Практика и метафизика психотерапии. Онтопсихологический подход

Antonio Meneghetti

Ontopsicologia e attività psichica

Psicologica Editrice

© БФ «Онто-психология», перевод, подготовка к изданию, 2003–2009;

НФ «Антонио Менегетти», 2015, 2019. http://meneghetti.ru

Глава первая
Реализм образов для психотерапевта^[1]

1.1. Введение в реальность бессознательного

Главная задача психотерапевта – подвести клиента к осознанию существования бессознательного. Понять бессознательное – означает, во-первых, познать его конкретность и силу образов, а во-вторых, постичь его динамику.

Однако это познание должно осуществляться на опыте, а не логико-рациональным путем^[2].

Время, необходимое для того, чтобы приблизиться к этому познанию, зависит от присущей клиенту чувствительности, его уровня образования и степени его сопротивления^[3].

По достижении этого знания раскрывается сильнейшее стремление к лучшей стороне ума, призыв, который определяет в качестве цели существования «извлечение» бессознательного. Расширить границы парциального^[4] начального видения вплоть до восстановления целостности самого себя – значит, в действительности, стать хозяином жизни. Однако что этому предшествует?

Обычно основанием для критерия уверенности^[5] служит собственная сознательная реальность, опирающаяся на логико-рациональные структуры; то есть индивид знает: истинно то, что он осознает логически, поскольку его внутреннему образу соответствует точная внешняя объектная ссылка. Иначе говоря, сознание представляет собой форму отражения реальности, для которой истиной является совокупность отражений реальных данных. Эти данные производят действие, изменяя позицию человека. Трещина в стене подводит эксперта в области строительства к ряду заключений: может обрушиться архитрав, осесть пол и т. д. Это умозаключение эксперта есть не что иное, как образ, формула, отражение, которое, однако, напрямую связано с фактом.

При смещении сферы наблюдения от рационального сознания к бессознательной реальности (где сны, как говорил Фрейд, являются «королевской дорогой») обнаруживается аналогичное соответствие между содержимым бессознательного и осознаваемой реальностью. Это означает, что точно так же, как на сознательном уровне в процессе отражения и синтеза формируются логические образы, совпадающие с данностью реальности, на бессознательном уровне сны отражают действие бессознательного.

Поэтому для выполнения своей главной задачи психотерапевт должен обладать следующим качеством – способностью понимать основной код процессов синтеза в бессознательном. Достижение такой способности прочтения позволяет психотерапевту в любой момент понять, что происходит в целостной реальности субъекта «здесь и сейчас». Действительно, если логико-историческое «Я» обладает лишь одной частью сознания – внешней, фрагментарной, то бессознательное содержит в себе целостное сознание.

Итак, бессознательное:

1) обладает всей информацией о данной конкретной индивидуации^[6]: состоянии ее здоровья, экзистенциальной направленности и т. д.;

2) содержит в себе всю совокупность объектных отношений, меру и количество социальных связей: какое положение занимает человек по отношению к конкретному человеку, факту, определенной проблеме;

3) способно быть посредником трансцендентности, поскольку соприкосновение с Ин-се есть контакт с Бытием^[7], частью которого является Ин-се^[8]. Поэтому бессознательное, в том числе, сообщает о намерении опосредовать трансцендентное, информирует о существовании такой возможности или о том, что человек уже находится «вне игры».

Эти три аспекта реальности субъекта (собственная индивидуальность, система отношений, посредничество с Бытием) дают исчерпывающую информацию, выстраивают все координаты прочтения, полезные, прежде всего, для самого субъекта, но в первую очередь для того, кто желает быть аутентичным исследователем человека.

В общем, сновидение представляет собой сообщение или выражение ситуации субъекта в целом. Оно в высшей степени ясно для того, кто умеет его прочесть, точно так же, как ясна просьба передать хлеб или молоток при вербальном общении двух людей, использующих одинаковый лингвистический код или знающих лингвистический код собеседника. Это происходит потому, что эти образы (хлеб и молоток), выраженные в слове, непосредственно связаны с объектом и конкретной функцией исполнения.

В сущности, внешне нелогичные или искаженные формулировки бессознательного в действительности коррелируют с реальностью «я как целостный субъект, организованный индивид». Трудность состоит в отличии формул бессознательного от языка логико-рациональной согласованности сознающего человека, и именно этот «сборник формул» должен быть изучен.

Все это глубочайшее искусство психотерапии, хотя и кажется простым – настолько оно синтезировано, – но известно, что самые простые вещи наиболее трудны в реализации.

Очевидно, что ни один человек не может управлять собственной жизнью, если не владеет целиком самим собой. Когда кто-то говорит, что хорошо знает то, что делает, следовало бы спросить его: «А ты знаешь, кто ты есть?». Для того чтобы выстраивать собственную жизнь, сначала необходимо восстановить самого себя.

1.2. Язык сновидений

Клиническое применение данной теоретической части осуществляется посредством интерпретации сновидений, даже когда – как в следующем примере – речь идет только об отдельном образе.

Женщине сорока лет снится обнаженная спина другой женщины, слегка прикрытая накидкой, ниспадающей с одного плеча и драпирующейся с другой стороны тела. Во сне ей приятны бархатная кожа женщины и общая эстетика сновидения.

Что несет в себе такой простой образ? Следует уточнить, что это сновидение женщина увидела во время онто-психологического резиденса^[9], а значит, в особенный момент своей жизни, когда соприкосновение с собственной реальностью гарантировано значимостью того, кто руководит этим опытом. Сновидение указывает на то, что деятельность бессознательного этой женщины начинает преобразовываться в красоту и значимость ее индивидуальной реальности. Образ, впервые возникший, возможно, в период ее отрочества, в подобных обстоятельствах вновь активизируется, так как в данный момент отождествляет собой значимую позитивную ситуацию. Эстетическая красота образа характеризует реальность женщины, которая видит его во сне.

Женщина подтверждает такую интерпретацию: она припоминает, что в возрасте пятнадцати-шестнадцати лет ее наслаждение рисованием нашло свое выражение в графическом изображении того же образа, который ей приснился. Ее любовь к этому рисунку была столь необычна, что она решила сделать из него небольшую картину.

Очевидно, что такой образ из сновидения несет в себе конкретность, жизненную реальность, так как он оказывается включенным в контекст эстетической жизненной поэзии. Факт привнесения ностальгии в данном случае позитивен, поскольку отождествляет реальность этой женщины: сегодня она является тем, что прежде любила и искала.

Легко увидеть, как из простого образа можно извлечь реальность индивида даже тогда, когда он этого не осознает. Когда бессознательное выражает, факт уже запущен в действие: если что-то, как казалось, осталось в прошлом, но бессознательное его использует сегодня, значит, данное событие еще действует внутри. Если бы в сновидении возник образ гноя, нелишне было бы порекомендовать клиенту визит к врачу.

Следует уточнить также, что сновидение прочитывается и подтверждается семантикой того, кто его излагает, поэтому необходимо понять «письмо» и «писца» с целью проверки соответствия двух языков^[10].

С помощью онто-психологической психотерапии можно предвидеть собственную жизнь и при желании вмешаться и изменить ее. Если сновидение показывает нежелательные факты, то рано или поздно они обязательно произойдут, поскольку интенциональность уже запущена в действие. Однако если индивид за какое-то время найдет в себе силы изменить собственные аффективные предпочтения, свои моральные установки и, следовательно, предпосылки этих фактов, то они не произойдут.

Приведу пример, который поможет вам лучше понять это. Некий мужчина страстно любит одну женщину.

Для него эта женщина – единственная, исключительная; эти отношения ничем не заменить, ничто не значит больше, чем она. Однако ему снится следующее:

«Он вместе с ней находится в поезде. Она прекрасна, трепетна, радует взор. В поезде находятся агенты ФБР, которые его беспричинно арестовывают и ведут сквозь толпу. Он беспокоится из-за женщины, содрогаясь от мысли, что вовлек ее в политический скандал. Она страдает». Поутру, проснувшись, мужчине следует выбрать: либо оставить эту женщину, либо рано или поздно он окажется именно в такой ситуации. Сновидение говорит о том, что, доверившись этой женщине, он значительно ослабил бы свои умственные способности и действительно попал бы в трудную ситуацию.

Посредством сновидения бессознательное указывает субъекту на то, как обстоят его дела, демонстрируя целостную картину ситуации в данный момент. Однако необходимо уметь отличать настоящие сны от фальшивых. Когда человек болен или находится не в очень хорошем состоянии, любое сновидение реально отражает его ситуацию, т. е. сны совпадают с реальностью его жизни. Но если человек в своем благополучии поднялся выше среднего уровня, ему могут сниться фальшивые сны, т. е. возникающие в сновидении образы не совпадают с реальностью.

Фальшивые сны являются проективным вмешательством монитора отклонения^[11], который прокручивает свою «пленку» на основе рефлективной матрицы^[12] индивида. Помимо того, что фальшивое сновидение не соответствует реальности, его можно узнать по отсутствию семантики, действия. Такое сновидение следует отбросить, не раздумывая, чтобы предотвратить перезагрузку его содержимого.

Когда человек обретает внутреннее благополучие, обман в сновидениях становится частым гостем. Это можно объяснить тем фактом, что на данный момент монитор отклонения не может быть полностью устранен: его можно лишь нейтрализовать. Цель монитора отклонения состоит в том, чтобы ни один человек не смог достигнуть целостного самосознания: сновидение может указать данную цель программирования монитором отклонения. Случается еще и так, что человеку в состоянии экзистенциального роста или сознанию, приближающемуся к собственным горизонтам, в определенный момент начинает противостоять генеральный монитор отклонения^[13], который с помощью большого количества людей, даже целого коллектива, запускает серию помех для воспрепятствования процессу продвижения по пути познания^[14]. Необходима постоянная бдительность, особенно ночью, поэтому главное – контролировать сновидения, фантазии, чтобы гарантировать собственную безопасность и значимость.

Глава вторая
Аспекты «Сверх-Я» в психологии зрелых родителей^[15]

Все мы склонны видеть в «Сверх-Я» то, что в каждом из нас фиксируют родители. И это вполне естественно. Я же намерен раскрыть аргумент, касающийся той типологии «Сверх-Я», которую вносит зрелый родитель.

Онто-психологическая школа рассматривает «Сверх-Я» Фрейда как одну из феноменологий монитора отклонения, поскольку не воспитание как таковое его фиксирует. «Сверх-Я» становится характеризующим и обуславливающим, будучи лишь одним из выражений монитора отклонения^[16].

Здесь я мог бы привести много примеров. Анализируя людей, обращенных в религию, я заметил полное отсутствие у них комплекса вины^[17], так как одну религию заменила другая. И наоборот, все ушедшие из религии несли в себе осадок комплекса вины.

Посредством религиозной идеи монитор отклонения становится богом: как только механизм активизируется во имя славы Господа, он обретает верховную власть, способную воздействовать на все что угодно. Наряду с этим я заметил изменчивость «Сверх-Я» в разных религиях.

Попробуйте теперь внимательно проанализировать отношения с вашими детьми (профессор Менегетти обращается к присутствующим родителям).

Профессор (П.): «Ты никогда не замечал, как работает твой ум, когда ты размышляешь о некоторых жизненных моментах, относящихся к делам или учебе, и как все меняется, едва ты начинаешь говорить со своими детьми о какой-либо проблеме?».

Слушатель (С.): «В то время как в делах и в отношениях с другими у меня нет проблем, в отношениях с собственными детьми я не чувствую себя свободным, как будто в них присутствует что-то жесткое, фиксированное».

П.: «Следовательно, здесь как будто имеются точки неприкосновенности, которые тебе не следует оспаривать: это так, и все. Тогда как рационально ты чувствуешь, что можешь всего касаться и все обсуждать, а значит, управляешь ситуацией (я сейчас говорю о глубокой внутрисущностной рациональности), с собственными детьми ты ощущаешь какое-то невидимое препятствие.

В сущности, такой вид блокировки, стойкого сопротивления означает, что ты этого не можешь и не должен касаться. Здесь ребенок как будто обладает верховной властью, превалирующей даже над твоей. Ведь как бы то ни было, ты – “этот” отец, “эта” мать.

Когда ребенок с тобой спорит, в этом есть нечто, о чем ты не имеешь права судить свободно, а потому обязан выслушивать его определенным образом».

С.: «Сравнивая с тем, что было несколько лет назад, базовым императивом тогда было “они не должны страдать”».

П.: «Этот тип страдания связан с чем-нибудь?».

С.: «С моим потенциалом».

П.: «Порыв “Сверх-Я” связан с твоей внутренней значимостью. Это другой бог внутри тебя. Только первичный принцип может удостоверяться как другой абсолют в высшей эгоистичности отдельно взятого индивида».

Малолетний ребенок, еще ни в чем не проявивший себя взрослым, обеспечивается дарованной ему устроенностью жизни взрослого родителя: это вредно как для детей, так и для родителей.

При беспристрастном анализе ситуации мне становится жаль моих дочерей, живущих в достатке: поскольку я богат, то не могу воспитывать их так, как мне бы того хотелось, потому что окажусь непонятым обществом. Я – момент прибытия, тогда как они – точки отправления перед лицом жизни.

Я уже знаю, что, если ничего не случится, они окажутся неполноценными, столкнувшись с постоянной чуждостью жизни, и знаю, что не могу предложить им способ борьбы на их собственном пути. Практически, создавая тыл определенного потенциала и силы, я заставляю их преодолевать бесконечные экзамены существования. Перед лицом жизненной задачи и по исторической необходимости я не могу дать им максимум воспитания.

Система обучает таких детей, как удволетворять маленькие интересы, как шантажировать родителей, чтобы получить еще на десять евро больше, еще одну вещь из одежды, еще одну неделю каникул и так далее, но тем самым они «мониторизируются», усиливают монитор отклонения, используя “ipse dixit”^[18] от “deus ex machina”^[19], и не знают, что этим они «цементируются» него. Действуя таким образом, они достигают сиюминутного успеха, но потом оказываются жестко, окончательно структурированными.

Для большинства свободных взрослых максимальную опасность представляет именно «Сверх-Я» детей, поскольку преодолеть его наиболее трудно. С биологической точки зрения я могу принять на себя любую роль, но на метафизическом уровне существует только одна душа, и нет ни сына, ни отца, ни матери, ни сестры, ни жены, ни любовника: ты один. Поскольку существует «Сверх-Я» такого типа, то необходимо лишить собственных детей помощи входа в метафизическое.

Бесполезно приводить эти доводы детям. Понятно, что в этом случае они могут прибегнуть к огромному шантажу. Я рад, что, по крайней мере, смог подвести вас к осознанию этой проблемы. Давайте будем помнить, что насколько им удается шантажировать нас, настолько они усредняют самих себя, а мы, в свою очередь, разжигаем худший тип «Сверх-Я». Нам нет равных в борьбе с гигантами, но перед лицом бабочек мы позволяем связать свой разум. Важно это знать. Мы не можем претендовать на понимание детей: они желают иметь материальные блага. Главное заключается в том, что, потакая «Сверх-Я» такого типа, мы неизменно портим наших детей, а сами остаемся неполноценными перед лицом целостного дела рациональности жизни.

Существует, однако, и другой вид шантажа. Ребенок может вам сказать: «Если ты мне это не дашь, я уйду». И он уходит, но куда? Может произойти несчастный случай, может возникнуть проблема с наркотиками, поэтому родитель думает: «У него был дом, полный добра, а я, из-за того, что хотел прослыть великим моралистом, потерял ребенка».

А за внутренней проблемой уже стоит обвинение всего общества. Тогда стоит ли рисковать? Проблема открыта. Продолжайте поступать так, как делаете сейчас. Важно знать об этом и параллельно развивать двойную мораль^[20]: ты знаешь, что там связан, но оставайся при этом свободным внутри, спасая свой сокровенный внутренний мир, и тогда впоследствии это позволит тебе быть точным в социальной системе.

Таким образом, речь идет не о классическом «Сверх-Я» «родители – дети», а об определенном типе «Сверх-Я», намного более утонченном, закрепощающем тех родителей, которые являются истинными учителями жизни.

Главное, что именно дети – сын или дочь – должны подойти к пониманию великого ума родителя. Выбор должен сделать сам ребенок, сказав себе: «Мне повезло иметь такого отца; я буду его использовать, стараясь не злоупотреблять». И, став взрослым, он должен будет пройти психотерапию аутентификации, так как перед лицом трансцендентного становления каждый из нас одинок.

Родитель одинок перед лицом своего метафизического, но то же относится и к ребенку. Я обеспокоен тем, что для таких детей существует риск двух типов: 1) они не формируются в абсолютности жизни; 2) они мониторизируются. И всякий раз когда эти дети пускаются в рассуждения о родителях, по большей части они уже захвачены монитором отклонения.