000
ОтложитьЧитал
Книга вторая
БОЛЬШОЙ КУПАЛЬНЫЙ СЕЗОН
Пролог
ТИХИЕ ДЖУНГЛИ
В джунглях ночью обычно тихо. Джунгли вообще не любят лишнего шума, разве что раскричится беспричинно стайка глупых птиц высоко в кронах деревьев, или расквакается болотный жабоед, заманивая на поздний ужин наивных жаб. А большей частью жизнь в джунглях протекает без лишних звуков: хищники охотятся, добыча прячется. И тем и другим нет смысла выдавать себя лишним шумом: иначе первые останутся голодными, вторые – будут съедены. Быть съеденным не хочет никто, это понятно, но везет не всем и не всегда. Вот тогда джунгли оглашаются истошным криком настигнутой и убиваемой добычи. Правда, ненадолго.
Особо тихо в джунглях утром, на рассвете. Ночные охотники отправляются переваривать съеденное за ночь, а им на смену выползают на прогрев змеи – истинные короли джунглей. Да, именно змеи давно стали здесь настоящими королями. Потому что их больше! Намного больше, чем остальных обитателей теплого и влажного леса, невзирая на размеры. Конечно, сами змеи редко бывают уж очень крупными, чаще всего – толщиной с лиану. Но порой встречаются особи, что достигают размеров просто удивительных! Толщиной со ствол дерева! Короли среди змей! И король среди королей – Большой Ушшу!
Большой Ушшу не родился королем. Он даже не был наследным принцем, и отнюдь не самым крупным в выводке из полусотни змеенышей. Но, пожалуй, самым умным. Когда его братья и сестры, едва вылупившись из яиц, расползлись в поисках первой в своей жизни добычи, Ушшу забился в теплое и темное дупло полусгнившей колоды. Там, в гнилой мякоти было полно вкусных личинок, но главное, там было безопасно! И когда братьев и сестер Ушшу пожирали летающие и ползающие обитатели джунглей, сам Ушшу уцелел и сделал вывод: будь тише – проживешь дольше.
Ушшу умел быть тихим, скромным и незаметным. Умел замереть и прикинуться лианой, когда рядом был хищник, умел тихо и незаметно подползти к болоту и одним прыжком настичь зазевавшегося лягушонка. О, этот незабываемый вкус первого пойманного лягушонка! Эти ощущения, когда еще живая зверушка проскальзывает по твоему пищеводу в желудок, чтобы потрепыхавшись там, затихнуть и подарить такую уютную сытость…
Ушшу быстро вырос, вовремя сообразив, что гоняться за лягушатами по болотным кочкам не очень продуктивно для режима расхода энергии. Гораздо практичнее есть… змей. Они весьма приличны на вкус, опять же, глотать их куда удобнее, нежели найденные в песке яйца, или застигнутых в гнездах птенцов. Но в скором времени он глотал уже всех подряд, и змей, и жаб, и тех, кто ест жаб, забирался в гнезда и жрал птенцов, и их мамаш, и тех, кто на них охотится. Да, впервые двуногую еду Ушшу попробовал, когда она охотилась. Лохматый (почему-то Ушшу назвал его Лохматым) нашел гнездо кожеуха, двух детенышей сожрал тут же сырыми, а третьего начал бить палкой. Ушшу тогда поразился: как умно придумано! Мать обязательно услышит крик обижаемого ребенка и помчится на выручку. Тут ее и можно брать голыми руками. Рук у Ушшу не было, но он вполне обошелся и без них. Он проглотил и прибежавшую самку кожеуха, и ее детеныша, но с каким-то особым чувством он глотал Лохматого. Тот, полузадушенный мощными кольцами Ушшу, неожиданно очнулся в самый ответственный момент поедания, когда его тело почти полностью погрузилось в глотку Ушшу. И тогда Лохматый начал махать передними лапами и издавать громкие звуки. Почему-то именно это понравилось Ушшу больше всего. Он даже не стал торопиться заглатывать Лохматого целиком, наслаждаясь трепыханием добычи и издаваемой ею криками.
Переваривая Лохматого, Ушшу много спал. Просыпаясь – много думал. И сделал великое открытие. Нет смысла тратить много времени и энергии на поиск малой добычи. Гораздо продуктивнее добывать добычу крупную. Продуктивнее, и вкуснее! И тогда Ушшу пополз туда, где было много двуногой еды. В деревню. В деревне было много двуногих, но Ушшу не торопился нападать сразу. Он был слишком мудр для этого – двуногая еда бывает опасна. Взобравшись на ствол огромного дерева на краю деревни, он подробно рассмотрел все там происходящее. И опять сделал мудрый ввод. Двуногие не так глупы! Ночью, когда он собирался нанести им первый визит, деревню охраняют. Нет, конечно, Ушшу легко бы справился с этим жалким двуногим с жалкой заостренной палкой в лапах. Но вот вторая палка с жарким огнем на конце его пугала. Огня он боялся. Опять же, еда могла поднять шум и напрочь испортить тихую охоту.
И тогда Ушшу снова обратился к своей мудрости: а не лучше ли попробовать напасть вечером, когда все двуногие сидят у костра и смотрят только на котел, из которого пахло? Те, кто сидит с краю, они оказываются почти в темноте, и, если подползти тихонько сзади… Первая же попытка оказалась удачной. Ушшу осторожно выполз из-за хижины и мгновенно схватил ближайшую к нему жертву. Та даже и не пискнула, стиснутая его мощными кольцами. Переваривать еду Ушшу поспешил забрался на то же огромное дерево. И понял, что лучше всего ему здесь и остаться: вкусно, и далеко ползать не надо. Правда, еда оказалась несколько жестковата. Старик, наверное…
Чрез некоторое, отведенное природой время, Ушшу снова почувствовал голод и спустился вниз за едой. И понял, что его ждут. Новая еда была на том же месте, где и в прошлый раз, зато остальное племя, едва он показался, бросилось на колени и замерло, распростершись ниц. Ушшу был мудрым змеем, он понял, что негласный договор заключен. Проглотив трясущуюся от страха и связанную для удобства проглатывания еду, он уже медленно, не торопясь, забрался на уже СВОЕ дерево в СВОЕЙ деревне. И, засыпая, вдруг понял, что сытая старость ему обеспечена. Только не надо жадничать. Нельзя ведь есть всю еду сразу, еда должна размножаться. Детенышей тоже не стоит есть – пусть подрастут…
Шло время… У змей ведь собственное понимание текучести времени. По линькам. В молодости время летит быстро, незаметно, ты часто и быстро сбрасываешь старую кожу. С возрастом процесс этот становится более трудным, но и весьма редким. К старости избавиться от старой кожи – уже проблема. За время, что Ушшу провел в деревне, он сбросил кожу лишь один раз. Ему пришлось долго извиваться вокруг раздвоенного ствола, чтобы избавиться от ставшей тесной кожи. Зато новая получилась на зависть: толстая, блестящая, с радужным отливом чешуек. И все от сытой, спокойной жизни. А она шла своим чередом, большей частью во сне. Ушшу все время спал, и просыпался, лишь почувствовав голод. Тогда он спускался вниз и находил на привычном месте свою еду. И еще он заметил, что двуногие нашли его старую кожу, и некоторые носят ее на плечах. Да пусть, ему не жалко…
Однажды Ушшу спустился вниз за законной едой и… удивился. Запах чего-то нового, незнакомого ранее. Один двуногий у костра был одет в яркое (Ушшу долго не мог вспомнить образ, соответствующий цвету апельсина) и пах иначе. Не так, как все. По-другому. И очень захотелось заглотить именено его. Любопытство? Но природная осторожность удержала. Все новое – опасно. Пришлось глотать старуху, натертую для удобства проглатывания маслом. Кажется, это была одна из тещ воджя. Скверная старуха, от нее изжога…
Только сегодня Ушшу проснулся не от голода. В тихих джунглях вдруг стало громко. Очень громко среди бела дня. Ушшу поднял голову и увидел… Громко было в небе, и это громкое летело прямо на него. И Ушшу испугался. Почти как в детстве, когда его едва не догнала молодая шемаршельда. Но это пролетело мимо и с громким «Буммм» упало за деревней. Над лесом поднялся столб дыма. И Ушшу снова испугался. Он-то знал, что такое лесной пожар. Было разок в молодости, когда молния ударила в старое дерево, и он едва не испекся. Неужели придется покинуть такое удобное и сытное место?
Ушшу забрался на любимый раздвоенный сук и выглянул из кроны, чтобы посмотреть на свою деревню. Еда собралась кучкой и побежала туда, где было «Бумм». Ушшу задумался, но решил ничего не предпринимать, а вечерком, когда станет чуть прохладнее – просто посмотреть, заодно – поужинать. Так, для порядка. А пока – подремать.
Ушшу проснулся, когда вторая луна заняла свое место на небе, почувствовал себя вполне бодрым и даже немножко голодным. Быстро отрыгнув оставшиеся после последней трапезы кости, дабы полностью освободить желудок, он скользнул вдоль ствола вниз. И уже на земле он услышал новые запахи. Совершенно новые, ранее ему незнакомые. Запах гари, но с какими-то странными и резкими примесями. Ушшу мягко проскользнул меж хижинами к месту еды. Еды на привычном месте не было. Ушшу удивился. Он поднял голову и увидел… те самые источники новых запахов.
Зрение у Ушшу, несмотря на почтенный возраст, было отменное, он их не просто увидел, а и разглядел в мельчайших подробностях. Большинство источников запахов была двуногая еда, и, как показалось Ушшу – опасная еда. И лучше бы с ней не связываться. Ушшу был очень мудр, он сделал совершенно правильный вывод, но это была его последняя мысль. Потому что фигура у костра вдруг резко вскинула переднюю лапу, блеснуло голубое пламя, и мудрая голова Ушшу разлетелась вдребезги.
Король ночных джунглей умер!
Глава 1
ВНОВЬ Я ПОСЕТИЛ ЗНАКОМЫЕ МЕСТА
Джош Петрофф, Космогеолог.
Вот бы никогда не подумал, что вновь увижу эту затерянную в джунглях деревеньку и милые, раскрашенные охрой лица моих бывших соплеменников. Что снова буду сидеть у племенного костра, слушать ритмичный бой барабанов и, обжигаясь, есть жареное мясо, беря его с глиняного блюда прямо руками. Что буду прыгать вокруг ритуального костра почти голый, потому как все мое платье будет состоять из ужасающего вида шкуры гигантской змеи на плечах и набедренной повязки. Совсем голышом работать жрецом я категорически отказался! А вот Амальга наоборот… Да, что касается Амальги, то женушка моя все это время от счастья на небесах. Еще бы! Жена самого главного жреца! Ходит по деревне, блестящими конфетными фантиками облепленная, (это она в мусорном контейнере диспетчерской тайком пошуровала), мной гордится, ну и собой, естественно. А вот штаны снова одевать отказалась напрочь. Ничего не поделаешь, такие уж традиции дикие у них в племени. И объяснение вполне логичное: «Что стыдного в красивом теле может быть? И пИсать так гораздо удобнее». И не поспоришь.
Да, все меняется и вновь возвращается на круги своя. Словно не было этого путешествия через болота в чреве ужасного Карбуа – болотного транспортника, словно не было полета на челноке-рудовозе, слово не пытались сожрать нас с Амальгой ужасные монстры в диспетчерской на «Райских Кущах». Вот, снова сижу у костра в затерянной в джунглях туземной деревне, жру мясо. Правда, теперь мне мяса достается всегда и в избытке, совсем не то, что раньше. И тому есть весомые причины.
Во-первых, социальный статус мой в этом племени по сравнению с прошлым заметно вырос. Еще бы! Кем я был здесь раньше? Собирателем украшений. Но это еще громко сказано – попросту в помойках ковырялся ваш покорный слуга. Разгрузил когда-то в местных джунглях мусорные контейнеры прогулочный лайнер в нарушение все правил, но на мое счастье. Вот и нашлась мне, хромому и убогому работа – пробки гнутые да банки мятые из груд туалетной бумаги выкапывать, дабы соплеменники мои бус – ожерелий себе понаделали. И звали меня тогда просто Джош – чучело, если с местного наречия переводить. Но то раньше.
А теперь я – почти бог! Главный помощник Бога летающего, огнедышащего Сайбура. Вон он, великий Бог Сайбура на пригорке носом в кусты уткнувшись стоит. Уж огнедышащий – это точно! Когда мы на этот пригорок грохнулись, огня было в избытке. Левый двигатель так горел, как еще не взорвался? До сих пор левый борт этой развалюхи в копоти. А правый о скалу расплющен. Однако это для меня и для товарищей моих это обычный старый челнок – рудовоз, крушение потерпевший. А для племени местного – Бог Сайбура! Летающий к тому же! И раз мы вместе с этим Богом с небес спустились, раз он нас из чрева своего живыми выпустил, значит, «отмеченные» мы, и всему племени следует оказывать нам особые знаки внимания. А в чем, как не в хорошей еде эти особые знаки заключаются? Здесь у дикарей орденов и почетных грамот не водится…
Да, с нашим прибытием многое в этом племени изменилось, очень многое. Главное – произошли сдвиги в социальном статусе. Как «посвященные» мы с Амальгой и остальным нашими товарищами во время трапез получили места у самого костра по правую руку от вождя. И самые лучшие куски в первую очередь предлагались именно нам. По этой самой причине некоторым опытным воинам и ученикам жреца пришлось подвинуться. Вроде мелочь, а многие сильно переживали. Сами понимаете, отодвигаться на вторые роли с первых всегда тяжело, у костра и теплее, и еда жирнее, да и уважение соответственное. Один воин по имени Кныр по этой самой причине вместе с женой и отпрысками в джунгли ушел. Обиделся. И очень зря, съели его очень быстро со всем семейством. Хотя, честно говоря, Кныр мне никогда не нравился, обижал он меня в прошлом. А вот семейство его жалко, так пострадать из-за какого-то статуса. Подумаешь, статус. Вообще-то, как полубоги мы могли бы претендовать и на большее, чем сидеть рядом с вождем. Но не лезть же нам в сам костер из-за какого-то социального положения. Командор Хьюго тогда на все это дело посмотрел и решил, что ужинать мы будем отдельно, дабы народ не обижать. В общем-то, правильное решение, но мне все равно приходилось общий племенной котел перед ужином освещать. То есть – пробу снимать. А с утра провожать охотников на хоту под предводительством САМОГО ВЕЛИКОГО ВОИНА, ПОРАЗИВШЕГО КОРОЛЯ ЗМЕЙ! Кто этот великий воин? Да командор Хьюго, конечно!
Видели бы вы это! Даже словами рассказать как-то трудно. В общем, в тот самый исторический день нашего сюда прибытия сидим мы вечером у костра, все еще полет наш вспоминаем. А точнее – наше жесткое приземление. Нет, если бы мы нормально спустились, и все такие великие из челнока вышли – было бы одно, а тут мы все в шишках да царапинах. Словно побитые, а к побитым и отношение соответственное. И еще что-то, чувствую, не так. Сидят мои бывшие соплеменники вокруг костра какие-то пришибленные и словно чего-то ждут. Я Амальгу в бок толкаю, мол, чего случилось-то? А она мне в ухо про какую-то хренотень шепчет, мол, за наше преступление боги решили покарать деревню неисчислимыми карами. И только мудрый жрец Мусрш уговорил Богов прислать защиту. И явился мудрый змей – защитник деревни.
Какой на хрен змей? Опять сказки и предрассудки. Тут я этого змея и увидел. Ну и тварь, скажу я вам! Башка размером с кожаный кофр. А пасть… Ну, если этот кофр открыть. Сползла эта тварюга с самого большого в деревне дерева, пасть открыла, язык свой раздвоенный высунула и на нас смотрит. Если честно, я даже испугаться не успел, потому что командор, едва ее увидел, лучемет свой из кобуры на бедре выдернул, да и снес твари башку.
Что тут началось! Все сначала словно в ступор впали. Потом как по команде на колени перед командором Хьюго бросились и давай его славить. Но тут вскочил тот самый жрец Мусрш, да как завизжит! Если опустить проклятия и ругательства, то кричал жрец, что убил наш командор защитника и лучшего друга деревни, и теперь всем полная хана!
Но командор местного языка не знал, а потому на вопли жреца внимания не обратил. Преспокойненько так к убитой змеюке подошел, ногой ее пнул и говорит: «А вы жалуетесь – мяса не хватает». Я перевел по возможности точнее, и все племя на вождя уставилось. Он стоит, пузо чешет, потом как зароет: «Мясо!!!» Все словно только этого и ждали, мигом шкуру со змеюки спустили, как чулок с ноги, схватили свои топоры медные и давай змеюку на куски рубить, в котел ее бросать. Нет, нет, я этого мяса не ел. Брезгую что-то. А вот малыш Лука попробовал… Только тошнило его долго, когда он узнал, чем этот змей большей частью питался…
Глава 2
УЧИТЬСЯ, УЧИТЬСЯ и ЕЩЕ РАЗ, МНОГО РАЗ…
Люка Ажен, фермер
Зря! Ой, зря не слушал я пастыря нашего преподобного отца Жозефа во время воскресных служб у нас на Грыме! Вернее, слушал, но не внимал. Как матушка моя точно подметила: «Ты у меня, Лука, порою совсем тупой. У тебя в одно ухо влетит, в другое – вылетит. И в кого ты только такой уродился?» Хрен его знает, в кого. В батю, наверное. Батя у меня такой же, только наоборот. У него, когда в ухо влетает, то там и остается. Мамаша, когда ругается, батю «тугодумом» кличет. Он как втемяшит себе что-то в башку, так хрен выбьешь! Уж я-то это точно знаю! Можно сказать, из-за батиной упертости я здесь, в этой дикости и оказался. Но справедливости ради надо признать, батя мой отца Жозефа всегда слушает, и каждому слову его внимает. Вот и мне надо было внимать, а не дурью в воскресной школе маяться! Еще как надо было! Ведь правильно говорил отец Жозеф, ведь предупреждал, что ученье – свет. «Как курочка клюет по зернышку, так и вы, чада мои, должны по крупицам постигать знания и опыт, старшими поколениями накопленный. Только тогда количество постигнутого перейдет в качество, и из юной девы вырастет достойная и заботливая мать семейства, а из подростка – умудренный жизненным опытом муж, который» …
Вот черт! Опять не помню, что там жизненным опытом муж умудренный по версии отца Жозефа должен был делать. У меня часто так, начало помню, а вот конец… В общем, поучал нас не раз отец Жозеф в воскресной школе: «Учитесь, дети мои, учитесь и еще раз учитесь. Ибо учение – свет!» Вот и надо было учиться. А я? Все книжки про пиратов на задней парте читал или из трубочки бумагой жеваной по тем, кто на первых партах сидит, плевался. Вот и доплевался. Эх, как бы мне сейчас эти знания пригодились. Особенно по прикладной агрономии и зоолингвистике. Ведь меня тут почти за бога почитают, а я? Бог – недоучка. Стыдоба-то какая!
Но если вопрос в полном объеме рассматривать, без ложной скромности, то особо стыдиться мне нечему. Можно сказать, с поставленной задачей я справился и даже – с честью! За что и был отмечен! Эх, ну почему меня никто не видит из наших?! Посмотрели бы они на меня сейчас – на загорелого, обнаженного по пояс, с тесаком на бедре и острым копьем в руках, в боевой, раскраске по всему телу, с перьями птиц немыслимых в волосах. Перья мне лично местный вождь пожаловал за особые заслуги перед племенем, а еще куртку из змеиной кожи и защитный амулет в резном деревянном футлярчике. Амулет не простой, а ценности великой! Ценный, потому что внутри у него – настоящий рог шемаршельды, самого страшного местного чудовища. Сами понимаете, свой рог шемаршельда нипочем никому не отдаст, наоборот, сама кому угодно рога скрутит. По той причине, что очень крупный зверь этот и сильный. Его и из лучемета мистера Хьюго не сразу завалишь, а что говорить про дикарей с их копьями. В общем, шемаршельда, особо самец – добыча редкая. А потому такой амулет есть только у вождя, у пары воинов в боях и охотах геройство проявивших, у жреца, ну вот теперь и у меня.
И я думаю, вполне справедливо меня вождь наградил! Еще бы! Кто, как не я научил их пахать и сеять? А горшки и блюда из глины лепить? Нет, конечно, горшки у них и до меня были, но разве то горшки? Разве путный горшок без круга гончарного сделаешь? Я им тут гончарный круг изобрел! Эх, жаль, что огонь у них и до меня был, а то бы стал я… ну прям как этот… как его… ага, вспомнил – Прометей! Ну, он еще огонь у древнего греческого бога Зевса спер и людям отдал. Я про это книжку читал в школьной библиотеке, «Мифы и легенды древней Греции» называется. Сначала скучной показалась книженция, а потом ничего – захватывает. Будет время – почитайте, не пожалеете, там еще про морские походы много написано, острова разные, сирены, дикари в шкурах… Но кто бы мог подумать, что я этих дикарей своими глазами когда увижу?! Это в эпоху-то космозоя, когда телекомы повсеместно, когда люди с планеты на планету на кораблях межзвездных запросто летают! А тут – вот они, дикари. Целая толпа в шкурах зверей диковинных. Зверей просто невероятных, у нас на Грыме таких точно нет, у нас все больше овцы да коровы, а тут ящеры сплошь чешуйчатые и жутко опасные.
Да, чуть не забыл сказать, видели бы вы, как дикари нас тут встретили! Сначала, попрятались, конечно, когда наш рудовоз им на поляну грохнулся. А потом вылезли из кустов, рассмотрели нас, копья-луки свои побросали, на карачки брякнулись и давай нам хвалу возносить, ноги целовать. Вот это уж совершенно зря. Хотя, что тут поделаешь, дикари, они и есть дикари – решили, что мы боги и спустились с небес, услышав их молитвы. А молить, вернее, вымаливать, им было чего. Тут же у них настоящий каменный век: живут в лачугах, еду добывают охотой, иногда рыбалкой и собирательством. То есть – бродят по джунглям и собирают в корзины все, до чего добраться могут. Кстати, корзины путные плести тоже я их научил. А много тут соберешь? И чего путного они могут добыть со своими копьями да луками с наконечниками из меди мягкой? Медный век в эпоху космозоя! Много такими добудешь? Разве что змей, их тут пропасть! Только какой со змеи навар? Потому и голодали дети природы, пока мы не прибыли.
Мистер Джош мне потом объяснил, что это и не дикари вовсе, не настоящие, а одичавшие потомки работников рудника, которые отчего-то память потеряли. То ли эпидемия здесь была, то ли, еще какое несчастье случилось, я так и не понял. Только факт – как жратву себе добывать кроме как охотой и рыбалкой эти ребята не знали. Ну еще по пальмам лазили за кокосами-бананами. В общем, когда наш челок – рудовоз, дымя подбитым левым двигателем, в джунгли рядом с этой деревней грохнулся, я и не подозревал, что очень мне знания в школе недополученные понадобятся. Кто б мог подумать?
Мы сами, когда из челнока в спешном порядке выбрались, только одному и радовались, как дети малые, что живы остались, даже обнимались. Ну порадовались, а дальше что? Жить-то как-то надо. Планы на будущее строить, думать, как отсюда выбираться, жевать че-нить. А что жевать, когда народ местный тут сам впроголодь живет? Кое-как с хлеба на квас перебивается. Хотя нет у них тут ни хлеба, ни кваса. На обед – бурда какая-то в общем котле сваренная, хорошо, если еще с мясом, а вместо хлеба – лепешки такие противные, липкие, на жиру вонючем испеченные. И ведь выяснилось, что мясо это и лепешки только для нас, как для самых дорогих гостей. Остальным дикарям и этого не всегда доставалось, в лучшем случае – миска жиденькой баланды на змеином бульоне.
Как сейчас помню, командор Хьюго на весь этот рацион посмотрел, варева из котла хлебнул, скривился и говорит: «Ты, Лука, у нас вроде как с аграрной планеты родом?» Я-то сначала подвоха не заметил и честно так и гордо отвечаю: «Ну да, с Грыма я, фермер. Там у нас на Грыме все фермеры!» «Ну, тогда тебе и карты в руки, учи народ земледелию», – говорит командор, а сам лучемет перезарядил и шасть в джунгли охотится.
***
Легко сказать, «учи». А как тут учить? Ну, знаю я, как пахать, не раз бате и деду в поле помогал, как культивировать тоже знаю, как удобрения вносить… Так ведь нет здесь ни плугов, ни культиваторов, ни удобрений. Тракторов тоже, кстати, нет и быков запряжных не видно. И что делать? Тем более, в курсе я, как надо рожь сеять, пшеницу, овес, гречиху. Как капусту и морковку сажать, как томаты выращивать – тоже обучен. А вот как эти семена смаса, на бобы похожие, высаживать, убей, не помню. Эх, чего бы я не отдал тогда за простой учебник по космоагрономии! Словно перед глазами у меня этот учебник стоит. Вернее – лежит на парте. Честно говоря, я его для чтения редко использовал, я в нем марки хранил из серии «Звездный десант». Средней толщины такой учебничек с картинками цветными. На обложке там маленький такой человечек в коротких штанишках и шляпе с кисточкой на фоне громадного арбуза. Ведь че-то в учебнике про это дело точно было, про полеводство в субтропических зонах на дальних планетах. И про смас этот. Что у него не только сами бобы есть можно, но и корешки. Ниче такие корешки на вкус, я пробовал – на жареный арахис похожи. Только когда его высаживать, смас этот? То ли до сезона дождей, то ли после… Хорошо, если после, потому как сезон дождей здесь как раз только что закончился. А народ на меня смотрит, народ голодный от меня чуда ждет. Даром, что голый народец этот. Разве что шкуру звериную кто на плечи накинет. Голый – не голый, а жрать-то все хотят, вон малышня их с животами вздутыми бегает. С голодухи, наверное, пухнут. И командор Хьюго на меня очень надеялся. Пришлось делать умную рожу и действовать.
Перво-наперво вспомнил я книжку про Робинзона. Мудрая книжка, между прочим, очень там хорошо и подробно про полеводство написано. Поначалу заказал я в кузне инструменты. Сельхозинвентарь, так сказать. Благо железа у нас завались – целый челнок – рудовоз. Хотя и клялся лейтенант Секач, что его еще почить можно, только мы в это что-то не особо верили. Уж больно он при приземлении пострадал. И приземлением нашу посадку я назвал бы с большой натяжкой. Скорее – падение в аварийном режиме. Хорошо, что не переубивались, только шишками и отделались. Как бы там ни было, железо у нас имелось и кузня тоже. Это лейтенант Секач расстарался, он хоть по профессии космодиспетчер, но тут обнаружились у него таланты к кузнечному делу. И так он ловко с молотками – кувалдочками управляется, даром, что у него на руках не пальцы, а копытца. Объяснил я в общих чертах лейтенанту Секачу, что мне надо, тот копытцем в затылке почесал, хрюкнул, и сразу за чертежи взялся. Короче, через день у меня два десятка отличных лопат было, столько же топоров и пара плугов. Плуги, это, конечно, уже что-то, только во что их запрягать? Ну, пока народец местный в указанном мной месте деревья валил да корни выкорчевывал, объяснил я проблему командору Хьюго. Тот сразу в тему врубился, в джунгли с охотниками метнулся и привел двух здоровенных сусунов. Сусун – это местная животина, чем-то похожая на гиппопотама. Их еще жабоедами обзывают, хотя собственно не жаб они обычно жрут, а все больше траву разную, в которой змей полно. Голыми руками сусуна, конечно, не возьмешь, особо, когда он в болте на отмели лежит, бока греет, но командор наш голыми руками действовать не привык. Он их сетью поймал. Видели бы вы, какой в деревне праздник был, когда сусунов этих охотники привели. Это ж сколько мяса! Всему племени жрать недели две! Сразу костер здоровенный развели, шампуры приволокли, вертел здоровенный, специи замешивать начали. Но командор велел зверюг на шашлык не пускать. Зовет меня, кивает на сусунов, спрашивает: «Справишься?» Честно говоря, сомнения меня обуревали, а сгодятся ли они для пахоты? Нет, с виду, конечно, они здоровые, но ведь дикие звери фактически. И к пахоте не обучены совсем. Но сгодились! Еще как! Сначала, конечно, без мистера Дивера не обошлось. Он на затылок сусуну, тому, что побольше, забрался, управление телом на себя взял, так и прошли первые борозды. А потом сусуны и сами впахивать начали. Правда, поначалу вздумали было поерепениться, но день без жратвы на привязи постояли и поутру как миленькие в плуге за морковкой, подвешенной на веревочку пошли. Это я на водокачке у дяди Абрамяна подсмотрел, он так ослика колесо крутить заставляет.
Показал я местным, как целину поднимать надо, объяснил перспективы – врубились сходу! День и ночь пахали, через два дня у меня поле готовое, только сей. Только видели бы вы, какая морда была у местного вождя, когда я к нему за семенами пришел. Чуть кондрашка его не хватила – едва не рыдал, когда меня в тайную пещеру с семенами смаса привел. Там в пещере у него что-то вроде неприкасаемого запаса было устроено. Показывает на корзины, десятка четыре их всего-то было, и говорит, всхлипывая, что последние это запасы. И что в засуху, когда зверье уйдет, сдохнут они без зерна этого с голодухи. Я-то в затылке чешу и сомневаюсь. А вдруг смас этот все-таки до дождей сажать нужно, а не после? Ведь, правда, обреку целое племя из-за своей необразованности на голодную смерть. Но отступать было некуда. В случае чего пусть сусунов сожрут – они большие. Велел я забрать зерно, показал, как сеять. А сам ночами не спал, все думал, переживал, вдруг, как не взойдет поле. И взошло! Через неделю длинные такие зеленые побеги из землицы выросли. Ну, думаю, если заморозки не вдарят (а откуда тут заморозки? Это ж тропики!), быть нам с урожаем.
***
Помимо полеводства я и о других делах не забывал. Показал местным, как птицеводство наладить, заставил курятник построить. Тут у них в лесу кокки водятся, что-то среднее между курицей и индюком, только с зубами. Птица крупная, жирная, но осторожная, у дикарей местных кокку изловить большой удачей считается. Но это голыми руками или теми же стрелами – удача. А сетью – это уже обычное дело. Показал я, где сети ставить, запустил охотников цепью с противоположной стороны, к вечеру мне с полсотни кокк приволокли. Все облизывались дикари, на птиц этих глядючи, видно, знатное для них лакомство. Я кур подходящих отобрал и двух петухов покрупнее, остальных милостиво разрешил сожрать. После ужина показал, как курам крылья подрезать, как насесты для яиц делать. В общем, через месяц без малого курятник у меня полон! Вернее, у нас. Главным над курами поставил Уршуха, парня из местных. Головастый, скажу вам, парень и к птицеводству все способности имеет. Подставьте себе, нашел он в джунглях здоровенное яйцо, это еще до нашего прилета было, но не сожрал, а в кучу теплого перегноя засунул. И ходил потом каждый день, наблюдал, температуру постоянную поддерживал. И вылупился из яйца здоровенный такой цыплок с крыльями кожистыми метров пять в размахе. Нет, когда вылупился, он, конечно, поменьше был, а вырос – просто огромный стал. Зверь с виду опасный, пасть зубами острыми усеяна, но Уршуха за маму считает. Или за папу? Не важно, за кого он его считает, главное, что совсем ручной он получился, ластится к Уршуху, как котенок, рыбу ему приносит. Благодарная, все-таки, тварь! Уршух его Птенчиком назвал.
Ладно, не буду вас утомлять больше моими сельхозподвигами. Скажу только, что обучил я дикарей всем премудростям фермерской жизни. Научились они у меня и пахать, и сеять, и косить, и строхов доить. Строх, это что-то вроде нашей грымской коровы, только с четырьмя ногами. А поле смаса под моим чутким руководством вспаханное и засеянное все в цвету, бобы в стручках набухли, скоро урожай собирать можно будет! А ведь всего месяц прошел. Вот вам и климат! Эх, деда бы сюда моего, вот он бы тут развернулся с таким-то климатом да рабочей силой дармовой. Ну и у меня неплохо получилось. Так что не помрут дикари с голодухи-то. С такими запасами неприметно до следующего урожая дотянут.