Космоквест

Часть 1. Это Пасифик, детка

Глава 1.

Денис поймал себя на том, что в четвертый раз перечитывает одну и ту же строку. Фрагменты кода затеяли чехарду – они прыгали по экрану, менялись местами и расплывались, превращаясь в мелкие серые полоски. Молодой программист зажмурил глаза и помассировал их кончиками пальцев. Не помогло. Голова по-прежнему отказывалась соображать, спина ныла от долгого сидения в одной позе, а под веками залег колючий сухой песок.

«Больше не могу. Закончу завтра с утра», – признав поражение, Денис бросил тоскливый взгляд на недописанный код и свернул монитор. Призрачный прямоугольник растаял, оставив после себя слабый отпечаток на сетчатке уставших глаз. Денис до хруста потянулся и наклонился влево-вправо, разминая затекшую поясницу. Он и не заметил, как остался в офисе один. Дневная суета сменилась прохладой и тишиной. Хотелось есть, еще больше – спать. Но самым непереносимым было желание послать все к черту, уволиться и целыми днями сидеть на стуле перед домом, бессмысленно таращась на пустую дорогу. Так поступали престарелые пасификчане, и подобный способ проводить время больше не казался молодому программисту странным.

Индикатор на дверях кабинета загорелся красным. Подергав ручку для верности, Денис Закаров отправился к выходу через длинный пустой коридор с панорамным окном вдоль стены. Над северным краем горизонта повисло солнце, похожее на старую нечищеную монету. Его сине-зеленые лучи, жидким маревом сочащиеся сквозь стекло, делали город похожим на замерзающее болото. Закаров скривился. В мире, где он родился и вырос, закат становился яркой, торжественной кульминацией дня. А здесь? Пшик… Не солнце, а какой-то неудачник в мире созвездий. Миллионов лет его усилий хватило на то, чтобы вырастить на каменистой равнине немного мха да не дать тому помереть.

Проходя мимо кабинета начальника, Денис замедлил шаг. Директор филиала «Феникса» на Пасифике Бенджамин Гейл давным-давно отбыл домой. Он знал это совершенно точно, поскольку перед уходом Гейл потребовал распечатать отчет по последней партии оборудования и положить ему на стол. Тем не менее, за начальственной дверью кто-то находился, шуршал бумагами и громко сопел. Уборщица пришла пораньше? Денис потоптался на месте, раздумывая, стоит ли проявить бдительность или ну его все к чертям. Из-за стены донесся протяжный стон, к сопению добавилось ритмичное постукивание.

– Василий! Совсем сдурел?!

На распахнутую дверь уставились двое – молодой парень с перекинутым через плечо галстуком и миловидная девушка лет двадцати. Уборщица и вправду пришла пораньше, но так и не добралась до тележки со швабрами и дезинфицирующим раствором. Девица покраснела, спрыгнула со стола и выбежала из комнаты, ловко прошмыгнув мимо застывшего на пороге разъяренного Дениса.

– С ума сошел?!

– Дру-у-уг, я все объясню, такое дело… – Василий еле ворочал языком и дважды промахнулся ремнем мимо пряжки в попытках вернуть на место штаны.

– Какое дело? Последние мозги пропил? А это что? Вася, твою же маму…

На столе лежали безнадежно измятые листы бумаги. На первых трех виднелись карандашные пометки Гейла. Старый трудоголик успел-таки ознакомиться с отчетом, не подозревая, какую нестандартную пользу тот принесет.

Денис потряс порванным листком перед носом подчиненного.

– Если Гейл узнает, тебя уволят! Ты это хоть понимаешь? Сразу же, безо всякого выходного пособия. И меня уволят, за то, что тебя покрываю. Но у меня хотя бы дом в собственности, а ты окажешься на улице!

– Ты тут один человек, брат… – Василий покачнулся и сфокусировал мутный взгляд. – Ты да я… Остальные не люди, упыри… И вся корпорация эта упыриная. Они за нами следят. За всеми нами, я знаю… Повсюду камеры, и микрофоны, и датчики. Я тебе говорю… Они что-то ищут. И когда они найдут, наступит полный аргмо… армгед…

Так и не совладав со сложным словом «армагеддон», Василий грозно уставился на кондиционер, потрясая пальцем и что-то бормоча. Денис с усталым отчаянием потер виски. Пожалуй, нотации сейчас читать было бесполезно.

– Скройся, чтоб я тебя не видел. И проспись как следует.

– Один ты тут… дай я…

– Иди уже, ради всего святого…

Увернувшись от пьяных объятий, Закаров принялся наводить порядок в кабинете. Проветрил комнату, избавляясь от запаха дешевого алкоголя, собрал в стопку листы испорченного отчета и горько вздохнул. Если бы не пометки, можно было повторно распечатать документы, подложив их на то же самое место. А так придется попотеть, подделывая каракули шефа.

Когда Денис спустился на первый этаж и приложил карточку к дверям на проходной, на улице успело стемнеть. Сутки на Пасифике длились двадцать пять часов с минутами, практически равняясь стандартным галактическим, но световой день даже в середине весны оставался слишком коротким. Закаров поднял воротник и направился к опустевшей автостоянке, мимоходом пнув жестяную банку. Звук от удара банки об асфальт получился неожиданно отчетливым и звонким. Подул ветер, из-за спины пахнуло сыростью и крепким перегаром. Молодой программист вздрогнул, почувствовав, как на плечо легла чья-то нахальная ладонь.

– Вася, – лицо Дениса исказила злая гримаса, – помяни мое слово, я…

Но это был не Василий, а незнакомый щуплый мужичок. Правый глаз незнакомца заплыл от обширного фингала, потрескавшиеся губы свело в глуповатой улыбке, а ворот драного пальто распахнулся, придавая нищему немного залихватский вид.

– Ма-а-лой человек, войдите в положение. Волею жестокосердной судьбы…

Денис выругался и резко развернулся, продолжая путь. Но попрошайка оказался настырным – шустро засеменил следом, причитая на одной заунывной ноте и все порываясь сунуть Денису в карман какой-то сложенный вчетверо листок. И где, спрашивается, ошиваются бездельники из охраны?

–…собираю на експедицию. Мой отец, упокойте боги его грешную душу, бедовый был человек, да и пил много, всю жизнь провел искателем. Находясь на смертном одре, он открыл мне истинное место нахождения Ренессанса. Всего за десять единиц…

В свете фонаря показался аэрокар. Денис ускорился, на ходу хлопая себя по карманам в поисках ключей, но попрошайка и не подумал отстать. Куда же он их сунул? Неужели забыл в кабинете?

–…самую настоящую карту, где все отмечено. Все, как есть, не пожалеете. Или поучаствуйте, сколько можете, в создании фонда експедиции к далекой звезде…

Вместо ключей под руку попалась мятая банкнота в пять единиц. Многовато для настырного бомжа, но Закаров уже дошел до той точки кипения, когда проще откупиться. Потому что иначе придется потратить намного больше на адвоката по уголовным делам.

– На, лети в свою экспедицию.

Изобразив полупоклон, попрошайка наконец-то исчез в холодном вечернем сумраке. В следующий раз сутулая фигура в пальто мелькнула через дорогу, у окна круглосуточного магазина, где, видимо, и должна была стартовать экспедиция к не такой уж далекой и, скорее всего, синей-пресиней звезде.

– Что за день. Колдырь на колдыре, – пробормотал Денис. Хорошо хоть ключи нашлись в боковом кармане сумки, под портмоне. Он с облегчением нырнул во вкусно пахнущее кожаной обивкой тепло аэрокара, включил автопилот и закрыл глаза, не желая видеть осточертевшую панораму.

Даже в лучшие годы своего существования Пасифик не мог похвастать ничем интересным. История планеты состояла из холода, пустоты и покоя, однажды нарушенного стаей георазведовательных зондов. Несколько месяцев беспилотники перепархивали с пустоши на побережье, вонзая в почву телескопические жала. Пробы показали, что разработка месторождений принесет прибыль, и вслед за зондами на планете высадились первые поселенцы. Единственный материк Пасифика покрылся частой сетью заводов, шахт и рудников. Плоский, невыразительный рельеф превратился в череду котлованов и холмов отработанной породы. За последующие два столетия заводы обросли рабочими поселками, где в типовых панельных коробках ютились шахтеры с семьями, горстка чиновников, а также неизбежно стекавшийся в подобные захолустья мелкий сброд. Объем кислорода, и раньше не превышавший семнадцати процентов, с приходом людей начал неуклонно падать. Зато содержание ядовитых примесей ширилось и росло, пока не перешагнуло все известные нормативы. Результаты обязательных экспертиз говорили об обратном, но даже самые оптимистичные справки ничего не могли поделать ни с реками, чьи воды несли хлопья ноздреватой пены, ни с густым, удушливым смогом, долго не расходившимся в городах по утрам.

Закаров прижался макушкой к упругому подголовнику, в который раз подумав, что лавры всенародного курорта светили Пасифику в одном-единственном случае: если предсказанный Орденом День гнева все-таки придет и испепелит девяносто девять процентов обитаемых миров, пощадив промышленные астероиды, ремонтные станции да орбитальные тюрьмы.

Набрав разрешенную высоту, аэрокар миновал улицу Двухсотлетия и свернул на проспект Колонистов, упиравшийся в Главную площадь. Раздражали даже названия улиц. Осваивали планету лишенные воображения дельцы, что здорово подкосило топонимику нового мира. Единственный материк планеты так и остался Материком, островам присвоили трехзначные номера, а самый крупный город бесхитростно прозвали Пасифик-Сити. Фактически он являлся столицей, но громкое это слово никак не клеилось к широкому кольцу промзон с редкими вкраплениями жилых кварталов. Аэрокар как раз миновал центр. Светло-серое здание мэрии, темно-серое – полиции. Банк, больница и школа, куда после шестого класса никто не ходил. А еще бездна баров, рюмочных, трактиров и полулегальных букмекерских контор, где на пятничном забеге короедов просаживались недельные зарплаты.

В кармане куртки что-то зашуршало. Денис пошарил рукой и с удивлением вытащил на свет потертый на сгибах засаленный листок бумаги – чертов попрошайка исхитрился-таки выгадать момент и сунуть свою карту. Завещанная покойным искателем реликвия оказалась вырезкой из газеты двухнедельной давности. На схеме Федерации один из миров был помечен жирным крестом и подписью «Ренессанс находится тут. Копать на южном полюсе». «Ну кто бы мог подумать», – Закаров с усмешкой скомкал листок и сунул его обратно в карман, – «Главная тайна тысячелетия раскрыта, надо только лопату купить».

– Милый, ты где пропадаешь?

На лобовом стекле возникло обеспокоенное лицо Иришки. Единственного и несомненного чуда, рожденного неприветливым захолустьем.

Денис познакомился со своей девушкой полгода назад, на дне рождения начальника, Бенджамина Гейла. Жена Гейла решила устроить вечеринку под открытым небом: приготовила бутерброды, развесила гирлянды, расставила разнокалиберную садовую мебель. Но веселье не задалось. Было холодно, дул пронизывающий ветер. Сотрудники жались друг к другу, пряча в карманы озябшие руки и с вымученными улыбками изображая дружескую болтовню.

Но появилась Иришка, и стало как будто теплей. Денис весь вечер любовался ее фигурой, туго обтянутой формой официантки. К фигуре прилагался настоящий водопад редких для Пасифика белокурых волос и маленький, чуть вздернутый носик. Даже цвет ее загара не был испорчен привычным болотным оттенком. Это была стопроцентная шелковистая бронза, как на пляжах Лазурного Тао.

– Милый? – голос Иришки развеял приятные воспоминания.

– Прости, задумался, – Денис улыбнулся. – Буду через пару минут.

Впереди как раз показался оазис порядка и благополучия – жилой квартал «Феникса», единственной компании федеративного уровня, решившейся открыть на Пасифике свой филиал. Два десятка белых коттеджей в народе окрестили «Курятником». Что было странно – на Пасифике не разводили птиц, и местные жители не отличили бы вкус курицы от кабачка. Тем более, что кабачки здесь тоже отродясь не росли.

Аэрокар опустился возле шестого от въезда коттеджа. Денис Закаров, заместитель директора по информационным технологиям «Феникс-Пасифик», выбрался из машины и устало побрел к крыльцу.

– Любимый, я соскучилась, – Иришка прижалась к его щеке и ласково потерлась кончиком носа. Денис обнял девушку и замер, вдыхая сладкий аромат духов. – Ужин готов.

– Хорошо, я только умоюсь, – он с неохотой расцепил руки, выпуская грациозное создание.

– Подожди! Посмотри, я наконец-то нашла подходящую рамку, – Иришка потянула его за рукав, увлекая в дальний конец коридора.

Взявшись за руки, они остановились напротив фотографии, повешенной в простенке между дверей. На ней Иришка в длинном платье кокетливо выставила из разреза стройную ногу. Он сам, казавшийся высоким и неожиданно статным рядом с миниатюрной спутницей, на что-то отвлекся и смотрел мимо объектива. Денис задержался взглядом на своем лице: открытом, чуть вытянутом, с умными карими глазами. Молодая, красивая, счастливая пара. Как будто и не с Пасифика… «Хватит ныть!» – Закаров резко себя одернул, похвалил любимую и поплелся в ванную комнату.

Умывшись и вытерев лицо полотенцем, Денис понял, что не в состоянии съесть ни куска. Все, на что он способен – подняться на второй этаж, отбросить покрывало и упасть на кровать, зарывшись лицом в подушку.

***

Подняться пришлось задолго до будильника. Где-то стреляли. Денис прислушался к доносившимся с улицы звукам. Район считался элитным, но и здесь ему не раз приходилось просыпаться и от пальбы, и от сумасшедших криков, и от полуночных гонок на мотоциклах, извергавших черный вонючий дым.

Денис полежал еще немного, глядя в темный потолок. Потом свесил босые ноги и на цыпочках прокрался к окну. Выглянул наружу, осторожно приоткрыв штору. Утро выдалось ветреным, и привычный смог успел разойтись, оставив легкую голубоватую дымку. В тусклом свете догорающих фонарей дома напротив выглядели тихими и заброшенными. Наверное, показалось.

Он обернулся к спящей Иришке. Подружка разметалась по кровати, скомкав простыню. Первые зеленоватые лучи подбирались к ее лицу. Иришка пробормотала что-то во сне и перевернулась на другой бок. Подол короткой кружевной комбинации, влетевшей Денису в целое состояние, задрался и обнажил гладкие бедра. Как и у всех коренных пасификчан, кожа девушки была покрыта ровным густым загаром из-за повышенного содержания ультрафиолета в спектре местного солнца. Смуглое тело красиво выделялось на фоне белых простыней. Денис опустил штору, возвращая в спальню приятный полумрак, и, стараясь не шуметь, ушел на кухню, прихватив рубашку и штаны.

На забытой всеми галактическими богами планете начался новый день. Молодой служащий «Феникса» включил кофеварку и сел перелистывать утренние новости. Доступ к инфранету, межпланетарной информационной сети, зависел от одного-единственного спутника, кружащего по орбите. Инфранет работал с перебоями, то появляясь, то пропадая – смотря где находился ретранслятор в это время дня. С утра он как раз проходил над материком, и надо было ловить момент. После обеда связь упадет до двух делений, а ближе к вечеру полностью исчезнет, пока спутник не преодолеет противоположный отрезок орбиты.

Даже сейчас, когда все деления оптимистично светились зеленым, свежий выпуск галактических новостей чудовищно подвисал. Полюбовавшись на застывший индикатор загрузки, Денис сдался и решил почитать пару-тройку заметок.

Ничего сенсационного за ночь не произошло. На одной из окраинных планет пятого круга вспыхнула революция. В результате переворота на место старых, неизвестных широким массам вождей пришли новые, чьи имена Денису тоже ни о чем не говорили. Правительство, до переворота обещавшее повысить зарплаты и понизить налоги, начало с ужесточения выдачи виз, запретило частные межпланетные перелеты и заявило о своем желании выйти из состава Федерации. Дело пахло гражданской войной. Коротко посочувствовав мирным жителям, Денис переключился на следующую статью.

На ближайшей к Пасифику населенной планете Веста-2 продолжалось расследование убийства священника Ордена Воскрешения и его семьи. Денис порадовался, что фотографии подгружаются недостаточно быстро. Смотреть на трупы во время утреннего кофе совершенно не хотелось. Хватило и первого абзаца с показаниями соседа («…смотрю я, значица, а на пороге Марья Васильна лежит… Только… не вся целиком…») вместе с циничными комментариями криминалиста («…собрать всех членов семьи пока не удалось, но мы надеемся найти недостающие фрагменты в огороде…»).

На Фау-Эс-Цет открылся исторический форум, посвященный эпохе до Великой Эпидемии. В детстве, как и любой мальчишка, Денис увлекался таинственным прошлым. А потому с интересом пробежал список грядущих лекций, докладов и круглых столов, собранных под флагом федеральной Академии наук. За двадцать лет темы не изменились. Почему возникла Эпидемия, что было до Эпидемии и что было бы, если бы она не началась или началась, но не такая великая… Подобными работами можно было топить котельные Пасифик-Сити вместо угля целый год. Но краткий их итог укладывался в одно предложение, в своем культурном варианте известное как «А кто его знает».

Денис промотал ленту, махнув рукой. Голоэкран пошел легкой рябью, не успев подгрузить информацию. Та-ак, что еще интересного… Афишу предстоящих концертов, кинопремьер и выставок он пропустил – зачем расстраиваться. На Пасифике из всех мероприятий ему светило разве что хоровое пение рабочих, разбредавшихся под утро по домам.

– Что пишут? – мягкие губы коснулись его щеки. – Фу, какой ты колючий.

Денис машинально потер отросшую за сутки щетину.

– Зачем ты встала в такую рань? Иди ложись, еще шести нет.

– Да все равно уже проснулась. Опять читаешь новости? Зачем? Одни аварии да катастрофы, только настроение себе портишь. Надо окружать себя позитивными вещами и мыслями, тогда в жизни все будет хорошо.

– Боюсь, жизнь устроена немного сложней.

Домотав до раздела «Происшествия», Денис как раз зацепился взглядом за огромную фотографию искореженных останков корабля. Сверхпрочную обшивку разорвало на куски, скрутив и деформировав, как оберточную бумагу. Уцелел хвостовой отсек, и возле него суетились спасатели в защитных скафандрах с плазменными резаками.

– На третьем спутнике Фриона найден разбитый звездолет класса «Корвет». – Иришка принялась зачитывать подпись к фотографии, подражая интонациям диктора. – Сорок пять членов экипажа мертвы, трое в критическом состоянии погружены в стазис. Никто из погибших не опознан. По неподтвержденным сведениям, экипаж занимался поисками мифического Ренессанса. Вот идиоты. Мрут, как мухи, а все не переведутся.

Закаров на грубую ремарку поморщился – все-таки речь шла о людях, пусть и сделавших огромную ошибку. Но в чем-то Иришка была права. Заметки такого рода постоянно проскальзывали в сводке новостей. На тайнах Ренессанса кормились не только жуликоватые попрошайки, вроде вчерашнего мужичка на стоянке, но и толпы журналистов всех мастей. Стоило добавить в текст слово «Ренессанс», и количество прочтений увеличивалось в десять раз. Правда, к нему полагался стандартный пассаж на тему нереалистичности и опасности таких поисков, но его никто не читал. Вроде «Минздрав Федерации предупреждает…» на упаковках кейф-колы – разрешенного на многих планетах приторного напитка с легким галлюциногенным эффектом. И чем чаще писали про Ренессанс, тем больше неудачливых искателей попадало в рубрику «Происшествия», замыкая порочный круг.

Пока Денис раздумывал о том, что же на самом деле движет сотнями искателей – желание разбогатеть, романтические устремления или простая глупость – Иришка успела принести из спальни косметичку и разложить на столе бастионы из баночек и бутыльков. Денис отодвинул голоэкран, разрезанный надвое складным зеркалом, и переключился на новости из мира технологий.

Корпорация «Феникс» презентовала мыслепереводчик нового поколения SW-300, с дополнительной функцией распознавания эмоций. На фотографии глава компании, облаченный в черный деловой костюм, произносил речь. Его слушали женщины в вечерних нарядах и мужчины в смокингах, сидящие за роскошно сервированными столами. Белые конусы скрученных салфеток, сверкание хрусталя. Счастливые улыбки людей, никогда не просыпавшихся в пять утра от звуков выстрелов за окном…

Денис свернул голоэкран резким движением руки. Он работал на «Феникс» шесть лет, со дня окончания университета. И ни разу не получал приглашения на презентацию, не посещал штаб-квартиру, вообще не покидал отделения на Пасифике. Наверное, на празднике шампанское текло рекой. По залу бродили знаменитости, на сцене выступали модные группы, а вышколенные официанты разносили… что они могли разносить? Жеваный крот, он даже не мог представить, что едят на таких банкетах!

Уделом жителей Пасифика оставалась пресная каша из переработанных водорослей, наполнявших океан. Или мясо гигантских трехглазых червей, чье жуткое название прекрасно отображало вкус. Денису еще грех было жаловаться. С его зарплатой он мог иногда покупать дорогую привозную еду, те же куриные яйца или охлажденные клубни картофеля. А то и бутылку-другую вина. Вместо того ужасающего пойла, что гнали здешние умельцы из… Лучше даже не думать, из чего. На память пришли последние посиделки с Варварой в автомастерской. Зачем он решился попробовать эту дрянь? Как после этого выжил и пошел на работу?

Кофеварка запищала, сигнализируя, что кофе готов. Денис нажал на кнопку и стал смотреть на струю мутно-коричневого напитка, называемого «кофе» только в силу привычки. Бодрящий эффект напитку придавали химические стимуляторы. Цвет, запах и консистенцию – ароматизаторы и красители. Этикетка на банке гарантировала стопроцентную вкусовую идентичность, но Денис не дал бы и семи. Скорее всего, в момент производства этого «кофе» пищевой цех потряс страшный взрыв, из-за которого в чан с толчеными водорослями опрокинулось содержимое мусорных корзин, отдушка для мыла и несколько лабораторных крыс.

– Посмотри, мне кажется, я стрелки разные нарисовала, – Иришка перевела требовательный взгляд с зеркала на Дениса.

– Нет, все в порядке. Хотя бы со стрелками…

Закаров еще немного посидел, потягивая кофе и вяло размышляя на тему того, из водорослей оно сделано или все-таки из червей. Затем сполоснул чашку и отправился умываться.

Сперва вода текла ржавая, с ошметками. Постепенно она очистилась и достигла почти пристойного бледно-желтого цвета. Денис достаточно к ней привык, чтобы полоскать рот и не бояться подхватить инфекцию и умереть в страшных корчах на кафельном полу. Вот в первый год после переезда пришлось тяжело. Но это было так давно, почти в другой жизни…

«Галактические боги, неужели я так и просижу здесь до старости? – он поймал в зеркале вопросительный взгляд светло-карих глаз. – Всю жизнь буду пить подкрашенную жижу вместо кофе? Есть котлеты из белковой смеси, от которой несет рыбьими потрохами? Разве это справедливо?». Не сдержавшись, Денис саданул рукой по краю раковины и тут же об этом пожалел.

Приглашение на стажировку в «Феникс» он получил, будучи студентом последнего курса. Вселенная наконец-то расщедрилась и подкинула выигрышный билет, вот только приз, как оказалось, выдавался далековато. Через несколько лет Денис подал прошение на перевод в другой филиал, поближе к центру. И получил равнодушную отписку: «Мы очень ценим Ваш труд, однако в данный момент Вы нужны нам… бла-бла-бла… Как только появится возможность, мы обязательно… бла-бла-бла …». На следующий год повторилось то же самое. И еще через год. Конечно, он мог уволиться. Но ему было страшно. Здесь – насиженное место с гарантированным окладом. А там – огромная бездушная Федерация, где в ста с лишним мирах жили миллиарды людей. И ни одному из них не было никакого дела до молодого программиста Закарова.

Денис попытался отбросить печальные мысли и взялся за бритье. Сегодня был ответственный день, плохо подходящий для упоения жалостью к себе. Шипящая пена ровным слоем покрыла бледную мягкую кожу. Такую же, как у его коллег, старавшихся ограничить общение с солнцем Пасифика короткими перебежками от офиса до машины.

«Э нет», – подумал Денис, развернувшись боком и скосив глаза на свой безукоризненно прямой нос, – «Такой парень не останется гнить в этой дыре. Он взлетит по карьерной лестнице вверх, к сверкающей вершине, где проносятся яхты и лимузины стоимостью в половину Пасифик-Сити». Подмигнув отражению, Закаров смыл остатки пены и вернулся на кухню.

– У тебя сегодня важный день, надо как следует подкрепиться, – Иришка разбила над сковородкой два последних настоящих яйца. К их аппетитному запаху примешивался слабый душок синтетического масла. Несмотря на ранний подъем, Денис понял, что успел проголодаться.

– Ты права, силы мне пригодятся. Угадай, что вчера устроил Василий. Такого еще не было.

– Милый, про Василия потом. Ты помнишь, что сегодня самое время поговорить с Гейлом о повышении зарплаты? – Иришка поставила на стол тарелку, ласково потрепав его волосы свободной рукой.

– Ты же знаешь, у нас стандартная индексация раз в год. Никаких внеплановых премий.

– Но ты же ведущий специалист! А мы едва сводим концы с концами! Так жить нельзя, надо что-то делать.

Закаров удивленно вскинул брови.

– Тебе не кажется, что ты преувеличиваешь?

– Если и так, то самую малость. – Иришка села напротив, подперев щеку рукой. – Илона пригласила вечером в гости, пришлось отказаться. В чем я пойду? Обувь вся старая, скоро прямо на мне расползаться начнет. У последних туфель каблук отвалился. Абонемент на фитнес подорожал в полтора раза! А еще яйца закончились, следующая поставка только через две недели. И овощей больше нет. Я уже видеть не могу эти дрожжевые макароны. От них живот болит.

– Завтра зайду на рынок, спрошу у знакомого, – вклинился в печальный список Денис, подцепляя вилкой кусочек желтка. – Он иногда придерживает растительную заморозку для своих. А еще концентратами приторговывает. Попадаются хорошие, особенно фруктовые.

– Ты сегодня допоздна?

– Скорее всего. Партия большая, под конец вечно какие-то косяки вылезают. А что?

– Тогда я все же схожу к Илоне, она так просила.

Закаров про себя хмыкнул, не став уточнять, что же наденет Иришка, раз содержимое обувного шкафа истлело до лоскутов. Вместо этого он проглотил последний кусок яичницы, откинулся на спинку стула и посмотрел на часы. Пять минут седьмого. Надо бы приехать пораньше, дописать код и еще раз пробежаться по технической документации. Тем более, начальник – тоже ранняя пташка. Наверняка заявится в офис на рассвете, по третьему кругу уточняя, все ли готово и не случится ли задержек.

С каждым годом Бенджамин Гейл становился все зануднее и дотошнее. А ведь Денис и шесть лет назад был уверен, что хуже начальника можно найти только в каких-нибудь сектантских деревнях, где практиковалось наказание розгами и стояние коленями на горохе. А что будет еще через шесть лет? Придется ставить в офисе раскладушку?

Молодой программист усилием воли отогнал неприятные мысли и переключился на задачи сегодняшнего дня. Улыбнулся Иришке, поцеловал на прощание любимый вздернутый носик и направился к выходу.

– Милый…

Денис обернулся.

– Если все пройдет хорошо, ночью тебя ожидает награда, – Иришка облизала губы острым розовым язычком.

– Тогда все будет идеально! – он со значением подмигнул, накинул куртку и вышел из дома.

Недавно они вместе решили, что Иришке лучше уйти из бара, где красивую официантку пытались облапать все, кому не лень. Теперь она целыми днями хозяйничала по дому, встречала любимого горячим ужином и не менее жаркими объятиями. И это было здорово! Вот она, семейная жизнь, и чего он столько лет слушал нытье женатых коллег и цеплялся за свою холостяцкую свободу?

Денис сбежал по ступенькам крыльца и прошел под навес, где стоял сверкавший в зеленоватых лучах аэрокар. Рядом примостились четыре года беспощадного урезания расходов, шесть месяцев ожидания доставки и неделя беготни за документами. Зато, галактические боги, это была настоящая Боргини – лучшая марка воздушных автомобилей комфорт-класса, пусть и не последняя модель в базовой комплектации. Малышка была безупречна. Она бесшумно скользила над окружающей действительностью, ярко-красным всполохом разрезая грязные улицы Пасифик-Сити.

Уже не таким ярким: за ночь на глянцевом покрытии осела пыль. «Надо пристроить к дому гараж» – подумал Денис, нахмурившись. – «Может, спросить у Варвары, не возьмется ли за дело кто-нибудь из ее приятелей? Они же вечно ищут, где подзаработать». Не то чтобы он боялся угона, нет. Это была единственная красная Боргини на всем материке. Еще одна, черная, принадлежала начальнику. Этим списком новинки автопрома на Пасифике и ограничивались. Большинство здешнего транспорта даже не летало. Оно ползало, грохотало и с трудом переваливалось по разбитым дорогам, подскакивая на ямах, засыпанных битым кирпичом. Так что продать крошку по-тихому не получится, а запчасти от нее на Пасифике никому не нужны. Да и связываться с работниками «Феникса» местная шпана опасалась. Компания славилась своими твердыми принципами, главный из которых гласил: «Не смей трогать то, что принадлежит нам. Или будешь жалеть об этом весь оставшийся клочок своей жалкой жизни».

Денис опустился в уютный кокон салона, просканировал сетчатку глаз и запустил бортовой компьютер. Вчера он доверился автопилоту. Но сегодня хотелось взбодриться, промчавшись до работы с ветерком. Управлять Боргини было легко. Казалось, малышка слушается не столько движения рук, сколько мыслей. Это тебе не древний колесный транспорт Пасифика. Варвара как-то дала ему порулить своей колымагой, так он не проехал и сотни шагов. Во-первых, там надо было жать на педали и дергать торчавший между сидений рычаг. Во-вторых, никаких данных о движении никто тебе не сообщал, все приходилось оценивать на глазок, глядя в обычные зеркала. И в-третьих, для поворота приходилось налегать на руль с такой силой, будто ты голыми руками пытаешься отвинтить проржавевший до последнего болта водопроводный вентиль. Тогда, покраснев от напряжения и чуть не ободрав ладони, Денис сдался. Он поменялся с хихикающей Варварой местами, впервые уважительно посмотрев на худощавые, но сильные руки подруги с округлыми бугорками мышц. Своей рабочей мускулатурой Варвара гордилась и с ранней весны до поздней осени щеголяла в куртке с оторванными рукавами.

Боргини заложила круг над «Курятником» и вылетела на главную улицу. Невзрачные дома слились в серую, уползавшую назад ленту. Машины внизу превратились в сонных жуков. Короткий полет подарил ощущение победы, настроив Дениса на нужный лад.

Сегодня он должен передать заказчику крупную партию техники для работы в шахтах – автоматизированные бурильные установки, роботы-погрузчики, передвижные мини-лаборатории для анализа проб. Продажей, настройкой и обслуживанием подобного оборудования и занимался филиал «Феникса» на Пасифике девяносто девять процентов рабочего времени. Домашние роботы для населения стоили слишком дорого. Кибернетические органы требовались редко – человеческая жизнь здесь ценилась куда меньше оборудования. Мыслепереводчикам нечего было переводить, разве что новую заковыристую брань. Но смысл ее без труда выяснялся из контекста. Так что специализация у Дениса была узкая и своим программным однообразием осточертела хуже горькой редьки. А если вспомнить местные идиомы, то хуже вяленого червя.