000
ОтложитьЧитал
ГЛАВА I
Марина с негодованием закрыла новостную ленту в своем смартфоне. Еще одно убийство! Почему бездействует полиция?! Сколько еще нужно жертв, чтобы преступник был пойман? Вот уже несколько месяцев, как город в страхе следит за развитием неспокойных событий: одна за другой пропали две девушки. Позже их тела с признаками удушения обнаруживались на различных пустырях. И вот теперь – третья! Почему этого подонка нельзя вычислить? Отследить все связи погибших, изучить их соцсети, мобильные телефоны и прочие гаджеты. Ну, или какие там еще есть методы работы у сотрудников правоохранительных органов. Неужели это так сложно в наше время всеобщей открытости и коммуникации?
Весенний ветерок зашелестел ветвями деревьев городского парка, где находилась Марина. Она сидела на скамейке в зарослях снежноягодника, отдыхая от привычно быстрого ритма жизни и стараясь не думать о предстоящем ей завтра семинаре в университете. Только что прочитанная новость заставила ее с опаской оглянуться и ощутить тревогу. Именно в этом парке по свидетельству очевидцев все пропавшие девушки в последний раз были замечены живыми. Что происходило дальше – никому неизвестно. С трудом находились лишь редкие свидетели, видевшие девушек незадолго до их предполагаемой гибели. Это даже казалось странным, ведь сейчас, в разгар дня, по дорожкам и аллеям то и дело кто-то проходил, и Марине стоило немалого труда отыскать свободную лавочку. И все равно ей стало как-то не по себе. Она встала со своего места и ускоренным шагом вышла на широкую аллею, где уж точно не осталась бы в одиночестве.
Марина обладала яркой внешностью, была натуральной зеленоглазой блондинкой невысокого роста и хрупкого телосложения. Стиль ее одежды был весьма женственным – сейчас на ней было легкое весеннее пальто с шелковым шарфом, обтягивающие джинсы и обувь на каблуке. В любое другое время она одевалась похожим образом. Имидж дополняли длинные развевающиеся на ветру волосы, почти никогда не собиравшиеся в прическу, и легкий едва заметный макияж. Ей оказалось очень легко представить себя на месте потенциальной жертвы: драться она не умела, значительной физической силой не обладала. Да еще и выглядела соответственно – вполне привлекательно и беззащитно. Встреться ей сейчас маньяк – она никак не смогла бы с ним справиться, и ее участь была бы не завидна. Эти мысли, а также жалость к невинно погибшим девушкам распаляли в ней недовольство работой полиции и не давали уйти ее тревоге.
Прямо перед ней на трехколесном велосипеде застрял малыш, мама которого уткнулась в телефон и не сразу среагировала на недовольные возгласы своего чада. Чуть дальше под ручку неторопливо прогуливались две старушки, активно ругая правительство и маленькие пенсии. Обнявшаяся влюбленная парочка, едва завидев Марину, тут же ринулась в ту сторону, откуда она только что вышла, очевидно, рассчитывая занять освободившуюся скамейку. А в другой части парка на перекрестке двух аллей стояла инвалидная коляска с находившимся в ней человеком.
Марина собиралась пройти мимо, почти не разглядывая коляску и ее владельца, однако ее внимание привлекло движение его рук. Одно колясочное колесо попало в довольно широкую яму, где не хватало нескольких фрагментов тротуарной плитки. Человек с силой пытался крутить колеса, но преодолеть неожиданное препятствие у него не получалось. Он поворачивался на месте, дергал колеса взад-вперед, но его усилия оставались тщетными.
Несколько секунд Марина смотрела на это зрелище, пока шла мимо. Потом все-таки остановилась, вернулась назад и подошла к человеку в коляске.
– Давайте, я вам помогу, – предложила она, не решаясь действовать без его разрешения.
Человек поднял голову, посмотрел ей в лицо и дружелюбно улыбнулся. Это оказался молодой парень, примерно ровесник самой Марины. Внешне он не представлял из себя ничего особенного – русые волосы, серые глаза, заурядные черты лица без какой-либо изюминки. Прическа – обычная короткая стрижка, одежда – самая простая и неброская, что-то вроде черных брюк и темно-синей куртки. Однако его взгляд был очень живым и глубоким. Сначала он внимательно вгляделся в лицо подошедшей девушки, но тут же одарил ее приветливой улыбкой.
– Если вас не затруднит, то будьте добры, пожалуйста! – тембр его голоса был мягким и звучал приятно.
Марина взялась за ручки коляски и с заметным усилием смогла вытащить это транспортное средство на ровную дорогу.
Молодой человек снова встретился с ней доброжелательным взглядом.
– Большое вам спасибо! Надеюсь, было не очень тяжело?
– Нет, все нормально, – слукавила девушка, не видя смысла жаловаться на ощутимую тяжесть.
В конце концов, она же сама вызвалась помогать! Поэтому портить только что совершенное доброе дело словесной жалобой было бы не слишком уместно.
– Еще раз большое спасибо! – искренне повторил парень. – Даже не знаю, как бы я выбрался отсюда без вас. Признаться, я сидел тут уже довольно долго, и вырулить самостоятельно у меня не получалось.
– Не я, так кто-нибудь другой обязательно бы вам помог, – уверенно сказала Марина, не сомневаясь, что так бы оно и случилось.
– К сожалению, народ не отличается душевностью, – вздохнул парень на коляске, – кроме вас тут не одни и не двое прошли, однако остановились только вы. Конечно, я никого не звал и не просил помочь. Возможно, если бы я сделал это, то мою просьбу не оставили бы без ответа. Но мне не хотелось обременять людей своими проблемами. У всех ведь свои дела, кому интересен какой-то посторонний инвалид! Вот я и надеялся, что кто-нибудь не слишком обремененный собственными заботами сам подойдет ко мне. Поэтому я благодарю вас не только за помощь, но и за неравнодушие.
Марина была удивлена такими рассуждениями.
– То есть, если бы и я прошла мимо, вы так и не стали бы никого просить помочь?
– Скорее всего, нет. Ну, разве что пришлось бы проторчать здесь до самого вечера.
– Какой же вы… непритязательный! – девушка в некотором роде восхитилась случайно встреченным незнакомцем, старающимся сохранять достоинство, будучи в довольно непростом положении.
– Я бы так не сказал! – весело возразил парень и поинтересовался: – А почему вы так решили?
– Ну, – Марина слегка смутилась, – просто вы сидите спокойно, ждете, пока на вас обратят внимание. Не возмущаетесь, не просите, не требуете помощи. Не каждый на вашем месте повел бы себя так же.
– Это точно, не каждый! – с готовностью согласился молодой человек. – Но не в смысле сегодняшней ситуации.
Незнакомый собеседник все больше и больше увлекал Марину своими нестандартным мышлением.
– А о какой ситуации вы говорите? – с интересом спросила она.
– Я о нашей жизни в целом. Вернее, о жизни таких, как я. Подобные мне люди действительно могут возмущаться на ровном месте, кричать: «Инвалидов обижают!», требовать, чтобы им уступили место или подвинулись. Но они покричали и ушли, и люди тут же забыли про них и их требования. А нужно изменить отношение общества к нам! Нужно сделать так, чтобы люди сами видели и понимали проблему. Не ждали, когда к ним обратятся и что-то попросят или потребуют, а сами шли навстречу нашим потребностям и помогали. Добровольно и по зову сердца, а не в ответ на высказанные претензии.
– Извините, – вставила Марина, – но не могу полностью с вами согласиться. Как люди поймут, что вам нужна помощь, если вы это прямо не выскажете?
– Но вы же поняли.
– Да, но в данном случае это было абсолютно очевидно. Но не каждая ситуация так проста для понимания. Вы уж меня простите, пожалуйста, но я, например, совершенно не представляю, нуждаетесь ли вы в чем-то конкретно сейчас. Может быть, вы голодны или хотите пить. Может, вам холодно, и я могла бы укрыть вас одеялом или наоборот вам жарко, и вы хотели бы, чтобы вам помогли расстегнуть куртку. А, возможно, вам вообще надоело мое общество, и вы бы хотели, чтобы я ушла. Как я пойму это, если вы не озвучите свои потребности вслух?
– О, благодарю за такую активную готовность помогать, но, поверьте, я вовсе не имел в виду ничего из ряда вон выходящего. Вы ведь не кидаетесь к каждому прохожему с желанием накормить его, напоить и одеть? Но вы прекрасно видите и понимаете, когда человек нуждается в вашем участии. Уступаете место в транспорте пожилым людям и маленьким детям, помогаете донести тяжелую сумку тем, кто явно старше и слабее вас, подсказываете заплутавшему приезжему, как выйти на центральную улицу. Я же прав?
Марина с некоторым запозданием кивнула, вдумываясь в его слова.
– Вот видите! – продолжал молодой человек. – Для вас это естественно. Вы не будете спрашивать старушку, уступать ли ей место в транспорте, а просто уступите его, потому что это правильно. Помочь мне тоже было правильно, потому что без посторонней помощи я бы не справился. Но, увы, не все так же правильно рассуждают и действуют. И если в плане стариков и детей все же существуют какие-то общественные нормы, очевидные большинству, то с нами не все так однозначно. Нас боятся, нас стараются избегать, а в лучшем случае просто разводят руками – мол, вы же не такие как мы, откуда нам знать, что вам нужно! Поэтому я считаю важным донести до общества, что мы не такие уж и другие и не так уж от всех отличаемся. Да, у нас есть особые потребности, но в целом мы – такие же люди, как и все остальные.
Во время этого разговора злополучная яма уже давно осталась позади, а Марина с неожиданным собеседником двигались по центральной парковой аллее. Она шла неторопливым шагом, то и дело приглаживая падающие на глаза волосы, а он очень умело управлял своей коляской и ни на шаг не отставал от нее. К счастью, подобных выбоин на дороге больше не встречалось, и свободному движению обоих ничто не мешало.
– Донести до общества… – повторила она. – Звучит многообещающе, но трудновыполнимо.
– Да! – с готовностью согласился парень. – Работа предстоит большая. Но ее нужно кому-то делать, если мы хотим позитивных изменений.
– Работа? – удивилась девушка.
– Да, именно так. Изменить настрой общества – это настоящая работа, причем, долгая и трудная. Но если будет нужно, я жизнь положу на это дело. Главное, чтобы потом тем, кто будет после меня, жилось легче и комфортнее!
В подтверждение своих слов молодой человек резко ударил кулаком по подлокотнику коляски.
ГЛАВА II
Марина и сама не заметила, как полностью втянулась в разговор, который первоначально не представлял для нее никакого интереса.
– Но все же позвольте узнать поподробнее, о какой работе вы говорить? – попросила она.
Собеседник еще больше оживился.
– Просвещение! – его лицо приобрело одухотворенное выражение. – Прежде всего наша работа – просветительская. Люди должны знать о том, что мы существуем. И мы стараемся заявлять о себе. Нас должны видеть и слышать! Мы проводим митинги и встречи, ведем информационный сайт в интернете, издаем специальную литературу.
– Судя по тому, как часто вы употребляете слово «мы», – вставила девушка, – вы явно не один.
– Разумеется, – в голосе молодого человека зазвучала гордость, – нас много и постепенно становится все больше, что не может не радовать. Мы – это сообщество маломобильных граждан, а также все те, кому мы не безразличны. К счастью, к нам приходят и обычные здоровые люди, которые вливаются в наши ряды и активно помогают нам. Так что, уверен, цель, о которой мечтают все, подобные мне, и я сам в первую очередь – вполне достижима!
Энтузиазм этого парня действительно впечатлял. Слушая его, Марина внутренне полностью соглашалась с его рассуждениями. То, над чем раньше она совершенно не задумывалась, сейчас казалось ей вполне очевидным и естественным. Ведь, в самом деле, люди с инвалидностью – такие же люди! А это значит, что они тоже хотят посещать магазины и музеи, ездить в путешествия, спокойно передвигаться в транспорте и на улице. Конечно, кое-где для них ставят пандусы, оборудуют специальные туалеты, стараются как-то еще облегчить их жизнь. Но этого мало, ничтожно мало! Сколько раз Марине самой приходилось наблюдать за тем, как обычные граждане выражали недовольство по поводу колясок, из-за которых «не пройти, не проехать». Случалось и вовсе слышать обидные фразы вроде «раз инвалид, вот и сиди дома, нечего нормальным людям мешать». И ни разу, ни разу она не встала на защиту заведомо более слабого! Просто шла дальше по своим делам, совершенно не задумываясь о столь незначительном для нее происшествии. В то время как маломобильный человек не только оставался без помощи, но и получал психологический удар, в очередной раз выслушивая, как он кому-то мешает.
Марина буквально ужасалась собственной черствости. Да, сама она никогда не обижала людей с инвалидностью, но ведь бездействие – это почти что вредительство. Ведь перед одними – так называемыми здоровыми – открыты все двери, тогда как другие вынуждены оставаться в униженном положении, отведенном им обществом, почти не имея возможности что-либо изменить. А чем они хуже, эти другие? Чем заслужили такое положение и отношение? Ведь если среди них есть такие красноречивые острые умы, как ее новый знакомый, то разве уместно говорить о том, что они в чем-то уступают остальным?!
Продолжая слушать рассуждения парня о всеобщей несправедливости, Марина поймала себя на мысли, что уже считает его своим знакомым, но все еще не знает, как его зовут. Тем временем они добрались до выхода из парка.
– Вы так интересно рассказываете! – произнесла она, дождавшись паузу в его красноречии.
– Услышать – это одно, а увидеть все своими глазами – совсем другое. А там, как знать, возможно, и поучаствовать захотите, – фраза молодого человека прозвучала как призыв к действию.
– Что значит, увидеть? – не поняла девушка.
– Если вам действительно интересно, приходите к нам! – предложил собеседник. – Я не призываю вас в ряды активистов. Просто посмотрите, чем мы живем и как работаем. Если понравится – с удовольствием примем к себе.
– А если нет? – закономерно спросила Марина.
– Если нет, то ни у кого никаких претензий к вам не будет. Вся наша деятельность добровольна, и все ее участники с нами исключительно по зову сердца и совести.
Марина уже готова была согласиться, настолько этот незаурядный и сильный духом человек заинтересовал ее. Но все-таки поосторожничала, вспомнив, как незаметно и виртуозно людей заманивают в секты. Вдруг этот тип, прикрываясь инвалидностью, на самом деле вербует доверчивых граждан для каких-то других целей.
– Я не против прийти и посмотреть, как вы предлагаете, на вашу деятельность. Но при условии, что смогу сделать это, когда мне будет удобно, а вы оставите мне свои координаты.
– Никаких проблем! – обрадовался молодой человек. – Записывайте или запоминайте: общественная организация людей с инвалидностью «Ровная дорога». Я заместитель ее председателя. Зовут меня Станислав, можно просто Стас. Занимаем помещение в обычном жилом доме. Когда появится время, позвоните мне по этому номеру.
И парень продиктовал стационарный номер телефона, который Марина тут же записала в свой мобильный, после чего назвала свое имя. Все перечисленное вызывало доверие: официальная организация, офис, стационарный телефон. Стас не требовал ее номера, а предложил самой решать, продолжать ли общение. Конечно, все это могло быть просто манипуляцией с целью притупления внимания, но Марина уже решила, что непременно поинтересуется деятельностью этой организации. По крайней мере, поищет информацию о ней в интернете и посмотрит со стороны, так ли все там хорошо и позитивно.
ГЛАВА III
Там же, на выходе из парка, они и расстались – дальше им нужно было двигаться в разные стороны. Марина побежала домой быстрее, чем планировала – ей очень хотелось обсудить сегодняшнюю встречу с мамой. Перед ее глазами стояло восторженное лицо нового знакомого, в ее ушах звучали его пламенные речи, а в мыслях была полная сумятица – и восхищенное удивление, и открытие новой для себя истины, и остатки осторожности. Именно поэтому хотелось поделиться всем произошедшим с близким понимающим человеком, а у Марины с матерью были прекрасные доверительные отношения.
Влетев в квартиру, девушка едва успела снять верхнюю одежду и обувь и сразу же бросилась на кухню, откуда доносился запах свежеприготовленного блюда. Мать стояла возле плиты и что-то помешивала в кастрюле.
– Мамуль, привет! – Марина чмокнула родительницу в щеку и включила в раковине воду, чтобы помыть руки.
– Дочура, ну, сколько раз тебе говорить! Раковина на кухне – для посуды. Для рук есть раковина в ванной.
Несмотря на ворчливый тон, Марина понимала, что мать не сердится, а просто воспитывает ее «для проформы».
– Я быстро, мам. К тому же, руки у меня почти чистые.
Мать ничего не ответила, только покачала головой, приподняв брови. Это подтвердило Маринину уверенность в том, что мыть руки в кухонной раковине можно безнаказанно.
– Как вкусно пахнет! – закрыв глаза, девушка с шумом вдохнула в себя аппетитный аромат. – Что у нас на обед?
– Рассольник. И еще жаркое по-домашнему сделала, как ты любишь.
– Спасибо, мамуль!
Пока Марина лезла в шкаф за тарелками, а потом за столовыми приборами, мама с безграничной нежностью смотрела на свою дочь.
– Проголодалась, девочка моя! Долго все-таки у вас эти пары идут. Пока все отсидишь, уже и ужинать пора, не то что – обедать.
В университете была столовая, по дороге домой – продуктовые магазины, однако мама была уверена, что лучше, чем дома, дочку нигде не накормят.
– Мама, а я с парнем познакомилась, – вдруг сказала Марина, зачерпывая очередную ложку рассольника.
– Ну, наконец-то! – воодушевилась мать и присела рядом за стол. – Давно пора! А то все учишься, учишься. Я уж боялась, что ты так и останешься у меня синим чулком.
Подперев голову рукой, старшая женщина внимательно смотрела на младшую, ожидая, когда та поест и продолжит свой рассказ.
– Понимаешь, мам, – Марина жевала кусок хлеба, отчего ее речь была не слишком разборчивой, – тут не все так просто. Нужен твой совет.
– Ты поешь, поешь. Потом поговорим, – мать заботливо пододвинула к ней тарелку с нарезанным хлебом.
Марина кивнула, продолжая жевать, но желание поделиться новостью было так велико, что она снова прервала еду разговором.
– Он очень интересная личность. Хорошо рассуждает, правильно себя ведет, занимает активную жизненную позицию. Внешне тоже нормальный. Но…
– Где познакомились-то? – прервала мать. – На твоем-то филологическом же одни девицы.
– В парке, – с набитым ртом ответила дочь.
– В парке? – мама явно ошибалась, думая, что все это время ее дочка была на парах в университете.
– Да, пошла туда посидеть, отдохнуть после сдачи реферата. Препод не очень сговорчивый был, долго не хотел зачет ставить.
– Но поставил в итоге?
– Разумеется! С рефератом-то у меня все в порядке. Ну, так вот. Там-то мы и познакомились.
– С кем, с рефератом?
– Мам, ну, ты что, издеваешься? С парнем, разумеется!
– Да кто тебя разберет, у тебя то реферат, то препод. Он сам к тебе подошел?
– Кто, препод?
– Нет, радость моя, реферат! – мать поддразнила Марину, изображая ее голос. – Парень тот, с которым ты познакомилась.
Марина ненадолго замолчала, подыскивая правильные слова для описания их встречи.
– В этом-то вся и сложность. Как бы никто ни к кому не подходил. Все произошло случайно.
– А, ну, что-то вроде того: ты уронила перчатку, он ее поднял, отдал тебе, ты сказала «спасибо», и разговор завязался сам собой.
– Ну, что-то вроде этого.
– Так тоже бывает. Не вижу в этом ничего необычного.
Марина поняла, что уже долго ходит вокруг да около и наконец решилась на главное признание.
– Мам, он инвалид. По-видимому, не ходячий. По крайней мере, он находился в инвалидной коляске.
Глаза матери расширились от удивления, она резко выпрямилась и в упор посмотрела на дочь.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Я не ясно выразилась? – в свою очередь удивилась девушка. – Мой новый знакомый – человек с инвалидностью, и он не может передвигаться самостоятельно.
– Это я как раз поняла, – ответила женщина, – мне не понятно другое. Какие виды ты имеешь на него?
– О каких видах можно говорить после единственного непродолжительного общения? Но он мне очень понравился. Как человек, как личность. Знаешь, мы ведь об этом не задумываемся, но попробуй представить, как им трудно живется! Мозги у них такие же как у нас, потребности – тоже, а возможностей намного меньше. Ведь это же несправедливо!
– О-о, как далеко дело-то зашло! – услышанным только что от дочери мать была поражена еще больше. – Ну-ка, давай, рассказывай все по порядку.
И Марина подробно пересказала все детали своего сегодняшнего знакомства.
ГЛАВА IV
Мать молчала, обдумывая ситуацию.
– Ну, что скажешь, мам? – Марине не терпелось узнать точку зрения старшей родственницы.
– А что тут можно сказать? – вопросом ответила мать, продолжая раздумывать. – Ты и сама понимаешь, знакомство только что состоялось, никто никого ни к чему не обязывает. Вы можете никогда больше не увидеться или же разойтись после пары встреч.
– Это понятно. А если нет? Если мы наоборот будем находить все больше общих точек соприкосновения? Вот ты на моем месте продолжила бы общение?
– Общение – да, если мне действительно было бы это интересно. Но ничего большего. Если смотреть с дальним прицелом, то я категорически против вашего сближения и уж тем более не хотела бы видеть его у себя в зятьях.
– Об этом речи и близко не идет. Но, тем не менее, почему?
– Потому что мужчина должен быть опорой в жизни. А какой опорой сможет стать тебе этот мальчик? Да он сам тебя как опору все время использовать будет.
– Мам, ты же его совсем не знаешь!
– Это ты, дочка, его совсем не знаешь. Интеллектуал? Активист? Неравнодушный гражданин? Все это прекрасно на расстоянии, а не дома один на один, когда он ни в туалет сам нормально сходить не может, ни с коляски в кровать без твоей помощи перебраться, ни даже одеться самостоятельно. И раз за разом все это придется делать тебе.
– Вот я и смотрю, мама, что ты настолько не хочешь быть кому-то опорой, что предпочитаешь жить в одиночестве, не считая меня! Уж извини за такой пример.
Голос Марины звучал несколько язвительно, однако мать оставалась совершенно спокойной.
– Да, мы с твоим отцом расстались по моей инициативе, потому что мне надоело все везти на себе. И быт, и ребенок, то есть ты, и часть семейного бюджета всегда были на мне. А когда он потерял работу и не стал торопиться искать новую, и все расходы легли полностью на мои плечи, я решила, что с меня достаточно. Никакого смысла содержать великовозрастного мужика я не видела, потому и ушла. И ничуть об этом не жалею. Впрочем, тебе хорошо известна наша история, и нет смысла ее повторять.
– И теперь ты опасаешься, что я попаду в такую же ситуацию.
– От подобного никто не застрахован. Только в случае со своим недееспособным товарищем ты даже уйти от него спокойно не сможешь. Потому что тебе либо совесть не позволит, либо алименты какие-нибудь на его содержание присудят.
– Мама, не называй его недееспособным, пожалуйста! Он поумнее многих так называемых здоровых будет.
– Как бы я его не назвала, сути дела это не меняет. Пока молодая – гуляй, с кем хочешь, изучай людей, учись строить отношения. Но для серьезного будущего подобных экземпляров не рассматривай. Лучше уж, в самом деле, погляди, что у них там за организация, и помогай им, волонтерствуй. Но, разумеется, не в ущерб своему основному делу – учебе. И без романтики.
– А, кстати, ты что-нибудь слышала про эту организацию?
– Нет, не приходилось. Благо, сейчас все без проблем можно найти в интернете. Если, конечно, такая организация действительно существует, а не является плодом воображения твоего высокоинтеллектуального приятеля.
– Зачем ты так о нем, мама! – с горечью произнесла Марина, наклоняясь к тарелке.
– А теперь ты представь себя на моем месте и скажи, – мать всем корпусом подалась вперед и делала ударение на каждом слове, – ты своей дочери пожелала бы подобного ухажера?
Марина не нашла, что ответить, и еще ниже опустила голову.
ГЛАВА V
На семинаре в университете Марина просто блистала. Она удивила не только своих однокурсников и преподавателя, но и саму себя. К семинару она совершенно не готовилась, а предмет, по которому он был, отнюдь не входил в число ее любимых. Но на нее словно снизошло вдохновение. Она постоянно вызывалась отвечать, говорила и спорила, не всегда правильно, но логично и аргументировано. Подчас «лила воду», но вовремя и по теме. Недостаток настоящих знаний она компенсировала интересными рассуждениями, и в итоге получила высшую оценку, чего ранее по этому предмету никогда не удостаивалась.
– Ну, ты даешь! – восхищенно произнесла ее подруга и соседка по парте Настя, когда сложная пара наконец-то осталась позади. – А еще говорила, что не любишь экономику и совершенно в ней не разбираешься.
– Так и есть, – подтвердила Марина, – я не люблю экономику и совершенно в ней не разбираюсь. Кто это вообще придумал – на филологическом факультете экономику поставить?
С Настей девушка познакомилась при поступлении в ВУЗ. Анастасия тоже была стройной и гибкой, но гораздо выше подруги. У нее тоже были длинные волосы, но гораздо более темного оттенка и карие глаза. Одевалась она более универсально, без подчеркнутой женственности, и почти не пользовалась косметикой. Настя была более заметной благодаря росту, но Марина уравнивала это впечатление более яркой и ухоженной внешностью. И хотя их дружбе было всего пару лет, они быстро стали близкими подругами.
– Тогда что это было? – удивилась Анастасия.
– Где? – Марина сделала вид, что не поняла вопроса.
– Только что, на экономике. А особенно – в последние десять минут до конца пары.
– Полет фантазии! – Марина мечтательно вздохнула.
– Всегда бы за подобный полет «отлично» получать! – Настин вздох тоже прозвучал мечтательно, но с другим оттенком. – Так поделись секретом, что послужило причиной такого неожиданного полета?
Некоторое время Марина пристально изучала Настю так, как будто впервые увидела. Она словно бы прикидывала, достойна ли подруга разделить сокровенную тайну ее души. Но через мгновение рассмеялась и потащила девушку за собой.
– Пойдем в столовку, по дороге расскажу.
Разумеется, Марине и самой не терпелось поделиться с подругой последними событиями своей жизни. Но с начала учебного дня все как-то было не до этого. Сначала Настя опоздала на первую пару, потом они долго готовились к следующей, а затем был семинар. И только теперь, наконец, можно было расслабиться и поговорить о чем-то еще, кроме домашнего задания. За поеданием булочек Марина выложила все, что волновало ее со вчерашнего дня.
– Я с парнем познакомилась! – таинственно начала она.
– Вау! – реакция подружки говорила о неподдельном интересе. – И какой он, расскажи!
Далее последовало описание достаточно неброской внешности Стаса, но оно было сдобрено произведенным им впечатлением, поэтому одобрение Насти не заставило себя ждать.
– Обожаю умных парней! – рассуждала Анастасия. – С дураками просто скучно; ну, о чем с ними разговаривать? О сортах пива? О футбольных командах? А вот эрудированный человек – совсем другое дело. С ним даже можно просто интеллигентно помолчать, потому что всегда знаешь, что в любой момент можно возобновить разговор на любую тему.
Однако, как и в прошлый раз, Марина не торопилась рассказывать о главной особенности ее нового знакомого. Но без этого признания картина не была бы полной.
– Но он инвалид, – в конце концов сообщила Марина.
– Он – кто? – Настя понадеялась, что ослышалась.
– Инвалид-колясочник, – нехотя повторила девушка.
– Да ты, что, с ума сошла! На фига он тебе такой нужен! – все предыдущее впечатление Насти об этом человеке рассеялось как дым.
– Вот и ты туда же! – разозлилась Марина. – Почему вы так поверхностно судите о человеке? А как же душевные качества? Богатый внутренний мир?
– Кто это мы? В твоей истории так много посвященных?
– Мама, – недовольно буркнула Марина. – Она считает, что я не должна взваливать на себя инвалида.
– Так я ее полностью поддерживаю, – закивала головой Настя. – Я тоже считаю, что ты не должна взваливать на себя инвалида.
– Ну, о чем вы обе? Какое там «взваливать»! Мы с ним едва знакомы, а вы уже нас поженили и развели. Вот бы он, наверное, удивился, если бы узнал, что его будущее уже вовсю распланировано моей мамой и лучшей подругой, которых он даже в глаза не видел!
Марина отвернулась в сторону, делая вид, что ее заинтересовал приход в столовую первокурсников.
– Просто ты выглядишь очень уж воодушевленной, – объяснила Настя. – да и на экономике сама на себя не была похожа, словно за тебя кто-то другой говорил.
– Даже если и так, – парировала Марина, – то тебе я обо всем рассказываю точно не для того, чтобы слушать нравоучения. Этого мне и от мамы достаточно. Либо ты со мной и на моей стороне, либо я одна, уж извини.
– Конечно, я с тобой, – Настя примирительно дотронулась до руки подруги, – просто я переживаю за тебя и не хочу, чтобы ты нажила проблемы.
– Тогда помоги мне, пожалуйста, их не нажить. Давай для начала разузнаем об этой его организации!
– Давай! – Настя схватила свой телефон и открыла поисковик. – Как там она называется? «Прямая дорога?»
– Ровная! – Марина улыбнулась, оценив юмор подруги.
– Так… – Настя перелистывала виртуальные страницы, – есть такая. Городская ассоциация людей с инвалидностью. Успешно работает уже десять лет. Объединяет инвалидов и неравнодушных людей, защищает их права и способствует повышению качества их жизни.
Марина вытянула шею, стараясь своими глазами видеть все то, что читала ей подруга.
– Хорошо, что она есть, – вставила она, – значит, он сказал правду.
– Да, – согласилась Настя, – появился повод начать ему доверять. Но и проверять пока не помешает. Ой, смотри! Опять…
Анастасия ткнула пальцем в появившуюся в ленте новость. Там говорилось о том, что еще одна девушка была объявлена в розыск.
– Я знаю, – сказала Марина, – вчера об этом прочитала. Как же их жалко! Они ведь практически наши ровесницы.
– Не то слово. Неужели и эту уже не найдут живой?
Обе подруги разом погрустнели. Обсуждать историю со знакомством больше не хотелось. Они поговорили о бездействии, как им казалось, полиции, о бездушии убийцы или убийц и о несчастной судьбе пропавших девушек. Ведь каждая из тех, кого уже не было на свете, еще совсем недавно жила, строила планы на будущее, была чьей-то дочерью, родственницей и знакомой. И вот какой-то нелепый случай или безжалостный рок отправил им навстречу человека, которого и человеком-то назвать было нельзя. Он лишил их жизни, не имея на то ни малейшего права, и оставив их родных и близких в страшном неизбывном горе. Каждая из подруг понимала, что на месте погибших мог быть кто-то другой, даже они сами. Прекратив этот тяжелый разговор, девушки отправились на следующую пару.