка 640. Пять радостей Богородицы: Благовещение, Рождество, Воскресение, Вознесение, Успение.
Строки 666–675. Критики обращают внимание на иронию автора, язвительно вставившего в одно из наиболее драматических мест поэмы эту сценку, вероятно, подсмотренную им в жизни.
Строка 680. Здесь, как и в ряде других мест, поэт демонстративно отступает от традиции рыцарских романов, славящихся фантастически долгими описаниями вещей неправдоподобных. Он и далее будет краток и реалистичен, излагая в одной-двух строфах тяготы Гавэйна в походе.
Строка 683. Логрес. Так называет Британию эпохи короля Артура Гальфрид Монмут в своей «Истории королей Британии».
Строка 690. Север Уэльса. Путь Гавэйна пролегал через Сернарвон (Кернарвон), и далее на восток по северному берегу Уэльса. На карте 14-го века уже отмечен сходный маршрут, он проходит по таким населенным пунктам, как Бангор, Конвэй, Абергеле, Руддлан и Флинт. По всей видимости, поэту и его слушателям, уроженцам северо- западной части страны, были хорошо знакомы описываемые места.
Строка 691. Энглсей – группа островов в виду северного берега Уэльса: Энглсей, Холи-айленд и Паффин-айленд.
Строка 693. Холихед – по всей вероятности, горный проход между Конвеем и Клидом. Возможно, это Холиуэлл близ аббатства Бесингверк, где древнеримская дорога достигает речки Дии.
Строка 694. Уиролл, расположенный в области Чешир, пользовался в 14-м веке дурной славой. Вот что пишет в статье «Чешир в средневековье» H. J. Hewitt: «Бандиты, укрывавшиеся в Уирролском лесу, так досаждали жителям Честера, что они обратились с челобитной к Эдварду Вудстоку, Черному Принцу об «обезлесении» Уиррола, (то есть не о вырубке леса, а лишь об отмене его статуса как королевского леса – В. С.), что позволяло служителям Короны и в особенности шерифу въезжать в лес с вооруженной свитой, задерживать и предавать суду обнаруженных там разбойников. Такой указ был в конце концов издан, но не Черным принцем, в то время герцогом Чеширского палатината (то есть территории, владелец которой обладал королевскими правами, пользуясь полнотой судебной и исполнительной власти – В. С.), а его отцом, королем Эдвардом Третьим, 20 июля 1376 года, через полтора месяца после смерти Черного принца. Тем не менее лес почти до конца 14-го века оставался убежищем разбойников.»
Строка 713. Отшельники, нечто вроде наших леших. В оригинале – «лесные люди», волосатые чудища, изображения которых сохранились во множестве на английских средневековых картинках.
Строка 765. В одном рыцарском романе, содержащем схожие элементы повествования, описан замок, обнесенный частоколом. Все его колья тесно утыканы головами; одно место пустое, то есть зарезервировано за героем. Здесь паль выглядит не столь зловеще.
Строка 771. Святой Юлиан, покровитель путешественников.
Строки 783–790. Знатоки отмечают соответствие укреплений замка последним достижениям крепостной техники середины –конца 14-го века.
Строка 803. Обитель, разумеется, не в смысле монастыря, а в смысле пристанища, дома.
Строка 812. Главного христианского привратника, святого Петра, ключаря райских ворот.
Строки 815–830. Комизм этой сценки напоминает чичковские приезды к различным помещикам.
Строка 856. Одни объясняют: это – Тарс, другие – Tharsia (Тарсия, Фарсия?, т.е. Персия?), третьи Туркестан, четвертые Турция, я оставил Туркестан, как в переводе Мэри Борофф, да и нам оно как-то ближе.
Строка 894. Гавэйн попадает к ним в последний день Рождественского поста.
Строка 895. Характерное смешение, без вводных, сразу нескольких голосов, здесь – застольцев, Гавэйна, и самого поэта, обыкновенно влезающего в лирический эпизодец с едким замечанием.
Строка 898. Я употребляю это старинное русское слово в значении, которое предложил историк Н. Павлов-Сильванов («Феодализм в России»).
Строка 907. В отношении Гавэйна, как и многих других рыцарей Круглого стола, чем больше романов, тем больше мнений. И если в этом романе Гавэйн выведен рыцарем целомудренным, то о нем же ходила и иная слава: дамского угодника и покорителя сердец. Неясно, с какой целью автор сталкивает лбами две версии о том, кто такой Гавэйн (во французских рыцарских романах 13-го века Гавэйн похотлив и распущен, и полнит тридесятые царства и государства эпохи Артура своими незаконнорожденными детьми.)
Строка 968. Славу этой злой находки приписывают советскому поэту М.Светлову.
Строка 1011. Я немного усилил здесь сухость авторского отчета о происходящем за столом, полагая, что такое неожиданное отступление вполне в его юмористическом духе. В оригинале так: «рассказывать подробно выйдет довольно нудно, хотя я и мог бы сообщить все до последней детали. Скажу, однако, что Гавэйн…»
Строка 1027. Поэт в отношении цифр – совершенный пифагореец, и ему важно выдержать задуманную их симметрию: ровно год между первой и второй встречей Гавэйна с Зеленым рыцарем, три дня Гавэйна в замке, три искушения, три охоты, и т.д. По мнению большинства критиков, с этой целью в этом месте поэмы он пускается на плутовство и нечаянно роняет один день. Как гласят многочисленные комментарии, Гавэйн прибывает в замок под вечер 24-го, пирует 25, 26, 27, и об этом сказано в поэме. Три охоты занимают три дня, 29, 30, 31-го, таким образом, в поэме ничего не сказано о 28-м числе. В тексте так: «много всякого пирования было в тот день и на другой, Вот и третий день пробежал за ними, Всем на радость развлечения в день Святого Иоанна, И был он последним праздничным днем для всех гулявших…» День святого Иоанна – 27-е число. Знатоки толкуют текст в том смысле, что гости разъезжаются утром 27-го, и вечером того же дня Гавэйн заключает пари с хозяином. Если так, то первая охота должна прийтись не на 29-е, а на 28-е, что противоречит счету. Следовательно, 28-е действительно выпадает из повестования. Один из первых толкователей текста, сэр Израиль Голланц, предположил, что одну строку, посвященную 28-му декабря, выпустил переписчик, а один из первых, если не первый переводчик поэмы Толкиен предложил в скобках свой вариант этой якобы пропущенной строки «Под ликование избранных прошел и День Избиенья младенцев». Я поддался его примеру, но хочу заметить, что, по-моему, все легко встает на места и без этой строчки. 27-е было последним днем застолья, и гуляли до позднего вечера, а разъезжались гости с утра 28-го, и разъезжались весь день, что часто так и бывает поныне: не толпой же они все поднялись! Вечером того же 28-го хозяин и Гавэйн заключают пари, оставляя три дня для охот и искушений. 28-е декабря, День избиенья младенцев, считался одним из самых несчастливых дней в году. Заключать сделки в тот день не рекомендовалось; Гавэйн этим правилом пренебрег, на свою же голову.
Строка 1088. Долго боролся этот вариант с другим: «мили две – и тех-то нет», и все-таки победил более русский.
Строка 1117. Егерь, по-немецки, охотник, стрелок, потом служитель в охотничьей форме при дворе вельможи, только потом солдат. Если и есть здесь анахронизм, то, смею думать, небольшой.
Строка 1118. Всю эту строку либо принимать художественно, либо нет, а по-моему, и «махнуться» тут допустимо, и «медведь» весьма в духе оригинала.