000
ОтложитьЧитал
Девушка показала на небольшой прямоугольной формы аппарат в углу комнаты, похожий чем-то на те, что он видел в кабинетах физиопроцедур.
– Он вырабатывает флюид, правда искусственный. Это помогает не так сильно, как живое человеческое тепло, но все же помогает. Перед сном обязательно примите ванну, и нанесите мазь на ушибленные места.
Рита достала из закрытой полки, приделанной к стене, маленькую коробочку, похожую на ту, что использовала Амелия.
– Если нужна будет какая-то помощь, зовите.
Сейчас, после общения со своим лучшим другом, нанося эту чудодейственную мазь, Реан поймал себя на мысли, что был бы не против остаться здесь, в Селектионе, навсегда.
Глава 4. Наставник
Отправив Алана и Реана лечиться, Амелия села передохнуть на небольшую деревянную лавочку. Сейчас, когда она оказалась в родных местах, все произошедшее казалось ей сном. За эти две недели она испытала гамму потрясающих чувств, словно попала в какой-то сумасшедший аттракцион. Здесь, под куполом, ей и ее близким больше ничего не угрожало, поэтому наконец-то можно было расслабиться.
Поистине, все познается в сравнении, потому что раньше ей никогда не было так хорошо, как сейчас. Испытав боль от несправедливости, лжи и предательства, она смогла в полной мере ощутить всю сладость спокойной жизни.
Амелия смогла наконец-то познать истинную радость от помощи другим. Спасать кого-то – это настолько приятно и захватывающе. Это то, чего ей не хватало здесь, в Селектионе. Она, как Направляющая, конечно же помогала людям найти свой путь, но все же ее подопечные и без нее бы справились, пускай и с трудностями. А там, за барьером, есть столько нуждающихся в ее помощи и защите. Амелия осознала, что уже не сможет оставаться здесь. Ее судьба теперь связана с теми, кто за стеной. Чувство внутренней нереализованности, ранее мучившее ее душу, чудесным образом исчезло. Несмотря на огромную усталость, Амелия ощущала, что стала сильнее, трудности ее только закалили, и она готова была к новым подвигам. Если бы каждый житель Селектиона начал, как она, помогать людям за барьером, то мир бы преобразился. Может быть, когда-нибудь разделяющая их стена исчезнет.
Амелия заметила блестящий в вечерней темноте маленький округлый силуэт, летящий к ней. Это был робот-носильщик, который привез ей еды: тарелку овощного супа, кусок пирога с яблоками и фрукты. Как только Амелия отправила в ментуме запрос «поесть», тут же несколько жителей Селектиона откликнулись и поделились с ней ужином. Она едва их знала, но здесь это было нормально. В Ицаре кто-то вряд ли бы согласился накормить незнакомку. За барьером люди не доверяли друг другу, были слишком разделены стенами, страхами, предрассудками. Мысли об этом удручали Амелию.
Поедая свой поздний ужин, она заметила вдалеке знакомую фигуру, которая постепенно приближалась. Она сразу узнала эту легкую походку.
– Учитель! – восторженно воскликнула Амелия.
Отложив в сторону тарелки, она побежала ему навстречу.
Все эти дни Амелии не хватало отцовской заботы. Девушка обняла своего наставника так крепко, словно не видела целую вечность.
– Моя девочка, – Томас нежно гладил ее по спине.
Амелия не хотела отпускать учителя. Сейчас в Селектионе рядом с Томасом она чувствовала себя спокойной, защищенной. Больше никто не посягнет на нее и на ее друзей.
– Ты изменилась, и судьба твоя изменилась, – Томас заботливо посмотрел на Амелию, – но не в худшую сторону.
Амелия усадила мужчину рядом с собой.
– Учитель, со мной столько всего произошло, я не знаю с чего начать рассказывать.
В Селектионе наставники и их подопечные всегда доверяли друг другу. Это было ключевым в их взаимоотношениях, так как на наставника возлагалось больше обязанностей, чем на родителей. Именно он составлял программы обучения и делился опытом в разных жизненных ситуациях. Амелия любила этого человека как отца, друга и верного помощника. Она искренне восхищалась его мудростью и заботой. Амелия не стеснялась рассказывать Томасу даже о своих романтических переживаниях.
– Мне известно многое. Не было и дня, чтобы я не переживал за тебя. А когда я услышал твой страдальческий зов о помощи, я готов был отправиться к тебе. Святые убедили меня остаться и дать тебе самой со всем справиться.
– Учитель, огромное спасибо тебе за помощь в трудную минуту. Если бы ты тогда не поделился со мной своей силой, то мы бы не выбрались целыми из той передряги.
Томас обхватил ладони Амелии своими теплыми руками.
– Ты не должна благодарить, я прошу у тебя прощения за то, что не смог сделать для тебя больше. Но ты со своими друзьями нас удивила. Вы смогли поставить на место сошедшего с пути темного бога солнца. Он не одно тысячелетие портил кровь нашим собратьям. Более того, вы смогли вскрыть болезненный гнойник планеты, что образовался в городе Ицаре. Люди сейчас озлоблены, унижены и желают покарать своих обидчиков.
Амелия склонила голову:
– Я не думала, что все закончится этим.
Покидая Ицар, Амелия чувствовала, как из душ людей вырываются волны затаенной обиды, словно раскаленная лава из жерла вулкана.
– Ты не виновата. С этим городом тебя больше ничто не должно связывать. Ты и так сделала достаточно для его жителей. Сейчас тебе нужно восстановить силы. Впереди тебя ждут новые свершения.
– Опять? – в глазах Амелии отразилась усталость. – Мы разве не закончили?
– Это только начало. Испытаний так много, что я сам запутался во всех хитросплетениях твоей судьбы. Наши замечательные наставники вызвались обучать твоих друзей.
Амелия задумалась. Реан будет только рад, но вот с Аланом явно будет непросто.
– Святые поделились со мной вот такой информацией: возможно, ты и твои друзья положите конец противостоянию, длящемуся миллионы лет.
У Амелии перехватило дыхание при мысли о том, какая ответственность на ней лежит. А ее друзья? Она так боится, что кто-то из них пострадает. Только за барьером Амелия смогла понять, насколько невыносимо видеть чужую боль.
– Не переживай, ты не одна.
– Но, учитель, откуда вы знаете о том, что происходило за пределами купола? Вы настраивались на меня?
– Я не выдержал и зашел в мир причин. Ты создала немало работы владыкам судьбы, – засмеялся Томас.
Амелия раскраснелась. Ей стало стыдно, что она действовала необдуманно и безответственно.
Томас принял более строгий вид:
– Но впредь старайся продумывать все наперед. Для этого нам, Направляющим, и дана наша сила.
– Учитель, я попала в такой мирской хаос, что совершенно запуталась. Я действовала интуитивно. В том мире люди очень непостоянны. Варианты судьбы меняются довольно быстро и сложно бывает просчитать что-либо наперед.
Томас окинул ее понимающим взглядом и произнес:
– Тебе пока лучше больше не заходить в мир причин. Владыки судьбы могут так просто этого не оставить. Пойми, они не люди. Они не чувствуют и не сострадают, как мы. Они ткут судьбу беспристрастно.
– Я должна была это сделать. Я сохранила жизнь настоящему герою.
– И своему возлюбленному, – улыбнулся Томас.
Смутившись, Амелия принялась возбужденно рассказывать об этом необычном и особенном для нее человеке. Ей было удивительно, как он совмещал в себе открытую душевность и жесткую расчетливость.
Томас остановил ее хвалебные оды.
– Впутав этого юношу в войну, ты неосознанно обрекла его на страдания. Впереди его ждут нелегкие времена. Судьба не раз поставит его перед сложным выбором.
– Учитель, о чем вы? – встревожилась Амелия и по привычке попыталась считать с учителя информацию. Но тот закрылся, и у нее ничего не вышло, – ему что-то угрожает?
– Нет ничего, с чем бы ты со своими друзьями не справилась, – воодушевляюще произнес Томас.
– Да, тем более что нам помогает еще одна Направляющая за куполом.
– Хелен, – гордо сказал Томас, – ее, как и тебя, невозможно было остановить двадцать лет назад, когда она решила уйти.
Амелия еще долго рассказывала о том, что ей довелось увидеть, о странных и порою диких нравах жителей внешних городов. Время близилось к полуночи, а расставаться с учителем девушке не хотелось.
Неожиданно издалека донесся крик.
– Амелия!
Быстрым шагом к ним приближалась женщина, которую Амелия любила не меньше своего учителя. Руфь выглядела очень обеспокоенной.
– Амелия, он здесь?! – задыхаясь от спешки и волнения, произнесла женщина.
Томас встал и поприветствовал ее.
Раздался голос Тарьи: «Излишняя, тревога, пожалуйста, успокойтесь».
– Руфь, кого ты ищешь в такое позднее время? – поинтересовался Томас.
Та снова посмотрела на Амелию.
– Алан. Он ведь с тобой сюда пришел? Я случайно услышала от жителей о золотоволосом юноше, пришедшем извне. Тарья подтвердила все, но отказалась говорить, где он. Я знаю, что он в одном из Храмов Исцеления.
Послышался знакомый всем голос: «Мистер Строун проходит сложное лечение, пожалуйста, не беспокойте его сейчас».
Амелии было действительно жаль Руфь. В первый год жизни в Селектионе печаль не сходила с лица женщины. Амелия всегда старалась утешить ее, делясь с ней свежими впечатлениями. Обе довольно быстро прониклись друг к другу симпатией. Руфь первые годы много рассказывала о сыне, оставшемся во внешнем мире.
– Тарья права, давай подождем до утра хотя бы.
– Амелия, я не могу… – голос женщины оборвался из-за нахлынувших эмоций. Она едва сдержалась, чтобы не расплакаться.
Томас аккуратно приобнял ее за плечи и посадил рядом на лавочку.
– Садись, Руфь. Успокойся, ну что ты так разволновалась.
Руфь была очень сдержанной женщиной и редко показывала свои эмоции, поэтому ее поведение сейчас казалось странным для Томаса и Амелии.
– Мой сын, я его не видела одиннадцать лет, – в ее голосе звучали оттенки горечи, – можно хотя бы просто незаметно на него взглянуть?
Амелия не хотела ее тревожить, поэтому постаралась ответить аккуратно:
– Не надо, он не в очень хорошем состоянии?
– А что с ним? – забеспокоилась женщина.
– За эти две недели много всего случилось, он пострадал, но Ольга и другие Исцеляющие его восстанавливают. Ему нельзя волноваться. Ты уверена, что не сможешь подождать хотя бы пару дней?
– Амелия, я не могу, я хочу увидеть сына!
Ученица и наставник переглянулись. Никто из них не желал продлевать страдания этой женщины.
– Хорошо, завтра проведаем Алана. Только, пожалуйста, не расстраивай его. Ему и так нелегко пришлось.
– Да что ты, как я могу? Ты же знаешь меня.
– Тут дело не только в вас, у него самого непростой характер. Иногда он может быть очень несдержанным, – улыбнулась Амелия.
Глаза Руфи наполнились радостным предвкушением.
– Ну да, в моей памяти он до сих пор маленький мальчик, который ластился ко мне. Он ведь уже вырос во взрослого мужчину. А если он не захочет со мной общаться?
«Страх и тревога, пожалуйста, успокойтесь», – просигналила Тарья.
– Не изводи себя, все будет как будет, – с надеждой в голосе произнес Томас, – не бывает таких детей, которые бы не любили своих родителей.
Амелия и Томас проводили Руфь до ее дома. По дороге им то и дело приходилось ее успокаивать.
Глава 5. Управляющая временем
Реан проснулся довольно рано, когда часы показывали половину девятого. Для лечения нужно было три раза в день восстанавливаться за КВЧ-аппаратом. Вчера перед сном Реан уже проходил эту процедуру. Как только он уселся в кресло, аппарат напротив тут же включился. Спустя несколько секунд из него полились лучи. Кожу грело так, будто он сидел под солнцем, только тепло проникало глубже. Реан еще вчера заметил, что для разных частей тела используются лучи определенных цветов. Проходя через конечности, они подолгу задерживались у суставов. После процедуры в теле ощущался избыток сил. Реану срочно захотелось что-то поделать или поизучать, но он был голоден. В комнате зазвучал голос Тарьи:
– Мистер Петерсон, вы голодны?
– Да, Тарья.
– Для вас завтрак уже готов.
В комнату влетел дрон с подносом еды, на котором были каша с фруктами и два напитка из ягод. Реан торопливо подкрепился и собрался уходить, как в комнате что-то запикало. Это был ментум, оставленный кем-то на столике у кровати.
– Пожалуйста, ответьте, с вами хочет связаться Роуз Управляющая Временем.
Реан послушался и надел ментум на голову. Перед ним появилось изображение женщины, на вид довольно добродушной. Реану было сложно определить ее возраст, как и всех остальных жителей Селектиона. Голос женщины выдавал мудрую зрелость, свойственную людям пятидесяти лет, но по лицу ей можно было дать лет тридцать.
– Здравствуй, Реан, я буду твоим наставником, пока ты находишься в Селектионе, – голос женщины звучал заботливо, – я, как и ты, Управляющая Временем. Мне нужно многому тебя научить, если ты не против.
Реана охватила радость. Иметь своего персонального тренера-учителя – это невероятно круто! Теперь у него появился гуру, который будет помогать осваиваться с его новыми способностями. Реан был уверен, что замедление и ускорение далеко не предел его возможностей. Ему просто не терпелось научиться каким-то новым штукам.
– Я хотела предложить тебе интересный формат обучения, уверена, ты такого не пробовал, – с вызовом в голосе заявила Роуз.
– Я за любые эксперименты! – Реан весь горел энтузиазмом
– Но сразу предупреждаю, это потребует высоких затрат ментальных ресурсов. Ты готов?
Реан утвердительно кивнул.
– Тогда я жду тебя в Храме Науки. Это недалеко от тебя. Если задашь в ментуме такую команду, он тебя приведет куда нужно.
Силуэт Роуз исчез. Реан обратился к Тарье и попросил показать маршрут. Перед его глазами появилась трехмерная карта, которой можно было крутить, как угодно. В окно влетел маленький дрон и вложил в руку Реана знакомый шарообразный предмет.
– Мистер Петерсон, необходимо оставить медицинский вариант мобиля в Храме Исцеления. Этим же можете пользоваться весь период пребывания в Селектионе.
Реан поблагодарил Тарью и с предвкушением взял в руки мобиль.
На этот раз он преобразовал устройство в небольшой самокат с сиденьем. Расположившись на нем максимально удобно, Реан вылетел за раздвижные окна-двери и понесся по заданному маршруту. Маневрируя между деревьями над просыпающимся городом и разглядывая летающих неподалеку птиц, молодой ученый оказался над аллеей в парке, где уже отдыхали местные жители. Реан пролетел над небольшим озерцом, в котором плавали уточки, и обогнул жилые дома. За ними показалось высокое стеклянное здание, явно выделяющееся среди прочих.
Реан нашел широкий вход в Храм и приземлился перед ним. У дверей висела деревянная вывеска: «Познание – путь к свету». В холле было много людей, живо общающихся между собой. На стенах Реан заметил изображения известных ученых XIX—XX веков. По другую сторону висели портреты незнакомых ему исследователей. По годам Реан догадался, что это ученые Селектиона, с чьими исследованиями ему не терпелось ознакомиться.
В ментуме послышался голос Роуз:
– Я вижу, ты уже добрался. Индивидуальные занятия у нас проводятся на третьем этаже. Я тебя там встречу.
Направляясь к лестнице в конце зала, Реан не удержался и заглянул в одну из учебных аудиторий. Вдоль стены на диванах сидели люди совершенно разных возрастов: дети примерно восьми-девяти лет, взрослые и даже несколько стариков. В середине аудитории перед ними выступала девушка, ловко манипулируя висящими в воздухе трехмерными изображениями структур, напоминающих молекулы и атомы. Здешнее образование явно отличалось от привычного ему. Реан поднялся по лестнице на третий этаж, где его встретила Роуз, одетая в легкую водолазку и юбку. Она положила руки ему на плечи и внимательно посмотрела в глаза:
– Ты совсем не такой, как мои ученики. В тебе чувствуется сильная несгибаемая воля. Эти качества редко удается выработать здесь, в Селектионе. Я испытываю глубочайшее уважение к тем, кто борется за правду и истину за барьером.
Реан среагировал на похвалу как обычно – скромно пожал плечами. Роуз проводила ученика в небольшой кабинет с двумя креслами. Усадив гостя на одно из них, женщина окинула взглядом стены, словно пытаясь найти подходящие слова:
– Сначала тебе придется научиться тому, что здесь осваивают еще с пеленок. Это так называемый «режим бессознательного творчества».
Реану попадалось что-то подобное в концепциях психологов прошлых столетий, но научное сообщество Капеллы отвергало эти теории как недоказуемые.
– Мне хорошо известно, что люди науки из внешнего мира, вроде тебя, заточены под логический тип мышления. Но есть одна проблема. Те понятия, которыми вы оперируете, ограничены человеческим языком, а он не совершенен. В первую очередь из-за того, что понятия, закодированные в звуковые сочетания, не передают смыслы в полной мере. Пока что уйти от привычной нам речи мы не можем по ряду причин, но ученые Селектиона планируют в будущем преобразовать общение между жителями.
Реану тут же вспомнил свои творческие размышления. С детства его водили на музыкальные занятия и прочие кружки. На досуге, занимаясь музыкой и стихосложением, Реан не раз убеждался, что выразить всю полноту мысли через слово или звук выходит далеко не всегда.
– На начальном этапе тебе нужно научиться глубокому внепонятийному мышлению. Тогда наше обучение будет проходить гораздо легче и быстрее.
Реан по просьбе Роуз надел ментум и произнес: «Желаю перейти в режим бессознательного творчества». Вокруг все поплыло, комната исчезла. Реан ощутил сигналы, испускаемые из ментума в мозг. Его сознание стало погружаться в состояние, схожее со сном. Пространство вокруг превратилось в переливающиеся разноцветные формы. Они звучали, а соприкосновение с ними то приносило удовольствие, то ввергало в беспокойство, то погружало Реана во множество других эмоций. Юноша попытался напрячь мозг и как-то для себя обозначить эти формы, но ничего не выходило. Это как во сне, когда ты вроде все ощущаешь, но не можешь адекватно осмыслить.
Реан попытался взаимодействовать с этими формами. Каждая его мысль и чувство меняли и преобразовывали их. Реан интуитивно потянулся к светлой расплывающейся форме бирюзово-желтого цвета. Это было что-то родное, теплое, дорогое. «Мама» – с трудом смог осознать Реан, но это слово тут же рассыпалось. Реан хотел быть к ней ближе, хотел получать заботу и дарить ей радость. Но рядом возникла коричневатая форма, огромная и давящая, приносящая Реану боль. «Отец». Соприкосновение с этой формой вызывало у него печаль и обиду. Ему одиноко, его бросили, он не нужен. «Почему ты оставил меня, отец?» – пронеслось в голове у Реана и тут же исчезло. Но тот тянется к нему, он хочет быть ближе. Мать не дает, она боится. Эти две формы никак не соединялись. Реан лавировал между ними, ища решение. Сверху спустился голубоватый поток света. «Знание». То, что делало его счастливым. Но сейчас его ума, который разрешал любую сложную задачу, было недостаточно, не хватало еще чего-то. Две формы, ощущаемые им как отец и мать, не приходили в соприкосновение. Реан чувствовал, что решение где-то рядом. Рядом возникла форма розоватого света – «сестра!». Она все изменит. Розоватая структура оплела очертания отца и матери, словно защищая Реана. Вдалеке показался желтый свет. То, чем сейчас Реан очень дорожил – «моя сила», «мое предназначение». Розоватая и желтые формы вместе оплели отца и мать и появилась связь, решение!
Реан, озаренный, начал постепенно выходить из состояния бессознательного творчества. Сознание возвращалось в привычный мир. Перед ним снова была Роуз и комната.
– Что это за режим такой?
– Это будет непросто объяснить, но я попробую. Как я уже говорила, люди обозначают все внешние явления словами-символами и тем самым все усложняют. В режиме бессознательного творчества отключаются центры, отвечающие за логику и раскодирование символов. Тогда душа творит интуитивно, без такого сложного посредника, как речь. А осознаются только какие-то архетипические образы.
– Вроде отца, матери, воли, познания и тому подобных – дополнил Реан. – Я смог найти решение проблемы, которая давно меня мучала, и понял нечто новое про свою силу. все на самом деле так связано, что мне сложно объяснить.
Реан понял, что, если использовать свою силу в отношении собственного сознания, то можно как бы мысленно вернуть время вспять. Любые воспоминания оставляют в нас следы-энграммы, а в процессе экфории мы можем оживить их и проникнуть по ним в свое прошлое. Но у Реана оставались сомнения.
– Но разве воспоминания не меняются? Они же могут быть ложными.
Роуз явно была довольна таким быстрым прогрессом своего ученика. Ее лицо и широкие спокойные жесты выражали полное одобрение.
– Тебе доступны не только воспоминания, но и сами записи пространства. Ничто, совершенное в этом мире, не исчезает бесследно.
Теперь он сможет… Эти мысли вселили в Реана надежду. Но Роуз предупредила его, что эту технику лучше использовать только под ее надзором.
– Ты, наверное, догадался, что прозревать прошлое и будущее могут все. Но каждый использует для этого свой ключ. Амелия делает это через линии судеб, а ты – через связь времен. Мы с тобой попытаемся научиться этому на следующих встречах.
Роуз также сообщила, что на освоение этих техник уходят годы. Но почему-то высшие наставники попросили ее обучать гостя по ускоренному плану.
– А режим бессознательного творчества можно использовать в научных целях?
– Конечно, но это расходует много ментальных сил, поэтому лучше этим заниматься не каждый день.
Реан снова надел ментум и перешел в режим бессознательного творчества. Когда он вышел из него, формулы начали складываться сами по себе. Реан попросил у Роуз листок и ручку, чтобы все зафиксировать, пока еще свежо в памяти. Ему удалось продвинуться в исследовании, которым он занимался уже несколько месяцев. Юному ученому не терпелось вернуться в университет и поделиться своими наработками с коллегами.